CC BY
142
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (85) 2010
придается зримым убедительным свидетельствам того, что гламурная «реальность грезы» в действительности существует. Наиболее распространенным приемом достижения специфической достоверности создаваемой журналом иллюзорной реальности являются фоторепортажи с общественно значимых в формате журнала акций. Они призваны стать фотофактом, доказывающим существование мира по законам и в стиле глянца, его посюсторонний, а не виртуальный, характер.
Завершая, заметим, что материалы и результаты исследования могут быть использованы в дальнейших теоретических и практических исследованиях социокультурной реальности современной России, а также при написании и чтении курсов по философии культуры, культурологии и социологии культуры, спецкурсов по современной массовой культуре.
Библиографический список
1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975. — С.234 — 407.
2. Андерсон. Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма : пер. с англ. В. Николаева ; вступ. ст. С. Баньковской. — М. : «КАНОН — Пресс-Ц», «Кучково поле», 2001. — 288 с.
3. Современный философский словарь / под общ. ред. д-ра филос. наук, проф. В.Е. Кемерова. — 3-е изд., испр. и доп. — М. : Академический проект, 2004. — 864 с.
4. Маклюэн М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего. — М. : Фонд «Мир», Академический проект, 2005. - 496 с.
5. Барт Р. Camera lucida. Комментарий к фотографии : пер. с фр. М. Рыклина. — М. : Ad marginem, 1997. — 224 с.
РАКИПОВА Ирина Дильшатовна, аспирантка кафедры культурологии и дизайна.
Адрес для переписки: e-mail: salonpress@k66.ru
Статья поступила в редакцию 25.06.2009 г.
© И. Д. Ракипова
уДК 008 Т. И. ЧУПАХИНА
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ИДЕИ РУССКОГО КОСМИЗМА В МУЗЫКЕ А. К. ЛЯДОВА_________________________________________
В статье представлены музыкально-философские воззрения ярчайшего представителя русской музыкальной культуры второй половины XIX — начала ХХ вв. А. К. Лядова. Раскрываются сложность и многоликость поэтического мира композитора, сочетание идеализма и реализма, языческой космогонии и символизма, обусловленного особенностями общественно-исторической обстановки времени, в котором творил композитор. Дается характеристика лядовского поэтического мира, где существует изначальная основа гармонии между субъективным и объективным. Принципы поэтической философии русского космизма воплотились в творчестве этого композитора с поразительной последовательностью и полнотой.
Ключевые слова: космизм, мистерия, символизм, мифотворчество, музыкальнопоэтическая философия, русская идея.
Искусство космично, главный его принцип — гармония. Художник создает модель совершенства для одухотворения материи.
Луис Ортега
Особенности национального сознания мы находим в цельном музыкальном творчестве А. К. Лядова, неповторимой мировоззренческой константой которого является космизм. Нам предстоит задача показать наличие «генома» в его музыкально-поэтической философии, мифотворчестве, а также в музыкальнохудожественном сознании.
Рефлексируя национальный культурно-исторический тип, — по мнению Э. А. Бальбурова, — русская философия отметила такие черты, как «религия земли», религиозный мистический материализм, «идея конкретного сущего, существующего рациональному познанию» [1].
Космос А. К. Лядова — представление мира как единого живого организма, в котором словами
П. А. Флоренского «соритмическое биение духа, откликающегося на ритм познаваемого» [2]. Космическое мировоззрение А. К. Лядова формировалось под непосредственным влиянием двух имен в русском музыкальном искусстве: М. И. Глинки и Н. А. Римского-Корсакова. Лядовское художественное тяготение к ним во многом определялось общими философскими идеями на искусство. Лучшее, что есть в творчестве композитора, связано с прогрессивными, реалистическими принципами кучкистов. Источником творческих замыслов художника явились русская народная песня, русский эпос, поэтический мир сказочных персонажей. Но реализм Лядова особый. В нем мы не находим типичных характеров в типичных обстоятельствах как у его предшественников: П. И. Чайковского и М. П. Мусоргского. Это реализм религиозный, с настоящими символами, а не условный. У поэта-символиста А. Белого по данному поводу мы находим созвучную мысль: «Художник, вступивший на этот путь, подобен мисту в мистерии посвящения, только положенные ему испытания он
проходит в одиночку, без опытного руководителя-мистогота...» [3]. Сопричастность композитора с идеями русского космизма началась с революционных преобразований в русском искусстве, с момента сближения процесса познания и бытия, рождения онтологической гносеологии в трудах П. А. Флоренского («онтологической любви»), А. Ф. Лосева («абсолютного мифа»), С. Л. Франка («живого знания»). Все это был русский космизм, возбудивший умы лучших представителей российской интеллигенции.
Не без влияния фольклорного материала (и не только русского) возникли его симфонические произведения, отличавшиеся свежими, необычными средствами выражения: «Кикимора», «Восемь русских народных песен», «Баба-Яга», «Волшебное озеро», «Танец Амазонки», «Из Апокалипсиса», «Скорбная песнь» (Нения). Обращение Лядова к народным темам и сюжетам, — как отмечает Ю. В. Келдыш, — имело особенно большое значение в связи с обострившейся борьбой идейно-художественных направлений в русской музыке начала ХХ века [4]. Лядову были чужды модернистские течения и декадантство в искусстве на заре ХХ века, отличавшиеся, на его взгляд, формализмом, выхолощенностью и надуманностью идей. Хотя, по большому счету, он шел в ногу со временем, и многие философско-литературные искания художников Серебряного века захватили его, поразив в самое сердце. Через увлечение Ф. Ницше прошел и Лядов, — как отмечает А. М. Соколова. И далее она пишет: «Ницше привлек его не только философско-теоретическими трудами, сколько именно как «художник мысли», в миросозерцании которого яркое выражение получили индивидуализм, эстетизм, жажда личной свободы, близкие самому композитору и ставшие затем основой новой символисткой эстетики [5]. В свою очередь Ю. В. Келдыш отмечает, что его рефлексирующей творческой установкой было стремление отображать в музыке «здоровые положительные реалистические элементы» [6].
Мифологический музыкальный мир Лядова ничего общего не имеет с мифотворчеством Скрябина, хотя первый во многом подражал второму. Устав от политического напряжения и размежевания в обществе, творившегося на рубеже Х1Х — ХХ вв., Лядов «спасающим маяком» в искусстве видел возрождение традиций народных песен, русского фольклора, «русской идеи», всего «русского» через мифы, легенды и сказания. Не многие современники композитора приветствовали мифологизм художника, его уход от реальности в сказочный мир, аллегоризм и камерность. Свом мифотворчеством он отразил линию романтизма, на которой прочитывается и некая пассивность, и отсутствие волевого начала, которым искрил его современник Скрябин. Он понимал, что романтизм — это добровольный уход от суровой реальности и человеческой пошлости в мир грез и фантастики. Таким образом, вырисовывался лядовский мир, где не было места разумному и волевому началу, но зато расцветали пышным садом поэтика чувств и настроений, превозносилась красота. В известном смысле его близкие друзья по беляевскому кружку называли его великим миниатюристом и сказочником. Его поэтическая философия сопряжена с мыслью о борьбе мира за гармонию, его любимыми авторами в литературном творчестве были А. С. Пушкин и Х.-К. Андерсен. Музыкально-поэтический язык Лядова — это художественная реализация диалектики трансцендентного и имманентного в русском космизме.
«В одной из последних работ композитора особое место занимает симфоническая картина «Из Апока-
липсиса», в которой отражены поэтические элементы древнего обряда, использована таинственная символика «космического плана», — пишет Ю. В. Келдыш [7]. Глубокие русские корни лядовского мироощущения связаны с языческой культурой Древней Руси. Этому мы находим свое подтверждение — обращение к архаичным пластам русской песенности: закличкам, попевкам, народно-инструментальным наигрышам, «зовам», плачам-причитаниям, заклинаниям, колыбельным. Русское национальное в Лядове вырабатывалось медленно, — как справедливо отмечает его ученик — Б. В. Асафьев, — и дошло до своего блестящего вызревания ... [8].
Понять и оценить по-настоящему поэтический мир Лядова — значит, принять сердцем его поэтическую философию и представление о картине мира. Его музыка — это персональная космогония, объясняющая его внутренний, содержательный мир и способ существования. Сама природа для художника является темой растворения, медитации и философской рефлексией. Суть лядовского реализма состоит в познании человеческой души через поэтические «одушевленные» образы природы (волшебного озера, леса), сказочных персонажей (лешего, русалок, кикиморы, водяного, темных сил, Бабы-Яги, русских богатырей). В своем творчестве он нередко обращается к архетипическим образам, тем самым, возвращаясь к онтологии. Поэтика музыкально-философской мысли Лядова заключается в возврате к утраченной слитности и гармонии с универсумом, оставляя за собой право выбирать, чувствовать и решать как самостоятельное, творчески мыслящее существо.
Космос Лядова достигается творчеством высокого порядка. Он задан самим автором, он есть цель и, одновременно, идеал, к которому стремится мыслитель порывами своего творчества, созиданием полнокровной жизни, красоты, света, любви и гармонии. Он искренне верил, что цель творчества каждого художника — сознавать и создавать красоту. Ибо красота, по мнению композитора, есть высшее проявление космического порядка. Его музыка — искусство подлинное, ибо в нем присутствует реально сущая красота. Но в подлинном искусстве также нет различий между истиной и добром, как нет различий между Красотой, Добром и Истиной. Как настоящий теург, Лядов, прежде всего, желал художественнопрекрасного — воплощенной истины вещей не для себя, а для всего живого, всего сущего. Свою музыку он писал не с замутненным сердцем. От этого его искусство цельно и способно нравственно очищать душу человека, давать надежду, озарять светом и приобщать к высокой поэтике Космоса.
В музыкальной философии Лядова главенствует природный мир чувств и инстинктов, идущий от пантеизма Римского-Корсакова (учителя Лядова). Его романтическая личность упорно отстаивала право на тайну и бесконечность, завещанные В. С. Соловьевым, на которые уже тогда посягали в музыкальном мире «любители культурного мирового разума». Самое интересное то, что он искренне верил в свои сказки и мифические образы, в чудесные перевоплощения как истинный философ-космист. Мифологизм Лядова поражает своим своеобразием, который обнаружил себя не только в фантастике, но и в музыкальном мысле-образе, ритмо-формуле, видеоряде, мотиве-символе.
Специфический подход к материалу в симфонических миниатюрах, как отмечали многие исследователи его творчества, отличается своеобразием формы изложения. Он никогда не прибегает к чисто
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (85) 2010 КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (85) 2010
традиционной симфонической форме изложения, ему подавай свободную форму, без жестких, традиционных схем, отталкиваясь от первоимпульса, тематического зерна, который каждый раз вырастает в нечто значительное и поэтическое, приобретая свою особую художественную форму жизни. В этом есть прелесть и своебразие его композиторского почерка. Для него важны мелкие, казалось бы, несущественные, на первый взгляд, детали, которые затем объединяются в одну неделимую общую мысль — мысль о Космосе, всепроникающем единстве мироздания.
Обращение Лядова к сказочному миру объясняется желанием отстраниться от неудовлетворяющей тогда реальности, желанием не видеть хаоса, конца света и прозаичного образа жизни. «Дайте сказку, дракона, русалку, лешего, дайте того, чего нет — тогда я счастлив... В искусстве я хочу есть жаренную райскую птицу», — писал Лядов в своих письмах Н. А. Римскому-Корсакову [9]. В этих словах ярко проступают эстетические принципы и художественные установки, диктуемые временем рубежа Х1Х — ХХ вв., в котором заметен характерный поворот к идеализму, модному тогда символизму, и особое пристрастие к сказочно-поэтическому миру. Но при этом Лядов остается верным традициям XIX века и почвенничеству. Никогда не порывает он связующих нитей, — отмечает В. А. Васина-Гроссман, — между искусством и жизнью, не доходит до гедонизма, до беспредметной игры красивыми звучностями, ласкающими ухо и оставляющими в покое мысль и чувство [10]. Его художественно-философский дар — дар правдивой душевной исповеди. И тут совершенно справедливо высказывание Н. К. Рериха, который говорил: «Просты и ясны слова человеческие, но еще проще и яснее общечеловеческий язык творчества со всей его таинственной убедительностью» [11].
С образами народных сказаний связан симфонический триптих Лядова, написанный частями в разные годы, — «Баба-Яга» — картинка с русской народной сказки (1904), «Волшебное озеро» — сказочная картинка (1909), «Кикимора» — народное сказание для симфонического оркестра (1910), литературным источником которых послужили «Русские народные сказки» А. Афанасьева и «Сказания русского народа» (кроме «Озера»).
В мире «лядовской сказки» представлены образцы древней языческой космогонической культуры. В них мы чувствуем и познаем ту самую суть стихийной донаучной мудрости народа, его лада с миром, гармонию с природой, землей-матушкой.
«Лядовская народность» в музыке проявлена через повествовательный, описательный тип программного симфонизма, с характерными чертами звукописи и изобразительных элементов. Но областью фантас-
тики не исчерпывается музыкальное наследие автора, в нем также присутствует баллада «Про старину» с эпиграфом из «Слова о полку Игоре», симфоническая картина «У Апокалипсиса» — на библейский источник («Откровение Иоанна Богослова»). В этих произведениях А. К. Лядова отражена, пожалуй, главная философская мысль его творчества — поиск соответствия внутренней свободы и гармонии с необходимостью космического порядка.
Музыка Лядова, вдохновленная природным сокровищем в лице русского фольклора, устной традиции, нашла достойное признание в русской и мировой музыкальной культуре. Она обладает великим преимуществом, ибо служит делу собирания и внутреннего упрочения русской духовной культуры. Искренность, честность, высота и чистота нравственных стремлений, звучащая в лядовской музыке, вдохновляет все новые и новые поколения на творческий поиск, созвучный и достойный совершенных творений композитора. Его цельное, синтетичное искусство является духовной скрепой русской музыкальной культуры будущего.
Библиографический список
1. Бальбуров Э.А. Поэтическая философия русского космизма. Учение, эстетика, поэтика. — Новосибирск : Изд-во СО РАН. - 2003. - С. 161.
2. Флоренский П.А. Соч. : в 4 т. — Т. 2. — М.,1990. — С. 32.
3. Белый А. Символизм как миропонимание. — М. : Изд-во Республика, 1994. — С. 366.
4. Кеддыш Ю.В. История русской музыки. — М. : Изд-во «Музгиз». — С. 112.
5. История русской музыки / сост. Ю.В. Келдыш, М.П. Рах-монова, Л.З. Корабельникова, А.М. Соколова : в 10 т. — Т. 9. — М. : Изд-во «Музыка». 1994. — С. 282.
6. Келдыш Ю.В. История русской музыки. — М. : Изд-во «Музгиз». — С. 131.
7. Там же. — С. 112.
8. Асафьев Б.В. Избранные труды. — М. : Изд-во «Музгиз», 1954. — Т. 2. — С. 276 — 277.
9. Лядов А.К. Лядов. Жизнь. Творчество. Из писем. — Пг., 1916. — С.193— 194.
10. Там же. — С. 193 —19.
11. Рерих Н.К. Листы дневника : в 2 т. Т. 2. (1936— 1941). — М. : Изд-во «Мастер-банк», 2000. — С. 16—17.
ЧУПАХИНА Татьяна Ивановна, доцент кафедры оркестрового дирижирования и народных инструментов.
Адрес для переписки: 644077, г. Омск, пр. Мира, 55.
Статья поступила в редакцию 03.09.2009 г.
© Т. И. Чупахина
Книжная полка
Степанова, А. П. Перспектива [Текст] : учеб.-метод. пособие для вузов по специальности 070601 «Дизайн» / А. П. Степанова, М. С. Корж. — Ростов н/Д : Феникс, 2009. — 135 с. : рис. — (Высшее образование). — ISBN 978-5-222-15222-5.
Предлагаемое издание содержит краткие теоретические сведения, методические указания, таблицы вариантов и образцы выполненных заданий. Часть заданий предназначена для самостоятельной работы.
Адресуется студентам 1 — 2 курсов дневной формы обучения специальности 070601 «Дизайн». Может быть использовано студентами дизайнерских, архитектурных, художественных факультетов других вузов.
