CC BY
25
ББК 83.3(2Рус=Рус)5-8 YAK 882(09)
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ
ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В РАННЕЙ ПРОЗЕ А.Н. ТОЛСТОГО (РАССКАЗ «ОБЫКНОВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК»)
ARTISTIC COMPREHENSION OF THE FIRST WORLD WAR IN THE PROSE OF A.N. TOLSTOY (THE STORY «ORDINARY PERSON»)
Рассматривается специфика осмысления А.Н. Толстым духовного опыта Первой мировой войны, нашедшая отражение в его произведениях, анализируется структура повествования, принцип строения сюжета, система литературных аллюзий рассказа «Обыкновенный человек».
A.N. Tolstoy's specificity of understanding the spiritual experience of the First world war reflected in his works is considered. The structure of the narrative, the principle of the plot structure, the system of literary allusions of the story «Ordinary man» are analyzed.
Ключевые слова: концепция истории, конфликт, повествование, сюжетная схема, аллюзия.
Key words: the concept of the history, the conflict, the narrative, the story of the scheme, the allusion.
Творческая судьба А.Н. Толстого неразрывно связана с глобальными историческими потрясениями, которые переживала Россия в первой половине ХХ века. Писатель был свидетелем Первой мировой войны, революции, гражданской войны, Великой Отечественной войны, события которых нашли отражение в его книгах. Его художественный интерес к эпохам Петра Первого и Ивана Грозного обусловлен необходимостью осмысления исторического пути, пройденного Россией, пониманием исторической масштабности эпохи, в которую ему довелось жить.
Писатель придерживался особой концепции истории, ставшей частью философии жизни - философии, имеющей чётко обозначенные ориентиры, но формировавшейся в течение всей его творческой биографии. Следует отметить, что А.Н. Толстой не был историком или философом, в художественной манере излагавшим свои мысли. Он был, прежде всего, художником. А. Крюкова, размышляя об особенных свойствах его таланта, отмечает, что Толстой был просто «органическим художником, и поэтому его концепция действительности, представления о её сущности и развитии, хотя и вмещали в себя <...> философию, историю и политику, но осуществлялись в сфере, только ему присущей, т. е. в сфере художественного творчества жизни» [1, с. 244]. В силу этого свойства таланта о философии жизни и философии истории у Толстого следует говорить не в строго научном понимании этих терминов, но рассматривая художественное выстраивание концепции действительности, представлений о её сущности и развитии, месте человека в мире.
Одной из важнейших вех в формировании толстовской концепции истории стала Первая мировая война. Она обозначила постепенное изменение тематики: от жизни Заволжья взгляд писателя перемещается на другие объекты, тем самым меняя пространственный образ России - уже не провинция, Заволжье, но вдруг неизмеримо расширившееся пространство. Кавказ, Волынь, Галиция - география военных очерков А.Н. Толстого складывается
Т.П. КОМЫШКОВА
T.P. KOMISHKOVA
под влиянием впечатлений от поездок в качестве военного корреспондента в зоны боевых действий.
К циклам путевых очерков примыкают рассказы «Обыкновенный человек» (1914), «На горе» (1915), «Под водой» (1915), которые помогают пояснить специфику авторского видения истории и мира. Рассказы объединены темой, принципом изображения, позволяющим сосредоточиться на внутреннем мире персонажа, его восприятии событий, оценке проблем исторического и философского плана с точки зрения обычного человека.
Рассмотрим характер проявления авторской мысли на примере рассказа «Обыкновенный человек». Само название даёт некое типологическое обозначение герою: А.Н. Толстой разрабатывает концепцию «маленького человека», внося поправки в традиционный конфликт, связанный с такого типа героем. А. Крюкова отмечает изменение структуры конфликта в романе «Хождение по мукам», где, по мнению учёного, изображено столкновение «маленького», обыкновенного человека не с устоявшимся порядком, но с крушением этого порядка: «В сфере его художнического внимания находится столкновение отдельной человеческой личности («маленького человека») с внешним миропорядком <...> если классический конфликт представлял собою столкновение личности с устоявшимся миропорядком, со стабильной государственной и социальной системой, то личность у Толстого находится в более сложной ситуации, испытывая единоборство с разложившейся системой, мировым хаосом» [1, с. 244].
Сопряжение понятий обыкновенный человек и мировой порядок проистекает из особенностей мировидения А.Н. Толстого, ориентированного на мифологическое восприятие действительности, идеалом имеющего всеобщую, мировую гармонию. Разрушение этой гармонии писатель наблюдал в жизни современников. Закономерно, что Первая мировая война и последующая революция, гражданская война мыслятся хаосом. Это разрушение нашло отражение в романе «Хождение по мукам», развернувшемся потом в одноимённую трилогию, однако осознание проблемы пришло к писателю раньше.
Стилистика повествования рассказа «Обыкновенный человек» - персональная повествовательная ситуация с редкими вкраплениями авторского комментария - позволяет сосредоточить внимание на внутреннем восприятии героем событий войны, оставляя возможность взглянуть на происходящее с иной точки зрения.
Герой рассказа, прапорщик Демьянов, за два дня боёв проходит путь духовного становления. Начинается повествование объёмным монологом Демьянова, рассуждающего о насущных для него проблемах философского плана. Его мучает осознание творческого кризиса (Демьянов в мирное время занимался живописью), душевной пустоты, непонимание своего места в жизни: «Вся эта моя живопись была одной нервностью, а не искусством.<...> Духа нет ни в чем, заколочен он, закован, загнан в такую темноту, такую глубину - дух, что я уже не знаю, какая нужна катастрофа, чтобы он поднялся до моего сознания» [3, с. 279]. Более всего героя терзает непонимание целей войны и своего участия в ней: «Но я знаю одно - завоеватель должен чувствовать себя сильнее духом, чем те, кого идёт покорять. Когда начинаю думать об этом, получается страшный сумбур. С прошлым, со всем, что я делал до сегодняшнего дня, покончено. Вчерашнее мне не нужно, завтрашнего не знаю. А душа полна, страшно полна» [3, с. 280]. Исходная точка оценки войны героем обозначена смыслом «хаос»: он царит в душе героя. Этот же смысл проявляется в описании боя - хаотичном перемещении людей, лишённых иной цели, кроме сохранения жизни.
Участие в сражении - принципиально новое ощущение, автор фиксирует эмоциональные состояния героя и его сосредоточенность на собственных ощущениях: «Демьянов необычайно легко, радуясь этой легкости, скользил ногами по траве, стараясь, чтобы никто его не обогнал. С такой же легкостью перепрыгивали его мысли с одного пустяка на другой. То он восхищался
вдруг непромокаемыми своими сапогами, то засвистел вслед выскочившему зайцу, то, обёртываясь и глядя на солдат, радостно думал: 'Как хорошо, как хорошо, весело'» [3, с. 285]. «Этот синий обрыв за деревьями и низкие белые, спокойные, как всегда, облака оглушили Демьянова. Он полагал, что, выбежав из леса, увидит солдат, стреляющие пушки, битву; она представлялась простой, весёлой и человеческой. Но невидимый грохот шёл из-за облаков. <...> Весёлое возбуждение упало. Все мысли Демьянова застыли, как лёд» [3, с. 286]. «Холодно стало Демьянову, схватило дыхание от восторга.» [3, с. 286]. «С каждым разрывом возбуждение и радость сильнее охватывали Демьянова. Не хотелось двигаться - только слушать, ожидать. «Не боюсь, не боюсь, какое наслаждение!» - повторял он» [3, с. 288]. Нетрудно заметить, что в реакциях Демьянова преобладают радость, восторг, он наслаждается ощущением того, что жив, что ему не страшно, лишь изредка в них вкрадывается предощущение понимания трагической сути войны: «Весёлое возбуждение упало. Все мысли Демьянова застыли, как лёд» [3, с. 286].
Важными переломными моментами в сознании героя являются соприкосновения со смертью. Вектор духовного пути героя направлен на преодоление эгоистической сосредоточенности на собственных ощущениях. Первый раз изменение внутреннего состояния Демьянова связано с видом знакомого ему убитого офицера: важнейшие человеческие, христианские чувства сострадания и стыда знаменуют прикосновение к иному миру, отличного от его внутренних ощущений: «Глядя на мёртвые руки, бессильно и покорно лежащие на траве, он во второй раз сегодня едва сдержал слезы - теперь уже не восторга, а острой и мучительной жалости. <...> Давешний восторг беготни и острое затем наслаждение боя показались ему нестерпимо стыдными, точно он из шумной улицы вошёл в иной мир - пустынный, мрачный и торжественный храм» [3, с. 289].
Два дня боёв заставляют Демьянова переоценить своё поведение, отношение к себе и окружающему его миру. Былой восторг сменяется спокойствием, простые человеческие желания соседствуют с безразличным отношением к смерти, прошлое начинает казаться «милым и простым, немного печальным, но, может, таким, к чему можно и не возвращаться» [3, с. 295]. На смену наивному восторгу приходит серьёзное чувство ответственности за жизнь вверенных ему людей: «От сознания его осталась малая, зато необычайно ясная, часть, и она вся была направлена на то, чтобы как можно меньше потерять солдат.» [3, с. 289]. Ощущение причастности к мирозданию, высшему порядку позволяет посмотреть на события прошедших дней и всей предыдущей жизни «точно с большой высоты» [3, с. 295]: «.не хотелось ничего напоминающего вчерашний день, суетливого и растрёпанного. Казалось - вернуться к себе, к своим ощущениям, прошлым и обычным, теперь немыслимо и противно. Было желание одно: остаться в этой холодной, умной пустоте, где все равны, где ничего не страшно, ничего не жаль, где точно и бесстрастно действует центральная сила, передвигающая сейчас ноги Демьянова» [3, с. 294].
Последней вехой духовного пути героя становится рукопашный бой и последующее ранение. Картина, открывшаяся взору раненого Демьянова, наполнена своеобразной, немного мрачной гармонией: разлившийся в полнеба закат соединяется с огнём пылающих деревень. Герой ощущает себя в центре мироздания, ему одинаково близки звезды, трава, люди: «Настала тишина, торжественная и спокойная. Открылись звёзды; на полнеба разлился закат, а на горах пылали деревни, высокие красные языки пламени возносились в безветренное небо, точно хотели коснуться его ласковым, зыбким своим телом; иногда из пламени отделялся язык и, вознесясь, таял. Понемногу вершины лесов, стволы сосен залились розовым светом» [3, с. 296].
Все ощущения связаны с пониманием значимости жизни, тех простых вещей, которые накануне казались ненужными. Духовный шаг подчёркнут композиционным повтором: герою вновь вспоминается прошлая жизнь, но,
если накануне прошедшее казалось незначительным, сейчас те же вещи приобретают особый вес: «Затем он стал думать, всё ли в жизни торжественно, всё ли хорошо. Ему опять припомнились и лица и вещи, о которых он думал. И всё, что припомнил, показалось прекрасным, будто лица и вещи осветились и стали страшно значительными» [3, с. 296].
В сюжетной схеме рассказа прочитывается архетип Возрождения, основными элементами имеющий преступление - смерть - обретение истины. Ю. Лотман определял именно эти составляющие в качестве основных элементов сюжетной схемы классического русского романа [2]. Для А.Н. Толстого именно архетип Возрождения становится центральным принципом, организующим авторскую мысль.
В рассказе «Обыкновенный человек» прорыву к истине предшествует состояние, похожее на небытие, «холодную, умную пустоту», лишённую человеческих страстей и подчинённую лишь высшей воле. Кульминация этого состояния наступает во время рукопашного боя, в котором герой оказывается лишённым эмоций, собственной воли, понимания происходящего: «Но не было страшно и не было радостно. <...> Затем Демьянов с трудом закрыл рот, оказывается, он кричал все время, и горло саднило» [3, с. 296].
На смену состоянию, близкому к смерти, приходит понимание некоей истины - неразрывной связи земли и неба, человека и природы: «Демьянов лежал на спине, положив руку на грудь, на то место, куда вошла пуля. Он чувствовал, будто торжественная тишина, и осенние звёзды, и закат, и пылающие горы - всё для него. Он лежит посреди мирового покоя, величественной, огненной тишины, и звёзды близки ему, как трава. И точно сердце его охватило всё, что видят глаза, и всё, чего жаждет душа, и всё это в нем, и потому такой покой» [3, с. 296].
Итог, к которому автор приводит героя, закономерен и вытекает из особенностей мировидения писателя. В первый год войны А.Н. Толстой, очевидно, искренне верит в целесообразность происходящего, настаивает на присутствии высшей руководящей силы. Эта мысль звучит в авторском комментарии: «Всем, попавшим в сражение в первый раз, кажутся бессмысленными, беспорядочными, ни с чем не связанными действия своей части. Только потом начинают верить в руководство над всеми невидимой и умной силы» [3, с. 289]. Под «невидимой и умной силой» вряд ли следует понимать военное руководство: в рассказе нет места изображению этой стороны войны. Всё происходящее не противостоит природе, война предстаёт частью жизни и природы, как бы вырастает из неё, описания боя и пейзаж дополняют друг друга: «Рота, в которой вторым офицером был Демьянов, вошла в бой. Ясно сознавали это немногие бывшие уже в деле солдаты. Поле казалось пустым, обыкновенным; давно скошенный клевер закручивался и цвёл в третий раз» [3, с. 287]. «.невидимый грохот шёл из-за облаков» [3, с. 286]. «А когда позеленело небо на востоке и грохнуло, раздаваясь в горах, первое орудие, полк выступил вновь» [3, с .293].
Художественная структура рассказа свидетельствует об авторском поиске ответов на важнейшие философские вопросы. Вера в необходимость гармонии настоятельно подчёркнута в рассказе системой аллюзий, в первую очередь, к образам Л.Н. Толстого. Финал рассказа «Обыкновенный человек» -лежащий на поле боя раненый человек, которому при взгляде в небо открывается истинная суть мира - напоминает соответствующий эпизод «Войны и мира». Тем отчётливей разница итогов, к которым подводят своих героев писатели.
У Л.Н. Толстого «встреча» с небом - одна из вех духовной биографии князя Андрея. Увиденное небо - над ним, пространственная вертикаль имеет два полюса: высокое небо и земля, населённая людьми, кажущимися ничтожными в сравнении с небом, иным миром, приоткрывшим свою завесу: «Над ним не было ничего уже, кроме неба - высокого неба, не ясного, но всё-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облака-
ми. <...> "Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего нет, кроме него. Но и того даже нет, кроме тишины, успокоения. И слава богу"» [4, с. 3-46].
Противостояние неба, высшей правды и земного мира людей приводит душу героя в смятение, подталкивая к дальнейшему поиску смысла жизни; истина открывается ему на границе жизни и смерти.
В рассказе А.Н. Толстого рассматриваемый эпизод - финальный. Это итог внутреннего движения героя. Демьянов ощущает себя центром, своеобразной точкой слияния земли и неба, что приносит покой и радость, рождая несколько наивную веру в возможность всеобщей гармонии среди людей: «Вернусь и объясню им это, и все они станут жить по-иному - подумал он и опять взглянул на звезды. Над его головой ясно горело, точно жемчужное, созвездие. «Ну, да это тоже просто и понятно, - подумал он. - Нет смерти - только радость» [3, с. 297]. Так проявляется ещё один уровень конфликта, реализуемого в рассказе. Жизнь и смерть - ключевые понятия рассказа. Философское противостояние жизни и смерти рассмотрено А.Н. Толстым в своеобычном ключе: прикосновение к смерти позволяет ощутить величие жизни, преодолеть эгоистическую ограниченность существования, гармонизировать жизнь человека.
Три года спустя, изображая войну в менее радужных красках, Толстой всё ещё будет пытаться обнаружить некую целесообразность мировой катастрофы. В «Рассказе проезжего человека» (1917) звучит мысль: чем более человек, русские люди ощутят в себе утрату человеческого, наступление зверя, тем ближе они окажутся к Возрождению. Однако А.Н. Толстой ощущает известную спорность этой позиции, поэтому вкладывает её в уста героя, оставляя за собой право на сомнение в окончательности приговора.
Позднее, в романе «Хождении по мукам», А.Н. Толстой во многом переосмыслит опыт Первой мировой войны, акцентируя мысль о её губительности для человечества.
В рассказе «Обыкновенный человек» не менее важной представляется нарочитая отсылка к тексту Ф.М. Достоевского. Обозначенный выше философский конфликт имеет одним из способов реализации противостояние двух персонажей - офицера Демьянова и солдата Аникина. Классическое противостояние барин - мужик обретает в рассказе новый смысл. В экспозиции отчётливо противопоставление двух монологов персонажей. Смысл речи Демьянова - в констатировании утраты духовных ориентиров «Духа нет ни в чем, заколочен он, закован, загнан в такую темноту, такую глубину - дух, что я уже не знаю, какая нужна катастрофа, чтобы он поднялся до моего сознания» [3, с. 279]. Аникин, по мысли автора, выражает народную точку зрения. Смысл войны солдат видит в идее национальной самоидентификации, утраченной народом: «А ты вот, парень, пойми, - народу у нас сила? Так? А все дураки: сами себя растеряли. <...> Вот бог-то немца и замутил: «Навались да навались - они сами себя не понимают». Ведь это, парень не шутка - на всё государство посягнул, немец. Вот нам разум-то и прояснило от этого. Очень теперь ясно стало». [3, с. 283]. Но более всего война нужна для обретения истинных духовных ориентиров: «Теперь каждый человек понятие себе получит. Убийца будет такой же, как праведник, а праведник пойдёт по другой статье, потому что кровь - она цены не имеет. А у нас праведник на кровь свой расчёт полагал. Кровь - она как пыль, только глаза застилает. К ней надо привыкнуть. Умирать надо хорошо, как жить, а жить -как умирать» [3, с. 282]. Смысловым центром монолога Аникина становятся слова о праведничестве и единстве жизни смерти.
Речь солдата Дементьеву кажется смутной, но запоминается, даёт толчок к размышлениям. Автор предпочитает не разворачивать собственных рассуждений на эту тему, но высказывается с помощью введения ёмкой детали: закончив разговор, солдат даёт «барину» кусок хлеба и луковку. Эту луковку вспоминает раненый Дементьев при виде Аникина, спасшего его на
поле боя: «Демьянов посмотрел на него, вспомнил, как он дал ему луковку, хотел пошутить - нет ли у него ещё луковки в кармане, но вместо этого охнул» [3, с. 296]. Деталь, в романе Ф.М. Достоевского являющаяся символом возможности для человека проявить возвышающее душу милосердие, в рассказе А.Н. Толстого обретает дополнительный смысл. Герою-интеллигенту, «барину», становится понятной философия, хранящаяся в народе: она отражается автором как философия мифологического всеединства, открывшегося герою в финале.
Рассказ «Обыкновенный человек» - одна из первых попыток художественного осмысления А.Н. Толстым событий Первой мировой войны. Под влиянием новых впечатлений оценки писателя будут меняться, становиться предметом художественного переосмысления. Однако рассказ интересен тем, что в нём нашли отражение многие проблемы, которые в дальнейшем станут центром художественного внимания А.Н. Толстого.
Литература
1. Крюкова, А.М. А.Н. Толстой и русская литература. Творческая индивидуальность в литературном процессе [Текст] / А.М. Крюкова. - М. : Наука, 1990. - 260 с.
2. Лотман, Ю.М. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия [Текст] / Ю.М. Лотман // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. Кн. для учителя. - М. : Просвещение, 1988. - 352 с.
3. Толстой, А.Н. Обыкновенный человек [Текст] / А.Н. Толстой // Собр. соч. : в 10 т. - М., 1958. - Т. 2. - С. 279-297.
4. Толстой, Л.Н. Война и мир [Текст] / Л.Н. Толстой // Собр. соч. : в 14 т. - М., 1951. - Т. 4. - 362 с.
