CC BY
47
Вестник Челябинского государственного университета.
2018. № 4 (414). Филологические науки. Вып. 112. С. 89—94.
УДК 82-32
ББК 83.3(2)
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ РАССКАЗА А. Г. МАЛЫШКИНА «ПОСЛЕДНИЙ БАРЫКОВ»
А. С. Иванов
Пензенский государственный университет, Пенза, Россия
Статья посвящена анализу раннего рассказа советского писателя А. Г. Малышкина «Последний Барыков» (1913). Произведение недостаточно полно исследовано в советском литературоведении, хотя позволяет шире увидеть идейно-художественное своеобразие творчества автора. Рассказ рассматривается как особое сочетание художественных методов критического реализма и символизма. Основной проблемой произведения названа проблема поиска счастья.
Ключевые слова: Малышкин, критический реализм, символизм, натурализм, Серебряный век, философская проблема.
Писатель Александр Георгиевич Малышкин (1892-1938) считается одним из основоположников молодой советской литературы и классиком социалистического реализма. Его имя стало известно в связи с публикацией в 1923 г. повести «Падение Даира», которая наряду с такими произведениями, как «Железный поток» А. С. Серафимовича, «Чапаев» Д. А. Фурманова, «Бронепоезд 14-69» Всеволода Иванова и др., обратилась к важнейшей теме того времени — Гражданской войне [3]. Начиная с «Падения Даира», А. Г. Малышкин заявлял о себе как автор, в творчестве которого ключевой проблемой стала проблема счастья народа, добываемого в ходе тяжкого труда.
Это дало основание советским литературоведам и критикам считать, что под этим трудом подразумевается исключительно классовая борьба, а творчество самого А. Г. Малышкина, ввиду отсутствия открытой оппозиции или иного взгляда на советскую действительность, расценивалось как поддержка существующего строя. Таким образом, произведения Александра Георгиевича, написанные в 1920-1930 гг. (в особенности рассказ «Поезд на юг», повести «Падение Даира» и «Севастополь», роман «Люди из захолустья»), расцениваются как одни из лучших образцов социалистического реализма и считаются высшим творческим достижением писателя.
При этом советское литературоведение традиционно мало уделяло внимания ранним (1913-1915 гг.) рассказам А. Г. Малышкина. Исследователи творчества писателя справедливо отмечали художественные недостатки, такие как недостаток обобщенности, отсутствие
стилевой четкости, чрезмерный натурализм [6]. Один из ведущих исследователей творчества А. Г. Малышкина Лев Михайлович Вольпе так обобщал эти недостатки: «Раннее творчество Малышкина еще во многом противоречивое: налицо стремление писателя к передаче жизненной правды, к реализму. В то же время буржуазная литература — литература натурализма и декадентства, несомненно, оказывала на Малышкина некоторое влияние; в художественную ткань его ранних рассказов проникали отдельные натуралистические штрихи и импрессионистские образы. Это мешало его развитию, снижало качество его произведений» [1. С. 170].
При этом главным изъяном дореволюционных рассказов считалось отсутствие классовой борьбы. А. Г. Малышкин, в отличие от, например, Максима Горького, обозначил в своих произведениях революционную ситуацию, однако не решал конфликт в своих ранних произведениях революцией, а напротив, оставлял нерешенными поднятые проблемы. Так, Н. А. Никонова отмечала следующее: «Малышкин пытается понять уезд изнутри, найти решение в нем самом. Отсюда стремление автора увидеть в людях внутренние силы, способные изменить человека. Горький же ищет разрешения конфликта и разрешает его извне, со стороны» [7. С. 57]. Она же замечает, что герои ранних произведений Малышкина слишком подвержены влиянию стихийного, природного начала, а социальные условия жизни воспринимают как неестественные [7]. С. Гехт считает, что писатель передал в рассказах революционное настроение, желание переиначить действительность [2].
Вместе с тем следует заметить, что советские исследователи обращали внимание на подчеркнутый лиризм ранних рассказов А. Г Малышкина. Так, Исаак Наумович Крамов, анализируя пейзажные зарисовки в ранних рассказах, отметил, что они передают авторскую патетику «живого духа, протестующего во имя прав подавленной и униженной личности, во имя жизни, достойной человека» [4. С. 34]. Контраст негативной действительности и «торжественной и высокой красоты» [Там же. С. 35] лирически окрашен и перекликается с мотивами поэзии поэта-символиста А. А. Блока [3].
Однако анализ ранних рассказов А. Г. Малышкина позволит нам не только по-новому оценить послереволюционное творчество писателя, но и увидеть в ином свете личность автора и его литературный талант. Среди произведений, написанных им в 1913-1915 гг., особенно выделяется рассказ «Последний Барыков», ярко продемонстрировавший стилистическую и идейную пестроту раннего творчества А. Г. Малышкина, а также некоторые тенденции современной ему литературы.
Приведем некоторые биографические сведения, которые помогут в анализе рассказа. А. Г. Малышкин — выходец из крепкой крестьянской семьи, проведший детские годы в уездном городке Мокшан Пензенской области. Уже с десяти лет он получал весьма неплохое для простого крестьянского сына образование, обучаясь в Первой мужской гимназии в Пензе с 1902 по 1910 гг. Однако на проживание он, живущий в доме своего дяди, был вынужден зарабатывать сам.
В 1910-1916 гг. юный будущий писатель обучался в Петербургском университете. Студент историко-филологического факультета Александр Малышкин контактирует с демократически и революционно настроенной молодежью и начинает печататься в полулегальном университетском журнале «Студенческие годы», куда помещает стихи, исполненные революционного пафоса.
С 1913 по 1915 гг. молодой автор пишет и публикует исключительно прозу, правда, попадая только в небольшие петербургские журналы («Весь мир», «Наша заря», «Новый журнал для всех», «Свободный журнал»). Ранняя малыш-кинская проза особенно интересна для современных читателей как еще одно своего рода свидетельство эпохи Серебряного века, поскольку она представляет собой причудливый синтез критического реализма, символизма и натурализма.
Рассказ «Последний Барыков» — хронологически второе прозаическое произведение писателя, напечатанное в «Новом журнале для всех» № 12 за 1913 г. (примерно за месяц до выхода в свет «Последнего Барыкова» был опубликован рассказ «В осенние дни», см.: «За семь дней», 1913, № 41). Кроме того, «Последний Барыков» — самая ранняя работа А. Г. Малышкина, вошедшая впоследствии во все собрания сочинений и крупные сборники писателя. Это произведение совмещает в себе элементы сказа, натуралистического рассказа, а также исполнено религиозных мотивов, которые крайне редко встречаются в прозе А. Г. Малышкина и еще реже не имеют отрицательной окраски.
Советское литературоведение рассматривало рассказ сугубо социологически. Если следовать этой трактовке, рассказ следует понимать так: главный герой, Афонька Барыков, последний представитель своего вымирающего рода, является типичной жертвой крепостнического уклада жизни и сложившихся на его почве социальных, экономических и психологических отношений. Отрицательные герои — Зоя, богатеи местного городка Окшана, обитатели притона на улице Планской — являются морально разложенными выразителями морали «эксплуататорского класса», заинтересованными только в личном обогащении и иждивенчестве. Связавшись с ними, Афонька заведомо обрекает себя на гибель.
Безнаказанность царящего в Окшане зла лишь подчеркивается его отдаленностью от политики. В этом плане показателен эпизод на вокзале в главе III: телеграфист, якобы распространяющий «нелегальные листки» партии, оказывается подставным лицом, призванным выявлять в ок-шанском обществе смутьянов [4].
Мы считаем подобный подход к оценке рассказа крайне неверным. Основная тема произведения — нравственная: это столкновение «маленького человека» и дикого мира уездного городка. Отметим, что такая проблематика характерна для произведений критического реализма, нежели социалистического. Раскрывая эту тему, автор прибегает к вышеупомянутому лирическому контрасту, выраженному с помощью символических, абстрактных, порой мистических образов, которые никак не соотносятся с социологической подосновой рассказа.
Главный герой Афонька Барыков всеми силами ищет для себя счастья. Мечта о нем выдержана
в чисто блоковском духе и исполнена трагического лиризма:
«Под мерзлыми окнами толпился народ, а в залах танцевали кавалеры и девушки, сбиваясь в пышный цветник и смеясь. Отголоски вальса падали, как капли, рядом с Афонькой и сочились будто в душу, трогая темные ее наболевшие недра. И каждая певучая капля была как сон о счастье и печалила до слез...» [5. С. 32].
Счастье для Барыкова приравнивается к обретению спутницы жизни. Однако, по мысли автора, выход из Окшана для таких, как Барыков, невозможен, и в итоге герою вынужден лишь с горечью осознавать: «Эх, жизнь моя, любоваться на тебя только! Один, как полевой кустик... ни любви, ни ласки, так сиротой сдохнешь где... под забором...» [5. С. 25].
Что подразумевает автор под Окшаном? Разумеется, мы легко можем увидеть созвучие с родным городком писателя — Мокшаном. Более того, в рассказе встречаются микротопонимы, реально существовавшие (и существующие) в Мокшане и в Мокшанском районе: улицы Планская и Блудовка, село Воронье. Малая родина А. Г. Малышкина послужила основой для создания образа уездного городка Окшана — условного, символического образа.
На протяжении всего произведения писатель описывает разные уголки Окшана, которые видит Афонька, и все картины представляют собой весьма безрадостное зрелище. Это мир русской провинции, бесхитростный, но нелепый, дикий. Рассказ начинается с единственной обобщающей сцены — экспозиции, которая написана в сказовой манере и является показательной с точки зрения умения автора передавать народный говор (в этом мы видим традицию Н. С. Лескова [5]):
«Если парень бегает в баню с веником, значит — жених. Таким у нас в Окшане на масленицу главная гульба: только и дела тогда, что метать орлянку у трактира или околачиваться подле кирпичных лабазов. Там и невесты гуляют, любую выбирай: одна к одной девки, все форсистые, набеленные, юбки с отлетом» [5. С. 15].
В этом описании явственно чувствуется авторская ирония и скептическое отношение к быту Окшана, что прослеживается в использовании разговорных синтаксических конструкций и просторечных с негативной окраской: «гульба», «околачиваться» и пр. Данный фрагмент выписан с большим знанием психологии уездного чело-
века, однако писатель не принимает нравов захолустья, в чем также прослеживаются элементы критического реализма, проявленные и в других подобных эпизодах рассказа.
А. Г. Малышкин проводит героя последовательно через несколько кругов окшанского «ада». Действие рассказа начинается с трагической истории любви Барыкова. Он влюблен в «статную девушку» [5. С. 15] с синими глазами, Зою, однако она не отвечает ему взаимностью, поскольку тот слишком беден для нее, и грубо отказывает ему: «Знаем мы вас: сейчас турусы на колесах, а там ваше дело телячье, поел да в хлев!» [Там же. С. 17].
После неудачного сватовства Афонька попадает в теплушку Моргача на карточную игру в двадцать одно, где тот сперва выигрывает большую сумму, чем, казалось, приближает женитьбу с Зоей, но вскоре проигрывает всё, даже счета на заложенный у Моргача товар. Затем отчаявшийся Барыков заходит в притон на улице Планской, где напивается и оскорбляет местную распутную девицу. Пьяного Афоньку выгоняют из притона, и он в бредовом состоянии попадает в дом к Моргачу, убивает купца безменом и забирает у него деньги.
На следующий день Барыков пытается забыться, отвлечься, но у него не получается справиться с мыслями о вчерашнем преступлении. С приходом вечера он впадает в безумие, испытывает муки раскаяния, однако, не в силах одолеть злой рок, вешается, прервав некогда славный род Барыковых.
В этом рассказе героями тоже управляет неведомая сила. В поступках Афоньки ощущается покорение этой силе, влекущей в самые грязные места Окшана и приводящей сперва к убийству, а затем к самоубийству. Показателен в данном отношении следующий эпизод, произошедший утром последнего в жизни Афоньки дня и предваряющий его предсмертные психологические страдания:
«Засучив ногами, он потянулся, уж слабея, к окну, чтоб раздышаться, но толкнуло опять, и он начал падать лицом в половик...
«Началось», — подумал он, очнувшись, но что — и сам не знал» [5. С. 28].
Можно предположить, что это судьба, поскольку на это указывает сам автор, когда описывает историю рода Барыковых. Выясняется, что некогда предки Афоньки «в Окшане поставили маслобойню с мельницей и кирпичный лабаз,
где ютятся теперь мелкие бакалейщики, а кругом рассадили бахчи и огороды» [Там же. С. 17]. Казалось бы, что дела рода будут успешны, однако дед Афоньки, Устин, нарушил клятву никогда не жениться, данную первой жене, когда та была при смерти: Устин встретился с роковой молдаванкой на юге, и после этого, «словно от неведомого послания или лихого навета, пошатнулся купеческий род» [Там же. С. 18]. О беде, настигшей Барыковых, А. Г. Малышкин пишет следующее: «В один год перемерли все дети Устина, кроме старшего Васяни, на лошадей напал сап» [Там же]. Васяня же попал в долги к другому крупному купцу, повздорил с тем и, когда тот немедленно потребовал оплату, отравился крысиным мором.
Таким образом, и Афонька был обречен, но злой рок не был случаен — он стал следствием грехов его деда. В этом раскрывается христианская философия, логике которой А. Г. Малышкин следует на протяжении рассказа. О. Ю. Пузрина, анализируя рассказ «Последний Барыков» с точки зрения христианских ценностей, отметила: «Воспитанный в парадигме христианской морали русского православия, Малышкин не лишает своего героя чувства ответственности перед Богом» [8. С. 25]. Иными словами, Афонька сам вверг себя в ад еще на земле, совершив страшный грех убийства.
Христианские мотивы нередко встречаются на страницах рассказа. Так, уже Устин пытается замолить перед Богом свой грех: «Неожиданно для всех, облачившись в рубище, вышел босым из города, сказавшись на богомолье» [5. С. 18]. Впоследствии он умирает «покаянной смертью — от голода» [Там же].
Интересен и следующий момент: уже находясь в предсмертном бреду, Афонька вспоминает, как в бане окатывал себя кипятком, пытаясь представить себе адские мучения и осознать, что они будут вечно, в то время как здесь он может перестать причинять себе боль. «И, обезумев словно, лил он на горячее тело вар, испытывая себя, и чем мучительнее были корчи, тем больше падало сердце от ужаса и яснее становилось: всегда, всегда... » [5. С. 31]. Афонька молится, пытаясь оправдаться перед Богом, рвет украденные у покойника кредитки, однако успокоение не приходит, и в итоге он ставит страшную и нелепую точку в своей жизни. Игровой азарт Барыкова, его безумное преступление и воровство денег, муки совести и раскаяние — это мотивы, пришедшие в произведение из творчества
Ф. М. Достоевского [5]. Агония Афоньки напоминает страдания Раскольникова.
О. Ю. Пузрина считает, что в рассказе «Последний Барыков» отражено разрушительное воздействие капиталистической тяги к деньгам, разрушившей традиционные русские ценности. Кроме того, по мнению исследователя, главный виновник в смерти Афоньки — он сам, поскольку тот поддался сребролюбию, попытавшись достать денег ради семейного счастья с Зоей [8]. О. Ю. Пузрина лишь вскользь замечает, что А. Г. Малышкин выносит обвинительный приговор обществу, породившему свою жертву [8]. Мы же полагаем, что в «Последнем Барыкове», как и во многих других рассказах «мшанского цикла», А. Г. Малышкин декларирует невозможность выхода из материального и духовного захолустья, а символический образ злого рока и христианские мотивы лишь служат средствами раскрытия этой идеи. Неслучаен тот факт, что в произведении, по сути, нет положительных героев, и даже Афонька, к которому читатель изначально испытывает сочувствие, в итоге оказывается убийцей.
Рассказ насыщен символическими образами. В них чувствуется влияние декадентской поэтики: «сонные сумерки колебались в голубом стекле, рисуя тонкий силуэт девушки» [5. С. 16]; «и туманно колебались стены... а из угла светился колдовской взгляд черного столяра» [Там же. С. 25]. Отдельное место среди этих образов отводится пейзажу и улице Планской. Пейзаж в произведении помогает осмыслить злое присутствие рока, он ассоциируется с потусторонними, «небесными» силами, которые и предрекают смерть Афоньки: «Вещий, исчерна-красный закат тлел за полями в набегающих сумерках. То омраченные, то окровавленные снега строились далекой хрупкой зыбью. <... > И ясно отозвался в сердце горестный и страшный голос, словно предрекая Афонькину погибель...» [Там же. С. 19-20].
Улица Планская — это не просто основное место действия в рассказе. Автор описывает ее как обитель нечистой силы, место, где проносится «крылатая вереница бесов» [5. С. 15], под которыми А. Г. Малышкин понимает «отчаянных, купеческих» рысаков [Там же]. Бешено носящиеся кони, поднимаемая ими поземка, чернота и тишина зимней ночи — вот что видит Афонька, несколько раз попадая на Планскую, которая ведет его то к Зое, то в притон к Петухану. Бесы, чудящиеся герою на этой улице, отсылают нас к бесам
из одноименного стихотворения А. С. Пушкина, однако А. Г. Малышкин придает этому образу дополнительный смысл: это лихая, дикая сила окшанского захолустья, губительная мощь самых отвратительных проявлений человеческой натуры.
Поэтому в произведении символические образы соседствуют с натуралистическими. А. Г. Малышкин выписывает их тщательно, не стесняясь в выражениях, когда изображает грязные места Окшана или бесчеловечные нравы его обитателей. Так, например, он описывает притон, куда завела Барыкова Танька, девушка легкого поведения: «В тесной избе, где сумерки, как паутина, опутали все до потолка и плавал над коптилкой махорочный дым, плясала девка в расстегнутой кофте» [5. С. 24].
Получившаяся в итоге «смесь» натурализма и символизма производит тяжелое впечатление на читателя. А. Г. Малышкин прибегает к бло-ковскому противостоянию мечты и действительности, усилив контраст фатализмом, преследующим главного героя. Вместе с тем рассказу не хватает обобщенности, глубины, масштабности повествования. Хотя в целом обстановка Окшана описана верно, поведение героев не мотивировано жизненной логикой. Автор пытается решить проблему личного счастья Афоньки, однако не выявляет реальных причин, приведших к трагедии. Всё упирается в непреодолимую силу рока.
Таким образом, рассказ «Последний Барыков» является уникальным произведением. Оно осо-
бенно ярко продемонстрировало два начала, присущих его дореволюционному творчеству: обращение к жизни простого народа, испытывающего на себе тяжелый гнет (критический реализм, нередко переходящий в натурализм) и тяга к использованию изощренных, «книжных образов», овеянных декадентской поэтикой (символизм). Первое происходило из детства писателя, проведенного в уездном Мокшане, а вторым А. Г. Малышкин обязан годам учебы в Петербургском университете. Благодаря этому в простую, хоть и трагичную бытовую картину автор вложил глубокое теолого-философское содержание.
Молодой писатель сочувствовал «маленькому человеку», со всей остротой ощущал разрушительную силу русского захолустья, однако не видел революционной ситуации, не предвосхитил события 1917 г., хотя в студенческие годы был близок радикально настроенной молодежи. Нравственные вопросы А. Г. Малышкина интересовали больше, чем классовые, — в этом мы видим ключ к пониманию личности автора и его произведений в период 1913-1915 гг. Кроме того, раскрывая эти вопросы, писатель обратился к художественным приемам и средствам, традиционно не присущим социалистическому реализму и испытавшим на себе влияние модернистской поэтики. Такое понимание художественного своеобразия рассказа значительно отличается от советской трактовки и предлагает новое прочтение раннего рассказа А. Г. Малышкина.
Список литературы
1. Вольпе, Л. Первые рассказы Александра Малышкина / Л. М. Вольпе // Земля родная : альманах. — Пенза, 1953. — Кн. 10. — С. 159-171.
2. Гехт, С. Ранние рассказы А. Малышкина / С. Гехт // Литератур. обозрение. — 1940. — № 24. — С. 24-26.
3. Ермилов, В. Творческий путь Александра Малышкина / В. В. Ермилов // Малышкин, А. Г. Сочинения в двух томах. — М., 1956. — Т. 1. — С. 5-42.
4. Крамов, И. Н. Александр Малышкин : очерк творчества / И. Н. Крамов. — М., 1965. — 228 с.
5. Малышкин, А. Г. Рассказы; Падение Даира; Севастополь / А. Г. Малышкин. — М., 1985. — 446 с.
6. Меньшутин, А. Н. Александр Малышкин / А. Н. Меньшутин // История русской советской литературы : в 3 т. — М., 1960. — Т. 2.— С. 265-283.
7. Никонова, Т. А. Горький и Малышкин («Окуровский» цикл и «Уездная любовь») / Т. А. Никонова // Ученые зап. Урал. гос. ун-та. — 1968. — № 84, вып. 9. — С. 54-60.
8. Пузрина, О. Ю. Система нравственных ценностей персонажей рассказа А. Г. Малышкина «Последний Барыков» / О. Ю. Пузрина // А. Г. Малышкин и XX век : материалы конф. — Пенза, 2002. — С. 23-28.
Сведения об авторе
Иванов Алексей Сергеевич — аспирант кафедры литературы и методики преподавания литературы, Педагогический институт им. В. Г. Белинского, Пензенский государственный университет. Пенза, Россия. аИу_ mokshan@mail. ги
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2018. No. 4 (414). Philology Sciences. Iss. 112. Pp. 89—94.
THE ARTISTIC FEATURES OF ALEXANDER MALYSHKIN'S SHORT STORY "THE LAST BARYKOV" ("POSLEDNIJ BARYKOV")
A. S. Ivanov
Penza State University, Penza, Russia, [email protected]
Alexander Georgievich Malyshkin (1892-1938), a Soviet writer, is one of the founders of early Soviet literature and a classic of socialist realism. The short story "The Last Barykov" is chronologically his second prose work published in "Novyj Zhurnal Dlja Vseh", No. 12 of 1913. This work combines elements of democratic realism, naturalism, and symbolism, it is also filled with religious motifs and philosophy problems.
Soviet literature assessed this short story purely sociologically: the main character, poor Afon'ka Barykov, the last of his dying clan, is a typical victim of the serfdom way of life and the basis of social, economic and psychological relations which were established due to serfdom. We believe that such an approach to the assessing of the story is quite wrong. The main theme of the work is moral: it is a collision of the 'little man' Afon'ka Barykov and the wild world of an uyezd. The main character is looking for happiness. However, according to the author, it is impossible to get out of Okshan because the heroes are driven by some unknown force in this story.
Keywords: Malyshkin, democratic realism, symbolism, naturalism, Silver Age, philosophy problem.
References
1. Vol'pe L. Pervye rasskazy Aleksandra Malyshkina [The first short novels of Alexander Malyshkin]. Zem-lja rodnaja : al'manakh. Kn. 10 [Homeland: The alamanac. Vol. 10]. Penza, 1953. Pp. 159-171. (In Russ.).
2. Geht S. Rannie rasskazy Aleksandra Malyshkina [The early short stories of Alexander Malyshkin]. Liter-aturnoe obozrenie [Literary Review], 1940, no. 24, pp. 24-26. (In Russ.).
3. Ermilov V. Tvorcheskij put' Aleksandra Malyshkina [The artistic path of Alexander Malyshkin]. Malyshkin A.G. Sochinenija v dvuh tomah. T. 1 [Malyshkin A.G. The collection of works in 2 vol. Vol. 1]. Moscow, 1956. Pp. 5-42. (In Russ.).
4. Kramov I.N. AlexandrMalyshkin: ocherk tvorchestva [Alexander Malyshkin: The essay on oeuvre]. Moscow, 1965. 228 p. (In Russ.).
5. Men'shutin A.N. Alexandr Malyshkin [Alexander Malyshkin]. Istorija russkojsovetskoj literatury. Vtryoh tomah. Tom 2: 1929-1941 [The history of Russian soviet literature in 3 vol. Vol. 2: 1929-1941]. Moscow, 1965. Pp. 265-283. (In Russ.).
6. Malyshkin A.G. Rasskazy; Padenie Daira; Sevastopol' [The short stories. The Fall of the Dair. Sevastopol]. Moscow, 1985. 446 p. (In Russ.).
7. Nikonova T.A. Gorkij i Malyshkin ("Okurovskij" cikl i "Uezdnaja ljubov'") [Gorky and Malyshkin ("The Okurov" series and "Uyezd love")]. Uchjonye zapiski Ural 'skogo gosudarstvennogo universiteta [The scientific notes of Ural State University], 1968, no. 84, vol. 9, pp. 54-60. (In Russ.).
8. Puzrina O.J. Sistema nravstvennyh cennostej personazhej rasskaza A.G. Malyshkina "Poslednij Barykov" [The system of moral values of characters in A.G. Malyshkin's short story "The Last Barykov"]. A.G. Malyshkin i XXvek: materialy konferencii [A.G. Malyshkin and XX century: the materials of the conference]. Penza, 2002. Pp 23-28. (In Russ.).
