CC BY
98
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ
УДК 340.122:341
DOI: 10.12737/jflcl.2022.071
Идеи И. Канта о международном праве и правах человека и их дальнейшее развитие в современную эпоху
Юрий Михайлович Юмашев
Институт государства и права Российской академии наук, Москва, Россия, yuri.marina.ivan@gmail.com
Аннотация. Иммануил Кант понимает международное право в современном смысле как регулирование взаимоотношений между государствами, которые он классифицирует по принципу господства (автократические, аристократические и демократические) и управления (республиканские и деспотические). Вклад ученого в развитие теории международного права заключается прежде всего в том, что он являлся сторонником «федерализма свободных государств», республиканской формы правления и отказывался рассматривать международное право как «право на войну». Одновременно И. Кант отстаивал идею «всемирно-гражданского права, основанного на принципе всеобщего гостеприимства», чем ограничивалась возможность применения «права войны» исключительно в интересах самообороны. Именно такой подход был положен в основу Лиги Наций и ООН. Что касается прав человека, И. Кант возводит в абсолют принцип, согласно которому «право человека должно быть священным, каких бы жертв это ни стоило господствующей власти».
Многие идеи и принципы И. Канта в международно-правовой сфере были реализованы на практике во второй половине ХХ в., когда наступила эра формирования международных интеграционных экономических сообществ. Они были созданы на различных континентах и в настоящее время их число достигает 50. Однако особенно развитым с политической, правовой и экономической точек зрения является Европейский союз, в состав которого входят 27 государств-членов и который, выражаясь словaми И. Канта, можно назвать «федерацией свободных государств». Именно в ЕС действует так называемое европейское право, имеющее приоритет над национальным правом государств-членов, что позволяет с полным основанием назвать «европейское право» своего рода аналогом кантовского «всемирно-гражданского права». В Европейском союзе действует и «европейское гражданство», согласно которому граждане ЕС могут пользоваться на всей территории ЕС правами и дипломатической и судебной защитой государства-члена их места нахождения. А это практический шаг на пути реализации «идеи права всемирного гражданства» И. Канта, в котором он видел основу для установления «вечного мира».
Ключевые слова: международное право, государство, самооборона, федерализм, всемирно-гражданское право, права человека
Для цитирования. Юмашев Ю. М. Идеи И. Канта о международном праве и правах человека и их дальнейшее развитие в современную эпоху // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2022. Т. 18. № 6. С. 5—17. DOI: 10.12737/jflcl.2022.071
The Ideas of Immanuel Kant on International Law and Human Rights and Their Further Development in the Modern Era
Yuriy M. Yumashev
Institute of State and Law, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia, yuri.marina.ivan@gmail.com
Abstract. Immanuel Kant understands international law in the modern sense as the regulation of relations between states, which he classifies according to the principle of domination (autocratic, aristocratic and democratic) and governance (republican and despotic). The scientist's contribution to the development of the theory of international law lies primarily in the fact that he is a supporter of "federalism of free states", a republican form of government and refuses to consider international law as "the right to war". At the same time, I. Kant defends the idea of "universal civil law based on the principle of universal hospitality". This limits the possibility to use the "law of war" solely in the interests of self-defense. It is this approach that underlays the League of Nations and the United Nations. With regard to human rights, I. Kant elevates to the absolute the principle according to which "the right of man must be sacred, no matter what sacrifices it may cost for the ruling power".
Many ideas and principles of I. Kant in the international legal sphere were put into practice in the second half of the 20th Century, when the era of the formation of international integration economic communities began. They were created on various continents and currently their number reaches 50. However, the European Union is especially developed from a political, legal and economic
point of view, which includes 27 member states and which, in the words of I. Kant, can be called a "federation of free states". It is in the EU that the so-called European law operates, which has priority over the national law of the member states, which makes it possible to rightly call "European law" a kind of analogue of Kant's "universal civil law". The European Union also has "European citizenship", according to which EU citizens can enjoy throughout the EU the rights and diplomatic and judicial protection of the Member-State of their location. And this is a practical step towards the implementation of the "idea of the right of world citizenship" by I. Kant, in which he saw the basis for establishing "eternal peace".
Keywords: international law, state, self-defence, federalism, cosmopolitan law, human rights
For citation. Yumashev Yu. M. The Ideas of Immanuel Kant on International Law and Human Rights and Their Further Development in the Modern Era. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2022, vol. 18, no. 6, pp. 5—17. DOI: 10.12737/jflcl.2022.071
Иммануил Кант (1724—1804) относится к тем немногим великим философам, о которых чем больше написано, тем больше о них пишут. Интерес к теории морали И. Канта связан в том числе с оживлением этической мысли в нашей стране. И. Кант внес большой вклад в понятие этики во всех аспектах деятельности человека, включая политику и отношения между народами и государствами, и подчеркивал необходимость соблюдения прав человека и моральных норм.
Согласно его взглядам политика не должна ориентироваться на собственные правила, выработанные в результате собственного опыта или мудрости. Ее источником может быть только разум, который стоит выше эмпирических особенностей. И. Кант подходит более радикально к основной идее Ж.-Ж. Руссо (1712—1778) об «общей воле» как источнику всех законов1. Первые критические сочинения о теории познания И. Кант написал и опубликовал до Великой французской революции. В 1790 г. появляется его «Критика способности суждения», в которой затрагиваются события всемирной истории; в 1793 г. — «О поговорке: это может быть верно в теории, но не подходит для практики»; в 1795 г. — трактат «К вечному миру»; в 1798 г. — «Метафизика нравов», где он представил систематическое изложение своей философии права. Правовое государство И. Кант понимает как государство, в котором конституция соответствует правовым принципам, сформулированным на основе разумности, а не в интересах внешних целей, преследуемых человеком. Говоря словами И. Канта, речь идет о принципах, отвечающих понятию правового долга (т. е. долженствования, принцип которого дается a priori чистым разумом)2.
Понятие «общественного договора» в понимании Ж.-Ж. Руссо не служит И. Канту моделью для разработки конституционного строя, как это имело место в Северной Америке и Франции. Для него это просто «идея разума». Закон легитимен лишь в случае, если все люди, повинуясь собственному разуму, согласны с обязательной силой его действия, независимо от того, имеет это место в действительности или нет. По И. Канту, основная задача практического разума заключается в том, чтобы разработать консти-
туцию, согласно которой «...государственный строи, основанный на наибольшей человеческой свободе... свобода каждого... была бы совместима со свободой всех остальных...»3.
Согласно И. Канту статус человека в государстве должен отвечать трем критериям: 1) человек как член общества должен обладать свободой; 2) в качестве подданного он должен быть «равным с каждым другим»; 3) как гражданин он должен быть самостоятельным4.
А для общения с равными себе индивид должен быть самостоятельным в принятии собственных решений.
При этом под гражданином государства И. Кант понимает индивида, обладающего правом голоса и «качеством быть самому себе господином», а следовательно, имеющего собственность, которая давала бы ему средства к существованию5.
Что касается государств, то И. Кант различает следующие формы государственного устройства исходя из принципов господства и управления: а) автократия, аристократия, демократия (принцип господства); б) республиканизм и деспотизм (принцип управления). При республиканизме имеет место отделение исполнительной власти от законодательной, что находит выражение в представительстве; деспотизм — принцип самовластного исполнения государством законов, данных им же самим; «...тем самым публичная воля выступает в качестве частной воли правителя... что представляет собой противоречие всеобщей воли самой себе и свободе»6.
Понятие правового государства И. Кант трактует как идею, которую нельзя идентифицировать с выражением воли народа. Поэтому И. Кант отрицает право народа на сопротивление власти. Народ может только критиковать конституцию собственного государства и требовать реформ посредством единственных доступных ему инструментов противодействия власти — свободы слова и выражения мнений.
1 См.: Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969. С. 177 и след.
2 См.: Кант И. К вечному миру. М., 1989. С. 64.
3 Кант И. Собр. соч.: в 8 т. М., 1994. Т. 3. С. 285.
4 Там же. Т. 8. С. 176 и след.
5 Там же. Т. 8. С. 182.
6 Там же. Т. 7. С. 16—17. И. Кант подчеркивает, что представительный характер власти полнее раскрывает возможности республиканизма.
И. Кант отдает предпочтение представительной форме правления, при которой единственно возможно достичь «совершенного правового устройства»7.
При рассмотрении межгосударственных отношений И. Кант стремится адаптировать требования практического разума к реальностям внешнеполитической жизни8. В связи с этим И. Кант рассматривает шесть предварительных условий заключения мирного договора:
1) «ни один мирный договор не должен считаться таковым, если при его заключении тайно сохраняются основы войны»;
2) «ни одно самостоятельное государство... не должно быть приобретено другим государством»;
3) «постоянные армии со временем должны исчезнуть»;
4) «государственные долги не должны использоваться для целей внешней политики»;
5) «ни одно государство не должно вмешиваться в политическое устройство и управление другого государства»;
6) «ни одно государство во время войны с другим (государством) не должно прибегать к таким враждебным действиям, которые сделали бы невозможным взаимное доверие в будущем, в мирное время, как, например, засылка тайных убийц, отравителей, нарушение условий капитуляций, подстрекательство к измене в государстве неприятеля»9.
Окончательные статьи договора о вечном мире должны предусматривать для его сохранения следующие положения:
конституция каждого государства должна быть республиканской;
международное право должно быть основано на федерализме свободных государств;
всемирно-гражданское право должно быть ограничено условиями всеобщего гостеприимства;
в основе вечного мира должно лежать право как внутри каждого государства, так и в отношениях между государствами.
В отношении войны И. Кант следует Т. Гоббсу и считает, что естественное состояние человечества — состояние войны, мир же должен быть установлен10. Мира можно добиться только с помощью создания союза республиканских государств, которые единодушны в достижении единой цели — добиться мира. Войну И. Кант допускает только как оборонительную против напавшего противника, но при этом
7 Кант И. Собр. соч. Т. 7. С. 17.
8 Стимулом для философских рассуждений И. Канта на эту тему послужил Базельский мирный договор между Французской Республикой и Прусским Королевством 1795 г. См. об этом: История дипломатии. М., 1959. Т. 1. С. 451.
9 Кант И. Собр. соч. Т. 7. С. 6 и след.
10 См.: Кант И. К вечному миру. С. 29.
такая война не должна быть карательной или истребительной, которая могла бы привести к уничтожению сторон и, как следствие, к «вечному миру лишь на гигантском кладбище человечества»11.
Выходом из «постоянного состояния войны» И. Кант считает создание всемирного государства народов, которое в конце концов охватило бы все народы Земли12.
Однако в реализации идеи всемирной республики И. Кант видит опасность для последующего развития человечества. Разум и природа преследуют идентичные цели, связанные с реализацией человеческого рода в смысле самоопределения. Природные качества человека, с одной стороны, сближают людей, а с другой — разъединяют их. Такими антагонистическими силами являются множество языков и религий. Сближающим фактором служит торговля. На практике имеют место индивиды и государства. И. Кант предлагает для регулирования отношений между ними идею «всемирно-гражданского права», в основе которого лежит принцип гостеприимства, так что нарушение права в одном месте чувствуется во всех других13.
В рамках этого права И. Кант вводит понятие общественности, которое призвано служить противовесом тайной дипломатии, хотя он вряд ли был сторонником демократизации общественного мнения.
И. Кант на основе принципа разума формулировал идею правового государства и обосновывал всеобщность действия понятий правды и справедливости.
С точки зрения решения задачи создания нового государства, идеи Канта, касающиеся формирования общественного мнения для стимулирования усилий людей, разрабатывающих новый политический порядок, представляются эффективными. И они активно принимаются и используются в вопросах, касающихся установления и поддержания мира на планете в международном плане. Его идеи использовались на практике при создании Лиги наций и ООН. Не потеряли они своего значения и в наши дни в эпоху глобализации.
Таким образом, важность идей Канта для проблематики современного международного права прослеживается со всей очевидностью при рассмотрении основных аспектов его взглядов на данную сферу. В частности, И. Кант:
видит тесную связь между национальным государством и его стремлением к миру;
поддерживает идею создания международных организаций в интересах сохранения мира в межгосударственных отношениях, что было в наши дни реализовано на практике путем создания Лиги Наций и ООН;
11 Там же. С. 28.
12 Там же. С. 38.
13 Там же. С. 41.
выступает за разработку «всемирно-гражданского», или так называемого космополитического права как части международного права, регулирующего межгосударственные отношения, и оправдывает ограниченное право государства на ведение военных действий только в качестве средства самообороны. И, по его мнению, кроме прочих пороков, «война дурна тем, что более создает злых людей, чем уничтожает их»14.
Пять моделей политического правопорядка.
При этом все дискуссии на эту тему опираются на идеи Канта в его труде «К вечному миру», который в теоретическом плане не потерял актуальности.
Являясь противником агрессивных войн, И. Кант видел суть классического международного права в европейской системе государств, существовавшей с Вестфальского мира до Первой мировой войны. Признание суверенитета и равенства государств означало признание их права на ведение войн.
По мнению И. Канта, правильно понятое равенство государств отрицает право на ведение войны. Согласно пятой прелиминарной статье мирного договора, по Канту, «ни одно государство не должно вмешиваться насильственно в политическое устройство и управление другого государства»15.
С ограничением собственного суверенитета отдельные государства постепенно становятся участниками процесса сохранения мира и — как следствие — субъектами международного права sui generis.
Ныне происходит трансформация национального суверенитета в народный суверенитет, что согласно Канту ведет к трансформации классического международного права во «всемирное гражданское право», что, в свою очередь, приведет постепенно к созданию государства народов, членами которого станут все народы Земли.
Будет создано глобальное центральное мировое государство, всеобщая монархия, объединившая отдельные национальные государства. Гарантом безопасности станет монарх, исполнительная власть будет у мирового правительства. Граждане национальных государств станут гражданами мира.
Однако создание такого мирового «монстра» чревато превращением его в бездушного деспота, что в конечном счете обернется анархией.
Хотя, по мнению И. Канта, создание всемирного государства было бы результатом деятельности разума, но отвечало прагматическим целям. Предложение Канта о создании всемирного государства подверглось в наши дни критике Ю. Хабермасом, утверждавшим: «противоречие» состоит в том, что граждане всемирной республики должны заплатить за гарантии мира и гражданских свобод потерей ос-
14 Кант И. К вечному миру. С. 46.
15 Там же. С. 27.
новной свободы, которой они обладали как граждане национального государства16.
Вместо идеи всемирной республики должна быть создана федерация национальных государств как «негативный суррогат» этой идеи. Эта федерация выполняла бы международные, а не наднациональные задачи сохранения мира.
Идея подобной федерации была воплощена в Лиге Наций. После Второй мировой войны ее заменила ООН, члены которой призваны нести коллективную ответственность за выполнение международных мирных договоров и коллективно препятствовать угрозе развязывания войн.
Критика Ю. Хабермасом идеи Канта о всемирной республике не в последнюю очередь опиралась на тот факт, что для реализации своей идеи И. Кант взял за основу Францию, а не североамериканскую модель федеративного государства, согласно которой суверенитет объединившихся в единство частей и населявших их жителей не был замещен новым единым суверенитетом, а остался прежним. Так что граждане объединившихся штатов не потеряли своей коллективной свободы и культурной идентичности, когда делегировали часть своего суверенитета союзному правительству в интересах установления мира.
Такая многоуровневая модель позволяла объединившимся государствам-штатам решать внутренние проблемы на национальном уровне, а внешние — путем переговоров, как например, в ЕС. А на наднациональном уровне (ООН) реализовались бы меры по сохранению мира и защите прав человека.
Но это политическое мировое сообщество не следует понимать как мировое государство, поскольку входящие в него члены являются равноправными суверенными государствами, а не подчиненными центральной власти. И это — главное.
В наши дни глобализация привела к формированию двухуровневого международного регулирования, что не могло быть предусмотрено в мировой республике Канта.
С международно-правовой точки зрения мировая республика компетентна в отношении сосуществования государств; с точки зрения «мирового гражданства» компетентна в отношении сосуществования негосударственных субъектов17. В обоих случа-
16 См.: Хабермас Ю. Вовлечение другого: очерки политической теории / под ред. Д. В. Скляднева. 2-е изд. СПб., 2008. С. 280 и след.
17 Ю. Хабермас видел суть «мирового гражданства» в том, что его действие «...минуя коллективные субъекты международного права, распространяется на индивидуальные субъекты права, подводя основание под их неопределенное членство в ассоциации свободных и равных граждан мира», а К. Шмитт в том, что «.. .каждый индивид является одновременно "граж-
данином мира" и "гражданином государства"» (Хабермас Ю.
ях она формирует правоотношения между государствами и гражданами.
В рамках республики должны существовать два высших органа власти по организации межгосударственного общения и взаимосвязей между гражданами. В институциональном плане они должны стать критерием демократической легитимности мировой республики. Источником власти республики служит сообщество индивидов и государств.
Учитывая внешнеполитические события, особенно после 11 сентября 2001 г., дискуссия по поводу «мирового государства» может показаться утопической. В то же время это может стать поводом для возобновления дискуссии по поводу работы Канта и его всемирной республики.
Легитимность мирового правительства может рассматриваться как попытка создания модели контроля со стороны наднациональной власти (например, в лице ООН) за сохранением свободы и равенства. Поэтому вопрос о мировом государстве можно рассматривать как гипотезу о политической необходимости.
Задачи прав человека. По мнению «глобалистов», либеральная идея «мирового государства» (по И. Канту) страдает ограниченностью, так как затрагивает лишь вопросы защиты мира и прав человека.
И. Кант «революционизировал» международное право нового времени, введя в него понятие «всемирное гражданское право», цель которого прежде всего — развитие мировой торговли. Либеральные сторонники Канта видят суть прав человека в прямой ответственности за их поддержку со стороны глобального правления.
В содержании понятия либерального мирового порядка в отношении прав человека недооценивается значение социальных и экономических прав, в частности в вопросах богатства и бедности18. Как отмечают критики, либеральная парадигма игнорирует тот факт, что индивид не теряет претензий на социальные права даже в условиях правления коррумпированных элит. Права человека — права индивидов, а не правительств, народов или государств. Любой индивид всегда имеет право на удовлетворение своих насущных потребностей. Социальные права человека представляют собой выражение глобальной справедливости.
Но важнее следующее: легитимное требование каждого индивида в обеспечении социальных гарантий должно быть адресовано в первую очередь не мировому сообществу. Это было бы ошибочным, так как оно представляет собой совокупность отдельных национальных государств, каждое из которых принимает собственную ответственность за выполнение взятых на себя международных договоренно-
Указ. соч. С. 300). Представляется, что К. Шмитт был ближе к истине.
18 Подробнее об этом см.: Osiatynski W. Human Rights and their Limits. Oxford University Press, 2009. P. 112 ff.
стей. И лишь в случае, когда на национальном уровне не разработаны минимальные стандарты уважения человеческого достоинства, возможно обращение к мировому сообществу19.
Права человека, включая социальные права, нуждаются во всеобщем признании. Однако что касается международных отношений, то здесь встает вопрос об обязательности признания прав человека мировым сообществом как в рамках международных организаций, так и на основании международных конвенций по правам человека20. Государства — участники этих конвенций обязаны регулярно отчитываться о положении с правами человека на национальном уровне.
На региональном уровне также создаются соответствующие системы контроля за соблюдением прав человека. Так, для Европы это прежде всего Совет Европы и Европейский суд по правам человека в Страсбурге, а также Суд ЕС в Люксембурге, на Американском континенте — это Организация американских государств, в Африке — Организация африканского единства. Во всех региональных организациях разработаны механизмы защиты прав человека. Однако эффективность этих механизмов, за исключением, может быть, Европы, оставляет желать лучшего.
Аналогичные процессы имеют место и в религиозной сфере. В частности, речь идет о попытках установить связь между мусульманским правом и правами человека21.
Среди международных неправительственных организаций в том, что касается прав человека, ключевую роль играют «Международная амнистия» и Human Rights Watch. Исследования этих организаций помогают раскрыть проблемы нарушения государствами прав человека.
Кроме того, большое значение придается контролю за соблюдением отдельных прав человека. Тот факт, что государство самостоятельно регулирует свои отношения с собственными гражданами на национальном уровне, не означает его права на произвол. Примером может служить запрет пыток22.
Важным механизмом расширения сферы всеобщего признания прав человека служит так называемая тихая дипломатия, под которой в данном случае
19 Теоретически справедливая реализация минимальных стандартов человеческого достоинства на глобальном уровне вполне допустима, но на практике вряд ли осуществима.
20 Совет ООН по правам человека заменил Комиссию ООН по правам человека на основании резолюции ГА ООН 60/251 от 3 апреля 2006 г.
21 См. об этом, например: Сюкияйнен Л. Р. Ислам и права человека в диалоге культур и религий. М., 2014. В приложении к этому исследованию дается русский текст «Исламской декларации прав человека» от 5 августа 1990 г.
22 Подробнее об этом см., например: Clapham A. Human Rights. Oxford University Press, 2007. P. 81 ff.
понимают посредничество, например, Генерального секретаря ООН и его сотрудников при разрешении проблем, связанных с процессом признания прав человека в международном плане.
В конце прошлого века стал активно дебатироваться вопрос о возможности военных операций во имя прав человека23. Не в последнюю очередь это было вызвано массовыми и систематическими нарушениями прав человека в ряде стран, что также привело к созданию временных международных уголовных трибуналов, в частности, по бывшей Югославии, Руанде. В 1998 г. был разработан Устав Международного уголовного суда, который вступил в силу 1 июля 2002 г.24 К сожалению международное уголовное право не может служить юридическим средством, предупреждающим опасность массового нарушения прав человека, а является лишь инструментом судебной защиты за уже совершенные преступления против человечества.
В 2001 г. Канада создала Международную комиссию по интервенции и государственному суверенитету, которая представила доклад «Ответственность за предоставляемую защиту». Согласно этому докладу правительства призваны нести ответственность за защиту, предоставляемую собственным гражданам и всем лицам, находящимся в пределах юрисдикции этого правительства в случаях геноцида, массовых убийств, военных преступлений, преступлений против человечности и систематических нарушений прав человека. В этом докладе подчеркивалось, что международное сообщество обязано предпринимать меры, направленные на недопущение вышеназванных нарушений прав человека, если соответствующее правительство не защищает наиболее уязвимые слои своего общества25.
В свете вышесказанного следует обратить внимание на отсутствие Всемирного суда по правам человека, компетентного рассматривать нарушения прав человека, которые имеют место при заключении в
23 Речь идет о так называемых гуманитарных интервенциях, под которыми понимают «...угрозу применения или применение вооруженных сил государством... или международной организацией в интересах защиты прав человека». Гуманитарные интервенции осуществляются против государств, нарушающих в массовом порядке основные права и свободы собственных граждан, и в подобных случаях в интересах человечества подобные интервенции могут быть юридически оправданы (см.: Crawford J. General Course on Public International Law. Leiden; Boston, 2013. P. 350—351).
24 В Уставе речь идет о преступлениях против человечества в целом.
25 См.: Osiatynski W. Op. cit. P. 54. Понятие «ответственность за предоставляемую защиту» (responsibility to protect)
должно было заменить термин «гуманитарные интервенции»., которые, как показал опыт их применения на практике, ока-
зались малоэффективными. См.: Crawford J. Op. cit. P. 356.
рамках ООН международных договоров, а также создание международных полицейских сил, необходимых для выполнения этой задачи. Так что идея международных прав человека пока остается скорее провозглашенной, нежели реализованной повсеместно.
Демократическое государство и всемирно-гражданское право. И. Кант в работе «К вечному миру» рассматривает вопрос о трансформации международного права во «всемирно-гражданское право»26. Международное право традиционно регулирует отношения между государствами, в то время как всемирно-гражданское право — между государствами и гражданами на основе всеобщего гостеприимства и в силу права общего владения земной поверхностью. При этом каждый индивид как гражданин мира наделяется правами в отношении всех государств — как собственного, так и иностранных. Новизна такой трансформации международного права как права межгосударственного общения во всемирно-гражданское право заключается в том, что оно становится правом индивида. И права индивида могут теперь реализоваться через посредство международных отношений. Соответственно, права каждого индивида становятся по содержанию правами человека в современном смысле. Всемирно-гражданское право таким образом можно рассматривать как первую попытку реализации прав человека в современном смысле. Это означает, что статус всемирного гражданства позволяет индивиду требовать от любого государства соблюдения его прав27.
Для лучшего понимания современной ситуации с правами человека в смысле всемирно-гражданского права Канта следует провести сравнительный анализ. Основной критерий здесь — понятие гуманности при проведении политики прав человека правительствами отдельных государств и в рамках деятельности международных организаций. Проблема гуманитарной политики в определении статуса индивида и его требований заключается в призыве помочь жертве нарушения прав человека восстановить ее права.
Политика гуманности обращена прежде всего на выявление ситуаций, касающихся отношений жертвы нарушения прав человека и индивида, стремящегося ей помочь, в то время как политика всемирно-гражданского права направлена на установление основополагающего равенства: индивид должен не просить, а требовать, так как он является носителем прав других в равной мере. И нарушение его прав влечет нарушение прав всех. Соответственно, защита его права означает защиту прав других.
26 Кант И. К вечному миру. С. 39 и след.
27 Согласно И. Канту «...идея права всемирного гражданства... есть необходимое дополнение неписаного кодекса, как государственного, так и международного права к публичному праву человека вообще и таким образом к вечному миру» (Кант И. К вечному миру. С. 41).
Требование наделять правами человека индивида как всемирно-гражданскими правами следует понимать двояко: с одной стороны, речь идет о всемирно-гражданском праве наднациональной организации, с другой — о реализации космополитической демократии. Другими словами, речь идет о понятийном рассмотрении всемирно-гражданского права с точки зрения концепций государства и понятия демократии.
Концепция государства означает понятие всемирно-гражданского права — по аналогии с гражданскими правами, которые действуют в каждом из государств — членов всемирного государства: в этом государстве все считаются гражданами мира и наделяются всемирно-гражданскими правами. В качестве таковых они обязательны по своей природе, имеют приоритет на национальном уровне государств-членов и более эффективно реализуются. Но сфера их применения ограничена частными лицами и государствами-членами, национальное частное право которых противоречит всемирно-гражданскому праву.
Всемирно-гражданское право аналогично национальному гражданскому праву в том, что создает в глобальном масштабе нормативную систему принципов справедливости, как это имеет место на национальном уровне.
Концепция демократии в смысле всемирно-гражданского права толкуется не по аналогии с национальными гражданскими правами, а как инструмент расширения сферы признания прав человека. Быть гражданином государства-члена согласно такому пониманию демократии означает признание участия гражданина, обладающего всемирным гражданством, в управлении государством-членом на условиях равенства всех и каждого, независимо от принадлежности к какому-либо из государств-членов.
Таким образом демократическое равенство в смысле такого понимания данной концепции следует рассматривать как один из элементов прав человека.
То же самое можно сказать и о демократическом самоуправлении. Оно предполагает признание равенства граждан всех государств — членов данного всемирного объединения государств. В целом демократическая концепция всемирно-гражданского права предполагает, что должны соблюдаться права человека не только граждан, но и тех, кто гражданами не является.
Обе концепции всемирно-гражданского права в конечном счете исходят из того, что каждый индивид может предъявить свое индивидуальное право-притязание государству независимо от того, является он его гражданином или нет.
Однако обе концепции по-разному подходят к пониманию сути прав человека: сторонники государственной концепции всемирно-гражданского права делают акцент на понимании прав человека как мо-
ральных прав, которые следует трансформировать в политические права посредством создания эффективной наднациональной организации.
Согласно демократической концепции каждому государству необходимо соответствующим образом реформировать национальную политику. По-разному трактуют сторонники обеих концепций и понятие равенства.
Сторонники государственной концепции всемирно-гражданского права толкуют понятие «равенство всех людей» согласно модели равенства граждан, как его понимают в рамках национального правопорядка каждого из государств — членов наднационального образования, что должно соблюдаться и защищаться повсеместно.
Демократическая концепция всемирно-гражданского права рассматривает понятие «всеобщее равенство всех людей» как равенство членов демократического сообщества.
Одни исследователи отдают предпочтение государственной концепции всемирно-гражданского права, для других важнее расширение возможностей сферы действия прав человека, максимально приближенных к современным условиям. Однако эта концепция обусловливает всеобщее равенство единством действий и взглядов государств-членов и всемирной республики, что не всегда может быть достигнуто: в частности, это касается разработки конкретных действий на национальном уровне и достижения общего согласия на их проведение28. В демократической модели практическая реализация этих условий ставится под сомнение. Идея прав человека, по мнению сторонников этой модели, может реализоваться только на национальном уровне отдельных государств и в условиях многообразия культур, суть которых в наши дни не может быть сведена к едино -му знаменателю. Кроме того, основное условие этой концепции, что каждый человек имеет право быть членом демократического общества, отнюдь не является нейтральным. Это требование обусловлено жесткой нормативностью, призванной объяснить и истолковать понятие человеческого достоинства, и реализация этого понятия в юридическом плане вряд ли поможет приблизиться к решению проблемы равенства — одной из основных идей в сфере прав че-ловека29.
Современная эпоха прав человека. Решающим шагом в истории политических идей современности стала Всеобщая декларация прав человека и основных свобод 1948 г. Идея прав человека на данный
28 Здесь явно прослеживается политико-правовая модель Европейского союза.
29 О ключевой роли человеческого достоинства в сфере прав человека см., например: Habermas J. Das Konzept der Menschenwürde und die realistische Utopie der Menschenrechte // Deutsche Zeitschrift für Philosophie. 2010. No. 3. P. 343 ff.
момент является определяющей в политической теории, в чем немалая заслуга наследия И. Канта. Такое доминирование данной идеи тем более удивительно, что ее творцы часто не могли найти общего языка для реализации этой идеи на практике, или же ее значение преувеличивалось. М. Вебер (1864—1920) поддерживал идею прав человека, но видел ее реализацию только в национальных границах государства. Для американца Дж. Дьюи (1859—1952) права были только инструментом законодателя. К. Шмитт (1888—1985) решительно высказывался против прав человека, так как отрицал универсализм и, как следствие, видел в этой идее опасную попытку превратить политических противников во врагов человечества и таким образом криминализировать мир. М. Хоркхаймер (1895—1973) говорил о гуманности и человечестве. Его идея суммировать монады индивидов, обладающих разнородными правами, имела скорее гражданско-правовой характер, нежели эмансипированную направленность. А поскольку государство вершило суд над беззащитными гражданами, то права человека не были для него решением проблемы.
Права человека и идея прав человека — две различные вещи. Права человека включают понятие требований индивида к государству, которое признает международное сообщество государств и принимаемые на уровне этого международного сообщества документы, включая упомянутую Всеобщую декларацию. За прошедшие десятилетия принято много международных документов по правам чело -века, в том числе декларации по правам ребенка и национальных меньшинств. Права человека как инструмент международного права имеет источником идею прав человека, которая уводит нас в античную эпоху: она обсуждалась на уровне дискуссии о естественном праве, а также в эпоху Просвещения, не говоря уже о Декларации основных прав США и французской Декларации прав и основных свобод в XVIII в. во время Великой французской революции. Идея прав человека была постоянным спутником свободы в борьбе против рабства в XIX в. и нашла отражение в гуманитарном международном праве, послужила стимулом для гуманитарных интервенций в качестве инструмента защиты против массовых нарушений прав человека, а в новейшее время явилась источником принципа ответственности за защиту населения от геноцида (responsibility to protect).
Идея прав человека тем временем была реализована. Вопрос об этом был поставлен Х. Арендт (1906—1975) в ее первой значительной работе 1951 г. «Элементы и источники тотального господства» ("Elemente und Urspruenge totaler Herrschaft"). Первоначально она считала, что права человека имеют не столько международный, сколько национальный характер, так как обусловлены историей развития
идей в каждом государстве30. Однако в дальнейшем Х. Арендт пришла к выводу, что права человека — это центральное право, т. е. право иметь права в отношении других лиц, что позволяет людям в качестве свободных и равноправных граждан совместно трудиться и совместными действиями создавать политические связи31.
В основе политических идей Х. Арендт лежит ее собственный жизненный опыт. Поскольку Х. Арендт была еврейкой, она вместе с матерью в августе 1933 г. нелегально покинула Германию после прихода к власти национал-социалистов. Первоначально они эмигрировали во Францию. В Париже Х. Арендт присоединилась к сионистскому движению и намеревалась переселиться в Палестину32, но в конечном счете выехала в США и поселилась в Нью-Йорке, поступила в Университет и получила американское гражданство. Для нее США были образцом современного государства, поскольку основали новую форму «коллективной свободы». Первые шаги Х. Арендт в области политологии были связаны в первую очередь с дискуссиями по поводу толкования М. Вебером государства как монополиста власти и насилия. Х. Арендт считала это ошибкой: с ее точки зрения, эти понятия следует дифференцировать.
Насилие и принуждение — это инструменты и средство, и успех их применения зависит от обладания ими. Порядок, основанный на насилии, очень неустойчив.
Власть же, наоборот, опирается на совместную деятельность людей и допускает сложные формы сотрудничества, которое основано на языке, а потому позволяет говорить о «коммуникативности власти». Другими словами, словесная коммуникация основывается на использовании языка, который является всеобщим инструментом общения.
Насилие оказывает влияние на сиюминутную ситуацию, в то время как власть способна соединить прошлое и будущее. Акт прощения может урегулировать деяния прошлого или сделать их политически недопустимыми. Но наибольшее значение имеют акты с потенциалом будущего действия: так, посредством взаимных обещаний в рамках договоренностей о долгосрочном сотрудничестве могут быть сформулированы общие цели и созданы институты, в которых будет осуществляться совместная деятельность. И должное будет реализовываться не на нормативной основе, а на акте взаимных обе-
30 Именно эта точка зрения закреплена в ст.15 Всеобщей декларации прав человека 1948 г., согласно которой каждый человек имеет право на гражданство и не может быть произвольно лишен его.
31 См.: АрендтХ. Vita ай№а, или О деятельной жизни. СПб., 2000. С. 32 и след.
32 О биографии Х. Арендт см., например: PrinzA. Hannah Arendt oder die Liebe zur Welt. Berlin, 2013. P. 15 ff.
щаний33. В целом же «насилие всегда может разрушить власть»34.
Резюмируя свои рассуждения о различии понятий власти и насилия, Х. Арендт определяет понятие власти как сущности всякого правительства, которое представляет собой по сути «...организованную и институционализированную власть...»; власть — составной неотъемлемый и легитимный элемент существования политических сообществ и «возникает всякий раз, когда люди собираются вместе и действуют согласованно...». И в этом совместном собирании людей она черпает свою легитимность35. Насилие по своей природе инструментально, всегда нуждается в руководстве и оправдании целью, которой служит. Оно может быть оправданным, но никогда не будет легитимным36.
Права человека не могут ни затормозить, ни заморозить политический процесс, ни заменить его, равно как они не могут формировать политическую реальность вне общественного пространства, в котором лишь совместная деятельность может реализовать права человека. И при этом их реализация каждый раз осуществляется по-новому. Х. Арендт не отвергает права человека — она критикует их реализацию.
Другим защитником прав человека является Ю. Хабермас, который выступил против придания преувеличенного значения правам человека как истине в последней инстанции в политической сфере и сделал акцент на их юридической природе37. С его точки зрения права человека и демократия — равноправные источники, легитимирующие современную политику и стимулирующие ее сферу действия.
Ю. Хабермас является учеником М. Хоркхай-мера, воспринявшим идею последнего о различии между инструментализмом разума и его собственной ценностью; он толкует это различие как противопоставление инструментального рационализма и рационализма понимания. Рациональность понимания для Хабермаса — это такая форма рациональности, в основе которой лежит истина, а не власть, а потому главное — консенсус, а не господство. Таким образом, основной вопрос — может ли господство вопреки предположению М. Хоркхай-мера иметь место в современном обществе. Естественным кандидатом на роль института, в котором Ю. Хабермас желал бы видеть рациональность понимания, это общественность. Он критиковал Канта как традиционного представителя мелкобуржуаз-
33 См.: Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни. С. 228 и след.
34 АрендтХ. О насилии. М., 2014. С. 63.
35 Там же. С. 60—61.
36 Там же. С. 62.
37 О Юргене Хабермасе и его творчестве см.: Марков Б. В. Мораль и разум // Хабермас Ю. Моральное сознание и ком-
муникативное действие. СПб., 2001. С. 286 и след.
ной интеллигенции, который, абстрагируясь от социально-экономической действительности своего времени, усматривал формальную свободу мнений в качестве серьезного и эффективного инструмента борьбы за политику просвещения. Современная общественность, по мнению Ю. Хабермаса, не способна вести серьезные дискуссии по вопросам просвещения, а представляет собой структуру власти, маскирующуюся под гражданское общество38.
Существует «мир жизни», в котором люди реализуют шанс на понимание рационального, в то время как инструментальная рациональность использует такие институты общества, как экономика или политика. Мир жизни, по Хабермасу, требует нормативности культуры человека в широком смысле, которая, будучи защищена от целевой рациональности инструментализма, в конечном счете делает возможным консенсуальное единство ценностей и норм. В то же время Ю. Хабермас видит в гражданском обществе совокупность множества больших и малых форумов для осуществления интеллектуальной деятельности.
«Мир жизни» является политически активной частью общества, но он не систематизирован. С другой стороны, политическая система, скажем, в форме современного правового государства с его урегулированными процедурами и гарантиями основных прав человека для каждого индивида может трансформироваться в гражданское общество. Но возникает вопрос: кто гарантирует, что это и есть гражданское общество? Ю. Хабермас заканчивает свои рассуждения осуждением буржуазного общества, которому поколение грюндеров посвятило свои блестящие критические теории. Ему известны достижения либерального правового государства, которые он по достоинству оценивает и защищает от нападок левых и правых противников. При этом Ю. Хабермас использует «политическое жало» критической теории.
Институты не играют никакой роли для сторонников критической теории. Они концентрируют внимание на переформулировании принципов долженствования и теорий справедливости, а также на ранней критике Хоркхаймера, который эту позицию рассматривал как «лишенный рефлексии идеализм». Еще в 1933 г. он считал, что идея справедливости долж-
38 Под гражданским обществом принято понимать правомерно созданную ассоциацию свободных и равных индивидов, преследующих собственные цели. Его характерной чертой является гарантирование свободы личности, автономии и индивидуальных прав, взаимного уважения и признания достоинства и равенства всех и каждого из его членов в условиях минимального, но эффективного законодательного регулирования властями, направленного на удовлетворение жизненно важных потребностей участников этой ассоциации (см.: Exploring Civil Society. Political and Cultural Contexts / ed. by M. Glasius, D. Lewis, H. Seckinelgin. L., 2005. P. 15—17).
на быть одним из основных элементов современно -го ему общества.
Критическая теория М. Хоркхаймера подобна теории Дж. Ролза (1921—2002) «Теория справедливости» (1971 г.), которая является основополагающей моделью прав человека в правопорядке справедливого общества. При этом Дж. Ролз исходит из принципа неравенства индивидов, которые хотят объединиться в рамках общего (единого) основополагающего правопорядка. Идея Канта об общественном договоре приводит Дж. Ролза к теореме «первобытного состояния»: в этом состоянии люди находятся под покровом Незнания: им известны лишь реальные отношения в обществе и его асимметрии, но они остаются в неведении о собственном положении в этом обществе. В дальнейшем по мере развития разумности первобытных людей они формулируют модель общества по принципу максимизации минимума и приходят к единому пониманию смысла справедливости, формулируя эгалитарный принцип равенства политических прав в сочетании с равенством возможностей и неравенством распределения социальных и экономических прав при условии, что неравное распределение должно осуществляться только в пользу увеличения преимуществ людей, занимающих лучшее положение в обществе, поскольку это должно способствовать улучшению положения людей, находящихся в худшем положении (принцип Парето — 20 процентов усилий дают 80 процентов результата).
На основе этого принципа Дж. Ролз легитимирует идею государства благоденствия, к которой политическая культура США относилась со скепсисом, но на европейском континенте была воспринята положительно, и этот принцип послужил основой для солидарности, по крайней мере не только в образе мышления вместо принципа расчета полезно -сти Ролза.
Различия в понимании проблем «институцио-нальности» в политической культуре Запада отсылают к фундаментальной проблеме различных взглядов на справедливость (fairness) в различных национальных культурах стран мира. Поначалу Дж. Ролз говорил о полном консенсусе (Political liberalism, 1993 г.), чтобы сформулировать общий знаменатель по данному вопросу. Но здесь возникает вопрос о процессуальных аспектах справедливости, а не материальной идее прав человека, поскольку консенсус, по мнению Дж. Ролза, достигается посредством отказа от религиозных или моральных ценностей. В 1971 г. Дж. Ролз не говорил о правах человека, а рассуждал в рамках классического национального государства как об основных правах. В последней работе «Право народов» (1999 г.) он впервые обращается к идее прав человека как элементу международной политики39.
39 См.: Rawls J. The Law of Peoples. L., 2003. P. 78 ff.
Эта идея служит стандартом для политической культуры и в целом становится мерилом внешнеполитических интервенций. По мнению Дж. Ролза, идея прав человека не является либеральной, а потому чисто «западной». В свою очередь, Ю. Хабер-мас защищает универсальность идеи прав человека и не усматривает в ней следов «культурного империализма» Запада. Именно универсализм прав человека интерпретируется как элемент «нового культурного империализма». Эта критика воспринимается в качестве элемента политической теории М. Хоркхаймера: права человека «цементируют» гегемонию либерализма, с чем не все авторы согласны.
Например, М. Фуко (1926—1984) усмотрел в либеральном толковании прав человека единство политического процесса, что чревато опасностью лишения его демократических аспектов: что в правах человека объединяет — имеет ценность, а что нет — лишено ценности. Такой подход связан с толкованием Фуко понятия «власть». Для него власть — все формы управления. Согласно теории Фуко общество управляется сверху донизу, так как общество — это политическая система, подлежащая трем видам управления. Первая власть «нормативная», самая могущественная. Она организует население, затем превращает его в народ. С помощью административных и законодательных инструментов она делает народ послушным и управляемым и «дисциплинирует» его.
Государство может проводить политику, касающуюся прав человека, но не обязательно ставит цели этой политики, поскольку права человека обладают большим потенциалом толкования, и это включает не только либерально-индивидуальные правоотношения, но и социально-политический контекст. Например, все человечество можно рассматривать как носителя прав на коллективные товары, многообразие видов, природу, водные ресурсы, море и атмосферу. Правам человека предоставляется в распоряжение по крайней мере один общий инструмент — свести к общему знаменателю базовые конфликты в области культурных разногласий, связанных с многообразием культур и таким образом открыть путь к универсальной коммуникации и сотрудничеству.
На современном этапе развития общественных отношений встает вопрос о будущем политического устройства мира и места в нем правам человека. Человечество до сих пор в политическом плане остается раздробленным на национальные государства, что делает его положение довольно хрупким. Представители политических теорий видят в современной теории космополитизма будущую модель мирового порядка и приблизительные направления движения к нему.
В Докладе Комиссии о Глобальном управлении 1995 г. значительное внимание уделено дискуссии о космополитизме, взаимозависимости государств,
глобализации, об идее всемирного гражданства. В дебатах по космополитизму выделяются два основных теоретических момента: одни понимают под космополитизмом формулирование моральных стандартов при разделении индивидуальных прав (справедливость), а другие, наоборот, подчеркивают задачу моделирования институционального порядка.
Права человека требуют создания единой нормативной платформы в условиях космополитизма. Как правило, сторонники первой теории (направления) ратуют за отмену первоначальной территориальности национальных государств и требуют по крайней мере отмены или ослабления национальных границ. Но здесь возможно возникновение новых конфликтов.
Представители институционального направления апеллируют к возможности установления институционального порядка: признание индивидуальных прав — это сфера справедливости, но в данном случае будет невозможным функционирование институционального порядка. Возникает необходимость процедуры регулирования конфликтов и распределения товаров. Здесь нельзя ограничиваться национальными институтами. Необходимы наднациональные или транснациональные институты. У многих возникают сомнения в способности национальных институтов обеспечить демократическую легитимность и контролирующие возможности современно -го национального государства, поэтому видят в нем препятствие созданию мирового порядка с космополитической точки зрения.
Спектр космополитических моделей очень широк: от требования создания мирового государства через модель федеративного мирового союза государств до «маргинализации» государственности в пользу всемирного сообщества. Идея национального государства — результат реализации совокупности политических идей. Так почему же с изменением этой совокупности государство не может исчезнуть?
И неудивительно, что история политических идей может служить ориентиром для дальнейшего развития этого процесса. Сторонники космополитизма все время напоминают, что эти идеи зародились в эпоху эллинизма. Так, стоики видят в природе человеческого разума эту особенность. В ситуации, когда Александр Македонский уничтожил государства-полисы, философы интерпретировали создавшийся мир как порядок разума. Стоя была частью реальных индивидов в мировом порядке, зависящем от разумных действий индивида, так что мировой порядок не мог представлять собой эгалитарный порядок всех людей.
Космополитизм опирается на политические теории Канта, который отвергает всемирное государство и приветствует разделение человечества на различные регионы и языки, поскольку считает, что это скорее стимулирует дальнейшее развитие человеческого рода, чем гомогенная единообразная культу-
ра. Правовое государство Канта не является всемирным государством; у него это идея, рожденная разумом, которая никогда не могла быть воплощена на практике.
Практика моделирования будущего мирового порядка, включая и его отражение в истории политических идей, свидетельствует, что судьба будущего миропорядка веками владела умами людей, и предметом их дискуссий всегда были возможные конфликты и формирование институтов в рамках становления и развития подобного идеального миропорядка будущего40. Причем проблема прав человека при рассмотрении конфликтов и институтов миропорядка будущего занимала не последнее место в подобных дискуссиях41. Что касается институтов, то интерес может представлять проблема создания всемирного суда, поскольку при решении глобальных вопросов космополитического порядка политическая независимость судов потеряет свою значимость. История политических идей показывает, как человечество на протяжении веков теоретически подходило к решению возникающих конфликтов на уровне сообщества национальных государств, но смогут ли высказанные в связи с этим идеи политических мудрецов человечества стать источником новых подходов к формированию космополитического миропорядка?
Выводы. В рамках кантианской традиции существуют спорные толкования (и интерпретации) теоретических идей Канта в области международных отношений и международного права.
1. Прежде всего несогласие выражается в отношении идеи императивности международного права. Некоторые исследователи считают, что И. Кант высказывался в пользу императивной природы международного права, другие, наоборот, утверждают обратное. Истоки подобных разногласий кроются в его идее создания по воле разума федерации государств, обладающей наднациональной властью, но действующее международное право диктует сохранение в рамках подобной федерации независимости и самостоятельности национальных государств42.
40 См., например: Кузьмин Э. Л. Мировое государство: иллюзии или реальность. М., 1969. В этой монографии интерес представляет, кроме прочего, краткий обзор юридической литературы по проблемам «мондиализма» за первую половину XX в., а также анализ космополитической идеи мирового государства ведущими юристами-международниками того времени (Там же. С. 176 и след.).
41 В частности, проблема иерархии отдельных прав человека.
42 «...в отношениях государств между собой не может существовать никакого другого пути выйти из беззаконного состояния постоянной войны, кроме как... приспособиться к принудительным законам и образовать таким путем... государство народов, которое в конце концов охватило бы все народы Земли» (Кант И. К вечному миру. С. 38).
2. Международное право, по Канту, — это право мира, понятие, согласно которому «право на войну нельзя мыслить»43. Международное право мира регулирует только межгосударственные отношения. И оно распространяется в том числе на гарантии прочности заключенного мира и на право объединения с рядом государств для совместной защиты (самообороны) от любых внешних или внутренних нападений, но не на объединение для нападения или внутренних завоеваний44.
Такой совершенно современный подход к международному праву служил источником убеждения для ряда международников наших дней, что И. Кант в своей теории международного права отдает предпочтение государствам за счет индивидов. В глазах его критиков всеобщая справедливость требует справедливости для всего человечества, а не только равенства международных межгосударственных отношений.
3. Менее уязвимой для критиков оказалась теория «всемирно-гражданского права», в основе которой лежит «право всеобщего гостеприимства», что означает свободу трансграничного общения людей по всему свету и запрет аннексий чужих территорий. Всемирно-гражданское право напрямую связано с идеей всемирного гражданства. Однако И. Кант не предлагает правового механизма реализации этой идеи, хотя посвящает ей параграф в «Метафизике нравов»45. Установление «вечного мира» возможно при сближении всех трех аспектов публичного права: государственного, международного и всемирно-гражданского права46. Предпочтительно, чтобы государства управлялись по-республикански, даже если по конституции в них действует деспотическая верховная власть47. Го -
43 Кант И. К вечному миру. С. 38.
44 Кант И. Собр. соч. Т. 6. С. 386.
45 Там же. С. 388 и след.
46 См.: Кант И. К вечному миру. С. 46.
47 Там же. С. 56.
сударства должны быть республиками и стремиться к созданию международной федерации, которая будет гарантировать им безопасность и стабильность. Федерация и ее члены могут включать положения «всемирно-гражданского права» в свое законодательство.
4. Теоретические построения Канта, включая область международных отношений, имеют в целом антиклерикальный характер, что довольно необычно и смело для христианской Европы конца ХVШ в. В средневековых университетах высшим факультетом считался богословский, а низшим — философский. Поэтому философия рассматривалась «служанкой богословия». В связи с этим И. Кант остроумно заметил: «Но из этого еще не ясно, идет ли она с факелом впереди своей... госпожи или несет ее шлейф»48.
5. Одной из важнейших прогрессивных идей современной И. Канту эпохи была идея безусловного достоинства каждой человеческой личности. По мысли И. Канта, нравственный закон возможен только при условии существования того, что представляет абсолютную ценность само по себе. И это — человек, вернее личность: «...человек и вообще всякое разумное существо существует, как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или иной воли...». «И поступай так, чтобы ты относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству»49.
Тезис И. Канта о личности и человеческом достоинстве как самоцели воплотился в одно из важнейших этических учений и сегодня закреплен в современных конституциях ряда стран.
48 Там же. С. 51—52. Далее И. Кант добавляет, что нельзя ожидать, чтобы короли философствовали, а философы стали королями, так как обладание властью неизбежно искажает свободное суждение разума.
49 Кант И. Собр. соч. Т. 4. С. 204—205.
Список литературы
Clapham A. Human Rights. Oxford University Press, 2007.
Crawford J. General Course on Public International Law. Leiden; Boston, 2013.
Exploring Civil Society. Political and Cultural Contexts / ed. by M. Glasius, D. Lewis, H. Seckinelgin. L., 2005. Habermas J. Das Konzept der Menschenwürde und die realistische Utopie der Menschenrechte // Deutsche Zeitschrift für Philosophie. 2010. No. 3.
Osiatynski W. Human Rights and their Limits. Oxford University Press, 2009.
Prinz A. Hannah Arendt oder die Liebe zur Welt. Berlin, 2013.
Rawls J. The Law of Peoples. L., 2003.
Арендт Х. Vita act^, или О деятельной жизни. СПб., 2000.
Арендт Х. О насилии. М., 2014.
Кант И. К вечному миру. М., 1989.
Кант И. Собр. соч.: в 8 т. М., 1994.
Кузьмин Э. Л. Мировое государство: иллюзии или реальность. М., 1969.
Марков Б. В. Мораль и разум // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2001. Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969.
Сюкияйнен Л. Р. Ислам и права человека в диалоге культур и религий. М., 2014.
Хабермас Ю. Вовлечение другого: очерки политической теории / под ред. Д. В. Скляднева. 2-е изд. СПб., 2008.
References
Arendt H. On Violence. Moscow, 2014. 148 p. (In Russ.)
Arendt H. The Human Condition. St. Petersburg, 2000. 437 p. (In Russ.)
Clapham A. Human Rights. Oxford University Press, 2007.
Crawford J. General Course on Public International Law. Leiden; Boston, 2013.
Exploring Civil Society. Political and Cultural Contexts. Ed. by M. Glasius, D. Lewis, H. Seckinelgin. London, 2005.
Habermas J. The Inclusion of the Other: Studies in Political Theory. Ed. by D. V. Sklyadnev. 2nd ed. St. Petersburg, 2008. (In Russ.)
Kant I. Perpetual Peace. Moscow, 1989. (In Russ.)
Kant I. The Collected works. Moscow, 1994. Vol. 3. (In Russ.)
Kuz'min E. World State: Illusion or Reality. Moscow, 1969. (In Russ.)
Markov B. V. Morality and reason. In Habermas J. Moral Conciousness and Communicative Action. St. Petersburg, 2001. 382 p. (In Russ.)
Menschenrechte. Deutsche Zeitschrift für Philosophie, 2010, no. 3.
Osiatynski W. Human Rights and their Limits. Oxford University Press, 2009.
Prinz A. Hannah Arendt oder die Liebe zur Welt. Berlin, 2013.
Rawls J. The Law of Peoples. London, 2003.
Rousseau J. J. The Tractates. Moscow, 1969. 704 p. (In Russ.)
Syukiaynen L. R. Islam i prava cheloveka v dialoge kul'tur i religiy. Moscow, 2014. 212 p. Информация об авторе
Ю. М. Юмашев, главный научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук, доктор юридических наук, профессор
