CC BY
103
Андрей ИВАНОВ, Иван ДОРОШИН
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС РЕЛИГИОЗНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА В ОБЩЕСТВЕ РИСКА
В статье раскрываются теоретические аспекты понимания взаимосвязи между религиозным фундаментализмом, социальным конструированием риска и политической коммуникацией в обществе риска.
The article reveals theoretical aspects of understanding the interconnection between religious fundamentalism, social construction of a risk and the political communication in the risk society.
Ключевые слова:
коммуникация риска, ресурс власти, религиозный фундаментализм; communication of risk, source of power, religious fundamentalism.
ИВАНОВ Андрей Валерьевич — к.филос.н., доцент кафедры теоретической и социальной философии СГУ им. Н.Г. Чернышевского
ДОРОШИНИван
Александрович — к.филос.н., доцент кафедры религиоведения и философской антропологии СГУ им. Н.Г. Чернышевского [email protected]
За последние десятилетия понятие общества риска прочно вошло в категориальный аппарат социально - гуманитарного знания. Традиционные объекты исследования политиче -ских наук — государство, общество, политические организации — постепенно претерпевают коренные изменения. Многообразие интеграционных социальных и экономических связей, объеди -няющих мир в единую глобальную систему в результате усиления отношений взаимозависимости, актуализируют необходимость осмысления различного рода глобальных последствий данных процессов, в т.ч. в коммуникативном пространстве политических общностей. Глобальное политическое пространство современного постиндустриального общества представляет собой, в первую оче -редь, сферу коммуникативного взаимодействия субъектов власт -ной репрезентации, конфликта, асимметричного распределения ценностей и ресурсов. Это динамичное многомерное образова -ние, бесконечно продуцирующее новые групповые солидарности, пространство многообразных форм ценностной идентификации индивидов. Оно находится в постоянном поиске равновесных состояний. Неизбежным следствием этих процессов в политике является то, что все большее число событий принимают характер рискогенных. Вопросы, связанные с рисками, приобретают не только стратегическое, но и идеологическое значение. В чем же заключается взаимосвязь риска, власти и коммуникации на прак тике?
Все властные ресурсы — административные, партийные, обще -ственные, финансовые, информационные — представляют собой капитал. Риск — это также ресурс символического порядка, обла -дающий определенным мобилизационным потенциалом. В поня -тии риска и его трактовках в рамках идеологических программ присутствует отсылка к интересам и ценностям различных идео -логически ангажированных субъектов. В этом смысле риск актуа -лизируется в форме коллективных символических представлений и оказывает свое воздействие на социальные процессы через уста -новление такого режима коммуникации, в ходе которого дости -гается необходимое согласие между участниками политического взаимодействия по поводу угроз и опасностей, с которыми стал -кивается та или иная политическая общность. В этой связи можно предположить, что властно - политические отношения как сфера актуализации группового единства и политического порядка тес -нейшим образом связаны с коммуникацией риска. Сама катего -
рия власти трактуется, по словам К. Роэ, в качестве «способности достижения коллективного единства при отсутствии предполагаемого консенсуса»1. Более того, само это воспроизводство и дости жение унифицированного политиче ского порядка осуществляется в условиях конфликта с другими альтернативными позициями.
Соответственно, политическая комму никация по поводу рисков является тем ресурсом или способом воздействия на общественное сознание, с помощью кото рого определяются базовые политические ценности и закрепляются нормы, опреде ляются фундаментальные опасности и угрозы интересам и ценностям субъектов власти. Таким образом, риск в аспекте политической коммуникации так или иначе связан с типом дискурса, который в итоге и порождает определенную соци альную шкалу рисков и опасностей. Она в дальнейшем становится мерилом всех последующих политических взаимодей ствий.
Любой дискурс как символический властный ресурс, определяющий полити ческую репрезентацию рисков, обладает структурной организацией и представ ляет собой диалектический синтез раз личных компонентов: 1) интенциональный элемент (властные интенции, стратегии, смыслы, ценности); 2) деятельностнокоммуникативный элемент (реализация властных интенций в живой деятельно сти, имеющей знаково - символический характер); 3) ценностно-смысловой компо -нент (сфера понимания смыслов, ценно стей, идентичностей, репертуар политиче -ских интерпретаций различных событий);
4) контекстуальный план (расширение смыслового поля на основе социокультур ных, исторических и иных контекстов);
5) психологический план (эмоциональный энергетический заряд, содержащийся в дискурсе и придающий дискурсу сугге стивную силу).
Современный этап процесса глобали -зации со всеми его многочисленными противоречиями породил новые идеоло -гические дискурсы. Будучи весьма раз личными и даже антагонистическими по своим ценностным установкам, данные дискурсы имеют одну общую черту — они
1 Rohe K. Politik: Begriffe und Wirklichkeit. - 2 Aufl. - Stuttgart, 1995, s. 34.
распространяются и поддерживаются благодаря развитой системе массовых коммуникаций и различных технологий политического маркетинга в публичной сфере. Особенно сильной эмоциональной заразительностью обладают дискурсы, культивирующие религиозные и нацио налистические чувства. Религиозные и националистические дискурсы интен-ционально ориентированы на борьбу с угрозами, исходящими от разнообразных сил (иноверцы, шовинисты, расколь ники, сепаратисты), которые, согласно заложенной в идеологических структурах данных дискурсов легенде, размывают и подрывают религиозную и националь ную идентичность. Образы врага, имма нентно присутствующие в религиозных и националистических дискурсах, часто сознательно и целенаправленно демо низируются определенной частью рели гиозных и политических деятелей. Это приводит к возникновению в массовом сознании эмоционально напряженного и чрезвычайно заразительного чувства ненависти.
Одно из центральных мест в структуре политических коммуникаций современ ного мира, бесспорно, занимает дискурс религиозного фундаментализма. Термин «фундаментализм» быстро вошел в соци -альный словарь за прошедшие три деся -тилетия как общее обозначение возрож денческого консерватизма, претендую -щего на религиозную ортодоксальность. Хотя термин первоначально применялся только к христианству, его употребление было привязано к Иранской революции, а затем и к исламизму. Энтони Гидденс определяет фундаменталиста «как чело века, который в принципе отказывается вступать в диалог, кто считает свой образ жизни совершенным и достойным, а чужой — сравнительно низшим и недо -стойным. Это очень опасно: чем больше нам приходится жить в мире, где необ ходимо уживаться с людьми, которые на нас непохожи, тем опаснее становится этот принцип»2.
Сегодня мы можем наблюдать борьбу между различными формами фундамен тализма и сохранением принципа космо политизма. Фундаментализм определяет
2 Гидденс Э. Что завтра: фундаментализм или солидарность // Отечественные записки, 2003, № 1; http://www.strana-oz.ru (дата обращения
21.11.12).
не содержание или объект верований, а способ. Следовательно, термин имеет отношение к социальной коммуникации более, нежели к теологическому знанию. Фундаментализм в трактовке концепции общества риска является продуктом совре менности, поскольку он не просто защи щает традицию, но упрощает ее, подавая в средствах массовой информации и акцен тируя оппозиционность. Фундаменталисты первыми начали использовать СМИ для пропаганды своих идей.
Говоря о фундаментализме, стоит упо -мянуть, что этот феномен обязан своим возникновением глобальной коммуни кации: фундаментализм — это совсем не то, что традиционный фанатизм. Это реакция на возможность создания более «космополитичного» социального союза1. Фундаментализм, объявляя войну тради -ции посредством мифологемы «возрож дения», выплескивает вместе с водой и ребенка.
Традиционно фундаментализм рас -сматривали как движение очищения от побочных влияний. Однако в настоящее время фундаментализм все больше трак туется как просто вмешательство рели гии в политику государств. Очевидно, что всякое активное воздействие религии на государство может неизбежно привести к изменениям политического и социаль ного строя, экономики, законодательства. Особенно остро вопрос стоит в отноше нии исламизма, поскольку исторически шариат не знал разделения светской и духовной власти. Правильней будет ска -зать, что подобное разделение — это эле -мент христианства («Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвиза лись бы за Меня... но ныне Царство Мое не отсюда» [Иоан.18:36]; «Он сказал им: итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» [Лк. 20:20—26]). В наши дни христиане про -должают активно поддерживать эту пози -цию. Например, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл (РПЦ МП) в одном из выступлений поясняет, что «рая на земле построить невозможно»2. Именно это раз -деление, как правило, останавливает фун -даменталистский задор.
Отечественная и западная пропаганда
1 Там же.
2 Кирилл (Гундяев), Патриарх Московский и всея Руси. Рая на земле построить невозможно // http://ruskline.ru (дата обращения 30.06.12).
стала использовать термин просто как ярлык, что, конечно, неприемлемо для социального анализа. Словарь Larousse предлагает считать фундаментализм лишь антидарвинистским направле нием протестантской теологии. Во время Исламской революции слово прочно входит в политлексику, так что у него есть все шансы стать «зомби понятием» (в терминологии Ульриха Бека)3. Пока этого не случилось, надо спасти слово, выражающее интересную научную интен цию. В России глубокий научный анализ фундаментализма предприняли исламо -веды А.А. Игнатенко, А.В. Журавский, Л.Р. Сюкияйнен, А.В. Малашенко и мно -гие другие. Как исламоведы, они рабо тали с соответствующим материалом. Так получилось, что в России исследования фундаментализма в массе своей обязаны именно исламоведению. С христианским материалом работает небольшое число исследователей (из ярких авторов можно вспомнить А.В. Митрофанову, а также спорный труд К. Костюка «Православный фундаментализм»4). Исследователь фунда -ментализма в христианской среде сталки вается с неизменной интроверсией созна ния православных христиан в России, которая сводит на нет все попытки скон струировать модель фундаментализма.
Больше данных предоставляют, несо мненно, исламские общности в силу боль -шей социальной активности. Попробуем теоретически обобщить данные о фунда -ментализме как проблеме коммуникации в религиозной общности. Со ссылкой на Гейдара Джемаля отметим важный момент, что для исламского самосознания это понятие является переводным, распро -странившимся в ходе полемики с запад ными критиками: «Существует несколько вариантов перевода на арабский и на фарси... эти слова являются разными вер -сиями кальки и свидетельствуют о том, что само понятие не имеет собственной базы в исламском менталитете»5.
3 См., напр.: Бек У. Молчание слов и политическая динамика в глобальном обществе риска // http://www.academy-go.ru/Site/GrObsh/ Publications/Beck5.shtml (дата обращения
10.09.12).
4 Костюк К. Православный фундаментализм // www.gumer.info/bogoslov_Buks/ortodox/ Article/ kost_prfund.php (дата обращения 13.09.12).
5 Джемаль Г. Россия и исламский фундамента лизм // http://www.archipelag.ru (дата обращения
30.06.12).
Следует также отметить, что присут -ствует путаница с понятиями «фунда -ментализм» и «радикализм». Достаточно четкое различие между этими терми -нами в ряде своих публикаций проведено отечественным исследовате -лем арабо мусульманской философии Артуром Сагадеевым. Об этих различиях и существующих между ними сходных чертах также писал В. Акаев в своей статье «Исламский фундаментализм на Северном Кавказе: миф или реальность»1. Однако во многих издаваемых в России работах термины отождествляются. Происходит это либо в силу незнания про -блемы, либо, к сожалению, из - за явного стремления представить ислам в качестве феномена антикультуры2. В исламском мире выражение «исламский фундамен тализм» отсутствует. Арабским аналогом является термин «усул ад - дийн» (фундамент, основа, корни), поэтому пере -вод может просто ничего не означать — «учение об основах ислама». Российские студенты мусульмане, нисколько не сомневаясь, спрашивают, что плохого в фундаментализме, если фундамент — это основа. Этот простой и действенный во -прос активно поддерживается в секторе исламистского (не исламского) Рунета. Для анализа социальной проблематики до сих пор осталась непроходимой про пасть между культурой мысли ислама и западноевропейской ориенталистикой.
Фундаментализм актуализирует потреб -ность ухода личности в самоидентифи -кацию3, ухода вовне — в социальное про -странство, но от принятых и институцио -нализированных вариантов коммуника ции. Расхождение социального действия как ухода в самоидентификацию и как выхода «к другому» обусловливает и цен ностные, и институциональные особенно сти. В концептах фундаментализма, таким образом, объединяются разнопорядковые движения, имеющие место в разных кон цах света, учитываются идеологические
1 См.: Акаев В.Х. Исламский фундаментализм на Северном Кавказе: миф или реальность // Центральная Азия и Кавказ. Lulea, 2000, № 3.
2 Акаев В.Х. «Северокавказский ваххабизм» — разновидность исламского радикализма // Научная мысль Кавказа, 2000; http://portal.rsu.ru/ science/modermsatюn/A_B/Akaev (дата обращения
30.06.12).
3 См.: Кудряшова И.В. Исламский фундаментализм как тип политического сознания : автореф. дис. ... к.полит.н. — М., 1999.
и организационные, стихийные и созна -тельно регулируемые, внутренние и меж дународные, мирные и насильственные аспекты глобальной дестабилизирующей активности.
Для России одновременно и источ-ником, и рефлексией, и критикой вос токоведения стало творчество Гейдара Джемаля, которое исследователи опре делили как «синтетическое возрож дение ислама и России в евразийском контексте»4. России Джемаль предла -гает скорее фундаменталистский про ект: «Сегодня Россия — во всяком случае, определенные силы в ее политическом и социальном истеблишменте — могли бы сделать ставку на поддержку исламского фундаментализма, а точнее говоря, аль тернативного Западу исламского все -мирного проекта, и тем самым вернуть России статус сверхдержавы, который сегодня уже не гарантируется, скажем, сугубо ядерным фактором»5. Не согла -шаясь с геополитическим проектом, надо отметить — найден социальный аналог ядерному оружию, превосходящий его. Как философ, Джемаль видит проблему именно в теоретической плоскости — недостаточности российского исламове -дения, которое «страдает от таких обще западных методологических дефектов, как эмпиризм, вульгарный социологизм и боязнь соприкосновения с метафизи ческим фактором, непосредственно дей ствующим в человеческом измерении»6. Таким образом, реализация исламист -ского проекта предполагает глубинную и широкомасштабную социальную транс формацию, поскольку нигде в мире не существует государства, в котором все без исключения аспекты жизнедеятельно сти общества регулировались бы только и исключительно исламскими шариат скими нормами7. В этом отношении, по
4 Кудряшова И.В. Программа курса «Фундаментализм в современной общественнополитической мысли (Запад-Восток)» для студентов III курса факультета политологии (отде -ление сравнительной политологии) МГИМО (У) МИД России. - М., 2008, с. 23.
5 Джемаль Г. Россия и исламский фундаментализм // http://www.archipelag.ru (дата обращения
30.06.12).
6 Там же.
7 Игнатенко А.А. От Филиппин до Косово: Исламизм как глобальный дестабилизирующий фактор // http://www.ng.ru (дата обращения
30.06.12).
мнению Игнатенко, не является таким государством даже Саудовская Аравия (достаточно сказать, что в исламских шариатских нормах не предусмотрено существование королевской власти).
Итак, в социальном отношении фун даментализм амбивалентен: отрицая модернизацию, он использует традицию, но себя позиционирует непосредственно через обращение к священному тек сту. Формально исключая новацию, он подает ее как возрожденную традицию. При этом фундаментализм оказывается с лицом модерна, на что указывает совпа дение основных социальных характери стик — убежденная рациональность дей ствия, примат политики, тоталитарная идеология, понимание высшей цели как преобразования центральных полити -ческих институтов. Принципиальными свойствами фундаменталистской идеоло гии являются тоталитарность (ее идеоло гемы можно вычленить лишь аналитиче ским путем), дихотомическое восприятие мира, априорность, расширенный ком муникационный и мобилизационный потенциал (присущий ей как идеологии
«откровения»), протестный активист ский характер, миссионерский экспан сионизм, преобладание морализаторства над «человеческим измерением», идеоло гическая неоднородность (обусловленная как структурой самой религиозной общ ности, так и неоднозначностью толкова ния теоретиками ряда положений), нали -чие собственного политического языка на основе лингвистической полисемии1. Конститутивным для фундаментализма является его конфликт с другими вариа циями модерна, а вовсе не внешние фор мальные признаки.
Таким образом, фундаментализм — про -блема естественная для социального раз вития, отношение к нему теории должно быть корректным.
Публикация выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект №12—33—01206—а2.
1 См.: Кудряшова И.В. Исламский фундаментализм как тип политического сознания : автореф. дис. ... к.полит.н. — М., 1999.
