CC BY
84
УЧЕНЫЕ
ЗАПИСКИ
А.А. КРАВЦОВА, аспирант кафедры профильного
обучения иностранным языкам Орловского государственного университета
• • •
М ВОТ ЧУЖОЕ СЛОВО ПРОСТУПАЕТ
(Поэзия рубежа веков (акмеизм): семантическая связь цитаты с текстом-источником)
В статье рассматриваются отличительные особенности поэзии Серебряного века, а именно течение «акмеизм», временные рамки его существования, поэты, входившие в круг «Цеха поэтов», их программа. Особое внимание уделяется аспекту цитирования в поэзии акмеистов, семантической связи цитаты с текстом-источником.
Ключевые слова: акмеизм, цитата, семантическая связь.
Весьма актуальной сегодня представляется разработка теории интертекстуальности в системе многообразных категориальных форм поэтики произведений, имеющих своеобразные отличительные черты в литературе XX века. Рубеж XIX и XX столетий ознаменовался существенным сдвигом в сознании ценителей и творцов европейского искусства, «культура из европейской стала мировой, открыв для себя цивилизации с совсем иным видением мира» [2, 1993:9]. «Все лучшие произведения первой трети XX века ориентированы на интертекстуальные интерпретации — т.е. на память живого поэтического слова» [10, 2000:23]. В различных текстах использование отсылок осуществляется в разной степени. В художественной речи интертекстуальность максимально проявилась в поэзии Серебряного века. Установление строгих хронометрических рамок Серебряного века затруднительно. Приблизительно начало его можно датировать 1894-1895 годами. Окончанием или «началом конца» условно можно назвать 1921 год, когда умирают А. Блок и Н. Гумилев.
Творчество некоторых поэтов Серебряного века сознательно ориентировано на диалог с текстами мировой культуры, в них можно услышать различного рода переклички. Прежде всего это относится к «семантической поэтике», созданной представителями такого художественного направления, как акмеизм.
Установкой акмеизма было составление (при высокой степени избирательности) некоего фрагмента «мирового поэтического текста» [5, 1974:51], в который входили или который повторяли и тексты самих поэтов. Тем самым утверждалась идея «вечного возвращения» поэзии, действующей через время и пространство, поэзии, где любой текст может восприниматься одновременно как «свой» и как «чужой».
Но как официальное литературное течение акмеизм просуществовал не так уж долго. По предположению О.А. Лекманова, кончина акмеистической школы приходится на роковой для русской истории 1914 год — год начала первой мировой войны и «настоящего» XX века [6, 2000:129], хотя еще долго слышались отголоски акмеизма «после акмеизма» в последующие годы.
Статьи и публикации об акмеизме были написаны многими исследователями (М.Л. Гаспаров, В.М. Жирмунский, Г.А. Левинтон, О.А. Лекманов, О. Ронен, Д.М. Сегал, Р.Д. Тименчик, В.Н. Топоров, Т.В. Цивьян и др.).
© А.А. Кравцова
Собственный текст создавался акмеистами в процессе и на основе изучения чужого текста, отсюда и обилие цитатных перекличек в стихах представителей этого течения. Источниками цитат могли служить различные тексты: от стихов сотоварищей до всего богатства предшествующей и современной литературы (вот откуда появилось знаменитое мандельштамовское определение акмеизма: «тоска по мировой культуре»).
(1) Что, если, вздрогнув неправильно, /Мерцающая всегда, /Своей булавкой заржавленной / Достанет меня звезда?
(О. Мандельштам «Я вздрагиваю от холода...», 1912:43).
Ср. у В. Брюсова стихотворение «Холод» (1906): От луны лучи протягиваются, /К сердцу иглами притрагиваются.
Хотя заимствование неявное, автор уверен, что читатель его времени распознает его.
(2) Возможно, в следующем стихотворении А. Ахматовой содержится цитата, восходящая к циклу стихотворений М. Цветаевой:
Как и жить мне с этой обузой, /А еще называют Музой...
(А. Ахматова «Муза» из цикла «Тайны ремесла», 1936-1960:163)
Ср. у М. Цветаевой из цикла «Ахматовой»: О муза плача, прекраснейшая из муз! (1916).
Стихотворение Н. Гумилева перекликается со стихотворением М. Цветаевой:
И жалок голос одинокой музы,/Последней — Царского Села.
(Н. Гумилев «Памяти Анненского», 1915:163)
Ср. у М. Цветаевой из цикла «Ахматовой»: Что тебя, чей голос — о глубь! о мгла! — /Мне дыханье сузил, /Я впервые именем назвала /Царскосельской Музы; И никнут льстиво /Над Музой Царского Села /Кресты крапивы (1916)
(3) O quae beatam, Diva, tenes Cyprum et Memphin...
Hor.
О богиня, которая владычествует над счастливым островом Кипром и Мемфисом...
Гораций (лат.)
Красотка очень молода, /Но не из нашего столетья, /Вдвоем нам не бывать — та, третья, /Нас не оставит никогда.
(А. Ахматова «В Зазеркалье» из цикла «Полночные стихи», 1963:196)
У А. Ахматовой цикл стихотворений называется «Библейские стихи», каждое из стихотво-
рений предваряет эпиграф, заимствованный из Библии:
(4) Но Давида полюбила... дочь Саула, Мелхола. Саул думал: отдам ее за
него, и она будет ему сетью.
Первая Книга Царств (А. Ахматова «Мелхола», 1922-1961:122) Особенностью поэтики акмеистов является то, что при всем «многообразии цитации за чужим словом всегда можно услышать авторское (согласное или несогласное с этим чужим словом)... на одном уровне определенные элементы выступают как авторский текст, на следующем уровне они оказываются цитатой, позволяющей установить новые связи, которые по-новому строят все пространство стихотворения, а на еще более глубоком уровне обнаруживается, что цитата с определенной атрибуцией представляет собой цитату цитаты — многостепенное цитирование, объясняющее отчасти взаимоисключающие при первом взгляде отождествления у разных исследователей» [5,1974:54]. При этом существует явная установка на соотнесение данного произведения с другими собственными произведениями автора, образующими единый поэтический текст, и с «мировым поэтическим текстом», конструируемым автором.
(5) Мне не нравится томность /Ваших скрещенных рук, /И спокойная скромность, /И стыдливый испуг. /Героиня романов Тургенева, /Вы надменны, нежны и чисты, /В вас так много безбурно-осеннего /От аллеи, где кружат листы. / Никогда ничему не поверите, /Прежде чем не сочтете, не смерите, /Никогда никуда не пойдете, /Коль на карте путей не найдете. /И вам чужд тот безумный охотник, /Что, взойдя на нагую скалу, /В пьяном счастье, в тоске безотчетной /Прямо в солнце пускает стрелу.
(Н. Гумилев «Девушке», 1912:121) В примере (5) автор апеллирует не к одному произведению Тургенева, а ко всему творчеству писателя.
(6) Когда погребают эпоху, /Надгробный псалом не звучит, /Крапиве, чертополоху /Украсить ее предстоит. /И только могильщики лихо /Работают. Дело не ждет!
(А. Ахматова «В сороковом году», 1940:166) В стихотворении А. Ахматовой есть имплицитная цитата, представленная одним словом «чертополох». Это автоцитата, отсылка к собственному стихотворению «Поэт (Борис Пастернак)», 1936: Кладбищенский воспел чертополох, эта же цитата, в свою очередь, отсылает к стихотворению Б. Пастернака «Высокая болезнь».
Сложностью изучения акмеистического движения является, на наш взгляд, то, что, когда речь идет об акмеизме, не всегда понятно, о ком идет речь.
Обобщив исследования многих авторов,
О.А. Лекманов предлагает рассматривать акмеизм как «сумму трех концентрических окружностей». Первый, самый широкий круг образуют участники «Цеха поэтов», это был самый многочисленный круг поэтов (хотя автор оговаривается, что знак равенства между принадлежностью к «Цеху» и к школе акмеизма не ставится). В целом «Цех» — это был союз, призванный объединить «все постсимволистское поколение поэтов». Во второй круг вошли С. Городецкий, А. Ахматова, О. Мандельштам, Н. Гумилев, М. Зенкевич и В. Нарбут. Третий был представлен поэтами, чью поэтику, в соответствии со сложившейся традицией, называют «семантической», — это О. Мандельштам, А. Ахматова, Н. Гумилев [6, 2000:13-14]. Первые два круга определяются признаками биографическими, а третий — общностью поэтик [8, 1999:426].
«Ахматова — поэт сухой. Ничего нутряного, ничего непросеянного. Это у нее общеакмеистическое. Особая профильтрованность сближает непохожих Ахматову, Гумилева, Мандельштама».
(Л. Гинзбург)
Особенности семантической связи цитаты с текстом-источником рассматриваются на примере поэтических произведений третьего круга поэтов, а именно А. Ахматовой, О. Мандельштама, Н. Гумилева, т.к. эти поэты входили во все три круга акмеистов, в их лирике наиболее полно отражены особенности поэзии акмеистов и характерные черты времени, в котором они творили. «Интенсивность, напряженность и изощренность поэтического диалога действительно выделяют Гумилева, Мандельштама и Ахматову не только из вполне разношерстного круга членов первого «Цеха поэтов», но и из «корпоративно замкнутого круга» шести акмеистов» [6, 2000:103].
Поэзия акмеизма характеризуется многообразием цитат. В случае цитирования (употребления реминисценций) авторы апеллировали к тому, что прототекст, используемый ими, хорошо знаком читателю. Если читатель по тем или иным причинам не видит в тексте заимствование, «чужое слово», то интерпретация данного текста оказывается неполной. Та или иная реминисценция может быть понята одним читателем и не замечена другим.
При употреблении цитат нередко одновременно реализуются буквальный (поверхностный) и небуквальный (глубинный) смыслы высказывания. Однако соотношение и значимость поверхностного и глубинного смыслов могут быть различными в зависимости от преследуемой автором цели. В связи с этим все случаи функционирования цитат можно разделить на две большие группы [3, 1997: 107-115]:
I. Семантическая связь цитаты с ситуацией ослаблена или полностью утрачена; её источник не играет большой роли в формировании смысла, а на первый план выходит прямое, поверхностное значение. Это часто происходит при формальном сходстве языковой конструкции, употреблённой в речи, с цитатой из того или иного источника.
II. Тесно связанные с прецедентной или иной предшествующей ситуацией определёнными смысловыми отношениями. При этом цитата выступает как означающее, сигнализирующее о некотором большем предшествующем контексте.
В поэзии акмеизма существуют примеры относительно самостоятельного использования цитат, когда их смысл понятен и без обращения к соответствующему источнику цитаты. В данном случае знание «происхождения» цитаты не оказывает существенного влияния на ее семантику, хотя в большинстве случаев и дополняет основное значение цитаты различными коннотациями. Как правило, у акмеистов это ономастические цитаты, цитаты—названия произведений, в случаях их употребления необходимости в обращении к тексту самого произведения или произведений нет.
Следующий пример иллюстрирует употребление цитаты—названия произведения, когда обращение к тексту самого произведения не является обязательным и знание источника не окажет существенного влияния на семантику принимающего текста:
(7) Не понимая ничего, /Читает «Фауста» в вагоне...
(О. Мандельштам «Американка», 1913:66)
В следующем примере обращение к творчеству названных авторов также не является обязательным:
(8) Друг Ариоста, друг Петрарки, Тасса друг — /Язык бессмысленный, язык солено-сладкий...
(О. Мандельштам «Друг Ариоста, друг Петрарки, Тасса друг.»,1930-е гг.:220)
(9) И поведал ветер блаженный/ То, что Лермонтов утаил.
(А. Ахматова, 1961:180)
В данном случае знание творчества писателя может дополнить смысл употребления его имени в стихотворении, но не является необходимым условием понимания текста.
В классических случаях обращение к цитированию в поэзии акмеизма требует от реципиента не только собственно языковых знаний или фактологической информации, приобретённой в результате элементарного жизненного опыта, но и различных фоновых знаний. При использовании цитат автор нередко апеллирует к эрудиции (разного уровня)адресата.
Рассмотрим, например, употребление видоизмененной цитаты, заимствованной из Библии:
(10) Он не солгал нам, дух печально-строгий, /Принявший имя утренней звезды, /Когда сказал: «Не бойтесь вышней мзды, /Вкусите плод и будете, как боги».
(Н. Гумилев «Потомки Каина», 1910:92)
Разумеется, автор ожидает, что читателю известно, что в Библии эти слова принадлежат змею-искусителю, убеждавшему первых людей попробовать запретное яблоко.
(Ср.: Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.
Ветхий Завет. Первая Книга Моисеева.
Глава 3)
Цитата влечёт за собой семантическое добавление за счёт «подключения» семантики исходного текста. Знание контекста источника расширяет для читателя смысл текста стихотворения-приемника.
В примере (11) осведомленность читателя о центральной проблеме ветхозаветного повествования о Давиде, который получил царство благодаря тому, что «Господь был с ним», оказывается необходимой:
(11) Со дня Купальницы-Аграфены /Малиновый платок хранит. /Молчит, а ликует, как царь Давид.
(А. Ахматова «Со дня Купальницы-Аграфены.», 1913:57)
Знание прецедентного текста раскрывает читателю все тонкости и дополнительные коннотации данного сравнения. Согласно Библии, многочисленные победы Давида сделали его любимцем народа. Давида полюбила дочь царя Саула, Мелхола, женившись на которой Давид стал царем.
При сохранении семантической связи с предшествующим текстом при цитировании смысл цитаты не сводится к её буквальному (поверхностному) значению. Цитата обладает и
другим, глубинным значением, которое реципиент выводит через определение источника и первоначального контекста (большего или меньшего) цитаты при учёте контекста текста-приемника. В теории речевых актов употребление цитат в этом случае можно охарактеризовать как косвенный речевой акт [3, 1997: 110], в котором «говорящий передаёт слушающему большее содержание, чем то, которое он реально сообщает, и он делает это, опираясь на общие фоновые знания, как языковые, так и неязыковые, а также на общие способности разумного рассуждения, подразумеваемые им у слушающего» [9, 1982: 197].
Следующий пример иллюстрирует взаимодействие двух значений цитаты — поверхностного и глубинного:
(12) ...И женщина, как серна боязлива,/Во тьме к прохожему спешит. /Она глядит, она поет и плачет/И снова плачет и поет,/Не понимая, что все это значит,/Но только чувствуя — не тот.
(Н. Гумилев «Памяти Анненского»,1915:163)
«Она поет и плачет... плачет и поет...» — заимствование из стихотворения А. Ахматовой «Не хулил меня, не славил...» (1915): Как тогда ее я спря-чу,/Как от Бога утаю?/Та, что так поет и плачет,/ Быть должна в его раю.
В стихотворении Ахматовой речь идет о душе, которую отдали ей «на хранение». Возможно, в стихотворении Гумилева плачет уже не женщина, которая «во тьме к прохожему спешит», а душа.
Не тот — цитата, заимствованная из собственного стихотворения Н. Гумилева «Однажды вечером» (1912): О Леконте де Лиле мы с тобой говорили, /О холодном поэте мы грустили с тобой./ Мы не раз открывали шелковистые томы/И читали спокойно и шептали: не тот!
В тексте-источнике «не тот» относится к поэту, поэтому и во вторичном (принимающем) контексте «не тот» уже не просто прохожий. В данном случае автор рассчитывает на знания читателя, скрывая цитаты в тексте своего стихотворения. Акмеисты сознательно скрывали цитаты в текстах своих стихотворений, следуя принципу ничего не облегчать и не раскрывать читателю, но некоторые примеры иллюстрируют не только взаимодействие глубинного и поверхностного смыслов цитаты, но и указание направления интерпретации для читателя.
(13) Зловещий голос — горький хмель — /Души расковывает недра: / Так—негодующая Федра — /Стояла некогда Рашель...
(О. Мандельштам «Ахматова», 1914:73)
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Словосочетание «зловещий голос» заимствовано из стихотворения Н. Гумилева, ср.: «И этот голос, нежный и зловещий, /Уже читающий стихи!»
(Н. Гумилев «Памяти Анненского», 1915:163) В стихотворении Гумилева «зловещий голос» принадлежит Ахматовой, подсказкой для читателя служит название стихотворения Мандельштама «Ахматова».
Для поэзии акмеизма в целом сохранение семантической связи цитаты с прецедентным текстом является существенным. В основном (в 92% случаев) цитата связана смысловыми отношениями с предшествующей ситуацией тем или иным образом, и лишь в 8% цитат в текстах поэтов-акмеистов их связь с текстом-источником не является значимой или сильно ослабляется.
Библиографический список
1. Ахматова А. Я — голос Ваш. М.: Книжная палата, 1989. 381 с.
2. Гаспаров М.Л. Поэтика «серебряного века»//Русская поэзия «серебряного века». 1890-1917. Антоло-
гия. М., 1993.
3. Гудков Д.Б. Прецедентное имя: Проблема денотации, сигнификации и коннотации / Д.Б. Гудков // Лингвокогнитивные проблемы межкультурной коммуникации. М.: Филология, 1997. С. 116-129.
4. Гумилев Н. Шестое чувство. СПб.: «Азбука-классика», 2006. 351 с.
5. Левин Ю.И., Сегал Д.М., Тименчик Р.Д., Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма. Russian Literature, № 7/8, 1974. С. 47-82.
6. Лекманов О.А. «Книга об акмеизме и другие работы». Томск. изд. «Водолей», 2000.
7. Мандельштам О. Стихотворения. М.: Эксмо, 2006. 382 с.
8. Новое литературное обозрение. 1999. № 35.
9. Серль Дж. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1982. Вып. 17.
С. 195-222.
10. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. М., 2000.
Kravtsova A.A.
... And here someone else’s word shows through.
(Poetry of the turn of the century (acmeism): semantic connection of a quotation with its source-text).
Distinctive features of the poetry of the Silver Age, more exactly of ‘acmeism’, the temporal frame of its existence, the poets the ‘Corporation of Poets’ comprised, their program are examined in this article. Special attention is paid to the aspect of quoting and the semantic connection of a quotation with the source-text in the poetry of acmeism.
