CC BY
55
делом, кроме журналистики, чтобы только никто не мешал ему размышлять и разговаривать на те темы, которые его действительно интересуют.
Итак, мы видим, что слово «свобода» так или иначе присутствует в лексиконе всех групп персонажей, о которых мы говорили в начале. Исключение составляет лишь самая многочисленная из этих групп - членам светского общества Нью-Йорка подобные значения слова «свобода» неизвестны и непонятны, они считаются причудами «тех, кто пишет», а Ривьер в его стремлении к интеллектуальной свободе для них вообще смешон в силу своего статуса - о какой интеллектуальной свободе может говорить французский гувернер, по сути - слуга, чье имя и лицо вообще не стоят запоминания.
Легко заметить, что никто из светского общества на протяжении всего романа ни разу не произносит слово «свобода», оно отсутствует в их активном словаре и лишь в очень узком смысле присутствует в пассивном. О существовании «женской» свободы умалчивается как о чем-то ненужном. Интеллектуальная свобода - явление вообще непонятное, а значит для них не существующее. Свобода в качестве антонима браку тоже достаточно относительна. Другими словами, свобода как явление отсутствует в нью-йоркском обществе, а значит, и слово в их словаре тоже отсутствует, потому что не несет никакой смысловой нагрузки.
Таким образом, свобода не входит в список ценностей подобного «высшего общества», оставаясь принадлежностью «низших слоев», эмигрантов и «вольнодумствующих» молодых людей, переполненных юношеским идеализмом, который с возрастом проходит, превращая любого из них в «почтенного гражданина».
Примечания
1. Wharton, E. The Age of Innocence [Text] / Wharton, E. Wordsworth Classic, 1999. C. 27.
2. Там же. C. 27.
3. Там же. C. 27.
4. Там же. C. 30.
5. Там же. C. 53.
6. Там же. C. 29.
7. Там же. C. 29.
8. Уортон, Э. Эпоха невинности [Текст] / Э. Уор-тон. М., 2001. C. 213.
9. Wharton, E. Op. cit. C. 44.
10. Мюллер, В. К. Англо-русский словарь [Текст] / В. К. Мюллер. М., 1992. C. 535.
11. Wharton, E. C. 109.
12. Там же. C. 49.
13. Там же. C. 110.
14. Там же. C. 72.
15. Уортон, Э. Указ. соч. C. 27.
16. Wharton, E. Op. cit. C. 80.
17. Там же.
18. Уортон, Э. Указ. соч. C. 219.
И. С. Романова
ФУНКЦИИ АФРО-АМЕРИКАНСКОГО ДИАЛЕКТА В СЛОВЕСНОЙ ПАЛИТРЕ БЕЛЫХ ПИСАТЕЛЕЙ
Предпринимается попытка определить место и значение негритянского диалекта в американской литературе XIX в. для создания образа афро-американца белыми писателями.
Одним из важнейших художественных приемов изображения чернокожего человека в литературе США является интерпретация и использование афро-американского диалекта белыми писателями. О роли чужого слова как вербального воплощения инаковости в произведении известный российский литературовед М. М. Бахтин рассуждал в работах «Вопросы литературы и эстетики» (1921) и «Эстетика словесного творчества» (1924). По мнению исследователя, «слово существует для говорящего в трех аспектах: как нейтральное... слово языка, как чужое слово других людей, полное отзвуков чужих высказываний, и. как мое слово, поскольку. оно проникается моей экспрессией» [1]. Такое чужое слово литературовед называет двуголосым, так как оно служит сразу двум говорящим, и в нем присутствуют сразу два голоса, два смысла, две экспрессии. В литературе американских белых писателей авторское слово также может рассматриваться как чужое слово в контексте анализа негритянского диалекта, присутствующего в произведениях и придающего им особый колорит и звучание. Причем речь идет не просто о чужом слове, а о слове, принадлежащем представителю другой расы, культуры.
Поэтому представляется принципиально важным остановиться на таких вопросах, как признаки афро-американского диалекта, отличающиеся от американского английского, история вхождения негритянского диалекта в литературу США, а также кратко проанализировать несколько произведений белых писателей, чтобы рассмотреть, каким образом они вводили в повествование диалект для создания образа этнического Другого.
По наблюдениям американских лингвистов, диалекту афро-американцев присущ ряд морфологических и синтаксических особенностей. К морфологическим признакам негритянского диалекта относят отсутствие флексии множественного числа и флексии 3-го лица единственного числа настоящего времени -(г)з, опущение форм
РОМАНОВА Инна Сергеевна - аспирант кафедры зарубежной литературы Ивановского государственного университета © Романова И. С., 2008
И. С. Романова. Функции афро-американского диалекта в словесной палитре белых писателей
глагола to be, выступающих в качестве связки, и т. д. В синтаксисе афро-американской речи наблюдается преобладание активных конструкций над пассивными, отсутствие согласования в числе между подлежащим и сказуемым, двойное отрицание и др. Исследователи также отмечают, что особенно ярко выражены фонологические признаки диалекта, а именно: полное или частичное исчезновение в потоке речи конечных согласных звуков, специфическое произношение буквосочетания th, назализация и т. п. [2]
Краткий исторический обзор использования негритянской речи в произведениях белых художников XVIII-XIX вв. представлен в работе американской исследовательницы Шелли Фи-шер-Фишкин «Был ли Гек черным?» (Was Huck Black?, 1993). Автор монографии полагает, что среди многих ранних попыток привлечения в повествование афро-американской речи можно выделить удачное использование негритянского диалекта в произведении Г. Брекенриджа «Современное рыцарство» (Modern Chivalry, 1792). По мнению Ш. Фишер-Фишкин, речь одного из персонажей этого романа, раба по имени Кафф, может рассматриваться как «самая ранняя попытка использования негритянского диалекта в американском романе» ("the earliest attempt at recording negro dialect in an American novel") [3].
Одной из ранних попыток интерпретации речи афро-американца белым писателем исследовательница также считает речь Цезаря, героя романа Дж. Ф. Купера «Шпион» (The Spy, 1821). Ш. Фишер-Фишкин отмечает, что эта попытка «завоевала снисходительную похвалу» [4] американского литературоведа Ст. Брауна, по мнению которого, «хотя и грубо записанный, его диалект выделяется на фоне обычно неправдоподобной негритянской речи, присутствующей в романах начала XIX века» [5].
С другой стороны, критик Т. МакДоуэллс решительно утверждает, что «Купер избегал применения негритянского диалекта без крайней необходимости, поэтому его попытки в этой области шероховаты и противоречивы, кроме того, их отличает отсутствие стабильности и последовательности» [6].
Создавая языковой образ Цезаря, писатель использует негритянский диалект. Это проявляется в сокращении слов, произносимых персонажем, специфическом произношении буквосочетания th, опущении окончания глагола -s 3-го лица единственного числа настоящего времени и нарушении правил грамматического построения предложения. В качестве доказательства можно привести следующие примеры высказываний Цезаря:
- I t'ought he time war' come! («Я думаю, настал его час») [7].
- Be sure he be («Я уверен, что она [душа. -И. Р.] такая же», 252).
- I don't t'ink he know what dat be, dough massa dat sent me gib me many t'ings to carry, dat I little understand («Я не думаю, что он знает, что это такое, хотя хозяин, который послал меня, и объяснил мне многое, я мало что из этого понял», 252).
В этих репликах прослеживаются два варианта произношения буквосочетания th - как «d» и как «t'», отсутствует окончание -s у глагола know, у глагола to be нет временной формы, что говорит об отсутствии согласования в числе между подлежащим и сказуемым. Таким образом, мы не можем отрицать наличие негритянских диалектальных форм в повествовании. Однако оно не изобилует афро-американскими пословицами, в него не включены какие-либо негритянские сказания или песни, как, например, в романе Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (Uncle Tom's Cabin, 1852) или в известном произведении М. Твена «Приключения Гекльберри Финна» (The Adventures of Huckleberry Finn, 1885). Это можно объяснить тем, что в начале XIX в. белые писатели только предпринимали попытки использования негритянского диалекта в речи чернокожих персонажей и не ставили своей целью воспроизведение образа мысли, ментальности афро-американца.
Следующим произведением, в котором афро-американская речь нашла свое отражение, Ш. Фишер-Фишкин называет «Йемасси» У. Г. Симмса (The Yemassee, 1835). Черный герой по имени Гектор, чей образ создан в русле южной традиции «романа плантации», говорит на негритянском диалекте, который «может, по своему существу, рассматриваться как источник точной информации о народной речи» [8].
К середине 1850-х гг. образы черных слуг уже не были редкостью для литературных произведений США, но их присутствие по большей части было молчаливым. Новелла Э. По «Золотой жук» (The Gold-Bug, 1843) в этом отношении уникальна, так как в ней в правильную английскую речь рассказчика и Леграна удивительным образом вплетается диалектная речь чернокожего героя. Писатель, вероятно, был знаком с предшествующими литературными образцами использования негритянской речи в повествовании. В своих письмах он ссылается на произведения У. Г. Симмса, считая именно его первым американским художником слова, который ввел афро-американский диалект в повествовательную канву новеллы.
Ш. Фишер-Фишкин, в частности, отмечает присутствие в «Золотом жуке» «раздражающего неправильного написания» [9], которое характерно для речи Юпитера. Исследовательница
рассматривает использование писателем этого приема как попытку «привлечь внимание к существенной (внутренне присущей, неотъемлемой) "другости" черного персонажа» [10].
Зарубежные литературоведы также обращают внимание на использование писателем в повествовании афроамериканской речи. Исследовательница Дж. Д. Тоунер в своей статье "The "Remarkable Effect" of "Silly Words": Dialect and Signature in The Gold-Bug" («Заметное влияние "глупых слов": диалект и знак в «Золотом жуке», 1993) приводит высказывания различных американских критиков об интерпретации писателем афро-американского диалекта и дает свой анализ речи чернокожего героя. Автор статьи полагает, что наиболее примечательным в манере говорения Юпитера является такой прием, как "sound-repetition-with-a-difference" («повторение звуков с небольшим отличием») [11].
Его можно наблюдать в диалогах между Леграном и слугой, когда реплика, произнесенная Юпитером, звучит как эхо высказывания белого человека. Например:
L.: Pay attention, then! Find the left eye of the skull! («Слушай меня внимательно! Найди левый глаз у черепа»).
J.: Hum! hoo! dat's good! why dar aint no eye lef at all! («Угу! Да! А где же у черепа левый глаз, если он вовсе безглазый?») [12]
Таким образом, слова негра звучат как отголосок речи хозяина. На уровне организации текста это говорит о том, что чернокожий человек не имеет своего голоса, и указывает на подчиненность афро-американца белому господину.
Исследователь Д. Симпсон, рассуждая об американском английском, утверждает, что традиционно чернокожие персонажи создавались с определенной долей пародии, и произношение Юпитера, в зависимости от контекста, может рассматриваться «в лучшем случае как источник юмора, а в худшем - как пародия» [13]. В качестве примера можно привести реплику чернокожего слуги в его разговоре с Леграном: "I knows", когда Э. По пишет "nose" вместо "knows", что, безусловно, придает высказыванию юмористическую окраску. Также можно отметить «неправильность» написания, а следовательно, и произнесения многих слов, принадлежащих вольноотпущенному слуге, например "de" вместо "the", "jis" вместо "this". Опущение букв в написании тоже можно рассматривать в качестве приема создания повтора как эха: "po" вместо "poor" или "lef' вместо "left": речь афро-американца представляет собой усеченный, обедненный вариант речи белого человека.
Постепенно американские писатели все больше начинают использовать афро-американский диалект для создания реально звучащей речи сво-
их персонажей. По мнению исследовательницы Ш. Фишер-Фишкин, рассказ М. Твена «Правдивая история, записанная слово в слово, как я ее слышал» (A True Story Repeated Word for Word As I Heard It, 1874) может считаться первой попыткой использования монологической речи афро-американца. После небольшого вступления автора «голос тетушки Рейчел звучит соло, непрерывно, как драматичный монолог...» [14].
Для создания эффекта звучания монологической речи афро-американки М. Твен, так же как и его предшественники, изменяет стандартное написание слов и словосочетаний, «транскрибируя» диалектные и просторечные характеристики произносимой речи. В «транскрипции» because передается формами bekase, ^ase, 'kase, буквосочетание "th" передается как "d", например de, dat, dey, den и т. п. [15]
Кроме того, текст изобилует апострофами, обозначающими «проглатываемые» героиней звуки в ходе монологического высказывания. В качестве примера можно привести следующее предложение: "...an! den I see dat young man stan a-starin an! stiff, lookin! kin! o ! up at de ceilin! like he fo!got somefin, an! could n4 ! member it no mo!" [16] («и вижу, молодой человек уставился на меня, а потом на потолок - будто забыл что-то и не может вспомнить»).
Нарушения правильности построенного высказывания с точки зрения грамматики встречаются на протяжении всего повествования, например «I knows all !bout slavery, ^ase I been one of 'em my own sef.» («Я знаю, что такое рабство, потому что сама была рабыней») [17]. В данном предложении глагол в настоящем времени употреблен с окончанием -s, характерным для английского глагола, стоящего в форме 3-го лица единственного числа. Однако повествование ведется от первого лица, следовательно, этой флексии быть не должно. Вместо формы was (глагол to be в прошедшем времени в единственном числе) используется been, которое является по своей сути причастием II и не может выступать в роли сказуемого.
Спустя четыре года после появления рассказа М. Твена «Правдивая история» Дж. Ч. Хар-рис публикует «Сказки дядюшки Римуса» (Uncle Remus: His Songs and Sayings, 1881), в которых также звучит монологическая афро-американская речь. В дальнейшем белые писатели все больше обращались к негритянскому диалекту, видя в нем художественный прием для создания образа афро-американца.
В первую очередь литераторы стремятся передать фонетические особенности языка афро-американцев, что приводит к обширному применению апострофов для обозначения «проглатываемых» звуков. Они также прибегают к на-
Д. H. Жаткин, А. А. Рябова. В. А. Рождественский - переводчик баллад Р. Саути
рушению правил орфографии и грамматики, чтобы передать особенности звучания речи черных американцев. Кроме этого построение высказывания черного героя с помощью приема «sound-repetition-with-a-difference» указывает, на наш взгляд, на доминирование «белого» дискурса в общественном сознании.
Таким образом, использование белыми писателями XIX столетия негритянского голоса можно расценивать как факт утверждения образа афро-американца в литературе как полноправного литературного персонажа, а также как попытку создать неповторимый африканский колорит и привлечь внимание читателя к инаково-сти чернокожего героя.
Примечания
1. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества [Текст] / М. М. Бахтин. М., 1986. С. 283.
2. Нитобург, Э. Л. Диалект афро-американцев США [Текст] / Э. Л. Нитобург // Африканцы в странах Америки. Негритянский компонент в формировании наций западного полушария / под ред. Э. Л. Нитобург. М., 1986. С. 397-398.
3. Fisher-Fishkin, Sh. Was Huck Black? [Text] / Sh. Fisher-Fishkin. N.Y., 1993. P. 94.
4. Ibid. P. 94.
5. Brown, St. The Negro in American Fiction. N.Y., 1937. P. 8.
6. McDowell, Tr. James Fenimore Cooper as Self-Critic. Studies in Philology 27 [Text] / Tr. McDowell. 1930. P. 513.
7. Cooper, J. F. The Spy. A Tale of the Neutral Bound [Text] / J. F. Cooper. M., 1975. P. 136. Далее сноски на произведение см. в тексте.
8. Fisher-Fishkin, Sh. Op. cit. P. 95.
9. Ibid. P. 95.
10. Ibid. P. 96.
11. Toner, J. D. The "Remarkable Effect" of "Silly Words": Dialect and Signature in "The Gold-Bug" [Text] / J. D. Toner // Arizona Quarterly. Vol. 49. Spring, 1993. P. 3.
12. Poe, E. The Gold-Bug [Text] / E. Poe // Selected Poetry and Prose of Edgar Allan Poe / ed. by T. O. Mabbot. N.Y., 1951. P. 260-261.
13. Simpson, D. The Politics of American English [Text] / D. Simpson. N.Y., 1986. P. 16.
14. Fisher-Fishkin, Sh. Op. cit. P. 98-99.
15. Twain, М. A. True Story [Electronic resource] / М. A. Twain // Режим доступа: http://twain. classicauthors.net/truestory
16. Ibid.
17. Ibid.
Д. H. Жаткин, А. А. Рябова
В. А. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ -ПЕРЕВОДЧИК БАЛЛАД Р. САУТИ
В статье рассмотрены переводы баллад Р. Саути, выполненные в начале 1920-х гг. В. А. Рождественским. Отмечается влияние Н. С. Гумилева на формирование у раннего Рождественского представлений о необходимости неуклонного соблюдения при переводе всех стилистических особенностей художественных оригиналов. Вместе с тем в переводах В. А. Рождественского ощутимо влияние умонастроений самого переводчика, общественных процессов современной ему эпохи, что позволяет воспринимать их как высокохудожественные стилизации в духе подлинника.
В. П. Крейд назвал В. А. Рождественского «правоверным советским поэтом», который, будучи очень многим обязанным Н. С. Гумилеву в юности, «благоразумно» отрекся от своего учителя [1]. В. А. Рождественский сумел перевоплотить идеи Н. С. Гумилева и поэтов его окружения в «революционно-социалистический романтизм» (термин В. П. Крейда), благодаря чему его творческая судьба сложилась относительно благополучно. Несмотря на это, он оставил после себя много неизданных переводов. Хотя их прижизненной публикации мало что могло помешать, Рождественский, очевидно, принадлежал к тем, для кого переводческая работа была не только и не столько заработком, сколько вдохновением и отдыхом. «Отдохновительной радостью» называл он занятие переводами. К переводческой деятельности Рождественского привлек Гумилев, приглашенный в 1918 г. к сотрудничеству в основанном М. Горьким издательстве «Всемирная литература». Именно благодаря Гумилеву Рождественский стал одним из профессиональных редакторов этого издательства. Именно Гумилев смог развить у Рождественского интерес к поэтам «озерной школы». В результате русский читатель в 1922 г. получил профессиональные, выполненные в соответствии с классической традицией переводы баллад Р. Саути "Mary, the Maid of the Inn" («Мэри, служанка постоялого двора», 1796), "St. Michael's Chair" («Кресло Святого Михаила», 1798), "Cornelius Agrippa; A Ballad, of a Young Man that Would Read Unlawful Books, and How He Was Punished" («Корнелий Агриппа; Баллада, о моло-
ЖАТКИН Дмитрий Николаевич - доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русского и иностранных языков Пензенской государственной технологической академии, академик Международной академии наук педагогического образования, член Союза писателей России, член Союза журналистов России;
РЯБОВА Анна Анатольевна - преподаватель кафедры русского и иностранных языков Пензенской государственной технологической академии © Жаткин Д. Н., Рябова А. А., 2008
