CC BY
59
Язык художественной литературы
ХУДОЖЕСТВЕННО-ИЗОБРАЗИТЕЛЬНАЯ РОЛЬ «ЗОЛОТОГО» ЦВЕТА В ПОЭЗИИ С. ЕСЕНИНА И ЕЕ ПЕРЕВОДАХ НА БЕЛОРУССКИЙ ЯЗЫК
О. М. Буркова
В статье рассматривается художественно-изобразительная роль «золотого» цвета в оригинальной и переводной поэзии С. Есенина. Выявлены особенности перевода слов со значением «золотого» цвета на белорусский язык.
Ключевые слова: «золотой» цвет, оригинальная и переводная поэзия, С. Есенин, белорусский язык.
У каждого поэта есть своя цветовая палитра, своего рода спектр, изучение которого дает нам возможность глубоко проникнуть в его мироощущение.
Прилагательные со значением цвета делаются излюбленными в индивидуально-авторской практике отдельных писателей и поэтов конца Х1Х - начала ХХ вв. Они использовали цветовые прилагательные как для создания колорита, для характеристики и оценки изображаемого, так и для передачи цветовой символики.
Мир красок С.А. Есенина необычайно богат. Творчество С. Есенина основано на фольклоре. Но традиционные приемы цветописи, даже при умелой обработке их, не всегда удовлетворяют поэта, и он стремится к новым средствам выразительности. Поиски протекают в двух направлениях. Это, с одной стороны, пересмотр художественных возможностей прежнего, хорошо освоенного арсенала поэтической техники и, с другой, - обращение к опыту современников, новаторов слова [2. С. 29].
Слова со значением цвета в поэзии С. Есенина изучались в работах Р.В. Алимпиевой, А.Д. Жижиной, А.Т Кунгуровой, Е.А. Некрасовой, О.Е. Шелепиной и других. Однако до настоящего времени слова со значением цвета в переводных текстах С. Есенина на белорусский язык еще не были предметом внимания исследователей. В поэзии С. Есенина и ее переводах на белорусский язык художественные образы, построенные на осмыслении «золотого» цвета, подсказаны поэту самой жизнью.
15
Lingua mobilis №1 (20), 2010
В данной статье рассмотрим художественно-изобразительную роль «золотого» цвета в оригинальной и переводной поэзии С. Есенина.
Обратимся к переводам поэзии С. Есенина на белорусский язык, сделанным А. Кулешовым, Р. Бородулиным, М. Калачинским, Ю. Гавруком, М. Аврамчиком, Е. Миклошевским и другими.
Художественная выразительность слов группы «золотой» в произведениях С. Есенина во многом определяется их грамматическим многообразием: среди них имеются существительные (золото, позолота), прилагательные (золотой, златой, золотистый и др.), глаголы (золотиться, златиться, золотить), причастия (златящийся, золотеющий). Каждая из этих грамматических форм имеет свои потенциальные экспрессивные возможности.
Рассмотрим, например, конструкции с причастиями действительного залога настоящего времени, образованные от глаголов «златиться» и «золотеть»: «Знаю я, что в той стране не будет/ Этих нив, златящихся во мгле» - «Знаю я, што у тым крах не будзе/Шу, залгушых золатам nmi» (Перевод А. Кулешова), «Ведаю: у краi тым не будзе/Гэтых ту, што золатам mbrni» (Перевод А. Бачило), «Знаю я, што у краi тым не будзе/ Гэтых ту, што золатам цвШ» (Перевод Ю. Свирка); «И золотеющая осень,/В березах убавляя сок,/ За всех, кого любил и бросил,/Листвою плачет на песок» - «I восень золатам калiны/Халодзячы у бярозах сок,/Заусх, каго кахау i ктуу,/ Лттотай плача на пясок» (Перевод Н. Аврамчика).
Белорусскому языку не свойственно употребление причастий настоящего времени, поэтому в переводе причастия «златящихся» и «золотеющая» заменены на существительное «золото». Эстетическая значимость есенинских словосочетаний с причастиями в сравнении с переводами на белорусский язык определяется их поэтической новизной.
Как известно, причастие называет признак, который проявляется во времени. Поэтому, обозначая признак, в данном случае цветовой, причастия вместе с тем как бы вызывают ощущение активного проявления этого признака, чего нет в переводе. «Златящиеся нивы» - это нивы, цветом подобные золоту, но в то же время и как бы излучающие этот цвет, отсвечивающие им. Во втором из приведенных примеров («золотеющая осень») действительное причастие, обозначая цвет, вместе с тем выражает и состояние, связанное с постепенным усилением цветовой интенсивности. Художественная значи-
16
Язык художественной литературы
мость употребления формы причастия «золотеющая» оценивается также и тем, что эта форма в силу своих семантико-грамматических признаков способна вызвать определенные ассоциации со словами стареющий, седеющий, умирающий. В результате таких ассоциаций причастие в значительной степени окрашивается эмоцией грусти, а это подготавливает и эстетически усиливает метафору «листвою плачет на песок», превращая ее в органическую часть сложного художественного образа.
Законы эстетического выделения слов посредством ритма в пределах стихового ряда используются в поэтике С. Есенина и его переводах на белорусский язык, в частности для семантического выделения слов группы «золотой»: «Отговорилароща золотая/Березовым, веселым языком» - «Адгаварыла восень залатая/ Вясёлай мовай залатых бяроз» (Перевод А. Кулешова), «Бярозаваю мовай залатою/ Адгамату вясёлы светлы гай» (Перевод В. Жуковича), «Адгаматла зарась залатая/Бярозавым вясёлым гаманком» (Перевод М. Калачинского). В оригинале и переводе смысловая и экспрессивная выразительность традиционного эпитета «золотой», наряду с использованием изобразительных приемов, характерных и для прозы (инверсия, определенное лексическое окружение, метафорические конструкции), достигается также постановкой слова в сильную позицию, а именно выдвижением слова в конец стихового ряда.
Употребление слов группы «золотой» как наименований цвета в поэзии С. Есенина и ее переводах на белорусский язык обусловлено их традиционным осмыслением. Основные сферы употребления слов группы «золотой» в поэзии С. Есенина и ее белорусских переводах те же, что и у поэтов-классиков: при обозначении цвета солнечных лучей и поверхностей, освещенных солнцем, при обозначении цвета волос, красок осени, спелых хлебов, цвета луны: «Запрокинулась и отяжелела/ Золотая моя голова» - «Адхгснулася i ураз пацяжэла/ Залатая мая галава» (Перевод Р. Бородулина); «И стоит береза/ В сонной тишине/ И горят снежинки/ В золотом огне» - «I стащь бяроза/ У соннай цшыт/1гараць сняжынкУ Узалатым агт» (Перевод А. Кириковича); «В лунном золоте целуйся и гуляй» - «Цалавац-цау промнях залатых» (Перевод Е. Миклошевского).
Эмоционально-экспрессивное воздействие слов группы «золотой» в поэзии С. Есенина и ее переводах определяется тем, что словосочетания, в состав которых входят эти слова, как правило, отличаются свежестью и оригинальностью: «Треплет ветер под облачной
17
Lingua mobilis №1 (20), 2010
кущей/Золотую его дугу» - «СвШча у небе вецер-свавольтк/Пад яго дугой залатой» (Перевод В. Зуёнка); «Все равно остался я поэтом/ Золотой бревёнчатой избы» - «Усёроунахаце той драулянай/Присягну у свагх радках не раз» (Перевод Е. Янищиц); «То сучья золотых стволов,/ Как свечи, теплятся пред тайной» - «Хай цепляцца сук1 ствалоу,/Як свечкг, перад таямтцай» (Перевод Р. Бородулина). Как мы видим, в последних двух примерах белорусские переводчики опускают эпитет «золотой», что сказалось на образности перевода: образы как бы обмелели, эмоциональный план их померк, огонь потух.
Неповторимость есенинского стиля в большей мере создают такие словосочетания, в которых слова группы «золотой» связаны со словами, совершенно лишенными поэтического ореола, в силу того, что они обозначают предметы обыденные, связанные с повседневной крестьянской жизнью, например: «златятся рогожи», «златым щенком», «златых коров», «золотой порошей», «в золоченой хате», «золотой бревенчатой избы». При этом в силу особой внутренней организации есенинских текстов слова группы «золотой» не только сохраняют свою стилистическую окрашенность, но и переносят ее на все остальные компоненты словосочетаний. В результате происходит художественный сдвиг, при котором и сами обыденные слова, и обыденные предметы, ими обозначаемые, получают высокое поэтическое звучание. Так, в стихотворении «Песня о собаке» в оригинале и переводе слова группы «золотой» используются дважды: в начальной и конечной строфах, как бы создавая эстетически законченное поэтическое кольцо: «Утром в ржаном закуте,/ Где златятся рогожи в ряд,/Семерых ощенила сука,/Рыжих семерых щенят.../ И глухо, как от подачки,/Когда бросят ей камень в смех,/Покатились глаза собачьи/ Золотыми звездами в снег» - «Ратцою у гуменным закутку,/ Дзе рагож залацгуся рад,/ Ашчатла рыжая сука/ Рыжых сямёра шчанят.../1 глуха, як ад падачкг,/Кал1 ктуць ёй камень на-смех,/Пакац1л1ся вочы сабачыя/ Залатымг зорком! у снег» (Перевод Ю. Гаврука).
Сочетаемость слова группы «золотой», причем употребленного в оригинале в его церковнославянской форме, со словом обиходнобытовой лексики (рогожи) и его непосредственное лексическое окружение в первой строфе (в оригинале - «сука», «ощенила», «рыжих», «щенят», в переводе - «сука», «ашчанша», «рыжых», «шчанят»), а также употребление традиционного поэтического оборота «золотые
18
Язык художественной литературы
звезды» («залатыя зори») в сравнении с глазами собаки во второй строфе не только оправдывается общим пафосом стихотворения, повествующего о подлинной трагедии (у собаки-матери отняли детей и на ее глазах убили), но и в значительной степени обусловливают этот пафос. В оригинале и переводе незаметное, повседневное, благодаря присутствию слов группы «золотой», как бы высветляется, получает глубинный просмотр, и то, что при равнодушном взгляде кажется обыденным, незначительным, приобретает истинную поэтическую ценность. Однако при этом эмоционально-экспрессивная окрашенность слов группы «золотой» и в оригинале, и в переводе также не остается без изменения. Под влиянием контекста слова эти как бы теплеют, частично утрачивая присущий их поэтической природе эмоциональный оттенок торжественности, приподнятости.
Среди прилагательных, кроме «золотой» и «златой», выделяются также и сложные прилагательные с первой частью «злат». Есенинским неологизмом является сложное прилагательное злато-карий в стихотворении «Заметался пожар голубой...»: «Мне бы только смотреть на тебя,/Видеть глаз злато-карий омут...» - «Мне б сачыць только кожны твой мгг,/Кары в1р твагх воч з трывогай» (Перевод Р. Бородулина). В переводе первая часть прилагательного «злат» опущена. Но в оригинале неологизм - не просто способ обозначения определенного цвета. Будучи стилистически заряженным, это слово вместе с другими лексическими и поэтическими средствами («пожар голубой», «любовь», «поступь нежная», «легкий стан», «родимые дали», «любить», «тонко касаться», «волос цветом в осень») способствует передаче того возвышенного, одухотворенного чувства к женщине, которым пронизано все стихотворение.
Со свойственным только поэзии С. Есенина значением выступает и сложное субстантивированное прилагательное златоглавый. В «Словаре современного русского литературного языка» это слово толкуется следующим образом: «имеющий позолоченную главу, купол» [1. Стлб. 1234]. У С. Есенина это слово за счет соответствующего контекста (оно обозначает признак человека) получает семантическое обновление: «На лице часов в усы закрутились стрелки./ Наклонились надо мной сонные сиделки./ Наклонились и хрипят: «Эх ты, златоглавый,/Отравил ты сам себя горькою отравой...» -«I гадзттк закруцгу вострых вусау стрэлкг./Хрыпла шэпчуць нада мной сонныя сядзелкг:/ «Залатою галавой выйшау не у пару ты,/ Атруцгу ты сам сябе горкаю атрутай» (Перевод Р. Бородулина).
19
Lingua mobilis №1 (20), 2010
При этом существительное, основа которого является второй частью сложного прилагательного златоглавый, восстанавливает свое первичное значение (голова - верхняя часть тела человека), напротив, слово, основа которого является первой частью сложения, меняет свое первичное значение на вторичное (златой - цветом подобный золоту, блестящий, желтый). Общее значение сложного прилагательного определяется как «имеющий волосы, цветом подобные золоту». Это же значение имеет и словосочетание «залатою галавой» в переводе на белорусский язык. Белорусскому языку не свойственны неполногласные сочетания. В оригинале в приведенном контексте сложное прилагательное видоизменяет не только свою семантику, но и эмоционально-экспрессивную окрашенность, а именно - торжественная окрашенность, свойственная этому слову в произведениях других поэтов, заменяется иронически-ласкательной. Стилистическое снижение слова обусловлено прежде всего его употреблением в распространенном обращении, выраженном местоимением второго лица и сопровождающемся междометием. Обращения такого типа свойственны преимущественно разговорной речи и характеризуются грубой, пренебрежительно-фамильярной окрашенностью. Обычно они сочетаются со словами этого же стилистического типа, поэтому в данном случае употребление поэтического старославянизма вызывает иронический эффект, обусловленный ощущением стилистической несовместимости. Но слово златоглавый, по своей стилистической и эмоциональной окрашенности будучи сильным словом, причем несущим в себе положительную эстетическую реакцию, несмотря на синтаксические и лексические особенности текста, в котором оно употребляется, все же не теряет окончательно свою прежнюю эстетическую сущность. Это проявляется в том, что иронический эффект сопровождается оттенком ласки и сочувствия, и этот оттенок в семантической структуре слова ощущается очень сильно.
Таким образом, нами были выявлены следующие особенности перевода слов со значением «золотого» цвета на белорусский язык: причастия заменены на существительные, так как белорусскому языку не свойственно употребление причастий настоящего времени; слова с частью «злат» при переводе опускаются или заменяются на слова с частью «золат», поскольку белорусскому языку не свойственно неполногласие. Однако в большинстве случаев слова группы «золотой» в переводах на белорусский язык сохраняются и употребляются при передаче положительной эстетической информации.
20
Язык художественной литературы
Список литературы
1. Словарь современного русского литературного языка. Т IV. М. ; Л., 1955.
Шелепина О.Е. Имена прилагательные со значением цвета в поэзии С. Есенина // Вестник Львовского университета. 1966. Вып. 4. С. 29-34.
List of literature
1. Slovar' sovremennogo rnsskogo Hteratumogo yazyka. T. IV M. ; L., 1955.
2. Shelepina O.E. Imena prilagatel'-nye so znacheniem tsveta v poezii S. Esenina // Vestnik L'vovskogo universiteta. 1966. Vyp. 4. S. 2934.
21
