CC BY
0
АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН МАРИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ПОВОЛЖСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ
№ 2 (48) 2024
ПОВОЛЖСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ
e-ISSN 2500-2856 № 2 (48) 2024
Главный редактор
академик АН РТ, доктор исторических наук А.Г. Ситдиков
Заместители главного редактора:
член-корреспондент АН РТ, доктор исторических наук Ф.Ш. Хузин доктор исторических наук Ю.А. Зеленеев Ответственный секретарь - кандидат ветеринарных наук Г.Ш. Асылгараева
Б.А. Байтанаев - академик НАН РК, доктор исторических наук (Алматы, Казахстан) (председатель), Х.А. Амирханов - академик РАН, доктор исторических наук, профессор (Москва, Россия), С.Г. Бочаров - кандидат исторических наук (Севастополь, Россия), П. Георгиев - доктор наук, доцент (Шумен, Болгария), Е.П. Казаков - доктор исторических наук (Казань, Россия), Н.Н. Крадин - член-корреспондент РАН, доктор исторических наук, профессор (Владивосток, Россия), А. Тюрк - Ph.D. (Будапешт, Венгрия), А.А. Тишкин - доктор исторических наук профессор (Барнаул, Россия), В.С. Синика -доктор исторических наук (Тирасполь, Молдова), Б.В. Базаров - академик РАН, доктор исторических наук, профессор (Улан-Удэ, Россия), Д.С. Коробов - доктор исторических наук, профессор РАН (Москва, Россия), О.В. Кузьмина - кандидат исторических наук (Самара, Россия), П. Дегри - профессор (Лёвен, Бельгия), Вэй Джан - Ph.D, профессор (Пекин, Китай), А.С. Сагдуллаев - академик АН РУз, доктор исторических наук, профессор (Ташкент, Узбекистан), Р.Х. Сулейманов - доктор исторических наук, профессор (Ташкент, Узбекистан), М.М. Саидов - доктор исторических наук, профессор (Самарканд, Узбекистан), Ш.Б. Шайдуллаев - доктор исторических наук, профессор (Термез, Узбекистан)
А.А. Выборном - доктор исторических наук, профессор (Самара, Россия) М.Ш. Галимова - кандидат исторических наук (Казань, Россия) Р.Д. Голдина - доктор исторических наук, профессор (Ижевск, Россия) С.В. Кузьминых - кандидат исторических наук (Москва, Россия) А.Е. Леонтьев - доктор исторических наук (Москва, Россия) Т.Б. Никитина - доктор исторических наук (Йошкар-Ола, Россия) А.А. Чижевский - кандидат исторических наук (Казань, Россия)
Адрес редакции:
420012 Республика Татарстан, г. Казань, ул. Бутлерова, 30 Телефон: (843) 236-55-42 E-mail: arch.pov@mail.ru http://archaeologie.pro
Индекс ПП753, электронный Каталог печатных изданий "ПОЧТА РОССИИ" Выходит 4 раза в год
Редакционный совет:
Редакционная коллегия:
Ответственный за выпуск: Ф.Ш. Хузин - доктор исторических наук
© ГНБУ «Академия наук Республики Татарстан», 2024 © ФГБОУ ВО «Марийский государственный университет», 2024 © Журнал «Поволжская археология», 2024
Издательство «Фэн»
Казань, Республика Татарстан
POVOLZHSKAYA ARKHEOLOGIYA THE VOLGA RIVER REGION ARCHAEOLOGY
e-ISSN 2500-2856 № 2 (48) 2024
Editor-in-Chief:
Academician of the Tatarstan Academy of Sciences, Doctor of Historical Sciences A. G. Sitdikov
Deputy Chief Editors:
Corresponding Member of the Tatarstan Academy of Sciences, Doctor of Historical Sciences F. Sh. Khuzin Doctor of Historical Sciences Yu. A. Zeleneev Executive Secretary - Candidate of Veterinary Sciences G. Sh. Asylgaraeva
B. A. Baitanayev - of the Nacional Academy of the RK, Doctor of Historical Sciences (Almaty, Republic of Kazakhstan) (chairman), Kh. A. Amirkhanov - Academician of RAS, Doctor of Historical Sciences, Professor (Moscow, Russian Federation), S. G. Bocharov - Candidate of Historical Sciences (Sevastopol, Russian Federation), P. Georgiev - Doctor of Historical Sciences (Shumen, Bulgaria), E. P. Kazakov - Doctor of Historical Sciences (Kazan, Russian Federation), N. N. Kradin - Doctor of Historical Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences (Vladivostok, Russian Federation), А. Türk - Ph.D. (Budapest, Hungary), A.A. Tishkin - Doctor of Historical Sciences, Professor (Barnaul, Russian Federation), V. S. Sinika - Doctor of Historical Sciences (Tiraspol, Moldova), B. V. Bazarov - Academician of RAS, Doctor of Historical Sciences, Professor (Ulan-Ude, Russian Federation), D. S. Korobov - Doctor of Historical Sciences, Professor (Moscow, Russian Federation), O. V. Kuzmina - Candidate of Historical Sciences (Samara, Russian Federation), P. De-gryse - Professor (Leuven, Belgium), Wei Jian - Ph.D, Professor (Beijing, China), A. S. Sagdullaev - Academician of the National Academy of the Republic of Uzbekistan, Doctor of Historical Sciences, Professor (Tashkent, Republic of Uzbekistan), R. Kh. Suleymanov - Doctor of Historical Sciences, Professor (Tashkent, Republic of Uzbekistan).
A.A. Vybornov - Doctor of Historical Sciences, Professor (Samara State Academy of Social Sciences and Humanities, Samara, Russian Federation)
M. Sh. Galimova - Candidate of Historical Sciences (Institute of Archaeology named after A. Kh. Khalikov, Kazan, Russian Federation)
R. D. Goldina - Doctor of Historical Sciences, Professor (Udmurt State University, Izhevsk, Russian Federation) S. V. Kuzminykh - Candidate of Historical Sciences (Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation)
А. Е. Leont'ev - Doctor of Historical Sciences (Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation)
^ B. Nikitina - Doctor of Historical Sciences (Mari Research Institute of Language, Literature and History named after V. M. Vasilyev, Yoshkar-Ola, Russian Federation)
A.A. Chizhevsky - Candidate of Historical Sciences (Institute of Archaeology named after A. Kh. Khalikov, Kazan, Russian Federation)
Executive Editors:
Editorial Board:
Responsible for Issue F. Sh. Khuzin - Doctor of Historical Sciences
Editorial Office Address:
Butlerov St., 30, Kazan, 420012, Republic of Tatarstan, Russian Federation
Telephone: (843) 236-55-42 E-mail: arch.pov@mail.ru http://archaeologie.pro
© Tatarstan Academy of Sciences (TAS), 2024 © Mari State University, 2024 © "Povolzhskaya Arkheologiya" Journal, 2024
Publishing House "Fän'
ПОВОЛЖСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ № 2 (48) 2024
СОДЕРЖАНИЕ
Исследования материальной культуры средневековых поселений Евразии
Енуков В. В. (Курск, Россия)
Браслеты населения роменской культуры.............................................................8
Куклина А.А. (Казань, Россия), Кольченко В.А. (Бишкек, Кыргызстан) Итоги исследования массовой керамики с раскопов 2022 г.
на средневековом городище Кен-Булун (Чуйская долина, Кыргызстан) ...26
Волгина Н.Д. (Москва, Россия)
Сельскохозяйственные орудия средневекового Новгорода:
систематизация, хронология............................................................................43
Винничек В.А., Винничек К.М. (Пенза, Россия)
Изучение чугунных котлов и шлаков с Саловского I селища ..........................61
Оруджов Э.И., Куклина А.А., Баранов В. С. (Казань, Россия) Особенности керамического комплекса XIII-XIV вв.
из раскопок средневековых отложений стоянки Сюкеевский Взвоз II........68
Байтанаев Б. А. (Шымкент, Республика Казахстан), Байтанаев Е.Б. (Алматы, Республика Казахстан)
«Храм» на городище Баба-ата - памятник заблуждений .................................84
Najafov Sh.N., Huseynov M.M., Jalilov B.M. (Baku, Azerbaijan Republic)
The medieval Dashbulag settlement......................................................................111
Железняков Б. А. (Алматы, Республика Казахстан)
К вопросу об исторической топографии Отрартобе.........................................126
КлёновМ.В. (Сыктывкар, Россия)
Укрепленные поселения XII-XIV вв. на Европейском северо-востоке.
Пожегское городище (опыт реконструкции)................................................141
Пигарёв Е.М., Ситдиков А.Г. (Казань, Россия) Архитектурный декор мавзолея 1 ханского некрополя
у пос. Лапас Астраханской области..............................................................154
Горохов С.В. (Новосибирск, Россия)
Городни в Сибири и на Дальнем Востоке в конце XVI-XVII веках .............175
POVOLZHSKAYA ARKHEOLOGIYA №о 2 (48) 2024
Погребальный обряд населения степей Евразии
Ушаков С.В. (Симферополь, Россия) Могильник Карши-Баир в Юго-Западном Крыму
(итоги изучения и общая характеристика)...................................................191
Дмитриев Е.А. (Караганда, Казахстан), Касеналин А.Е. (Астана, Казахстан), Кукушкин А.И. (Караганда, Казахстан)
Средневековые захоронения могильника Талдинский-1 ................................205
Бабенко В.А. (Ставрополь, Россия)
Погребальный обряд населения золотоордынского города Маджара:
проблемы изучения и дискуссионные вопросы...........................................218
Харинский А.В. (Иркутск, Россия)
Захоронения ХШ-Х1У вв. долины реки Эгийн-гол (Северная Монголия):
особенности погребального ритуала............................................................232
Список сокращений.............................................................................................248
ПРАВИЛА ДЛЯ АВТОРОВ................................................................................250
nOBOA^CKAfl APXEOAOrafl № 2 (48) 2024
CONTENT
Studies of the medieval settlements material culture in Eurasia
Enukov V.V. (Kursk, Russian Federation)
Bracelets of the Romny culture population...............................................................8
Kuklina A.A. (Kazan, Russian Federation), Kolchenko V.A. (Bishkek, Kyrgyzstan)
The results of the study of mass ceramics from the excavations at the medieval fortified settlement of Ken-Bulun in 2022 (Chui Valley, Kyrgyzstan)...............26
Volgina N.D. (Moscow, Russian Federation) Agricultural implements of medieval Novgorod:
systematization, chronology...............................................................................43
Vinnichek V.A., Vinnichek K.M. (Penza, Russian Federation)
Study of cast iron pots and slags from Salovka I settlement...................................61
Orudzhov E.I., Kuklina A.A., Baranov VS. (Kazan, Russian Federation) Features of the pottery assemblage of the XIII-XIV centuries from excavations of the Syukeyevsky Vzvoz II Campsite medieval sediments.............................................................................................68
Baitanayev B.A. (Shymkent, Republic of Kazakhstan), Baitanayev E.B. (Almaty, Republic of Kazakhstan)
"Temple" at the Baba-ata fortified settlement, a monument of fallacies.................84
Najafov Sh.N., Huseynov M.M., Jalilov B.M. (Baku, Azerbaijan Republic)
The medieval Dashbulag settlement......................................................................111
Zheleznyakov B.A. (Almaty, Republic of Kazakhstan)
To the issue of the historical topography of Otrartobe...........................................126
KlenovM.V. (Syktyvkar, Russian Federation)
Fortified settlements of the XII-XIV centuries in the European Northeast.
Pozheg hillfort (reconstruction experience)......................................................141
Pigarev E.M., Sitdikov A.G. (Kazan, Russian Federation) Architectural decoration of the mausoleum no. 1 of the khan necropolis
nearby the village of Lapas in the Astrakhan region .......................................154
Gorokhov S.V. (Novosibirsk, Russian Federation)
Gorodni in Siberia and the Far East in the late XVI-XVII centuries....................175
POVOLZHSKAYA ARKHEOLOGIYA №q 2 (48) 2024
Burial rite of the population of the Eurasian steppes
Ushakov S.V (Simferopol, Russian Federation) Karshi-Bair burial ground in Southwestern Crimea
(results of the study and general characteristics)..............................................191
Dmitriev Ye.A. (Karaganda, Kazakhstan), KasenalinA.Ye. (Astana, Kazakhstan), Kukushkin A.I. (Karaganda, Kazakhstan)
Medieval burials of Taldinskiy-1 burial ground....................................................205
Babenko V.A. (Stavropol, Russian Federation)
Burial rite of the population of the Golden Horde city of Madjar:
problems of study and debatable issues............................................................218
Kharinskii (Irkutsk, Russian Federation)
Burials of the XIII-XIV centuries in the Egiin-Gol river valley (Northern
Mongolia): burial rite features..........................................................................232
List of Abbreviations.............................................................................................248
Submissions..........................................................................................................250
УДК 902/904 https://doi.Org/10.24852/pa2024.2.48.84.110
«ХРАМ» НА ГОРОДИЩЕ БАБА-АТА -
ПАМЯТНИК ЗАБЛУЖДЕНИЙ1 © 2024 г. Б.А. Байтанаев, Е.Б. Байтанаев
В статье рассматриваются результаты археологических работ на городище Баба-ата, проведенных в 50-х годах прошлого века. В ходе исследования цитадели городища было выявлено три строительных горизонта, соединенных колодцем общей длиной 15 м. По-своему уникальным оказался нижний горизонт цитадели с центральным купольным помещением, где располагался колодец с подземным ходом. Не имея близких аналогов, здание нижнего горизонта породило среди исследователей массу различных интерпретаций, рассмотревших это сооружение как усадьбу, замок, храм, святилище, ханака и т.д. Архитектурно-археологический анализ всего комплекса источников (статьи, полевые дневники участников экспедиции, чертежи и фотографии объектов исследования и др.), часть из которого нигде не публиковалась, позволил дать совершенно иную интерпретацию и датировку памятника. Городище Баба-ата отождествляется с городом Барукет в арабских письменных источниках, оно было построено са-манидами в начале X века как пограничный пункт на северо-востоке империи против гузов. Первоначально здание нижнего горизонта цитадели состояло из двух этажей. Нижний - цокольный этаж, вызвавший массу споров, был убежищем с возможностью эвакуации через подземный ход в период военных действий и не имеет аналогов, являясь своего рода единственным подобным сооружением в средневековой архитектуре Центральной Азии.
Ключевые слова: археология, Баба-ата, архитектура, храм, святилище, подземный ход, цитадель, городище, саманиды, тюрки, гузы.
Семьдесят лет отделяют нас от начала археологических работ на городище Баба-ата. В 1953 году экспедиция Института истории, археологии и этнографии АН КазССР в рамках изучения развития феодальных отношений на территории Казахстана начинает исследования поселений и городищ северных склонов Каратау. В качестве главного объекта было выбрано городище Баба-ата, расположенное на окраине одноименного села урочища Капчагай Сузакского района Туркестанской области (Агеева, Пацевич, 1956, с. 33-34).
Основные раскопки на городище проводились в 1953-1954 годах и продолжились в 1957-1959 гг.2 В 1953 экспедицией было заложено два раскопа: один на холме цитадели у основания остатков одной из оборонительных башен, второй - в северо-восточной части шахристана (Агеева, Пацевич, 1956, с. 36). Комплекс цитадели со-
стоял из двух частей: северо-восточного - жилого и юго-западного -крепостного. Лучшую сохранность имела жилая часть (400 м2), отделенная от крепостной глиняной стеной толщиной 5,48 м. Особый интерес представляют конструкции, обнаруженные в жилой части, где была вскрыта постройка с помещениями и башнями, возведение которой Е.И. Агеевой и Г.И. Пацевичем было датировано Х-Х11 вв. Постройка эта возведена из крупного сырцового кирпича (42-46x22-23x8-9 см) с толщиной стен более двух метров (Агеева, Пацевич, 1956, с. 40; Агеева, 1962, с. 147).
Центральным помещением жилой части являлся восьмигранный зал с внутренним диаметром 5,4 м с четырьмя входами. В центре зала находился колодец диаметром 0,65 м, уходящий на глубину 15 м. Дудка колодца до 9 м была выложена жженым
1 Статья подготовлена в рамках проекта BR20280993 «Казахстан в древности и средне-
вековье: систематизация и анализ археологических источников».
Рис. 1. План и разрез раскопа цитадели верхнего строительного горизонта городища Баба-ата 1953 г. По Е.И. Агеевой и Г.И. Пацевичу.
Fig. 1. Plan and section of the citadel excavation trench of the upper building horizon of the Baba-Ata fortified settlement, 1953. According to E.I. Ageeva and G.I. Patsevich.
кирпичом (20*21*5см), а на стенках ева, 1962, с. 148). Приблизительно с
имелись углубления, позволявшие 9 метров от верхнего основания колод-
спускаться в него без помощи веревки ца начинался потайной ход (рис. 1) в
(Агеева, Пацевич, 1956, с. 40-41; Аге- виде коридора со стрельчатой формой
50 см
Рис. 2. Планы строительных горизонтов цитадели городища Баба-ата: 1 - план здания второго горизонта по Е.И. Агеевой; 2 - план здания нижнего горизонта (выкопировка из чертежа П.В. Агапова).
Fig. 2. Plans of the building horizons of the of the Baba-Ata fortified settlement citadel: 1 - plan of the construction of the second horizon according to E.I. Ageeva; 2 - plan of the construction of the lower horizon (copied from the drawing by P.V. Agapov).
свода, идущего в западном направлении за наружные стены города (Агеева, Пацевич, 1956, с. 41-42; Пацевич, 1953, с. 28-29). Цитадель обживалась и после запустения в XIV вв.
При дальнейших раскопках выяснилось, что под этими конструкциями имеются еще два строительных горизонта с монументальными зданиями, построенными один над другим3.
Здание второго горизонта исследовалось в 1954, 1957 гг.4 На общей площади 304 м2 (19^16 м) было обнаружено здание прямоугольной планировки, состоящее из восьми помещений, построенных из кирпича сырца (40-44x17-24x6-10 см). Центром здания был восьмигранный зал (3,83хх3,82 м) с купольным перекрытием, начинающимся с высоты 1,5 м от пола (рис. 2: 1). Для перехода к куполу в углах зала были выведены тромпы на высоте 0,4 м от пола. В северо-западной части от центра зала находился колодец с диаметром дудки 1,65 м. Края колодца были обложены одним рядом сырцового кирпича (Агеева, 1962, с. 138-139).
Здание нижнего (третьего) горизонта площадью 240 м2, подквадрат-ное в плане (16x15 м), исследовалось Е.И. Агеевой в 1958-1959 гг. (рис. 12). Оно сложено из сырцового кирпича, аналогичного со зданием второго горизонта (40-41x20-22x9-10 см.). Перед постройкой на современной дневной поверхности была залита глина толщиной 20 см. Затем над слоем глины была воздвигнута платформа из кирпича сырца (Агеева, 1962, с. 120). По ее описанию, здание состояло из центрального зала с колодцем, где был обнаружен слой золы, одного промежуточного зала, соединявшего галереи, трех лестничных галерей, двух коридоров и трех анфиладных помещений. Агеева убеждена, что нижнее монументальное здание -усадьба, первоначально не связанная со зданием второго горизонта. (Аге-
ева, 1962, с. 119; Агеева, 1960, с. 68) (рис. 2: 2).
Заблуждение первое - «святилище - алоу-хана, храм-огня, храм-дворец». По мнению Е.И. Агеевой, второй строительный горизонт был воздвигнут на развалинах здания предшествующего периода и не был связан с ним как конструктивно, так и хронологически. Иными словами, второй и нижний под ним горизонты построены в разное время. Она убеждена, строительство здания нижнего горизонта было осуществлено в доисламское время, не имея отношения к саманидам, являясь усадьбой зоро-астрийского культа. При этом центральный зал со следами костра был как бы святилищем типа «алоу-хана», служившим для проведения обрядов, связанных с культом огня, кроме остальных - жилых: «о чем свидетельствуют наличие суф и остатки временных очагов» (определения, термины и стилистика Е.И. Агеевой сохранены. - Авт.) (Агеева, 1962, с. 129-132).
Обнаруженная «чистая» зола толщиной 0,06-0,08 м в центральном зале с колодцем дала повод для широкой интерпретации функционального назначения здания Е.Г. Агеевой и почти всем исследователям (кроме С.Г. Хмельницкого), когда-либо обращавшимся к ее публикациям по городищу Баба-ата, где аксонометрия памятника с графической реконструкцией (рис. 3) лишь усиливала воображение исследователей.
К этому вопросу было особое отношение у К.М. Байпакова. В творческом наследии ученого мы находим более десяти статей (возможно, их больше) в различных сборниках, монографиях, учебных пособиях, в соавторстве с К.А. Акишевым, Л.Б. Ерзаковичем, Д.А. Воякиным, З.Ж. Шарденовой и др. Все статьи, за исключением небольших различий (больше всего их у К.М. Байпакова в публикациях
Рис. 3. Аксонометрия здания нижнего горизонта. По публикации Е.И. Агеевой.
Рисунок П.В. Агапова.
Fig. 3. Axonometry of the construction of the lower horizon. According to the publication by E.I. Ageeva. Drawing by P.V. Agapov.
с З.Ж. Шарденовой), имели одинаковое содержание и общую канву. Согласно последним публикациям К.М. Байпакова, сооружение, найденное на городище Баба-ата, является преемником мавзолеев чирикрабат-ской культуры. Наиболее близким по планировке, размерам и строительным конструкциям является мавзолей Баланды-2. В обоих сооружениях центральным выступает купольный зал, вокруг которого расположены помещения, соединенные между собой сводчатыми галереями. Баба-атинское сооружение продолжает линию развития мавзолеев Тегискена в Приаралье (которые, в свою очередь, являются предшественниками чирикрабатских храмов). В комплексе Тегискена выделяются «Храм Благоположений», «Храм Солнца», Баба-Ата же является «храмом огня» (Байпаков, 2012, с. 244-245).
На этот счет С.Г. Хмельницкий хорошо подметил: «Найденная в зале «стерильно чистая» зола недостаточна для признания его храмом огня, да такой атрибуции противоречат и
шахта-колодец в центре зала, и разомкнутое каре комнат и коридоров, окружающее его на уровне основания купола, - трудно признать эти помещения сакральными без очень больших натяжек» (Хмельницкий, 2000а, с. 263).
Связь здания с культом огня безоговорочно принимает Г.А. Терновая, посвящая этому специальную работу. Причем, цитируя вышесказанные слова С.Г. Хмельницкого, она дает волю своим неудержимым фантазиям, считая, что «храм» Баба-ата был построен на «пупе Земли», где концентрируются все жизненные силы. По ее мнению, три анфиладных помещения в северной части постройки являлись молельнями. Центральное из них связано со сферой неба, огня, восточное -со сферой земли, западное - со сферой воды. Световые люки были предназначены для определения времени проведения молитв. Центральный зал был местом проведения обрядов, связанных с культом огня и воды, с целью восстановления целостности мира. Над ним, по утверждению
Рис. 4. Разрез коридора с коробовым сводом, ведущего к помещениям с анфиладной планировкой (выкопировка из чертежа П.В. Агапова). Fig. 4. Section of a corridor with a trough vault leading to rooms with an enfilade planning (copied from a drawing by P. V. Agapov).
Г.А. Терновой, была башня, где зажигался огонь, олицетворяя Мировое древо (Терновая, 2007).
Слой «чистой» золы до 8 сантиметров и обожженные стены более метра в центральном зале с колодцем, если верить Е.И. Агеевой5, являются свидетельством устройства мощного костра, но не ритуала, где, как правило, используются персональные свечи, чираги или огоньки, но не костры, для использования которых могли быть иные - «технические» цели, кроме обрядово-ритуальных действий (о чем будет сказано ниже). Никто из этих исследователей не задумался, как же будет присутствовать при разжигании подобного костра, подчеркнем -костра, группа людей в замкнутом пространстве с узкими коридорами, где можно передвигаться в одиночку, местами согнувшись или боком (рис. 4). В подобных экстремальных условиях, где полыхает костер, человек существует недолго и умирает от угарного газа. «Храм-огня» с устройством обрядово-ритуальных действий с возведением костра невозможен в помещениях нижнего строительного горизонта.
Еще одно заблуждение в «храмовой» концепции исследователей данной тематики имеется в публикации Б.А. Железнякова, назвавшего Баба-атинское сооружение «храмом-дворцом». Изучая сакральные ориен-
тировки архитектурных сооружений Центральной Азии эпохи Античности и раннего Средневековья, он сопоставил ориентировку основной оси городища Кой-Крылган-кала (со смещением 21 градус) с ориентировкой здания Баба-аты и определил, не исключая совпадения, что северо-восточный угол здания Баба-аты ориентирован на так называемое Летнее солнце. При этом, как считает исследователь, лестничная галерея, ведущая на кровлю здания, использовалась в процессии в праздничные дни летних солнцестояний (Железняков, 2011, с. 95).
Можно согласиться с мнением Б.А. Железнякова относительно случайного совпадения ориентировок основной оси двух памятников ввиду того, что здание является частью единой планировки городища, при строительстве которого учитывалась в первую очередь привязка к местности городища на водоразделе урочища Капчагай6. Ориентировка здания цитадели по оси летнего солнца здесь не причем.
Заблуждение второе - мемориал, хонакох. Иные интерпретации памятника у М. Ходжаева и Ш. Аскарова. По мнению М. Ходжаева, Баба-атин-ское сооружение не имело отношения к зороастризму. На этот счет он правильно отметил, что малые габариты здания, не позволяющие участвовать большому количеству людей в це-
ремониальных действиях, с отсутствием специальной площадки для устройства огня не позволяют считать данное сооружение храмом огня. Что «подтверждают малая изношенность ступеней лестниц, однослойность внутренней штукатурки и обмазки полов» (Ходжаев, 1984, с. 7). Согласно его гипотезе, здание было прототипом мусульманских усыпальниц с галереями и являлось предшественником мавзолея Саманидов в Бухаре. В обоих памятниках имеется большой центральный зал, система обходной галереи, а также многокупольная система, где вокруг большого купола сгруппированы малые. В обоих сооружениях совпадает даже количество куполов (Ходжаев, 1984, с. 7-8). Ответ С.Г. Хмельницкого М. Ходжаеву был краток: «Система верхних помещений баба-атинского здания не имеет ничего общего с галереей, окружающей купол мавзолея [Саманидов] и венчающей его фасады, а утверждение сходства обоих сооружений, основанное на монументальности, четкости пропорций, совпадений количества куполов (что неверно) и даже близости размеров... выглядит не очень серьезным» (Хмельницкий, 2000а, с. 265).
Продолжая мысль С.Г. Хмельницкого, отметим еще одну нестыковку: в Баба-атинском сооружении нет обходной галереи. Имеются две лестницы с коробовым сводом и горизонтальный коридор, по одному уровню ведущий к тупиковой анфиладе.
Ш.Д. Аскаров, вопреки авторитетным мнениям группы ученых, среди которых значится Г.А. Пугаченкова, считавших, что ханака появляются в Центральной Азии не ранее Х-Х1 вв., без каких-либо доказательств заявляет, явно претендуя на открытие, что здание нижнего горизонта Баба-аты является первой тюркской хонакох [ханака], построенной суфистами в VII веке. Основание этому - датиров-
ка здания VII веком в публикациях Е.И. Агеевой. В качестве другого аргумента приводится вымышленный и никогда не существовавший среди кочевых народов Центральной Азии погребальный обряд захоронения на дне глубоких колодцев, вокруг которых совершали ритуал. Центральный восьмигранный зал при этом был оловханой, кровля служила дахмой, коридор с суфой, ведущий к анфиладе, являлся зикрхоной, сама анфилада из трех комнат была масджидом - одной из первых в Средней Азии мечетей (Аскаров, 2009, с. 20-21).
Этот архитектурно-археологический «беспредел» Ш.Д. Аскаров дополняет другим - ритуальным: где тюрки на дахме ожидают восхождения солнца в правом пещерообразном коридоре [очевидно, галерее, ведущей наверх], затем проходили мимо покойных в оловхане [центральном зале] в «место молитв» [анфиладные помещения]. С заходом солнца совершавшие ритуал спускались в оловхану и скидывали расклеванных птицами покойников в колодец (Аскаров, 2009, с. 21-22). При этом автор этих фантазий совершенно игнорирует С.Г. Хмельницкого, хотя знает и использует его работы в своих публикациях. Последний за несколько лет до публикации Ш.Д. Аскарова писал: «Гипотезу исследователя, согласно которой здание было «поминальным памятником», проще говоря - надгробным мавзолеем, принять тоже нельзя в силу отсутствия объекта поминания (могила здесь не найдена, а в сбрасывание тела в шахту-колодец я поверить не могу) и полного несоответствия баба-атинского здания со всем тем, что известно сейчас о доисламской надгробной архитектуре Средней Азии. .Оно заслуживает более глубокого архитектурно-археологического исследования. Но уже сейчас нет оснований видеть в нем культовое или мемориальное соору-
жение» (Хмельницкий, 2000а, с. 264265).
Несомненно, на городище Баба-ата было обнаружено необычное и не имеющее аналогов архитектурное сооружение, и в этом нельзя не согласиться с мнением С.Г. Хмельницкого. Как в датировке, так и в определении функционального назначения Баба-атинского сооружения имеется ряд необоснованных допущений. В ходе изучения полевой документация экспедиции установлено, что аналитический потенциал содержащейся в ней информации использован не полностью, порой неверно, возможно и по незнанию и недостаточности в то время необходимой информации.
Главное заблуждение - датировка. Е.И. Агеева время постройки здания нижнего горизонта отнесла к У1-УП вв. или У1-УШ вв. и назвала сооружение «усадьбой». Для аргументации такой датировки ею были найдены аналогии в строительных приемах и конструкциях в сооружениях архитектуры У1-УШ вв. на сопредельных территориях Средней Азии (Кызыл-Кала, Кузы-Крылган-кала, Тали-Барзу, Варахша, Мунчак-тепе, Актобе и др.). При этом она справедливо писала, что «несмотря на большое количество аналогий, мы не можем пока сказать о полном совпадении одной из них в решении, как всего строительного комплекса, так и всех присущих ему особенностей. В нашем объекте сконцентрированы как бы все приемы, известные строителям того времени» (Агеева, 1962, с. 132, Агеева, 1960, с. 67-68).
В качестве дополнительного аргумента в пользу этой даты приводятся немногочисленные фрагменты керамики, найденные в выгребной яме северо-восточного купольного помещения здания нижнего горизонта, устье которой находилось по уровню второго горизонта. Находки из ямы были представлены в виде обломков
чаш с точечным рисунком по бортику с белой поливой и целым чирагом с белой поливой, имеющим по туло-ву аналогичный рисунок. Комплекс дополняли горшкообразные сосуды с волнистыми валиками в виде налепов. Изначально Е.И. Агеева, анализируя данный комплекс керамических находок, объективно сказала: «Все эти формы характерны для саманидского времени, соответствующего IX - началу X в. Керамический же материал из забутовки дает образцы УШ - начала X вв.» (Агеева, 1960, с. 70). Данное мнение ученого формируется еще в процессе полевых работ. В своем дневнике от 10 сентября 1959 года она делает запись: «Эти материалы позволяют еще раз продатировать слой 2, вскрытый работами 1958 г., саманид-ским временем» (Агеева, 1959, л. 26).
Спустя два года Е.И. Агеева в своей обобщающей статье по данному памятнику удревняет нижний горизонт, где описанный выше комплекс керамики из выгребной ямы корректируется. Из текста перечня находок удаляется поливная керамика, дающая более дробную дату, хотя в опубликованном рисунке поливная керамика наличествует (рис. 5: 2) (Агеева, 1962, с. 134, 144, рис. 26).
Неглазурованная (кухонная, столовая) посуда этого комплекса, имея широкие хронологические рамки -УШ-ХП вв., находит свои аналогии среди материалов Ферганы, Тараза, Испиджаба, Отрарского, Туркестанского, Ташкентского оазисов и не дает более дробной даты всего комплекса, что нельзя сказать про глазурованную керамику. Белофонная глазурованная керамика с точечным рисунком, в том числе и чираг с округлой чашей со схожей орнаментацией, имея широкую географию, уверенно датируется X веком (Брусенко, 1986, с. 118; Байтанаев, 2016, с. 174-178).
Обосновывая даты возведения здания третьего (нижнего) горизонта
Рис. 5. Находки из культурных слоев цитадели: 1 - наконечники стрел, пластинки панциря X-XII вв. по П.В. Агапову и М.К. Кадырбаеву; 2 - керамика из забутовки выгребной ямы по Е.И. Агеевой; 3 - фрагменты керамики с коричневой поливой. Рисунок из дневника Е.И. Агеевой.
Fig. 5. Finds from the cultural layers of the citadel: 1 - arrowheads, armour scales of the X-XII centuries, according to P.V. Agapov and M.K. Kadyrbaev; 2 - ceramics from the fill of cess pit, according to E.I. Ageeva; 3 - fragments of pottery with brown glaze. Drawing from E.I. Ageeva's notebook.
У1-УШ веками, анализируя керамический комплекс и конструктивные особенности строительства, Е.И. Агеева совершенно не рассматривает в качестве аргумента и другие датировки данные строительных материалов, в частности кирпича. Основную массу строительного материала для возведения здания составляет прямоугольный сырцовый кирпич размером 40-41x20-22x9-10 см, имеющий широкие хронологические рамки применения в Центральной Азии начиная с эпохи Античности до XII века вклю-
чительно и более поздние (Воронина, 1953, с. 8). Однако жженый кирпич, обнаруженный в раскопе, имеет четкие хронологические даты, позволяющие уточнить время строительства данного объекта архитектуры. Одним жженым кирпичом, как мы писали выше, размерами 20x21x5 см, была выложена вертикально расположенная дудка колодца длиной около 9 метров, объединяющая все три горизонта. Другим жженым кирпичом, размерами 33x21,5x7-8, были выложены первые две ступени (рис. 6: 1)
Рис. 6. Чертежи П.В. Агапова лестничных галерей и строительных материалов ступеней: 1- первые две ступени галереи ведущей наверх, выложенные жженым кирпичом; 2 - лестничная галерея ведущая к центральному залу по верхнему основанию
подземного хода. Fig. 6. P. V. Agapov's drawings of stairways and building materials of steps: 1 - the first two steps of the gallery, leading the upper floor, made of burned brick; 2 - stairway leading to the central hall along the upper base of the underground passage.
Рис. 7. Ступени лестничной галереи ведущей на верхний этаж, от зала соединяющего галереи.
Fig. 7. The steps of the staircase leading to the upper floor, from the hall connecting the galleries.
лестничной галереи, расположенной с севера у входа углового купольного помещения, соединяющего лестничные галереи. Последующие ступени из сырцового кирпича, ведущие вверх, были закреплены деревянными плахами (рис. 7), вделанными в пазы в стенах (Агеева, 1962, с. 124). Установленные в начальный период строительства, жженые кирпичи ступеней, обнаруженные in situ (что очень важно), несомненно, также указывают на время начала строительства здания.
В средневековом округе Испиджаб и в соседних к нему округах, жженый кирпич (18-19 см и других размеров) начинает использоваться не ранее второй половины IX века (Бай-танаев и др., 2023), в первую очередь в строительстве общественных зда-
ний - мечетей, медресе, мавзолеев, бань (Байпаков, 1986, с. 101, 121). В Таразе, например, жженый кирпич размерами 20x20x5см использовался в основном среди жильцов рабада в XI-XII вв. в качестве вымостки полов (Сенигова, 1972, с. 134-137) и, на наш взгляд, вторичного использования. Ближе всего размеры Баба-атинскому жженому кирпичу подходят кирпичи Ташкентского оазиса, где квадратный жженый кирпич со стороной 18-20 см и толщиной 3,5-4 см был характерен для второй половины X в. (Буряков, 1975, с. 42, 56). С.Б. Лунина, проведя исследования на большом фактологическом материале, определила, что в Южном Согде (Кашкадарьи) квадратный жженый кирпич со стороной 20-22 см и толщиной 4 см использовался в постройках X - начала XI вв. (Лунина, 1984, с. 97). По мнению же С.Г. Хмельницкого, квадратный жженый кирпич со стороной 21-23 см и толщиной 4-5 см был характерным для построек всего среднеазиатского региона IX-X вв. (Хмельницкий, 1992, с. 36).
Несколько по-иному обстоит дело с прямоугольным кирпичом формата 33x21,5^7-8 см, обнаруженным на ступенях лестничной галереи, ведущей на верхний ярус здания. Ранее К.М. Байпаков, не обращая внимания на датировку и фактуру кирпича, высказал предположение касательно появления двух ступенек из жженого кирпича - заменой ими сломанных сырцовых (Байпаков, 2012, с. 240).
Вероятно другое: что остальные сырцовые ступени лестницы, идущие вверх, изначально по верхнему основанию были выложены жженым кирпичом и закреплены (заподлицо) деревянными плахами, разобранными впоследствии во время первой радикальной перестройки здания. При таком раскладе высота ступеней будет 15-17 см, идеально комфортной для передвижения, и находит объяснение
в применении жженого кирпича тем, что сырцовый кирпич не может применяться в ступенях здания, так как быстро крошится и разрушается в процессе эксплуатации (рис. 7).
О былом наличии в здании нижнего этажа кирпича аналогичного формата находим в дневнике Г.И. Пацевича, где имеются сведения по вскрытию забутовки ниже второго горизонта и конструкции коробового свода, выложенного кирпичом сырцом, зафиксированного на глубине двух метров. Среди описанного строительного материала, полученного из забутовки арочного свода, несомненно одной из галерей, расположенных ниже второго строительного горизонта, имеется жженый кирпич размером 34x18x5,5 см (Пацевич, 1954, л. 12).
О напольном жженом кирпиче, обнаруженном in situ в галерее, идущей вниз от углового помещения в центральный зал с колодцем, пишет в своем полевом дневнике и Е.И. Агеева: «В коридоре нижнего этажа также идет ступенчатое понижение пола, последние ступени (на расстоянии около 2 м от угла перехода к коробу 2 верхнего этажа), перекрытые жженым кирпичом того же формата, как и саманный кирпич, последняя ступень представляющей собой плоскую каменную плиту. Пол в открытой части отсека коридора также из жженого кирпича» (Агеева, 1959, л. 14). Непонятна только в этом случае причина, по которой Е.И. Агеева публикует не всю информацию по жженым кирпичам, обнаруженным в процессе полевых работ in situ.
Из близких аналогий жженым кирпичам, найденным в лестничных галереях памятника, отметим кирпич размерами 31x19,5x6,5 см и 34x19,5x6x5 см, обнаруженный в бане-хаммаме X-XI вв. поселка Ек-пенди урочища Бургулюк Туркестанской области (Байтанаев, 2011, с. 118). Схожий по размерам жженый кирпич
встречается среди комплексов городища Канка Восточного Мавераннах-ра. Там он несколько узкого формата (36-32x15-16x4-5,6-8 см) и использовался в основном в Х1-Х11 вв. для вымостки полов, облицовки цоколей, выкладки очажков и тазаров (Древний и средневековый..., 1990, с. 33, 34). В Самарканде схожий жженый кирпич размером 28-33x16-18x3-5 см использовался для возведения мавзолеев Х1-Х11 вв. (Немцева, 1966, с. 156). В Ташкентском оазисе, к примеру на городище Худайкент в X - начале XI вв., размер жженого кирпича 33x17x3,5 см, в Х1-Х11 вв. -32x16x4 см и 35x20x5 см (Буряков, 1975, с. 41-42).
Нельзя датировать сооружения нижнего горизонта на основании анализа архитектурно-планировочных форм и конструктивных особенностей здания, разыскивая их аналогии среди памятников У1-УШ вв., так как эти элементы строительства возникли не в У1-УШ вв., а еще в эпоху Античности и традиционно использовались вплоть до позднего Средневековья на территории всей Центральной Азии.
В исследуемом регионе и в соседних с ним территориях не обнаружено ни одного памятника У1-УШ вв., где бы применялся при строительстве жженый кирпич, аналогичный Баба-атинскому. Жженый кирпич в южных районах Казахстана, как и на сопредельных территориях Центральной Азии, начинает применяться в строительстве с приходом ислама и его новой для региона культуры, приверженцами которой были самани-ды. Нет основания датировать здание нижнего горизонта У1-УШ вв., равно как не имеется аргументов в пользу датирования его IX веком.
В представленном комплексе керамики нет ни одного образца глазурованной посуды IX в. Напротив, в полевой документации Е.И. Агеевой, не вошедшей в ее публикацию, отме-
чена керамика с коричневой поливой (рис. 5: 3), характерной для X-XI вв., и нет ни одного фрагмента ни в одном раскопе экспедиции за годы ее работы желтофонной и бирюзовой посуды, характерной для XII века.
Весь комплекс находок и строительный материал (жженый кирпич), примененный в здании нижнего горизонта, позволяет отнести его создание к саманидскому времени, к первой половине X века.
Системные заблуждения.
Е.И. Агеева считает, что в здании нижнего горизонта было три лестничных галереи, освещавшиеся с помощью световых щелей.
Изучение фотоснимков и чертежей П.В. Агапова, сделанных в полевых условиях, позволяет нам утверждать, что в здании не было обходной галереи (рис. 2: 2, рис. 3). Имелись две «винтообразные» по форме, выложенные из кирпича лестницы, перекрытые коробовым сводом, соединенные угловым купольным помещением, от которого одна лестница «Г»-образной формы спускалась в нижнее октаго-нальное помещение с колодцем (разделенная в публикации Е.И. Агеевой на две части - на первую и третью галерею), другая - вверх, опоясывая купол этого помещения на второй уровень здания.
Был еще один коридор с коробовым сводом, расположенный на одном уровне с анфиладными помещениями и промежуточным залом, между лестничными галереями. Он соединялся с юга ступеньками с лестничным коридором, ведущему вниз к центральному залу с колодцем, и с запада примыкал к прямоугольной комнате (2,95x2,35 м), перекрытой коробовым сводом, и далее вел к анфиладе из трех комнат. Этот коридор с коленчатыми по форме изгибами в узкой части имел размеры (рис. 4) 60-70 см, высоту 180 см.
Световые люки и щели. Е.И. Агеева утверждает наличие щелевидной
и трапециевидной формы световых люков, расположенных по южной и восточной сторонам лестничных галерей, включая и соединяющее их промежуточное купольное помещение. Формы этих световых конструкций со скосом граней и расширением вовнутрь, как считает Е.И. Агеева, давали много света в помещение, что исключало использование их в качестве бойниц, так как снаружи эти световые люки и щели выходили в виде прямоугольника 0,2x0,3 м. Дополнительным освещением, по ее мнению, также служили люки «в центре куполов и как бы воспроизводящие тунду-ки юрт» (Агеева, 1962, с. 127).
В подобных суждениях есть неувязки. К примеру, остается вопрос, как работали световые щели в промежуточном зале, расположенные на высоте 50 см от пола (рис. 8: 1). Не могли же они освещать колени присутствующих в помещении. К тому же к зданию вплотную примыкали стены толщиной 3 м, что не давало возможности поступления света через эти прямоугольные отверстия.
На эту особенность в здании обратила внимание З.Ж. Шарденова: «В этом случае возможно два решения. Либо в тех местах, где находятся световые щели здания, в крепостной стене были оставлены зазоры - своеобразные выгрызи в верхней ее части, либо там, где стена подходит к световым проемам, были устроены аналогичные проемы в крепостной стене. С учетом того, что крепостная стена имеет большую толщину и, удлиненная на 3 м, световая щель в результате почти не дает света, первая версия представляется более логичной» (Шарденова, 1998, с. 70). Обе версии, З.Ж. Шарденовой и изначальное мнение Е.И. Агеевой, что это были световые щели, полностью не состоятельны и являются заблуждением.
Никто из исследователей не задумался, как же в здании с замкнутым
кладка между куполами, разобранная в процессе раскопок
- часть купола, разрушенная и забутованная в процессе первой радикальной перестройки
Рис. 8. Купольные помещения второго яруса нижнего горизонта: 1 - помещение, соединяющие две галереи. Угловые тромпы и щели продува;
2 - купол № 1 помещения, соединяющего лестничные галереи. Зафиксирована забутовка по верхнему основанию купола битым кирпичом. Fig. 8. Domed rooms of the second tier of the lower horizon: 1 - room, connecting two galleries. Corner squinches and ventilation holes; 2 - dome number 1 of the room, connecting the galleries. There is backfilling along the upper base of the dome with broken bricks.
mm
пространством соблюдался темпера-турно-влажностный режим. Перепады температуры, вследствие которых возникал конденсат, были главным «врагом» здания из сырцового кирпича. Присутствие же при этом колодца, дающего испарение, лишь усугубляло ситуацию. Об этом знали строители той эпохи и учли это, создавая продухи с вентиляционной системой, принятой Е.И. Агеевой и последующими исследователями, за элементы освещения. Эти конструкции имели у внешнего основания прямоугольные вентиляционные шахты размерами около 0,2^0,3 м, идущие вертикально (обязательные инженерные требования) вверх на кровлю параллельно внешней стене, создавая воздушную тягу из помещений здания нижнего горизонта. От них остались только отверстия, сами же шахты продухов, конечно, были разобраны при первой радикальной перестройке здания.
Тезис о том, что купола всех помещений имели световые люки подобно тундуку юрты - очередное заблуждение. В этой связи возникает вопрос, почему же тогда купол помещения, соединяющий лестничные галереи, с боковой части имеет «окно», если в нем по центру был «тундук», автор об этом умалчивает. Ни на одной фотографии из полевой документации экспедиции не находится подтверждение наличия «световых люков» (рис. 8: 2). Можно предположить в итоге, что на рисунке с аксонометрическим разрезом памятника их изображения появились по рекомендации Е.И. Агеевой. Напротив, в конструкции купола имеется элемент, подтверждающий не только отсутствие «световых люков», но и былое наличие второго этажа. Ими являются элементы конструкции над куполом центрального зала, названные Е.И. Агеевой контрфорсами. Термин не совсем удачен, правильнее их именовать «ребрами жесткости». Они изначально были выложены в перевязку
в два ряда, перпендикулярно друг к другу, от кровли по основанию купола, создавая упругость конструкции. Устройство же по центру купола под перекрестием «ребер жесткости» - отверстия для «светового люка» было технически невозможным и никчемным. При последующей реконструкции всего здания перекрестие «ребер» было разобрано, внутренняя часть центрального помещения после кладки дудки колодца жженым кирпичом параллельно заполнялась глиной, чередуясь с кирпичом-сырцом (рис. 9: 1).
Вход в здание, как считает Е.И. Агеева, был напротив центрального зала, что также является ошибочным выводом. Этому предположению, ставшему аксиомой, нет доказательств. У входа, ведущего в центральный зал, имеются разрушения кладки, где ей удалось установить лишь ширину проема входа в зал, лестничного коридора и расстояние между ними. Работая на этом участке памятника, в своем дневнике Е.И. Агеева отмечает: «Здесь, под коробом № 4 как бы образовался, по нашему предположению [заметим, «как бы образовался, по нашему предположению» - Авт.], тройник дверей. Коридор этого тройника был перекрыт также коробовым сводом, он в настоящее время обвалился и расчищать его изнутри без соответствующих предохранительных мер нельзя, поэтому решено для выяснения конструкции выхода наружу заложить траншею с внешней стороны короба № 4 в районе проема» (Агеева, Дневник, 1959, л. 19). Исследования траншеи в этой части памятника ни к чему не привели. Об этом Е.И. Агеева больше ничего нигде не пишет и результаты с траншеей не документирует.
Постройка долгое время была необитаема, ступеньки лестничных галерей не имели износа, в световых щелях был большой пласт навеянного лесса, - сообщает Е.И. Агеева (Агеева, 1962, с. 137).
Рис. 9. Выкопировки из чертежей П.В. Агапова помещений нижнего горизонта:
1 - купол центрального зала и его забутовка после первой перестройки;
2 - место соединения купола помещения №2 с угловой кладкой здания.
Fig. 9. Copies of P.V. Agapov's drawings of lower horizon rooms: 1 - the dome of the central hall and its fill after the first reconstruction; 2 - the junction of the dome of room №2 with the corner masonry of the building.
Обращает на себя внимание то, что все три строительных горизонта цитадели имеют схожий по форме восьмигранный зал с колодцем. В верхнем и в среднем горизонте колодец оказался несколько смещенным - ассиметрич-но расположенным к восьмигранному залу, что лишний раз подчеркивает его необходимость во все времена. В нижнем же горизонте изначально ко-
лодец находился по центру купольного помещения и был снабжен подземным ходом, открытым в 1953 году. Тезис Е.И. Агеевой в итоговой статье по этому поводу «хоронит» наличие подземного хода и отвлекает внимание исследователей от этого важного элемента, ради которого и была организована, как мы считаем, постройка нижнего горизонта.
Рис. 10. Процесс раскопок и особенности строительных конструкций.
1 - Г.И. Пацевич и спуск в колодец
школьника; 2 - угловые тромпы нижнего (слева) и среднего строительного горизонта. Fig. 10. The excavation works and features of building structures. 1 - G.I. Patsevich and a schoolchild, descending into the well;
2 - corner squinches of the lower (left) and
middle building horizon.
«Кирпичная облицовка дудки, -пишет Е.И. Агеева, - продолжалась до 9 м в глубину, а затем сменялась каменной. На этом уровне в западной его стенке сделан арочный проем, уводящий в коридор здания нижнего горизонта. Первоначально он был принят за остатки подземного хода, выводящего за пределы цитадели. Однако при последующем послойном вскрытии всех строительных комплексов выхода не обнаружили. Почему эту часть коридора не забутовали, нам пока не известно» (Агеева, 1962, с. 151).
Этот тезис не подтверждается ни полевой документацией, ни фактически, имея несоответствия. Дудка колодца в 9 метров является расстоянием от уровня пола первого горизонта и до пола третьего горизонта к изначальному расположению колодца, верхнее основание которого на то время было устроено на древней дневной поверхности. Подземный ход с арочным проемом, в таком случае,
по словам Е.И. Агеевой, «уводящий в коридор здания нижнего горизонта», атрибутирован неправильно. Следовало бы писать: «под лестничный коридор здания» (рис. 6: 2). Соединение лестничной галереи и подземного хода невозможно, так как они расположены на разных уровнях.
Раскопки колодца и подземного хода производились под руководством Г.И. Пацевича и выполнялись школьниками ввиду тесноты дудки колодца (рис. 10: 1). «Небольшой диаметр этого хода..., - писал в дневнике Г.И. Пацевич, - сильно затрудняет расчистку хода, так как его ширина не давала возможности даже спуститься в нем и вынос земли производили при помощи маленького кетменя (тяпки) и маленького ведра, так как обычное ведро рядом с человеком поместить было невозможно» (Пацевич, 1953, л. 26).
Далее он поясняет, что на глубине 9 метров в западной стороне колодца была обнаружена стрельчатая арка
высотой 1,60 метра, выложенная вначале [колодца - Авт.], таким же жженым кирпичом, как и дудка колодца. За проемом следовал такой же ход шириной 0,5 м в нижней части, стены его были сложены узкой стороной сырцового кирпича сводом. Ход был заполнен землей от обвалившегося свода. На расстоянии 5,20 м от его начала ввиду опасности обвала кровли работы прекращаются (Пацевич, Дневник, 1953, л. 28-29) (стилистика документа сохранена - Авт). Тогда он не знал, что дети, производившие раскопки в этом месте подземного хода, работали под ступеньками лестничной галереи, ветхость которой и явилась причиной обвала. Позже, в 1959 году, во время вскрышных работ этой части лестничной галереи, Е.И. Агеева в своем дневнике сделает запись, что обнаружился «проем, вскрытый еще работами 1953 г.» (Агеева, 1959, л. 13). «Почему эту часть коридора не забутовали, нам пока не известно», - выразила недоумение Е.И. Агеева. Ее реакция, в свою очередь, вызывает удивление у нас. Несомненно, этот участок галереи изначально был забутован. Ступеньки галереи обвалились в подземный ход во время раскопок 1953 года и были зачищены.
Не соответствуют действительности строки из полевого дневника Е.И. Агеевой о том, что: «.при последующем послойном вскрытии всех строительных комплексов выхода [подземного хода - Авт.] не обнаружили». Свидетельства участников экспедиции, их воспоминания и материалы полевой документации говорят обратное. Спустя годы известный искусствовед Л.И. Ремпель, принимавший участие в экспедиции, в своих мемуарах вспомнит планировку дворца на цитадели, состоящую из крытого зала с колодцем, и напишет: «В стенах этого колодца на глубине 9 метров от пола был обнаружен потайной
сводчатый ход, который вел за наружные стены цитадели» (Ремпель, 1992, с. 170).
Осенью 1980 года отряд Чимкентского педагогического института проводил охранные археологические работы на прилегающей к городищу Баба-ата территории, в которых участвовал один из авторов этих строк (Б.А. Байтанаев). Тогда состоялось его первое ознакомление с цитаделью городища. При этом руководитель отряда экспедиции 1980 года Н.П. Подушкин, участвовавший в 1950-х годах в раскопках Баба-аты, поведал Б.А. Байтанаеву об археологических работах той эпохи, отмечая особо раскопки подземного хода. В заключение Н.П. Подушкин добавил, что в целях техники безопасности колодец был засыпан, и больше к этой теме никто не обращался, работы по поиску его выхода никто не проводил. На этот счет в дневнике Г.И. Пацеви-ча находим информацию, что вертикальный ствол колодца продолжался дальше вниз от подземного хода, его общая глубина достигла 15 м. Ниже стены оказались сложенными уже из сырцового кирпича и частично камня со следами обмазки. Обмазка стен, как и кирпич, местами осыпались. Во избежание обвала работы по расчистке колодца были прекращены и верхний ход в колодец был закрыт (Пацевич, 1953, л. 28-29).
Приблизившись к верхнему основанию колодца в центральном зале, Е.И. Агеева не стала в дальнейшем его изучать, документировать, фиксировать составные части конструкции колодца и подземного хода, очевидно потому, что он был засыпан и закрыт в 1953 году отрядом Г.И. Пацевича. Ввиду этого профиль подземного хода, расположенныйниже дневной поверхности, не показан ни в одном рисунке итоговой публикации Е.И. Агеевой (рис. 11). Подземный ход в колодце как бы не существовал.
О нем Е.И. Агеева ничего не говорит, возможно и потому, что не может найти ему объяснения. Он противоречит всей ее концепции, выстроенной в ходе подготовки публикации.
Исследования топографии округи Баба-атинского городища установили, что город имел индивидуальную оборонительную систему, представленную в виде дозорных холмов караульного типа, расположенных на естественных возвышенностях по периметру городища, имевшего нулевой обзор в урочище Капчагай (Байтанаев и др., 2019, с. 28). Подобное расположение караульных сооружений характерно для Испиджабского историко-культурного района саманидской эпохи, выполнявших и роль пограничных постов. Здесь же они имеют локальный характер, повторяя те же способы возведения, что и в Испиджабе саманидской эпохи, подчеркивая единство способов фортификационных приемов по всей территории империи.
Территория округа Испиджаб в 1Х-Х вв. была ареной боевых действий - местом борьбы за веру, где саманиды в карательных целях периодически осуществляли походы в страну тюрков. В 893 году Исмаил Самани после провозглашения его эмиром организовывает военный поход в страну тюрков, где его армия доходит до Та-
Рис. 11. Разрез здания нижнего горизонта с колодцем. Рисунок П.В. Агапова.
Fig. 11. Section of the
lower horizon building with a well. Drawing by P.V. Agapov.
раза и в ожесточенной борьбе попадают в плен тюркский царь с женой. Тараз был взят, а его христианская церковь обращена в мечеть (Волин, 1949, с. 176, 178).
По мнению О. Прицака, опиравшегося в своих выводах на повествование Карши, правителем тюрков в том походе был современник Исма-ила - Огульчак, сын Бильге Кадыр хана, правившего домом караханидов. Именно при нем, по мнению О. При-цака, был завоеван Тараз. Предпринятые впоследствии походы Огульчака против саманидов в 904 году были неудачными (Караев, 1983, с. 122-123).
Не являются исключением южные склоны Каратау с округом Шав-гар. О походе саманидов в этот район империи, предпринятом при Насре ибн Ахмеде, сообщает ал-Истахри без указания конкретных дат, что может относиться к двум саманидским правителям с одинаковым именем, один из которых правил в IX в. (864892 гг.), другой - в X в (914-943 гг.). В.В. Бартольд по этому поводу считал, что вполне вероятно, рассказ ал-Истахри об этом походе относился к первому Насру - ко второй половине IX века (Бартольд, 1963, с. 562-563).
Арабский географ ал-Макдиси в списке городов Испиджаба указывает Баладж и Барукет, пограничные кре-
пости против туркмен, по Махмуду Кашгарскому, туркмены это - гузы (Волин, 1949, с. 181, 185). Неслучайно в XIII веке Гетум, следовавший по этой территории, отметил, что горы Карачик являются родиной сельджуков (Гандзакеци, 1976, с. 224). К.М. Байпаков городище Баба-ата отождествил с Баладжем, Берукет - с городищем Тамды (Байпаков, 1986, с. 28).
Анализ письменных источников и топографии городища Баба-ата позволяет нам видеть другое отождествление этих городов. Согласно сведением ал-Макдиси: «Баладж - маленький город, стена его разрушена, соборная мечеть на рынке. Мы уже повернули по направлению к главному городу (Испиджаб)», что не соответствует топографии городища Баба-ата и больше подходит к городищу Кумкент, расположенному на караванном пути от Шавгара через Каратауский перевал. Следующий в списке ал-Макдиси большой город Барукет (Волин, 1949, с. 181), описанный как расположенный на пути к Испиджабу, по нашему мнению, соответствует городищу Ба-ба-ата как по топографии, так и хронологически. Строительство пограничной крепости с цитаделью против гузов в урочище Капчагай, очевидно, было вынужденной мерой после похода Исмаила Самани в страну тюрков в конце IX в.
Городище Баба-ата, возникшее в начале X в., имело все составные части средневекового города (рабад, шахристан, цитадель). Развитие его прослеживается по трем строительным горизонтам. Архитектурно-археологический анализ всего комплекса находок указывает на то, что здание на цитадели создавалось по предварительному согласованному проекту и, возможно, «государственному» заказу. Строительство осуществлялось мастером (мастерами) высокого уровня, обладавшим архитектурными зна-
ниями той эпохи, имевшим познания в области устройства строительных конструкций и виртуозно владевшим техникой кладки кирпича-сырца.
Возникает вопрос, что же тогда построено на городище Баба-ата? Прежде всего, мы должны понимать, что это цитадель - последний опорный пункт гарнизона, приспособленный к самостоятельной обороне и защите обороняющихся. Отсутствие в слоях цитадели (кроме слоя обживания XШ-XIУ вв. после запустения) материала хозяйственного назначения и наличие в них фрагментов вооружений (наконечники стрел, пластины - элементы доспеха), не опубликован-ных7 в свое время, доказательство этому (рис. 5: 1).
Цитадель самого нижнего строительного горизонта имела сравнительно небольшую площадь - близкую к квадрату размером 16x15 м и не могла быть храмом или усадьбой. Она состояла из здания двух этажей, окруженного вплотную крепостной стеной толщиной 3 м.
Первый (цокольный) этаж здания высотой около 5 м был, по сути, подвальной частью общего двухэтажного здания. С начала существования его не предусматривали использовать в качестве жилья. Он имел два яруса, первый состоял из центрального купольного помещения с колодцем, где располагался сводчатый подземный ход. В эту часть здания можно было попасть только по лестничной галерее со второго этажа. Другого входа в здание не было и не должно быть. Второй ярус первого этажа состоял из трех анфиладных помещений, расположенных на одном уровне с угловым купольным помещением, соединяющих лестничные галереи, которые могли использоваться в редких случаях в качестве убежища в период осады города или для хранения чего-либо, ввиду того, что в них невозможно долго находиться.
Рис. 12. Общий вид здания нижнего горизонта после вскрышных работ: 1 - вид с северо-востока; 2 - здание нижнего горизонта с остатками забутовки и пахсовой заливки. Вид с юго-востока.
Fig. 12. General view of the lower horizon building after opening works: 1 - view from the northeast; 2 - building of the lower horizon with the fill remains and pakhsa filling. View from the southeast.
Началу строительства предше- лодец с подземным ходом. Далее на
ствовала подготовка специальной этой площадке выкладывались углы
площадки, залитой на 20 см глиной, будущего здания (рис. 9: 2), по ним
в центре которой был устроен ко- одновременно строился первый этаж
с двумя ярусами. Все пространства между куполами и вокруг центрального зала выкладывались кладкой, чередуясь местами пахсовой заливкой (рис. 12: 2). Тем самым создавался монолит - платформа для второго этажа. Остатки этой кладки, разобранной во время раскопочных работ, можно рассмотреть в отчетных фотографиях экспедиции (рис. 8: 2). О планировке былого второго этажа этого здания мы можем только догадываться. Высота его уровня с купольными помещениями, предположительно, была около четырех метров. Несомненно, одна лестничная галерея, ведущая к подземному ходу со второго этажа, должна была быть замаскирована и засекречена. О подземном ходе в таких случаях знали единицы. Существовала, очевидно, кровля на втором этаже с дренажной системой, на что указывают обнаруженные в ходе раскопок керамические трубы для оттока воды, ведущие от цитадели к центру шахристана, к септику - колодцу (Агеева, 1962, с. 174-180).
Это был своего рода эксперимент или, говоря современным языком, «инновационный проект», не имеющий аналогов, с которым блестяще справились строители. Все же они не могли предвидеть высокую влажность подвальных помещений с колодцем, выложенных сырцовым кирпичом, в результате чего здание стало разрушаться. Влага впитывалась в первую очередь в стены центрального купольного помещения, требуя необходимых мер по его спасению. Для этих целей вокруг колодца неоднократно разжигался мощный костер, принятый Е.И. Агеевой за огненный ритуал. Эта ошибочная версия впоследствии априори была принята остальными исследователями. В результате появилась масса предположений о сакральном назначении костров.
Не миновала эта участь и анфиладные помещения, расположенные
в северной части здания, примыкавшие к шахристану. Они наиболее разрушены (рис. 2: 2; 8: 2), как нам кажется, по причине отсутствия в той части здания продухов, обеспечивающих вентиляцию воздуха, установка которых в то время была невозможной по техническим причинам. В таких условиях цокольная часть здания за короткое время быстро пришла в аварийное состояние, требуя перманентной радикальной перестройки. Во всяком случае создается впечатление, что нижний и второй горизонты здания, кроме верхнего, строились одними и теми же мастерами, их приемы кладки и в целом методы (рис. 10: 2) строительства свидетельствуют об этом. Им пришлось полностью забутовать здание первого этажа по верхнему основанию купола центрального зала (рис. 9: 1) с сохранением функции главного элемента, каким являлся колодец с подземным ходом, создавая при этом платформу для второго строительного горизонта, что, по сути, было консервацией, благодаря чему здание нижнего горизонта сохранилось к моменту раскопок, предоставив хорошую возможность для исследования.
В археологии Центральной Азии был распространен метод применения доказательств, используемый нередко и сейчас, при котором неаргументированное положение (или предположение) служило базой для другого, столь же неаргументированного. «Этот способ рассуждений можно сравнить с песочным замком, опирающимся на песок и подпирающим собой песок, он, конечно, употреблялся тогда, когда требовалось обосновать некоторую идею, не подкрепленную фактами, но по разным причинам дорогую автору» (Хмельницкий, 2000б, с. 135).
В изучении Баба-аты на первых этапах подобное, как мы постарались показать, приняло системный характер, обусловленный изначально не-
правильным пониманием исходного материала. Для изучения такого эксклюзивного объекта, как здание на цитадели Баба-аты, явно не хватало необходимой научной информации. Это сказалось на выводах Е.И. Агеевой как первооткрывателя памятника, которая, очевидно, была в постоянном поиске и, несомненно, делилась проблемами с коллегами. В числе их был участник той экспедиции и редактор ее кандидатской диссертации Л.И. Ремпель. Он вел в те годы личную переписку с Г.А. Пугачен-ковой и позже писал: «О наших работах на Баба-ата я сообщал Галине Анатольевне - хотелось поделиться, хотя размах работ был здесь не тот. Она ответила: «То, что Вы писали о раскопках в Казахстане, очень любопытно. Только почему Вы считаете, что нижнее здание не намного старше верхнего? Ведь такой прямоугольный стандарт сырца в Согде характерен для У^УП вв., не это ли именно старосогдийский замок, на руинах которого в XI-XII вв. воздвигается новое мощное сооружение?» Мнение было высказано резонно» (Ремпель, 1992, с. 170-171).
Суждение основоположника научного искусствознания и в том числе истории архитектуры Центральной Азии Г.А. Пугаченковой по этому поводу, как нам представляется, не могло не повлиять в целом на концепцию Е.И. Агеевой по изучению Ба-ба-атинского памятника. Быть может, поэтому в публикациях относительно датировки она колеблется, изначально датировав комплекс саманидским временем, позже удревнив его, считая строительные горизонты разновременными и «настаивая» на функциональной характеристике здания как усадьбы.
Вместе с тем, высказанные замечания ничуть не умаляют заслуги исследователей Баба-атинского городища, исполнивших колоссальную работу в период становления археологической науки Казахстана. Дневники с подробным описанием раскопов Е.И. Агеевой, Г.И. Пацевича, рисунки артефактов городища, сделанные П.В. Агаповым на высоком профессиональном уровне, явились той базой, по которой нам представилась возможность по-новому взглянуть на памятник и построить свой архитектурно-археологический анализ.
Примечания:
2 Раскопками на цитадели городища руководили: Г.И. Пацевич - в 1953-1954 гг., Е.И. Агеева в 1957-1959 гг. В работах экспедиции в различные годы принимали участие: Г.А. Кушаев (1953, 1954 гг.), Н.П. Подушкин (1953, 1957, 1958 гг), А.Г. Максимова (1957, 1958 гг), Л.И. Ремпель (1953 г.), Т.Н. Сенигова (1957, 1958, 1959 гг), художник П.В. Агапов (1953, 1954, 1958, 1959 гг), студенты вузов и учащиеся средних школ Алма-Аты, Джамбула и Чимкента и др. (От авторов, 1962, с. 10-11).
3 В литературе и полевых документах экспедиции имеются разночтения. Исследователи по-разному употребляют слово «горизонт» или «слой». Мы же в данной статье применяем определение «строительный горизонт», номеруя сверху вниз: 1, 2, 3 (верхний, средний, нижний).
4 В настоящее время здание, раскопанное на цитадели городища Баба-ата, не сохранилось. Ввиду этого описание результатов вскрытия трех строительных горизонтов и аналитический обзор полученных материалов с раскопа даны исключительно по публикациям Е.И. Агеевой и полевой документации, хранящейся в архиве Института археологии им. А.Х. Маргулана.
5 В дневнике Е.И. Агеевой имеются рисунки и подробное описание шурфа, заложенного в центральном помещении с колодцем, по которым толщина зольного слоя определена 3-5 см. Этой информации нет ни в одной публикации ученого, и толщина золы в октаго-нальном помещении, вопреки ее полевой документации, указана 6-8 см.
6 Топоним Капчагай имеет широкое распространение на территории Центральной Азии в значении «скалистое ущелье, теснина в горах, каньон, проход в горах» и др. (Мурзаев, 1996, с. 110).
7 В публикациях Е.И. Агеевой отсутствует информация по элементам вооружения, однако они наличествуют в дневниках экспедиции и в последующих публикациях художника экспедиции П.В. Агапова (Агапов, Кадырбаев, 1979, с. 166).
ЛИТЕРАТУРА
1. Агапов П., Карыбаев М. Сокровища древнего Казахстана. Алма-Ата: Жалын, 1979. 252 с.
2. Агеева Е.И. Дневник Южно-Казахстанской археологической экспедиции 1959 года // Архив Института археологии им. А.Х. Маргулана. Оп. 2, д. 656. 1959.
3. Агеева Е.И. Из истории развития городской культуры Казахстана (По материалам раскопок на городище Баба-Ата) // Известия Академии наук Казахской ССР. Серия истории, археологии и этнографии. 1960. Вып. 2. С. 63-78.
4. Агеева Е.И. Цитадель // Труды Института истории, археологии и этнографии АН КазССР. Археологические исследования на северных склонах Каратау. Т. 14 / Отв. ред. Е.И. Агеева. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1962. С. 117-153.
5. Агеева Е.И., Пацевич Г.И. Отчет о работах Южно-Казахстанской археологической экспедиции 1953 года // Труды Института истории, археологии и этнографии Академии наук КазССР. Т. I. Археология / Отв. ред. В.Ф. Шахматов. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1956. С. 33-60.
6. Аскаров Ш.Д. Архитектура Тимуридов. Ташкент: San'at, 2009. 144 с.
7. Байпаков К.М. Средневековая городская культура Южного Казахстана и Семиречья (У! - начало XIII). Алма-Ата: Наука, 1986. 256 с.
8. Байпаков К.М. Древняя и средневековая урбанизация Казахстана (по материалам исследований Южно-Казахстанской комплексной археологической экспедиции). Кн. I. Урбанизация Казахстана в эпоху бронзы - раннем средневековье. Алматы: Хи-кари, 2012Ь. 390 с.
9. Байтанаев Б.А. Древности Бургулюка. Алматы, 2011. 200 с.
10. Байтанаев Б.А. Керамика Сайрама. Алматы, 2016. 316 с.
11. Байтанаев Б.А., Ергешбаев А.А., Шаяхметов А.Х. Сторожевые холмы в фортификации юга Казахстана // Вестник Калмыцкого университета. 2019. № 4. С. 21-29.
12. Байтанаев Б.А., Ергешбаев А.А., Шаяхметов А.Х. Хаммам из Ханкургана // Поволжская археология. 2023. № 2. С. 114-130.
13. Бартольд В. В. Очерки истории туркменского народа // Сочинения. Т. II, ч. 1. М.: Издательство восточной литературы, 1963. С. 547-627.
14. Брусенко Л.Г. Глазурованная керамика Чача К-КИ веков. Ташкент: Наука, 1986. 136 с.
15. Буряков Ю.Ф. Историческая топография Ташкентского оазиса. Ташкент: Фан, 1975. 204 с.
16. Волин С. Сведения арабских, персидских и тюркских источников К-ХУГ вв. о долине р. Талас и смежных районах // Труды Семиреченской археологической экспедиции. (1936-1938 gg.) Таласская долина / Материалы и исследования по археологии Казахской ССР. Т. I. / Под общ. ред. А.Н. Бернштама. Алма-Ата: АН КазССР, 1949. С. 174-197.
17. Воронина В.Л. Древняя строительная техника Средней Азии // Архитектурное наследство. Вып. 3 / ред. Б. Михайлов. М.: Стройиздат, 1953. С. 3-35.
18. Ганзакеци Киракос. История Армении. Пер. с древнеармян., предисл. и коммен. Л.А. Ханларян. М.: Наука, 1976. 425 с.
19. Древний и средневековый город восточного Мавераннахра / Отв. ред. Ю.Ф. Буряков. Ташкент: Фан, 1990. 128 с.
20. Железняков Б.А. К вопросу о сакральных ориентировках архитектурных сооружений Средней Азии античности и раннего средневековья // История и археология Семиречья. Вып. 4 / Ред. Т. А. Егорова Алматы: Фонд «Родничок», 2011. С. 89-101.
21. Караев О.К. История государства Караханидов (Х - начало XIII вв.). Дисс... докт. ист. наук. Фрунзе, 1983. 368 с.
22. Лунина С.Б. Города Южного Согда в УШ-XII вв. Ташкент: Фан, 1984. 127 с.
23. Мурзаев Э.М. Тюрские географические названия. М.: Восточная литература, 1996. 254 с.
24. Немцева Н.Б. Раскопки на территории мавзолея «Безымянный № 2» в комплексе Шахи-Зинда // История материальной культуры Узбекистана. Вып. 7. Ташкент: Фан, 1966. С. 151-161.
25. От авторов // Труды Института истории, археологии и этнографии Академии наук КазССР. Т. Археологические исследования на северных склонах Каратау / Отв. ред. Е.И. Агеева. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1962. С. 3-11.
26. Пацевич Г.И. Дневник Центрально-Казахстанской археологической экспедиции 1953 года // Архив Института археологии им. А.Х. Маргулана. Ф. 11, оп. 2, д. 266. 1953.
27. Пацевич Г.И. Дневник Южно-Казахстанской археологической экспедиции 1954 года // Архив Института археологии им. А.Х. Маргулана. Оп. 2, д. 300. 1954.
28. Ремпель Л.И. Мои современники (20-е - 80-е годы). Ташкент: Изд-во литературы и искусства. 1992. 424 с.
29. Сенигова Т.Н. Средневековый Тараз. Алма-Ата: Наука, 1972. 218 с.
30. Терновая Г.А. К вопросу о храмовой архитектуре и обрядовой практике жителей Южного Казахстана (храм VT-VIII вв. на цитадели городища Баба-Ата) // Известия НАН РК, АН РК. Серия общественных наук. 2007. № 1. С. 198-213.
31. Хмельницкий С.Г. Между арабами и тюрками. Раннеисламская архитектура Средней Азии. Берлин - Рига: Изд-во Continent, 1992. 340 с.
32. Хмельницкий С.Г. Между Кушанами и Арабами. Архитектура Средней Азии V-VIII вв. Берлин-Рига: GAMAJUN, 2000а. 291 с.
33. Хмельницкий С.Г. Пенджикентская лебедка // История материальной культуры Узбекистана. Вып. 31 / Ред. Т.Ш. Ширинов. Самарканд: Институт археологии АН РУз. 2000б. С. 135-140.
34. Ходжаев М.К. К генезису мавзолея Саманидов // Архитектура и строительство Узбекистана. 1984. № 2. С. 6-8.
35. Шарденова З.Ж. Храм огня на цитадели Баба-Ата // Известия НАН РК, АН РК. Серия общественных наук. 1998. № 1. С. 67-72.
Информация об авторах:
Байтанаев Бауыржан Абишевич, доктор исторических наук, академик Национальной академии наук РК, главный научный сотрудник Института археологии им. А.Х. Маргулана (г. Шымкент, Республика Казахстан); baytanaev@mail.ru
Байтанаев Елнар Бауыржанович, докторант Казахского национального университета им. Аль-Фараби (г. Алматы, Республика Казахстан); ebaitanaev@mail.ru
"TEMPLE" AT THE BABA-ATA FORTIFIED SETTLEMENT, A MONUMENT OF FALLACIES
B.A. Baitanayev, E.B. Baitanayev
The article deals with the results of the archaeological works, conducted at the Baba-Ata fortified settlement in 1950s. During the study of the settlement citadel, three building horizons, connected by a well with a total length of 15 m, were identified. The lower horizon of the citadel with a central domed room, where there was a well with an underground passage, turned out to be unique in its own way. Having no similar analogues, the construction on the lower horizon gave rise to a lot of different interpretations among specialists, who considered this building as a homestead, castle, temple, sanctuary, khanqah, etc. The architectural archaeological analysis of the entire complex of sources (articles, excavation journals of expedition participants, drawings and photographs of objects under study, etc.), some of which have not been published anywhere, made it possible to give a completely different interpretation and dating of the site. The Baba-Ata fortified settlement is identified with the city of Baruket in Arabic sources, it was built by the Samanids at the beginning of the 10th century as a border point in the northeast of the empire against the Guzes Initially, the lower horizon construction consisted of two floors. The lower - semibasement, which caused a lot of controversy, was a shelter with the possibility of evacuation through the underground passage during the hostilities and has no analogues, being a kind of only building in medieval architecture of Central Asia.
Keywords: archaeology, Baba-Ata, architecture, temple, sanctuary, underground passage, citadel, settlement, Samanids, Turks, Guzes.
The article was prepared as a part of BR20280993 project "Kazakhstan in ancient times and the Middle Ages: systematization and analysis of archaeological sources".
REFERENCES
1. Agapov, P., Kadyrbaev, M. 1979. Sokrovishcha drevnego Kazahstana (Treasures of ancient Kazakhstan). Alma-Ata: "Zhalyn" Publ. (in Russian).
2. Ageeva, E. I. 1959. Dnevnik Yuzhno-Kazakhstanskoy arkheologicheskoy ekspeditsii 1959 goda (Field notebook of the South Kazakhstan archaeological expedition of1959). Archive of the Institute of Archeology named after. A.Kh. Margulan. Inv. 2, file. 656.
3. Ageeva, E. I. 1960. In Izvestiia Akademii Nauk Kazakhskoi SSR. Seriia istorii, arkheologii i etnografii. (Bulletin of the Academy of Sciences of Kazakh SSR. History, Archaeology and Ethnography Series) 2, 63-78 (in Russian).
4. Ageeva, E. I. 1962. In Ageeva, E. I. (ed.). Trudy Instituta istorii, arkheologii i etnografii AN KazSSR (Proceedings of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Academy of Sciences of the Kazakh SSR) 14. Alma-Ata: Academy of Sciences of the Kazakh SSR Publ., 117-153 (in Russian).
5. Ageeva, E. I., Patsevich, G. I. 1956. In Shakhmatov, V. F. (ed.). Trudy Instituta istorii, arkheologii i etnografii AN KazSSR. Arkheologia (Proceedings of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Academy of Sciences of the Kazakh SSR. Archaeology) 1. Alma-Ata: Academy of Sciences of the KazSSR Publ., 33-60 (in Russian).
6. Askarov, Sh. D. 2009. Arhitektura Timuridov (The Timurid architecture). Tashkent: "San'at" Publ. (in Russian).
7. Baipakov, K. M. 1986. Srednevekovaya gorodskaya kul'tura Yuzhnogo Kazahstana i Semirech'ya (VI - nachalo XIII) (Medieval urban culture of South Kazakhstan and Semirechye (VI -beginning of XIII)). Alma-Ata: "Nauka" Publ. (in Russian).
8. Baipakov, K. M. 2012. Drevnyaya i srednevekovaya urbanizatsiya Kazakhstana (po materialam issledovaniy Yuzhno-Kazakhstanskoy kompleksnoy arkheologicheskoy ekspeditsii) (Ancient and medieval urbanization of Kazakhstan (based on research materials of the South Kazakhstan complex archaeological expedition). Kniga I. Urbanizaciya Kazahstana v epohu bronzy - rannem srednevekov'e. Book I. (Urbanization of Kazakhstan in the Bronze Age - Early Middle Ages). Almaty: "Khikari" Publ. (in Russian).
9. Baitanayev, B. A. 2011. DrevnostiBurgulyuka (Antiquities of Burgulyuk). Almaty (in Russian).
10. Baitanayev, B. A. 2016. Keramika Sairama (Pottery of Sairam). Almaty (in Russian).
11. Baitanayev, B. A., Ergeshbaev, A. A., Shayakhmetov, A. Kh. 2019. In Vestnik Kalmytckogo universiteta (Bulletin of the Kalmyk University). (4), 21-29 (in Russian).
12. Baitanayev, B. A., Ergeshbaev, A. A., Shayakhmetov, A. Kh. 2023. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) (2), 114-130 (in Russian).
13. Barthold, V. V. 1963. In Sochineniya (Compositions). Vol. 2, part 1. Moscow: "Izdatel'stvo vostochnoy literatury" Publ., 547-627 (in Russian).
14. Brusenko, L. G. 1986. Glazurovannaya keramika Chacha IX-XII vekov (Glazed Ceramics from Chach of the 9th -12th Centuries). Tashkent: "Nauka" Publ. (in Russian).
15. Buryakov, Yu. F. 1975. Istoricheskaya topografiya Tashkentskogo oazisa. (Historical topography of the Tashkent oasis). Tashkent: "Fan" Publ. (in Russian).
16. Volin, S. 1949. In Bernshtam, A. N. (ed.). Trudy Semirechenskoy arkheologicheskoy ekspeditsii (1936-1938 gg.): Talasskaya dolina (Proceedings of the Semirechensk archaeological expedition. (1936-1938) Talas Valley). Series: Materials and Research on the Archaeology of the Kazakh Soviet Socialist Republic. Vol. 1. Alma-Ata: Academy of Sciences of the Kazakh Soviet Socialist Republic, 174-197 (in Russian).
17. Voronina, V. L. 1953. In Mikhaylov, B. (ed.). Arhitekturnoe nasledstvo (ArchitecturalHeritage) 3. Moscow: "Stroyizdat" Publ., 3-35 (in Russian).
18. Kirakos of Gandzak. 1976. Istoriia Armenii (History of Armenia). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
19. In Buryakov, Yu. F (ed.). 1990. Drevniy i srednevekovyy gorod vostochnogo Maverannakhra. (Ancient and Medieval City of Eastern Maverannahr). Tashkent: "Fan" (in Russian).
20. Zheleznyakov, B. A. 2011. In Egorova, T. A. (ed.). Istoriya i arheologiya Semirech'ya (History and archaeology of Semirechye) 4. Almaty: "Rodnichok" Publ., 89-101 (in Russian).
21. Karaev, O. K. 1983. Istoriya gosudarstva Karahanidov (X - nachala XIII vv.) (History of the Karakhanidstate (X- earlyXIIIcenturies)). PhD Diss. Frunze (in Russian).
22. Lunina, S. B. 1984. Goroda Yuzhnogo Sogda v VIII-XII vv. (Southern Sogdia urban settlements in the 8th -12th centuries). Tashkent: "Fan" Publ. (in Russian).
23. Murzaev, E. M. 1996. Tyurkskie geograficheskie nazvaniya (Turkic geographical names). M.: "Vostochnaya literatura" Publ. (in Russian).
24. Nemtseva, N. B. 1966. In Istoriya material'noj kul'tury Uzbekistana (History of material culture of Uzbekistan) 7. Tashkent: "Fan" Publ., 151-161 (in Russian).
25. From authors. 1962. In Ageeva, E. I. (ed.). Trudy Instituta istorii, arkheologii i etnografii AN KazSSR (Proceedings of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Academy of Sciences of the Kazakh SSR) 14. Alma-Ata: Academy of Sciences of the Kazakh SSR Publ., 3-11 (in Russian).
26. Patsevich, G. I. 1953. Dnevnik Tsentral'no-Kazakhstanskoy Arkheologicheskoy ekspeditsii 1946 g. (Diary of the Central Kazakhstan Archaeological Expedition of1946). Archive of the Institute of Archeology named after. A.Kh. Margulan. Fund 11, Inv. 2, d. 266 (in Russian).
27. Patsevich, G. I. 1954. Dnevnik Yuzhno-Kazakhstanskoy arkheologicheskoy ekspeditsii 1954 goda (Diary of the South Kazakhstan archaeological expedition of 1954). Archive of the Institute of Archeology named after. A. Kh. Margulan. Inv. 2, d. 300 (in Russian).
28. Rempel, L. I. 1992. Moi sovremenniki (20-e - 80-e gody) (My contemporaries (20s - 80s)). Tashkent: Literature and art Publ. (in Russian).
29. Senigova, T. N. 1972. Srednevekovyy Taraz (Medieval Taraz). Alma-Ata: "Nauka" Publ. (in Russian).
30. Ternovaya, G. A. 2007. Izvestiia Natsional'noi Akademii naukRespubliki Kazakhstan. Seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) 1, 198-213 (in Russian).
31. Khmel'nitskii, S. G. 1992. Mezhdu arabami i tyurkami. Ranneislamskaya arkhitektura Sredney Azii (Between Arabs and Turks. Early Islamic architecture of Central Asia). Berlin - Riga, "Continent" Publ. (in Russian).
32. Khmelnitsky, S. G. 2000. Mezhdu Kushanami i Arabami. Arhitektura Sredney Azii V-VIII vv. (Between the Kushans and the Arabs. Architecture of Central Asia of V-VIII centuries). Berlin-Riga: "GAMAJUN" Publ. (in Russian).
33. Khmelnitsky, S. G. 2000. In Shirinov, T. Sh. (ed.). Istoriya material'noy kul'tury Uzbekistana (The History ofmaterial culture ofUzbekistan) 31. Samarkand: Institute of Archaeology of the Academy of Sciences of the Republic of Uzbekistan Publ., 135-140 (in Russian).
34. Khodzhaev, M. K. 1984. In Arhitektura i stroitel'stvo Uzbekistana (Architecture and construction ofUzbekistan) 2, 6-8 (in Russian).
35. Shardenova, Z. Zh. 1998. In Izvestiia Natsional'noi Akademii nauk Respubliki Kazakhstan. Seriia obshchestvennykh nauk (Bulletin of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Social Sciences Series) 1, 67-72 (in Russian).
About the Authors:
Baitanayev Bauyrzhan A. Academician of the National Academy of Sciences of the Republic of Kazakhstan, Doctor of Historical Sciences, General researcher of the Institute of Archeology named after A.Kh. Margulan. Dostyk Ave., 44, Shevchenko Str. 28, 050010, Almaty, Republic of Kazakhstan; baytanaev@mail.ru
Baitanayev Elnar B. Al-Farabi Kazakh National University. Al-Farabi Avenue 71, 050040, Almaty, Republic of Kazakhstan; ebaitanaev@mail.ru
Статья принята в номер 01.06.2024 г
