CC BY
38
«ХРИСТИАНЕ» КАК ОБОЗНАЧЕНИЕ ПОДДАНСТВА В СРЕДНЕВИЗАНТИЙСКИЙ ПЕРИОД
Резюме. Определение «христиане» изначально прилагалось к совокупности приверженцев христианской религии в противоположность сначала язычникам, а потом «еретикам». Однако с какого-то момента этим словом начинает обозначаться скорее подданство, чем религию.
Ключевые слова: Византия, христиане, подданство, греческий язык, лексическая семантика, средневизантийский период.
Определение «христиане» изначально прилагалось к совокупности приверженцев христианской религии в противоположность сначала язычникам, а потом «еретикам». Однако если присмотреться к реальным контекстам, станет заметно, что с какого-то момента этим словом начинает обозначаться скорее подданство, чем религию. Первоначально два эти значения еще трудно развести: в нескольких текстах VII в. византийцы названы христианами, когда они противостоят аварам и персам: «христианские воины» (БудсеИ., 82.3), «христианское племя» (БудсеИ., 93.22). Однако уже в следующем столетии соседство с упоминанием о враге-нехристе перестает быть обязательным: патриарх Никифор пишет, что «дела у христиан пошли совсем плохо (еп! тостойто как^сте^ Хрютюуо!^ ^Ласте та прау|лата)» (МсерИог., 3.8-9), что «борьба за власть привела у христиан к гражданской войне» (МсерИог., 61.15-16) и т. д. При таком словоупотреблении становится ясно, что даже когда Никифор использует слово «христиане» в рассказе о взаимоотношениях с языческими соседями, вроде булгар, то слово имеет не религиозную, а гражданскую окраску: это просто «подданные Византии». К примеру, патриарх пишет, что император вызволил от дикарей-славян пар’ аито!^ а1х|лаЛ^т1СТ-0^та^ Хрютюуои^ (МсерИог., 76.24-25) - он конечно не имеет в виду, что у пленных сначала спрашивали об их религиозных воззрениях. В анонимном сочинении об императоре Льве Армянине применительно к поражению византийцев от булгар написано: «Плача император говорил: Христиане претерпели все это из-за моих грехов» (БсйрШг, 339-340, с£ 337-8).
В византийских исторических и политических текстах периода «Темных веков» почти нигде слово «христиане» не имеет религиозной окраски (ср. Theophan. Chron., 354.5; 356.13; 357.27; 358.15; 398.2; 453.3; 479.21; 488.8; 490.25; 491.14-16; 491.29; 493.13; 496.2; 497.7; 500.30; 501.28-31; 502.16; Constantin. De legat., 5.31; Constantin. De insidiis., 189.29; Constantin. De administr., 13.125; Costantin. De them., 10.37; Constantin. Narratio, 64.5; Constantin. Oratio, 31; 68; Constantin. De cerimoniis, 1.43; Genesius, III. 17; 19; IV.14; 15; Georg. Monach., 789.7; 794.18; 815.16; 817.16; 826.22; 873.18; 880.19; 895.9; Symeon Logothet. Chron., 147.6; 202.19; 205.2-8; 212.4; 213.2; 216.19; 231.6; 241.2; 287.21; 294.11; 307.22; Symeon Logothet. Ерist. 83.3; Theodor. Daphnopat. Ерist.1.69; Pseudo-Symeon, 623.7; 630.17; 664 .17; 717.17; 723.13; 738.1-3; Theophan. Continuat. 51.10; 78.2; 217.14; 218.1; 256.12; 380.11; 388.14; 403.5; 462.9). Это опять же становится понятно в контекстах, когда религиозная принадлежность очевидным образом неактуальна: к примеру, во время сражения с булгарами раненого императора «убили христиане» (Theophan. Chron. 491.26) - нет сомнений, что именно хочет сказать хронист: императора убили «свои». И когда Феофан рассказывает об опасениях, «как бы у христиан не возникла демократия» (Theo-phan. Chron., 492.27), здесь ни один из терминов не равен самому себе: ведь и под «демократией» следует понимать хаос, и под христианами - ромеев.
Конечно, религиозное значение не исчезало вовсе (ср. Theophan. Chron. 365.26; 501.22; Genesius, IV. 35; Georg.
Monach. 801.22; Theophan. Chron. 48.4; 475.8), а в некоторых ситуациях оба значения причудливо переплетены. Скажем, Константин Багрянородный объясняет, почему его предшественник Роман Лакапин выдал замуж византийскую принцессу за болгарского царя: «Он выставил предлогом во-первых то, что благодаря этому поступку множество пленных христиан будет освобождено, а во-вторых, что болгары и сами христиане и наши единоверцы (npopaAAo^evo^ гсрофаст^, toctoutov пА^0о^ alx^aAwTWv XpiCTTiavwv 5ia TOLauT^
dvappueCT0aL, ка! то XpiCTTLavou^ elvai ка! тои^ BouAyapou^ <ка!> о^огсютои^ ^|dwv)» (Constantin. 13.159160, cf. Georg. Monach. 901.2-3; Symeon Logothet. Chron., 312.22-313.2;). Вообще, именно в подобных контекстах наиболее рельефно проявляет себя уверенность византийцев, что
варвар не может быть христианином, ср. «обманув многих варваров и христиан» (Georg. Monach. 784.7)
Наиболее интересным представляются следующие контексты: Петр игумен в сочинении о еретиках-павликианах говорит: «Они называют самих себя христианами, а нас - ромеями (KaAouai 5е еаитои^ |j.ev XpiaTiavou^,
Р^|лаюи^)» (Petrus 9.7), Из этой фразы следует, что с точки зрения «православных» определение «христиане» полагается лишь ромеям. Более того, в рассказах о восстании Фомы Славянина те ромеи, которые сохранили верность императору, именуются «христианами» (Georg. Monach. Continuat. 765.20), несмотря на то, что повстанцы, разумеется, также ими были. Отсюда следует, что христианами имели право называться не просто византийцы, а византийцы верноподданные.
Окружающие народы также знали о том, что ромеи именуют себя христианами и что это имеет отношение не к религии, а к подданству. Например, один перебежчик от ромеев к славянам имел у последних прозвище «Христианин» (Theophan. Chron., 436.16) явно не из-за того, что вел среди них религиозную пропаганду, а по причине своего происхождения. Самым же убедительным является свидетельство извне: в грекоязычных булгарских надписях ханы спокойно именуют византийцев «христианами» безо всяких религиозных коннотаций, например, «булгары сделали христианам много добра, а христиане забыли» (Бешевлиев, 133, ср.: 152).
Причиной «слипания» конфессиональной принадлежности с политической была длительная изоляция Византии, явно ощущавшей себя с VII по конец ГХ в. единственной христианской державой. Однако эта ситуация начала постепенно меняться: во-первых, языческие народы начинали принимать новую религию; во-вторых, смертельная угроза самому существованию Империи, исходившая от язычников-булгар и мусульман-арабов, постепенно отступила; в-третьих, западные христиане все активнее выходили на мировую арену, отчего чувство конфессионального одиночества у ромеев должно было снижаться.
В связи с вышесказанным любопытно проследить, как меняется со временем наполнение термина «христиане» в договорах Руси с греками. Эти тексты, дошедшие до нас лишь в славянском переводе, были, разумеется, составлены изначально по-гречески и хранились в имперском архиве, пока не были в XII в. скопированы и переведены для нужд молодого киевского историописания. Договор 911 г. еще полностью пребывает в
русле того словоупотребления, о котором шла речь выше: текст упоминает «от многих лет межи хрестианы и Русью бывшую любовь» (ПВЛ, 18) и еще в десятках контекстов под «христианами» подразумеваются исключительно византийцы. Между тем, в следующем договоре (944 г.) ситуация уже совершенно иная: на Руси появились собственные христиане (они, в отличие от языческой Руси, приносят клятву в церкви), а значит, применение слова «христиане» как синонима слова «ромеи» может лишь вводить в заблуждение, поэтому такое словоупотребление в договоре отходит на задний план. Уже в XI в. мы встречаем обозначение «христиане» исключительно в религиозно окрашенных контекстах.
Политическое значение вернулось в греческие тексты поздневизантийского периода, когда схизма превратила западных христиан в нехристей в глазах греков, а противостояние османам приобрело для греков характер борьбы за одновременное выживание веры и государства.
Литература
Бешевлиев - В. Бешевлиев. Първобългарски надписи. София, 1979. ПВЛ - Повесть временных лет. СПб., 1996.
Constantin. De administr. - G. Moravcsik (ed.). Constantine Porphyro-genitus. De administrando imperio. Washington, 1967. [= Corpus Fontium Historiae Byzantinae 1].
Constantin. De cerimoniis - J. J. Reiske (ed.). Constantini Porphyrogeniti imperatoris de cerimoniis aulae Byzantinae libri duo. Vol. 1. Bonnae, 1829.
Constantin. De insidiis - Constantinus VII Porphyrogenitus. De insidiis // C. de Boor. Excerpta historica iussu imp. Constantini Porphyrogeniti confecta. Vol. 3: excerpta de insidiis. Berlin, 1905.
Constantin. De legationibus - Constantinus VII Porphyrogenitus. De legationibus // C. de Boor (ed.). Excerpta historica iussu imp. Constantini Porphyrogeniti confecta, vol. 1: excerpta de legationibus, pts. 1-2. Berlinn, 1903.
Constantin. Narratio - Constantinus VII Porphyrogenitus. Narratio de imagine Edessena // E. von Dobschutz. Christusbilder. Untersuchun-gen zur christlichen Legende Leipzig, 1899. [= Texte und Unter-suchungen N. F. 3].
Constantin. Oratio - Constantinus. Oratio ad milites // H. Ahrweiler. Un discours inedit de Constantin VII Porphyrogenete. Travaux et memoires 2. Paris, 1967.
Costantin. De them. - A. Pertusi (ed.), Costantino Porfirogenito. De thematibus [Studi e Testi 160]. VaticaM, 1952.
Genesius - Josephus Genesius. BaCTiAeiai // A. Lesmuller-Werner, J. Thurn (edd.). Iosephi Genesii regum libri quattuor Berlin, 1978. [= Corpus Fontium Historiae Byzantinae. Series Berolinensis 14].
Georg. Monach. - I. Bekker (ed.), Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. Bonnae, 1838. Nicephor. - C. de Boor (ed.), Nicephori archiepiscopi Constantinopolitani opuscula historica. Leipzig, 1880.
Petrus - Petrus Hegumenus. Paulicianorum historia brevis // C. Astruc. Les sources grecques pour l'histoire des Pauliciens d'Asie Mineure II. Pierre l'Higoumёne. Precis sur les Pauliciens. Travaux et mёmoires 4 (1970).
Pseudo-Symeon - I. Bekker (ed.). Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. Bonnae, 1838. Scriptor - Scriptor Incertus de Leone Armenio // Leonis Grammatici chronographia Bonn, 1842.
Symeon Logothet. Epistulae - J. Darrouzёs (ed.). Epistoliers byzantins du X-e siёcle. Paris, 1960.
Symeon Logothet. - I. Bekker (ed.). Leonis Grammatici chronographia. Bonn, 1842.
Syncell. - L. Sternbach (ed.). Analecta Avarica // F. Makk (ed.). Traduction et commentaire de l'homёlie ёст^ probablement par Thёodore le Syncelle sur le siёge de Constantinople en 626. Szeged, Hungary, 1975. [= Acta universitatis de Attila Jozsef nominatae. Acta Antiqua et Archaeologica. Tomus 19. Opuscula Byzantina 3]
Theodor. Daphnopat. - J. Darrouzёs, L. G. Westerink (edd.). Thёodore Daphnopatёs. Correspondance. Paris, 1978 Theophan. Continuat. - I. Bekker (ed.). Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus [= Corpus scriptorum historiae Byzantinae. Bonnae, 1838.
Sergey A. Ivanov. ‘Christians’ as a designation of imperial subjects in
Mid-Byzantine texts
The label ‘Christians’ was initially applied to groups of devotee s as opposed to pagans or, later, heretics. Yet, in the period between the 7th and the 10th centuries, Byzantine authors described imperial subjects as‘Christians’ without any religious connotation. When we read in a source that “Christians’ affairs went wrong”, there are no religious overtones here. Interestingly, when Byzantine chroniclers described the uprising of Thomas the Slav, they applied the label ‘Christians’ to people who remained loyal to the ruling emperor, though the insurgents were, naturally, Christians as well. This designation emerged when Byzantium, surrounded by non-Christian enemies, regarded itself as the world’s only Christian Empire, and it was accepted as a given both in Bulgarian inscriptions and in the first treaty between Byzantium and Rus’. This usage of the word ‘Christians’ gradually subsided when neighboring “barbaric” countries began to convert into Christianity, the inveterate enemies of Byzantium, the Muslim Arabs, retreated, and Western Christians began to play a more significant role.
