CC BY-NC-ND
24
Е.В. Суший
ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК ФАКТОР ГОСУДАРСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
В статье рассматривается вопрос об особенностях психосоциальной культуры национально-государственных образований. Предполагается, что его решение находится в контексте гармонизации комплекса психосоциальных, культурно-символических и социально-институциональных факторов, определяющих развитие системы «человек-общество-государство». Весь этот комплекс опирается на творца (человека и природу), в частности на присущий каждой из эпох общественно-исторического развития свой психосоциальный тип «всеобщего человека». Последний же «диверсифицируется» на «неповторимую единичность» человека и неотъемлемую от нее «человеческую всеобщность», сменяющие и одновременно комплементарно дополняющие друг друга.
Считаем, что историческим изменениям подвергается и человеческая идентичность, являющаяся ключевым элементом субъективной реальности и находящаяся в диалектической взаимосвязи с обществом и его институтами.
Интерпретация процессов общественных изменений на их глубинном (архетипическом) уровне, выявляющем закономерный характер таких изменений, осуществляется исходя из архетипического подхода (как новой междисциплинарной парадигмы, дополняющей возможности анализа проблем теории и истории государственного управления и местного самоуправления) и результатов авторской (Л. Бурлачук, Э. Афонин, Е. Донченко) методики, активно использующейся в мониторинговых исследованиях.
Ключевые слова: архетипический подход, государственное управление, идентичность, психосоциальная культура, социетальные изменения.
В последние десятилетия изучение идентичности стало одним из ведущих направлений современной науки о человеке и обществе. Причина этого заключается в том, что «современное
© Суший Е.В., 2012
общество - это пространство постоянно изменяющихся идентич-ностей. И если в недавнем прошлом смена идентичности предполагала маргинализацию, то в сегодняшнем мире риску оказаться маргиналом более подвержены те, кто сохраняет идентичность вопреки изменению объективной социальной ситуации и неспособен принять новые социальные реалии1. В настоящее время перед философами, социальными психологами, социологами, политологами, культурологами возникает задача не только исследования генезиса идентичности нового типа, но показать, как смена идентификационных практик влияет на особенности социальных и политических изменений в современном обществе.
Сложность изучения феномена идентичности заключается в том, что ее составляющими являются и историко-культурные, и политические, и социально-психологические константы. Поэтому решение поставленной задачи требует, во-первых, раскрытия глубинного опыта психосоциокультурной укорененности данного феномена и, во-вторых, выявления причинно-следственных связей психосоциокультурных и институциональных трансформаций.
Материалом для сравнительного анализа избраны междисциплинарные исследования российских, белорусских и украинских ученых, что объясняется интересом автора к характеру и особенностям протекания трансформационных процессов в этих странах.
Архетипический подход. С тех пор как швейцарский ученый К. Юнг в 1919 г. в труде «Инстинкт и бессознательное» ввел в научное обращение понятие психологического архетипа, определив его «безличностным» или «непосредственным коллективным бессознательным»2, осмысление этого феномена стало неотъемлемой составляющей социогуманитарных исследований. В своих трудах на роль психологического фактора обращали внимание П. Бурдье, М. Вебер, Э. Дюркгейм, Г. Лебон, С. Московичи, Ортега-и-Гассет, Г. Тард, Э. Фромм и другие ученые. Обращение к архетипическим представлениям, образам, символам и т. д. позволяло им раскрыть глубинную природу желаний, ожиданий, стремлений и надежд людей, возникающих в результате совместной работы сознания и коллективного бессознательного.
Исследование российской идентичности. Развивая идеи К. Юнга, российские культурологи разработали концепцию культурных архетипов3, дополнив юнговскую «аналитическую психологию» «культурно-исторической теорией» Л. Выготского, «символическим интеракционизмом» Дж. Кули, а также представлениями о культуре как ценностно-символической системе (ценностный подход) и духовной интенции жизнедеятельности людей (деятель-ностный подход).
Культурные архетипы - глубинные культурные установки «коллективного бессознательного» - наиболее устойчивые элементы социального мира, «работающие» на сохранение культурного генотипа того или иного народа. Поэтому культурные архетипы рассматриваются как информация, имеющая социально-управленческую ценность. Эти первичные, архаичные формы адаптации человека к окружающей среде доступны изучению путем реконструкции влияния среды (географической, геополитической, хозяйственной, социальной, политической, культурной, религиозной и др.) на их формирование. Символическая природа культурных архетипов отражается в смысловых, ценностных ориентациях людей, что позволяет интерпретировать и типизировать архетипы путем «постижения» пространства символического.
Анализируя особенности соотношения российской государственности и культурного архетипа, исследователи обращают внимание на историческую тенденцию влияния государственной власти на формирование нормативно-символических представлений и ценностей, которые постепенно превращались в стереотипы мышления и культурные установки социального поведения, а со временем трансформировались в структуры русского культурного архетипа. «Российская государственность в контексте взаимодействия государства и индивида опиралась на принцип этатизма; государства и общества -патернализма; государства и природы - экстенсивизма; государства и внешнего мира - мессионизма. Эти принципы стали доминирующими структурами русского культурного архетипа и в известной степени универсальными для всего евразийского суперэтноса»4.
Современные количественные методы, выявляющие константы многогранного феномена идентичности, отражают составляющие ее архетипические основания. Примером этого является современное состояние российской идентичности5:
• собирательный образ российского народа отражает миф народа о самом себе, в основе которого лежит исторически сложившееся (фольклорное) восприятие русского народа;
• ценностно-смысловое ядро российского менталитета остается константой, достаточно независимой от экономических и социально-политических преобразований;
• традиции патернализма по-прежнему доминируют в сознании большинства россиян (62%), что объясняется отсутствием возможности изменить неприемлемые обстоятельства жизни;
• доминирование внешнего локус-контроля («человек - игрушка в руках судьбы») - следствие объективных условий, нежели характерная черта российской ментальности;
• специфика социокультурной модернизации отражается в полярных позициях «модернистов» и «традиционалистов», главное отличие которых в отношении к всевластию государства и свободе личности.
Итак, национальная культура отражает устойчивые во времени образцы поведения или специфические реакции на изменение внешней среды. Идентичность (индивидуальная и коллективная) связана с осознанными и неосознанными ментальными структурами, определяющими связь с социальными ролями, в которые вовлечен индивид, эмоциональное наполнение самоопределения индивида по отношению к группе в целом, к «своим» и «чужим», групповые ценности, институты (социальные нормы), стереотипы, поведенческие паттерны и т. д.6
В то же время сила культуры проявляется в динамике перехода (или изменчивости) относительно устойчивых образцов поведения у представителей в новые ценности, верования, нормы и символы. Анализируя влияние национальной культуры на управление бизнесом в России, исследователи А. Наумов и И. Петровская исходят именно из динамического характера данного взаимодействия. Они подчеркивают, что:
• существует связь между уровнем «устойчивости образца поведения» (от уровня формального поведения или поведения на сознательном уровне до уровня восприятия членами общества новой для них культуры или поведения на подсознательном уровне) и степенью динамизма и сложности факторов воздействия в сторону указанной трансформации;
• изменения в поведении могут привести к изменениям в культуре, и наоборот. В первом случае количество (рост числа образцов определенного поведения) как бы переходит в качество (формируется новый архетип), а во втором - качество (привнесенная новая ценность или верование) получает количественное подкрепление (реализуется все большим количеством людей в своем формальном поведении)7.
Анализируя современное состояние российской культуры по пяти шкалам (модель голландского ученого Г. Хофстида), А. Наумов и И. Петровская выявляют следующие тенденции8:
• индивидуализм - коллективизм: приоритет индивидуальных или групповых ценностей. Этот показатель отражает существующее противоречивое, двойственное понимание россиянами состояний «Я» и «Мы», не вписывающихся в чисто западный или восточный варианты;
• мужественность - женственность: склонность независимо от гендерной принадлежности к «мужской» («жизнь для рабо-
ты») или «женской» («работа для жизни») модели поведения. По данным опроса 1996 г., отмечен рост мужественности в российской культуре (предоставление в 1990-е годы гражданам некоторой свободы в области предпринимательства); данные опроса 2006 г. показали «возврат» к повышению уровня женственности российской культуры (усиление роли государства в экономических и социальных процессах);
• избежание неопределенности (высокое/низкое): отношение к неизвестности и неопределенности будущего, выражаемое через проявление потребности в предсказуемости, в писаных или неписаных правилах. Для России характерна двойственная ситуация, когда письменные правила рассматриваются как необходимый атрибут организационной жизни, но при этом не совпадают с неписаными нормами поведения;
• дистанция власти (высокая/низкая): отношение к неравенству, существующему в распределении власти в социальных структурах (семья, организация, общество в целом), склонность подчиняться власти и уважать ее. «Российской» модели присущ двойственный характер участия в управлении, определяемый формулой: «желаю участвовать, но не брать на себя ответственность»;
• долгосрочность - краткосрочность ориентации: отношения патернализма являются ключевым устоем власти в условиях, когда люди сами не могут остановить падение уровня и качества жизни. В России историческая форма патернализма выражена в вотчинном правлении, в современных условиях -в поведении «местечковых» администраторов, распоряжающихся вверенными им объектами, как своим «двором».
Обобщая, исследователи констатируют противоречивость и двойственность российского характера или российского архетипа, высказывая допущение о высоком уровне маргинальности культуры страны в целом, ее «пограничном» положении на карте основных мировых культур9.
Соглашаясь в целом с логикой положений российских коллег, хотим обратить внимание на то, что в своих исследованиях они исходят из признания постоянства и неизменности архетипов, что берет начало в юнговской традиции. Поэтому верный по своей сути вывод о том, что культурный архетип может рассматриваться как информация, имеющая социально-управленческую ценность, не обретает своего развертывания в сторону будущего. Данные социологических исследований идентичности позволяют объяснить поведение управляющих и управляемых в современном обществе, однако фактически остается нерешенным и противоречивым
вопрос о соотношении архетипических представлений, которые трудно поддаются изменениям, и исторического субъекта, который изменяется и выступает носителем как культурного генотипа, так и духа времени. В исследовании А. Наумова и И. Петровской уже более рельефно проводится линия причинно-следственных связей процессов трансформации культуры и поведения, их закрепления в новых формах (новых архетипах или моделях поведения).
Исследование белорусской идентичности. Исследователи современной Беларуси в рамках вопроса об общей национальной идентичности отмечают следующие тенденции:
• белорусы в большей степени ощущают свою принадлежность к государству, а не к нации. Объяснение этому - действующая официальная идеология, которая служит инструментом для строительства государства, но не для формирования национальной идентичности;
• болезненным является вопрос о сущности «белорусскости», понимания, что есть Беларусь. Широкой публикой понятие Беларусь воспринимается скорее как Лукашенко или придаток России, т. е. ассоциируется с конкретным политическим режимом, нежели с самой страной10.
«Неопределенность» белорусской национальной идентичности обусловила необходимость поиска актуальных и естественных, соотносимых с опытом белорусского народа оснований национальной идентичности, что нашло свое воплощение в исследовании белорусского архетипа, проведенном Институтом государственных идеологий (ШБТГО). Перечислим основные выводы исследования белорусских коллег.
• Белорусский архетип в основе своей матриархален. Связанные с матриархальностью качества - равенство, спокойствие, стремление к сохранению, консервативность, мир и гармония. Белорусскому архетипу чужды такие патриархальные качества, как агрессивность, стремление к риску, конфликтность и повышенная эмоциональность.
• Архетипический образ - владелица поместья или гордая мать семейства: зрелая, спокойная женщина, которая управляет своим хозяйством. Главные атрибуты такого типа - трудолюбие, практичность, бережливость, гостеприимство и здравая рассудительность.
• Понимание архетипических склонностей нации, по мнению команды ШБТГО, может стать основой внутренней политики, успешного экономического и социального развития. Гармоничный, миролюбивый и неконфликтный архетип позволяет говорить о том, что во внешней политике следует придержи-
ваться нейтралитета и стремиться к установлению уравновешенных отношений с соседями, в которых ни одна сторона не будет отчетливо доминировать11.
• Национальному архетипу нельзя соответствовать искусственно и формально. Политический лидер, политик в первую очередь сам должен воспринять суть, образ мышления и ценности нации, поверить в них и сделать их своей идеологией. Эта идеология должна объединить нацию, причем не только относительно решения практических проблем, но и обозначить общую светлую идею для всех ее религиозных конфессий. Умение сплотить нацию на духовном, а не только материальном уровне - еще один ключевой фактор для политика. Только тогда он будет естественным образом овладевать сердцами и умами избирателей и станет подлинным лидером нации12.
Заметим, что выявляя устойчивые глубинные черты архетипа белорусскости, исследователи также оставляют открытым вопрос о влиянии стремительных современных общественно-исторических процессов на архетипические склонности нации. Остается без ответа вопрос о формопроявлениях гармоничного, миролюбивого, неконфликтного архетипа в условиях нынешнего кризисного состояния политической, финансово-экономической и социальной сфер Беларуси (например, нынешние молчаливые акции протеста), готовности дать ответ на внешние (изоляция Запада и давление Кремля) вызовы и защитить независимость белорусского государства. Кроме того, описанный белорусскими коллегами образ политика - это уже некий мессия, а подобное единоличное идеологическое и духовное всевластие чревато установлением авторитаризма.
Исследование украинской идентичности. Преодолеть отмеченные нами противоречия в работах российских и белорусских коллег и предложить действенный подход к их решению стремятся в своих исследованиях представители украинской школы архетипики (Э. Афонин, Л. Бурлачук, Е. Донченко, А. Мартынов, Ю. Романенко и др.)13. В качестве исходного тезиса было высказано предположение, согласно которому обоснованная К. Юнгом и его последователями неизменность унаследованных образов коллективного бессознательного может иметь динамический характер, что в дальнейшем позволило создать научно-исследовательскую методологию анализа исторически изменяющегося в своей основе социального поведения. В качестве еще одной опорной аксиомы выступил тезис французского психолога С. Моско-вичи, который справедливо отмечал неразрывность психического и социального14.
Признание факта изменчивости влияния психического и социального на общественную историю трансформировалось в разработку качественно-количественных методик диагностики культуры, позволяющих исследовать связь между субъективным по своему происхождению знанием и онтологическим по своей сущности архетипом культуры.
Идентичность как фактор государственно-политической трансформации. Как уже отмечалось, поиск устойчивого баланса национально-государственного развития в новых общественно-исторических условиях поставил перед политико-управленческими элитами (в связи с проводимыми ими реформами и государственной политикой) вопрос о национальных особенностях или, точнее говоря, об особенностях психосоциальной культуры национально-государственных образований. Решение этого вопроса, полагаем, лежит в контексте гармонизации комплекса психосоциальных, культурно-символических и институциональных факторов, определяющих развитие системы «человек-общество-государство». Данный комплекс опирается на присущий каждой из эпох общественно-исторического развития свой психосоциальный тип «всеобщего человека». Последний же «диверсифицируется» на «неповторимую единичность» человека и неотъемлемую от нее «человеческую всеобщность», сменяющие и одновременно комплементарно дополняющие друг друга. Очевидно, что историческим изменениям подвергается и человеческая идентичность, являющаяся ключевым элементом субъективной реальности и находящаяся в диалектической взаимосвязи с обществом и его институтами.
Если в эпоху модерного общества (общества модерна) в фокусе его социальной системы пребывал «человек всеобщий» (коллективный) с присущим ему психосоциальным типом культуры, то с приходом постмодерного общества (постомодерна) на историческую арену выходит человек «неповторимый», «единичный» (индивид) с присущими ему чертами психосоциальной культуры. При этом на смену (социальной) идентичности человека эпохи модерна с его материалистической картиной мира и «привязанностью» к определенным социальным группам и классам приходит новая (социе-тальная) идентичность эпохи постмодерна, характеризующая индивида с точки зрения его отождествления с самим собой в контексте его личной целостности и непрерывности собственного развития. Иначе говоря, на смену единства социально-материального мира эпохи модерна приходит единство постмодерного психосоциального мира, с его сознательными и бессознательной (символическими) формами существования. Оба модуса идентичности (социальный и социетальный) сопровождают любую общественно-историческую
эпоху, однако доминирование социального или социетального модуса идентичности, собственно, предопределяет характер той или иной общественно-исторической эпохи15.
В более широком общественно-историческом контексте следует отметить, что социальный (социально-материальный) и социе-тальный (психосоциальный) факторы как бы в фокусе собирают и отражают все сложности и перипетии общественно-исторического процесса и, в частности, перипетии общественно-трансформационного процесса. Поэтому успех нынешних реформ лежит в контексте отношений, которые складываются между материальным и идеальным, внешним и внутренним, социальным и психическим в человеческой природе. Конфликты же, которые сопровождают общественные преобразования и реализацию государственно-политических решений, сосредоточены преимущественно в психосоциальной культуре человека, политико-управленческой элиты и общества в целом16. Таким образом, сегодня объективно вызрела необходимость эмпирического анализа и определения факторов социетальной психики.
Методы анализа социетальной психики. Для изучения развивающейся психосоциальной реальности и, в частности, присущей постмодерну социетальной психики профессором Э. Афониным была разработана проективная психодиагностическая методика «цветовых предпочтений»17, которая впоследствии была адаптирована к массовым опросам общественного мнения и использована в качестве количественной методики для организации мониторинга общесистемных изменений в украинском обществе (1992-2010).
В 2000-2001 гг. на основе разработанных профессором Е. Дон-ченко представлений о свойствах, состояниях и процессах социе-тальной психики18 совместно с профессором Л. Бурлачуком и его коллегами была разработана и адаптирована к возможностям опросов общественного мнения методика БАД (Л. Бурлачук, Э. Афонин, Е. Донченко)19.
При этом если методика «цветовых предпочтений» реально обеспечивает количественный анализ динамики общесистемных изменений, то на основе методики БАД осуществляется анализ динамики качественных психосоциальных изменений в украинском обществе.
Методика «цветовых предпочтений» - это проективная тестовая методика, в основе которой лежит эмоциональное отношение к естественно-сообразной системе цветов радуги, позволяющая с достаточно высокой степенью вероятности (около 80%) идентифицировать, например, гендер человека, каналы модальности, уровень адаптивных возможностей человека, его профессионально-ориен-тационные возможности и т. д.
Методика БАД представляет собой шесть бинарных шкал-оппозиций, позволяющих адекватно отражать состояние сформиро-ванности социальной или социетальной идентичности. Каждая из этих психосоциальных характеристик являет собой своеобразный исторический результат того, что не раз повторялось в поведении как одного человека, так и в судьбе целого народа.
• Экстраверсия - интроверсия: установка на мировосприятие, характеризует направленность социетальной психики на внешнюю, материальную сущность объекта или, наоборот, направленность социетальной психики вовнутрь объекта.
• Эмоциональность - прагматичность: качественно определяет ментальные характеристики. Признак «эмоциональность», например, обусловил «жертвенную» сущность советского человека («раньше думай о Родине, а потом о себе»). Признак «прагматичность» отражает современную социально-поведенческую реакцию людей, ориентированную на утилитарные ценности, финансовую или материальную пользу и экономическую эффективность.
• Рациональность - иррациональность: характеризует принятие решений на основе разумного расчета. Взаимодействие рациональности и «либеральной свободы» в современном обществе обеспечивает возможность поэтапного достижения личностно значимых прагматических целей. В то же время иррациональность, опирающаяся преимущественно на подсознание, нуждается в целостных («гештальтовых») формах мировосприятия и деятельности.
• Интуитивность - сенсорность: характеризует особенности взаимодействия человека с миром. Например: «интуитивность», характеризовавшая психосоциальный тип советского человека, предопределила появление установки на формирование универсальной (всесторонне развитой) личности. События 2004 г. («оранжевая революция») стали возможны с воссозданием «сенсорного» украинца, с появлением в его установках исторического «не пощупаю - не поверю!».
• Экстернальность - интернальность (локус-контроль): определяет склонность субъекта приписывать ответственность за результаты своей деятельности соответственно внешним либо внутренним силам. Один из эффективных индикаторов работающих механизмов социальной ответственности: внешних (государственно-общественных) либо внутренних (индивидуально-личностных), контроля либо самоконтроля.
• Экзекутивность - интенциональность: отражает гендерную идентификацию человека, т. е. его психическую предрасполо-
женность к реализации мужских или женских социокультурных ролей. К архетипическим свойствам экзекутивности относятся женские социокультурные роли, связанные с рождением, сохранением, функционированием и обеспечением целостности семьи, социальной группы, общности. К архетипам интенцио-нальности относятся роли развития, выхода за пределы целого, связь семьи, социальной группы, общности с внешним миром.
Мониторинг социетальных изменений (1992-2010). Мониторинг социетальных изменений украинского общества осуществляется Э. Афониным с 1992 г., а в 2010 г. - на Украине, в России и Беларуси. Показатели бинарных шкал мониторинга отражают реакции общественного сознания на социально-политические и экономические преобразования на Украине. При этом прогрессирующая либо регрессирующая динамики его показателей дают возможность оценить уровень состоятельности на Украине основ гражданского общества и степень его подверженности влияниям со стороны государства и групп крупного капитала.
Согласно данным мониторинга украинское общество (по крайней мере, с 2002 г.) устойчиво движется в направлении новой -социетальной идентичности, которая в значительной мере обеспечивается ростом показателей рациональности и интенциональнос-ти. Это соответственно находит свое выражение в доминировании (в сформировавшей свою идентичность части населения) принятия рациональных решений и тяготения к взаимодействию с внешним миром. В то же время здесь проявляют себя характерные для экстраверсии ориентация на «социально-материальную» сущность, провоцирующая отношение к человеку как производственной силе, и «социально-классовое» отношение между интересами малого и среднего бизнеса и монопольным положением крупного капитала. Превалирование среди лиц, сформировавших свою идентичность, эмоциональности там, где нужна прагматичность, склонности к интуитивности и переносу ответственности за результаты своей деятельности на внешние обстоятельства фактически свидетельствует о процессах отката (2006 г.), характеризующих социальную ситуацию на Украине как возвращение к рудиментам социально-классового общественного сознания.
Некоторый откат имеет и в целом динамика показателей сфор-мированности идентичности. Так, стартовав в 2002 г. на уровне показателя 34%, она достигла к концу 2008 г. значения 47,51% взрослого населения. Но уже через год (вследствие затянувшегося реформаторского бездействия) этот показатель упал до 36,37%. А с началом реформ 2010 г. показал к концу этого года новый всплеск и возвращение почти к прежним позициям - 45,25%.
Таблица 1
Динамика становления социетальной идентичности в Украине
(2002-2010)
Динамика становления социетальной идентичности в Украине (2002-2010)
Качество Украина N=1771 (Х.2002) Украина N=2029 (1.2006) Украина N=2275 (Х11.2006) Украина N=2109 (Х11.2007) Украина N=2099 (Х11.2008) Украина N=1424 (Х11.2009) Украина N=2106 (ХП.2010) Беларусь N=1500 (ХП.2010) Россия N=1593 (ХП.2010) Главы РГА N = 439 (ГУ-У2005) Гос. служ. N = 623 (1У2009)
Состояние сформированное™ социеталь-ной идентичности 33,67 42,78 44,69 47,34 47,51 36,37 45,25 50,50 44,25 60,30 50,93
«Старый» модус идентичности 12,35 19,65 20,32 22,37 22,78 15,80 19,88 23,73 20,98 23,25 22,83
«Новый» модус идентичности 21,32 23,13 24,37 24,97 24,73 20,57 25,37 26,77 23,27 37,05 28,10
Таким образом, на основе проведенного анализа исследовательских проектов, рассматривающих современные общественно-исторические преобразования с привлечением архетипического подхода, можем сделать следующие выводы:
• обращение к глубинным основаниям национальной (этнической) культуры (менталитета) позволяет изнутри высветить особенности протекающих общественно-исторических процессов;
• архетипический подход помогает раскрыть глубинный опыт психосоциокультурной укорененности феномена идентичности, а также фиксировать процессы генезиса нового типа (постмодерной/социетальной) идентичности;
• культурный архетип - носитель информации, имеющей социально-управленческую ценность, утверждение динамической природы культурного архетипа дополняет инструментарий анализа особенностей современных социально-институциональных изменений, взаимовлияния национальной культуры и экономических, политических, социальных изменений;
• необходимым и перспективным представляется сравнительное исследование состояния сформированности социеталь-ной идентичности в российском, белорусском и украинском обществах.
Примечания
1 Национально-гражданские идентичности и толерантность: Опыт России и Украины в период трансформации / Под ред. Л. Дробижевой, Е. Головахи. Киев: Ин-т социологии НАН Украины; институт социологии РАН, 2007. С. 9.
2 Юнг К.Г. Инстинкт и бессознательное. URL: http://www.jungland.ru/Library/ Instinct.htm#ep1 (Дата обращения: 10.09.2011).
3 См.: Драч Г. Культурология. Ростов н/Д.: Феникс, 2002. С. 389-420.
4 Там же. С. 409.
5 См.: Российская идентичность: Аналитический доклад. М., 2007. URL: http:// www.isras.ru/flles/File/Doklad/Doclad_Rus_Identity.pdf (Дата обращения: 10.09.2011).
6 См.:КрупкинП. Эволюционная теория архетипов Юнга: архетипические моменты в структуре коллективной идентичности // Публичное управление: теория и практика: сб. науч. работ Ассоциации докторов наук государственного управления. Харьков: Изд-во ДокНаукДержУпр, 2010. № 3-4. С. 304-305.
7 См.: Наумов А.И., Петровская И.А. Динамика влияния национальной культуры на управление бизнесом в России за период 1996-2006 гг. // Eurasian Review. Vol. 3. 2010. November. P. 69-72. URL: http://www.evrazia.or.kr/ review/04NaumovandPetrovskaia.pdf (Дата обращения: 10.09.2011).
8 Ibid. P. 77-84.
9 Ibid. P. 86.
См.: Лещенко Н. Белорусам нужна нация. URL: http://polit.ru/article/ 2010/12/17/belarus/ (Дата обращения: 10.09.2011); Белорусский архетип: Директор INSTID презентует в Минске результаты исследования. URL: http:// instid.org/?p=114 (Дата обращения: 10.09.2011).
11 Там же. URL: http://polit.ru/article/2010/12/17/belarus / (Дата обращения: 10.09.2011).
12 См.: Гранд А., Лещенко Н. Президент для белорусской хозяйки: Кампании кандидатов в президенты Беларуси сквозь призму национального архетипа //
10
Частный корреспондент. 2010. 16 ноября. URL: http://www.chaskor.ru/article/ prezident_dlya_belorusskoj_hozyajki_21036 (Дата обращения: 10.09.2011).
13 См.: Донченко Е.А. Социетальная психика. Киев: Наук. думка, 1994; Дончен-ко О.А, Романенко Ю.В. Архетипи сощального життя i полмка: (Глибинт регулятиви психополиичного повсякдення). Киев: Либщь, 2001; Мартинов А.Ю. 1сторична соцiологiя: (циклiчна парадигма). Киев: УА1Д «Рада», 2004; Крюков О.1. Полмко-управлшська елiта Украши як чинник державотворення. Киев: Видавництво НАДУ, 2006; Бутирська Т.О. Державне будiвництво: стан, суперечносп, перспективи розвитку в Украш. Киев: Вид-во НАДУ, 2007; Рад-ченко О.В. Цштсна система сустльства як мехатзм демократичного державотворення. Харюв: Магiсгр, 2009.
14 См.: Московичи С. Машина, творящая богов. М.: Центр психологии и психотерапии, 1998. С. 6-7.
15 См.: Концептуальт засади взаемодп полмки й управлшня. Киев: НАДУ, 2010. URL: http://lib.rada.gov.ua/static/about/text/Konzept_zasadi.pdf (Дата обращения: 10.09.2011).
16 См.: Афонт Е.А., Донченко О.А., Антоненко В.О. Психокультура Украши: «пома-ранчевий перехщ» // Сощальна психолопя. 2006. № 4. С. 77-93. URL: http:// www.politik.org.ua/vid/magcontent.php3?m=6&n=60&c=1281 (Дата обращения: 10.09.2011).
17 См.: Афонин Э.А. Цвет и психика = Color and Psyche // Аэропорт. 2006. № 1. С. 52-55. URL: http://afonined.livejournal.com/1179.html (Дата обращения: 10.09.2011).
18 См.: Донченко Е.А. Социетальная психика. Киев: Наук. думка, 1994.
19 См.: Афонт Е.А., Донченко О.А., Антоненко В.О. Психокультура Украши: «пома-ранчевий перехщ».
