CC BY
87
П. Ласинскас
И.И. ЛАППО В ЛИТВЕ
Русское общество межвоенной Литвы состояло, во-первых, из старых жителей царской России, часть которых во время Первой мировой войны, стремясь избежать немецкой оккупации, временно переместились в глубь России, а через несколько лет вернулись обратно, и, во-вторых, - из русских эмигрантов, волею судьбы во время революции и Гражданской войны очутившихся на территории Литвы. Одни попали сюда случайно и надеялись очень скоро вернуться обратно, для других же коммунистический режим был в принципе неприемлем. К числу последних принадлежал известный исследователь литовского Статута профессор Иван Иванович Лаппо (1869 - 1944).
Деятельность ученого в главном научном и учебном центре межвоенной Литвы - Университете Vytautas Magnus (далее УВМ), как и его научное наследие, литовскими авторами еще не изучены досконально.
Нас интересуют в первую очередь обстоятельства прибытия Лаппо в Литву и его научно-педагогическая деятельность в УВМ в 1933 - 1939 гг.
Источники для изучения этих сюжетов можно разделить на три группы. Первую составляют расписания УВМ за 1933 - 1939 гг., протоколы заседаний совета факультета Гуманитарных наук УВМ и личные дела профессора, хранящиеся в УВМ и Литовском центральном государственном архиве. Эти материалы позволяют судить о его педагогической работе, об отношениях с коллегами. Вторую - творческие материалы Лаппо: очерки, статьи, различные рукописи, выписки из исторических источников о прошлом Литвы. Третью - корреспонденция, немалая часть которой относится к концу XIX в. - началу XX в.; особенно интересна переписка литовских историков И. Ионинаса и А. Янулайтиса с Лаппо в связи с приглашением его на работу в университет.
Иван Иванович Лаппо родился 29 августа 1869 г. в Царском Селе. Предками его отца были дворяне из Великого княжества Литовского (далее - ВКЛ). Сам историк в письме к Яну-лайтису отмечал, что его род происходит из Витебской губернии.
В 1892 г. Лаппо окончил С.-Петербургский университет и был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В 1892 -1905 гг. работал учителем гимназии, в 1903 - 1905 гг. - приват-доцентом С.-Петербургского университета, в 1905 - 1919 гг. -
ординарным профессором кафедры российской истории Тартуского университета. В 1911 - 1919 гг. он был председателем исторического отделения Тартуских педагогических курсов, преподавал на Женских высших курсах и одновременно работал редактором Метрики Литвы в С.-Петербургской Археографической комиссии (издал два тома Метрики Литвы). В 1912 г. Российская Академия наук поручила ему подготовить новое издание Статута Литвы 1588 г. Эта работа и стала одной из причин, побудивших историка переехать в Литву.
После революции 1917 г. Тартуский университет переместился в Воронеж. Сын Лаппо Иван в своей автобиографии1 писал, что от немецкой оккупации семья бежала через Воронеж, Харьков и Новороссийск. В марте 1920 г. они были эвакуированы на британском пароходе. Сначала жили в Греции, потом в Югославии. Правительство Великобритании выплатило Лаппо пособие. В конце 1921 г. историка пригласили в Чехословакию читать лекции, и в декабре он с семьей уже приехал в Прагу. В 1921 - 1932 гг. он преподавал в Русском народном университете, стал одним из основателей Русского исторического общества.2
Между тем только что основанный Литовский университет должен был стать главным центром науки и культуры страны. Первые ученые, образовавшие ядра факультетов, сразу были вынуждены нести двойную нагрузку: преподавать студентам обязательные курсы и одновременно создавать научную базу. Не хватало научной литературы, учебников, специалистов, подготовленных должным образом, помещений.
Руководство факультета Гуманитарных наук стремилось, насколько позволяли средства, сплотить как можно больше специалистов разных областей - литераторов, лингвистов, историков и т.д., - включая и иностранцев, отличившихся своей научной деятельностью. Это служило решению не только локальной проблемы - восполняло недостаток кадров, - но и глобальной: избежать судьбы провинциальной высшей школы, не известной в мире. Работавшие в УВМ Ю. Эретас, В. Сеземан, А. Сенн и другие ученые расширяли кругозор академической молодежи, своими трудами поднимали авторитет Литовского университета. Такую роль иностранцев понимали и историки факультета Гуманитарных наук: пригласили П. Гронского, Л. Карсавина на кафедру всеобщей истории.
На кафедру истории Литвы несколько лет лучшим кандидатом считался академик М. Любавский, знаток Метрики Литвы, бывший ректор Московского университета, назначенный боль-
шевиками управляющим Древлехранилищем (1-е отделение Го-сархива РСФСР).3 В 1921 г. Любавский составил программу университетского курса по истории Литвы.4 Ионинас, его бывший студент, поддерживал с ним отношения: просил прислать необходимые для университета книги, старался помочь ему в бытовых делах.5 Но Любавский не решился приехать на постоянную работу в Литву: был уже немолод, как ученому ему жаль было расставаться с архивом, которым он руководил. Кроме того, видимо, он понимал, что этот шаг был бы отрицательно оценен Советской властью. Поэтому он согласился приехать на один семестр, прочитать свой курс и вернуться назад.6 Через некоторое время Совет факультета Гуманитарных наук окончательно убедился, что Любавский вообще не приедет.7
Одновременно, в 1926 г., Ионинас вступил в переписку с Лаппо, который в отличие от Любавского порвал отношения с Советами. И из его письма от 2 октября 1926 г. узнал, что известный историк уже давно установил связь с правительством Литвы, предложив свои услуги в качестве эксперта в решении Вильнюсского вопроса (в 1920 г. Вильнюс был оккупирован Польшей): «...Что касается Вашего сожаления, что со мной нет связей, то в том вина не моя. Когда я вырвался из Советской России и, еще живя в Сербии, узнал о покушениях Польши на права Литвы, я уже в 1920 году написал письмо Президенту Литовской Республики, указывал на возможность совершенно ясного исторически-правового основания этих прав, а затем, по просьбе г. Шлежявичюса, составил и отправил в Ковно меморандум по этому вопросу. В 1924 г. ко мне обратился представитель Литвы в Праге г. Боуав 2аипш5 с предложением составить брошюру об отношениях Литвы и Польши в Речи Посполитой, и я немедленно согласился, если это потребуется для правительства Литвы. Таким образом, я нисколько не уклонялся и не уклоняюсь от работы для Литвы, и не виноват в том, что эта работа не является достаточно интенсивной».8
Лаппо охотно принял предложение Ионинаса сотрудничать в университетских изданиях.
Первая его статья - «К вопросу о первом издании Статута Литвы 1588 года» - была напечатана в «ТаШ:ап'1>осЦ5» («Народ и Слово») в 1928 г. В письме к Ионинасу Лаппо выразил пожелание свои статьи и монографии издавать на русском языке, причем настаивал на дореволюционном правописании. Он призывал литовских историков публиковать научные работы на так называемых конгрессных языках, так как только таким образом, по
мнению профессора, данные работы могли быть доступны большинству читателей за пределами Литвы. «...Специальные исследования <...> на литовском языке печатать затруднительно в силу малой его распространенности. Даже напечатанное на имеющем более старую научную литературу чешском языке получает очень малое распространение, как я убедился по собственному опыту. То же нужно сказать о болгарском, сербском и даже польском языках. Лишь написанное на английском, французском, немецком и итальянском (уже меньше) языках, а также русском (он был принят на съезде историков в Лондоне перед Великою войной) обязывает принятие в общий научный оборот...».9
Поэтому и свою основную научную работу - «Статут Литвы 1588 года» - Лаппо издал на русском языке. За что и удостоился упреков литовских коллег. 3. Ивинскис в своей рецензии утверждал, что «если более крупные произведения, издаваемые на государственные средства, будут в самой Литве написаны на иностранном языке, они никогда не смогут распространиться». И здесь же, противореча себе, признал, что труд, написанный Лаппо на русском языке, «будет, несомненно, доступен более широким слоям специалистов и таким образом будет распространять позитивные для любителя прошлого Литвы и приемлемые для литовца взгляды».10
В 1928 г. Лаппо в прессе и в передачах радио Чехословакии поднимал разные проблемы, касающиеся Литвы.11
Недостаток средств не позволил руководству факультета Гуманитарных наук уже в 1927 г. пригласить Лаппо на постоянную работу. Ионинас писал ему в Прагу: «В Литве в текущем году сильно сократили гос. бюджет, из-за чего пострадал и наш университет. Его смета значительно сокращена, и гуманитарный ф-т в данное время не располагает свободными средствами для приглашения, хотя бы на время, новых профессоров с оплатой их труда».12 Да и сам Лаппо некоторое время сомневался, так ли уж он необходим Литовскому университету в качестве преподавателя. 6 августа 1927 г. он писал Ионинасу: «...Говоря о моем визите в Каунас, должен признать, что в настоящее время не уверен в его надобности для Литвы...». Напомнив о своем обращении к руководству Литвы, оставленном без ответа, он продолжил: «По-видимому, и Ваш Факультет не особенно заинтересован в том, чтобы я прочел в Ковне ту или дугую лекцию по истории Литвы».13 И все-таки он упомянул о своей намеченной на ближайшее время поездке в Тарту, где он несколько лет рабо-
тал и где оставалась часть его личного архива и литературы, и о возможности попутно заглянуть в Каунас.14
Эта поездка была отложена на полгода из-за болезни жены Лаппо. Ожидающий его визита Ионинас 28 мая 1928 г. получил большое письмо от Любавского, в конце которого Лаппо был назван подходящим кандидатом на кафедру истории Литовского университета: «...Очень хорошо было бы привлечь вам к преподаванию И.И. Лаппо. Он, конечно, не блестящий лектор, но превосходный руководитель практических занятий...».15 Любавский со всей ответственностью мог дать сей совет, так как хорошо знал профессора: их научные интересы были близки, оба интересовались прошлым ВКЛ, основательно изучили Метрику Литвы. Долгие годы они поддерживали дружеские отношения.
Любавский написал вовремя, ибо спустя два дня Ионинас получил ответ от Лаппо: «...10 июня предполагаю выехать в Берлин, чтобы после остановки там дня на три двинуться в Эстонию (в Юрьев). Очень может быть, что поеду туда через Литву и Латвию. Возможно, что тогда заеду на день и в Ковно. Будете ли Вы там в то время? Хорошо бы, после переписки, познакомиться и лично».16
По причине недоразумения с эстонской визой Лаппо был вынужден на некоторое время задержаться в Праге и в Каунас прибыл лишь в июле. Он познакомился с Ионинасом и другими сотрудниками университета.
Примерно в это же время с профессором начал переписываться и А. Янулайтис, видный литовский историк и правовед. В письмах говорилось главным образом о публикации его статей в «Праейтис» («Прошлое»), издании Литовского исторического общества.
По приезде в Тарту Лаппо не нашел многих своих личных вещей. Часть материалов его архива были частично утеряны или распылены, однако книги остались нетронутыми.17 Посылку с книгами он отправил в Каунас, часть их забрал себе и, пробыв в Эстонии десять дней, вернулся в Прагу, где продолжил вести занятия в Русском народном университете, готовил доклады для предстоящего в Белграде съезда российских историков.
В Чехии были сносные условия для педагогической работы и отдыха, летом профессор имел возможность проводить отпуск в деревне либо за границей. Однако вследствие финансового кризиса правительственная пенсия уменьшилась, ему стало трудно изыскивать средства на научные исследования. В то же время представитель Литвы в Чехословакии Я. Галия несколько раз от
имени президента передавал Лаппо: профессора ждут в Каунасе.18 То же ему говорили и студенты-литовцы, слушатели его курсов (в 1929 г. Лаппо читал им лекцию о Литовско-Польских униях). По просьбе посла Литвы в Чехии Ю. Бредикиса упомянутая лекция была записана, переведена на литовский язык и доставлена в Каунас: готовились опубликовать ее в газетах, но по какой-то причине отказались от этого намерения.19 В 1929 г. с Лаппо встречался Э. Вольтерис, заведующий кафедрой археологии Литовского университета. Он взял фотографию профессора, намереваясь, видимо, приложить ее к какому-либо труду Лаппо, публикуемому в Литве.20
В 1931 г. А. Шапока, только что окончив учебу в Литовском университете, отправился в Прагу собирать материал об отношениях Литвы и Чехии во времена Витаутаса Великого. Ионинас посоветовал ему представиться русскому профессору: «Профессору Лаппо я писал о Вас <...>. Вы можете спокойно обращаться к нему. Он Вам поможет, чем только сможет».21 Вскоре началось тесное сотрудничество двух ученых, которое продолжалось и позднее, по приезде Лаппо в Каунас.22
Много полезных советов Лаппо дал в Праге и И. Девейки-те, воспитаннице Литовского университета, в 1932 г. с целью посещения Школы хартий и изучения литовских исторических документов направлявшейся в Париж через Польшу, Чехию и Германию. В 30-е гг. она написала несколько статей о юриспруденции ВКЛ. После Второй мировой войны она планировала издать в Париже многотомный труд о Статуте Литвы, однако по причине болезни и некоторым другим не успела этого сделать.23
После смерти профессора И. Ичаса, заведующего кафедрой истории Литвы, Лаппо 28 января 1932 г. обратился к ректору УВМ с просьбой обсудить на Совете факультета Гуманитарных наук его кандидатуру как давнего историка Литвы и ее друга.24 Положительного ответа он ждал год. Причин молчания Совета факультета было несколько: многие опасались, что ученый, уже в преклонном возрасте (ему было почти 65 лет), русский по национальности и не владеющий литовским языком, преградит путь более молодым коллегам - воспитанникам Каунасского университета. Некоторое время не помогало даже заступничество президента, так как в вопросах приглашения персонала университет пользовался правом автономии. Лишь 2 декабря 1932 г. Лаппо был информирован официальным письмом о своем «прикреплении» к Министерству просвещения с окладом ординарного профессора (900 литов в месяц) и потенциальной возможнос-
тью получать оплату по 100 литов за еженедельную лекцию. Это была, со слов самого Лаппо, «профессорская пенсия в завуалированной форме», так как, не являясь гражданином Литвы, официально получать такую пенсию он не мог.25
Такие условия удовлетворяли Лаппо, и 15 января 1933 г. он отправил декану факультета Гуманитарных наук В.Креве-Миц-кявичюсу официальное письмо, в котором обсудил будущие свои курсы, просил информировать о решении запланированного заседания Совета факультета по вопросу своего трудоустройства.
27 января 1933 г. на заседании Совета факультета тайным голосованием (за - 10, против - 4, воздержались - 4) было решено «поручить профессору И.Лаппо в настоящий весенний семестр шесть еженедельных часов из предметов истории Литвы с нормами оклада приват-доцента и просить Совет университета дать ему разрешение читать упомянутые курсы на русском языке».26
В конце февраля Лаппо прибыл в Каунас и в начале марта приступил к преподаванию. Переехав в Литву, профессор вынужден был расстаться со своим сыном, также историком, Иваном, который еще раньше безуспешно претендовал на место в Литовском университете. В С.-Петербурге Лаппо-младший изучал историю, но из-за начавшейся войны должен был прекратить свою учебу и диплом высшего образования получил только в Праге, где затем и работал на кафедре Римского права.27 Он также изучал юриспруденцию ВКЛ и влияние римского права на Литву.28
Итак, путь Лаппо в Литву был весьма долгим и трудным (с начала его переписки с Ионинасом до 1933 г. прошло шесть с половиной лет). За это время в литовской печати появилось немало его работ. Постепенно, главным образом во время своих кратких визитов в Литву и через переписку, он познакомился с будущими коллегами - преподавателями университета. Так общественность Литвы уже была подготовлена к его приезду.
Первыми курсами Лаппо были «Внутреннее устройство Литовского государства накануне Люблинской унии и позднее» и «Эпоха Витаутаса Великого».
По поводу первого Лаппо еще раньше советовался с деканом факультета, который признал данный курс полезным. Его содержание составил анализ правовой системы ВКЛ. Это был довольно специализированный курс, по мнению самого Лаппо, не совсем подходящий для его первого знакомства со студента-ми-гуманитариями: профессору не был известен уровень их подготовки и состав.
Поэтому после длительного размышления второй курс он решил построить на времени Витаутаса Великого. «Курсом, посвященным Витовту Великому и его эпохе, думаю, наилучшим образом смогу начать преподавание в университете имени этого великого князя, попытаюсь составить слушателям специальный курс чисто исторического содержания, который отличался бы методическим подходом от прослушанных ранее общих курсов, составную часть которых составляет данная эпоха».29 Это показывает, насколько серьезно Лаппо относился как к собственным будущим обязанностям, так и к будущим слушателям, их запросам. Со слов Трумпы, бывшего студента Лаппо, «являясь не только крупным ученым, но и хорошим педагогом, он отлично умел передавать слушателям свой научный капитал <...> К лекциям профессор относился с большим усердием. Каждая его лекция была определенной совокупностью, охватывающей какой-либо один вопрос. Иногда он и нескольким студентам читает с таким же воодушевлением, как и для большой аудитории. В своих курсах И. Лаппо не только заботится разъяснить предмет, но и старается поднять новые проблемы, для решения которых хочет привлечь и студентов. Если какой-либо студент демонстрирует большую заинтересованность, профессор И. Лаппо оказывает ему всемерную помощь: и советами, и литературой. В лице профессора И. Лаппо мы встречаемся с научным идеализмом. Он не только старался познакомить с прошлым Литвы, но и заботился о том, чтобы зажечь любовь к прошлому».30
Большое внимание ученый уделял формированию исторического сознания молодежи, которое происходило в условиях нестабильности межвоенного периода: «Современная политическая жизнь сложна. Ее будущее не поддается ясному определению. Не может быть сомнения в том, что, при выработке мировоззрения молодых людей <...>, должно быть обращено самое серьезное внимание на приближение их к пониманию исторического процесса - лишь зная корни и правильно представляя себе последовательное развитие исторической жизни, можно относительно верно понять и оценить настоящее и найти правильную дорогу для будущего».31
Нельзя не отдать должное разнообразию курсов, преподаваемых Лаппо. Одни представляли собой анализ преимущественно внутреннего устройства долюблинской Литвы: «Эпоха Витовта Великого», «Князья и вельможи древнего ВКЛ», «Система управления древней Литвы», «Господская челядь в ВКЛ». Другие - освещение исторического значения Люблинской унии. После
того как в весеннем семестре 1933 г. он обсудил период, предшествующий унии, в следующем семестре он перешел к ее результатам - «Устройство Литовского государства после Люблинской унии». Позднее данной тематике был посвящен общий курс о Литовско-Польской унии, другой курс - ее реализации в XVI -XVII вв., несколько циклов лекций - Статутам Литвы, литовским сеймам и их документам.
Кроме Польши, внимание в курсах уделялось отношениям Литвы с другими соседями - чехами, Москвой, Новгородом, Псковом. О международном положении Литвы говорилось и в лекциях «Восток и Запад в истории и культуре ВКЛ».
Преподавались им и чисто теоретические курсы, не связанные с какой-либо областью государственной жизни или эпохи: о хранении и издании старинных документов ВКЛ, о проблемах историографии ВКЛ. Сюда же следует отнести и лекции по методике преподавания истории, которые он читал весной 1935 г. (ранее аналогичный курс преподавал доцент Теолого-философс-кого факультета УВМ П. Пенкаускас)32.
Обыкновенно один и тот же курс Лаппо преподавал один семестр, реже - два семестра, и позднее его не повторял. Исключение составил курс по историографии Литвы, который он читал в 1934 - 1936 гг. и возвращался к нему в годы войны.33
Такой широкий спектр курсов объясняется тем, что всякий раз на объект изучения - будь то Люблинская уния, внутреннее устройство Литвы и т.п. - он старался посмотреть по-новому и всесторонне, представить аудитории наиболее широкий анализ событий. Кроме того, лекции имели много общего с капитальным произведением о 3-м Статуте Литвы, которое он подготавливал, и другими его исследованиями.
По словам Трумпы, как преподаватель Лаппо не был так популярен среди студентов, как его соотечественник Карсавин, аудитории которого бывали переполнены. Иногда Трумпа бывал единственным слушателем лекции Лаппо. Так было и из-за языкового барьера, который Лаппо не смог преодолеть (из-за этого испытывал трудности в общении, а в университетской библиотеке при заказе книг ему на помощь приходил его ученик и коллега Шапока), и, может быть, вследствие отсутствия ораторских способностей. Однако, как видно из воспоминаний Трумпы и других современников, по содержанию его лекции нисколько не уступали курсам Карсавина или какого-либо другого лектора УВМ.
Вот как Лаппо понимал цели историка-педагога: «Преподавание истории в университете выдвигает следующие задачи:
1) ознакомить слушателей с конспектами современного научного изучения истории, читая им общие и специальные курсы;
2) ознакомить их с историческим источником и изучением научной литературы; 3) обучить научной работе, т.е. приучить делать исторические анализы, научные обобщения и т.д. Все это приходит с лекциями профессора, которыми он дает своим слушателям знания и пример общего детального научного метода; кроме того, самостоятельными работами студентов, семинарами, которыми руководит профессор. Чем более образован профессор, тем более опытным ученым он является, чем больше он самозабвенно предан науке - тем сильнее становится его воспитательное влияние: университетский профессор-преподаватель становится научным учителем».34
Профессора заботило повышение уровня подготовки студентов - будущих историков, молодежи вообще. В лекции, предназначенной школьным учителям истории Литвы, Лаппо признал недостаточным обеспечение учебниками истории средних школ и высказал мысль о полезности издания и распространения преподаваемых в университете курсов истории среди учителей Литвы.35
Преподавательскую деятельность Лаппо продолжил и после 1939 г., когда Гуманитарный факультет переехал в Вильнюс. Здесь он работал по 1943 г. (читал лекции по историографии Литвы), затем при не выясненных еще обстоятельствах покинул Литву и переехал в Дрезден, где и умер в 1944 г.
Как курсы, которые преподавал Лаппо, так и его научные труды говорят о весьма широких интересах ученого: они охватывают всю историю ВКЛ - от основания государства во времена Миндаугаса (XIII в.) до 3-го раздела Речи Посполитой, хотя сфера его главных интересов - XVI в. Ученый разработал оригинальную концепцию, согласно которой ВКЛ не утратило своей государственности после Люблинской унии 1569 г., оставил капитальное исследование Литовского Статута 1588 г. и массу статей, посвященных истории права и государственному устройству ВКЛ, благодаря чему занимает достойное место в истории исторической науки Литвы.
Примечания
1 LMAB RS (Рукописный отдел Библиотеки Академии наук Литвы). F. 105. В. 540. L. 29.
2 LMAB RS. F.267. В.625. L.11-12; Русские без Отечества: Очерки антибольшевистской эмиграции 20 — 40-х годов. М., 2000. С. 380.
3 Хорхордина Т.И. История Отечества и архивы (1917 — 1980-е гг.). М., 1994. С. 73.
4 LNB RS (Рукописный отдел Национальной библиотеки Литвы). F. 114-155.
5 Jonynas I. Istorijos baruose. Vilnius, 1984. P. 222 — 229; LMAB RS. F. 105. B. 540. L. 8 - 14; B. 544. L. 103 - 104, 203; B. 545. L. 181.
6 О своих планах приезда в Каунас М. Любавский писал И. Ионинасу 9 июля 1926 г. (LMAB RS. F. 105. В. 544. L. 203).
7 LCVA (Центральный государственный архив Литвы). F. 631. Ар. 13. В. 42. L. 36.
8 LMAB RS. F. 105-544. L. 59.
9 LMAB RS. F. 105. В. 540. L. 40.
10 lOidinys. 1935. Nr. 4. P. 462.
11 RagauskasA. Istorikas Ivanas Lappo ir Lietuva// Lietuvos istorijos metraótis. 1993.
P. 83.
12 Jonynas I. Op. cit. P. 217.
13 LMAB RS. F. 105. B. 540. L. 40.
14 Ibid.
15 LMAB RS. F. 105. B. 550. L. 12.
16 Ibid. L. 5, 7.
17 lid. L. 5.
18 VUB RS (Рукописный отдел библиотеки Вильнюсского университета). F. 98-87. L. 20.
19 LMAB RS. F. 267. B. 625. L. 12.
20 Ibid.
21 LMAB RS. F. 233. B. 9. L. 2.
22 О научной деятельности A. Шапоки в Праге и позднее в Каунасе см.: Ivinskis Z. A. Efepokos darbai Lietuvos istorijos srityje // Aidai. 1961. № 6. P. 234 — 236.
23 Ivinskis Z. Dr. Jonë Deveikë ir jos veikla Lietuvos istorijos srityje // Aidai. 1971. № 8. P. 355 - 366.
24 VUB RS. F. 98-97. L. 16.
25 VUB RS. F. 98-87. L. 20.
26 VUB RS. F. 96-18. Kn. IV. L. 1.
27 LMAB RS. F. 105. B. 540. L. 29 - 30.
28 Lappo I. 1588 meto Lietuvos Statutas ir jo laiko sutartiniai nuostatai» // Teis.ï. 1940. Nr. 52. P. 240 - 250.
29 VUB RS. F. 98-87. L. 17.
30 Trumpa V. I.I. Lappo 1869 - 1939 // Lietuvos praeitis. 1941. T. 1. Sas. 2. P. 352.
31 LMAB RS. F. 211. B. 84. L. 3.
32 LNB RS. PR-1154.
33 VUB RS. F. 98. VU-1. L. 70.
34 LappoL. Istorijos dëstymo dalykas // Tautos mokykla. 1934. Nr. 9. P. 168.
35 Ibid. P. 167.
197
