CC BY
291
УДК 11
Г.П.Меньчиков
ГУМАНИЗМ: КЛАССИЧЕСКИЙ, НЕКЛАССИЧЕСКИЙ И НЕОКЛАССИЧЕСКИЙ
В статье обосновывается концепт, что гуманизм не умер, несмотря на усиленные на него нападки, поскольку это не чье-то пожелание, а онтологический факт и объективный атрибут человеческого бытия. Однако он, не изменяя своей изначальной сущности, исторически корректирует свое содержание.
Ключевые слова: бытие, сущность человека, неоклассический гуманизм, антропный поворот, биофилия, негантропы, культура, санация, экзистенциальные потребности, перенаселение, бедность, метафизический терроризм.
Gennady P. Men’chikov Humanism: classical, non-classical and neo-classical
In the present article it is substantiated that humanism is still alive in spite of the attempts to prove the contrary because this is an ontological fact and objective attribute of the human existence rather than someone’s wish. Nevertheless, bearing the same original essence, the content of humanism is undergoing serious changes.
Key words: existence, human essence, neo-classical humanism, anthropologic switch, biophilia, culture, sanitation, existential needs, overpopulation, poverty, metaphysical terrorism.
Постановка проблемы. Проблема гуманизма имеет чрезвычайное для человечества и нашей страны значение. Уже хотя бы потому, во-первых, что на гуманизм усилились циничные нападки, особенно со стороны части постмодернизма, говоря даже о его «клинической смерти». Во-вторых, потому, что человек испытывает страдание, которое включает как экзистенциальное, так и социальное переживания. В-третьих, второе осевое время, которое переживает человечество, проходит болезненно и сопровождается волной некрофилии, в том числе в крайней ее форме - терроризме. Цель данной статьи -обоснование концепта о том, что гуманизм не умер, несмотря на усиленные на него нападки, поскольку это не чье-то пожелание, а онтологический факт и объективный атрибут человеческого бытия. Однако он, не изменяя своей изначальной сущности, исторически корректирует свое содержание.
Исторические типы гуманизма. Гуманизм в стадии предгуманизма проявлялся уже в философской мысли Древности. Гуманизм скорее как генетическая реакция живого организма (отрешенность от желаний), как сочувствие человеку, с его неясной интенцией как спастись (а не жить) человеку в этом «тленном мире», проявился особенно в древнеиндийской религиозно-философской мысли и образе жизни. «Пятеричная привязанность к существованию есть страдание. То, что отрешенностью называют, знай это как йогу, Кандава; ибо не бывает никакой йоги без отрешенности от желаний» [1].
Однако впервые гуманизм как осмысленная идея человечности сформировался в период Возрождения и Просвещения в западноевропейской культуре и сформировался в противовес средневековому миро-воззрению. Общая причина - накопились не только достижения, но и страдания в истории человечества, а также религиозно-мистический взгляд на сущность человека. Более конкретно дело обстояло следующим образом. Как известно, в центре средневекового мировоззрения стоял Абсолют в виде Бога. Отсюда вытекала идея греховности земной жизни, плоти человека, наслаждения, идея оправдания любого страдания, идея иерархии и зависимости, несвободы от абсолюта и абсолютизма, с неминуемым поощрением нарушений различных прав человека. В том числе и эти причины привели западноевропейскую культуру к очередному кризису, а восточноазиатскую к длительной стагнации. Поэтому вместо средневекового иллюзорного и унижающего взгляда на человека
- человек есть проекция Бога, раб божий, тварь дрожащая или волюнтарист-тиран, но богопомазанник -возникает гуманизм как идея. Гуманизм прошел и проходит свои стадии развития: классический, неклассический и современный неоклассический гуманизм.
В классическом гуманизме Возрождения и Просвещения ядром гуманистической идеи стало иное понимание сущности человека. Человек стал пониматься больше частью Природы, а уже не Бога, отсюда возникает иное требование - беспрепятственного удовлетворения его, человека, «земных» потребностей, которые ранее были зажаты аскетической направленностью религии. Для устранения этой зажатости были провозглашены принципы свободы, равенства и братства. Они дали дорогу знанию, промышленной революции. Капитализм, вначале, провозгласив равенство, впервые в истории обратил внимание на каждого «незаметного» человека. XIX век в европейской литературе посвящен «маленькому человеку», который в главном ничем не отличается от самых именитых граждан.
Но подлинное сочувствие человеку зависело, как оказалось, не от этого, а от ответа на вопрос другого уровня: что такое мир и что есть человек как человек в таком мире. Исторически движение гуманистической мысли шло от гуманизма «мы» к гуманизму «я». Однако страдала, по меньшей мере,
тремя недостатками. В традиционных культурах (1)ценность индивида и личных свобод либо не выдвигалась, либо уходила на второй план. Ценность человека в западноевропейской культуре была провозглашена, но (2)связана она оказалась пока с его ролью лишь в качестве субъекта и объекта, а не человека. Постепенно еще и товарно-денежные отношения между людьми привели к тому, что человек превратился в средство, в функцию, в вещь, а от гуманистической идеи осталась одна декларация. (3)Всегда находилась какая-либо более важная идея, которая оказывалась выше, «дороже» человека, требовала в жертву его реальную жизнь.
Итак, классический гуманизм рационализируется, был и остается благим в своих пожеланиях, но декларативным, утопическим. Более того, будучи механистически-утилитарно-рационализируемым гуманизм стал опасным, оказался и нередко остается ширмой для неблаговидных действий. Действий по «изменению мира»: таких как войн, социальных революций, массовых репрессий, терроризма, вместо мирных духовно-куль-турных, производственно-экономических и организационно-политических форм социального регулирования. Любой крупный или средний мерзавец начинает с «пожелания» добра человечеству, подчас искреннего. Получилось так, что прежний классический гуманизм, как говорится, пил и пьет «нектар не иначе как из черепов убитых» (К.Маркс). Такие мыслители, как Маркс, Ницше, Хайдеггер, Фуко, Делёз дали свой ответ на вызов времени в терминах «отчуждения», «вырождения», «бездомности», «безумия», «шизофрении».
Неклассический гуманизм. Поэтому не случайно негативная часть неклассицизма или постмодерна с её презрением к высоким понятиям, безжалостно лишила гуманизм его былой значимости. Философская теория гуманизма стала редко разрабатываться и идеологизироваться. Термин «гуманизм» в достаточной мере политизировался, стал излюбленным термином демагогов всех мастей. «Гуманизм» часто выступает либо идеологическим оправданием корыстных целей, либо сознательным вуалированием антигуманной социальной практики. К сожалению, и в нашей стране всем знакомы лозунги «загоним человечество к счастью!» или «все для человека, все во имя человека!», лицемерно прикрывавшие произвол правящей номенклатуры.
Взаимосвязанные глобальные кризисы современности, порожденные однобокостью техногенной циви-лизации, довершили разгром традиционного классического гуманизма Возрождения и Просвещения. Во-первых, это катастрофическое перенаселение человечества и неизбежно вызванный им социокультурный кризис («кризис идентичности» и «кризис управления», «антропный кризис»). Во-вторых, создание финального оружия - ядерного и другого оружия массового уничтожения, - поставившего человечество на грань самоуничтожения. В-третьих, экологический кризис. В-четвертых, глобальный кризис в управлении и другие. Человек стал терять себя; как говорится, «Земля заболела человеком». Под воздействием также нечеловекоразмерного использования новых информационных технологий человек стал утрачивать свою индивидуальность, жертвовать свободой во имя высокого уровня потребления или голодного выживания, превращаться в объект манипуляции части средств массовой информации, становиться «винтиком» постиндустриального общества, с одной стороны, и претендовать на место циничного демиурга (метафизический терроризм), с другой. Забитость одних и бездуховная гордыня других обуяли человечество[2]. Попытки возродить гуманистическое мировоззрение применительно к новым реалиям неоднократно предпринимались интеллектуалами в форме декларирования «Гуманистического манифеста» в 1933,1973,1980,2000 годах. Однако в исследованиях по гуманистической проблематике не достигнуто даже согласие в понимании значения этого слова.
Неоклассический гуманизм. Тем не менее, с 70-х годов ХХ века в связи с детерминацией «второго осевого времени» начала формироваться и следующая стадия гуманизма - как мировоззрения, умонастроения и образа жизни. Наиболее чуткие творцы, способные на производство и актуализацию смыслов уловили тектонический сдвиг эпохи к положительному образу того, что было исковеркано или выброшено «на свалку истории» негативистской частью неклассицизма и постмодернизма, подвергалось развенчанию, а не только переосмыслению. Люди вновь соскучились по «хорошему», людям «снова захотелось жить». В неоклассической культуре стали утверждаться «новые» ценности - не только нарратив, но на новой основе истина, красота, порядочность, творчество, понимание, любовь, глубина, широко понимаемая польза. В противовес утверждениям постмодернистов об «исчезновении человека», стала очевидна интенция утвердить реальное достоинство каждой личности. Вековая культура стала вновь понемногу входить в их плоть и кровь. Стало возвращаться уважение к закону и рациональному мышлению, причем на более тонкой и глубинной основе. Нельзя не заметить, что болезненно, но в мире начинаются такие изменения, которые квалифицируют «как возможную духовную революцию, соизмеримую с той, которая произошла в эпоху Возрождения» (В.С.Стёпин) [3].
Начался возврат и к гуманизму на новой онтологической и аксиологической основе. З.В.Фомина справедливо заметила, что человеческая мысль нередко умаляла значение естественных потребностей
человека, предъявляя к нему тяжелые, фактически невыполнимые требования. За этим прочитывается, конечно, стремление подчеркнуть его социальную и духовную природу. Но эти требования посильны только для некоторых людей.
Итак, особенно во второй половине ХХ века разрабатывается обновленный или неоклассический гуманизм. Он обусловлен глобальными сдвигами в экономической, социальной, политической и духовно-культурной сферах. В его основе лежат конкретные идеи и собственно гуманизма: «соединения культуры и этики» в философии жизни А.Швейцера, «гуманистического психоанализа» Э.Фромма, «гуманистической этики» А.Маслоу, «гуманистического экзистенциализма» В.Франкла, гуманистических работ Ю.Г.Волкова, П.С.Гуревича, А.А.Гусейнова, А.В.Кувакина, В.А.Лекторского, М.К.Мамардашвили, В.С.Степина, И.Т. Фролова и других ученых, повернувшихся лицом к незаметно наступающей с 70-х годов ХХ века иной неоклассической стадии развития человечества.
Сущность неоклассического гуманизма состоит в том, что человек здесь начинает рассматриваться а) с позиции жизни как абсолютной ценности, в собственном человеческом надфункциональном бытии, в качестве человека, высшей ценностью бытия, а не в качестве какой-либо функции бытия, вещи, средства; б) рассматривается целостно, а не дробно; в) рассматривается реалистично, а не утопически, не модально, не идеологически.
Исходными категориями здесь стали «бытие» и «небытие» и их соотношение (Н.М.Солодухо), возвращенные из забытья (от Парменида). Без них невозможно обойтись, понять глубину неоклассической философии и неоклассического гуманизма[4]. Здесь «жизнь» впервые становится философской категорией. Исходным принципом отсюда является бытие как «благоговение перед жизнью как таковой», разработанным особенно А.Швейцером, Э.Фроммом, В.Франклом, М.К.Мамардашвили и другими.
Иногда полагают, что нет критерия добра и зла, что такие критерии релятивны, лишь нарративны, а потому ненадежны или прагматичны. Однако такой критерий есть: им является соотношение жизни и смерти, от которого никому не удастся увернуться, который весьма верифицируем. «Добро - то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей» - лучше
Э.Фромма здесь не скажешь. Отношение к жизни и смерти есть критерий всех других критериев. «Добро
- это все то, что служит жизни; зло - все то, что служит смерти, душит жизнь, сужает, зажимает (и, в конце концов, раздирает в клочья)»[5].
Каждый человек уникален во Вселенной, человеческая жизнь есть ценность сама по себе. Смысл жизни человеческая жизнь не утрачивает никогда, жизнь имеет смысл до последнего дыхания, жизнь оправдывает себя своим существованием (В.Франкл). Жизнь есть задача, миссия человека сбыться, жить, быть в мироздании и удержаться человеком, что так непросто (М.К.Мамардашвили). А это значит «принимать жизнь серьезно», быть сознающим и ответственным за жизнь, не рассматривать «мир как инструмент или как средство для достижения самоактуализации», изначально не «обесценивать мир» (Э.Фромм).
Мировоззренческое недопонимание всего этого (когда в классическом гуманизме всегда находилось что-то важнее, чем жизнь человека) - путь к обесчеловечиванию, одна из фундаментальных причин парадоксальности прежнего гуманизма. Если мир, жизнь, человек превращен в средство для гуманизма, то такой гуманизм способен превратить жизнь в мучение. Непозволительное отношение к человеку становится неизбежным.
Итак, неоклассический гуманизм постепенно переставляет местами гуманизм и жизнь: вместо «сначала гуманизм, а потом жизнь», становится «сначала жизнь, а затем речь может идти о гуманизме». Постепенно становится понятно, что если даже правильная идея оказалась выше человеческой жизни, то, значит, заболела идея, что-то случилось с самой идеей. Сегодня в мире эта перестановка происходит весьма болезненно, но происходит. Впервые стало важно учесть жизнь живого человека - живущего, переживающего, а не надуманного (утопического) или упрощенного (умерщвленного, овещвленного, обиологизированного, огносеологизированного) «объекта» и «субъекта».
Философия «современного гуманизма» связывает гуманизм с интимной глубиной человеческой индивидуальности; с единством гуманизма и бытия мироздания; с единством гуманизма и разумности человека и человечества. Одним из первых у нас эти грани бытия гуманизма развивал И.Т.Фролов и его последователи. Гуманизм э то «последние вопросы бытия», вопросы о смысле жизни, о смерти и бессмертии человека и рода человеческого, вопросы внутреннего осмысления себя в мироздании, в универсальности и уникальности. Гуманизм не надуман, имеет глубинные корни в самом бытии мироздания. «Гуманизм - естественный результат мировой эволюции». Гуманизм это «зрячая сознательная гуманность, гуманизм сегодня невозможен не в единстве с разумностью. Гуманизм без разума превращается в «бессильную, погрязшую в мистицизм гуманность», как и разум без гуманности
превращается в «самоубийственный разум» [6].
Гуманизм и потребности. Современный гуманизм полагает, чтобы понять бытие живого невыдуманного человека необходимо связывать ценности непосредственно с потребностями. Ценности выражают приоритет тех или иных потребностей в определенные моменты развития человека. Исходя также из идеи целостности живого человека, А.Маслоу и другие исследователи сущности человека строят иерархию потребностей. В ней они различает три уровня потребностей: естественные, социальные и метапотребности. К естественным потребностям он относит физиологические потребности и потребности в безопасности. К социальным - потребности в общении, в уважении и в признании, в любви, привязанности и принадлежности к определенной социальной группе, потребность в самоактуализации, то есть потребность в осуществлении своей конструирующей сущности и талантов. К метапотребностям относятся такие, которые лежат за пределами условий собственно проживания и адаптации человека. (Когда у животного все исполнилось, у человека после этого все только начинается). На них стоит остановиться отдельно.
Метапотребности это особые потребности, на которые раньше наука практически не обращала внима-ния. Их специфика в том, что они над-и-послеадаптационные потребности, их называют метафизическими, хотя мы бы их назвали скорее экзистенциальными потребностями. С первого взгляда они кажутся ненужными, излишними. Однако они объективны, Кратко говоря, это потребности нужности бытию, это такие потребности, где человек как часть мироздания «наконец-то остался наедине с самим собой», переживает «потаенные основы» своего бытия в мироздании, «то, что делает человека человеком», живущим здесь и сейчас, но в вечности, один на один с вечностью бытия, переживает свою нужность мирозданию, вечности [7].
Метапотребности есть у каждого человека. Речь идет об объективно присущем любому человеческому существу «излишестве», без которого человек в качестве человека невозможен. Он, конечно, не умрет, просуществует, но тогда не в качестве человека, а в качестве вещи, функции, средства, инструмента, орудия, машины, марионетки бытия. Ну и что? Да, но тогда он начинает «почему-то» маяться, томиться, нервничать, психовать, начинает подступать некая «тошнота». А нам важно понять любого человека. Эти экзистенции-из-лишества обязательно заявляют о себе в человеческом существе, правда в различной форме и степени. В конструирующе-созерцательной - в виде нуждаемости в гармонии, красоте и себя в ней, в осмыслении окружающего мира и собственной жизни, в радости, в собственном достоинстве. В конструирующее-созидательной - в виде «томления души», в метаниях, в сублимированной деятельности: производственной, научной, художественной. К сожалению, и в деструктивной (ибо разрушение есть тоже своеобразная форма конструирования) - в виде «романтики» разрушения, какой-либо агрессии, деструкции, саморазрушении.
Новый гуманизм исходит также из признания равноправия материальных и духовных, социальных и индивидуальных начал в человеке. Для него характерно терпимое, доверительное отношение ко всем сторонам проявления его жизнедеятельности, плюрализм (раздражающий еще многих) и диалог, однако не переступающей лишь грани жизнь-смерть, человек-нелюдь. Неоклассический гуманизм исходит из того, что мир, люди сложны, многообразны, не стоит требовать от мира, от людей стопроцентной правильности, абсолютности, рациональности, этичности, «богоподобности». Это превращает человека в средство и топливо для гуманизма, порождая интолерантность, конфликтность бытия, слепоту к внутренним ценностям собственного бытия, порождая обесценивание всей окружающей действительности, «дереализацию», невротизм, экзистенциальный вакуум (В.Франкл), скуку и тоску или развлечения ради развлечения, поиски жизни около жизни или помимо жизни.
Фактически формулируются некоторые закономерности оперирования потребностями (А.Маслоу): (1) Удовлетворение потребностей не терпит забегания и путаницы В иерархии потребностей удовлетворение «низших» потребностей является непременной предпосылкой формирования и удовлетворения более «вы-соких». Для большинства человечества «высшие» потребности недостижимы без удовлетворения «низших» как их опоры, ибо высшая природа человека опирается на низшую, нуждается в ней как в основе, но не сводится к ней. Так называемые «низшие», физиологические потребности обладают большей детерминирующей силой и мощью, чем «высшие». В состоянии сильного голода, неустроенности многие люди способны утратить человеческое достоинство, преступить все нормы морали и доводы здравого рассудка. Голод может служить эффективным средством социального манипулирования людьми. Действительный способ загубить естественные высокие устремления и создать односторонние представления о человеческой сущности, это сделать организм постоянно голодным, «дефициентным», а не «бытийным».
(2) Из всей иерархии потребностей, человек считает синонимом самой жизни ту потребность, желание удовлетворить которую доминирует в нем в данное время. Речь идет фактически о банальных, но
истинах. В этом плане совершенно очевидно, что особенно опасна нищета и бедность. Нищета порождает насилие, формирует целый глобальный «андеркласс», «целые брутализированные народы», «кому нечего терять» (А.И.Уткин). Удовлетворение начальных потребностей избавляет организм от их давления и дает возможность действовать другим, «недефициентным, более социальным», «высшим, бытийным» потребностям. Постоянно удовлетворяемые начальные потребности перестают давить, служить активной детерминантой поведения.
(3) В индивидуальной мотивации преобладают и организуют поведение только неудовлетворенные потребности, причем, как «низшие», так и «высшие». А теперь отдельно о «высших». В неоклассическом гуманизме важно, наконец, понять, (4)что так называемые «высшие потребности» (или «бытийные») присущи человеку столь же объективно, как и, условно говоря, «низшие», «дефициентные». Следовательно, у человека нужно исследовать «не только его глубины, но и высоты тоже» (В.Франкл) [8]. И теперь, (5)если уже удовлетворены «низшие», но не удовлетворены «высшие потребности», то организуют поведение тогда уже только они, высшие, «бытийные» - сбыться человеком. Без них человеку никуда не деться. Так что неоклассический гуманизм ни в коей мере не упрощает роли духовных детерминант человеческой жизни, но преодолевает нереальность, утопичность систем ценностей классического и неклассического гуманизма и пытается построить «обоснованную, практически применимую систему именно человеческих ценностей».
Итак, если вернуться к понятию, то теперь гуманизм означает рефлексированный антропологизм. Гуманизм - это система взглядов и поведения, исходящая из понимания человека как высшей ценности бытия и ценности в нем человечности (за исключением того, что отчуждает человека от самого себя и используется для деструкции, для недостойных человека целей). Гуманизм - это душевность во всем. Суть гуманизма четко выразил Гёте. «Гуманность вкладывает душу даже в наслаждение (и оно становится человеческим, а не брутальным и всеядным), дух - в потребность (и она становится человеческой, а не алчной), грацию - в силу (и она становится благородной, а не жестокой), сердце - в величие (и оно становится не чванливым)».
Но здесь возникает немало проблем. Неоклассический гуманизм пытается скоординировать непро-тиворечиво внутри себя сложные вопросы. Такие, например, как в совершенно новых условиях жизни человечества, которые не могли себе даже представить ранее наши гении человечества, соотнести гуманизм и толерантность; гуманизм и сострадание; гуманизм и перспективы человечества; гуманизм и долг. Гуманность - это ведь не слабость, не непротивление злу. Если необходимо, то из долга гуманности выводится и долг сопротивления тоталитарному государству, при известных исторических условиях. А всякая деятельность, которая несовместима с гуманностью, считается безнравственной. Возникло даже понятие «преступление против человечества». Как все непросто.
Гуманизм и толерантность. Гуманизм не только цель, но и средство, поэтому гуманизм включает в себя толерантность. Но в современных условиях соотношение гуманизма и толерантности стало исторически сложным вопросом. Как известно, толерантность буквально означает терпимость, но это не слабость, не беспринципность, не безразличие, не бездеятельность, не плоский пацифизм, не банальное смирение, не уступчивость зарвавшемуся, не очередная вековая уловка, а нечто иное. Учитывая, что толерантность невозможна по отношению к фанатичным террористам, ослепленным своей идеей, к безжалостным убийцам. Поэтому определение толерантности исследователи дают с осторожностью, стремясь к точности, поддерживая его мирную конструктивную направленность и готовность к диалогу. Толерантность - это признание легитимности законных и не расходящихся с моралью интересов другого, открытость по отношению к его опыту, готовность к диалогу и к расширению собственного опыта в этом случае[9].
Толерантность не безгранична. Иногда она проявляется к негативным явлениям (к коррупции, к проституции, к воровству; и даже к безжалостным убийцам и терроризму - отмена казни) выше, чем к позитивным явлениям. Исследования показывают, что «толерантность» такого рода не снижает, а формирует агрессию и становится похожей на отсутствие иммунологической реакции на вредные воздействия организма к выработке антител для сопротивления разрушающим организм воздействиям. Такого рода фактически попустительство свидетельствует об угрозе обществу, об аномии (Э.Дюркгейм) в массовом масштабе как разрушении ценностей или их деструкции, о потакании злу. К некоторым вещам моральные и фактически гуманные люди должны быть нетерпимы, естественно, на правовой основе. Толерантность - это сознательный поиск консенсуса с другим, пусть даже не нравящимся своеобразием, и умение разрешать противоречие еще до стадии конфликта; умение вести дело так, чтобы не допустить развитие противоречия до противоположности, тем более до конфликта и разрешать его, коль он уже допущен, превосходя зарвавшегося умом, методами ненасильственных действий (А.А.Гуссейнов), а не покушением на жизнь.
Толерантность - это стиль мышления, исходящий из того, что жизнь человека есть высшая самоцен-ность, неоцененность среди других важнейших приоритетов и ценностей. Такая система мышления «выключает до того, как включает». Уступка здесь не причем, суть в тактике реагирования на насилие, а не в изменении своей природы, не в отступлении от своих принципов культуры. Взаимоотношения здесь выводятся в принципе из плоскости конфликтного, дихотомического, насильственного мышления, мучающего веками целые народы, и ставятся вне и до «борьбы». «Борьба» даже идейная, это уже борьба, война. А на войне всегда есть убитые, кто-то кого-то убивает. До борьбы есть еще стадии «диалог», «дискуссия с Другим», в крайнем случае «полемика».
Необходимо также иметь в виду, что толерантность относится лишь к людям, но никогда - к истине или принципам (Ф.Шин). Потакание злу, подобный гуманизм является исходящим из должного, а не действительного человека и человечества. Толерантности в таком случае приписывается статус антропологической константы, как если бы войн и насилия, сопровождающих человечество, уже не существовали. Вот Э.Левинас понял, что «другой» может быть и таким, «с которым диалог невозможен»[10]. Факты показывают, что с этим нельзя не согласиться. Как уже говорилось, невозможен он с фанатичными террористами, с безжалостными убийцами. Поэтому особый разговор о таком формирующемся типе человекоподобного существа как нелюдь и реакции на него. Если раньше такой термин употреблялся в обыденном языке народов, то сегодня он и его аналог - негантроп - стал употребляться, к сожалению, и в научных публикациях. Факты показывают, что нелюди встречались в истории и раньше, но из единичных явлений они превращаются в системный феномен современного переходного общества, так сказать тоже в субъективный фактор истории. Конечно, для этого есть свои известные «объективные объяснения»: нищета порождает насилие, «роение» дисциплинарных механизмов (М.Фуко) и так далее. «Бедность - это всеобщий враг» (Э.Тоффлер). Однако необходимо определиться в понятии. По Ю.М.Антонян, нелюдь - это убийца, но не простой, если подходит здесь такое слово. (Под убийствами не имеются в виду неизбежная гибель на войне солдат, офицеров, мирных жителей от военных действий во время бомбежек и обстрелов; осужденных, которых лишают жизни по приговору суда). Нелюдь - это убийца, который совершает убийство ради убийства, чтобы полностью доминировать над жертвой, который утверждает себя таким негантропным способом и испытывает «удовлетворение», непонятное нам людям, по определению. Это крайняя степень некрофилии.
Дело в том, как пишут исследователи, что содержание такого деяния как встреча убийцы со смертью носит своеобразный интимный характер. Смерть человека как факт, сама по себе интимна, экзистенциальна, всеобще значима, глобальна. Хотя такой убийца может и не осознавать факта её глобальности, а его сознание может и не принимать факт лишения другого жизни. Если каждый умирает в одиночку, то и дверь «туда», хотя бы и не для себя, тоже открывает один, сам, пусть даже в группе исполнителей (Ю.М.Антонян). Нелюди - это существа в облике человека, у которых в душе сломалось что-то такое, неизвестное нам, что надо изучать и изучать, - они выбросили себя за грань вида антропа. Это существа, перешедшие незримую черту «единства (сущностной одинаковости) человеческого рода». Поэтому к таким существам, видимо, не подходит слово «казнь», поскольку в ней имплицитно заложена месть, кара (а причем тут месть? кто мы такие, люди, чтобы карать?) [11], скорее всего, подходит -«санация», конечно, на нелукавой правовой основе.
Нелюди нерационализируемы, хотя цепляются за рациональные моменты. Если говорить о причинах, то, например, «метафизические террористы» уверены, что современный мир устроен неправильно, но есть другой мир - «подлинный»; и свое назначение они видят в приближении прихода этого мира, лишая жизни других, взяв на себя роль демиурга по переделыванию мира. Они ощущают себя особой расой, героями, ускоряющими эволюцию. Глубинной антропологической причиной является также сложившееся узкое по-нимание сущности человека. Для них человек - это разновидность животного, вещь, средство социума, а люди - всего лишь материал эволюции, направление которой известно, конечно, только им. Следовательно, тысяч, миллионов людей, отдельного человека им не жалко - останутся лишь избранные, подлинные, правильные и т.д. Для народовольцев, например, не существовало проблемы абсолютной ценности жизни. Казалось бы, «люди наибольшей моральной чуткости», а даже дискуссии об ответственности за убийство, о самопожертвовании, проблемы ценности жизни казались им надуманными[12].
Гуманизм и сострадание. Гуманизм это не обязательно уже любовь к человеку, но гуманизм -сродни любви, близок любви к человеку. Гуманизм, как и любовь, выражается главным образом языком чувств и поступков. А этот язык говорит о том, что происходит здесь и сейчас. Поэтому сострадание, милосердие, бе-режное отношение человека к человеку даже противному тебе и помощь, выраженная в поступке - языковое выражение сути гуманизма. Поэтому сострадание - помогающий поступок (как действительность гуманизма здесь и сейчас, а не как возможность) всегда будут направлены на
конкретного человека. Практически же абсолютная ценность другого человека и любовь к нему близки к тому, чтобы быть одним и тем же. Милосердие без любви может быть рационально обоснованной благотворительностью. Родство любви, по крайней мере, бережного отношения к человеку и гуманности заложено в самом фундаменте человеческой культуры любого типа. Особенно в культуре как Ш-ем доме бытия, как качестве жизни, а не как количестве предоставляемых ею к услугам человека материальных и духовных благ.
В связи с этим индикатором гуманизма важна позиция гуманизм и эвтаназия. Эвтаназия означает помощь со стороны «другого» в осуществлении права умирающего неизлечимого больного на добровольную смерть. Оказывать или не оказывать помощь и в чем ее оказывать - здесь сложилось три методологических решения. Первое, “антипатерналистское решение”- эвтаназия допустима. Так как это его право, свобода выбора, его решение, это прекратит его страдание, бремя для близких; негуманно не допускать эвтаназию. В ней и состоит в данных случаях гуманизм. Таково решение с позиций классического гуманизма. Второе, “патерналистское решение” - эвтаназия недопустима ни при каких обстоятельствах. Так как жизнь человека неприкосновенна. Это отличает человека от нечеловека. Таково решение с позиций неклассического гуманизма. Но как же быть со страданием обреченного человека? Поэтому выработалась еще одна - современная позиция. Третье, “хосписное решение” - эвтаназия недопустима; но гуманным в таких случаях можно считать единственный ва-риант - борьбу за жизнь человека, облегчение его жизни до последнего его дыхания, облегчение его страданий, а не помощь смерти. Такие социальные заведения или помощь на дому получили название “хосписы”. В них помогают человеку жить и по возможности меньше страдать до последнего его вздоха, идя, конечно, на “затраты” (уход, лекарства, специалисты, технологии помощи). Таково современное решение с позиций нормального неоклассического гуманизма, культуры как Ш-го дома бытия [13].
Гуманизм по отношению ко всему человечеству невозможен, пока потребление обгоняет производство. Это заметил еще Мальтус. Гуманизм возможен, по-видимому, будет тогда, когда на Земле производство обгонит потребление или будет решена проблема перенаселения и решена будет социально-культурным образом. Так как брутальных (неомальтузианских, фашистских, социал-националистических, новотеррористических) или природно-стихийных решений она не имеет, это показывает история жизни человечества. (Напомним, что человечество насчитывает сегодня уже 7 млрд. человек, при оптимальном демографическом балансе “производство и потребление” в 1-1,5 млрд. человек). Однако гуманизм, направленный на конкретного человека и выраженный в гуманных формах нелукавого, хотя и сложного подчас выражения, в принципе возможен.
Дать разрешение на смерть невинного человека (эвтаназию), как и на жизнь нелюдю (помилование именно негантропа, по определению) есть покушение на первосмысл культуры. Естественно, все это требует правовой и только правовой основы. “Разрешить же кровь по совести” (Ф.М.Достоевский), как и запретить по совести санацию взбесившихся нелюдей, есть действительно разрушение первосмысла культуры человека и человечества. Запрет убийства себе подобного (как сторонникам эвтаназии, так и нелюдям) есть первый культурный акт цивилизации, противостоящий животной агрессивности. Все элементы культуры связаны между собой. Как справедливо полагает исследователь С.В.Бородавкин, подвергая сомнению один из основополагающих ее элементов -самоценность и неприкосновенность жизни человека на подсознательном уровне, мы невольно можем разрушить всю систему смыслов. Мы вынимаем из фундамента единственное онтическое основание ценностей, без которого они представляют собой релятивистский набор желаний.
Гуманизм и перспективы человека. Продолжится ли эволюция человека? Ответ на этот вопрос непосредственно связан, в том числе, и с гуманизмом, так как гуманизм здесь превращается из следствия в причину. Некоторая часть исследователей, их сегодня большинство, отвечают на этот вопрос отрицательно. Почему? Они полагают, что культурная эволюция, а ее суть - гуманизм и миграция делают свое дело. Культурная эволюция защитила человека от биологических перегрузок, которые устраняли плохо соображающих, слабых и медлительных особей. Физически несовершенные люди, которые сто лет назад умерли бы в детстве, теперь выживают и дают потомство, передавая поколениям свои генетические дефекты.
Приостановлению эволюции способствует и миграция. Сейчас ни одна из групп населения Земли не живет в условиях изоляции достаточно длительное время, необходимое для ее превращения в новый вид. Продолжительность существования большинства видов животных составляет менее 3 млн. лет. Нашему виду - самому «разумному» из всех - может потребоваться вся его изобретательность, чтобы продержаться хотя бы половину этого срока. Но такая точка зрения основывается на том, что человек есть, в сущности, все-таки животное, пусть и разумное, с чем, как мы поняли, трудно согласиться.
Другая часть исследователей, в том числе и автор данного материала, отвечают на этот вопрос
положительно. Причем по этим же причинам. Культурную эволюцию дополняет коэволюция. А коэволюция производит естественный отбор по культурным соображениям - более умных, образованных, культурно сильных, порядочных и расторопных особей. Такие более культурные люди теперь больше выживают, чем раньше и тоже дают потомство, передавая поколениям свое культурногенетические приращения. Продолжению эволюции способствует и миграция, превращающаяся неминуемо в глобализацию. Глобализация в отличие от прошлой изоляции заставляет жить человеческий вид по мерке лучших групп (лучшие группы - те, которые решают основной вопрос соотношения жизни и смерти в сторону укрепления жизни, а не смерти; см. критерий добра и зла, сформулированный А.Швейцером и Э. Фроммом). Глобализация прекращает процесс деградации человечества, который в условиях изоляции групп заставлял жить человеческий вид по мерке менее развитых групп. Такая точка зрения базируется на ином понимании сущности человека - на неоклассическом. В соответствии с ним, повторим, в своей сущности любой человек - есть никакое не животное (пусть даже так называемое разумное, политическое, общественное, интеллектуальное, делающее орудия труда и так далее), а надприродное, особое, изначально культурное существо, субъект-объект культуры. Этот вывод доказывается особенно тем, что любой из нас, в конечном счете, детерминируется не инстинктами и не средой, а переживанием смысла своего существования. Здесь важно не смешивать и не отождествлять «природу» и «сущность» человека.
Есть еще одна точка зрения, которая эксплицируется при анализе проблемы антропогенеза, что человеческий вид в мироздании вечен: в масштабе бесконечности мироздания, а не конечности Земли, человек не имеет происхождения, поскольку был, есть и будет всегда. Главным доводом является современное доказательство бесконечности мироздания. В нем всё и вся изменяет свои виды, оставаясь в принципе в саморегулируемо вечном состоянии. Но на нашей планете для этого человечеству надо решить проблему витальности (выжить), построить человеческий «дом бытия», который еще только начал строиться. А ее решение опять же связано с проблемой гуманизма, но в современном неоклассическом его понимании, поскольку прежнее исчерпало себя и стало само одной из глобальных проблем современности. Гуманизм возможен, когда править бал у землян будет «культура как Ш-й дом бытия» или «духовная революция».
Резюме. Итак, гуманизм не умер и не может умереть, поскольку это не чье-то пожелание, а онтологический факт и объективный атрибут человеческого бытия. Хотя его понимание и превращение в действие зависит от человека. Без гуманизма человечество не имеет перспективы. Но гуманизм как идея и практика имеет развитие, а потому он, не изменяя своей изначальной сущности, исторически корректирует свое содержание. Современный неоклассический гуманизм, который болезненно, но формируется у человечества, связан с антропным поворотом, коэволюцией, с переходом человечества от стадии «варварство» к стадии «цивилизация» и от нее - к стадии «культура». Нам надо меняться. У человечества сегодня не три дороги, как у богатыря на перепутье, а две - в стадию культуры или самоликвидации; топтание на месте в таком состоянии столетиями сегодня невозможно. Тенденция небезболезненного перехода в стадию культуры становится заметной. Наступающая «наукоемкая экономика дает нам хороший шанс раз и навсегда сломать хребет глобальной бедности», а духовная революция, культурная идентичность и мораль «выдвигаются снова на передний план» [14].
Литература
1. Антология мировой философии. М.: Мысль, 1969. - Т.1. - С.118, 99.
2. См. Мировоззренческая парадигма в философии: парадоксы гуманизма. -Нижний Новгород: ВГИПУ, 2008. -308 с.; Экстремизм как философская проблема. -Новосибирск: НГАСУ, 2011. - 404 с; Кутырев
B.А. Время Мої^о // Вопросы философии. 2011. - № 7.
3. См. выступление В.С.Степина на «круглом столе» // Вопросы философии. 2004. - №4. - С.12; Гуманитарная наука как предмет философско-методолог. анализа // Вопросы философии. 2007. - .№ 6; Философия и культура в контексте времени // Философские науки. 2007.- № 6; Марков Б.В. Образ человека в постантропологическую эпоху // Вопросы философии. 2011. - № 2.
4. Кутырев В.А. Оправдание бытия (явление нигитологии и его критика) // Вопросы философии. -2000. -№5. -С.15-32; КаганМ.С. Метаморфозы бытия и небытия//Вопросы философии. -2001.-№6.-С.52-67; Солодухо Н.М. Философия небытия. - Казань: КГТУ (КАИ), 2002. -146 с; Солодухо Н.М. Бытие и небытие как предельные основания мира // Вопросы философии. -2001.-№ 6 .- С. 176-184; Проблема соотношения бытия и небытия / Под общ. ред. проф. Н.М.Солодухо. По материалам всероссийского семинара. - Казань: Казан. гос. техн. ун-т, 2004. -
C.5-13.
5. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. С.316; Швейцер А. Культура и этика. М.: Прогресс, 1973. -С.307; Франкл В. Доктор и душа. СПб.Ювента, 1997.-С.17,29,256; МамардашвилиМ.К. Как я понимаю философию. М.:Прогресс,1992.-С.180.
6. Фролов И.Т. О человеке и гуманизме. М., 1989; Борзенко И.М., Кувакин В.А. ,Кудишина А.А. Человечность человека. - М.: Рос. гуманист. о-во,2005.-С.77-85,70; Корсаков С.Н. Идеи комплексного подхода, единой науки о человеке и научного гуманизма в трудах И.Т.Фролова//Вопросы философии. 2007.-№8. - С.32.
7. Маслоу А. Мотивация и личность // Теория личности в западноевропейской и американской психологии. Самара:Бахрах, 1996. -С.409-449, 418; Маслоу А. Психология бытия. М., 1997. -С.191; Кузьмина Т.А. Экзистенциальный опыт и философия//Вопросы философии. 2007.№12; Меньчиков Г.П.. Основы антропологии: традиции и новации. Казань: Школа, 2006. -240 с.
8. УткинА.И. Богатые и бедные // Философ. науки. 2001 -.№ 1. - С. 26,30; Франкл В. Там же. - С.32, 24.
9. Федотова Н.Н. Толерантность как мировоззренческая и инструментальная ценность // Философ. науки. 2004. - .№ 4. - С.10; Гусейнов А.А. 198 методов ненасильственных действий // Философ. науки. 1991.-№12. - С.33-40; Жижек С. Терпимость как идеологическая категория // Философ. науки. 2007. -№4. - С.5-35.
10. Левинас Э. Тотальность и бесконечное: эссе о внешности // Вопросы философии. 1999. - №2. -С.58; Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - М.,1999. - С.309; Тоффлер Э. Революционное богатство. - М.:АСТ, 2008. - С.407; Антонян Ю.М. Психология убийства. - М.: Юристъ, 1997. - С.3,146; Копылов Г.Г. Люди ли люди? // Философ. науки. 2002. - № 1.- С.141.
11. Макринская В.И. США: право на жизнь и право на казнь // Закон. 2005. - № 10. - С.126-132.
12. Розин В.М. Терроризм или выразительный симптом кризиса нашей цивилизации? // Философские науки. 2002..- №1. -С.126-127; Будницкий О.В. Терроризм глазами историка. Идеология терроризма / Вопросы философии. 2004. - № 4. - С.13-15.
13. Хрусталев Ю.М. Эвтаназия: сущность и проблемы, взгляд в будущее // Философские науки. 2003. -№7. - С.28; Антипов М.А. Гуманизм в системе социальной танатологии. Автореф. канд. дисс...филос. наук. Саранск, 2009.- С.19; Меньчиков Г.П. Неосознаваемое как ценность духовной культуры человека. Казань: Таглимат, 2006. - С.16-19; Бородавкин С.В. Гуманизм в культуре и культура в гуманизме // Вопросы философии. 2004. - № 5. - С. 170.
14. Мотрошилова Н.В. Варварство как оборотная сторона цивилизации // Вопросы философии. 2006. №2. -С.44-51; Меньчиков Г.П. Логика стадий развития человечества и России // Человек в мире культуры. Матер. науч. конгресса в апр. 2007 в КГУКИ. - М., 2007. - С.3-5; Тоффлер Э. Там же. - С.407, 559.
