CC BY
196
XVI centuries. In article are analysised representations about master’s power authorizes and his own responsibility in ancient-russian social-philosophy doctrine.
Key words: the power, master, social responsibility, “symphony ” powers, church-state interaction, autocracy.
Получено 11.05.2011 г.
УДК 130.2:2
В.Н. Луговой, аспирант, (4872) 48-73-12, vovas23 @mail.ru (Россия, Тула, ТулГУ)
ИДЕАЛ СОБОРНОСТИ В РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ
Посвящена развитию понятия «соборность» в русской религиозной философии. Начиная рассмотрение со взглядов Хомякова А. С. и заканчивая философами XX века.
Ключевые слова: соборность, русская религиозная философия, славянофилы.
Учение о соборности возникло в русской религиозноидеалистической философии XIX века. Слово «соборность» было наделено в ней такими нюансами, что некоторые отечественные мыслители (H.A. Бердяев, Н.О. Лосский и др.) считали его непереводимым на иностранные языки. В представлении русских религиозных философов соборность являет собой высший тип отношений между людьми, проникнутыми сознанием своей глубокой духовной общности.
Первым из русских философов, отстаивающим идею соборности, был A.C. Хомяков, взгляды которого в дальнейшем повлияли на многих русских философов. Соборность - это ключевое понятие русской философии, выработанное Хомяковым в рамках его учения о Церкви как органическом целом, как о теле, главой которого является Иисус Христос. Церковь прежде всего есть духовный организм, целостная духоносная реальность, а потому все члены Церкви органически, а не внешне, соединены друг с другом, но внутри этого единства каждая личность сохраняет свою индивидуальность и свободу, что возможно только в том случае, если единство зиждется на бескорыстной, самоотверженной любви. Другими словами, соборность в контексте русской философии понимается как реальное отображение принципов взаимодействия Лиц Пресвятой Троицы в общественной реальности.
«Христианство в полноте своего божественного учения, - утверждал Хомяков, развивая свою мысль, - представляло идеи единства и свободы, неразрывно соединенные в нравственном законе взаимной любви» [1, с. 200]. Согласно Хомякову, Запад не смог унаследовать этот закон, по-
скольку отошёл от истинного учения. Огонь христианской веры в своей первоначальной чистоте, по мнению философа, сохранился только на Востоке, где человек смог усвоить вечную истину в её полноте, т.е. в тождестве единства и свободы, проявляемом в законе духовной любви. После падения Византии хранение истинного христианства, согласно Хомякову, перешло к Руси. Он выделил основные компоненты понятия соборности (единство, свобода, любовь) и указал на его связь с правдой.
Характеризуя общее значение идеи соборности для русского философского самосознания, Л. Е. Шапошников высоко оценивает роль Хомякова: «Анализ взглядов А. С. Хомякова на соборность, - пишет исследователь, - показывает, что он не только первым в отечественной философии попытался выявить её основные признаки, но и рассмотрел развитие Церкви и общества, исходя из соборных установок. Его экклезиология и историософия делают акцент на реализации принципов соборности в церковной и социальной сферах. Русский мыслитель обозначил также в самом общем плане подходы к пониманию соборности как онтологическому и гносеологическому феномену» [2, с. 41].
Анализируя церковные критерии соборности, А. С. Хомяков приходит к выводу, что они проистекают от Духа Божия, живущего в Церкви и «умудряющего её». Само проявление этого духа многообразно, он выступает «в писании, в предании и в деле». Следовательно, соборность является как «дар благодати, даруемый свыше» — это внутреннее основание «непогрешимости соборного сознания».
По Хомякову, церковная соборность выражает идею единства во множестве. В этом смысле, считал философ, Православная Церковь, органично сочетая два принципа - свободу и единство, противоположна католической авторитарной церкви, где есть единство без свободы, и протестантской церкви, где существует свобода без единства. Только в православии принцип соборности, хотя и не во всей своей полноте, но существует и осознан как высшая Божественная основа общественно-церковной жизни.
Как позднее прокомментирует мысль Хомякова протоиерей Г. Фло-ровский, «соборность в понимании Хомякова, это - не человеческая, а Божественная характеристика» [3, с. 277]. Несомненно, этим существенно уточняется характер учения о соборности: перед нами не просто экклезио-логическое учение, но в первую очередь - учение о Церкви мистической и органической.
Итак, «единство во множестве» выступает определяющим признаком соборности, позволяющим выделить этот феномен из мира других духовных образований. В свою очередь, соборность становится у Хомякова и его сторонников критерием правильности религиозной веры и основанной на ней церковной жизни.
Историк философии Л. Е. Шапошников в этой связи отмечает: «А.
С. Хомяков выступал против консерватизма современного ему православ-
ного духовенства, отрицавшего всякую оригинальную богословскую и философскую мысль. По его мнению, в религиозной сфере много таких положений, по которым «соборное сознание» своего мнения не сформировало, и каждый верующий вправе сам высказаться по этим проблемам» [2, с. 29]. Более того, как подчёркивал сам А. С. Хомяков, апостолы свободное исследование веры даже вменяли в обязанность.
А. С. Хомяков делает акцент на то, что соборность может быть понята и усвоена только членами православной общины, а для «чуждых и непризванных» она ещё недоступна. Главным же признаком жизни в Церкви является участие в обязательных церковных таинствах. Центром религиозной жизни выступает литургия, которая выражает всю полноту учения и духа православного, и только тот понимает церковь, кто понимает литургию.
Поскольку религиозный культ в славянофильской системе рассматривается как внешнее проявление «внутреннего духа», то он также строится на началах соборности. Православное богослужение, по мнению славянофилов, обеспечивает реализацию на практике принципа единства во множестве. Приобщаясь к религиозным обрядам, и прежде всего к таинствам, верующий осознает, что только вместе со всей Церковью может спастись.
Важно подчеркнуть, что, развивая идею соборности, славянофилы подвергли критике распространённый в русском православии тезис об антагонизме религии и философии. С их точки зрения, те, кто отвергает философию ради спасения «вечных истин», больше философов вредят религиозным убеждениям.
Отсюда понятно, что одной из центральных проблем для А. С. Хомякова является вопрос о проявлении соборных начал в социальной сфере, или социологический аспект соборности. Соборность в обществе, точно так же, как и в Церкви, выступает итогом деятельности трансцендентного существа и человека. В силу этого соборное сознание играет как бы роль посредника между Божественным и земным миром. У некоторых более поздних русских религиозных мыслителей, начиная с В. Соловьева, роль связующего звена между трансцендентным и земным начинает играть «София ».
Заметим, что философская мысль после Хомякова часто иначе интерпретировала понятие соборности. Важно подчеркнуть, что соборность в изначальном славянофильском смысле происходит от Церкви, от Святого Духа, и низводить её на уровень, например, национального единства, культурной традиции или же общинного коллективизма означает угашать её духовную суть и подменять родовым сознанием. Псевдособорность ведёт к отчуждению совести человека. Восстановить подлинно соборные основы церковной жизни - значит духовно возродить русское православие, а вслед за этим, по Хомякову, и всё общество. Архимандрит Киприан (Керн) и во-
все настаивал на евхаристическом, а не на социально-философском характере соборности.
После Хомякова идея соборности стала основной идеей всего славянофильства. Так, И. В. Киреевский, считал, что «развитие самобытного православного мышления... должно быть общим делом всех людей верующих и мыслящих» [4, с. 270]. Определённую «социологизацию» данного понятия можно найти у К. С. Аксакова, фактически отождествляющего соборность и общину, в которой, по его мнению, личность свободна, как в хоре. Резко противопоставив социальную сферу жизни государственной, Аксаков пришёл к отрицанию необходимости развития в России западной «законности» как свидетельствующей о «недостатке правды». Отождествление Аксаковым соборности с общиной было определённым шагом назад по сравнению с Хомяковым, который понимал соборность не как данность, а как заданность.
Дальнейшее развитие идея соборности получила у В. С. Соловьёва, хотя он отказался от самого этого термина, желая тем самым отмежеваться от славянофильства. Она трансформировалась у него в идею всеединства, которую он определяет следующим образом: «Я называю истинным, или положительным, всеединством такое, в котором единое существует не на счёт всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия» [5, с. 552].
Термин «соборность» в русской философии возродил последователь Соловьёва князь С. Н. Трубецкой, который в своём учении о «соборной природе сознания» развивает и углубляет идеи Хомякова и Киреевского с учётом философии всеединства Соловьёва. Идеал соборности у Трубецкого означает совпадение религиозного, нравственного и социального начал и противостоит как индивидуализму, так и социалистическому коллективизму.
В построениях С. Трубецкого понятие соборности получило особую выразительность. Трубецкой учит о том, что во всяком акте познания мы держим собор со всеми людьми, то есть что акты познания, хотя и протекают в рамках индивидуального сознания, но вытекают не из него, а из общечеловеческого «соборного» начала. Эту во многом парадоксальную мысль Трубецкого попытался систематизировать С. С. Хоружий, указав влияние славянофильского понимания на формирование т.н. онтологической гносеологии в двух основных пунктах: «1. Сознание имеет соборную форму. Оно отнюдь не принадлежит индивидууму как таковому, но только реализуется, осуществляет свою работу через индивидуума и в индивидууме. 2. Познание базируется на нравственных предпосылках. Оно невозможно как чисто рассудочная деятельность, но представляет собой не-
кую синтетическую, целостную активность, в которую вовлекаются и мысль, и воля, и чувство» [6, с. 293].
Князь С. Трубецкой фактически выводит понятие Софии из соборности Хомякова. Для Трубецкого София представляет собой ни что иное, как соборное сознание, причём этому сознанию оказывается присуща способность не только мышления, но и чувственного восприятия, «общеорганического чувствования». С большой остротой критику «гносеологического индивидуализма» продолжал затем Н.О. Лосский, и вообще мысль, что в рамках индивидуального сознания проявляет свое действие надиндиви-дуальное («соборное») начало, всё время повторяется в русской философии.
В эмиграции понятие соборности активно разрабатывал С. Л. Франк, понимавший под ней «внутреннее органическое единство», лежащее в основе всякого человеческого общения, всякого единства людей. Первичной и основной формой Франк считал единство брачно-семейное, затем - религиозную жизнь и, наконец, общность судьбы и жизни всякого объединенного множества людей.
Строгое церковно-богословское значение термину «соборность» вернули протоиереи С. Н. Булгаков и П. А. Флоренский. По Булгакову, соборность, или «кафоличность», есть душа православия и означает вселен-скость, единую жизнь в единой истине. Флоренский отчасти возвращается к соборности в понимании Хомякова. «Кафолический», или соборный, по его мнению, есть всеединый. Но при действительной кафоличности формы Церкви содержание её кафолично не в действительности, а только в возможности. В действительности же для вещества Церкви - верующих - кафоличность есть такая же задача, как и единство, и нравственное совершенство.
О связи соборности и социальной философии русского средневековья очень точно высказался С. Булгаков: «Христианство, - заметил он, -будучи кафоличным, является в то же время внеобщественным или сверх-общественным... Чтобы познать себя, надо не только проникнуть в глубину духа, но и ощутить свою плоть во всей её реальности. Последнее же возможно лишь при том условии, если человек ощутит себя в составе всечеловеческой плоти, приобщившись некоему природному таинству органической общественности и осознав себя, вопреки своему обособлению, как живую клетку живого организма. При этом и социальная связность предстанет не как косная плоть социальной материи, давящая и угнетающая своей материальностью, но сделается прозрачным покровом, под которым ощутимо будет движение соков человеческого тела. Таково мистическое задание религиозной общественности» [7, с. 347]. Высказанная С. Булгаковым мысль в полной мере относится к древнерусскому мироощущению, отражает представления русского общества о себе как о едином
православном государстве, как о неотрывной части единого Тела Христова
- Церкви.
Более того, сравнивая известные события в последующей мировой истории, С. Булгаков всё более утверждается в мысли, что настоящее, живое и деятельное объединение общества возможно исключительно на основе церковной соборности. «Внешнее объединение в определённых целях, - констатирует мыслитель, - сравнительно легко установляется принудительной или даже добровольной дисциплиной, своего рода социалистической муштрой, но она нисколько не устраняет ужасов одиночества и разъединения и в царстве социализма и экономического коллективизма. Действительное объединение людей может быть только мистическим, религиозным, и, насколько стремятся достигнуть этого вне религии, это есть совершенно недостижимая цель» [8, с. 347]. Ощущение невозможности достижения реального единства вне Церкви было вполне присуще русскому средневековому сознанию.
Таким образом, перечень процессов и связей, приобретающих всеобщий статус, был бы не полным и по сути бессмысленным, если бы мы не выделили духовный аспект общемирового единства. Духовное единство человечества должно быть понято не как всеобщая солидарность или согласие людей по всем вопросам, не как процесс стандартизации, стирающий индивидуальное начало, а именно как понимали Соборность православные Учителя Церкви.
Оригинальность русских мыслителей проявилась в том, что они придали учению о соборности всеобъемлющий смысл, распространив его на личностные и социальные отношения, а также - в предельном значении
- на отношение всех людей к миру в целом. Так, B.C. Соловьев, развивший идею соборности в своем учении о всеединстве и Богочеловечестве, считал, что нужно не подчиняться своей общественной сфере и не господствовать над нею, а быть с нею в любовном взаимодействии. Служить для неё деятельным, оплодотворяющим началом движения и находить в ней полноту жизненных условий и возможностей - таково отношение истинной человеческой индивидуальности не только к своей ближайшей социальной среде, к своему народу, но и ко всему человечеству. Дальнейшее развитие идеи соборности в русской мысли можно найти также в философии «общего дела» Н.Ф. Федорова, в концепции «симфонической личности» Л.П. Карсавина и даже в учение о ноосфере В.И. Вернадского.
Универсальный характер человеческих отношений и ценностей, соединяемых в идее соборности, подчёркивают и современные сторонники данного учения. Так, согласно A.B. Гулыге, «соборность - слияние индивидуального и социального. Это общее, которое включает в себя богатство особенного и единичного.» [9, с. 20]. Л.Е. Шапошников утверждает, что соборное единство предполагает принятие людьми, в него входящими,
общих высших ценностей при сохранении неповторимых черт каждого отдельного человека или этноса в целом.
Таким образом, соборность мыслится российскими философами как идеальный тип отношений между людьми и народами, а некоторые исследователи (А.В. Гулыга, В.Н. Сагатовский, В.Ш. Сабиров и др.) именно в ней видят сущность русской национальной идеи.
В заключение необходимо подчеркнуть, что понимание феномена соборности в русской философской мысли XIX - XX вв. явилось ретроспективным отражением идеала соборности, как он существовал в Древней Руси. Несомненно, соборность выступала одним из ключевых элементов мироощущения средневекового русского человека. И проявлялась она не только в области теоретической социально-философской древнерусской мысли - сферы недостаточно развитой, но в первую очередь в православном религиозном искусстве, в иконописи.
Список литературы
1. Хомяков А. С. По поводу Гумбольдта // Хомяков А. С. О старом и новом. Статьи и очерки. М., 1988. 487 с.
2. Шапошников Л. Е. Философия соборности. Очерки русского самосознания. С.-Пб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 1996. 200 с.
3. Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Вильнюс, 1990. 574 с.
4. Киреевский П. В. Сочинения. М., 1911. Т. 1. 532 с.
5. Соловьёв В. С. Сочинения.: в 2 т. М.: Наука, 1988. Т. 2. 681 с.
6. Хоружий С. С. Хомяков и принцип соборности // Хоружий С. С. После перерыва. Пути русской философии. С.-Пб.: Алетейя, 1994. 548 с.
7. Булгаков С. Н. Первообраз и образ.: соч. в 2 т. / вступит. ст. П. Б. Роднянский.; ред.: Н. М. Кононов, М. И. Потапенко. М.: Искусство; С.-Пб.: Инапресс, 1999. 634 с.
8. Булгаков С. Н. Два града: исследование о природе общественных идеалов / изд. подг. В. В. Сапов. С.-Пб.: Русский христианский гуманитар-ныйун-т, 1997. 305 с.
9. Гулыга А. В. Русская идея и её творцы. М., 1995. 447 с.
V.N. Lugovoi
IDEAL OF CATHOLICITY IN RUSSIAN RELIGIOUS PHILOSOPHY
The paper concentrates on the notion of "collegiality" in Russian religious philosophy. Starting with a consideration of the views Khomyakova AS and ending with the philosophers of the twentieth century.
Key words: collegiality, Russian religious philosophy, the Slavophiles.
Получено 11.05.2011 г.
