CC BY
99
видов разнообразны, а общение между ними носит настолько активный характер, что законодатель, по справедливому замечанию Порталиса, просто не в состоянии позаботиться обо всех проявлениях действительной жизни. Но даже в тех из них, на которые он обращает свое внимание, скрывается множество нюансов, нередко ускользающих от его взгляда. Способность определить в каждом эмпирическом явлении заключенные в нем принципы, наиболее полно отвечающие требованиям общественного блага, и облечь их затем в правовую форму, составляет, по мысли Порталиса, особую науку, которую законодателю необходимо постигнуть прежде, чем приступать к проведению реформ.
Концептуальное осмысление природы законодателя и законодательной политики, предпринятое Монтескье, переступило, таким образом, границы века Просвещения, оказав непосредственное влияние на представления о правовых реформах не только философов-просветителей, но и юрис-та-практика, ставшего законодателем.
Занин С.В.,
кандидат исторических наук, профессор, зав. кафедрой теории и истории государства и права Самарского муниципального университета Наяновой
ИДЕАЛ «ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ МОНАРХИИ»
ВО ФРАНЦУЗСКОМ ПРОСВЕЩЕНИИ НАЧАЛА 50-х гг. XVIII в.
Политическая мысль французского Просвещения 50-х гг. XVIII в. стремилась к созданию светской политической науки, имея своей предшественницей сочинения юристов «школы естественного права». Один из самых знаменитых ее представителей в XVII в. Самюэль Пуфендорф считал, что науке «естественного права следует абстрагироваться от соображений, которые вытекают из Священного Писания»1. В XVIII в. эта традиция светской политической науки обратила на себя внимание мыслителей французского Просвещения. «Литературная корреспонденция», издававшаяся в это время журналистом Ф,-М. Гриммом, приветствовала публикацию трактата о государственном праве женевского юриста Жана Бюрламаки, отмечая в качестве основного достоинства этого произведения «свободное рассмотрение вопроса о взаимоотношении религии и суверенной власти»2.
1 Samuelis Pufendorfii De officio hominis et civis secundum legem naturalem libri duo. Francoforti et Lipsiae, MDCCLIII. Prefatio auctoris.
2 Correspondence litteraire de Grimm, Raynal etc. Ed. M Tourneaux. Paris, 1876. T. 2. Fevrier
1751.
Аналогичные идеи высказывались в трактате «О Духе Законов» Монтескье, опубликованном в 1748 г. в Женеве. Он открывался «Предуведомлением», в котором его автор отмечал, что под «добропорядочным человеком» (hon-nete homme) нужно понимать не христианина, а человека, обладающего «политическими добродетелями». Трактат содержал решительную критику божественного происхождения суверенной власти По мнению Монтескье, «мораль и политика должны быть светскими»2. Абстрагируясь от теологических концепций в политике, он ставил во главу угла анализ институтов общества и позитивного права, механизма их практического функционирования3.
По Монтескье, каждой форме правления соответствуют нравственные устои общества (ressorts), которые поддерживаются «конституционным механизмом»4. В соответствие с этой точкой зрения, он характеризовал и свой идеал монархии. Он полагал, что «честь» должна «приводить в движение все части политического организма в монархическом государстве и связывать их этим действием, чтобы каждый содействовал общему благу, считая, что поступает ради своей частной пользы (interet)»5. Безусловно, в этих рассуждениях не было места теологии. Согласно Монтескье, искусство законодателя состоит в том, чтобы направлять поступки людей в нужное русло. «В хорошо устроенной монархии, — писал Монтескье в заметках для себя, — подданные чувствуют как рыбы в большой сети. Они плавают без принуждения, считая себя свободными, а между тем они пойманы»6. Поэтому в его учении свободный поступок человека тождествен поступку в соответствии с предписанием закона: «Свобода есть то, что позволяет делать закон» и установленный им «порядок»7.
Каков конституционный механизм функционирования такой монархии? Монтескье указывал на «смешанное правление», которое представлялась ему то «в виде английской системы разделения властей, то в виде французской системы равновесия опосредующих организмов государства». Но, при всем различии этих примеров, он стремился к тому, чтобы с помощью «конституционных средств... защитить права каждого против любых форм произвола», установив своего рода рамки, в которых должно действовать государство 8. Монархический идеал Монтескье состоял в устройстве государства, в котором «равновесие организмов» обеспечивает невмешатель-
1 Montesquieu Ch.-L.De Secondat. Considerations sur les grandeurs et la decadence des remains. XXII// Oeuvres completes de Montesquieu. Paris, 1964. P. 483. Groethuysen B. La philosophie de la Revolution franfaise. Paris, 1964. P. 34 et sq.
2 MometD. Les origines intellectueles de la Revolution franfaise. Paris, 1951. P. 7.
J Ehrard J. Politique de Montesquieu. Introduction. Paris, 1963. P. 38.
4 Ehrard J. Politique de Montesquieu. P. 33.
5 Montesquieu Ch.-L. De l'Esprit des Lois. L. Ill, Ch. 7 //Oeuvres completes de Montesquieu. P. 538.
6 Ibid. P. 118.
7 Staribinski J. Montesquieu. Paris, 1991. P. 36.
E Ehrard J. Politique de Montesquieu. P. 33—36, 38.
ство каждого из них в сферу свободы граждан. При этом автор оставлял читателю трактата «О Духе Законов» простор для того, чтобы наблюдать и сравнивать с тем, что существовало во Франции в действительности. «Наше правительство в этом сочинении повсюду выставлено в плохом свете», — сочувственно писал о трактате Монтескье в 1749 г. вдумчивый наблюдатель, отставной министр иностранных дел Людовика XV маркиз д'Аржансон ‘.
Французский исследователь Элия Каркасон в капитальной работе, посвященной распространению идей Монтескье во французском обществе 40—70-х гг. XVIII века, убедительно показал, что идеал автора трактата «О Духе Законов» отразил полувековое развитие общественной мысли Франции, стремившейся к созданию монархического идеала. Как отмечал Э. Каркасон, ни одно из современных трактату «О Духе Законов» сочинений, в том числе и тех, которые содержали его критику, не могло сравниться с основательностью и последовательностью выводов Монтескье 2. Однако, на наш взгляд, произведения современников Монтескье, будучи менее фундаментальными, тем не менее содержали оригинальные идеи, заслуживающие нашего внимания. Маркиз д'Аржансон с 1733 г. распространял в рукописи политическое сочинение, посвященное реформе французского королевства, достаточно хорошо известное его друзьям. Политическим идеалом маркиза был муниципальный строй Римской империи, который, по его словам, «примирял права государя с автономией граждан»3. Однако в целом, несмотря на симпатии, так сказать, к «элементам демократии», маркиз дАржансон сомневался в способности «столь сложного механизма, как Франция, функционировать без наследственного монарха»4. Даже после публикации трактата «О Духе Законов», в котором в качестве идеала была представлена «английская модель» «разделения властей», маркиз не считал возможным ограничение королевской власти во Франции «всеобщим собранием» по примеру английского парламента 5.
Однако в начале 50-х гг. XVIII в., обращаясь к анализу сложной политической ситуации в стране, возникшей в результате огромных потерь, понесенных Францией в войне за австрийское наследство (1744—1748), которая закончилась не блестящим миром в Э-Ля-Шапель (Aix-La-Chapele), маркиз дАржансон стал высказывать более радикальные мысли. Он критиковал рост расходов двора и предлагал, по примеру Англии, ввести для короля «цивильный лист»6. Прочитав трактат «О Духе Законов» и сочтя его
1 Journal et memoires du marquis d'Argenson. Paris, 1858. Т. V. P. 106.
2 Carcassonne E. Montesquieu et le probleme de la constitution franfaise au XVIII sciecle. Paris, 1925. P. 61-133.
J Carcassonne E. Op. cit. P. 45—46.
4 Memoires et journal du marquis d'Argenson. Т. V. P. 266.
5 Ibid. P. 348-349.
6 Journal et memoires du marquis d'Argenson. Т. V. P. 357.
«неудовлетворительным», маркиз д'Аржансон стал развивать свой идеал «ограниченной» монархии. Этот шаг в творческой эволюции маркиза дАржансо-на был подготовлен, как нам представляется, возникшим еще на рубеже 30— 40-х гг. обменом мнений с аббатом де Сен-Пьером, который главным недостатком идеала «демократической монархии», выраженного маркизом в сочинении «Размышления об управлении во Франции», считал несовместимость «суверенной власти народа и суверенной власти государя»1. По мнению аббата, маркизу следовало выбирать между демократией и монархией, тем более что маркиз сам «отдавал предпочтение демократии». По мнению аббата, для того чтобы «демократия была хорошей, необходимо шесть или семь высших или низших классов умелых политиков, которые выборным путем могли бы подняться от самого низкого класса до высшего»2. Именно в этом направлении в начале 50-х гг. и стала развиваться мысль маркиза. В заметках, датированных началом 1750-х гг., он стал усматривать преимущества бесплатного образования в Женеве, позволявшего гражданам добиваться высоких должностей, составляя те «классы», о которых писал аббат де Сен-Пьер. При этом, как полагал маркиз, принадлежность женевского гражданина к «классу» зависела не от происхождения и размеров имущества, а от «заслуг и добродетелей». Ему представлялось возможным введение подобного новшества во Франции \
В начале 50-х гг. XVIII в. симпатии к монархии с «элементами демократии» стали заметны и у других мыслителей. Известный протестантский публицист Ля Бомель прямо говорил о том, что длительное господство «деспотизма» в Европе может «навести людей на мысль ограничить монархию или установить республику», а «народ, достойный свободы, вправе им стать и всегда найдет средства для ее поддержания»4. Аббат Эспиар, автор произведения, навеянного идеями трактата Монтескье, отмечал, что, хотя французская нация в целом и не создана для демократии, хотя «французы, все же, насаждают (cul-tivent) отдельные части республиканского строя»5. Во многом сходные идеи, хотя и в более осторожной форме, высказывались в статьях, касающихся проблем политики, опубликованных в 1-м и 2-м томах «Энциклопедии» Дидро и дАламбера (1751). Многие статьи, опубликованные в 1-м и 2-м томах в «Энциклопедии» Дидро и дАламбера (1749—1751) отражали идеал «по форме абсолютной, но в принципе демократической монархии», в которой элементом «демократии» считалось уважение монарха к правам подданныхб. Очевидно,
1 Abbe de Saint-Pierre. Observations sur l'ouvrage politique manuscrit // Bibliotheque de l'Arsenal de Paris №2337. Fol. 1 r.
2 Ibid. P. 4 r.
J Journal etmemoires du marquis d'Argenson. Т. V. P. 375—376.
4 De La Beaumelle. Mes pensees. A Londres, 1752. CCIII, CCCXXX.
5 Espiard. L'Espritdes nations. Nouvelle edition, revue etaugmentee. Paris, 1753. Т. I. P. 236-et242.
6 Proust J. L'Encyclopedie. Paris, 1963. P. 147, 166. Haechler J. L'Encyclopedie de Diderot et de... Jaucourt. Essais biographique sur chevalier de Jaucourt. Paris, 1995. P. 258.
что на рубеже 40—50-х гг. XVIII в. во французской политической литературе высказывались мнения, которые вносили серьезные коррективы в предложенное Монтескье видение идеала монархического строя. Они касались децентрализации монархического государства и реформы сословного строя.
В последнем отношении высказывались весьма радикальные суждения. Маркиз д'Аржансон считал, что «земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывал»1. Опираясь на идеи «естественного права», он настаивал на отмене сословных привилегий дворян и приветствовал появление в 1754 г. «Рассуждения о неравенстве» Руссо, где доказывалось, что люди равны между собой по «природе»2. В своих дневниковых записях маркиз призывал правительство Людовика XV во внутренней политике делать ставку на «непривилегированных» (roturier) землевладельцев, на купцов \ Неудивительно, что трактат Монтескье с его идеей сохранения сословных привилегий, «чести», как опоры монархического строя, выглядел в глазах маркиза д'Аржансона «неудовлетворительным»4. Мысль о необходимости отмены сословных привилегий землевладельцев была близка и Ля Бомелю, который в шестом издании «Моих мыслей» выступил с открытой критикой сословия «рыцарей, завоевавших своих подданных, ставших их рабами», и их «наследственных прав» в отношении крестьян5.
Мысли маркиза дАржансона встретили поддержку такого известного экономиста из числа «ротюрье» (roturier), как Клод Дюпен. Еще в 30-х гг., прочитав политический проект маркиза дАржансона, в котором отстаивался идеал децентрализованной монархии, он писал, что «проглотил книгу и считал, что нужно работать над реализацией этого проекта, несмотря на существенную разницу между нашим временем и прошлым»6. Выступив с критикой трактата Монтескье в конце 40 — начале 50-х гг., этот видный экономист отстаивал идеал «монархии без дворянства», призывал создать государство, в котором существовало бы «равное налогообложение для всехчленов общества»7. Это предложение шло вразрез с основной идеей Монтескье: «Без дворянства нет монархии».
Однако в вопросе о сословных привилегиях далеко не все политические мыслители, даже такие радикальные, как аббат Мабли, считали необходимым их отмену. Подобно автору трактата «О духе Законов», аббат считал нравственной опорой монархии «честь», то есть сословные привилегии,
1 Marquis d'Argenson. Journal et Memoires. Т. V. P. 314.
2 Marquis d'Argenson. Journal et Memoires. Т. V. P. 123—124.
J Marquis d'Argenson. Considerations sur le gouvernement libre. Paris, 1919.
4 Journal et memoires du marquis d'Argenson. Т. V. P. 89.
5 De La Beaumelle. Mes pensees. Amsterdam, 1752. IV, LXXXII.
6 T.e. эпохой, когда существовал «муниципальный строй» ранней Римской империи. Записка Клода Дюпена цитируется по рукописи: Bibliotheque de l'Arsenal. MS 2334. Fol. VII.
7 Carcassonne E. Op. cit. P. 131.
ликвидировать которые он считал опасным Вместе с тем, по его мнению, идеал «смешенного правления» в монархическом государстве, столь близкий Монтескье, должен базироваться «на тех же основных принципах, что и демократия»2. Но, в отличие от Монтескье, аббат Мабли не считал, что «разделение властей» или «равновесие опосредующих государственных организмов», то есть, «законы и власть подданных, могут установить преграду деспотизму»3. Напротив, противовесом деспотизму должны быть «нравы» народа, то есть его, говоря современным языком, нравственные представления и политические убеждения. «Законы делают государя всемогущим, — писал Мабли, — но нравы мешают ему злоупотреблять своей властью, сохраняя народу его свободу»4.
Из двух примеров идеала монархического строя, приведенных Монтескье, наибольший интерес привлекала, как мы видели, «французская модель». Однако и «английская модель» также не была оставлена без внимания. В своем перечне публикаций, так или иначе направленных против трактата Монтескье, Э. Каркасон не учел вышедшую в 1753 г. «Историю английского парламента», принадлежавшую перу близкого к кругу энциклопедистов аббата Рейналя. В предисловии к этому новому изданию своей «Истории английского парламента», первое издание которой было опубликовано на десять лет раньше, аббат предупреждал читателей, что «это совершенно новое произведение под старым заглавием»5. Во втором издании заметна критика точки зрения Монтескье на английское государство, существовавшее, по словам автора, только благодаря «разделению властей» между сеньорами, королем и народом. Но его устройство было далеко от совершенства. «Очевидно, что в Англии царят три различные власти (puissances), — писал аббат, — со всей озлобленностью, сумятицей и упорством самых разнузданных страстей»6. Фактически в Англии царило равновесие «личных интересов, которые являются душой советов, переворотов, поступков людей». Поэтому государственное устройство, основанное на «разделении властей», по его мнению, полагало «более недостатков, чем достоинств, нарушая равновесие и гармонию»7. Не говоря уже о том, что «люди богатые, предприимчивые и пылкие стали властителями дум и представлений о государственной пользе»8. В работе аббата Рейналя, таким образом, высказывается сомнение в способности «английской модели» государ-
1 МаЫу. Parellele des fraiifais et des remains par rapport au gouvernement. Paris, 1740. Т. I, P. 2876: «Привилегии — единственная опора доброй политики... залог общественной безопасности, препятствующий переворотам (revolutions)».
2 МаЫу. Op. cit. Р. 104.
J Под «властью подданных» аббат понимал народное представительство. (Ibid. Р. 289.).
4 Ibid. Р. 292.
5 Raynal. Histoire du Parlement d'Angleterre. A Londres, 1753. P. III.
6 Ibid. P. 356.
7 Ibid. P. 12-13.
E Ibid. P. 366.
ственного устройства, основанной на «разделении властей», быть достаточной гарантией от деспотизма верховной власти.
В историографии, а вслед за ней и в учебной литературе, распространено мнение, что законодательство Французской революции, и в особенности ее первого этапа, испытало влияние монархических идей Монтескье. На наш взгляд, в свете приведенных данных, эта точка зрения нуждается в уточнении. Сформулированные в политической мысли Франции середины XVIII в. идеи отмены сословных привилегий и замены их цензом, требование децентрализации монархии и создания «муниципального строя», критика «английской модели» разделения властей в достаточной мере свидетельствуют о том, что ее представители помимо Монтескье выработали основополагающие концепции, которые легли в основу Конституции 1791 г.
ПРОБЛЕМЫ КОНСТИТУЦИОННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО ПРАВА
Турищев С.В.,
соискатель Кубанского государственного университета
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ КАК СУБЪЕКТ ФОРМИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПЯТОГО СОЗЫВА
Выборы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации пятого созыва (2 декабря 2007 года) — важное общественно-политическое событие в жизни Российской Федерации. Законом, регулирующим порядок проведения выборов, является Федеральный закон от 18 мая 2005 г. № 51-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»1 (далее — Федеральный закон). Указанный Федеральный закон принципиально изменил порядок формирования нижней палаты российского парламента, установив, что все 450 депутатов Государственной Думы избираются по федеральному избирательному округу по партийным спискам на основе пропорциональной избирательной системы. Главным действующим лицом выборов стали политические партии.
Реформа избирательной системы, применяемой на выборах депутатов Государственной Думы, была обусловлена необходимостью осуществления серьезных политических шагов, направленных на развитие гражданского общества, многопартийной политической системы, более четким определением роли политических партий. Формируемая на новых принципах Государственная Дума должна стать основным инструментом представительства общенациональных идей и интересов, которые смогут выражать только крупные, хорошо структурированные политические партии.
Федеральные списки кандидатов выдвигаются только политическими партиями, которые на основании Федерального закона «О политических партиях»2 имеют право участвовать в выборах. Решение о выдвижении федерального списка кандидатов принимается тайным голосованием на съезде политической партии. Порядок включения кандидатур в федеральный список кандидатов и порядок проведения тайного голосования определя-
1 СЗ РФ. 2005. № 21. Ст. 1919; 2006. № 29. Ст. 3124, 3125; № 31. Ч. I. Ст. 3427; 2006. № 1. Ч. I. Ст. 37; 2007. № 18. Ст. 2118.
2 О политических партиях: Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 29. Ст. 2950; 2002. № 12. Ст. 1093; № 30. Ст. 3029; 2003. № 26. Ст. 2574; № 50. Ст. 4855; 2004. № 52. Ст. 5272; 2005. № 1. Ст. 9; № 30. Ст. 3104. 2006. № 1. Ст. 13; № 29. Ст. 3124; 2007. №1.(4.1). Ст. 37.
