CC BY
24
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО В ЛИРИКЕ НЕМЕЦКОГО ПОЭТА Й. БОБРОВСКОГО (НА ПРИМЕРЕ СТИХОТВОРЕНИЯ «HECHTZEIT»)
И.М. Мельникова, канд. филол. наук, доцент Самарский государственный технический университет (Россия, г. Самара)
DOI: 10.24411/2500-1000-2019-10980
Аннотация. В предлагаемой статье представлен анализ художественного языка, в частности, рассматриваются способы и формы организации пространства и времени в поэтическом мире Й. Бобровского на материале лирического стихотворения «Hechtzeit» («Время щук»). Метод, в основании которого теория художественной деятельности автора (Н.Т. Рымарь), позволяет выявить нравственно-эстетическую ценность творчества художника.
Ключевые слова: Йоганнес Бобровский, художественный язык, форма организации, художественная деятельность автора, пространство и время.
Катастрофические социально-
нравственные потрясения, вызванные целой чередой войн и революций ХХ века, вызвали глубокие изменения в сознании человека. Переживание целым поколением ломки этических идеалов, традиций, стереотипов представлений и мышления может быть представлено в самом общем виде как опыт перехода границы. Опыт преодоления границы в разных формах ее проявления: экзистенциальной, ментальной, политической, географической, социально-идеологической - нашел свое воплощение в языках искусств ХХ столетия, в частности, в языке словесного искусства [1].
Духовная ситуация в Германии до и после Второй мировой войны, базовым маркером которой может быть назван опыт границы, оказалась вместе с тем благодатной почвой для создания нового художественного языка. Одним из ярчайших примеров осознанной работы над языком является поэтическое творчество замечательного немецкоязычного поэта и писателя Й.Бобровского (1917 - 1965). Оно может оказаться плодотворным материалом для осмысления трансформации опыта границы в язык границы [1, 2].
В немецком литературоведческом пространстве творчество Й.Бобровского изучено довольно основательно. Назовем лишь некоторые имена литературоведов: Д.Альберт, Г.Вольф, Д.Дескау,
Б.Ляйстнер, В.Маузер, Ф.Минде, Э.Хауфе, О.Шюце и др. Огромным вкладом в систематизацию творческого наследия Й.Бобровского, а также исследовательских работ, посвященных его творчеству, и интерпретаций является библиография Й.Бобровского «Johannes - Bobrowski -Bibliographie» (2002 - 2016) [3], составленная Андреасом Дегеном и Стефаном Дешером в дополнение к «Библиографии Й.Бобровского (2002)».
К сожалению, широкому кругу российских читателей имя Йоганнеса Бобровского мало известно или даже вовсе неизвестно. Среди интересных и крупных исследований можно назвать работы
B.Гильманова, Г.Гильфановой, Г.Синило. Более подробную информацию об исследовательских работах немецких и российских литературоведов можно найти в вышеназванных библиографиях А.Дегена и
C.Дешера.
При этом следует отметить, что большинство работ посвящено исследованию прозаического наследия Йоганнеса Бобровского в социально-историческом аспекте.
В предлагаемой работе исследуются способы и формы организации пространства как одной из сфер реализации художником опыта границы. Осмысление специфики художественного языка лирики в аспекте деятельности творческого субъекта еще не осуществлялось. Целью работы
является исследование способов и форм реализации опыта границы в художественной структуре лирики Й.Бобровского. Исследование в данном аспекте и составляет новизну и актуальность работы.
О художественном пространстве мы судим по заполняющим его предметам в соотнесенности друг с другом, а о времени -по происходящим в нем событиям. Рассматривая предметный состав пространства, мы тем самым рассматриваем его как образ действительности, как созданное, принадлежащее собственно поэтическому миру и творческому субъекту.
Анализ способов и форм организации пространства и времени может оказаться особенно продуктивным, поскольку они обусловлены, с одной стороны, спецификой лирического рода, суть которого в том, что художник предстает как субъект не только сознания, но и деятельности, с другой - личным опытом, нравственно-эстетической позицией и интенциями художника. У творческого субъекта «нет по отношению к нему необходимой для этого позиции вненаходимости», однако субъект обнаруживает «безграничные возможности реализации себя в мире посредством переработки слова» [4, с. 213]. Поэтому семантически значимым оказывается все: что отмечено творческим субъектом, как размещены предметы в пространстве, их со- и противопоставление относительно друг друга. В лирике слово, являясь «стиховым словом», подчиняется конструктивному фактору стиха. Творческий субъект, организуя пространство, реализует себя, свои взгляды и намерения, свою позицию и опыт.
Рассмотрим на примере стихотворения Бобровского «Hechtzeit» [5, с. 8]:
Wurzeln, haltet mich, Eschenwurzeln,
ich fall aus dem Erdreich, geäderter Stein, den ein Schwalbenflügel streifte! Weißbrust, Schwalbe, flieg auf dem Nebelpfad.
Den bitteren Hecht riß ich vom Grunde los,
schlug ihn gegen den Stein, eh sein Grün verblaßte, um das Blut
bog ich Blätter vom Klettenstrauch. Kahn,
bring mich hinüber.
Weiß ist der Himmel. Ein Baum
aus Vogelrufen
schlägt seine Augen auf.
Начнем с «имманентного» анализа, т.е. анализа того, «о чем прямо сказано в тексте» [6, c. 11-12]. М.Л. Гаспаров, опираясь на методику, предложенную формалистом Б.И. Ярхо, выделяет три уровня: 1 - идейно-образный, 2 - стилистический, 3 - фонетический, звуковой. Самым сложным и неразработанным уровнем строения поэтического произведения, по определению М.Л. Гаспарова, является уровень идей, эмоций, образов и мотивов.
Анализируя художественный мир, состав поэтического пространства, отмечаем значительное преимущество существительных - девятнадцать. Это придает поэтическому миру статичность. Глаголов, т.е. слов, указывающих на действие и состояние, - десять, а слов, которые представляют чувственно-эмоциональную окраску поэтического мира, всего два.
Картина мира предстает малоподвижной, эмоционально-чувственное восприятие - бедным. Попробуем тематически расписать все существительные. Почти все они представляют явления природы, среди которых явно выделяются подгруппы по пространственному признаку: «низ» (корни, корни ясеня, земля, камень, репейник, щука, лодка) и «верх» (небо).
Низ прочно укреплен «корнями» (повторяется дважды) и утяжелен «землей», «камнем». Верх представлен одним существительным - «небо», которое традиционно связано со значением «свобода» как нечто безграничное, бескрайнее, бездонное. Так устанавливается бинарная оппозиция.
Особую группу составляют предметы, которые принадлежат и верху и низу, соединяя их. Это - дерево, ясень, листья, ласточка, крыло ласточки, белая грудь (ласточки), крики птиц. Здесь обозначено
присутствие человека, выраженное местоимением «я» («ich» и «mich» встречаются пять раз). Однако слова, которые относятся к живому существу, принадлежат здесь не человеку: «глаза» - дереву, «кровь» -щуке. Все слова, кроме «дерево», «глаза» и «туманная тропа» употребляются в прямом значении. Здесь нет отвлеченных понятий. В поэтическом мире, осязаемом, реальном, обнаруживается противостояние, которое организует пространство: верх и низ. Здесь есть все: воздух, вода, земля, животный и растительный мир, человек.
Далее рассмотрим, каким предстает мир, какие качества выделены. Их немного: «горькая щука» (den bitteren Hecht), «белое небо» (weiß), «камень с прожилками» (geäderter Stein). Бросается в глаза то, что нет характеристики внутреннего состояния лирического субъекта, его оценки внешнего окружения. Нет выражения чувств и эмоций, что характерно и ожидаемо для лирического произведения.
Что касается глаголов, их десять, все глаголы действия: haltet, fall, streifte, flieg, riß los, schlug, verblaßte, bog, bring, schlägt auf (держите, падаю, коснулось, лети, оторвал, ударил, побледнел, завернул, неси, поднимает (глаза)). Глаголы обнаруживают соотношение сил в поэтическом мире. Это - лирический субъект и окружающий мир. Четыре глагола, относящиеся к внешне выраженным действиям лирического субъекта (падаю, оторвал, ударил, завернул), обнаруживают его динамичную позицию. Кроме этого лирический субъект обращается с призывом, побуждая внешние силы к активному действию: три глагола в повелительном наклонении (держите (меня), лети, неси). Хотя они несколько ослабляют действенность как нечто еще не реализованное, но призыв лирического субъекта к внешним силам направить действия на него самого, обнаруживает его активную позицию, доверие к миру и готовность вступить с ним в отношения. Все это работает на основную тему стихотворения: «я» в окружающем мире, готовность «я» вступить в диалог с миром.
Теперь посмотрим, как выражено в нем пространство, время и точка авторского
зрения. Точка зрения автора сливается здесь с точкой зрения лирического субъекта. Она сдержанно объективна. Мир представлен не внутренним, пережитым, а проявляется лишь в обращении лирического субъекта к миру и не в словах, а между словами, между строк. Пространство организовано наглядно, здесь есть все, нет только эмоций и чувств.
Понаблюдаем, как движется взгляд лирического субъекта. Первое, на что он обращает взор, - это корни: «Wurzeln, / haltet mich / Eschenwurzeln...». С первой же строки включается мощный механизм -повтор, благодаря которому вычленяются слова, делаются особенно значимыми, организуется ритм, звучащий как заклинание. Пространство, таким образом, простирается не только вглубь земли, но и во тьму веков. В общечеловеческом культурном пространстве «корни» и, точнее, «корни ясеня» связаны с образом Иггдра-силя, древа жизни, в виде которого древние скандинавы представляли себе вселенную. Такова нижняя граница поэтического мира Й.Бобровского. Верхняя - теряется в бездонной глубине неба («туманная тропа»). Так вырисовывается мотив утраты первоначального единства и родства получает индивидуальное наполнение. Человек «выпадает» из естественного состояния, становится «камнем», которого «ласточка касается крылом». Происходит встреча «верха» и «низа» благодаря медиатору - ласточке.
В следующей строфе лирический субъект описывает свои простые действия с пойманной щукой (глаголы: riß los, schlug, bog - вырвал, ударил, завернул). Он на земле. Его действия просты и понятны, они повторялись на протяжении веков, сотен веков.
Далее его взор опять поднимается вверх. Вновь звучат заклинательные интонации лирического субъекта: «Kahn, / bring mich hinüber». Восходя к мощным пластам народной традиции, заклинание наделяет слово действенной силой, о которой всегда мечтал Й.Бобровский. «Дерево из птичьих криков», подобно Иггдрасилю, высоко настолько, что его крона не видна, только по крикам птиц можно судить о его
высоте. Вертикаль «земля» - «небо» ста- Подход к произведению как диалогу
новится главной осью поэтического мира. художника с эпохой позволяет глубже по-Выступая архитектоническим вектором нять стихотворение, проникнув в его мифологического мышления, вертикаль внутреннюю структуру, выявить нравст-становится залогом восстановления нару- венно-эстетическую ценность творчества шенного мирового порядка. Дерево «от- поэта, суть которого не только создание крывает глаза»: оно готово к контакту. нового художественного языка, но и ут-Возникает надежда на возможность аль- верждение высших гуманистических цен-тернативы. ностей.
Библиографический список
1. Мельникова И.М. Опыт границы и язык границы (на материале лирики Й. Бобровского): дисс... канд.филол.наук. - Самара, 2008. - 198 с.
2. Мельникова И.М. «Лирическое событие» как граница: специфика и состав (на материале лирики немецкого поэта Й. Бобровского) // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Философия. Филология. - 2009. - № 1 (5). - С. 102-112.
3. Degen A., Descher S. Johannes - Bobrowski - Bibliographie. (2002- 2016)
http://www.johannes-bobrowski-gesellschaft.de/jbBobrowski-Bibliographie2002-2016.pdf
4. Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж: Логос-Траст, 1994. - 263 с.
5. Bobrowski J. Wetterzeichen. Gedichte. Berlin: Union Verlag Berlin, 1968. - 89 S.
6. Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. - СПб.: Азбука, 2001. - 480 с.
ARTISTIC TIME AND SPACE IN THE LYRICS OF THE GERMAN POET J. BOBROVSKIY (ON THE EXAMPLE OF THE POEM «HECHTZEIT»)
I.M. Melnikova, candidate of philological sciences, associate professor Samara state technical university (Russia, Samara)
Abstract. The article presents the analysis of the artistic language, in particular, the ways and forms of the organization of space and time in the poetic world of J. Bobrovsky on lyric poetry "Hechtzeit" ("the time of the pike"). The method, based on which the theory of artistic activity of the author (N. T. Rymar), allows you to identify the moral and aesthetic value of the artist.
Keywords: Johannes Bobrovsky, artistic language, form of organization, artistic activity of the author, space and time.
