Идеалы и идолы свободы Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

О.А. Полюшкевич

кандидат философских наук, доцент кафедры регионоведения и социальной экономики

Института социальных наук Иркутского государственного университета*

Идеалы и идолы свободы1

О свободе человечество говорит не одну тысячу лет. Свобода может быть в мыслях и в пространстве (перемещениях, действиях и поступках). В этом весь парадокс и состоит, что в обществе свобода не может существовать по определению. Общество - это всегда правила (легитимные или традиционные), а правила - это рамки и ограничения. Поэтому, говоря о свободе, стоит говорить о переходе от одних правил к другим. Новые условия дают больше представлений о том, что люди обладают большими правами. Свобода всегда ограничивается рамками государства, социальных институтов, семьи и т.д. Чем больше у нас прав и обязанностей, тем больше рамок, определяющих их (чем более демократично общество - тем больше прописано на бумаге прав и свобод). Например, в странах континентальной Африки прописанных юридически законов практически нет (или существуют в номинальном виде), а население живет по правилам предков и зачастую их нормы более «демократичны», чем в «цивилизованных странах». В них действует логика выживания вида, нет ничего противоречащего этому принципу, - в отличие от стран Запада, где «политика» зачастую ничего общего не имеет ни с «жизненной необходимостью», ни с «выживанием народа», а является лишь игрой заинтересованных элит.

Принято противопоставлять тоталитарные и демократические общества, обвиняя первые в отсутствии свободы, а вторые в ее культивировании. Но если

* Полюшкевич Оксана Александровна, е-таП: okwook@mail.ru

1 Статья написана по материалам проекта «Социальное изменение как трансформация символических форм», поддержанного АВЦП Рособразования «Развитие научного потенциала высшей школы (2009-2011 годы)». Грант № 2.1.3./1260; а также Государственному контракту № 16.740.11.0421 Федеральной целевой программы Минобрнауки РФ «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (2010-2012 г.г.), исследовательский проект «Ресурсы консолидации российского общества: институциональный анализ» (Руководитель проектов - доктор философских наук, профессор О.А.Кармадонов).

присмотреться, то обе эти системы отличаются лишь формой ограничения. В сфере уголовного права отличия минимальны. Вопрос существования противоположных систем возникает скорее в сфере экономических интересов - возможности или невозможности в тех или иных условиях осуществлять сделки. Правовая система в целом базируется на единых основаниях (возможны различия лишь в форме и сроках наказания, но не в поводе для выдвижения обвинений).

Помимо этого вышеперечисленные территории объединяет постхристианская мораль - то, что подсознательно влияет на любого человека. Именно поэтому русскому значительно легче будет адаптироваться в Германии, США или Австралии, чем в Таджикистане; да и германское общество легче принимает у себя русских и евреев, нежели уроженцев Турции1. Вопрос ментальности и восприятия незримых норм - один на христианских территориях и совсем иной -на мусульманских. Он определяет развитие общественного сознания и политики в целом.

И. Сталин в России - один из немногих лидеров, кто смог уменьшить роль религиозного вопроса в корне, тем самым сплотив общество на новом основании - как граждан Советского Союза. «Воинствующий атеизм» убрал основу для разногласий в обществе. Когда он был провозглашен в доктрине государства, то сам конфликт стал исчезать. Таким образом, Сталин предложил новый путь социальной солидарности - через нивелирование религиозных догм. С приходом Б. Ельцина общество раздробилось и консолидирующая сила государства пошатнулась, моральные нормы также потеряли свою важность (от профессиональной деятельности до личной жизни или общегосударственных решений). Попытки В. Путина, а потом и Д. Медведева обратиться к религии как способу сплочения общества через общечеловеческие ценности пока не принесли ожидаемого результата. Мораль всего общества - это управляемость этим обществом. Пока этот механизм не выработан.

1 Возможно, именно поэтому в немецком обществе все острее поднимается вопрос о мигрантах из Турции, а в России о мигрантах из Китая.

В Португалии А. Салазар реализовал иной путь сплочения общества. «Бог, Родина и семья» были названы «триадой национального образования» и стали почти на полвека лозунгом этой страны1. В отличие от Советского Союза, религия возводилась во главу угла (вероятно, по словам очевидцев, ключевую роль в данном вопросе сыграла личная глубокая вера в Бога А. Салазара).

Поэтому, когда говорится о демократии и тем более о свободе, которую приносит демократия - необходимо понимать, что это лишь «слово», обозначающее удобную в данный момент игру для разнообразных экономически и политически весомых сил. Слово «демократия» само по себе не отражает свободу. Когда российские войска вступили в Афганистан - в глазах общемировой общественности мы представали агрессорами, когда американские войска вошли на территорию этой страны, то они выступали борцами за демократию. Свобода в данном случае была ширмой для развертывания совсем иных политических и экономических трансформаций мирового сообщества и борьба за нее - лишь форма обозначения политических решений конкретной страны.

В политической борьбе используется лозунг «свободы» разными партиями и силами. О «свободе» говорили во времена Французской революции («Свобода, равенство, братство»); о «свободе от буржуазии» говорили при формировании Советского Союза в начале ХХ в.; о «свободе слова» говорили при формировании Российской Федерации в конце ХХ в.; о «свободе от деспотизма» говорили во время «революции гвоздик» в Португалии в 1974 г. Иными словами, «свобода», во-первых, - это всегда аргумент на чаше весов политиков, во-вторых, она всегда конкретна в определенный исторический момент.

Хотелось бы остановиться подробнее на представлениях о свободе в России и Португалии. После падения фашистского режима прошло немногим более 35 лет, после падения Советского Союза - 20 лет. Оба режима рушились

1

Марта де Магальес. «Не маленькая страна»: о гетеротопии, инструктивных пространствах и практиках производства знания в Португалии XX века / Пер. с англ. Г. Орловой // Новое литературное обозрение, 2009, №100 [электронный ресурс] URL: http://www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/1641/1659/ (дата доступа 20.10.2010).

под эгидой «освобождения» от прошлого и формирования демократического «свободного» общества.

Спустя годы смыслы свободы в Португалии и в России несколько изменились, власть в этом вопросе сыграла далеко не последнюю роль. Данное исследование автор проводила в 2010 г. и его целью было выявление смыслового символического контекста восприятия свободы в трансформирующихся обществах, выявление исторических и онтологических детерминант. Основой для нашей методики послужило исследование О.А. Кармадонова, проведенное в 1998 г. на российской и китайской выборке1.

В качестве метода исследования выступало фокус-групповое интервью. Было проведено 12 фокус-групп (по 6 с каждой стороны) в которых приняло участие 108 человек (56 в России и 52 в Португалии). В исследовании принимали участие люди в возрасте от 18 до 65 лет. В каждую группу специально приглашались люди старшего возраста (от 2 до 4 человек - в каждой группе, всего в каждой группе участвовало 8-9 человек). Это было сделано для того, чтобы в беседе присутствовали свидетели или участники тех событий, чтобы они могли оценить, что изменилось с течением времени, так как они сохранили в памяти мотивы, желания и стремления тех, кто боролся против старой власти (люди 50-60 лет в Португалии и 40-60 лет в России, чья молодость пришлась на социальный перелом).

При анализе ответов респондентов применялся метод контент-анализа и транссимволического анализа. Контент-анализ позволил определить наиболее частотные смысловые категории, встречающиеся при определении «свободы» и «власти», форм и способов их выражения, влияния социального пространства на восприятие данных явлений в жизни респондентов. Транссимволический анализ позволил проследить когнитивные, аффективные и деятельностные формы и смыслы названных явлений. В российской выборке - в виде существительных (когнитивный смысл), прилагательных (аффективный смысл) и гла-

См.: Кармадонов О.А. Семантика политического пространства: опыт кросскультурного транссимволического анализа // Журнал социологии и социальной антропологии, 1998, № 4, с. 82-89.

голов (деятельностный смысл), в португальской - анализировались формы выражения фраз или метафор, связанных с определением свободы и власти в рамках выделенных смыслов.

По каждому из вопросов было выделено около 60 единиц анализа, последние были сведены в несколько переменных или категорий анализа (см. табл.)

Таблица

Транссимволический анализ категорий*

Свобода

Когнитивный смысл Аффективный смысл Деятельностный смысл

Российская выборка Равенство (35%) Возможности (33%) Независимость (32%) Реализуемое (38%) Всеобщие (32%) Полная (30%) Дает права (31%) Развивают (31 %) Раскрепощает (38%)

Португальская выборка Права (36%) Свобода мыслей (35%) Возможности (29%) Народные (30%) Неограниченная (33%) Личные (37%) Обнадеживают (38%) Разрушает (35%) Изменяют (27%)

Власть

Российская выборка Деньги (42%) Управление (38%) Воровство (20%) Народные (39%) Полное (33%) Повсеместное (28%) Забирает (36%) Выжимает (40%) Обедняет (24%)

Португальская выборка Деньги (36%) Законы (40%) Право (24%) Большие (35%) Общественные (42%) Строго (23%) Получают (35%) Регулируют (35%) Контролирует (30%)

* выбирались три наиболее часто употребляемые

При анализе символического пространства категории «свобода» можно выявить ряд особенностей. В российской выборке доминируют следующие триады: «Равенство (35%) - Реализуемое (38%) - Дает права (31%)», «Возможности (33%) - Всеобщие (32%) - Развивают (31%)», «Независимость (32%) - Полная (30%) - Раскрепощает (38%)». В португальской выборке доминируют следующие триады: «Права (36%) - Народные (30%) - Обнадеживают (38%)», «Свобода мыслей (35%) - Неограниченная (33%) - Разрушает (35%)», «Возможности (29%) - Личные (37%) - Изменяют (27%)».

Таким образом, свобода для россиян представляет собой желаемое состояние, которое дает и права, и независимость, и развитие и раскрепощение, но ни к чему не обязывает. В ответах всех участников исследования не было восприятия свободы как ответственности, свободы как обязанности. Причем свобода -это общественное состояние, не личное. Возможно, тут повлияли национальные традиции нашего народа относительно свободы как отсутствия контроля и жажды вольницы. Один из участников исследования выразил эту тенденцию следующим образом: «свобода - это когда ты делаешь то, что хочешь и тебе за это ничего не будет». Прослеживается тенденция свободы от власти, ограничений, связей, всего того, что стоит изменить («не мешайте мне и мне будет хорошо»).

Причем, старшее поколение респондентов указывало на риски и ограниченность возможностей, их формальность и удаленность от жизни простых людей: «изменение системы дало больше возможностей, хотя и риски увеличило» (Николай, 48 лет), «риск и свобода - это два слова-синонима, особенно в первые годы после переворота, да и сейчас также» (Людмила, 56 лет), «права - то у нас появились - а вот возможностей у простого народа нет, только у власти или у богатых» (Анна, 52 года). Переворот 1991 г. в России был не широко подготовленным (произошел в Москве), поэтому основное население страны о нем узнало как о данности уже после его свершения. И свободу прав они восприняли и воспринимают как возможность борьбы. Пореформенные годы - это годы выживания, поэтому ощущения эйфории и счастья от полученных прав у них как не было, так и нет, появилась тревога о будущем, а не возможные планы развития.

Молодые люди говорили о возможностях и перспективах, а также о сложности реализации свободы в современных условиях: «нет контроля как в советское время - это дает шанс для лучшей жизни» (Юлия, 23 года), «свобода -это когда тебе никто ничего не указывает» (Екатерина, 19 лет), «свобода -это независимость финансовая и правовая» (Виктор, 30 лет), «свобода - это

возможности социального развития и личного успеха» (Олег, 33 года). Свои

6

ответы они сравнивают с прошлым, базируясь на мнениях и оценках либо родителей, либо учебников и выделяют перспективы и способы использования свободы в личном плане.

Свобода для португальцев - это прежде всего индивидуальные возможности, личный уровень, хотя указывают на народные права, - превалируют интересы личности над интересами общества. Несколько участников исследования говорили о том, что «свобода - это возможность реализовать в жизни свои желания». Прослеживается тенденция свободы для того, чтобы изменить свою жизнь и общество в целом («не мешайте мне и всем будет хорошо»).

Старшее поколение португальцев свободу оценивает как «возможность для развития всего общества» (Фернандо, 58 лет), «свобода - это права на лучшую жизнь» (Паола, 56 лет), «свобода - это идеалы людей, воплощенные в жизнь» (Антонио, 60 лет). Для этой группы людей - свобода и особенно борьба за нее - это символ их молодости, символ успеха, энергии и счастья. Возможно, поэтому так отличаются характеристики с аналогичной российской выборкой.

Молодое поколение португальцев иначе воспринимает свободу, чем молодые люди из России, они в большей степени воспринимают её как «возможность отдохнуть» (Мария, 18 лет), «возможность быть собой» (Луция, 24 года), «возможность самовыразиться» (Николо, 26 лет). В ответах они не упоминали о прошлой истории - они живут либо настоящим, либо будущим. Представления о событиях почти полувековой истории Португалии у них практически отсутствуют. Молодые участники исследования отмечали, что о некоторых событиях они слышат впервые (от более старших участников исследования).

Тут проявляется менталитет маленьких стран, где есть ограничения по пространственному перемещению, поэтому переселение за территорию страны, дальние странствия - наиболее тонко чувствуются и воспринимаются не только самими участниками, но и их потомками (путешествия Магеллана и Васко да Гама, открытие Бразилии и других бывших колоний Португалии гораздо более значимы в общественном сознании, чем история ХХ в. внутри страны). Подтверждением тому может служить восприятие свободы как географического

7

передвижения, новой территории, а не внутреннего состояния («свобода - это возможность находиться там, где ты хочешь быть, а не там, где должен» (Лукаш, 28 лет), «свобода - это личные возможности изменить свое место проживания» (Моника, 27 лет). Россия же испокон веков обладала большими территориями, перемещение по которым не откладывалось в народной памяти (из Москвы и до Владивостока, из Мурманска до Иркутска) - это могла быть личная история человека или рода, но не всего народа. Поэтому пространственные перемещения для россиян не являются символом свободы.

Хотелось бы остановиться еще на одном моменте свободы - свободе мысли. Чем жестче диктатура власти, тем свобода мысли более актуальна. Современная Европа - это сытая Европа. В сытой Европе отсутствует свободомыслие. Когда идет жесткое давление, появляется инакомыслие, а инакомыслие сродни свободомыслию, что развивает институты взаимодействия и гражданское общество.

Парадоксальность ситуации в том, что когда люди борются за свободу, свободы мысли у них больше, чем тогда, когда они добились свободы. Это подтверждают данные и российской и португальской выборки. Более старшие поколения говорят и о своей молодости как о времени «перемен и сумасшедших решений» (Оливейро, 57 лет), «времени изменения жизни народа» (Матильда, 51 год), «нового мира - в новой стране» (Максим, 49 лет), «желания изменить мир, открыть мир заново» (Ольга, 46 лет). Времени, когда свобода была буквально осязаема, престала быть теоретическим, а стала сугубо практическим явлением. Современное общество они считают более обладающим правами, но оно не такое свободное и вольнодумное, как в 1974 г. в Португалии или в 1990 г. в России.

Поколения, чья молодость пришлась уже на «новую страну» (как в России, так и в Португалии), говорят о том, что свобода - это «личное ощущение» (Марина, 24 года), «свобода общества - это абстрактность, личностная свобода -это реальность» (Антонина, 21 год), «люди имеют одинаковые права, но возможности у всех разные - поэтому свобода разная у всех» (Тереза, 25 лет), «я

8

знаю, какие у меня есть права и обязанности, но я не чувствую себя свободным в обществе, я могу быть только лично свободен, когда откажусь от соблюдения его норм и правил» (Жулио, 29 лет). На символическом уровне то, к чему стремились многие в пору своей молодости, отражается далеко не в тех чувствах и восприятии, как ожидалось.

При анализе символического пространства категории «власть» можно выявить следующие особенности. В российской выборке доминируют такие триады: «Деньги (42%) - Народные (39%) - Забирает (36%)», «Управление (38%) -Полное (33%) - Выжимает (40%)», «Воровство (20%) - Повсеместное (28%) -Обедняет (24%)». В португальской выборке доминируют иные триады: «Деньги (36%) - Большие (35%) - Получают (35%)», «Законы (40%) - Общественные (42%) - Регулируют (35%)», «Право (24%) - Строго (23%) - Контролирует (30%)».

Как видно из триад, власть у россиян воспринимается негативно - она ворует, забирает, обедняет, выжимает - власть - это тот орган, который контролирует и забирает, но ничего не дает взамен. И у молодого поколения и у более старшего - власть воспринимается одинаково негативно. Ярко прослеживается разграничение народа и власти (мы и они). В представлении рядового жителя России власть эксплуатирует народ, отстаивает свои интересы, а не народные. Не государство во главе с президентом работает для народа, а народ работает на государство. Отношение к власти как к чужой подтверждается и коррупцией: власти платят «дань». В известной степени указанное отношение выгодно и психологически: всегда есть на кого свалить вину за плохую жизнь. На сегодняшний день народ не знает своей власти, а власть - своего народа. Это два мира. Возможно, в этом коренится причина нынешнего разброда в политике страны.

Португальцы воспринимают власть как законный орган, призванный регулировать их жизнь, соблюдать законы и права граждан. Эту тенденцию можно объяснить тем, что хотя более 35 лет назад в Португалии изменился социальный строй и с 1986 г. она входит в Евросоюз - но восприятие власти как

9

«знающего» и «умеющего» инструмента глубоко сидит в подсознании. Власть - это пусть далекий (никто из респондентов не отмечал ее близость, понятность или тем более - доступность), но все же орган, инструмент заботы о народе.

В португальском обществе молодые и пожилые люди неодинаково воспринимают власть. Для молодого поколения власть, это «деньги и социальное положение» (Лукаш, 28 лет), «это возможность добиться своих целей» (Андреш, 30 лет), «это возможности» (Луция, 24 года), т.е. во власти они видят инструмент личного и социального успеха. Для более старшего поколения власть - это «гарант стабильности» (Фернандо, 58 лет), «регулирование жизни народа» (Педро, 46 лет), «правовой институт» (Томас, 42 года). Старшее поколение оценивает власть с позиции социального развития, пришедшего еще из салаза-ровской эпохи, хотя они и не всегда это сами осознают. По свидетельству очевидцев, А. Салазар требовал исполнения своих распоряжений. «Я знаю, чего хочу и куда иду, - говорил диктатор. - Время от времени я информирую страну

0 своих решениях и предположениях. Граждане могут предположения обсуждать и присылать свои возражения, но моим приказам они обязаны подчиняться»1. Установки, заложенные в детстве, остаются на всю жизнь. Прошло уже больше четверти века, а оценка власти среди тех, кто застал тот период, осталась такой же.

Таким образом, мы проследили особенности символического или ментального восприятия двух основных элементов политического пространства: свободы и власти. В сознании россиян свобода - это то, что дает им право делать то, что они хотят, а власть ни во что не вмешивается. В сознании португальцев -власть создает условия для того, чтобы они могли реализовать свою личную свободу.

Схожие процессы трансформации политического режима в рассматриваемых государствах привели к разным результатам. Возможно, стоит это объяснить тем, что Португалия входит в Евросоюз и политика других государств существенно влияет на политическое поведение внутри страны. Хотя и не все ме-

1 Цит. по: Антонов М. От лжекапитализма к тоталитаризму. (Мир в XXI веке и судьбы России) М., 2008.

ры правительства приводят к позитивным результатам. Также у португальцев -европейский тип мышления, который имеет свои особенности. Россия же, перенимая западные образцы, не может их ни адаптировать под свои реалии, ни применить в чистом виде.

Полюшкевич О.А. Идеалы и идолы свободы. В статье рассматриваются символические пространства восприятия власти и свободы в современном российском и португальском обществе, а также выявляется особенности восприятия этих категорий разными поколениями. Методом изучения выступает контент-анализ и трассимволический анализ.

Ключевые слова: свобода, власть, идеалы, идолы.

Polyushkevich O.A. Ideals and idols of freedom. The article deals with the symbolic power of perception of space and freedom in modern Russian and Portuguese society. And also the peculiarities of the perception of these categories of different generations. Method of study appears content analysis and trassimvolichesky analysis.

Key words: freedom, power, ideals, idols.