CC BY
46
Зарубежная литература. Сравнительное литературоведение. Проблемы художественного перевода
Поэтика жанров зарубежной литературы. Всемирная литература в контексте культуры/. Диалог художественным традиций. Поэтологический анализ текста
УДК 82.09
А. Г. Волкова
«ХРАМ» ДЖОРДЖА ГЕРБЕРТА И «ЦЕРКОВЬ» КАРОЛЯ ВОЙТЫЛЫ: ИМАГОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Статья посвящена сравнительному анализу стихотворений английского поэта XVII в. Дж. Герберта и польского поэта XX в. К. Войтылы (папы Иоанна Павла II) на уровне образности. Цель - показать общность поэтических систем, основанную не столько на прямом заимствовании, сколько на несознательных интертекстуальных перекличках. Выводы статьи применимы к тексту как к языковому и философскому понятию.
The article contains a comparative study of the poetic imagery of 17 c. English poet George Herbert and 20 c. Polish poet Karol Wojtyla (Pope John Paul II). The author aims to prove similarity of their poetical systems based not so much on direct borrowings but on unintended intertextuality. The main points of the article can be applied to linguistic and philosophical aspects of text analysis.
Ключевые слова: образная (имагологическая) система, текст, религиозный контекст, метафора, сравнительное изучение.
Keywords: image system, text, religious context, metaphor, comparative studies.
Цикл стихотворений Кароля Войтылы (впоследствии - папы римского Иоанна Павла II) «Церковь» (Kosciol) был написан в 1957 г. Поэма Джорджа Герберта «Храм» (The Temple), где в данном случае важна вторая, наиболее объемная и известная часть «Церковь» (The Church), относится к 1630-1633 гг. Эти произведения, отделенные друг от друга веками, объединяет имагологический аспект рассмотрения - аспект, связанный с системой образов художественного произведения.
Образ, на котором строятся стихотворения и Войтылы, и Герберта, - это образ храма. Такое
ВОЛКОВА Анна Геннадьевна - аспирант кафедры истории зарубежной литературы Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова © Волкова А. Г., 2009
совпадение структуроорганизующих образов обусловлено обращением двух религиозных поэтов к общему первоисточнику - Библии. В Священном Писании храм - многозначный образ-символ: это и человеческое сердце, и Божий Дом, и Сам Господь. В Новом Завете храм в иносказательном значении часто встречается в Евангелии от Иоанна: «Иисус сказал им: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его... Он говорил о храме тела своего» (Ин.2:19-21); «В доме Отца Моего обителей много.» (Ин.14:2); «кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин.14:23). В апостольских посланиях образ храма характерен для посланий апостола Павла, который использует этот образ как обозначение тела и души человека: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1Кор.3:16-17); «Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: "Вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом"» (2Кор.6:16); «Бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает и святой храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» (Ефес.2:20-22). Библия как основа христианства является основой и для христианской религиозной поэзии. С этой точки зрения сходство образных систем лирики английского поэта-метафизика XVII в. и польского поэта ХХ в. представляет собой только случай простого совпадения. В лирике Герберта и в стихотворениях Войтылы человеческое сердце, душа осмысливается в контексте указанных «архитектурных» метафор Библии.
Более интересно это сходство проявляется в реализации указанной библейской метафоры в образных системах стихотворений Войтылы и Герберта. У обоих поэтов метафора храма предельно конкретизируется, так, что отдельные стихотворения строятся на образе какой-либо архитектурной детали храма. Эта деталь может становиться обозначением, например, человеческой души или какого-то нравственного понятия.
Поэтому, с одной стороны, применительно к имагологическому аспекту стихотворений и Герберта, и Войтылы можно говорить о приеме поэтической конкретизации. Помимо этого, библейская метафора храма в стихотворениях усложняется, разворачивается. Образ храма - человеческой души - перестает быть только элементом образной системы стихотворения: он организует собой поэтическое пространство, превращая все стихотворение в развернутую метафору.
В тексте поэмы Герберта есть несколько стихотворений, особым образом реализующих метафору храма. Они не рассредоточены в поэме, но располагаются рядом и представляют собой небольшой комплекс так называемых «архитектурных» стихотворений. Определенный элемент храмовой архитектуры становится у Герберта зн<ком, за которым почти всегда скрывается какая-либо нравственная категория. Всего таких стихотворений пять: «Церковные статуи» (Church-monuments), «Церковная музыка» (Church-music), «Церковный замок и ключ» (Church-lock and key), «Церковный пол» (The Church-floore), «Окна» (The Windows). Текст поэмы Войтылы представляет собой реализацию и конкретизацию обозначенной метафоры храма, однако характеризуется большей сложностью языка и затемненностью смысла по сравнению со стихотворениями Герберта. Но и в том, и в другом случае стихотворения представляют собой сложную развернутую метафору. Например, и у Войтылы, и у Герберта есть стихотворения, где основным становится образ церковного пола: в поэме Герберта это стихотворение «Церковный пол» (The Church-floore [1]), в поэме Войтылы - «Пол» (Posadzka [2]).
В указанных стихотворениях храмовое пространство превращается в Текст, который прочитывается поэтом. «Церковный пол» Герберта строится на характерной для него метафоре «человеческое сердце - камень». Такой образ открывает поэму: в стихотворении «Алтарь» (The Altar) каменный алтарь обозначает сердце человека. Но в стихотворении «Церковный пол» Герберт предельно конкретизирует образ: различные породы камня, из которых состоит пол, -это различные добродетели: speckled stone... so firm and strong / Is Patience: / .black and grave. Humilitie: / .But the sweet cement ... is Love / And Charitie... (рябой камень. такой строгий и крепкий / Это Терпение; / .черный и мрачный / . Смирение; / .Но сладостный цемент. это Любовь / И Милосердие..). Далее метафора все более и более разворачивается, и в конце стихотворения становится ясно, что церковный пол -это сердце человека. Эта мысль приводит к мысли о Сотворившем и храм, и храмовый пол: Blest be the Architect, whose art / Could built so strong
in a weak heart (Благословен тот Архитектор, чье искусство / Смогло выстроить так крепко в слабом сердце). На примере этого стихотворения видно, что Герберт не сразу дает читателю готовый, целостный образ, а как бы постепенно подводит читающего к определенным выводам. Чтение такого стихотворения рассчитано прежде всего на разум, а не на эмоцию, на способность соединять, сопоставлять в уме различные образы и понятия (каменные плиты церковного пола -это терпение, смирение и так далее, Бог - Архитектор, человеческое сердце - храм). При этом метод Герберта можно условно назвать методом «от известного к неизвестному»: поэт идет от реальных, всем понятных вещей к вещам духовным, умопостигаемым, недоступным чувственному восприятию. Один из исследователей поэзии Герберта Стэнли Фиш связал этот метод с порядком и методикой катехизации в Западной Церкви. Известно, что Герберт был приходским священником англиканской церкви и много внимания уделял образованию и воспитанию своей паствы. Это нашло выражение и в его поэзии: «Герберт интересуется Церковью и ее внутренним убранством не как поводами для аллегории (хотя и пишет несколько стихотворений в этом ключе), но как этапами пути к совершенствованию, которое является одновременно и познанием нового, и введением в литургическую практику» [3]. Храмовая архитектура - это эмблема нравственных понятий. Описание храмового интерьера, доступного чувственному восприятию, -это только одна из ступеней духовного восхождения. Земное, доступное человеческому разуму и созерцанию, является эмблемой неземного, невидимого.
Одноименное стихотворение Войтылы «Пол» (Posadzka) реализует ту же метафору, в которой церковный пол становится «внутренним пространством» (nie tylko przestrzenie renesansowej budowli, ale takze przestrzenie W Nas - не только пространство ренессансной постройки, но и пространство в нас). Как и у Герберта, здесь внешнее пространство интериоризируется, становясь обозначением духовных, нравственных понятий. С другой стороны, в стихотворении Войтылы пол - это сам апостол Петр: To Ty, Piotrze. Chczesz bye tutaj Posadzk , by po Tobie przechodzili / ... by szli tam, gdzie prowadzisz ich stopy. / Chczesz bye Tym, który sluzy stopom - jak skala raciczkom owiec. (Это ты, Петр. Хочешь быть здесь Полом, чтобы по тебе шли / . чтобы шли там, где ведешь. / Хочешь быть Тем, который служит ногам человека, как скала - копытам овец.). Здесь Войтыла обыгрывает значение имени Петр - «камень»: Петр - это и каменный пол, по которому верующие приходят к Богу, и скала, то есть нечто незыблемое. Эта скала (Петр)
ведет верующих (овец, паству) к пастбищу, которое «есть Крест» (Pastwiskiem jest krzyz). Таким образом, пол - это путь к Кресту, который есть пища для души («пастбище»). Здесь необходимо отметить еще одно интересное совпадение, которое прослеживается на уровне образа. Одно из стихотворений Герберта («Рождество», Christmas), не входящее в группу так называемых «архитектурных» стихотворений, строится как эмблема. Если бы это стихотворение можно было изобразить, то картинка представляла бы собой пастухов, пришедших поклониться родившемуся Христу. Но далее в стихотворении разъясняется: пастух - это человеческая душа (soul), стадо - это человеческие мысли, слова, поступки (thoughts, words, deeds), пастбище - это Божье слово (thy word), источники вод - Божественная милость (thy grace). В уже проанализированном стихотворении Войтылы «Пол» используется тот же эмблематический прием. Этот прием действует в пределах образности, традиционной для западного христианства: овцы - это паства (верующий народ), апостол Петр (по преданию, первый римский папа) - «пол» (Posadzka), основа, скала (skala), по которой идет паства. Последнее предложение стихотворения Войтылы содержит в себе образ, перекликающийся с образом стихотворения Герберта. Символический образ пастбища вписывается в организацию художественного пространства в стихотворениях и Герберта, и Войтылы. Однако немного различно осмысление этого образа: у Герберта «пастбище - это Твое слово» (the pasture is thy word), у Войтылы «пастбище - это Крест» (Pastwiskiem jest krzyz). Такая разница в осмыслении стирается богословской интерпретацией: Божественное слово - это проповедь Христа или слово Священного Писания, но Крест, Страсти Христовы -это тоже своеобразная, безмолвная проповедь, являющая человеку истинное смирение и величие. И в том, и в другом случае образ пастбища выступает как эмблема, обозначающая духовную пищу верующих. Таким образом, выстраивается мыслительная цепочка: Божественное Слово -Христос - Крест - пища верующим (то, без чего не может существовать христианин).
Как видно из приведенных текстов, Войты-ла-поэт развивает метафору храма в несколько ином ключе, нежели Герберт. Однако механизм разворачивания и функционирования метафоры остается тем же: видимое становится эмблемой, символом невидимого. Поэзия Войтылы, как и поэзия Герберта, направлена не на эмоциональное восприятие, а на интеллектуальное постижение. В этом смысле и Герберт, и Войтыла являются поэтами-метафизиками, а не мистиками. Под мистическим состоянием обычно понимают озарение, экстаз, которые носят дискретный,
прерывистый характер. Метафизическая поэзия -это поэзия скорее не чувства или эмоции, но мысли. Размышление, сосредоточение, поиски аналогий по своей сути не дискретны, но продолжительны. Эта особенность лирики двух поэтов обусловила выбор такого поэтического приема, как сложная метафоризация образов. Механизм образования метафоры строится на принципе аналогии: одна вещь уподобляется другой по признакам сходства или контраста. При этом, в отличие от простого сравнения, метафора требует большего читательского участия: читатель, сополагая в уме два образа, занимается поисками той основы, которая позволила автору соединить эти образы.
При подобном сравнении двух образных систем в творчестве различных авторов возникает вопрос о возможности прямого или опосредованного влияния творчества английского поэта-метафизика XVII в. на творчество Войтылы. Знакомство Войтылы с духовной поэзией и прозой святого Иоанна Креста (Сан Хуан де ла Крус, 1542-1592) может послужить здесь отправной точкой. Известно, что Кароль Войтыла очень интересовался духовностью испанского мистика и даже посвятил ему две научные работы, в которых рассмотрел опыт веры испанского мистика. Кроме того, Т. С. Элиот, также размышлявший о духовности св. Иоанна Креста, сравнивал его поэзию с поэзией английских метафизиков и сближал ее с поэзией Джорджа Герберта [4]. Эти рассуждения Элиота, возможно, были знакомы Войтыле, и через них он познакомился с наследием английских поэтов XVII в. Такие утверждения остаются на уровне предположения.
Однако сравнение поэтического текста Вой-тылы и нескольких стихотворений Герберта может проходить не только в плоскости «теории источников», которая занимается поиском и исследованием каузально-генетических связей между произведениями. Связь двух поэтических произведений можно осмыслить и на уровне коннотации, то есть в аспекте интертекстуальности. В этом случае поэтический текст Войтылы предстает своеобразным интертекстом, то есть текстом, связанным с другими текстами. Однако эта связь не является прямой и доказуемой, скорее наоборот, об интертекстуальности можно говорить только тогда, когда связь текстов существует на уровне отсылки, культурного кода. Такая связь должна существовать только на уровне бессознательного использования одним текстом (текстами) других текстов. Коннотация здесь понимается так, как ее определял Ролан Барт: «...коннотация. представляет собою связь, соотнесенность, анафору, метку, способную отсылать к иным - предшествующим, последующим или вовсе ей внеположным - контекстам. коннотация -
это способ ассоциирования, осуществляемый текстом-субъектом в границах своей собственной системы» [5]. О подобном функционировании элементов текста писал и Жак Деррида: «Никакой элемент не функционирует и не означает. иначе как отсылая к какому-то другому элементу, прошлому или будущему.» [6]. Текст у Дер-рида - это некое собрание отсылок к другим текстам. Если рассматривать поэтический текст Войтылы как интертекст, то нет необходимости доказывать непосредственное знакомство польского поэта с творчеством Герберта. Стихотворения Войтылы оказываются связанными со стихотворениями Герберта на отсылочном уровне. Если пользоваться терминологией, которую использовал Деррида, можно говорить о «следах» образной системы и поэтического метода Герберта в поэзии Войтылы. Здесь можно использовать и термин «культурно-исторический (духовный) код», также важный в теории интертекстуальности. Существование кода означает, что существуют некие ассоциативные поля, сверхтекстовая организация значений, вызывающая представление об определенной, уже сложившейся структуре. Код - это то, что помогает структурировать и оценить реальность. Для поэтического цикла Войтылы таким кодом является сложный метафоризм и эмблематика, восходящие к более раннему европейскому искусству. Поэтому поэтический цикл Войтылы может читаться через призму стихотворений Герберта, которые выступают в данном случае в роли «ключа», помогающего рецепции и интерпретации текстов Войтылы.
Таким образом, текст Войтылы как поэтическая система, важным элементом которой является образ, отсылает к поэтической системе Герберта. Эта отсылка действует на имагологичес-ком уровне и включает творчество Войтылы-по-эта в общеевропейский контекст религиозной литературы.
Примечания
1. Текст поэмы Герберта на английском языке цитируется по изданию: Herbert G. The Works. Oxford, 1964. LXXVII; 619 p. Подстрочник мой - А. В.
2. Текст поэмы Войтылы на польском языке цитируется по изданию: Wojtyla K. Pojezie i dramaty. Krakow, 1980. 407 s. Подстрочник мой - А. В.
3. Fish S. The living temple: George Herbert and Catechizing. L., L. A., 1978. P. 140.
4. Herbert G. The Critical Heritage / ed. by C. A. Patrides. L., 1983. P. 332-336.
5. Барт P. S/Z. M., 2001. C. 35.
6. Деррида Ж. Позиции. M., 2007. C. 36.
УДК 82-311.6
A. H. Шохина
ЭПОХА СРЕДНЕВЕКОВЬЯ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ В. СКОТТА И М. Н. ЗАГОСКИНА
Обращение к эпохе Средневековья создавало для В. Скотта и Загоскина дополнительные трудности в интерпретации исторического материала, потому что романисты могли опираться лишь на небольшое количество литературных памятников. Шотландский романист воскресил на страницах своего исторического романа дух и нравы эпохи Средневековья, показал людей прошлого, которые мыслили иначе, чем его современники. М. Н. Загоскин в создании своих средневековых романов пользуется такими достижениями Скотта, как описание местного колорита и включение в повествование элементов готики. Кроме того, русский романист активно использует фольклор, который во многом определяет сказочный характер его повествования.
Interpreting the Middle Ages historical material was problematic for W. Scott and M. Zagoskin as they could use only a small amount of authentic literary works. In his historical novels the Scottish novelist reconstructed the spirit and customs of the Middle Ages, pictured people of the old time, whose way of thinking differed greatly from that of modern people. Creating his novels about the Middle Ages Zagoskin used such Scott's method as description of local coloring and usage of gothic elements. Besides, the Russian novelist actively used Russian folklore, which determined fairy-like character of his narration.
Ключевые слова: эпоха Средневековья, исторический роман, фольклор, В. Скотт, М. Н. Загоскин.
Keywords: the Middle Ages, historical novel, folklore, W. Scott, M. Zagoskin.
Вальтер Скотт (Scott, Walter) (1771-1832), обращаясь к эпохе Средневековья в исторических романах «Айвенго», «Обрученные», «Граф Роберт Парижский», «Анна Гейерштейн, или Дочь тумана», вдохновил русских писателей-романтиков с неослабевающим энтузиазмом искать свое собственное, национальное Средневековье [1]. В начале 30-х гг. XIX в. появились первые исторические повести, посвященные русскому Средневековью: «Роман и Ольга» А. Бестужева (1828), «Повесть о Симеоне, Суздальском князе» Н. Полевого (1828), «Гаральд и Елисавета» (1831) В. Эртеля, «Клятва при гробе Господнем» Н. Полевого (1832), «Кощей Бессмертный» (1833) и «Светославич, вражий питомец» (1835) А. Вельт-мана, «Довмонт, князь Псковский» (1835) А. Андреева и др.
Русское Средневековье привлекало М. Н. Загоскина (1789-1852), изобразившего эпоху Смут-
ШОХИНА Анастасия Николаевна - аспирант кафедры всемирной литературы Нижегородского государственного педагогического университета © Шохина А. Н., 2009
