CC BY
104
[Д. Д. Васёва]
Непосредственно за статьёй, посвящённой проблеме воспринимаемости художественного текста, следует беседа с писательницей — автором рассказа «Василеостровские мечтатели» Светланой Мосовой.
Д. Д. Васёва
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ «СНАРУЖИ» И «ИЗНУТРИ»:
ВЗГЛЯД АВТОРА И ЧИТАТЕЛЯ НА ФОРМИРОВАНИЕ И ПОНИМАНИЕ СМЫСЛА
DARYA D. VASYOVA LITERARY TEXT FROM THE OUTSIDE AND INSIDE: AUTHOR'S AND READER'S VIEWS ON FORMING AND SENSE PERCEPTION
Дарья Дмитриевна Васёва
Магистрант кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания Санкт-Петербургского государственного университета ► [email protected]
Научный руководитель: канд. филол. наук, доцент И. М. Вознесенская
В статье рассматриваются языковые особенности современного рассказа, выделение в художественном тексте смысловых опор — речевых маркеров, их осмысление читателем и автором.
Ключевые слова: художественный текст, особенности современного рассказа, речевые маркеры.
The language features of modern story are examined in the article, selection in artistic text of semantic supports — speech markers, their comprehension by a reader and author.
Keywords: literary text, features of modern story, speech markers.
Текст, как известно, представляет собой сложную структуру. Художественный текст отличается от остальных типов текста в первую очередь сложной смысловой структурой. Современная художественная литература использует разнообразные языковые и стилистические средства для создания яркой образности. Так, например, в современных авторских текстах совмещаются языковые средства, присущие различным функциональным стилям, применяются самые неожиданные формы организации текста. Смысл может неравномерно распределяться среди всех элементов текста, в той или иной степени присутствовать сразу на нескольких уровнях. При чтении художественного текста, в частности современной литературы, читатель (в особенности иностранный читатель) может столкнуться со сложностями понимания и интерпретирования, которые связаны не только с особым, эстетическим характером функционирования языка, но и с изменением речевого облика современной литературы, новыми чертами индивидуального стиля.
Введем в качестве единицы наблюдения и инструмента анализа речевые маркеры воспринимаемости. Выявление речевых маркеров как знаков в поверхностной структуре, являющихся носителями смысла, позволяет найти опоры в его постижении, а также предвидеть участки текста с возможными лакунами в восприятии. С этой точки зрения речевые маркеры могут быть потенциальными (объективно присущими тексту) и реальными (реализованными в сознании реципиента как опоры при осмыслении текста). Используемый термин «речевые маркеры воспринимаемости» служит задаче выявления компонентов структуры текста,
[мир русского слова № 2 / 2015]
83
[взаимосвязь литературы и языка]
I
влияющих на его понимание, с учетом особенностей авторской поэтики и идиостиля.
Проза современных российских писателей, обращающихся к проблемам близкой читателю действительности, вызывает, с одной стороны, интерес и отклик, с другой стороны, отражая новые черты функционирования языка в художественной сфере, требует определенной готовности к их восприятию. С. В. Мосова — яркий современный петербургский писатель, чьи рассказы соединяют в себе хороший добрый юмор, выразительную иронию, особую ориентацию на читателя и традиции классической литературы. Для наблюдения был выбран рассказ С. В. Мосовой «Василеостровские мечтатели»1 — оригинальный текст, обладающий особым обаянием, которое появляется благодаря ироничной тональности, введению оппозиций-контрастов, и литературной изящностью, которая создается живыми и эмоциональными художественными образами, яркими прецедентными ассоциациями.
В процессе соприкосновения с литературным произведением читатель формирует смысловой образ рассказа, эмоционально воспринимает текст за счет разнородных «опор» — маркеров. Такими опорами в первую очередь становятся сильные позиции текста. Название рассказа. Читатель выстраивает в сознании цепочку ассоциативных образов, которые впоследствии станут первоначальным фундаментом смысла. Словосочетание «василеостровские мечтатели» рождает «географические» (Санкт-Петербург, Васильевский остров) и «романтические» (мечта, надежда, идеал) ассоциаты, среди которых доминируют эмоционально окрашенные компоненты — «студенты», «молодые люди», «юные мечтатели», «поэты», «влюблённые».
Повествование рассказа представляет собой своеобразный былинный зачин: «Васильевский остров стоит на трех китах — это и дураку видно. И стынет он, мокрый и плоский, причаленный к Набережным — мосты, как швартовы, держат его, а так бы уплыл, конечно! — на всех парусах, на трех китах, на семи ветрах, увозя на себе мечтателей... Веру Петровну, Егора, Симона...» Читатели, которым было предложено
определить тон повествования, почувствовали присутствие двух составляющих — лирической и иронической, что обусловлено соответствующими маркерами-сигналами. Мечтатели, которых увозит на себе Васильевский остров, располагают сознание в сторону лиричного, чувственного мира грез. Выражение «стоит на трёх китах» направляет наши мысли к древним сказаниям о создании мира, повторы окончаний (своеобразная эпифора) «на всех парусах, на трех китах, на семи ветрах», инверсия, свойственная сказочным текстам, устанавливают определенный ритм, придают торжественность, эмоциональную ассоциативность. Обращает на себя внимание синтаксис, особая структура текста и использованные средства выразительности — элементы разговорной речи — авторские комментарии и уточнения (это и дураку видно; а так бы уплыл, конечно!), которые задают иронический тон, добавляют оттенок насмешки.
Рассказы С. В. Мосовой относятся к текстам с высокой коммуникативной направленностью, постоянным диалогом с читателем, для чего автор прибегает к широкому использованию разговорной речи2. Информативность и действенность устной речи повышается за счет использования средств интонации, мимики и жестов. В тексте, соответственно, мимика и жесты не могут быть использованы, поэтому интонация, создаваемая С. В. Мосовой, компенсирует их отсутствие, звучит ярко и выразительно. Разнообразие создается в первую очередь за счет добавления маленьких слов-оттенков. Так, авторская речь насыщена разговорными конструкциями: вводными словами (в общем, действительно, значит), уточнениями (как известно, конечно), разговорными частицами (там, же, -то, -нибудь) и лексикой (воленс-ноленс, зябко, лепота-а). Каждое из употребленных слов добавляет тексту свою ноту, свою изюминку.
Повествование в рассказе ведется от третьего лица, однако читатель быстро обнаруживает присутствие в авторском «монологе» других участников3. В отрывке «Л Симону шло его имя. Он и был похож на француза, причем очень знаменитого француза. На Оноре. Оноре де. Да, да, именно. И Симон не возражал» мы можем выде-
84
[мир русского слова № 2 / 2015]
лить несколько голосов. Во-первых, это голос рассказчика, который делает первое замечание о главном герое. Далее включается некий собеседник (или автор сам начинает разговаривать с читателем?), который подтверждает, уточняет сказанное. И, наконец, Симон соглашается, «не возражает». За счет использования подряд нескольких парцелляций, автор создает имитацию пауз в диалоге, смену лиц: диалог с героем, с читателем, с самим собой. Таким образом, создается ощущение вовлеченности в диалог, пропадает дистанция между рассказчиком и читателем.
Смешение художественного стиля речи и разговорного в авторской речи рождает эффект несовместимости, контрастности, вызывает сильный эмоциональный отклик, создает, с одной стороны, ироничный тон, граничащий с сарказмом, а с другой — лиричный, местами патетичный. Иронично-добрая тональность формирует особый эмоциональный план, интонацию. Можно сказать, иронично-добрая интонация является отличительной чертой художественных произведений С. В. Мосовой («Если б не было тебя...», «Тетя Аня», цикл «Игра в классики»). В ответах на вопрос об отношении автора к своим героям читатели отметили, что доминирующим чувством является ирония, которая имеет особенное звучание — доброе, сочувственное и нежное, присутствуют теплота и нежность, автор относится к героям как к «близким людям», «друзьям», «ребенку». Реакции испытуемых свидетельствуют о восприятии читателями намерения автора, об эффективности такой организации речи, о её воздействии на восприятие.
Среди наиболее активных речевых маркеров воспринимаемости можно выделить: лексические единицы, вызывающие нужные смысловые ассоциации, синтаксические — формирующие рисунок речи и ее тональность, приемы — антитеза, ирония, элементы композиции — заголовок, начало и конец как сильные позиции, особенности речевой структуры повествования. Прецедентные имена можно отнести к числу пассивных, так как зачастую фоновых знаний читателя становится недостаточно для включения известной фамилии и ее коннотаций в смысловую канву повествова-
[Д. Д. Васёва]
ния. Объективно присутствующие в тексте языковые элементы в процессе чтения становятся в сознании читатели из безличных, потенциальных — личными, осмысленными, реальными, то есть реципиент последовательно расшифровывает, а затем перерабатывает и интерпретирует авторский «код», создавая свой смысл.
С точки зрения формирования смысла художественного произведения интересным представляется изнаночная сторона — «взгляд автора», или как формируется в тексте «смысловой код». Мы предложили С. В. Мосовой ответить на ряд вопросов, касающихся рождения смысловой составляющей художественной литературы.
— Что бы Вы назвали отличительной чертой хорошей литературы?
С. В. Мосова: Отличительная черта — это стиль, его индивидуальность, непохожесть, самобытность. Что называется, порядок слов. Главное для меня в прозе — это интонация, подтекст и открытый нерв. Есть проза в один смысловой слой, то есть в ней можно прочесть ровно то, что там написано — «от сих до сих». Настоящая литература имеет внутренние глубинные слои.
— Что Вас наиболее впечатляет при чтении художественной литературы? (Средства художественной выразительности, сюжеты, темы...)
[мир русского слова № 2 / 2015]
85
[взаимосвязь литературы и языка]
I
С. В. Мосова: Конечно, те самые «средства художественной выразительности». Слово самодостаточно. Сюжеты повторяются, поэтому важно не что, а как. И это как удивительно влияет на это что. Я это называю для себя — «форма тащит за собой содержание».
— Как Вы считаете, что помогает читателю правильно понимать смысл художественного произведения? Как можно правильно его понять?
С. В. Мосова: Увидеть не верхний слой, а то, что внутри, глубже, «нижние» слои. «Правильно понять смысл» — это уже зависит от таланта самого читателя. А талантливых читателей, может быть, чуть больше, чем талантливых писателей. Это не всем дано — быть талантливым читателем, так распорядилась природа, ничего не поделаешь и не стоит огорчаться: мы же не презираем тех, кто ничего не смыслит, например, в математике или в физике. Искусство не принадлежит народу — оно принадлежит тем, кто его понимает.
— Выделяете ли Вы какие-то важные смысловые/опорные места в своих рассказах? Ориентируетесь ли Вы на читателя, когда создаете рассказ? (Если да, то как?)
С. В. Мосова: Нет, не ориентируюсь. И это не из гордыни. Просто заигрывать с читателем — дело недостойное и тщетное. У каждого есть свой читатель. И он всё поймёт. Или почувствует. А смысловые/опорные места тоже специально не выделяю, точнее, они выделяются сами, интуитивно, порой даже поражает, как всё «само» сложилась в «конструкцию». Известный классический пример: мы все помним, как удивился Пушкин, что его Татьяна «номер выкинула — вышла замуж за генерала!»
— Как Вы нашли свой стиль? Уникальную тональность?
С. В. Мосова: Стиль специально не ищешь. Сам рождается. Всё опять-таки интуитивно. (Вообще, по моим ответам получается, что всё выходит само собой, но это, конечно, не совсем так, однако это уже из области, скорее, психологии творчества, что тоже интересно.) Пожалуй, тон тому или иному произведению задаёт рассказчик, точнее, тот, от лица которого идёт повествование. Ведь те или иные события даются
через его восприятие и в его интерпретации. Хотя сами герои могут «тянуть одеяло на себя», менять планы автора и вести его за собой. Собственно, только так и должно быть, если по большому счёту.
Таким образом, получается, что автор оказывается своего рода ведомым своим героем и, в частности, моделью его речевого поведения, а речевые структуры, в свою очередь, формируются в самостоятельные конструкции, создают интонацию и подтекстовые смыслы. Речевые маркеры, потенциально имеющиеся в тексте как смысловые опоры и зачастую не осознаваемые писателем, интерпретируются не только читателем, но и самим автором. Восприятие и интерпретация представляются теми «кирпичиками», за счет которых не только рождается, но и живет художественный текст.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Мосова С. В. Василеостровские мечтатели // Звезда. 2010. № 11. С. 57-62.
2 См.: Гаспаров Б. М. Устная речь как семиотический объект // Семантика номинации и семиотика устной речи. Тарту, 1978. С. 106-109.
3 См.: Атарова К. Н., Лесскис Г. А. Семантика и структура повествования от третьего лица в художественной прозе // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1980. Т. 39. №1. С. 33-46.
86
[мир русского слова № 2 / 2015]
