CC BY
47
Уважаемые авторы и читатели! бедующей публикацией «Вестник культуры и искусств» открывает новую рубрику «По заказу редакции», куда войдут статьи, материалы исследований, обзоры, выполненные по просьбе редколлегии, посвященные интересующей наш журнал проблематике.
В текущем выпуске представлена статья главного редактора культурно-просветительного интернет-проекта «Русофил» Владимира Ивановича Шаронова, заслуженного работника культуры РФ, кавалера ордена преподобного Сергия Радонежского (III степени). Автор - один из организаторов в конце 1980-х гг. религиозно-философского общества «Открытое христианство» (г. Ленинград), в 1991-1994 гг. -руководитель научно-производственного центра Антонио-Сийского мужского монастыря. В научной деятельности является продолжателем школы доктора философских наук, профессора С. Н. Иконниковой, исследовательские интересы связаны с изучением культурно-исторических особенностей восточного и западного христианства, их значением для современной секулярной культуры. Исследователь творчества Льва Платоно-вича Карсавина, автор цикла документальных фильмов и статей, раскрывающих новые страницы и обстоятельства его судьбы, показывающих значение оригинальных идей для современного человека; установил место захоронения и уточнил дату смерти этого философа и историка. Работы В. И. Шаронова публикуют отечественные и зарубежные научные издательства и организации, в их числе Институт философии РАН.
ПО ЗАКАЗУ РЕДАКЦИИ
УДК 27
В. И. Шаронов
кандидат педагогических наук, профессор кафедры гуманитарных, естественно-научных дисциплин и сервиса, Западный филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте России E-mail: [email protected]
ХРИСТИАНСКОЕ ВЕРОУЧЕНИЕ: МЕЖДУ НЕИЗМЕННОСТЬЮ И НОВАЦИЯМИ
Обосновывается мнение, что, несмотря на длящуюся конфликтность между представителями секулярной культуры и защитниками традиционных ценностей, выступающими от имени Церкви, христианское вероучение, прежде всего положения Нового Завета, утверждая неизменность вечных ценностей любви, добра, справедливости и т. д., одновременно стимулирует творческое культурное развитие, содержит установку на духовное и интеллектуальное обновление. Вместе с тем различные виды идеологической обработки библейских положений, происходившие в лоне исторических Церквей и представляющие собой более понятное и легкое, упрощенное изложение вероучения, напротив, порождают консервативные реакции разной интенсивности. Культурно-историческая динамика охранительно-запретительных идей Тридентского собора до по-
71
ложений Второго Ватиканского собора представляет собой грандиозный пример энергии наиболее последовательных сторонников стабильности Церкви и общества, сопротивление идеям Реформации и практике реформаторов порождало все новые инновации, природу которых обозначена нами как индуктивная, т. е. стихийно возникающая в глубине идеологии консерватизма. Оценивая место и роль христианской догматики как центрального ядра вероучения, мы вплотную подходим к теме выяснения эвристического значения догмы в развитии христианской культуры и настаиваем на активном привлечении корпуса теологической теории.
Ключевые слова: секулярная культура, христианство, Священное Писание, Предание, Церковь, вероучение, догматика, идеология, консерватизм, Тридентский собор, Второй Ватиканский собор, религиозно-культурный фонд, индуктивные инновации
Для цитирования: Шаронов, В. И. Христианское вероучение: между неизменностью и новациями /В. И. Шаронов //Вестник культуры и искусств. - 2019. - № 2 (58). - С. 71-81.
Сообщения о конфликтах между людьми, выступающими под флагом защиты ценностей христианства и Церкви, и теми, кто настаивает на авангардной роли той или иной культурной акции, инновации, проекта, стали заметной чертой нашего времени. Процесс, завершившийся в 2015 г. наделением специальности «теология» официальным научным статусом, сопровождался острейшими дискуссиями, нередко с использованием оскорбительных ярлыков. Эти идейные столкновения проявили принципиальные несовпадения взглядов и убеждений как рядовых, так и весьма статусных участников о месте и значении религии, актуализировав вопрос о прогрессивном или охранительном уклоне христианского вероучения по отношению к культурным инновациям. Призывы об активном привлечении в культурологию работ, традиционно относящихся к теологии1, совсем не новы, декларирование важности междисциплинарного подхода давно стало трюизмом, а попутное упоминание работы М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» часто напоминает этикетный жест, украшающий научную публикацию. Однако далее этого разработка и углубление культурно-религиозной проблематики, вопросов влияния христианства на современную культуру, как и привлечение корпуса теологических
1 В отечественной традиции теология именуется богословием, однако в контексте заявленной темы мы преимущественно используем западное понятие, поскольку в основном привлекаем источники католических и протестантских авторов.
трудов просматриваются слабо2. Видимо, марксизм все-таки приучил многих относиться к религиозному как к неполноценному, донаучному виду знания, рудименту практики и теории. Последствием тотального государственного атеизма стала не только обделен-ность нескольких поколений большой частью мировой религиозной мысли, но и выработка особого характера мысли, на практике выраженного в том, что многие специалисты общественных наук предпочитают находиться на значительной дистанции от теологических работ. Это подтверждает и российская статистика научной цитируемости. У таких всемирно известных авторов, как Х. Кокс, Р. Нибур, П. Тиллих и др., она измеряется сотнями, лишь иногда несколькими тысячами цитирований. В то же время зарубежный показатель одной книги Тиллиха «Теология культуры», причем исключительно при подсчете цитируемости только немецкоязычных изданий, измеряется
3
десятками тысяч .
Крайний фланг этой группы - те, кто твердо уверовал в исключительную роль и всемогущество науки. С позиций сциентизма религиозная сфера рассматривается исключительно внешним взглядом, без проникновения
2 Полагаем обоснованным обратить внимание на пример, подтверждающий перспективность богословско-культурологических исследований - работу А. В. Сухов-ского, увы, десятилетней давности [19].
3 Конкретные показатели легко сравнить, например, по eLIBRARY.RU и Scholar.google.ru и др. сетевым ресурсам.
72
в ее глубину. При этом ее феномены не только своевольно перетолковываются в моделях и категориях собственных наук, но неизбежно упускается то, что собственно и делает религиозное переживание таковым: реальность предельных переживаний личной связи с Богом, мистических озарений и т. д. На широкое и фундаментальное значение религиозного указывал П. Тиллих, трактуя религию как предельный интерес, проявляющийся во всех творческих функциях человеческого духа4 [20, с. 240-241; см. также: 23].
Есть достаточно тех, кто робеет перед теологией, считая себя некомпетентным, кто предпочитает почтение прочтению5. Среди них немало верующих, но ограничивающихся обрядовой стороной церковности. Конечно, есть и те, кто традиционно изучает религиозную сферу с позиций узких дисциплин - языкознания, религиоведения, философии, социологии и пр. и в границах специфических тем, например, популярной темы постсекулярности. Но немногочисленные работы не могут компенсировать потребно -сти в обобщенном культурологическом осмыслении проблем отношений Церкви и современной секулярной культуры.
Безусловно, кризисные процессы в этих отношениях нельзя считать исключительной особенностью российского общества. О том, что к мечте Сен-Симона обвенчать прогресс и религию6 Европа даже не приблизилась, свидетельствует, например, недавнее заявление европейских интеллектуалов «A Europe we can believe in» («Европа, в которую мы можем верить»). Его авторы указывают на демонстративный разрыв значительной части современ-
4 Проницательное определение П. Тиллиха справедливо и по отношению к распространенной у нас позиции сциентизма как одного из видов квазирелигиозности, категорически отрицающей значение религии.
5 На бытовом уровне преклонение перед богословской сферой можно встретить в убеждении, что в семинариях и духовных академиях изучают огромный спектр светских наук, а не так давно осваивали и марксизм.
6 О. Родриг, свидетель последних дней Сен-
Симона, сообщил о произнесенных словах мыслителя:
«Неправильно было... выводить заключение, что религиозная система должна была совершенно исчезнуть: ее
следовало только согласовать с прогрессом наук» [Цит. по: 21, с. 474].
ного общества с ценностями христианства, на отказ западного мира от исторических истоков: «Хозяева псевдо-Европы очарованы ложной идеей "неизбежного прогресса". Они верят, что история на их стороне, и эта вера делает их высокомерными и надменными, не видящими дефектов создаваемого ими мира, где не будет ни национальностей, ни культур. <...> Истинная Европа освящена христианской верой» [См. подробнее: 29].
Подобных свидетельств можно привести много, но при этом обращает на себя внимание то, что даже самая резкая критика ценностей секуляризма авторитетными западными теологами, как правило, сопровождается высокой самокритичностью по отношению к Церкви, к накопленному ею грузу ошибок, к ее неготовности давать ясные и убедительные ответы на вопросы современного человека. Римский папа Бенедикт XVI (Йозеф Ратцингер)7 пишет в одной из своих работ, считающейся теологической классикой: «Для многих сегодня Церковь сделалась главным преткновением на пути к вере. Они могут видеть в ней лишь человеческое, стремление к власти, мелочной театр, разыгрываемый теми, кто, притязая управлять зданием христианства, на деле лишь служит помехой для истинного духа христианства» [18, с. 272-273].
В качестве решения проблемы отношений протестантских исторических Церквей и культуры показателен подход, который Ричард Нибур обозначил понятием конверсионизм8, когда верующий принципиально различает дело Бога во Христе и дело человека в культуре. Миссия последнего заключается в смиренном преображении несовершенной мысли и грешного мира [См.: 13, с. 163-182]. Близкой точки зрения придерживается еще один протестантский теолог Харви Кокс: в центре учения о Церкви обязана находиться теология активных социальных перемен, адресованная ак-
7 После отречения в 2013 г. Йозеф Ратцингер сохраняет титул Pope Emeritus (Почетный папа).
8 Р. Нибур рассматривает конверсионизм в главе своей самой известной книги c говорящим названием «Христос - преобразователь культуры» [13, с. 157].
73
тивной общине, народу. Их задача в том, чтобы понять смысл действий Бога в нашем мире, уяснить дух его замысла и действовать вместе с Ним [См.: 8, с. 112-151].
В заметном контрасте с такой оценкой и такими взглядами католических и протестантских теологов находится позиция православных авторов. В этом вопросе из общего хора не выбиваются даже те, кого само церковное сообщество относит к группе радикальных православных богословов-модернистов9. Например, дьякон Андрей Кураев пишет: «Опыт двадцатого века учит нас тому, как опасно бывает человеческое вмешательство в те процессы, смысла которых мы до конца не понимаем. Так вот хотя бы этот печальный опыт реформ должен бы был научить нас осторожности при провозглашении призывов вроде: "А давайте еще дореформируем и Церковь". И вот я полагаю, что ради того, чтобы сохранить душевное и психологическое здоровье нации, у которой и так голова кругом идет от всевозможных перемен, именно сейчас Церковь должна сохранять консервативную позицию» [9].
Отвечая на вопрос о причинах такой бросающейся в глаза разницы, обычно указывают на особенности российской истории, например, на возникновение в XIX в. идейных лагерей славянофилов и западников, на то, что церковь была одним из министерств великой империи, что она благословляла власть, крепостное право и поддерживала сословную неприкосновенность. Все так, и о том, что к срыву в революцию, в официальную идеологию атеизма привело долгое уклонение православной церкви от внимания к нарастающим проблемам культуры, написано много работ как церковных, так и светских авторов. Но история Православия на Руси началась не с Хомякова, Чаадаева, Шишкова, Уварова, Победоносцева и др., хотя направление размышлений, на наш взгляд, избрано правильно.
9 Крайне консервативный православный ресурс «Антимодернизм.ру» так определяет о. Андрея Кураева: «Одиозный деятель лжемиссионерства, знаковая фигура массовой культуры 1990-2000-х, шоумен, востребованный российскими массмедиа постсоветского периода» [15].
Прежде всего необходимо оговорить существенный пункт, о котором мы обязаны помнить до и после всякого вопроса о новациях: обретение вечности в Боге есть единственная и безусловная цель всякой христианской души. Вечность же, как разъяснил еще Платон, неподвластна времени, а «было», «есть» и «будет» — только «виды времени, подражающего вечности» [16, с. 40]. Поэтому понятие истории и историзма в христианстве изначально поставлено под вопрос.
Но и в самой истории мы находим то, что разворачивает христианство к сохранению неизменности. Когда христианство в IV в. стало государственным вероисповеданием, Церковь и высшие церковные инстанции получили исключительное положение в империи. Первой формой новой идеологии стала догма-тика10, утвержденная Вселенскими соборами. Направленность к идеологическому истолкованию была задана уже тем, что Первый Ни-кейский собор созвал император, обеспокоенный церковной борьбой. По характеристике, данной Л. П. Карсавиным, Константин Великий, сделавший едиными империю и Церковь, был солдатом, понимавшим единство в духе лагерной дисциплины, политиком, раздражаемым всякой помехой его элементарным схемам, осознававшим себя преемником «великих понтификов» языческого Рима. Он счел себя «епископом от внешних» во внешне объединенной им Церкви. Его отношение к Церкви, поддержка соборных решений силой государственного принуждения надолго сделались общей традицией и образцом11. Иерархи, тогда
10 Исходя из задач настоящей статьи под понятием идеология мы понимаем рационально сформулированное учение о надлежащем, идеальном образце правильного отношения человека к Богу, Церкви, государственной власти и устройстве мира и общества, иерархии ценностей и содержании основных категорий, которые продиктованы интересами авторов и последователей этого учения. Слово догма не случайно стало синонимом незыблемости и даже неприкосновенности не только в границах церковного сознания, но вопрос о месте догматики в христианском вероучении в прошлом и настоящем и ее роли в отношении Церкви к культурным инновациям - совершенно особая и важная для культурологии тема.
11 Уже в IV в. великие Отцы и Учители Церкви Августин, Амвросий и Григорий Назианзин не считали пло-
74
и позже собравшиеся вокруг императора, хорошо понимали общность задач политики церкви и государства. Большинство из них прониклось духом борьбы за власть, а состояние Церкви, недавно пережившей гонения, способствовало смешению религиозных вопросов с церковно-административными и политическими.
Первоначально речь шла только о выраженных лжеучениях, но вскоре убежденность в несомненности церковной Истины и ослабление богословского творчества породили формализм, к чему прибавилось болезненное искание ересей. К тому же Рим стремился сделать Соборную Церковь собственным вариантом монархии [См.: 7, с. 87-96]. Необходимость как-то управляться с массами, хлынувшими в состав Церкви, «качество» веры которых было далеко от веры мучеников-первохристиан, породила запрос на вероучи-тельные положения в упрощенном виде. Церковное учение не могло избежать общего для всех идеологий уклона в единообразие ради сохранения целостности, а для этого нужна была незыблемость традиции.
Как бы там ни было в истории, но сегодня мы имеем дело с ярким парадоксом: вероучение, в основу которого положены понятия, утверждающие необходимость обновления12 -Новый Завет, рождество, преображение, крещение как второе рождение и т. д. и т. п., стало устойчиво восприниматься как идеология крайнего охранительства, защиты незыблемости традиции. Но не разведено в этих представлениях на противоположные полюса то, что представляет собой части общего религиозно-культурного фонда, имеющего общие
хим принуждение еретиков силой государства. Августин, как и другие, не только изначально был убежден в таком праве императора, но и первым обосновал жесткую идеологию применения силы к тем, кто выступает против правильного церковного вероучения [См.: 10, с. 133-135].
12 В Евангелии мы находим даже прямое указание каждому человеку на необходимость второго, т. е. нового, рождения: «Ответил Иисус: истинно, истинно говорю тебе:
если кто не будет рожден от воды и Духа, не может войти в Царство Божие. Рожденное от плоти есть плоть, и рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе:
нужно, чтобы вы родились свыше» (Ин 3: 5-7).
истоки и внутренне не только содержащего противоречия, но и вполне целостного. Две тысячи лет церковной истории - серьезное основание, чтобы предположить, что вероучение, чья проповедь основывается на понятиях обновления, совсем не случайно занимает охранительную позицию, но также не случайно все время видоизменяется, оставаясь собой.
Чтобы вскрыть истоки указанного парадокса, для начала следует развести значения понятий, которые зачастую возмутительно своевольно используются: Священное Писание и Предание. О Священном Писании осведомлены все. Христианское вероучение утверждает наряду с истинным, универсальным Откровением - Библией, положения которой имеют всеобщее значение, еще определяющие место и роль Священного Предания. Его центральная часть - Апостольское предание - литурги-ко-канонические тексты, содержащие подробную картину устройства церковной жизни III -IV вв. [1]. В понятие Предания в исторических церквях13 входят также Творения святых отцов и учителей Церкви, мученические акты и жития святых; иконография, церковная архитектура, труды древних церковных историков [См.: 4, с. 22-54]. Корпус этих источников не случайно называется вероучительным, он представляет собой идеологически выдержанное истолкование Священного Писания.
Казалось бы, в самом общем виде ответ о склонности христианского учения к обновлению очевиден: именно в лоне христианства возникает наука в ее нынешнем значении, происходит научно-техническая революция, да и сама современная секулярная культура с ее динамикой обновлений - все это результаты долгого усвоения человечеством учения Христа. Отдельная проблема на этом пути возни-
13 Историческими церквями принято считать православную, католическую и древневосточные церкви, признающие непрерывность исторической цепочки архиерейских (епископских) рукоположений. В свою очередь священнослужители должны быть рукоположены епископами. По учению Церкви именно епископам и священникам дана власть совершать таинства, т. е. священнодействия, через которые верующим под видимым образом богослужения сообщается невидимая благодать Бога.
75
кает в том, что Ветхий и Новый Завет в первоисточнике были выражены на древних языках, затем благодаря апостолу Павлу проповедь преодолела границы Палестины, и ее общим языком стал греческий.
Священное Писание неоднократно переводилось, причем в совершенно новой культурной ситуации, исходные значения слов и выражений при этом неизбежно менялись, некоторые просто не находили равноценного смыслового эквивалента, меняли свое значение. Важный для нашей темы пример - смысловая трансформация, произошедшая с понятием, известным нам как покаяние. В исходном тексте Нового Завета оно передается по-гречески как цетауога. Признанный специалист по истории Западной и Восточной Церквей и христианской культуры Л. П. Карсавин обращал внимание, что для греческого слушателя этот призыв звучал как «Перемените ум!». А перевод на славянский язык был сделан в IX в., когда христианское вероучение воспринималось в качестве единственного для воспитания народа. Поэтому благочестивые переводчики рассудили, что надобность в перемене ума отпала и нашли обоснованным передать слово в значении примирения с Богом, т. е. сосредоточившись на задаче преодоления личной греховности [См.: 2, с. 27-28]. Научная экзегетика со времен своего возникновения -перевода Нового Завета, сделанного Эраз-
14
мом , и по настоящее время постоянно уточняет смысловые поля понятий и положений Священного Писания, тем самым регулярно подталкивая современную теологию к обновлению, развитию.
Общеизвестна революционная роль перевода Эразма Роттердамского для возникновения всего лютеранского вероучения и судеб
14 Шок, произведенный выходом книги Эразма, посмевшего вне церковного одобрения, т. е. без санкций собора или папской курии, не только предлагать иначе читать Новый Завет, указывать на ошибки официального утвержденного перевода, подвергающие сомнению учение Церкви о таинствах, но еще и комментировать от себя лично, отчасти передает реплика Томаса Линакра (1460-1524): «Либо это не Евангелие, либо мы не христиане» [Цит. по: 11, с. 76].
всей Реформации, без которой не было бы Нового времени. Эта тема давно стала хрестоматийной, что, впрочем, не исключает ошибок и намеренных искажений в изложении и анализе Реформации. Например, как совсем недавно выяснил Алистер Макграт15, многие утверждения о роли «диктатора» Жана Кальвина в Женеве, столетиями (!) и вплоть до самого последнего времени кочующие из одного учебника в другой, есть не что иное, как результат... массированной контрпропаганды по дискредитации этого лидера. Убедительность клеветы была столь велика, что авторы книг и статей просто переписывали одни и те же небылицы, а Кальвин, оказывается, как иностранец в Женеве просто не мог быть диктатором, поскольку вся власть находилась в компетенции городского совета, синдиков [См.: 12, с. 176]. И все же революционная роль учений Лютера и Кальвина для судеб культуры общеизвестна.
Между тем христианское вероучение способно не только порождать инновации, но и преображать в них охранительство. Лучшим примером этого является история развития теологических идей католической Церкви, даже теоретически не допускавшей компромиссов с еретиками и направившей весь свой потенциал на борьбу с ними. Ключевое значение в этом противостоянии имели решения Тридентского собора (1545-1563 гг.). Терявшему Европу католичеству жизненно необходимы были исключительно внятные соборные формулировки, убеждающие в необходимости непоколебимой традиции и неприкосновенности вероучитель-ных положений. Главным критерием церковной верности им стало понятие апостольства. Но было оно не выводимо только из Писания. И тогда собор указал, что непрерывная преемственность епископов обеспечивает достоверность апостольских Преданий. Этим положением экклезиология Рима противопоставила себя протестантскому учению о Церкви. Собор по-
15 Впрочем, эта работа профессора Оксфорда
А. Макграта о Ж. Кальвине остается почти неизвестной,
и утверждения о репрессиях Кальвина, роли в казни
М. Сервета и др. продолжают тиражироваться.
76
становил, что Церковь имеет свой авторитет не от Писания, а Церковь и даже Священное Писание получают его от самого Бога: Писание -от Богодухновения, Церковь - от Божественного установления16.
Уже в следующем веке кардинал Р. Бел-лармин, почитаемый католиками в качестве Учителя церкви17, обогатил эту доктрину положением, что когда Церковь принимает за истину веры утверждение, которое не содержится в Писании, следует рассматривать данную истину как полученную от апостолов. Принятие такого подхода обеспечило в начале XIX в. усвоение революционных идей немецкого идеализма и интеллектуально-спекулятивных конструкций романтизма. А далее благодаря Триденту эккле-зиология Римской школы разработала учение о юридическом статусе учительных посланий Римского папы и апологетики, бичующей «заблуждения современного мира». Для Пия IX были подготовлены все необходимые аргументы для новых догматических определений - о непорочном зачатии Девы Марии (1854 г.) и о личной безошибочности18 папы (1870 г.).
Итак, в XIX в. Предание стало толковаться католичеством не только в качестве второго источника экклезиологии, оно обрело статус практически автономного догматического критерия, ведущего к настоящему теологиче-
16 Рассмотрение доктринальных споров не входит в задачи данной статьи, они подробно изложены в статье почетного профессора католического богословия в Страсбурге Шарля Вакенхайма [См.: 26].
17 Р. Белармин - фигура громадного культурно-исторического значения и символ католического охрани-тельства. Он занимал должность Великого инквизитора, был главным обвинителем на процессе Дж. Бруно, вел процесс против Галилея, запретил книги Коперника. При этом уважительно относился к Галилею и даже выписал ему своеобразный охранный документ. Беллармину исправлял Вульгату, окончательная редакция которой (1592) вошла в историю под именем «Сиксто-Клементины» и до середины XX в. считалась официальной Библией католической церкви. Он же автор двух катехизисов против «лютеранской ереси» [24; 26].
18 Латинское слово т/аШЫШаз наиболее близко переводится как 'безошибочность' и означает, что Папа свободен от ошибок, но этот вердикт должен сопровождаться исполнением очень строгих условий. Часто это слово ошибочно переводится как 'непогрешимость', что дает основание противникам католицизма обвинять папу в том, что он претендует на безгрешность [6, с. 139].
скому доктринальному позитивизму. Под его влиянием вдохновитель Первого Ватиканского собора (1869-1870) кардинал И. Францелин пошел дальше - он сформулировал тезис о том, что Предание имеет двойное преимущество над Писанием (!), причем хронологическое и логическое. Наконец, самое поразительное по своей радикальной теологической новизне положение, заходящее намного далее революционных идей Лютера и Кальвина: в самом Предании церковное учение и есть высшая норма в толковании Писания [См.: 30]. Тем самым папа получил санкцию не только накладывать вето на нововведения, но и благословлять их!
На Втором Ватиканском соборе (19621965) из глубины положений, принятых исключительно в охранительных и противодействующих обновлению целях, вырвалась энергия скрытых в них революционных новаций: опираясь на обретенный исключительный статус церковного учения, многие положения, принятые в прошлом, были. отвергнуты. А сама доктрина католицизма обогащена новой и особой категорией - «аджорнаменто»19, предполагающей даже возможность реинтер-претации догматов, т. е. их иного современного истолкования. Именно аджорнаменто положено в основу политики церковного обновления католической Церкви, ее приспособле-
20
ния к актуальным условиям современности [См.: 14; 24; 26]. Даже небольшой фрагмент одного из итоговых документов этого Собора дает полное представление о радикальности его решений21: «Церкви надлежит во всякое время различать знамения времен и истолковывать их в свете Евангелия, чтобы она могла дать каждому поколению подобающий ответ на вечные вопросы людей о смысле нынешней и будущей жизни и об их взаимосвязи. Итак, нужно познать и понять мир, в котором мы
19 Аджорнаменто, от итальянского aggiornamento -'обновление'.
20 Следует оговорить, что и в составе этого собора нашлись консерваторы, выступавшие против излишнего «прогрессизма» [См.: 25; 27 и др.].
21 В оригинале именуется Gaudium et Spes («Радость и надежда», с подзаголовком «О церкви в современном мире»).
77
живем, а также его чаяния и стремления, его зачастую трагический характер...
Ныне род человеческий переживает новую эпоху своей истории, когда глубокие и стремительные изменения постепенно распространяются на весь мир. Эти изменения, вызванные человеческим разумом и его творческой деятельностью, сказываются на самом человеке, на его суждениях, на личных и коллективных запросах, на его образе мышления и действия - по отношению как к материальному миру, так и к самим людям. Таким образом, речь идет уже о подлинном социальном и культурном преображении, отражающемся и на религиозной жизни» [5, с. 419]. Обобщая, можно сказать, что своим авторитетом Второй Ватиканский собор закрепил обновление в качестве безусловного требования, исходящего от всей современной культуры, ответ Церкви на которое есть условие творческого плодоношения христианской веры и порядка и социального благоустройства.
Таким образом, пример Тридентского собора ярко показывает, как то, что было призвано стать непреодолимым препятствием обновлению, неожиданно реактивно сформировало поток инновационных идей. Не менее важно, что эти инновации возникли из глубины самого христианского вероучения, во всяком случае, вопреки воле идеологов крайнего консерватизма, долгое время изо всех сил стремившихся сохранить стабильность, неизменность церковных традиций и вероучения. Показательно, что этот период, долгое время присутствовавший в научных и теологических работах под именем «Контрреформация», сегодня преимущественно именуется собственно Реформацией католической Церкви.
Происходившее с положениями Тридента схематически можно уподобить эффекту электромагнитной индукции, когда вокруг статора, в роли которого выступает католическая церковная организация, руководимая охранительной идеологией, развивают вихревую активность ее противники, заставляя искать обороняющихся идеологов все более эффективные средства обороны, обращаясь к авторитету традиций. В результате, чем более интенсивно
консерватизм пытается укрепить свою стабильность, тем больше он разворачивается по направлению к собственному реформированию, внешне сохраняя при этом архаическую аргументацию, внутренне бессознательно или целенаправленно реинтерпретируя неизменные старые лозунги. Таким образом, обобщенные выводы из истории развития теологических доктрин, имеющих свой исток в решениях Тридентского собора, можно свести к следующим положениям:
1. Священное Писание и корпус источников, относящихся к церковному Преданию, содержат как положения, утверждающие необходимость сохранения вечных, неизменных ценностей, так и предписывающие инновационное реагирование церковного организма на происходящие вовне социально-культурные изменения.
2. Личностное самосознание в европейской культуре формировалось в лоне христианской культуры прежде всего под влиянием Нового Завета, содержащего прямой призыв к каждому человеку о необходимости постоянного духовного обновления, осмысленного отношения к вере, людям, традициям, ценностям, нормам и т. д.
3. Идеологические церковные доктрины, отстаивающие в первую очередь авторитет Церкви и неизменность установленного социального порядка, соответствующим образом интерпретируют Писание и еще в большей степени опираются на Предание, используя исторический авторитет каждой конфессии, имен святых, мучеников и подвижников веры. При этом они рассчитывают на государственный механизм поддержки вплоть до прямой политики протекционизма и мер принуждения. Вместе с тем последовательное развитие самых крайних консервативных реакций вследствие уже усвоенного творческого импульса христианского благовестия неизменно выявляет в охранительных идеологических доктринах потенциал и энергию творческого обновления, содержащиеся в христианстве. Эффект индуктивных инноваций в консервативной среде есть совместный результат взаимодействия
78
как сторонников, так и противников социально-культурной стабильности. Степень фактического проявления этих инноваций есть лишь вопрос времени и зависит от многих факторов, в том числе национальных особенностей, и др., но для собственно церковной среды наибольшее значение имеют догматы или док-тринальные принципы каждой конфессии.
4. Ключевое место и роль догматических положений во взаимоотношениях религиозной
сферы и секулярной культуры определены тем, что со времен Вселенских Соборов они задали собой общее направление развития христианской мысли и практики. Это позволяет поставить перед культурологией задачу осмысления идеи об эвристическом значении христианской догмы. По убеждению автора этой до сих пор неоцененной мысли Л. П. Карсавина [См.: 3, с. 347], именно она открывает перспективу решений проблем современной религиозности.
1. Апостольское предание [Электронный ресурс] // Православная энциклопедия. - Режим доступа: https://pravoslavnaya.academic.ru/1787/АПОСТОЛЬСКОЕ_ПРЕДАНИЕ (дата обращения: 10.05.2019).
2. Ванеев, А. А. Два года в Абези // Два года в Абези. В память о Л. П. Карсавине / А. А. Ванеев. -Брюссель : Жизнь с Богом : La Presse Libre, 1990. - С. 5-189.
3. Ванеев, А. А. Очерк жизни и идей Л. П. Карсавина // Два года в Абези. В память о Л. П. Карсавине / А. А. Ванеев. - Брюссель : Жизнь с Богом : La Presse Libre, 1990. - С. 337—366.
4. Давыденков, О. Катехизис: Введение в догматическое богословие: курс лекций / О. Давыденков. -Москва : Изд-во ПСТГУ, 2017. - 232 с.
5. Документы Второго Ватиканского собора [Электронный ресурс]. - Москва : Паолине, 2004. -709 с. - Режим доступа: http://cathmos.ru/files/docs/vatican_documents/VatCouns.pdf (дата обращения: 9.05.2019).
6. Карсавин, Л. П. Католичество / Л. П. Карсавин. - Петроград : Огни, 1918. - 151 с.
7. Карсавин, Л. П. Святые Отцы и Учители Церкви. (Раскрытие православия в их творениях) / Л. П. Карсавин. - Москва : Из-во МГУ, 1994. - 176 с.
8. Кокс, Х. Секуляризация и урбанизация в теологическом аспекте / Х. Кокс. - Москва : Восточная литература (РАН), 1995. - 263 с.
9. Кураев, А. Религия консерваторов или подлинноебогопознание? [Электронный ресурс] / А. Кураев // Азбука.ру. - Режим доступа: https://azbyka.ru/religiya-konservatorov-ili-podlinnoe-bogopoznanie (дата обращения: 14.05.2019).
10. Кюнг, Г. Великие христианские мыслители / Г. Кюнг. - Санкт-Петербург : Алетейя, 2000. - 442 с.
11. Макграт, А. Богословская мысль Реформации / А. Макграт. - Одесса : Богомыслие, 1994. - 316 с.
12. Макграт, А. Жизнь Жана Кальвина / А. Макграт. - Минск : Полиграфкомбинат им. Я. Коласа, 2016. - 416 с.
13. Нибур, Р. Христос и общество / Р. Нибур. - Москва : Триада, 2008. - 256 с.
14. Овсиенко, Ф. Г. Аджорнаменто [Электронный ресурс] // Большая Российская энциклопедия. - Режим доступа: https://bigenc.ru/religious_studies/text/1800703 (дата обращения: 14.05.2019).
15. О. Кураев, Андрей Вячеславович [Электронный ресурс] // Антимодернизм.ру. - Режим доступа: https://antimodern.ru/kuraev/ (дата обращения: 14.05.2019).
16. Платон. Тиммей // Платон. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 4. - Москва : Институт философии РАН : Мысль, 1994. - С. 421-500. - (Философское наследие Т. 117).
17. Плотин. Эннеады / Плотин. - Киев : УЦИММ-ПРЕСС, 1995. - 392 с.
18. Ратцингер. Введение в христианство. Лекции об апостольском Символе веры / Ратцингер. - Брюссель : Жизнь с Богом, 1988. - 318 с.
19. Суховский, А. В. Идея культуры в протестантской теологии XX века : автореф. дис. ... канд. культурологии / А. В. Суховский. - Санкт-Петербург, 2008. - 23 с.
20. Тиллих, П. Избранное: Теология культуры / П. Тиллих. - Москва : Юрист, 1995. - 479 с.
21. Цетлин, Л. С. Комментарии / Л. С. Цетлин // Сен-Симон Избранные сочинения. Т. 2. - Москва; Ленинград : АН СССР, 1948. - С. 439-475. - (Предшественники научного социализма)
22. Aggiornamento [Electronic resource]. Wikipedia : the free encyclopedia. Available from: https://en.wikipedia.org/wiki/Aggiornamento (accessed: 09.05.2019).
23. Ireland C. 2011. A theology of culture [Electronic resource]. The Harvard Gazette. November 15. Available from: https://news.harvard.edu/gazette/story/2011/11/a-theology-of-culture/ (accessed: 21.05.2019).
79
24. Roberto Francesco Romolo Bellarmino [Electronic resource]. 1911. Encyclopedia Britannica. Volume 3. P. 694-695. Available from: https://en.wikisource.org/wiki/1911_Encyclop%C3%A6dia_Britannica/ Bellarmine,_Roberto_Francesco_Romolo,_Duc_de (accessed: 09.05.2019).
25. Second Vatican Council [Electronic resource]. Wikipedia: the free encyclopedia. Available from: https://en.wikipedia.org/wiki/Second_Vatican_Council.
26. Smith S. F. [Electronic resource]. 1913. St.Ven. Robert Francis Romulus Bellarmine. Catholic Encyclopedia. Vol. 2. Available from: https://en.wikisource.org/wiki/Catholic_Encyclopedia_(1913)/Ven._ Robert_Francis_Romulus_Bellarmine (accessed: 18.05.2019).
27. Spirit of Vatican II [Electronic resource]. Wikipedia: the free encyclopedia. Available from: https://en.wikipedia.org/wiki/Spirit_of_Vatican_II (accessed: 09.05.2019).
28. The Paris statement «A Europe we can believe in» [Electronic resource]. 2017. Available from: https://thetrueeurope.eu/a-europe-we-can-believe-in/. Цит. по переводу: Православие^И [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://pravoslavie.ru/108410.html (дата обращения и сверки с оригиналом: 11.05.2019).
29. Tradition. Dictionnaire de théologiecatholique, Tabaraud - Trincarella [Electronic resource]. 1946. Paris-6. XV, col. 1311-1350. Available from: https://archive.org/details/dictionnairedetv15pt1vaca/ page/660 (accessed: 09.05.2019).
30. Wackenheim C. 1981. Ecriture et Tradition depuis le ConciledeTrente: histoire d'un faux problème [Electronic resource]. Revue des Sciences religieuses. Tome 55. Fasc. 4. P. 237-252. Available from: www.persee.fr/doc/rscir_0035-2217_1981_num55_4_2926?q=le+concile+de+Trente (accessed: 09.05.2019).
Получено 24.05.2019
V. Sharonov
Candidate of Pedagogic Sciences, Professor of the Department of Humanities, Natural Sciences and Service, Western branch of the Russian Presidential Academy of National Economy And Public Administration E-mail: [email protected]
CHRISTIANITY: BETWEEN PERMANENCE AND INNOVATION
The article substantiates the viewpoint that despite the long-term conflict between representatives uf secular culture and proponents of tradituional values acting on behalf of the Church, Christianity according to the New Testament stating the permamnece of timeless values of love, good, justice etc. at the same time stimulate creative cultural development and contains the directive on the soul and intellectual renovation. Along with this different kind of ideological bmbardment of iconographic notions taking place within the walls of the historical Churches and representing clearer and easier, simple-minded understanding of the religious doctrine on the contrary cause conservative response of different intensity. Cultural-historical dynamics of the Council of Trent concervation prohibitary ideas to the notions of the Second Vatican Council is a great example of energy of the most successive supporters of the Church and society stability, opposition to reformation ideas and to reformers practice that caused new innovations the nature of which was determined by us as inductive, e.i. spontaneously appeared in the conservatism ideology depths Evaluating the place and role of the christian dogmatism as the nucleus of Christianity we come close to studying the euristic meaning in christian development teaching and insist on active attraction of the theological theory.
Keywords: secular culture, Christianity, Holy Scripture, Holy Tradition, Church, the Creed, dogmatism, ideology, conservatism, the Council of Trent, the Second Vatican Council, religion-cultural foundation, inductive innovations
For citing: Sharonov V. 2019. Christianity: Between Permanence and Innovation. Culture and Arts Herald. No 2 (58): 71-81.
References
1. Apostolic Tradition [Electronic resource]. Pravoslavnaya entsiklopediya [Orthodox encyclopedia]. Available from: https://pravoslavnaya.academic.ru/1787/АПОСТОЛЬСКОЕ_ПРЕДАНИЕ (accessed: 10.05.2019). (In Russ.).
2. Vaneev A. 1990. Two years in Abezi. Dva goda v Abezi. V pamyat' o L. P. Karsavine [Two years in Abezi. In memory of L. P. Karsavin]. Brussels: ZHizn' s Bogom: La Presse Libre. P. 5-189. (In Russ.).
3. Vaneev A. 1990. Sketch of the life and ideas of L. P. Karsavin. Dva goda v Abezi. Vpamyat' o L. P. Karsavine [Two years in Abezi. In memory of L. P. Karsavin]. Brussels: ZHizn' s Bogom: La Presse Libre. P. 337-366. (In Russ.).
80
4. Davydenkov O. 2017. Katekhizis: Vvedenie v dogmaticheskoe bogoslovie [Catechism: an Introduction to Dogmatic Theology]. Moscow: PSTGU. 232 p. (In Russ.).
5. Dokumenty Vtorogo Vatikanskogo sobora [Documents of the Second Vatican Council]. 2004 [Electronic resource]. Moscow: Pao-line. 709 p. Available from: http://cathmos.ru/files/docs/vatican_documents/VatCouns.pdf (accessed: 9.05.2019). (In Russ.).
6. Karsavin L. 1918. Katolichestvo [Catholicism]. Petrograd: Ogni. 151 p. (In Russ.).
7. Karsavin L. 1994. Svyatye Ottsy i Uchiteli Tserkvi. (Raskrytie pravoslaviya v ikh tvoreniyakh) [Holy Fathers and Teachers of the Church. (Disclosure of Orthodoxy in their creations)]. Moscow: MGU. 176 p. (In Russ.).
8. Koks KH. 1995. Sekulyarizatsiya i urbanizatsiya v teologicheskom aspekte [Secularization and urbanization in theological aspect]. Moscow: Vostochnaya literatura (RAN). 263 p. (In Russ.).
9. Kuraev A. Religion of the Conservatives or true knowledge of God? [Electronic resource]. Azbuka.ru. Available from: https://azbyka.ru/religiya-konservatorov-ili-podlinnoe-bogopoznanie (accessed: 14.05.2019). (In Russ.).
10. Kiung G. 2000. Velikie khristianskie mysliteli [Great Christian thinkers]. St. Petersburg: Aleteyya. 442 p. (In Russ.).
11. Makgrat A. 1994. Bogoslovskaya mysl' Reformatsii [The Theological Thought of the Reformation]. Odessa: Bogomyslie. 316 p. (In Russ.).
12. Makgrat A. 2016. Zhizn' Zhana Kal'vina [The Life of Jean Calvin]. Minsk: Poligrafkombinat im. Ya. Kolasa. 416 p. (In Russ.).
13. Nibur R. 2008. Khristos i obshchestvo [Christ and society]. Moscow: Triada. 256 p. (In Russ.).
14. Ovsienko F. Adzhornamento [Electronic resource]. Bol'shaya Rossiyskaya entsiklopediya [Great Russian Encyclopedia]. Available from: https://bigenc.ru/religious_studies/text/1800703 (accessed: 14.05.2019). (In Russ.).
15. O. Kuraev, Andrey Vyacheslavovich [Electronic resource]. Available from: https://antimodern.ru/kuraev/ (accessed: 14.05.2019). (In Russ.).
16. Plato. 1994. Timmey // Plato. Collected Works. In 4 vol. Vol. 4. Moscow: Institute of Philosophy RAS: Mysl'. P. 421-500. (Series. Philosophical Heritage. Vol. 117). (In Russ.).
17. Plotinus. 1995. Enneady [Ennead]. Kiev: UTsIMM-PRESS. 392 p. (In Russ.).
18. Rattsinger. 1988. Vvedenie v khristianstvo. Lektsii ob apostol'skom Simvole very [ntroduction to Christianity. Lectures on the Apostolic Creed]. Brussels: ZHizn' s Bogom. 318 p. (In Russ.).
19. Sukhovskii A. 2008. Ideya kul'tury v protestantskoy teologii XX veka [The idea of culture in XX century Protestant theology]. St. Petersburg. 23 p. (In Russ.).
20. Tillich P. 1995. Izbrannoe: Teologiya kul'tury [Selected: The Theology of Culture]. Moscow: Yurist. 479 p. (In Russ.).
21. TSetlin L. 1948. Comments. Saint-Simon. Selected Works. Vol. 2. Moscow; Leningrad: USSR Academy of Sciences. P. 439475. (Series. The forerunners of scientific socialism). (In Russ.).
22. Aggiornamento [Electronic resource]. Wikipedia: the free encyclopedia. Available from: https://en.wikipedia.org/ wiki/Aggiornamento (accessed: 09.05.2019). (In Eng.).
23. Ireland C. 2011. A theology of culture [Electronic resource]. The Harvard Gazette. November 15. Available from: https://news.harvard.edu/gazette/story/2011/11/a-theology-of-culture/ (accessed: 21.05.2019). (In Eng.).
24. Roberto Francesco Romolo Bellarmino [Electronic resource]. 1911. Encyclopedia Britannica. Volume 3. P. 694-695. Available from: https://en.wikisource.org/wiki/1911 _Encyclop%C3%A6dia_Britannica/Bellarmine,_Roberto_Francesco_Romolo,_ Duc_de (accessed: 09.05.2019). (In Eng.).
25. Second Vatican Council [Electronic resource]. Wikipedia: the free encyclopedia. Available from: https://en.wikipedia.org/wiki/Second_Vatican_Council. (In Eng.).
26. Smith S. F. [Electronic resource]. 1913. St.Ven. Robert Francis Romulus Bellarmine. Catholic Encyclopedia. Vol. 2. Available from: https://en.wikisource.org/wiki/Catholic_Encyclopedia_(1913)/Ven._Robert_Francis_Romulus_Bellarmine (accessed: 18.05.2019). (In Eng.).
27. Spirit of Vatican II [Electronic resource]. Wikipedia : the free encyclopedia. Available from: https://en.wikipedia.org/ wiki/Spirit_of_Vatican_II (accessed: 09.05.2019). (In Eng.).
28. The Paris statement «A Europe we can believe in» [Electronic resource]. 2017. Available from: https://thetrueeurope.eu/a-europe-we-can-believe-in/. Quoted on translation: Pravoslavie.RU [Electronic resource]. Available from: https://pravoslavie.ru/108410.html (accessed: 11.05.2019). (In Eng.).
29. Tradition. Dictionnaire de théologiecatholique, Tabaraud - Trincarella [Electronic resource]. 1946. Paris-6. XV, col. 13111350. Available from: https://archive.org/details/dictionnairedetv15pt1vaca/page/660 (accessed: 09.05.2019).
30. Wackenheim C. 1981. Ecriture et Tradition depuis le ConciledeTrente: histoire d'un faux problème [Electronic resource]. Revue des Sciences religieuses. Tome 55. Fasc. 4. P. 237-252. Available from: www.persee.fr/doc/rscir_0035-2217_1981_ num55_4_2926?q=le+concile+de+Trente (accessed: 09.05.2019).
Received 24.05.2019
81
