CC BY
25
УДК 811.111: 82-1
Н. Л. Нешинкина N. L. Neshinkina
Художественные образы балладного дискурса и их языковая репрезентация в балладах С.К. Фостера
The images of ballad discourse and their linguistic representation in the S.K. Foster's ballads
^атья посвящена изучению индивидуального стиля С.К. Фостера на примере баллад, написанных в XIX веке - в эпоху рабовладельческого строя в Америке. Языковая личность автора и его картина мира, репрезентируясь в форме баллады, создают художественные образы, которые являются отражением авторской интенции.
The article is devoted to the research of S.K. Foster's individual style considered by examples of ballads, written in the XIX century - the era of the slave-owning system in America. The linguistic personality of the author and his picture of the world representing in the ballad form create the images that are the reflection of author's intention.
Ключевые слова: баллада, культура, стиль, идиостиль, авторская концепция мира, языковая личность, художественный образ, картина мира.
Key words: ballad, culture, style, individual author's style, author's world conception, linguistic identity, image, picture of the world.
Жанр литературной баллады, характерный для традиций Великобритании, становится актуальным и для американского этноса в середине XVIII века. Популярность и своевременность этого жанра именно в романтическую эпоху объясняются, прежде всего, его способностью служить самым разным общественным и литературным целям. Стремясь преодолеть культурный провинциализм и духовную зависимость от Европы, авторы не порывали, однако, с многовековыми традициями европейского искусства. Популярная баллада (рыцарская, героическая, историческая) смогла удовлетворить пробудившийся у широких кругов читателей интерес к национальному прошлому, средневековью, старине. Определенную сложность для развития романтической эстетики в США представляло то обстоятельство, что в Новом Свете не было живописных руин, памятников старины, древних преданий и легенд, даже просто реалий жизни, за которыми уже закрепились бы устойчивые романтические ассоциа-
ции. Исконное для баллады тяготение к синтезу эпических, лирических и драматических элементов хорошо сочеталось с попытками романтиков создать универсальную, естественную, живую поэзию, которая должна была способствовать утверждению национальной самобытности, поискам национального самосознания и национального характера. Постепенно в балладах Г. Лонгфелло и С.К. Фосте-ра, У. Карлтона и К. Флетчера, Дж.Г. Уитьера и Дж.Б. Адамса романтический колорит обретают явления и факты американской природы, истории, географии.
Литературная баллада является особым видом художественного текста, который подчинен действию характерных эстетических законов и выражает глубокие идеологические и социальные отношения, являясь не только информацией об объективной действительности, но одновременно и информацией о личности автора и, тем самым, отражением специфической субъектно-объектной связи, которая делает поэтический текст поэтической моделью объективной действительности. Жизненный материал в художественном тексте преобразуется в своего рода «маленькую вселенную», увиденную глазами данного автора. Она строится по законам ассоциативно - образного мышления, поэтому в художественном тексте за изображёнными картинами жизни всегда присутствует подтекст-ный, интерпретационный функциональный план, «вторичная действительность» [2, с. 114].
Знания автора об окружающей действительности, выражаемые в литературно-художественной форме, являются системой представлений, направленных адресату. В этой системе наряду с универсальными общечеловеческими знаниями существуют уникальные, самобытные, порой парадоксальные представления автора. Таким образом, эстетическая концептуализация мира, осуществляемая в художественном тексте, с одной стороны, отражает универсальные законы мироустройства, а с другой - индивидуальные авторские идеи [1, с. 108]. В процессе творческой работы сознанием автора создается эстетическая реальность, которая существенно отличается от объективного описания свойств, предметов, явлений, от научных представлений о них, ибо она есть «субъективный образ объективного мира» [6, с. 42-43]. Это образ мира, сконструированный сквозь призму сознания и языка писателя,
результат его духовной активности, суть которой - ценностная ориентация на уплотнение мира вокруг человека. Носителем определенной ценностной ориентации авторского сознания и мышления являются созданные в тексте художественные образы, который можно рассматривать как главный компонент стиля писателя. В. В. Виноградов дал следующее определение индивидуальному стилю - «система эстетически-творческого подбора, осмысления и расположения символов» [3, с. 167]. Таким образом, конечная цель творчества - создание образа - достигается путем использования средств образности, которые подчинены эстетическому идеалу художника.
Жанр так же в значительной мере предопределяет стилистическую стратегию автора, предписывая ему ту или иную форму речевой организации текста и модифицируя характер создаваемого текста. Ввиду вышесказанного, жанровые характеристики произведений накладываются на индивидуальные особенности стиля автора, видоизменяя в определенной степени жанровую структуру.
Индивидуально-авторская концепция мира базируется на кон-цептосфере определенной культуры в целом, но может содержать наряду с элементами, маркированными родной культурой, инокуль-турные либо созданные в рамках искусственной оригинальной индивидуально-авторской концепции мира. При репрезентации концептуальной картины мира в разных типах текстов языковой аспект играет решающую роль [4, с. 41]. Пользуясь языком своего времени, писатель отбирает, комбинирует и в соответствии со своими творческими замыслами объединяет разные средства словарного состава и грамматического строя всего родного языка. Любой автор является не только носителем, но и творцом национальной культуры речи. Очевидно, что к стилю литературного произведения и стилю писателя необходимо подходить как к стройному и целому единству, рассматривая их во взаимной связи и взаимодействии.
Изучение категории стиля показало, что существует три уровня индивидуального авторского стиля: психологический уровень, который составляют такие особенности, как тип мышления автора и тип воображения, имеющие непосредственное отношение к оформлению содержания текста; субъективно-психологический уровень
писателя, в основе которого лежит выразительность, эмоциональность, качества, связанные с координацией языковых элементов в цельный ансамбль; и языковой - на этом уровне проявляется языковое мастерство автора, умение использовать возможности языка [5]. Все три уровня находятся в тесном взаимодействии друг с другом, результатом которого является художественный текст как единое законченное целое. Роль каждого из перечисленных уровней в рамках конкретного текста неодинакова: в одном тексте может ярко проявиться творческая индивидуальность писателя, в другом определяющими могут оказаться жанровые требования, в третьем ведущим началом могут предстать творческие силы языка, в четвертом - стилистические принципы. Однако в процессе создания текста все эти силы постоянно взаимодействуют друг с другом. При этом возможно как их объединение, так и их противоборство. В итоге сложного переплетения взаимодействующих и противоборствующих сил, участвующих в конструировании художественного текста, и возникает его уникальность.
Эмоциональная память автора конкретного текста может выхватить из своих ощущений при создании литературного произведения разные впечатления - то конкретно-предметные, наглядные своей детальностью, то романтически-приподнятые, вызванные эмоционально-психологической напряженностью, состоянием аффекта. Так рождается либо сдержанность в описаниях, предметная детализированность, либо чрезмерная эмотивность. Все индивидуально, во всем отражается автор. Читатель воспринимает и оценивает язык художественного произведения, его лексический и фразеологический состав, его грамматическую организацию, его образы, приемы сочетания слов, способы построения речи разных действующих лиц с точки зрения стилистических норм, современных данному художественному произведению национального литературного языка, его правил и законов развития. Рассмотрим воплощение национального языка Америки XIX века на примере баллад знаменитого американского балладиста - Стивена Коллинза Фостера.
Стивен К. Фостер первым в США начал серьёзно писать популярную музыку - им написано более 200 баллад. Его произведения приобрели такую известность, что считаются народными. С. К. Фос-тер удачно отразил в своём творчестве специфику коллективного
общения. Ещё в детстве Стивен слушал музыку чернокожих рабов и бродячих артистов, которые исполняли афро-американские песни. Впоследствии, это оказало огромное влияние на его творчество (песни «О, Сюзанна», «Скачки в Кэмптоне», «Сыграем на банджо», «Старики у себя дома»). В своих песнях он сочетал негритянскую музыку и сентиментальные романсы и баллады. Некоторые его песни были распространены среди «белого» сообщества (в том числе «Джинни», 1854; «Милая Энни», 1856), а другие, в том числе негритянские религиозные песнопения - среди негритянских общин («Старики у себя дома», 1851; «Старый чёрный Джо», 1860). Песня «Мой старый дом Кентукки» стала гимном штата Кентукки.
Баллада «Oh! Susanna» была написана в 1848 году и стала одной из самых известных произведений С.К. Фостера. Исследователи предполагают, что баллада имеет отношение к скончавшейся сестре поэта Шарлотте, Сюзанна было ее вторым именем. I come from Alabama with my Banjo on my knee I'se gwine to Lou'siana my true lub for to see. It rain'd all night de day I left, de wedder it was dry; The sun so hot I froze to def -- Susanna, don't you cry. chorus: Oh! Susanna, do not cry for me; I come from Alabama, Wid my Banjo on my knee.
I jump'd aboard the telegraph and trabbled down de ribber, De lectrick fluid magnified, and kill'd five hundred Nigga. De bulgine bust and de hoss ran off, I really thought I'd die; I shut my eyes to hold my bref--Susanna don't you cry. I had a dream de udder night, when ebry ting was still; I thought I saw Susanna dear, coming down de hill, De buckwheat cake was in her mouf, de tear was in her eye, I says, I'se coming from de souf, --Susanna don't you cry.
Как большинство произведений поэта, данная баллада написана от лица чернокожего мужчины, это подтверждают характерные звукозамещения - lub, wedder, bref, ribber; грамматические ошибки -I'se gwine, I says, I'se coming; сокращения - lectrick, Nigga. Помимо вышеупомянутых явлений, характерных для негритянской речи, в первом четверостишии автор вводит популярный среди рабов музыкальный струнный инструмент - Banjo, что завершает образ чернокожего путешественника. Отметим, что в 33 рассмотренных балладах данного автора существительное «banjo» встречается 11
раз, не считая рефренов, что указывает на важность этого понятия в культуре чернокожего населения Америки. В творчестве С.К. Фосте-ра, также, обладают высокой частотностью следующие слова: heart (24 упоминания, включая производные данного понятия), old (32), sad (22), never (26, включая диалектический эквивалент «nebber»); менее частотные: gentle (7), voice (13), rain (6), roam (6). Подобная эмоционально-окрашенная лексика довольно характерна для жанра баллады. Являясь понятной простому слушателю, она подобрана с целью создания грустной лиричной атмосферы в произведениях.
Второе четверостишие часто опускается в современных изданиях ввиду его неполиткорректности, по мнению цензоров. Главный герой переплывает реку на домике телеграфа, как на речном судне, электроток распространяется в воде и 500 негров погибает. Юмор абсурда данной ситуации карикатурно отражает страх чернокожих перед новым для того времени (1840-е годы) изобретением - электричеством. В песне, также, широко применяется оксюморон: the sun so hot I froze to def, It rain'd ...de wedder it was dry, I shut my eyes to hold my bref . В третьем четверостишии при создании образа Сюзанны С.К. Фостер использует иронию - девушка в слезах спускается по холму, а во рту у нее гречишный пирог, с помощью которого она, видимо, заедала разлуку. В целом, баллада обладает характерными жанровыми доминантами: повествовательностью, повторяющимся рефреном, простыми понятными образами, раскрытыми с юмором. Юмор, ирония, абсурд характерны для стиля С.К. Фосте-ра; они способствовали популяризации его произведений.
В другой своей негритянской балладе «Old Ned»(1848) С.К. Фостер повествует о жизни и смерти чернокожего старика, образ которого является собирательным.
Dere was an old Nigga, dey call'd him Uncle Ned
He's dead long ago, long ago!
He had no wool on de top ob his head
De place whar de wool ought to grow.
chorus: Den lay down de shubble and de hoe
Hang up de fiddle and de bow:
No more work for poor Old Ned
He's gone where the good Niggas go.
When Old Ned die Massa take it mighty bad,
De tears run down like de rain;
Old missus turn pale, and she gets berry sad
Cayse she nebber see Old Ned again».
154
Взаимоотношения между рабами и их хозяевами являлись актуальным социальным явлением, неотъемлемой частью Америки XIX века. Эта тема широко освещена в фольклорных балладах: трудовых негртитянских песнях, блюзовых произведениях. Однако нечернокожие поэты никогда не писали баллады от лица негров, Стивен К. Фостер стал первым, кто попытался раскрыть образ чернокожего жителя Америки. Данный художественный образ стал главным компонентом стиля писателя. В балладе «Old Ned» создание образа достигается путем использования различных средств образности, которые соответствуют эстетическому идеалу художника. При описании старого Неда С.К. Фостер использует слово с положительной коннотацией «wool» вместо нейтрального «hair» (no wool on de top ob his head). Курчавые волосы негра сравниваются с шерстью, пухом, данная положительно-окрашенная лексика является маркером отношения автора к главному герою. Благодаря характерному звукозамещению (De tears, berry, nebber) легко сделать вывод о том, что история рассказана чернокожим рабом. В рефрене особого внимания требует последняя строка: He's gone where the good Niggas go. Использованный перифраз акцентирует важность религии и верований в жизни простых рабов, вера в лучшую жизнь после смерти помогала им смириться с тяготами их существования. Смерть старого негра вызывает у хозяев печаль: «mighty bad», «tears ...like de rain», «turn pale», «berry sad». Использованная стертая метафора «tears run down like de rain» подчеркивает глубину переживаний героев. Автор противоречит стереотипам, согласно которым социальные отношения между хозяином и рабом строились на основе притеснения, унижения чернокожих работников их владельцами.
Комическая баллада, написанная на афроамериканском диалекте, «Camptown Races», также известна под названием «Gwine to Run All Night» (1850).
De Camptown ladies sing dis song, Doo-dah! doo-dah!
De Camptown race-track five miles long, Oh, doo-dah day!
I come down dah wid my hat caved in, Doo-dah! doo-dah!
I go back home wid a pocket full of tin, Oh, doo-dah day!
Gwine to run all night! Gwine to run all day!
I'll bet my money on de bob-tail nag,
Somebody bet on de bay.
.De blind hoss sticken in a big mud hole, Doo-dah! doo-dah!
Can't touch bottom wid a ten foot pole, Oh, doo-dah-day!
155
Old muley cow come on to de track, Doo-dah! doo-dah!
De bob-tail fling her ober his back, Oh, doo-dah-day! ...
.I win my money on de bob-tail nag, Doo-dah! doo-dah!
I keep my money in an old tow-bag, Oh, doo-dah-day!
Построенная по законам ассоциативно-образного мышления, баллада преобразует жизненный материал в особую действительность, увиденную глазами данного писателя. При описании скачек, образы, прошедшие сквозь призму эмоциональной памяти автора, послужили созданию субъективного варианта объективной действительности. С.К. Фостер рассматривает каждое явление с предметной детализированностью, что является характерной чертой идиостиля автора.
В начале песни главный герой обращается к слушателям, что является характерной чертой балладного произведения. Повторяющиеся фразы «Doo-dah! doo-dah!», «Oh, doo-dah-day!» способствуют ритмичности и напевности баллады, также они раскрывают веселое настроение героя. Антитеза «hat caved in» - «pocket full of tin» подчеркивает контраст между начальным и последующим состоянием героя; глагол «cave in» вызывает негативные коннотации -обваливаться, обрушаться. В балладе встречается немало лексических единиц, принадлежащих семантическому полю «Лошадь» - bobtail nag, bay, long tail filly, big black/ blind hoss, muley. За исключением нейтрально окрашенного существительного hoss (horse), остальные составляющие концепта имеют эмоционально-оценочный экспрессивный оттенок: кляча с подстриженным хвостом, гнедая лошадь, длиннохвостая молодая кобылица, тягловая лошадь. Противопоставляющиеся понятия усиливают ситуации абсурда (blind hoss and old muley cow on de track). Для создания эффекта динамичности скачек автор использует лексику семантического поля «движение» -fly de track, cut across, fly along, runnin' a race. Усиливают этот эффект метафора «wid a shootin' star» и сравнение «like a rail-road car». Следует отметить, что под понятием «rail-road car» имеется в виду не вагон паровоза, а вагонетка, т.к. развитие железных дорог в XIX веке лишь начиналось (паровоз еще не был изобретен) и это являлось новым понятием, соответственно данное «свежее» сравнение обладало высокой степенью экспрессивности для слушателя той эпохи. Часто встречающиеся гиперболы(Can't touch bottom - of the mud hole -wid a ten foot pole; De bob-tail fling her- the cow- ober his back) привносят комичности в каждый образ.
156
Баллада завершается оптимистично: «I keep my money in an old tow-bag». В песне лишь несколько кратких описаний героя, однако, благодаря их емкости, образ главного героя вырисовывается четко: my hat caved in (помятая вдавленная шляпа), gwine to run all тд№(буду бежать всю ночь), an old tow-bag (старая сума из пакли). Как и предыдущие произведения, данная песня призвана поднять достоинство черного раба, донести до белого населения идею равенства.
Однако не все исследователи придерживаются подобной точки зрения. Знаменитый критик XIX века, оказавший огромное влияние на современников, Ральф Эмерсон считал, что манифестация чер-нокожести и послушания рабов в балладах С.К. Фостера сводит любовь автора к уровню благосклонности хозяина хвалящего раба лишь за его преданность. Таким образом, по его мнению, данные песни - воплощение расового снисхождения писателя.
Лингвостилистический анализ баллад С.К. Фостера продемонстрировал авторскую концепцию мира, воплотившуюся в художественных образах, языке произведений, лексическом составе, грамматической организации. В большинстве баллад С.К. Фостер использует одни и те же способы построения речи героев, стремясь глубже передать образ чернокожего жителя Америки в системе представлений автора. Так, в системе лингвостилистических средств, характерных для творческой манеры данной языковой личности автора, проявляются особенности создания текстового пространства, которые и отличают данного создателя от других. Таким образом, субъективные, индивидуально-авторские представления о мире, как результат специфической, эстетической концептуализации действительности автором, нашли отражение в литературной балладе, которая появилась в Америке в эпоху романтизма.
Список литературы
1. Бабенко Л. Г. и др. Лингвистический анализ художественного текста / Бабенко Л. Г., Васильев И. В., Казарин Ю. В. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та 2000. - С. 533.
2. Валгина Н.В. Теория текста. - М.: Логос, 2003. - С. 280.
3. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. -М.: Наука, 1980. - С. 358.
4. Воронцова Т.И. Текст баллады. Языковая картина мира. Издательство: спб: Северная звезда. 2003. - С. 228.
5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М., 1987. - С. 217.
6. Маслова В. А. Введение в когнитивную лингвистику. - М.: Флинта: Наука, 2004. - С. 296.
