Идеи экономики благополучия в теориях местного самоуправления

Дворядкина Елена Борисовна; Белоусова Елизавета Александровна

DOI: 10.29141/2658-5081-2023-24-4-6 EDN: HJGRXB JEL classification: H70, I31, Q01

Е. Б. Дворядкина Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ Е. А. Белоусова Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ

Идеи экономики благополучия в теориях местного самоуправления

Аннотация. Преимущественно центр-периферийная модель развития территорий, длительное доминирование трансфертов в структуре доходов муниципальных бюджетов сформировали затяжной, хронический характер социально-экономических проблем. Это обуславливает необходимость пересмотра целей, принципов и содержания муниципального управления, особенно в сфере экономики. Статья направлена на ревизию положений теорий местного самоуправления в контексте развивающейся концепции экономики благополучия, которые составили методологическую базу работы. Использовался комплекс общенаучных методов, включая ретроспективный анализ и систематизацию. Проведен обзор дореволюционных работ российских ученых и публицистов за период 1870-1917 гг., посвященных земскому и городскому самоуправлению. Выявлен образ благополучия территории местного самоуправления, заключающийся в обеспечении наружного и внутреннего благоустройства территории; попечении о продовольственной обеспеченности, здоровье, образовании, безопасности от различных угроз (пожаров, болезней, преступности); организации экономической жизни территории через муниципализацию общественно значимых производств и услуг, трудоустройство безработных, а также стимулирование экономической деятельности посредством кооперации и выдачи кредитов. На основе сопоставления нарративов концепции экономики благополучия и положений теорий местного самоуправления показано, что эта концепция может быть реализована средствами местного самоуправления, так как их теоретическая база соответствует друг другу. Сделан вывод о необходимости реализации потенциала системы местного самоуправления, заложенного Александром II. Для этого требуется увеличить тесноту взаимодействия жителей и органов управления, распространить знания о муниципальном управлении, предоставить большие финансовые возможности местным властям для концентрации на решении локальных проблем и выражении интересов местного населения.

Ключевые слова: муниципальная экономика; экономика благополучия; муниципальные образования; местное самоуправление; земство; город; Городовое положение .

Для цитирования: Dvoryadkina E. B., Belousova E. A. (2023). Ideas of well-being economy in the theories of local self-government. Journal of New Economy, vol. 24, no. 4, pp. 107-124. DOI: 10.29141/2658-5081-2023-24-4-6. EDN: HJGRXB.

Информация о статье: поступила 30 июля 2023 г.; доработана 10 сентября 2023 г.; одобрена 25 сентября 2023 г.

Elena B. Dvoryadkina Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia Elizaveta A. Belousova Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia

Ideas of well-being economy in the theories of local self-government

Abstract. Mostly center-periphery model of territorial development, long-standing domination of transfers in the structure of municipal budget revenues have formed the protracted, chronic nature of the socioeconomic problems. This necessitates refining goals, principles and content of municipal government, especially in the economic sphere. The paper aims to revise the propositions of the theories of local self-government against the backdrop of the emerging concept of well-being economy, which together constitute the methodological basis of the research. The study applies a suite of general scientific methods, including retrospective analysis and systematisation. Based on the review of pre-revolutionary works of Russian scientists and essayists for 1870-1917 devoted to zemstvo and town and city self-government, the paper deduces an image of well-being of a territory under local government. In particular, its well-being presupposes providing local internal and external amenities, care for food security, health, education, safety from various threats (fires, diseases, crime); organising the economic life of a territory through the municipalisation of socially important industries and services, generation of employment, as well as stimulation of economic activity through cooperation and issuing loans. Having compared the narratives of the well-being economy concept and the propositions of the theories of local self-government, the paper demonstrates that this concept can be implemented by means of local self-government, since their theoretical bases correspond to each other. The study concludes that there is a need to realise the potential of the local government system laid down by Alexander II, emperor of Russia. This requires making the interaction between residents and local government closer, disseminating knowledge about municipal government, and providing greater financial opportunities to local authorities so that they could concentrate on addressing local problems and expressing residents' interests.

Keywords: municipal economy; well-being economy; municipality; local self-government; zemstvo; cities and towns; City municipal statute.

For citation: Dvoryadkina E. B., Belousova E. A. (2023). Ideas of well-being economy in the theories of local self-government. Journal of New Economy, vol. 24, no. 4, pp. 107-124. DOI: 10.29141/2658-5081-2023-24-4-6. EDN: HJGRXB.

Article info: received July 30, 2023; received in revised form September 10, 2023; accepted September 25, 2023

Введение

Мейнстрим дискуссии об экономическом развитии определяется «продвижением "экономики благополучия" в контексте парадигмы устойчивого развития» [Семе-ненко, Хайнацкая, 2022, с. 76]. Иными словами, эволюция концепции устойчивого развития привела к теоретическому оформлению экономики благополучия. Причины ее появления емко выразили финские исследователи Т. Хелне и Т. Хирвиламми: «До сих пор человечество преуспевало в забывании того, что вся человеческая деятельность подчинена законам термодинамики и экологических процессов... которые, в конечном счете,

устанавливают ограничения для социальных институтов (включая экономику) и для человеческого благополучия, то есть, для сбалансированной реализации потребностей» [Не1пе, Шт1ашш1, 2019, с. 13]. Заключение концепции таково: благополучное развитие общества связано с тем, чтобы, повышая уровень жизни населения и его обеспеченность благами (включая удовлетворение потребностей в продуктах питания, чистой воде, жилье, образовании и здравоохранении), не превышать экологических границ планеты. Ключевым отличием идей устойчивого развития на этапе формирования концепции экономики благополучия является, прежде всего, идея жесткости ограничений (так называемые планетарные границы) - постоянное бесконечное повышение качества жизни невозможно, современное экономическое развитие нуждается в понимании того, каков конечный уровень благ, к производству которого стремится экономическая система. Это ограничение должно преломлять воспроизводственный процесс с точки зрения принципов его осуществления, измерения его результативности и эффективности, изменяя систему ценностей и целей экономического развития.

Экономика благополучия является перспективной концепцией, которая позволяет настраивать, корректировать воспроизводственный процесс на территориях разных уровней - мировом, национальном, региональном и локальном. Ключевые характеристики экономики благополучия включают справедливость, которая во всех ее измерениях лежит в основе экономических систем; участие - граждане активно участвуют в жизни своих сообществ; уважение к природе - человек отдает столько же, сколько берет; целенаправленность - у всех есть общее чувство принадлежности, и институты служат общему благу; достоинство - люди обеспечены достаточно, чтобы жить в комфорте, безопасности и счастье.

Большинство муниципальных образований имеют небольшие ресурсы для внедрения принципов экономики благополучия, однако их потенциал в этом высок: с точки зрения размеров, они являются более гибкой территориальной единицей, их ресурсы легче оценить, характеристики благополучия - выявить. Цель статьи - осуществить теоретический анализ взаимосвязи нарративов экономики благополучия и положений теорий местного (земского и городского) самоуправления в дореволюционной России, которые формируют базис современной муниципальной науки. Согласно гипотезе исследования, прогрессивные идеи местного самоуправления, сформулированные в дореволюционный период, пока недостаточно реализованы в сфере публичного управления и создания благополучия на территориях, и могут служить основой для имплементации концепции экономики благополучия в локальных сообществах. Для проверки гипотезы использовался исторический подход, позволяющий проводить анализ в пространственно-временном аспекте.

Идеи местного самоуправления в дореволюционной России

Процессы модернизации российского общества во времена второй промышленной революции стимулировали развитие муниципальной науки - научного направления, занявшегося изучением различных аспектов публичного управления на уровне отдельных сообществ, проживающих на конкретных территориях, в целях реализации их интересов и удовлетворения локальных нужд. В период с 1870 г., отмеченного принятием Городового положения в ходе реформ земского и городского самоуправления в Российской империи, и до начала 1920-х гг. общественно-научный дискурс пополнился значительным количеством литературных трудов об организации и задачах местного самоуправления. С одной стороны, оно должно было трансформировать методы публичного управления на основе большего участия общественности, а с другой - позаботиться о бытовом

и культурном уровне жизни населения с тем, чтобы общество соответствовало обрушившемуся на него технологическому прогрессу.

В контексте новых вызовов, с которыми Россия сталкивается в XXI в., дореволюционные работы вызывают особый интерес. «Прерыв постепенности (эволюционности) в конституционном развитии России определенно негативно сказывается на развитии государственности в новейшее время; и по этой причине современная российская модель местного самоуправления оказалась отчужденной от прогрессивных идей и практики земства» - проницательно подмечает В. И. Червонюк [2018, с. 153]. Фокус внимания направим на исследование представлений о благе (благополучии) для территорий осуществления местного самоуправления (МСУ) в трудах дореволюционных исследователей, рассматривая этот вопрос в разрезе сущности, целей и задач, а также предметов ведения учреждений МСУ в этот период.

По убеждению А. А. Кизеветтера, отсчет развития системы местного самоуправления как составляющей публичного управления нужно вести от Городового положения Екатерины II, принятого в 1785 г., которое в практическом плане хоть и «не направило течения городской жизни в новое русло», став фактически бумажной реформой, но принципиально стало «первым манифестом таких основ городского самоуправления, которые не получали в предшествующие периоды нашей истории не только практического осуществления, но и теоретического признания» [Кизеветтер, 1913, с. 251]. В частности, историк подчеркивает, что город был провозглашен всесословным самоуправляющимся союзом, т. е. в управление вовлекалось теперь все городское население, а его деятельность заключалась не только в сборе повинностей, но и в самостоятельном управлении отраслями городского благосостояния. Анализируя Городовое положение, А. А. Кизеветтер суммирует предметы ведомства дум в 8 «рубриках»: «1) прокормление и содержание городских жителей; 2) предотвращение ссор и тяжб города с окрестными городами и селениями; 3) сохранение в городе мира, тишины и согласия; 4) наблюдение порядка и благочиния; 5) обеспечение города привозом необходимых припасов; 6) охрана городских зданий, заведение нужных городу площадей, пристаней, амбаров, магазинов; 7) приращение городских доходов и 8) разрешение сомнений и недоразумений по ремеслам и гильдиям» [Кизеветтер, 1913, с. 268]. Он заключает, что несмотря на очерченную документом компетенцию, думы практически не обладали самостоятельностью в том, чтобы осуществлять деятельность в этих направлениях, подчиняясь указаниям губернского правления и губернатора как в части буквального выполнения обязанностей, так и в части формирования и распределения доходов появившихся органов местного самоуправления. Кроме того, частым явлением в местном самоуправлении на начальных этапах его развития (и даже после реформ Александра II) было исполнение гласными мелких поручений губернского начальства, а также непосредственное участие, например, в контролирующих мероприятиях на рынке.

А. И. Васильчиков предупреждает против использования потенциала органов самоуправления только в целях сокращения центральными правительствами своих расходов и «забот» управления: «Но само собою разумеется, что подобная система, возлагающая на местных обывателей все тягости управления без соответствующих прав, не заслуживает названия "самоуправление". Оно получает свое значение только с той поры, когда местные жители получают действительное влияние на ход дел или хотя бы круг, в котором это влияние обнаруживается...» [Васильчиков, 1872, с. II]. Солидарен с ним и А. А. Кизевет-тер, который подчеркивает, что наличие местного самоуправления - признак осознанного государства, которое понимает, что односторонняя правительственная опека бессильна осуществить идеал государственного благоустройства и народного довольства по двум причинам: «1) по быстро развивающейся отчужденности правящего бюрократического

класса от живых, вечно подвижных и обновляющихся интересов и потребностей народа1 и 2) в силу того обстоятельства, что свободное участие в делах управления само по себе является глубокой потребностью общества и необходимым элементом общественной удовлетворенности и довольства» [Кизеветтер, 1917, с. 7]. Таким образом, здесь обнаруживается важный элемент экономики благополучия - локальные сообщества должны сами определять свою «историю благополучия», его характеристики для конкретной территории. Одновременно и система местного самоуправления, круг ее действия и предметов ведения не может быть обозначена никак иначе, кроме как «в непосредственном соотношении с народом и страной, о коих идет речь» [Васильчиков, 1872, с. 42].

К «главным предметам», подлежащих ведению органов местного самоуправления, А. И. Васильчиков [1872, с. 49] относил следующие: 1) устройство путей сообщения, так как они находятся в прямой зависимости от специальных местных условий, свойств почв, расположения населения и размеров провоза и проезда, местных цен; 2) общественное призрение, поскольку «правительство и правительственные агенты, не принадлежащие к местному населению, не могут вникать в народный быть так глубоко, чтобы определять степень нужды, дряхлости, болезни, дающей право на пособие», поэтому призрение неимущих может легко превратиться в кормление тунеядцев и чиновников, занимающихся надзором за этой деятельностью [Васильчиков, 1872, с. 43-44]; 3) народное продовольствие, поскольку никакая строгая отчетность не в состоянии спасти от «оскудения и расхищения» хлебных запасов, если местная власть об этом не заботится; 4) народное здравие -один из тех вопросов, который требует координации между местными и центральными властями для контроля в том числе за эпидемиологической ситуацией, однако, местная власть должна обладать необходимыми полномочиями, чтобы управлять ситуацией оперативно, не ожидая разрешений центральных властей; 5) народное начальное образование, в том числе устройство и содержание элементарных училищ, сельских и городских школ, нормальных училищ для обучения учителей; 6) общественное благоустройство, в том числе охрану общественного порядка, надзор за строительством, пожарную охрану, охрану земель и имущества от повреждения, наблюдение за судоходством внутренних рек и озер, охранение личной безопасности от неосторожных (но не от преднамеренных, злоумышленных) действий (хранение и продажа оружия, пороха, содержание собак); 7) тюремное управление; 8) хозяйственная часть, т. е. право составлять сметы и расходовать суммы на предмет ведения земских властей; 9) раскладка государственных податей и повинностей; 10) мировой суд и суд присяжных. Отдельно отметим, что в хозяйственную, т. е. экономическую часть А. И. Васильчиков включал только определение местных потребностей на предметы расходов, установленных законом, раскладку этих расходов по нормам на те предметы, которые подлежат обложению, а также самостоятельное и независимое производство расходов. Несмотря на то, что в Земском положении 1864 г. земским органам предписывалось «попечение о развитии торговли промышленности», он полагал, что «дела торговые, промышленные едва ли подлежат ведению или даже попечению местных учреждений», поскольку земские власти ни имеют ни беспристрастного взгляда, ни понимания общегосударственных интересов. Так как, во-первых, сами вовлечены в эту торговлю и промыслы, а во-вторых, «замкнуты в тесной сфере местных интересов», и «эта узкость взглядов, эта замкнутость, главные пороки провинциального быта, особо пагубны для управления такого рода делами, как торговля и промышленность, развитие коих зависит от вольного беспрепятственного движения товаров, людей, капиталов» [Васильчиков, 1872, с. 51].

1 Н. Н. Гронский позже писал «Эта отчужденность народных масс от образованных классов есть наихудшая из язв, привитых народному организму бюрократической системой управления, она отделяет интеллигенцию от народа и тем обессиливает творческий дух наций» [Гронский, 1917, с. 26].

Современно звучат слова К. Ф. Одарченко о важности организации земских органов на местах (например, в волостях), которые будут заниматься не только общественным призрением, но и проводить экономические мероприятия, например, по организации мелкого кредита сельскому населению: «Поднятие экономического благосостояния - вот цель, к которой должны быть направлены все усилия земства, и единственный путь сократить уход крестьян на поиски заработков и счастья в город. Экономическая деятельность земства и общественное призрение дополняют друг друга.» [Одарченко, 1900, с. 2-3]. Его слова свидетельствуют о том, что поддержание населенности сельской местности является важной и необходимой задачей, а обустройство территории, обеспечение социальной и экономической поддержкой населения - ее средством, что составляет контраст с административными методами: закреплением крестьян на земле или невыдачу паспортов колхозникам во времена СССР. Он также отмечает, что несмотря на ряд деструктивных явлений при выборе гласных от крестьян (например, подкупе или выборе по указанию влиятельного дворянина), наблюдалось и другое явление - многие земские деятели из высшего сословия начали сознавать закон безусловной солидарности крупного и мелкого землевладения, сознавать, что поднятие экономического благосостояния крестьян, помимо своей нравственной стороны, не только выгодно, но и необходимо для общего поднятия экономического благосостояния, в том числе и самих дворян [Одарченко, 1900, с. 96]. Такое понимание созвучно набирающей остроту проблеме неравенства по доходам как в российских регионах, так и в развитых западных экономиках [Ве1ошоуа, 2022, р. 47-48], и отрицательно сказывающейся не только на общем благосостоянии, но и порождающее рост социального напряжения.

Колоссальную важность К. Ф. Одарченко придает непосредственному участию в управлении всех граждан, видя в такой солидарной деятельности глубокую нравственную основу, связанную, во-первых, с помощью ближнему, а во-вторых, с тем, что оно не позволяет обществу разделиться на опекаемых и опекунов, когда общественные инстинкты угасают, а житель страны, не принимающий участия в управлении, «колеблется между рабством и распущенностью» [Одарченко, 1900, с. 5, 14, 26] или, используя слова П. П. Гронского, происходит «атрофия субъектно-правовой психики в сфере публичного права у массы населения» [Гронский, 1917, с. 26], что также не способствует общему благополучию. В целом, публицист заключает, что правильная организация земского самоуправления должна рано или поздно исполнить свою задачу - «поднять экономическое благосостояние крестьян, и тем самым дать им возможность быть истинными выразителями интересов их среды, а в будущем - повести общество к дальнейшему материальному и духовному развитию» [Одарченко, 1900, с. 95]. Например, развитие экономической базы земств он видит в использовании потенциала потребительских обществ (позволят организовать торговлю качественным товаром по справедливой цене), производительных ассоциаций (могут дать занятие и заработок населению, страдающему безработицей), а также их союзов (позволят исключить посредников между производителями и потребителями, а капитал оставить в земствах). Развитие потребительских сообществ и производительных ассоциаций может также использоваться в достижении не только утилитарных, но и в образовательных, воспитательных целях (ремесленное и профессиональное образование, народное образование в целом), которое в итоге приведет к формированию так называемого нравственного капитала, а также дальнейшему повышению материального благосостояния жителей [Одарченко, 1900, с. 143-156].

Экономическое содержание от античных городов до городов нового времени анализирует М. Д. Загряцков [1906, с. 5]. Он отмечает, что древнегреческие города - Фивы, Вавилон, Рим, ничем не напоминали современные в силу их главных функций - центра

политической жизни и обеспечения безопасности. Лишь средневековые города стали «производительной ячейкой», а с наступлением нового времени и вовсе «рамки расширяются, краски делаются разнообразнее, контрасты становятся резче, перспективы открываются шире... жизненные функции делаются интенсивнее» [Загряцков, 1906, с. 8] -появляется «мировой город», который связан с мировым производством, но при этом живет самостоятельной жизнью, а темпы его роста поражают своей быстротой. Такой город «неизбежно односторонен и потому зависит от национального и даже мирового рынка, так что его экономическая жизнь, общественные формы его производства определяются общими законами экономики данного общества в данный исторический момент» [Там же, с. 32]. Подобную зависимость можно наблюдать и в наши дни - крупные городские агломерации в кризис страдают значительно сильнее, темпы падения производства в них больше, чем в экономике в целом, другими словами, их благополучие очень сильно подвержено влиянию внешних факторов, что должно учитываться государством, несмотря на необходимую самостоятельность городов.

Ученый заключает, что «законы развития современного мирового города. являются. результатом своеобразного соотношения двух самых элементарных и самых основных факторов человеческой культуры - территории и населения» [Там же, с. 9] и на примере изменения земельной ренты демонстрирует, как выгодно расположенная земля, в силу своей ограниченности, получает огромное экономическое значение, а рента вырастает до невероятных размеров. М. Д. Загряцков исследовал ряд актуальных вопросов формирования благополучной городской жизни с экономической точки зрения, исходя из необходимости ограничения свободы собственности для обеспечения свободы личности. Так, например, он полагал, что муниципализация предприятий предпочтительнее конкуренции частых предприятий, в частности, в таких важных отраслях городского хозяйства, как обеспечение чистой водой в достаточном количестве, устройство канализационных систем (благоустроенность в санитарном отношении); хорошее освещение (которое «лучше всякого полицейского гарантирует жизнь обывателя от преступлений») [Там же, с. 34]; сооружение и управление коллективными средствами передвижения (в особенности в контексте проблемы правильного распределения населения по городской территории, которая не может быть решена пока городские пути сообщения будут находится в частной собственности). М. Д. Загряцков уверен, что «Муниципализация является политической и социальной необходимостью» ввиду неизбежности вмешательства власти в частноправовые отношения [Там же, с. 42]. Кроме того, муниципализация предприятий позволяет решать вопрос слабой доходной базы местных бюджетов, актуальный как тогда, так и сейчас. И если обслуживание уже существующей инфраструктуры (социальной, транспортной, жилищной) было подъемно для местных бюджетов, то строительство новой в большинстве случаев могло решаться только посредством займов из государственного бюджета, на что центральная власть шла крайне неохотно, видя в местной власти своего политического соперника.

Б. Б. Веселовский, обозначив главный предмет своего сочинения как «Какое местное самоуправление нужно народу?», обращает внимание не только на города и потребности их наружного и внутреннего благоустройства, но на хозяйство сел, уездов, губерний: «У каждого села всегда имеются такие общие интересы и нужды, которые им удобно удовлетворить сообща» [Веселовский, 1906, с. 5]. Таким образом ученый очерчивает идеал местного самоуправления. Во-первых, поскольку дела местные - это те, которые касаются только конкретной местности, «высшая в государстве власть не должна вмешиваться в чисто местные дела (села, уезда, города); она не должна нарушать самостоятельность местного самоуправления» [Веселовский, 1906, с. 8]. Во-вторых, деятельность органов МСУ должна ограничиваться только законом, выражать нужды и интересы всего

местного населения, а не исполнять «желания помещиков, купцов, домовладельцев и крестьянских богатеев» [Веселовский, 1906, с. 14]. Соответственно, требуется всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право при выборах в земских и городских гласных.

Приверженцы социал-демократических взглядов М. Я. Лукомский и В. А. Поссе рассматривают благополучие территорий местного самоуправления с точки зрения достижения блага депривированных социальных классов и в контексте общественного самоуправления в целом. В частности, В. А. Поссе подчеркивает потенциал органов МСУ в этом вопросе: «в борьбе с государственной властью местное самоуправление нередко защищает интересы не господствующего класса, а всего населения; тем более, что во многих западноевропейских городских самоуправлениях пролетарии приобрели уже такую силу и значение, что могут приступить к практической работе в направлении так называемого "муниципального социализма"» [Поссе, 1905, с. 522]. Идеал осуществления местного самоуправления автор видит в примере Англии, где воплощается принцип «самой широкой муниципализации частных предприятий, носящих монопольный характер, и управлением ими в интересах общества, а не с целью извлечения несправедливых барышей» [Поссе, 1905, с. 523]. Так, города постепенно вытесняют частное предпринимательство и муниципализируют «водоснабдительные и газоснабдительные сооружения, городские железные дороги, базары, кладбища, бани, прачечные и т. д. Располагая теми производительными силами, которые развились, благодаря частной предприимчивости, и превосходя ее единством плана и размером своих средств, городское самоуправление успешно доминирует во всей области удовлетворения общественных потребностей» [Поссе, 1905, с. 523-524]. Целесообразность муниципализации в том, что спрос со стороны граждан на услуги, являющиеся основой организации совместной городской жизни достаточно стабилен, таким же стабильным и оправданным по стоимости должно быть и предложение, чтобы город или другое муниципальное образование могло благополучно существовать - привлекать жителей и предприятия за счет создания благоприятной городской среды.

Значительные надежды в деле МСУ В. А. Поссе возлагает на низшие классы, которые, приникая в органы управления, «начинают заботиться о своих местных интересах не только косвенно, путем выборов, но и путем непосредственного участия в управлении» [Поссе, 1905, с. 525]. Кроме того, автор напоминает, что цель государства не в том, чтобы охранять собственность и личную свободу отдельных лиц, а в том, чтобы благодаря объединению людей сделать возможным достижение «такой ступени бытия», «такой суммы образования, силы и свободы», которая не могла бы быть достигнута ими как отдельными лицами, а также «привести человеческое существо к тому, что оно положительно развернулось и прогрессивно развивалось, другими словами образовать человеческое назначение - т. е. культуру» [Поссе, 1905, с. 494].

М. Я. Лукомский исходит из взаимосвязи между городской жизнью и положением работающего человека, полагая, что не только за достижение достойных условий труда и уровня заработной платы должен бороться городской житель, но и за право управления, поскольку «эксплуатация и угнетение рабочего класса простирается далеко за пределы фабричной ограды и проникает во все области нашей общественной жизни» [Лукомский, 1902, с. 37], а «городская жизнь, городская дума, городское хозяйство и составляют одну из важных сторон этой сложной внефабричной жизни рабочего» [Лукомский, 1902, с. 3]. В качестве примеров несправедливого и неравноправного положения разных групп горожан (домовладельцев и нанимателей, промышленников и рабочих) он рассматривает ряд наиболее острых вопросов городского управления.

Во-первых, систему городских сборов (больничного, адресного, почтового), которые большой тяжестью ложатся на малообеспеченные слои населения, например,

больничный сбор оплачивается чернорабочими и вновь прибывшими в город (Петербург), фактически безработными, но не взимается с фабрикантов и купцов [Лукомский, 1902, с. 9].

Во-вторых, водоснабжение и канализацию, а также поливку и очистку улиц для защиты от пыли, которые критичны для санитарно-эпидемиологической обстановки и здоровья населения, при этом «водопроводы и фильтры» устанавливаются только для богатого населения, остальные вынуждены довольствоваться водой из Невы, а между тем «непрофильтрованная невская вода признана думской же городской комиссией в 1893 г. негодной ни для питья, ни для варки» [Лукомский, 1902, с. 14].

В-третьих, народное образование, и, в-четвертых, квартирный вопрос. Размышления относительно последнего особенно актуальны в контексте последних тенденций в строительстве: в связи с высоким спросом на жилье в крупных городских агломерациях (Москве, Санкт-Петербурге, Краснодаре, Екатеринбурге и др.) активно строятся многоэтажные компактно расположенные комплексы с квартирами небольшой площади (начиная от 8 м2). М. Я. Лукомский по этому поводу пишет, что, например, «невероятно велик процент смертности, проживающих в одной комнате» - смертность однокомнатных жильцов в 23 раза выше тех, кто проживает в трех комнатах [Лукомский, 1902, с. 15]. Конечно, домовладельцам выгодны «ульи для помещения в них возможно большего количества народа», однако скученность, отсутствие свежего воздуха отрицательно сказывается на здоровье и жизни горожан. Таким образом, поскольку город представляет собой «общину людей, у которых имеется много общих интересов, общих нужд» [Лукомский, 1902, с. 12], должно соблюдаться представительство в органах управления с тем, чтобы создаваемые на территории блага были доступны всем проживающим на ней.

А. Ю. Вегнер в работе, опубликованной в середине Первой мировой войны подчеркивает важность местного самоуправления как организующей и мобилизующей силы на местах, хотя основной задачей, возложенной государством на местное самоуправление является «удовлетворение местных хозяйственных и культурных нужд» [Вегнер, 1916, с. 4]. При этом, ученый приводит детальный перечень не только функций местного самоуправления, но и направлений их осуществления. Например, в экономические мероприятия он включает такие направления как: формирование артелей и содействие кустарям; агрономическую помощь; организацию сельскохозяйственных складов, опытных полей и станций; травостояние (выкашивание, примятие, выжигание) и улучшение животноводства; осушение болот; борьбу с вредителями; организацию метеорологической сети; кредитные учреждения и кооперативы; городские банки и ломбарды; продовольственное дело и борьбу с дороговизной; общественные работы; общественную торговлю хлебом, мясом, углем и другими предметами первой необходимости. Технологический и социальный прогресс отражен им в такой важной области работы местного самоуправления как санитарное благоустройство - речь идет об устройстве водоснабжения в городе и деревне, организации общественных бань и прачечных, лабораторных исследований воды, канализаций и свалок, дезинфекционных камер, прививок, моргов и крематориев, а также кишечных, утилизационных и альбуминных заводов. Отдельное внимание уделено страховому делу и пожарной охране (организация сигнализации, пожарных команд и обозов, добровольное страхование, страхование скота). Новые технологии присутствуют и в функции, связанной с дорожным делом и средствами передвижения (т. н. обустройство путей сообщения у А. И. Васильчикова) - речь идет не только о дорогах, мостовых, реках и каналах, но также и о трамваях, телеграфе и телефоне.

Уже к 1917 г. значение для государства появившихся во второй половине XIX в. органов местного самоуправления видится несомненным: во-первых, «исполнителями предначертаний центральных властей являются власти местные», а во-вторых, большинство населения входит в непосредственное соприкосновение лишь с местными властями, образ которых и определяет отношение жителей к государственному строю [Гронский, 1917, с. 3]. При этом, как отмечает современный историк А. В. Мамаев [2018, с. 103], развитие института самоуправления отражало более масштабные проблемы: «что приоритетнее - интересы местных сообществ, личности, социума или государства в целом, что важнее - децентрализация, стимулирование местной инициативы или укрепление жесткой вертикали, административно-бюрократической системы?». Приват-доцент Петроградского университета П. П. Гронский ставит проблему самоуправления именно в контексте децентрализации. Он рассматривает несколько теорий местного самоуправления (теорию свободной общины, органическую теорию самоуправления, государственную теорию, политическую теорию, юридическую теорию) и указывает на сложности определения границ действия органов МСУ способов их формирования, оплаты работы (как почетная должность, как любительская в свободное время или как одна из профессий), юридического статуса. Таким образом, ключевыми вопросами границ МСУ, по П. П. Гронскому, являются степень независимости от центральной власти в решении вопросов, возможность населения выбирать своих представителей, участие в самоуправлении непосредственно местных жителей, выражение общих интересов территории. Идеал местного самоуправления, позволяющий выполнить главную цель МСУ - рациональное удовлетворение «местных польз и нужд» [Гронский, 1917, с. 31], - состоит в том, чтобы избегать формализма, бездеятельности и отчужденности в его осуществлении [Гронский, 1917, с. 27].

Изученные материалы позволяют сделать ряд выводов. Во-первых, в трудах дореволюционных ученых и публицистов прослеживается мысль о том, что устройство местного самоуправления должно модернизироваться тогда, когда в круг правительственных забот входят, по выражению А. А. Кизеветтера, «более сложные вопросы удовлетворения и развития высших потребностей самого населения» [Кизеветтер, 1917, с. 72].

Во-вторых, говоря о предметах ведения органов местного самоуправления в России, исследователи приходят к мысли о том, что, если в западных экономиках (например, в США или Швейцарии) они формировались под влиянием особенностей национального характера, проявляющего большую самостоятельность (например, организация государства шла от общин к более высокому уровню объединения для решения внешнеполитических вопросов, которые общины не могли решить собственными силами), то в России акцент в потребности в местном самоуправлении смещается на то, что только местные власти могут знать наиболее острые проблемы местности и средства их решения ввиду территориального многообразия. При этом, многие соглашаются с тем, что ни в одном из государств (Англии, Пруссии, Франции), ведению местных учреждений не предоставлено такое широкое поприще, как в России [Васильчиков, 1872, с. 52].

В-третьих, важным выводом исследователей дореволюционной поры является осознание необходимости не только равного, но и активного участия местного населения в общественном самоуправлении, в ином случае невозможным становится продуктивное удовлетворение местных польз и нужд.

Взаимосвязь идей местного самоуправления и экономики благополучия

Давая краткую характеристику теоретической концепции экономики благополучия, следуют упомянуть несколько феноменов, на фоне которых она получает развитие.

Во-первых, критика ВВП и создание альтернативных показателей прогресса общества (progress indicators). Как отмечают многие экономисты, ВВП является во многом ошибочным показателем экономического благосостояния: например, он часто плохо коррелирует с изменениями в уровне удовлетворения жизни и счастья [Easterlin, 1995; Boarini, Johansson, d'Ercole, 2006, p. 6]; досуг, неравенство, смертность, заболеваемость, преступность и окружающая среда - лишь некоторые из факторов, влияющих на уровень жизни внутри страны - ВВП учитывает несовершенно, если учитывает вообще [Jones, Klenow, 2016, p. 2426]; ВВП учитывает отрицательные экстерналии как положительные, и др. [Giannetti et al., 2015, p. 12]. В соответствии с этим разрабатываются альтернативные показатели экономического благосостояния и благополучия с тем, чтобы изменить направление оценивания, а значит и цели экономической политики [см. подробнее: Fleurbaey, 2009; Coscieme et al., 2020; Sánchez et al., 2020; Cook, DavíSsdóttir, 2021; Delahais et al. 2023]. Во-вторых, экономика пост-роста, которая отказывается от роста ВВП как цели и вместо этого реорганизует производство вокруг благополучия общества и планеты, а не вокруг потребления и накопления [Jackson, 2009], при этом все большую поддержку получают постматериалистические (ценности самовыражения в противовес материалистическим ценностям выживания), коллективистские и экологические ценности [Paulson, Büchs, 2022].

В трактовке группы международных исследователей [Fioramonti et al., 2022] экономика благополучия предполагает создание такой экономической системы, которая стремится к человеческому и экологическому благополучию вместо материального роста. Авторы подчеркивают применимость данной концепции для разработки политик пост-роста и оценки социально-экономического прогресса. Хотя экономика благополучия разделяет ряд своих основных принципов с различными концептуализациями пост-роста, ее терминология и концепции, как правило, легче адаптируются к различным социальным и экономическим контекстам, проникают в политические процессы и учитывают культурные особенности, причем не только в странах с развитой экономикой, но и в менее промышленно развитых странах.

Авторы другой работы, развивая идеи экономики благополучия, акцентируют внимание на необходимости признания циклической обратной связи между состоянием окружающей среды и здоровья населения в качестве основы здоровья планеты и, таким образом, перейти - в рамках социального перехода к устойчивости - от обычного анализа затрат и выгод к признанию «сопутствующих выгод» между здоровьем и окружающей средой и экономикой [Laurent et al., 2022].

В работе С. Уоддэк [Waddock, 2021] проанализированы ключевые понятия, связанные с распространением концепции экономики благополучия. Для этого использованы тексты 183 заявок о членстве участников Альянса за экономику благополучия (Wellbeing Economy Alliance), на основе которых выделены четыре нарратива об экономике благополучия. Нарративы представляются наиболее целесообразной формой описания формирующейся экономики благополучия, поскольку, как отмечают И. М. Ширяев, А. А. Ку-рышева и В. В. Вольчик, «нарративы ценны прежде всего тем, что через них мы получаем информацию о том, как акторы строят свое поведение с использованием "протоэконо-мических моделей, содержащихся в нарративах"» [Ширяев, Курышева, Вольчик, 2021, c. 83]. С. Уоддэк подчеркивает, что полученные нарративы не являются настолько простыми и понятными как неолиберальные принципы, однако они отражают всю сложность нынешней реальности и формирующейся экономики благополучия [Waddock, 2021, p. 15]. Результаты сопоставления нарративов с анализом дореволюционных трудов по земскому и городскому самоуправлению представлены на рисунке.

Взаимосвязь нарративов экономики благополучия и положений теорий земского и городского самоуправления1 Relationship between the narratives of well-being economy and the propositions of the zemstvo and city self-government theories

1 Составлено no: Waddock, 2021; Дворядкина, Белоусова, 2023; материалы статьи.

По мере развития идей МСУ видно, как оно из средства организации быта и культурной жизни горожан и освобожденных крестьян превращалось в подлинную необходимость, обыденность для эффективного государственного управления на местах (истинные органы самоуправления). При этом не теряется изначальный посыл местного самоуправления - заботы о благе населения. Если взглянуть на научные труды, а также законодательные акты1 дореволюционной поры с лингвистической точки зрения, то там, где речь идет о предметах ведомства МСУ в текстах встречается много слов с морфемой «благо», например:

- благоустройство города, т. е. попечение об устроении города, заведывание устройством и содержанием улиц, площадей, мостовых, тротуаров, городских общественных садов, бульваров, водопроводов, сточных труб, каналов, прудов, канав и протоков, мостов, гатей и переправ, а равно и освещением города2;

- благосостояние городского населения, т. е. меры к обеспечению народного продовольствия, устройство рынков и базаров; попечение об охранении народного здравия, о принятии мер предосторожности против пожаров и других бедствий и об обеспечении от причиняемых ими убытков; попечение об ограждении и развитии местной торговли и промышленности, об устройстве пристаней, бирж и кредитных учреждений3;

- благочиние, т. е. общественный порядок, обеспечивается полицией безопасности, есть также полиция благосостояния 4;

- земские благотворительные и лечебные заведения и прочие меры призрения; способы прекращения нищенства; попечение о построении церквей; попечение и призрение бедных, неизлечимых больных и умалишенных, а также сирых и увечных5;

- устройство православных храмов и поддержании их в исправности и благолепии, а равно попечение об учреждениях, имеющих целью укрепление религиозного чувства и поднятие нравственности городского населения6.

Сферы деятельности, призванные его обеспечить, называют отраслями городского благосостояния, а предметы ведомства земского и городского общественного управления - местными хозяйственными пользами и нуждами. Формируя собирательный образ благополучия территории местного самоуправления в трудах дореволюционных ученых можно сказать, что оно заключается в попечении о продовольственной обеспеченности, здоровье населения, образовании, безопасности от различных угроз (пожаров, болезней, преступности); обеспечении наружного и внутреннего благоустройства территории; в сохранении мира, тишины и согласия; устройстве, попечении и улучшении местных путей сообщения; организации экономической жизни территории через муниципализацию общественно значимых производств и услуг, трудоустройство безработных, а также стимулирование экономической деятельности посредством выдачи кредитов и коопераций.

Заключение

Обзор дореволюционных работ российских ученых и публицистов позволил подтвердить связь между экономикой благополучия и местным самоуправлением, а также составить

1 Имеются ввиду Положения о губернских и уездных земских учреждениях 1864 г. и 1890 г., а также Городовые положения 1870 г. и 1892 г. https://nnov.hse.ru/ba/law/igpr.

2 Городовое положение 1870 г.

3 Там же.

4 Устав Благочиния или Полицейский от 8 апреля 1782 г.

5 Положение о губернских и уездных земских учреждениях 1864 г. и 1980 г.

6 Городовое положение 1892 г.

образ благополучия территории осуществления местного самоуправления. Можно согласиться с В. И. Червонюком [2018] в том, что идеи и практика земского и городского самоуправления отличала прогрессивность. Это проявлялось как в организации МСУ, так и в учете технологического фактора. Анализ положений теорий земского и городского самоуправления через призму концепции экономики благополучия позволяет сделать вывод о том, что развитое местное самоуправление обладает не только значительным потенциалом для воплощения этих идей, но и является для этого необходимым условием, поскольку именно круг ведомства органов местного самоуправления, знание «местных польз и нужд» позволяет им сначала разрабатывать и визуализировать, а затем воплощать локальную «историю благополучия». В стратегировании и управлении своим развитием муниципальным образованиям следует применять принципы экономики благополучия, в особенности с учетом того, что исследования подтверждают зависимость социально-экономического развития территорий от качества стратегического планирования и управления [Антипин, Власова, 2022, с. 67]. Таким образом, исследование подтвердило гипотезу о том, что прогрессивные идеи местного самоуправления, сформулированные в дореволюционный период, недостаточно реализованы в сфере публичного управления и создания благополучия на территориях, и могут служить основой для имплементации концепции экономики благополучия в локальных сообществах. Полученные результаты могут быть использованы для корректировки целей, принципов и содержания муниципального управления.

Источники

Антипин И. А., Власова Н. Ю. (2022). Оценка стратегического планирования в муниципальных образованиях: методические, практические и управленческие аспекты // Управленец. Т. 13, № 5. С. 67-84. https://doi.org/10.29141/2218-5003-2022-13-5-5. ББ№ НР^Н.

Васильчиков А. И. (1872). О самоуправлении: сравнительный обзор русских и иностранных, земских и общественных учреждений / [соч. кн. А. Васильчикова]. 3-е изд. Санкт-Петербург. В 2 т. Т. 1.

Вегнер А. Ю. (1916). Краткое пособие к лекциям по политике местного самоуправления, чит. в 1915-16 акад. году. Вып. 1. Харьков: Тип. "Утро" Я. П. Фишганга и М. Г. Шепшелевича. 24 с.

Веселовский Б. Б. (1906). Какое местное самоуправление нужно народу? Санкт-Петербург: Новый Мир. 40 с.

Гронский П. П. (1917). Децентрализация и самоуправление; Гл. ком. Всерос. земского союза, Экон. отд. 2-е изд., пересм. и доп. Москва: Т-во скоропечатни А. А. Левенсон. 39 с.

Дворядкина Е. Б., Белоусова Е. А. (2023). Концепция экономики благополучия в муниципальном развитии // Развитие социально-экономического, научно-технологического потенциала регионов как фактор укрепления позиции России в современном мире: материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. уч. (5-8 июля 2023 г.). Абакан: Хакасское книжное издательство имени В. М. Торосова. С. 57-62.

Загряцков М. Д. (1906). Социальная деятельность городского самоуправления на Западе. Вып. I. Проблемы муниципализации. Киев: Тип. Императорского университета святого Владимира, акционерное общество печатного и издательского дела Н. Т. Корчак-Новицкого. 64 с.

Кизеветтер А. А. (1913). Городовое положение Екатерины II // Три века. Россия от Смуты до нашего времени. Историч. сб. Т. 5. XVIII век. Вторая половина / под ред. В. В. Каллаша. Москва: т-во И. Д. Сытина. С. 251-273.

Кизеветтер А. А. (1917). Местное самоуправление в России ГХ-ХГХ ст.: исторический очерк. 2-е изд. Петроград. 119 с.

Лукомский М. Я. (1902). Городское самоуправление в России / Перед загл. псевд. авт. А. Б.; Рос. социал.-демократ. раб. партия. Женева: Тип. Союза [Рус. Социалдемократов]. 37 с.

Мамаев А. В. (2018). Институт городского самоуправления и проблема модернизации муниципальной инфраструктуры в России в начале XX в // Вопросы теоретической экономики. № 1. С. 102-116. https://doi.org/10.24411/2587-7666-2018-00007.

Одарченко К. Ф. (1900). Организация и задачи земского самоуправления. Москва: Типо-лит. А. В. Васильева. 182 с.

Поссе В. А. (1905). Государственная власть и общественное самоуправление: из книги «Теория и практика пролетарского социализма» [глава 7]. Женева. С. 483-525.

Семененко И. С., Хайнацкая Т. И. (2022). Дискурсы о благополучии в реальности «неустойчивого развития»: между прошлым и будущим // Общественные науки и современность. № 5. C. 76-99. https://doi.org/10.31857/S0869049922050045.

Червонюк В. И. (2018). Земское и городское самоуправление России (вторая половина XIX -начало XX вв.) // Вестник Московского университета МВД России. № 4. С. 153-160.

Ширяев И. М., Курышева А. А., Вольчик В. В. (2021). Нарративный институциональный анализ и российская инновационная система // Journal of Institutional Studies. Т. 13, № 3. С. 81-101. https://doi.org/10.17835/2076-6297.2021.13.3.081-101.

Belousova E. A. (2022). Economic well-being: Semantic environment and research contexts at a municipal level. Journal of New Economy, vol. 23, no. 4, pp. 46-68. https://doi.org/10.29141/2658-5081-2022-23-4-3. EDN: JTTVZH.

Boarini R., Johansson A., d'Ercole M. M. (2006). Alternative measures of well- being (OECD Social, Employment and Migration Working Paper no. 33). OECD. 58 p.

Cook D., DavlSsdottir B. (2021). An appraisal of interlinkages between macro-economic indicators of economic well-being and the sustainable development goals. Ecological Economics, vol. 184(C), 106996. https://doi.org/10.1016/jj.ecolecon.2021.106996.

Coscieme L., Mortensen L. F., Anderson S., Ward J., Donohue I., Sutton P. C. (2020). Going beyond Gross Domestic Product as an indicator to bring coherence to the Sustainable Development Goals. Journal of Cleaner Production, vol. 248, 119232. https://doi.org/10.1016/j.jclepro.2019.119232.

Delahais T., Ottaviani F., Berthaud A., Clot H. (2023). Bridging the gap between wellbeing and evaluation: Lessons from IBEST, a French experience. Evaluation and Program Planning, vol. 97, 102237. https://doi.org/10.1016/jj.evalprogplan.2023.102237.

Easterlin R. A. (1995.) Will raising the incomes of all increase the happiness of all? Journal of Economic Behavior & Organization, vol. 27, issue 1, pp. 35-47. https://doi.org/10.1016/0167-2681(95)00003-B.

Fioramonti L., Coscieme L., Costanza R., Kubiszewski I., Trebeck K., Wallis S., ... De Vogli R. (2022). Wellbeing economy: An effective paradigm to mainstream post-growth policies? Ecological Economics, vol. 192, 107261. https://doi.org/10.1016/jj.ecolecon.2021.107261.

Fleurbaey M. (2009). Beyond GDP: The quest for a measure of social welfare. Journal of Economic Literature, vol. 47, issue 4, pp. 1029-1075. https://doi.org/10.1257/jel.47.4.1029.

Giannetti B. F., Agostinho F., Almeida C.M.V.B., Huisingh D. (2015). A review of limitations of GDP and alternative indices to monitor human wellbeing and to manage eco-system functionality. Journal of Cleaner Production, vol. 87, pp. 11-25. https://doi.org/10.1016/jj.jclepro.2014.10.051.

Helne T., Hirvilammi T. (2019). Having, doing, loving, being: Sustainable well-being for a post-growth society. In: Chertkovskaya E., Paulsson A., Barca S. (eds.) Towards a political economy of degrowth (Article Chapter 13). Rowman & Littlefield Publishers.

Jackson T. (2009). Prosperity without growth. Economics for a finite planet. Routledge. 288 p. https:// doi.org/10.4324/9781849774338.

Jones C. I., Klenow P. J. (2016). Beyond GDP? Welfare across countries and time. American Economic Review, vol. 106, issue 9, pp. 2426-2457. http://dx.doi.org/10.1257/aer.20110236.

Laurent Ё., Galli A., Battaglia F., Dalla Libera Marchiori G., Fioramonti L. (2022). Toward health-environment policy: Beyond the Rome Declaration. Global Environmental Change, vol. 72, 102418. https:// doi.org/10.1016/j.gloenvcha.2021.102418.

Paulson L., Büchs M. (2022.) Public acceptance of post-growth: Factors and implications for post-growth strategy. Futures, vol. 143, 103020. https://doi.org/10.1016/jj.futures.2022.103020.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Sánchez M., Santiago Ochoa W. M., Toledo E., Ordóñez J. (2020). The relevance of Index of Sustainable Economic Wellbeing. Case study of Ecuador. Environmental and Sustainability Indicators, 6, 100037. https://doi.org/10.10167j.indic.2020.100037.

Waddock S. (2021). Wellbeing economics narratives for a sustainable future. Humanistic Management Journal, vol. 6, pp. 151-167. https://doi.org/10.1007/s41463-021-00107-z.

Информация об авторах Дворядкина Елена Борисовна - доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры региональной, муниципальной экономики и управления. Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: dvoryadkina@usue.ru

Белоусова Елизавета Александровна - кандидат экономических наук, доцент кафедры региональной, муниципальной экономики и управления. Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: belousova-unir@usue.ru

■ ■ ■

References

Antipin I. A., Vlasova N. Yu. (2022). Assessing strategic planning in municipalities: Methodological, practical and managerial aspects. Upravlenets = The Manager, vol. 13, no. 5, pp. 67-84. https://doi. org/10.29141/2218-5003-2022-13-5-5. EDN: HPJANH. (In Russ.)

Vasilchikov A. I. (1872). On self-government: A comparative review of Russian and foreign, zemstvo and public institutions (works of Prince A. Vasilchikov). 3rd ed. Saint Petersburg. Vol. 1. (In Russ.)

Vegner A. Yu. (1916). A short guide to lectures on local self-government policy read in 1915-16 academic year. Issue 1. Kharkov: Tipografía "Utro" Ya. P. Fishganga i M. G. Shepshelevicha Publ. 24 p. (In Russ.)

Veselovskiy B. B. (1906). What kind of local government do the people need? Saint Petersburg: Novyy Mir Publ. 40 p. (In Russ.)

Gronskiy P. P. (1917). Decentralisation and self-government. 2nd ed. Moscow: Tovarichshestvo skoro-pechatni A. A. Levenson Publ. 39 p. (In Russ.)

Dvoryadkina E. B., Belousova E. A. (2023). The concept of well-being economy in municipal development. Proc. All-Russian Sci.-Prac. Conf. with Int. Participation "Development of Socioeconomic, Science and Technology Potential of Regions as a Factor in Strengthening Russia's Positions in the Modern World (July 5-8, 2023) (pp. 57-62). Abakan: Khakasskoe knizhnoe izdatel'stvo imeni V. M. Torosova Publ. (In Russ.)

Zagryatskov M. D. (1906). Social activities of town and city government in the West. Issue I. Problems of municipalisation. Kiev: Publishing house of the Imperial University of St. Vladimir, printing and publishing company of N. T. Korchak-Novitsky. 64 p. (In Russ.)

Kiesewetter A. A. (1913). Charter to cities of Catherine the Great. In: Kallash V. V. (ed.) Three centuries. Russia from the Time of Troubles to the present: A historical collection of works. Vol. 5. Second half of the 18th century (pp. 251-273). Moscow: Tovarichshestvo I. D. Sytina Publ. (In Russ.)

Kiesewetter A. A. (1917). Local self-government in Russia in 11th-19th centuries: A historical essay. 2nd ed. Petrograd. 119 p. (In Russ.)

Lukomskiy M. Ya. (1902). Town and city self-government in Russia. Geneva: Tipografía Soyuza Russkikh Sotsialdemokratov Publ. 37 p. (In Russ.)

Mamaev A. V. (2018). Institute of city self-government and the problem of modernization of municipal infrastructure in Russia in the early XX century. Voprosy teoreticheskoy ekonomiki = Theoretical Economics, no. 1, pp. 102-116. https://doi.org/10.24411/2587-7666-2018-00007. (In Russ.)

Odarchenko K. F. (1900). Organisation and objectives of zemstvo self-government. Moscow: Tipo-litografia A. V. Vasilyeva Publ. 182 p. (In Russ.)

Posse V. A. (1905). State power and public self-government: From the book "The theory and practice of proletarian socialism" (Chapter 7) (pp. 483-525). Geneva. (In Russ.)

Semenenko I. S., Khaynatskaya T. I. (2022). Well-being discourses in an environment of "unsustainable development": Bridging the past and the future. Obshchestvennye nauki i sovremennost' = Social Sciences and Contemporary World, no. 5, pp. 76-99. https://doi.org/10.31857/S0869049922050045. (In Russ.)

Chervonyuk V. I. (2018). Zemstvo and town and city self-government in Russia (second half of 19th - beginning of 20th century). Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii = Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation named after V.Ya. Kikotya, no. 4, pp. 153-160. (In Russ.)

Shiryaev I. M., Kurysheva A. A., Volchik V. V. (2021). Narrative institutional analysis and the national innovation system in Russia. Journal of Institutional Studies, vol. 13, no. 3, pp. 81-101. https://doi. org/10.17835/2076-6297.2021.13.3.081-101. (In Russ.)