CC BY
14
Необходимо подчеркнуть, что далее в аяте не вводится какой-либо новый субъект действия, поэтому притяжательное местоимение Ьим (их), встречающееся далее, ни в коем случае не может относиться к некоему гипотетическому объекту действия, который в традиционных интерпретациях вводится в виде отдельного элемента, искажающего изначальный синтаксический строй предложения.
Итак, притяжательное местоимение Ьим (их), соединенное, как и в предыдущем случае, с предлогом 'аля, далее по тексту встречается еще один раз в словосочетании гайри аль-магдуби 'аляй-Ьим. Вспомним, как выглядит традиционная интерпретация этого фрагмента: «не тех, которые находятся под гневом». Как видим, в традиционной интерпретации в текст вводится упомянутый выше новый объект действия, выраженный местоимением «тех, которые». Однако в оригинале подобный объект действия отсутствует. Следовательно, притяжательное местоимение с предлогом 'аляй-Ьим в словосочетании гайри аль-магдуби 'аляй-Ьим подразумевает особенность или характерную черту тех самых людей, о которых речь шла выше, а именно «тех, которых Ты облагодетельствовал».
Итак, данная интерпретация седьмого аята суры «аль-Фатиха» подразумевает, что люди, которых облагодетельствовал Аллах, отличаются тем, что они не находятся под гневом и не являются заблудшими.
По нашему мнению, принятие такой трактовки седьмого аята способно привести к кардинальной духовно-интеллектуальной трансформации мусульман и избавлению их сознания от массы предрассудков. Во-первых, становится возможным избавление от безапелляционного и эгоистичного приписывания себе статуса единственных обладателей истины. Во-вторых, устраняется безосновательная уверенность в том, что выражение «путь тех, кого облагодетельствовал Аллах» подразумевает мусульман. В-третьих, выясняется несостоятельность аксиоматичной убежденности в том, что факт рождения и формирования в личности человека в мусульманской культурной среде, достаточен для того, чтобы считать себя угодным Богу. В-четвертых, появляются се-
рьезные религиозно-идеологические основания для построения добрососедских отношений мусульман с представителями иных культур и вероисповеданий.
Список литературы
1. Аль-Мунтахаб фи Тафсир аль-Кур'ан аль-Карим. Толкование Священного Корана на русском языке. Перевод с арабского языка (Первое издание). Казань, 1421 г.хиджры (2001 г.). 639 с.
2. Коран. Пер. с араб. акад. И.Ю.Крачковского. Пре-дисл. К изд. 1986 г. П.Грязневича; предисл. К изд. 1963 г. В.Беляева, П.Грязневича. М.: СП ИКПА. 1990. 512 с.: ил.
3. Коран. Перевод с арабского языка, комментарии и примечания выполнены Д.Н.Богуславским. Cagn Yayinlan. Istanbul, 2005. 488 с.
4. Коран. Перевод на татарский язык Мусы Биги. Репринт перевода, подготовленного к изданию в 1912 году. Под редакцией Н.Г.Гараевой. Казань, 2010. 771 (792) с.
5. Коран. Перевод смыслов и комментарии / Пер. с араб., комм. Э.Кулиев. - 4-е изд., стереотип. М.: Умма. 2007. 816 с.
6. Мухтасар тафсир Ибн Касир. Ал-джилд ал-аввал. Байрут: Дар ал-Кур'ан ал-карим, 1981. 643 с.
7. Священный Коран. Двуязычное издание (переработанное) подготовил Маулана Мухаммад Али (автор перевода с арабского языка на английский, вступительной статьи и комментариев). Перевод на русский язык подготовил д-р Александр Садецкий (проф. Университета Лаваля). Ахмадийа Анжуман Ишаат ислам Лахор инк. США, 1997. 1312 с.
8. Священный Коран (с комментариями на русском языке). Н.Новгород: Издательский дом «Медина», 2007. 1742 с.
9. Толкование Священного Корана шейха 'Абд ар-Рахмана ас-Са'ди. URL: http://qurani-kerim.narod.ru/sady.htm
10. Читая Священный Коран. Поэтический перевод с арабского Т.А.Шумовского. СПб.: «Издательство ДИЛЯ», 2008. 576 с.
ИДЕИ ЕВРАЗИЙСТВА В СВЕТЕ ЯЗЫКОВЕДЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Халина Наталья Васильевна
докт. фил наук, профессор кафедры русского языка как иностранного и восточного языкознания, г. Барнаул
АННОТАЦИЯ
В статье идеи евразийства соотносятся с языковедческими концепциями: фонологической концепцией Пражской лингвистической школы, учение об индоевропейском языковом союзе, греко-римская лингвистическая традиция, семиологическая евразийская концепция, стратегия «деконструкции».
ABSTRACT
In article the ideas eurasianism are connected with linguistic conceptions such as Prague linguistic school phonology conception, indoevropesky linguistic union theory, Greco-Roman linguistic tradition, semiological Eurasian conception, strategy of deconstruction
Ключевые слова: пражская лингвистическая школа, индоевропейский языковой союз, социолингвистическая теория евразийства
Keywords: Prague linguistic school, indoevropesky linguistic union, sociolinguistic theory of eurasianism
Эволюция лингвистического знания предопределяется не только развитием естественного языка, точнее множества этнических языков, но и эволюцией философской систематики, которая в конце второго тысячелетия обрела вид парадигмальных установок постмодернизма, во многих аспектах, продолжающих и завершающих традиции модернизма.
Первоначально термин «постмодернизм» был введен в 30-е годы для обозначения течений в искусстве, пришедших на смену модернизму 10-20-х гг. В языковедении этот период отмечен расцветом Пражского лингвистического кружка, идейным предшественником которого является Ф. де Соссюр, оформившем представление о языке
как частном случае семиотических систем. Многие положения Пражского лингвистического кружка были связаны с собственно чешской лингвистической традицией и высказывались до опубликования «Курса общей лингвистики» Ф. де Соссюра [7]. С наибольшей последовательностью структурно-функциональная концепция Пражской лингвистической школы, как отмечает Т.В.Булы-гина, воплощена в исследованиях звуковой стороны языка; понятия и методы, разработанные на фонологическом материале были применены представителями этой школы к другим областям лингвистического исследования [4].
Центральное место в фонологической концепции Пражской лингвистической школы, систематизированной в работе Н.С.Трубецкого «Основы фонологии» (1939) [9], занимает понятие оппозиции, которое предполагает разложимость членов оппозиции на частично общие, частично различные элементы. «Оппозиционная» систематизация фонологического материала продолжила стандартную метафизическую бинарную практику объяснения реальности, декларирующую в качестве основополагающего принцип асимметрии. Категория симметрии-асимметрии позволяет выявить и охарактеризовать качественно-количественные сдвиги, являющиеся признаком изменения системы [11]. В случае фонологической концепции Пражской лингвистической школы выявляются изменения естественного языка, или в систематизации К.Бюлера [5], дескриптивной функции языка, функции характеризующей язык человеческий, идеальным прообразом которого признается структурно-семантическое множество «индоевропейский языковой союз».
Идея языкового союза была впервые выдвинута Н.С.Трубецким в работе «Мысли об индоевропейской проблеме»: признается целесообразным отказаться от понятия праязыка и заменить учение о семье индоевропейских языков, образовавшихся в результате распада общеиндоевропейского языка, учением об индоевропейском языковом союзе [10]. По общим для индоевропейских языков словам восстанавливается гипотетическая пра-культура индоевропейцев. Уникальность научного результата заключалась в том, что, как считает английский ученый Норманн Дэвис, общие - «индоевропейские» -компоненты в языках различных этносов стали формально-семантическим основанием для реконструирования некой культурной общности [6]. Все языки, принадлежащие к группе индоевропейских, утверждает ученый, восходят к общему языку (протоиндоевропейскому), на котором говорили в одном из районов Евразии пять тысяч лет назад. В. Пизани [13], исследуя языковой феномен «индоевропейства», приходит к убеждению, что индоевропейское единство явилось результатом языкового союза, в который входили как туземные языки восточной и средней Европы, а возможно также и примыкающей сюда части Азии, так и язык, прямым продолжением которого является санскрит и который я соответственно называю «протосанскрит».
Данный язык играл роль доминирующго языка в формировании вышеуказанного единства индоевропейских языков, что возможно сравнить с ролью латинского языка в формировании народной латыни. Скорее всего то был процесс колонизации со стороны завоевателей, которые принесли с собой новый жизненный уклад, новую технику и новый культурный тип и которые постепенно расселялись за пределами своей первоначальной области
(как я полагаю, вблизи Черного моря и Кавказа), ассимилируя в культурном и языковом отношении автохтонные народности и предпринимая новые завоевательные походы с этими «санкритизированными народностями» [13, р. 138].
Теория-идея индоевропейского союза, подкрепленная фонологической концепцией Пражской лингвистической школы, восстановила недостающий, в силу объективных обстоятельств, сегмент в греко-римской лингвистической традиции, если ее сравнивать с индийской и арабской лингвистическими традициями. Импульсом к развитию индийского и арабского языкознания было обнаружение расхождения между языком священных текстов (Вед) и живыми разговорными языками, в первом случае, и между языком священной книги мусульман (Кораном) и современными живыми языками, а также диалектами арабского языка. И.А.Бодуэн де Куртене, соединяя в целостный дискурс культуры, оказавшие влияние на развитие лингвистики, предшествующую «грекам» культуру обозначает как «?» [3]. При анализе греко-римской языковедческой традиции обычно отмечают ее роль в развитии языковой культуры и языкового поведения этносов Европы и Евразии (системы письма, риторика, поэтика, стилистика, грамматика - праматерь всех европейских грамматик).
Особо отмечается, что в философских греко-римских трактатах оформляется философия языка, которая в других традициях, прежде всего в индийской и китайской, связывается с теорией именования: за именем признается магический, творящий, орудийный характер; имя предстает не просто как условное название предмета, а как то, что содержит правила обращения с предметом. Однако не обращается внимание на наличие некой асимметричности между исходными обстоятельствами, мотивировавшими «восточный» и «европейский» тип описания языка. В составе исходного «положения дел» греко-римской языковедческой традиции отсутствует «дом бытия» языка -текст: текст как сакральная секвенция (Веды), текст как священная Книга (Коран).
Приближение к исходной данности компонентного состава античной лингвистической традиции осуществляется для греко-римского языкознания (в отсутствии оппозиции «сакральный текст - профанная реальность») поэтапно: 1) происходит постижение на основе схемы «риторика-поэтика-стилистика» существа формообразующих процессов, четко отличающих все живое от всего неживого; реальные механизмы функционирования в живом формообразующих процессов обеспечиваются когерентными логиками [1]; 2) признается единство (когерентность) сознательного отношения к творчеству, воплощенного в теоретической рефлексии, и ориентации на стабильные правила, теоретически кодифицированные [2]; 3) декларируется в качестве оптимально приемлемого принцип грамматического описания и истолкования природы человеческого языка; 4) признается существование более, чем одного формообразующего процесса: наравне с формообразующим процессом, кодифицируемым латинским языком, выделяется формообразующий процесс, регулируемый санскритом, как следствие, констатируется факт существования «санскритизированных народностей», реальность которых моделируется языковой системой текста; 5) оформляется самостоятельный раздел языкознания «индоевропеистика»; 6) создается фонологическая концепция Пражской лингвистической школы, доминирующим мотивом которой становится принцип
асимметрии (Н.С.Трубецкой); 7) формулируется идея индоевропейского языкового союза (Н.С.Трубецкой), единство (когерентность) которого конституируется сетью изоглосс (В.Пизани).
Принципиально значимой семиологической концепцией идеократического и геополитического толка, развивающей «поворотные» постулаты концепции Ф. де Сос-сюра, становится социально-философское учение «феноменологически обостренного восприятия времени» [8] -учение о России-Евразии как особом географическом и культурно-историческом мире (Н.С.Трубецкой, Г.В.Фло-ровский, П.Савицкий). В соответствии с позициями евразийства народы Евразии в процессе экспансии восточнославянской культуры обретают целостность, геополитиче-тическое самосознание и государственность. Принципиально значимой аксиологической надстройкой ского базиса представляется формирование идеи о перспективном этнопсихологическом евразийском типе.
Семиологическая евразийская концепция по экспансионистскому мотиву является идеологическим продолжением процесса латинизации мира (отождествляемой и с модернизаций, и с унификацией), по мотиву этнопсихологического типа повторяет позицию немецкой романтической школы XIX в., выделившей арийский психотип. Концепция индоевропейского языкового союза становится для Н.С.Трубецкого, одного из идеологов евразийства и пропагандиста принципа асимметрии в развитии естественного языка как живого организма, логическим завершением целостного учения о тектонике человеческого общества как сообщества языкового.
Организующими моментами этой социолингвистической теории общества следует признать: 1) признаки изменения языковой системы, качественно-количественные сдвиги могут быть выявлены с помощью категории симметрии-асимметрии. Признание подобной категории в качестве интерпретирующей влечет за собой признание того, что преобразования системы могут происходить во времени и пространстве, сопровождаясь изменениями «мотива»; 2) по степени совмещения объектов по отношению к заданному классу преобразований все явления симметрии подразделяемы на цветной (асимметрия) и нецветной (симметрия) типы. Если для языковой системы признается цветной тип, то для геополитической - нецветной. Нецветная симметрия, связанная с парными образами и парными сценами, сопряженными по сходству, в концепции Н.С.Трубецкого представлена парным эйдосом «Россия - Евразия»; 3) единство индоевропейского языкового союза обеспечивается сетевой структурой его самого и «санкритизированных народностей», внутренней формой санскрита, содержащей основные черты мыслящей материи индоевропейского союза, и кириллической графической системой, моделирующей пропорции взаимодействия в слове сакрального (истины) и профанного (повседневной реальности).
Оформление концепции индоевропейского языкового союза совпадает по времени с воскрешением в 60-е годы XX в. американским литературоведом И.Хассаном термина «постмодернизм» для описания некоторых новых веяний в американской литературе: в прозе - У.Берроуз, Дж.Барт, Т.Пинчон, в художественной критике -Н.О.Браун, С.Зонтаг, Дж.Кейдж. Концепции постмодернизма в некоторых ее вариантах сближается с концепциями постиндустриального общества. Ф.Джеймисон, классифицируя позиции завязавшегося в 70-е годы XX в.
спора о постмодернизме, исходил из того, что этот термин обозначает эпоху истории западной цивилизации, идущей на смену так называемому «новому времени». Таким образом, в 60-70-е гг. ХХ в. на смену логике языкового рационализма «нового времени» приходит логика языкового союза, или логика сетевой культуры ментальной коммуникации, на смену нарративу Просвещения и нарративу духу - господствующих нарраций модернизма - приходят стратегии «деконструкции».
Координирующая языковедческая дихотомия - бинарная оппозиция - «диахрония - синхрония» становится неактуальной, поскольку а) реальность признается не реальностью бытия, а результатом определенных философских практик; б) история мыслится как логическая схема, прилагаемая к реальности «задним числом»; в) любой предмет воспринимается как «продукт времени и случая»; г) центральными оказываются понятия изменения, ситуа-тивности, сингулярности единичного явления. Господствующей формой власти в современных западных обществах, по утверждению М.Фуко, является биовласть [12]. Биовласть функционирует посредством исповедальных и дисциплинарных практик, посредством которых человек «очеловечивается». Подобные практики вводят в коммуникативный обиход общества сакральный текст (книгу), а текстологическая версия постмодернистской философии становится одной из доминирущих, оперируя такими постмодернистскими концептами, как «письмо» и «текст».
Список литературы
1. Акчурин И.А. Причины телеономические и формообразующие: первые шаги в рациональном понимании // Причинность и телеономизм в современной научно-естественной парадигме. М., 2002. С.39-51.
2. Античная поэтика. М.; Наука, 1991. - 256 с.
3. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. - М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. — 391 с.
4. Булыгина Т.В. Пражская лингвистическая школа // Основы структурализма. - М.: Наука. - С.46-127.
5. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М. Прогресс, 1993 - 501 с.
6. Дэвис Н. История Европы.- М.: ООО «Издательство АСТ»; ООО «Транзит книга», 2004. - 944 с.
7. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977.
8. Степун А.Ф. Миросозерцание Достоевского // О Достоевском. Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 годов.- М.: Книга, 1990. - С.332-351.
9. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М.: Издательство иностранной литературы, 1960. - 372 с.
10. Трубецкой Н.С.. Мысли об индоевропейской проблеме // Трубецкой Н. С. Избранные труды по филологии. - М. Прогресс, 1987. - С. 44-59.
11. Узоры симметрии; ред. Сенешаль, М.; Флек, Дж.; Изд-во: М.: Мир, 1980. -272 с.
12. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. — СПб.: A-cad, 1994. - 405 с.
13. Pisani V/ Entstehung von Einzelsprachen aus Sprachbunden. «Kratylos», XI, H. 1966. Цит. По: Ма-каев Э.А. Общая теория сравнительного языкознания. М.; Едиториал УРСС, 2004. - 224 с.
