CC BY
4
УДК 94(474.3)(049.3) ББК 63.3(2Лат)я1 С12
Евгения Савельева
И ЖИТО ЗАБЫТО, И ПИВО НЕ В ЧЕСТЬ...
[ПРЕСТУПЛЕНИЯ ОККУПАЦИОННОЙ АРМИИ СССР В ЛАТВИИ. 1940-1991 гг.: СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ / ОТБОР ДОКУМЕНТОВ: ЯНИС РИЕКСТИНЬШ. — РИГА: МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ЛР, 2022. — 176 с.]
- аннотация -
В рецензии представлен обзор сборника документов, посвященного преступлениям военнослужащих на территории Латвии в 1940-1991 гг. В сборнике представлены материалы из фондов Совета народных комиссаров (Совета министров) ЛССР, Центрального комитета Коммунистической партии и Верховного совета Латвии. Главной задачей сборника стало «раскрыть совершенные солдатами и командирами оккупационной армии СССР преступления против мирного коренного населения Латвии, их личного, а также государственного имущества». Однако представленные документы скорее на примере ЛССР рисуют картину, характерную для всей территории СССР того периода, а не «исключительную» и типичную только для одной отдельно взятой республики.
-ключевые слова-
ЛАТВИЙСКАЯ ССР; ОККУПАЦИОННАЯ АРМИЯ;
ПРИБАЛТИЙСКИЙ ВОЕННЫЙ ОКРУГ; УГОЛОВНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ; УЩЕРБ; БАНДИТИЗМ; КРАЖА;
ДЕЗЕРТИРСТВО; САМОВОЛЬНОЕ ОСТАВЛЕНИЕ МЕСТА СЛУЖБЫ; БЕЗДЕЙСТВИЕ ВЛАСТИ; ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ;
СМЕРШ; ПРОКУРАТУРА.
В1940 ГОДУ Латвия вошла в состав СССР. Период долгожданной свободы оказался очень недолгим — со времен Средневековья территория Латвии находилась в зависимости или под властью разных государств — Полоцкого, Псковского княжеств, Ливонского ордена, Швеции, Речи Посполитой, Российской империи... И лишь на волне Великой российской революции и по итогам Первой мировой войны смогла наконец-то обрести независимость. В связи с этим понятно, что любое покушение на собственную самостоятельность воспринимается латышами очень болезненно. И они, как неблагодарные дети, до старости будут вспоминать «обиды», нанесенные родителями, забывая и не замечая всего хорошего, что было этими родителями для них сделано...
Сборник документов, подготовленный Янисом Риекстинь-шем, «Преступления оккупационной армии СССР в Латвии. 19401991» является продолжением серии сборников автора о беззакониях советских властей на территории республики, выходящих с 1995 года: «Разорённая земля. Ущерб, причинённой оккупационной армией СССР культурной среде Латвии» (1995); «Разорённая земля. Ущерб, причинённой оккупационной армией СССР латвийскому селу» (1997); «Разорённая земля. Милитаристы СССР в Риге» (1998).
Тема взаимоотношений между республиками бывшего Союза, безусловно, актуальна и требует объективного и всестороннего исследования. Поэтому ценность работы Яниса Риекстиньша, собравшего под одной обложкой архивные документы 1940-1991 гг., многие из которых помечены грифами «Секретно» и «Совершенно секретно», не вызывает сомнений, даже несмотря на то, что главной целью этой публикации стала не попытка разобраться в происходивших в то время событиях, а «обвинение тоталитарного режима СССР». Серьезным минусом работы является недобросовестный подход к публикации архивных материалов. Многие документы публикуются с большими лакунами в самых важных местах (см. например, документ 31). При этом часто одни и те же эпизоды повторяются в разных документах (ср., например, документы 34 и 35), что может исказить восприятие неподготовленного или невнимательного читателя. Впрочем, и эти крупицы способны пролить свет на то, что на самом деле происходило
в Латвии в то время и какова была реальная картина преступлений среди военнослужащих.
К сожалению, в работе нет оглавления или указателя документов, что, безусловно, затрудняет навигацию по сборнику.
Также в сборнике присутствуют множественные опечатки и технические ошибки. Но это скорее укор редакторам и корректорам русскоязычного издания.
Открывает сборник вступительное слово Министра обороны ЛР (2019-2022), доктора политических наук Артиса Пабрикса. Оно скорее напоминает политическую агитку, чья задача напугать «страшными словами», а не дать объективную оценку ситуации. Впрочем, министру такое простительно.
В предисловии составителя Яниса Риекстиньша вся история ЛССР предстает как история большой тюрьмы на территории одной отдельно взятой республики, где «надзиратели» только и делают, что издеваются над «заключенными», отбирая последнее, а «тюремное начальство» им в этом потворствует. Автор-составитель выделяет несколько этапов этой «тюремной саги». Первый — с лета 1940 года, то есть со вторжения «оккупационной армии» на территорию Латвии. Второй — с лета 1944-го, когда произошло «повторное вторжение частей Красной армии СССР» (с. 5), когда «возобновились уголовные преступления военнослужащих против Латвии и ее жителей» (с. 5). Следующий период («Сажал большая волна содеянных военнослужащими оккупационной армии СССР преступлений» — с. 6) — с конца 50-х — начала 60-х гг. XX века, когда на территории Латвии развернулось широкомасштабное строительство ракетных баз, военных аэродромов и других военных объектов, которым занимались в основном «деклассированные элементы» (с. 7). Автор не проясняет, как эти «деклассированные элементы» смогли справиться со строительством столь сложных объектов, как ракетные базы. Но говорит, что с этого момента начался «целенаправленный террор» (с. 7) местных жителей, против которого даже местные работники милиции оказались бессильны (с. 7). Цели этого «террора» (т.е. политики устрашения, подавления политических противников насильственными мерами (пресле-
дованиями, убийствами и т. д.1)) со стороны «деклассированных элементов» остаются за скобками. Параллельно возникает много вопросов к «работникам милиции», которые не могли справиться с горсткой необразованных, неорганизованных, плохо вооруженных «деклассированных элементов». Заключительный этап — 90-е гг., когда «милитаристы СССР» (с. 7) оказались главными противниками борцов за независимость.
Основная часть сборника — это документы — «оЭно из самых тяжких обвинений, предъявляемых господствующему тоталитарному режиму СССР в странах Балтии» (с. 7). Это материалы из фондов Совета народных комиссаров (Совета министров) ЛССР, Центрального комитета Коммунистической партии и Верховного совета Латвии, а также Государственного архива Латвии и Государственного архива Российской Федерации.
Документы расположены в хронологическом (впрочем, не всегда) порядке. Нарушена хронология в документах 4-8. Документы 4-7 датированы 17 июня 1940 г., а документ 8 — 15 июня 1940 г., из-за чего теряется логическая связь событий.
Документы 1-10 раскрывают особенности взаимоотношений Риги и Москвы в 1939-1940 гг. и вхождения Латвии в состав СССР.
Документы 11-22, 27, 41 рассказывают о причиненных хозяйству убытках и их возмещении, а также о действующих на территории республики законодательных актах, регулирующих порядок их возмещения.
Документы 23, 24-26, 28-37, 41, 43-66 — об уголовных преступлениях.
Документы 23, 28, 32-33, 38-39 посвящены «проклятому» «квартирному вопросу» и рассказывают о нарушениях паспортного режима и содержании занимаемого жилья в ненадлежащем состоянии.
1 Большой толковый словарь русского языка / сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., 2000.
Документ 37 — это весьма краткая выдержка из Приказа о нарушении дисциплины в Прибалтийском военном округе, из которой суть приказа остается покрытой мраком.
Документы 67-68 повествуют о военных самолетах, пугающих граждан. Надо полагать, ныне полеты натовских истребителей, бомбардировщиков и военно-транспортников как-то по особенному не пугают граждан и «неграждан» Латвии...
Документы 69-72 — эпизоды борьбы за независимость Латвии и вывод советских войск с территории республики.
Интересно отметить, что основной массив документов о преступлениях военнослужащих советской армии (42) приходится на 1940-е гг. (из них 14 — на 1940-1941 гг., 28 — на 1944-1949 гг., т.е. на первые послевоенные годы). На 1950-е — 7 документов (из них 4 — на март-декабрь 1953 г. — период сразу после смерти И.В. Сталина). 8 документов свидетельствуют о преступлениях, совершенных военнослужащими в 1960-е гг. В сборнике нет ни одного документа за 1970—80-е гг. (советские военнослужащие перестали совершать преступления?). 2 документа за 1990 г., по сути своей анекдотичных, рассказывают об упоминавшихся уже военных самолетах.
Остается непонятным, является ли случайным тот факт, что многие из документов (12, 21-26, 38-39, 41-42, 46, 59-60, 62, 64-65, 67 и т.д.) являются жалобами «без продолжения». Читатель остается в неведении, был ли «дан ход» этим жалобам, проводилась ли какая-то работа и были ли приняты меры? Публикуя документы о «преступлениях» без документов о «наказаниях» (или об их отсутствии), автор-составитель разжигает межнациональную рознь, вместо того чтобы дать объективную оценку событиям того времени.
Что же мы находим в этих свидетельствах времени?
Большинство преступлений, о которых идет речь в сборнике, — это кража еды, алкоголя, вещей, скота, дров. Особенно это касается довоенного периода (1940-1941 гг.). Это говорит прежде всего о тяжелых условиях, в которых приходилось нести служ-
бу советским солдатам и офицерам (что, конечно же, ни в коей мере не оправдывает совершенных ими преступлений). Вполне понятно, что многие преступления совершались дезертирами. Много дел в этот период связано с препирательствами между советскими военными и местными жителями о возмещении убытков, причиненных при передаче земель и зданий для размещения частей Красной армии. Создается впечатление, что иногда местные жители и местная администрация пытались «списать» на военных всё, что только можно. Так, документы 15-20 повествуют о «разборках» по поводу возмещения убытков, причиненных местной школе. Согласно Акту от 4 сентября 1940 г. (документ 15), после ухода военных из школы обнаружена недостача предметов мебели, сантехники, хозяйственного инвентаря, малокалиберной винтовки (зачем ее было оставлять?), а также 3 таблиц, книг и журналов (кому из советских военных они понадобились, на латышском-то языке?), 2 портретов и. копии посмертной маски писателя М. Каудзитиса стоимостью в поллата — всего на 1003,65 лата (причем книг — на 168,3 лата, дороже только 3 унитаза за 195 латов).
Неудивительно, что большинство преступлений (28 документов — см. выше) совершались в первые послевоенные годы. В эти годы показатели преступности (и далеко не только среди военнослужащих!) действительно «зашкаливали». Среди «военнослужащих» преступников было много дезертиров, демобилизованных (особенно из числа лиц без определенного места жительства), ранее судимых (которые зачастую становились главарями бандитских групп). При этом в Справке Главного управления борьбы с бандитизмом НКВД СССР от 15 февраля 1945 г. сообщается, что во второй половине 1944 г. из 384 случаев бандитизма, зарегистрированных по всему Советскому Союзу (за исключением западных областей Украинской ССР), только 10,8 % были совершены военнослужащими Красной армии (документ 31, с. 45). Вынесение за скобки западных областей УССР говорит о том, что в этом регионе криминальная обстановка была гораздо хуже, чем во всех остальных союзных республиках (в том числе и Латвии). Далее в Справке указывается, что в разных областях и республиках процент случаев бандитизма, осуществленных военнослужащими, не одинаков (с. 45). Однако после этих слов
автор-составитель ставит красноречивое отточие. Не потому ли, что в его родной Латвии ситуация была не такой уж напряженной по сравнению с другими регионами?.. В Докладной записке министра внутренних дел Латвийской ССР генерал-майора А. Эглитиса от 18 февраля 1947 г. председателю Совета министров Латвийской ССР В. Лацису (документ 44) говорится о том, что за 1946 год из общего числа зарегистрированных по республике уголовных преступлений военнослужащими было совершено 4,7 %. В 1947 г. этот показатель составил 7 %.
Власти (как местные, так и центральные) со всей серьезностью относились к разгулу преступности в стране, в том числе и среди военнослужащих). Эти проблемы обсуждались на самом высоком уровне (министр внутренних дел ЛССР, председатель Совета министров ЛССР). Однако в документах (см., например, документ 43, с. 96) неоднократно отмечается и тот факт, что комендантская служба плохо исполняет свои обязанности (недостаток патрулей, халатное отношение к делу).
Начиная с 1950-х гг., речь идет уже в основном о единичных преступлениях, а не массовых, как в первые послевоенные годы. В 1950-1960-е гг., как отмечается и в предисловии автора, большинство преступлений совершались солдатами «стройбата», о «ментальных особенностях» которых в советское время ходило немало анекдотов и легенд. Набор преступлений всё тот же — кража еды, алкоголя, дров. Но если в первые послевоенные годы эти преступления зачастую совершались с особой жестокостью и сопровождались разбоем, нанесением тяжких телесных повреждений и даже убийствами, то теперь их характер становится «спокойнее». Интересно, что в этот период грабят уже не хутора и крестьян, а магазины и «начальников» (например, председателя местного исполкома).
Да и на чужую еду и дрова военнослужащие соблазняются всё реже. Зачастую теперь речь идет о нарушении дисциплины, «самоволках», «хулиганке», драках между военнослужащими. Так, в документе 51 (с. 134) описывается случай, когда начальник добровольной пожарной команды самовольно (без «разрешения партии») поставил
со своим драмкружком спектакль в доме культуры. Солдат в нетрезвом состоянии обнажил имевшийся у него игрушечный пистолет, с которым бегал по клубу и по улице за отдельными гражданами, чем создавал панику (документ 54, с. 135).
Если в послевоенные годы проблемы преступности обсуждались на самом высоком уровне, то теперь мы всё чаще встречаем документы «локального» уровня (областное отделение милиции, административный отдел ЦК ЛКП и т.п).
Документов за 1970-1980-е гг. в сборнике не приводится.
Два документа за 1990 г. (67-68) рассказывают о советских военных самолетах, шум двигателей которых «сильно нарушает покой граждан» (с. 170). Жалобы граждан понятны. И на одном из документов (67) даже стоит директива председателя Верховного Совета ЛССР A.B. Горбунова разобраться в ситуации (с. 170). Однако сейчас во многих городах мира жилые кварталы, коттеджные поселки строятся в самой непосредственной близости от аэродромов как гражданской, так и военной авиации. И жителям, по тем или иным причинам выбравшим именно это жилье, приходится мириться с неизбежными неудобствами.
Стоит отметить, что нередко местные жители сами провоцировали преступления. Так, в документ 62 (с. 157) речь идет о двоих военнослужащих, которые несколько суток жили в комнате у доярок (значит, сами пустили!) и пили из бидонов молоко. Комедийную и вполне жизненную ситуацию раскрывает документ 51 (с. 134). Участники драмкружка (не военные) организовали на сцене пьянку, куда пригласили аккордеониста, оставив танцевавших в зале (в том числе и военнослужащих) без музыканта, чем спровоцировали драку между танцевавшими военнослужащими и пьянствовавшими участниками самодеятельности.
Часто розыск затруднялся бюрократическими проволочками, которые, увы, нередки и в наше время (см., например, документ 44, с. 104) — прежде чем что-то предпринять, нужно оформить массу «согласований», «утверждений», «разрешений», получить
соответствующие «санкции». Отдельные офицеры потворствовали преступлениям, совершаемым их подчиненными, и даже покрывали их. Иногда и местные партийные органы пытались замять дело, даже если речь шла о групповых преступлениях, отягченных несколькими убийствами (см., например, документ 58). Вместе с тем в сообщениях не раз отмечается, что оставшиеся без наказания преступления военнослужащих и противодействие наведению порядка со стороны местного военного командования порождают антисоветские высказывания и рост национализма, т.к. это «осложняет работу партийных организаций по воспитанию трудящихся» (документ 66, с. 169). Вполне очевидно, что подобные «инциденты» и вытекающие из них «серьезные последствия» были крайне невыгодны центральной власти, а значит, как минимум старались держать ситуацию под контролем и «принимать меры». И публикуемые документы это подтверждают. Так, в документе 26 приводится 8 эпизодов, из которых 6 раскрыто; документ 31 повествует о 15 эпизодах, в 13 из которых преступники задержаны; документ 34 — из 40 эпизодов 29 раскрыто; документ 35 (частично дублирует документ 34) — из 77 эпизодов 51 раскрыт; документ 44 — 14 из 17 преступлений раскрыто; документ 51 — 7 из 9 преступлений раскрыто. Этот список можно продолжать и дальше (документы 29-30, 45-50, 52-54, 57 и т.д.).
В послесловии заместитель председателя комиссии КМ1, Председатель правления Общества исследования оккупации Латвии Рута Паздере с пафосом обрушивается на «так называемый день победы, 9 мая», «с помпезной торжественностью» отмечаемый «русскоязычными» (с. 176). Говоря о лжи, распространяемой Россией, и истине, таящейся в секретных документах, она, похоже, забывает о цифрах статистики погибших в годы Великой войны «русско-, белорусско-, армяно-, татаро-, киргизо- и т.д. язычных». Принято считать, что нет советской семьи, которую не затронула бы война. У каждого кто-то ушел на фронт, кто-то погиб, кто-то пропал без вести... В семье Руты и ее единомышленников, видимо,
1 Комиссия Кабинета министров по определению числа жертв тоталитарного оккупационного коммунистического режима СССР и мест массовых захоронений, обобщению информации о репрессиях и массовых депортациях и подсчету ущерба, причиненного Латвийскому государству и его жителям.
таких не было. Или немецкая оккупация им была милее советской (по принципу «хоть с чертом, лишь бы против коммунистов»). Возможно, она ничего не слышала о планах гитлеровского режима по отношению к жителям оккупированных советских (в том числе и прибалтийских) территорий.
Благодаря Яниса Риекстиньша за проделанную работу, она указывает, что сборник документов издан при поддержке Комиссии Кабинета министров по определению числа жертв тоталитарного оккупационного коммунистического режима СССР и мест массовых захоронений, обобщению информации о репрессиях и массовых депортациях и подсчету ущерба, причиненного Латвийскому государству и его жителям. А также, что подобные издания имеются и в Литве.
К сожалению, не только в Латвии, но и в других странах, (в отдельных случаях и в России), снося памятники, переименовывая улицы, вымарывая имена и события из книг и учебников, люди забывают, что это не только «их», «чужих» (буржуев, оккупантов, коммунистов и т.п.), но и своя, родная история. И какой бы горькой, неприглядной, «неправильной» она ни была, ее нужно знать и помнить, чтоб «не порвалась связь времен», чтоб наши дети и внуки не повторяли наших же ошибок, чтоб освободившись от одной зависимости, тут же не попасть в другую. Но еще важно, чтобы историческая память была объективной, а не однобокой. История многогранна и диалектична. Нет «плохих» и «хороших» периодов в истории. Колонии всегда недовольны своими метрополиями и имеют на это право. Но нельзя забывать, что вместе с «лишением свободы» (зачастую весьма условным) метрополии много дают своим «приемным детям» — развитие экономики, технологии, культуры, образования. Не лучше ли, вместо того чтобы превращаться в вечно обиженных детей, посвящая свою жизнь поиску все новых и новых доказательств «нелюбви» своих родителей (пусть и приёмных), сказать им спасибо и идти дальше, не забывая всё лучшее, что было этими родителями вложено?..
— список источников и литературы —
Преступления оккупационной армии СССР в Латвии. 19401991 гг.: сборник документов / отбор документов: Янис Риекстиньш. Рига: Министерство юстиции ЛР, 2022. 176 с.
-references-
Crimes of the occupying army of the USSR in Latvia. 1940-1991: collection of documents / selection of documents: Janis Riekstins. Riga: Ministry of Justice of the LR, 2022. 176 p.
САВЕЛЬЕВА ЕВГЕНИЯ ВАДИМОВНА — кандидат исторических наук, доцент кафедры «История» ФГБОУ ВО «Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет)». (fblfa@yandex.ru). Россия.
