CC BY
27
4. Баксанский О.Е., Гнатик Е.Н., Кучер Е.Н. Естествознание: современные когнитивные концепции. М.: Либроком, 2010. 224 с.
5. Баксанский О.Е., Гнатик Е.Н., Кучер Е.Н. Нано-технологии, биомедицина, философия образования в зеркале междисциплинарного контекста. М.: Либроком, 2010. 224 с.
6. Степин В.С. Философия // Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 2010. 736 с. С. 195-200.
7. Лебедев С.А. Предмет и метод теоретической философии // Философия: Учебник / Под ред. С.А. Лебедева. М.: Эксмо, 2011. 528 с.
8. Ойзерман Т.И. Метафилософия. Теория историко-философского процесса. М.: Канон+, Реабилитация, 2009. 440 с.
9. Старостин А.М. Философские инновации: концепция и основные сферы проявлений. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2009. 564 с.
10. Барковский П.В. Феномены понимания. Контуры современной герменевтической философии. Минск: Экономпресс, 2008. 176 с. С. 125-164.
11. Огурцов А.П., Платонов В.В. Образы образования. Западная философия образования. XX век. СПб.: РХГИ, 2004. 520 с.
12. Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1992. 268 с.
13. Бюллетень ВАК Минобрнауки РФ 20012010 гг. № 1-6. Раздел "Объявления о защитах диссертаций на соискание ученой степени доктора наук. Философские науки".
14. См.: Русская философия и российская государственность. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2009. 536 с.; Старостин А.М. Философские инновации: когнитивная и аксиологическая репрезентации. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2011. 360 с.; Философия и наука. Проблемы развития и преподавания. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2009. 332 с.; Философская инноватика и междисциплинарные проблемы государственного управления в современной России. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2010. 640 с.; Философская инноватика и междисциплинарные проблемы современной конфликтологии. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2011. 360 с.; Философская инноватика и русский космизм. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2011. 244 с.; Философская инно-ватика и современная геополитика. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2010. 382 с.; Философская инноватика: поиски, проблемы, решения. Ежегодник 2011. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2011. 736 с.
15. Старостин А.М. Философия науки и эпистемологическая инноватика // Старостин А.М. Философские инновации: когнитивная и аксиологическая репрезентации. LAP LAMBERT Academic Publishing (Германия), 2010. 308 с. С. 203-205.
16. Кокошин А.А. О системном и ментальном подходах к миро-политическим исследованиям. М.: ЛЕНАНД, 2008. 86 с.
17. Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. М.: Высш. школа, 1967. 86 с.; Он же. Рефлексия. М.: Когито-Центр, 2003. 496 с.
27 октября 2011 г.
УДК 1:316
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА (1991-2000)
В.А. Гладышева
В 1991 г. произошел распад Советского Союза, был положен конец целой эпохе. Начался процесс деидеологизации с тотальным отказом от коммунистической идеологии, породив проблему деморализации и дезориентации миллионов российских граждан. Система ценностей и норм, выстроенная в соответствии с коммунистической идеологией, рух-
Гладышева Вера Александровна - аспирант кафедры философии и культурологии Института по переподготовке и повышению квалификации Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, e-mail: aianamy@list.ru, т. 8(863)2643466.
нула, однако альтернатива ей так и не была предложена.
С позиций социальной философии проблема идеологической идентичности и ее специфики в различные периоды развития российского общества слабо изучена. В литературе можно найти множество работ, посвященных идеологической тематике. Вопросам идеологии, идеологическим ценностям,
Vera Gladysheva - post-graduate student of Philosophy and Culture Department at the Institute for the Retraining and Upgrading of the Southern Federal University, 160, Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: aianamy@list.ru, ph. +7(863)2643466.
установкам и процессам посвящены работы Ю.Г. Волкова, А. Бузгалина, А.А. Зиновьева, А. Колганова, В.Н. Кузнецова, С.Г. Кара-Мурзы, А. Калашникова, Ю. Шалаганова [1]. По мнению И.К. Пантина, идеология вырабатывает совокупность целей и ценностей, к которым могут апеллировать индивиды и, соответственно, социальные слои, обеспечивая возможность "взаимоузнавания" и общения [2]. В. Соловьев определяет идеологию как систему философских, научных, художественных, нравственных, правовых, политических, экономических, социологических знаний и ценностей о мире, обществе, человеке, лежащих в основании формирования и развития общества и личности [3].
Проблеме идентичности посвящены работы Т.Г. Богатыревой, Л. Гудкова, М.Н. Губогло и др., которые связывают этап формирования данного явления с процессом становления социокультурной общности на основе выбора и формирования места в межкультурном взаимодействии путем принятия определенных образа и стиля [4].
Несмотря на большое количество работ, освещающих проблемы идентичности и идеологии, до сих пор отсутствует системный социально-философский анализ проблемы идеологической идентичности в постсоветский период развития российского общества, что и определяет актуальность статьи.
Взяв за основу западную идею деидео-логизации общества, демократы-реформаторы начали преобразования. Но, как известно, общество не может существовать без идеологических основ. Осознавая этот факт, ельцинская команда на уровне политических технологий стала осуществлять внедрение либеральных ценностей, рассчитывая заменить ими социалистические. Введение ценностей, таким образом, объясняется тем, что ввиду отсутствия разработанного на теоретическом уровне идеологического учения власть имущие начинают производить идеологию прикладного характера, поскольку для управления обществом требуются определенные основания. Ю.Г. Волков отмечает, что если нет общегосударственной идеологии, то обязательно необходимо создать прикладную политическую идеологию, иначе страна не сможет существовать как единое целое и распадется на составные части [5].
Реформаторы предполагали, что после отказа от тоталитарного режима и комму-
нистической идеологии начнется духовный и политический подъем, изменится в лучшую сторону экономическая составляющая. Однако предполагаемого расцвета не произошло, экономика пришла в упадок, отсутствие идеологических ориентиров привело к духовной деградации населения. В течение нескольких лет все основы великой державы были разрушены и она превратилась в сырьевой придаток.
Общесоциальная идеологическая идентичность, лишенная коммунистической опоры, не приобрела новую базу, на основе которой ее можно было бы заново отстроить. Деиде-ологизация предполагала не просто освобождение от диктатуры определенной идеологической системы и идеологической монополии государства, а полный отказ от идеологии. Объявленный курс на деидеологизацию лишил миллионы российских граждан идеологических ориентиров, бросив их в бурный водоворот перемен.
Исследователи утверждают, что ценности общесоциальной идеологической идентичности оформляются в рамках определенной идеологии и социокультурного пространства. Радикальная смена политического устройства, идеологических основ и, соответственно, идентичности, произошедшая в период революционных изменений начала и конца ХХ в., препятствовала формированию условий для идентификационной преемственности.
Рассматривая общесоциальную идеологическую идентичность, необходимо упомянуть о том, что некоторые черты прежней общесоциальной идеологической идентичности продолжали существовать. В частности, несмотря на заполнение "белых пятен" истории и "разоблачений" представителей партийной элиты значительная часть населения России, как и в советский период, среди предметов общенациональной гордости выделяла в основном достижения и события эпохи Советского Союза.
Следует отметить, что правящая верхушка использовала такие черты национального самосознания, как патерналистские надежды на государство, "коллективный дух" и др., для формирования коллективной идентичности в рамках их собственных интересов, манипулируя сознанием масс [6]. Распад СССР и утрата коллективного сознания, сдерживавшего и сглаживавшего культурные, этнические и конфессиональные различия,
способствовали возобновлению разнонаправленных социокультурных процессов. Повышение активности религиозных общин и рост этнического сознания стали в ряде случаев определяющими факторами в формировании коллективной идеологической идентичности.
В период с 1991 по 2000 гг. коренным образом трансформируется индивидуальная идеологическая идентичность. Если советский человек был абсолютно уверен в том, что государство гарантирует ему определенные блага, такие как жилье, отдых, трудоустройство, то индивид, оказавшийся в условиях постсоветского общества, четко усвоил, что всем ему необходимо завладеть самостоятельно. Как справедливо отмечает социолог М.К. Горшков, "за последние годы произошли очень глубокие качественные сдвиги в массовом сознании, в ценностных системах различных групп населения. Впервые мы выявили тенденцию, связанную с тем, что ценности материального, сугубо прагматического характера начинают выравниваться по своей значимости и даже доминировать над ценностями духовно-нравственного порядка" [7, с. 28]. Соответственно, прежние установки индивидуальной идеологической идентичности, среди которых можно выделить равенство, справедливое распределение общественных благ, были заменены прагматическими установками, установками на наживу, материальное обогащение, построение своей жизни и деятельности по принципу "каждый сам за себя".
Основным жизненным принципом был провозглашен принцип всеобщего обогащения, что привело к криминализации российского общества, жившего по принципу: "кто сильнее, тот и прав". При этом рассматривалось лишь материальное обогащение, не принималось во внимание духовное.
Проведенная приватизация также внесла определенные коррективы в структуру ценностей индивидуальной идеологической идентичности постсоветских граждан. Изменилось отношение к честному труду, посредством которого большинству населения не удается нормально жить. Многие были вынуждены обращаться к сомнительным, зачастую даже преступным источникам заработка. Об этом свидетельствуют полученные в ходе социологического исследования данные академика Т.И. Заславской, согласно которым прямую зависимость заработка от личных усилий ви-
дят лишь 7 % работников, остальные считают главными путями к успеху использование родственных и социальных связей, спекуляцию, мошенничество и т.д. [8].
Ввиду отсутствия общегосударственной идеологии теоретическая форма идеологической идентичности не получает своего развития и наполнения. Преимущественно население страны идентифицирует себя с семьей, коллегами, т.е. с группами "повседневных практик". Идентификация с "конструируемыми общностями" присутствует в меньшей степени. В идентификационной стратегии преобладает "приспособление к условиям жизни ради элементарного выживания" [9, с. 23]. Существенным отличием обыденной идеологической идентичности постсоветского периода от ее советского варианта является отсутствие координирующей роли и давления на нее со стороны теоретической и пропагандистской идеологических идентичностей. Нет "одухотворяющей" объединяющей общество идеи, которая предоставляет надежду на светлое будущее. Ввиду этого население значительно хуже воспринимает сложившиеся условия жизни.
В постсоветской России была нивелирована роль общественности в формулировании установок индивидуальной идеологической идентичности. В результате возникла беспрецедентная атомизация общества, во многом перекрывшая западный индивидуализм [10].
Идея рынка постепенно заменяла социалистическую идею, придавая вторичный характер связанным с ней представлениям. Но в обыденном сознании идея рынка не укоренилась на уровне первичных верований, однако она довольно органично стыковалась с теми из них, которые до этого олицетворяли "гуманный социализм" и т.д. [11].
Адаптация россиян к условиям новой действительности происходила трудно. Очень часто образ желаемого носил противоречивый характер и не имел четких очертаний, которые можно было бы систематизировать и отразить в конкретной идеологической доктрине. Например, с одной стороны население Российской Федерации разделяло демократические ценности, а с другой тяготело к "сильной руке" государства.
С течением времени Б.Н. Ельцин и его окружение осознали, что невозможно осуществить успешное реформирование обще-
ства, особенно его социальную и духовную сферы, без выработки единой общенациональной идеологии. В 1996 г. начинаются поиски идеологии, которая смогла бы объединить население страны. Они шли с учетом нескольких особенностей. Первая заключалась в том, что в начале 90-х гг. в связи с отменой идеологического ценза началось возрождение религиозной идеологии, на основе которой у ряда граждан устанавливались ценности религиозного типа идеологической идентичности. В то же время в структуре идеологической идентичности большей части населения сохранялись элементы коммунистической идеологии. Вторая особенность проявлялась в уникальном географическом положении нашей страны, охватывающей огромное пространство, на котором проживает множество народностей с собственными самобытными традициями.
Большая часть населения России восприняла попытки выработки общенациональной идеологии как очередной утопичный проект власти. На практике все именно так и вышло. Столкнувшись с трудностями, идея об общенациональной идеологии была заброшена.
По результатам социологических исследований, проведенных М.К. Горшковым, традиционные ценности, невзирая на влияние трансформационных процессов, все же присутствуют в структуре идеологической идентичности и оказывают воздействие на российское общество, живущее уже в условиях рыночной экономики и демократического устройства [12]. Это свидетельствует о том, что, несмотря на все попытки по изменению и частичному разрушению ценностного ядра населения, которые были предприняты прозападно настроенными реформаторами в период перестройки и в первой половине 90-х гг., оно сохраняет определенную устойчивость в структуре идеологической идентичности. Поэтому даже в период трансформации демократия и рыночная экономика в условиях российского общества получают особую окраску и звучание. Менталитет россиян представляет собой устойчивое образование, которое не могло быть изменено за столь короткий период и черты которого следует учитывать и использовать при разработке и осуществлении политики.
Объявление курса на либерально-демократические преобразования и переориентацию на соответствующие нормы и ценности произошло просто и быстро. Однако, как показал
дальнейший ход развития событий, реализация намеченного курса оказалась сложной задачей. Россия, как и многие страны постсоветского пространства, не обладала достаточными культурными основаниями для закрепления либерально-демократических ценностей.
Отдельного внимания заслуживает вопрос о региональной идеологической идентичности. В период ослабления общегосударственной идеологической идентичности выросла роль региональной идеологической идентичности. Этому процессу способствовали политические настроения власть имущих в лице Президента и его окружения, которые очень емко были отражены в высказывании Б.Н. Ельцина: "Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить". Реформаторы постсоветской России рассчитывали, что эти меры помогут им завоевать доверие граждан. На деле же все оказалось иначе: в стране начались дезинтеграционные процессы. В некоторых субъектах, например в Чеченской Республике, в региональной идеологической идентичности стали проявляться сепаратистские установки и настроения [13]. Сепаратисты взывали к этнической консолидации, манипулируя чувствами кровного и духовного родства, и пропагандировали радикальную открытую борьбу с целью создания собственной независимой государственности.
Другие субъекты Российской Федерации не демонстрировали столь радикальных настроений, однако в условиях ослабления центральной власти стремились найти весомые аргументы и обоснования их "суверенитета", а также выработать особую региональную идеологическую идентичность, доминирующую над общесоциальной. Происходило формирование иных идентификационных осей посредством построения новых моделей регионального коллективного сознания и изменения у жителей субъектов представлений об их принадлежности. В качестве одного из ресурсов в конкурентной борьбе за власть на территории определенного субъекта представители этноэлит эффективно использовали негативные настроения своих этнических групп, а также национальные и этнические рычаги.
Таким образом, в постсоветской России в 90-е гг. идеологическая идентичность находилась в неопределенной и непростой ситуации, так же как и все население страны. Прежде всего, это было обусловлено крахом предыдущей идеологической доктрины и отсутствием вновь сформированной. Произошла
