CC BY
198
Н. Л. Зыховская
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ФУНКЦИИ ОЛЬФАКТОРНЫХВКЛЮЧЕНИЙ В «ГРАНАТОВОМБРАСЛЕТЕ» А. И. КУПРИНА
В статье рассматриваются художественные функции описаний запахов на примере рассказа А. И. Куприна «Гранатовый браслет». Автор показывает специфическую роль ольфактория как способа указать на несовершенство и трагичность бытия.
Ключевые слова: А. И. Куприн, «Гранатовый браслет», ольфакторий.
Под ольфакторными включениями договоримся понимать вербализацию запахов в контексте художественного целого. В разных произведениях обнаруживается целый спектр функций ольфактория. Так, в «Гранатовом браслете» А. И. Купринаї мы можем выделить четыре главных типа ольфакторных включений: маркирование персонажа, социальная характеристика, создание определенного настроения и атмосферы и, наконец, запахи-искажения.
Маркирование персонажей происходит при помощи речевой характеристики, включающей ольфакторные элементы. Так, например, ольфакторий Аносова указывает на его «особенность», необыкновенность, выделенность из всех других героев. Не зря так обожали генерала сестры, будучи детьми; не зря они рады ему и став взрослыми; не зря большинство вставных новелл рассказано именно им. Уникальность генерала Аносова в ольфакторном плане обусловлена его вниманием к запахам.
Первая же развернутая фраза, объясняющая и оправдывающая долгое отсутствие генерала у сестер, связана с его собственными ощущениями старости, вынужденности подчинять свою жизнь требованиям врачей, функционально она создает ощущение раздраженности и внутренней растерянности героя: «докторишки разнесчастные... все лето купали мои ревматизмы... в каком-то грязном... киселе, ужасно... И пахнет... не выпускали... Вы первые... к кому приехал...» (410).
Следующее ольфакторное включение задает тему ольфакторных несоответствий (одну из ключевых тем данной повести). Генерал не только замечает запахи, но он тонко настроен на их изменение: «Ты посмотри только, как розы-то пахнут... Отсюда слышу. А летом в жары ни один цветок не пахнул, только белая акация... да и та конфетами» (423). Белая акация пахнет конфетами - это замечание Аносова может быть отнесено и к его жизненной позиции. Старый генерал знает «правильный порядок вещей» и видит его искажение в современном мире.
Тема ольфакторных несоответствий развивается в рассказе генерала о парфюмирован-ном масле, которое он за целковый купил у солдат: «Вдруг повеял на меня сильный розовый запах, я остановился и увидал, что между двух солдат стоит прекрасный хрустальный флакон с розовым маслом. Они смазали уже им сапоги и также ружейные замки» (423-424). «Перевод» драгоценной жидкости на сапоги и ружейные замки анекдотичен, но одновременно отсылает и к библейскому тексту.
Запах здесь выступает как социальная характеристика. Создается внутренний конфликт между социальным положением генерала и его внутренними потребностями, «поэтической душой», не знавшей любви. Здесь же мы видим такой важный момент, как возникновение «тематической рифмы»: флакон розового масла соотносится с флаконом из-под духов со слезами Желткова на карикатуре в семейном альбоме. Так возникает и «перекличка» образа Веры с эпизодически упомянутыми солдатами, приспособившими розовое масло для ружей и сапог. Вера не может «присвоить» дар, который готов ей преподнести Желтков, эта любовь настолько выбивается из привычного ряда жизни героини, что у нее не хватает «слуха» услышать, чутья принять этот дар.
Маркируется запахами и Анна - для нее море пахнет резедой. «Я так давно не видела моря. И какой чудный воздух: дышишь - и сердце веселится. В Крыму, в Мисхоре, прошлым летом я сделала изумительное открытие. Знаешь, чем пахнет морская вода во время прибоя? Представь себе - резедой. Вера ласково усмехнулась:
- Ты фантазерка.
- Нет, нет. Я помню также раз, надо мной все смеялись, когда я сказала, что в лунном свете есть какой-то розовый оттенок (405).
Эта фантазия Анны, позволяет понять ее романтический взгляд на жизнь: видеть и чувствовать то, что не видят обыватели. Но вместе с тем, в этом сдвиге восприятия (то, что должно пахнуть одним, а пахнет другим) усматривается общая философия жизни героев: люди, умеющие так видеть и ощущать прекрасное, выбрали для себя жизнь обывателей - защищенную, комфортную, но без настоящей любви.
Включения, когда запах выступает как социальная характеристика, чаще всего относятся к описаниям. В «Гранатовом браслете» описывается подъезд дома, где живет Желтков: «Заплеванная лестница пахла мышами, кошками, керосином и стиркой. Перед шестым этажом князь Василий Львович остановился» (436). Такое традиционное и универсальное описание подъезда героя третьего сословия можно встретить в самых разных текстах. Автор дает лаконичную ольфакторную социальную характеристику, таким образом отсылая нас к противоречиям эпохи и намекая на еще одну трагедию еще одного героя - достойного и благородного «маленького человека».
Запахи-настроения - это категория ольфакторных включений, создающих атмосферу в повести, с одной стороны, атмосферу любовного томления, с другой - увядания, грусти и обреченности. Все характеристики отнесены к описанию внешнего пространства. Однако и здесь они связаны с образом княгини Веры и позволяют читателю почувствовать неоднолинейность и противоречивость переживаний героини: «в чутком воздухе осенний, травянистый, грустный запах», запахом увядающих цветов пронизан воздух.
Пространство рассказа, связанное с Верой - отрытое пленэрное пространство: «Целый день она ходила по цветнику и по фруктовому саду. Беспокойство, которое росло в ней с минуты на минуту, как будто не давало ей сидеть на месте. И все ее мысли были прикованы к тому неведомому человеку, которого она никогда не видела и вряд ли когда-нибудь увидит, к этому смешному Пе Пе Же» (442). Прекрасное, райское пространство «сада и цветника» оборачивается адскими кругами для Веры, тонко и почти неуловимо, почти подсознательно ощущающей глубину трагедии, разворачивающейся, казалось бы, параллельно с ее жизнью: «Ночные бабочки бились о стеклянные колпаки свечей. Звездчатые цветы белого табака в палисаднике запахли острее из темноты и прохлады» (443).
Еще одно ольфакторное включение, создающее в повести остро-пронзительную атмосферу грусти, объединяет (хотя бы только и на уровне запаха) образы Веры и Желткова. Это включение - описание комнаты Желткова, куда единственный раз приходит героиня: «Вера собралась с силами и открыла дверь. В комнате пахло ладаном и горели три восковые свечи. Наискось комнаты лежал на столе Желтков» (445). Запах ладана -символ святости героя, возвышения его до образа святого, одновременно реализует метафору «любви вне всяческих границ», в том числе и границ смерти.
В заключительных пассажах повести «Гранатовый браслет» музыкальные и ольфак-торные темы, которые развивались как автономные, сливаются и звучат крещендо, создавая эффект эмоциональной кульминации. Лейтмотивная ольфакторная рифма - ночной запах цветущего табака - который уже встречался в тексте, эксплицируя состояние неясной тревоги, которую испытывает героиня, в финале позволяет Вере ощутить и осознать всю глубину раскаяние и получить желаемое прощение: «Княгиня Вера обняла ствол акации, прижалась к нему и плакала. Дерево мягко сотрясалось. Налетел легкий ветер и, точно сочувствуя ей, зашелестел листьями. Острее запахли звезды табака... И в это время удивительная музыка, будто бы подчиняясь ее горю, продолжала: “Успокойся, дорогая,
успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко”» (447).
Наконец, чрезвычайно значимые художественные функции в повести выполняют запаховые искажения, о них уже говорилось в связи с другими типами ольфакторных включений. По сути, запаховые искажения отражают искажения судьбы героев. Левкои пахнут капустой («Теперь она ходила по саду и осторожно срезала ножницами цветы к обеденному столу. Клумбы опустели и имели беспорядочный вид. Доцветали разноцветные махровые гвоздики, а также левкой - наполовину в цветах, а наполовину в тонких зеленых стручьях, пахнувших капустой, розовые кусты еще давали - в третий раз за это лето - бутоны и розы, но уже измельчавшие, редкие, точно выродившиеся. Зато пышно цвели своей холодной, высокомерной красотою георгины, пионы и астры, распространяя в чутком воздухе осенний, травянистый, грустный запах» (403), море - резедой, белая акации - конфетами, изабелла - клубникой: «Черные обильные гроздья, издававшие слабый запах клубники, тяжело свисали между темной, кое-где озолоченной солнцем зеленью. По всей террасе разливался зеленый полусвет, от которого лица женщин сразу побледнели» (408). Почему левкои пахнут капустой, а изабелла пахнет клубникой? Когда какой-то известный, однозначный запах одного привычного предмета заменяется / подменяется запахом другого предмета, возникает ощущение тревоги и напряжения.
Так запахи кухни и еды для Веры отчасти становятся ее социальной характеристикой. По той же причине, по которой княгиня Вера не читает газет - свежие газеты типографской краской пачкают ей руки - она не хочет «пропитаться» запахами кухни. При этом Вера хочет удивить гостей кулинарными находками, и Анна замечает, что у самой Веры слабость вкусно поесть. Хотя автор замечает в начале, что Вера разумно расходует деньги мужа и даже старается экономить на себе, все-таки княгиня может себе позволить не вникать в процесс приготовления пищи, как избегает всего сниженного и снижающего: «Сейчас болгарин принес две дыни. Ананасные. На манер вроде как канталупы, но только запах куда ароматнее. И еще осмелюсь спросить ваше сиятельство, какой соус прикажете подавать к петуху: тартар или польский, а то можно просто сухари в масле? - Делай, как знаешь. Ступай! - сказала княгиня» (409).
Герои живут в мире, где на уровне ощущений нарушены причинно следственные связи. Так, флакон от духов наполнен слезами, семейный альбом превращается в комикс, дыни пахнут ананасами, а левкой соотносится с капустой... Горизонт ожидания нарушается, ломается привычная цепочка ассоциаций, исчезает изначальная положительность, казалось бы, приятных вещей и явлений.
Когда в один ряд ставятся несоотносимые предметы, возникает ощущение абсурдности бытия: «Наконец он умирает, но перед смертью завещает передать Вере две телеграфные пуговицы и флакон от духов - наполненный его слезами...» (422). Пуговицы и духи, подмененные слезами, не вызывают комического эффекта, они создают тоскливое напряжение, которое катарсически разряжается только гибелью героя и музыкальным финалом повести.
Примечание
1 Куприн А. И. Гранатовый браслет // Куприн А. И. Избранное. М. : Московский рабочий, 1956. С.401-447.
2 Далее ссылки на цитаты указываются по этому изданию (номер страницы в скобках).
Список литературы
1. Афанасьев, В. Александр Иванович Куприн. М. : Гослитиздат, 1960.
2. Берков, П. Н. Александр Иванович Куприн. М. ; Л. : Издательство Академии наук СССР, 1956.
3. Васильев, С. А. Стиль эпохи в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет» // Синтез в русской и мировой художественной культуре. М., 2002. С. 195-198.
4. Волков, А. А. Творчество А. И. Куприна. М. : Худож. лит., 1981.
5. Воровский, В. В. Литературно-критические статьи. М. : Гослитиздат, 1956.
6. Иезуитова, Л. А. Послесловие // Куприн А. И. Сильнее смерти : повести и рассказы о любви. СПб., 1993. С. 473-479.
7. Измайлов, А. Песни земной радости // Измайлов А. Литературный Олимп. М., 1911.
8. Кранихфельд, В. Поэт радостной случайности (А. И. Куприн) // Кранихфельд В. В мире идей и образов. СПб., 1912. Т. 2.
9. Кулешов, Ф. И. Творческий путь А. И. Куприна, 1883-1907. Минск : Изд-во БГУ, 1983.
10. Михайлов, О. Н. Жизнь Куприна : «Настоящий художник - громадный талант». М. : Центрполиграф, 2001.
11. Нахратова, М. Ключевое слово «любовь» в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет» // Рус. яз. в шк. 2003. № 4. С. 64-67.
12. Хван, А. А. Метафизика любви в произведениях А. И. Куприна и И. А. Бунина : монография. М. : Ин-т худож. творчества, 2003.
13. Частотный словарь рассказов А. И. Куприна. СПб. : изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 2006.
14. Юркина, Л. Н. Поэтика А. И. Куприна : учеб. пособие по спецкурсу. М. : РГБ, 2009.
15. Ledré, Charles. Trois romanciers russes Ivan Bounine, Alexandre Kouprine, Marc Aldanov. Paris : Nouvelles ed. lat., 1935.
И. С. Калмакова
РОМАН Е. П. РОСТОПЧИНОЙ «У ПРИСТАНИ»
В ОЦЕНКЕ КРИТИКИ И СОВРЕМЕННОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ
Несмотря на пристальное внимание исследователей к литературному процессу XIX века, малоизученными остаются немало аспектов литературного движения данного периода. В связи с новыми тенденциями современного литературоведения (интерес к «литературе второго ряда», обострившееся внимание к феномену «женской прозы», привлечение гендерного анализа и др.) обращение роману Е. П. Ростопчиной «У пристани» представляется весьма обоснованным.
Ключевые слова: Е. П. Ростопчина, литература второго ряда, женская проза.
Все настойчивее в наши дни проявляется интерес к творчеству литераторов, которые составили так называемый «второй эшелон» российской художественной словесности. Расхожий стереотип, внушаемый со школьной скамьи, утверждал: классики - это превосходно, а то, чем жила литература кроме них, - серо, бесталанно, убого, имеет в лучшем случае лишь узкоспециальное, а не общекультурное значение. Все отчетливее осознается, что утрата духовных ценностей прошлого оборачивается оскудением настоящего.
