CC BY
48
Е.Л. Маслова
ГУМАНИТАРНАЯ ПОМОЩЬ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ АМНИСТИРОВАННЫМ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫМ ВЕСНОЙ-ОСЕНЬЮ 1917 г.
В одном из номеров журнала «Каторга и ссылка» за 1922 г. есть интересные воспоминания бывшего политзаключенного дореволюционного времени. По его словам, «все те, кого не сломили болезни, физические лишения и бесконечно тяжелые моральные переживания каторжного плена, выходили на волю стойкими врагами старого строя, противниками более опасными для самодержавия, чем они были до своего заключения».1 Если это хотя бы отчасти правда, то игнорировать такое событие, как амнистия политзаключенных в феврале-марте 1917 г., было бы неправомерно.
Еще в предреволюционной России и за границей (например, в Париже, Лондоне, Кракове) создавались многочисленные объединения, стремившиеся помочь политическим заключенным и ссыльным. Что касается России, то только в ходе революционных преобразований стала возможной легальная деятельность таких обществ. Более того, инициативу помощи бывшим политическим преступникам взяли на себя не только представители общества, но и ряд государственных деятелей. На настоящий момент о деятельности Общества помощи политическим освобожденным, о работе Комитетов по эвакуации политссыльных, о переговорах с иностранными державами по вопросу о политических эмигрантах известно немного. Даже в журнале Всесоюзного Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев «Каторга и ссылка», крупнейшего в СССР центра по изучению царской политической тюрьмы и ссылки, практически нет упоминаний об организациях помощи амнистированным политическим преступникам.
Освобождение политических заключенных началось, как известно, 27 февраля 1917 г.2 В Петрограде и его окрестностях на свободу вышли сотни арестантов из «Крестов», Дома предварительного заключения, Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей. Подавляющее большинство из них не имели ни денег, ни гражданской одежды, ни жилья. Необходимо учитывать и то, что для очень многих сам факт амнистии был настоящей неожиданностью, эмоциональным шоком. В такой момент, безусловно, была нужна как моральная поддержка, так и подробный рассказ о том, что происходит в стране (ввиду информационного голода бывших арестантов). В первые дни революции власть такой помощи оказать не могла. Вот почему одновременно с началом освобождения заключенных в Петрограде собираются в единое общество группы, до февраля 1917 г. подпольно занимавшиеся помощью ссыльным и заключенным и отныне имеющие все возможности для своей гуманитарной деятельности. 28 февраля в Петрограде состоялось собрание этих групп под председательством В.Н. Фигнер, основательницы заграничной помощи каторжанам. На собрании присутствовали делегаты от Российского Красного Креста, от кружка помощи политическим каторжанам, от Организации помощи ссыльнопоселенцам и от группы, шефствовавшей над Шлиссельбургской крепостью. Чуть
© Е.Л. Маслова, 2007
позже в Общество были кооптированы члены Красного Креста от студенчества и рабочих. На первом же собрании членами этих объединений было создано Общество помощи освобожденным политическим, имевшее параллельное название Политического Красного Креста. Для ведения текущих дел собравшиеся избрали Комитет, в состав которого вошли Т.А. Богданович и В.А. Александрова из Красного Креста, Е.И. Фрумки-на, М.Б. Каплан, В.А. де Плансон, А.Ф. Пешехонова и О.Л. Керенская, вошедшая в президиум Общества и помогавшая ему в качестве заместителя председателя. Изначально при Обществе было создано восемь комиссий: Вещевая, Трудовая, Квартирная, Санаторно-медицинская, Юридическая, Вокзальная (для встреч приезжающих ссыльных) и Иногородняя (для переписки с оставшимися на местах заключенными). Спустя месяц возникла Финансовая комиссия, создание которой считалось необходимым для регулирования денежных потоков. Помимо этих центральных органов для оперативной работы образовывались автономные пункты помощи политосвобожденным в Петроградском, Выборгском, Василеостровском и других районах.3
Официально работа Общества началась 4 марта 1917 г. в помещении клуба адвокатов, но вскоре из-за нехватки места была перенесена в здание Министерства юстиции. Выбор помещения нельзя назвать случайным. Несмотря на то, что инициатива в деле помощи амнистированным исходила от частных лиц, деятельность Общества была напрямую связана с властью в лице А.Ф. Керенского (собственно инициатора амнистии), как раз в эти мартовские дни взявшего портфель Министра юстиции и проводившего судебную реформу. Его супруга О.Л. Керенская принимала самое активное участие в оказании помощи политическим освобожденным. Этот союз власти и общественности незамедлительно дал свои результаты. С начала марта до 13 апреля 1917 г. только от различных банков и промышленных предприятий было собрано почти 2,8 млн руб., пожертвования за тот же период (с учетом районов) составили 112 тыс. руб.4 Несмотря на падение курса рубля, суммы представляются весомыми. По крайней мере, благодаря им, Общество уже к 13 апреля смогло оказать помощь почти 1,5 тыс. бывших политзаключенных. Здесь следует отметить, что прямое денежное финансирование составило более 176 тыс. руб., в том числе по 20 тыс. руб. было выдано группе амнистированных членов Государственной думы и Всероссийскому Обществу учителей на помощь освобожденным учителям. Помимо того на приобретение одежды и обуви ушло 96 тыс. руб., в Сибирь для помощи уезжающим политическим отослано 477,5 тыс. руб., за границу в тех же целях отправлено 176 тыс. руб. В целом прямые расходы за первый месяц работы Общества составили около 940 тыс. руб.
В отчете Общества также указывается, что за апрель 1917 г. для проезда по железной дороге было выдано 220 билетов, оформлено 675 удостоверений личности, направлено к врачам 186 человек. За небольшую плату ослабевшие освобожденные арестанты устраивались в санатории, хотя широкие масштабы санаторно-курортная помощь примет лишь к лету 1917 г. Пока же члены Общества пытались удовлетворить самые насущные запросы. В частности, учитывая острый характер жилищной проблемы, устраивались бесплатные общежития общей сложностью на 500 мест. За первые дни марта Вещевая комиссия произвела 800 выдач, в числе которых были верхнее платье, белье, одеяла и простыни. В дополнение к этому следует добавить, что Общество помогало политосвобожденным устроиться на работу (этим занималась Комиссия труда).5
Безусловно, такой размах был бы невозможен без помощи как коммерческих организаций, так и государства. Здесь нужно заметить, что Обществу удалось успешно договориться с ведущими промышленными предприятиями Петрограда о закупке товаров
по заниженным ценам. К примеру, знаменитые предприятия «Скороход» и «Треугольник» обеспечили поставку 10 тыс. пар обуви, Красный Крест помог с покупкой одежды. Кроме того, Обществу удалось осуществить беспошлинный провоз из Финляндии 300 пальто. Всероссийский союз городов безвозмездно предоставил 5866 штук белья, а администрация Николаевского вокзала подарила Обществу вагон для дежурных, которые ожидали прибытия поездов с политссыльными. В этом же вагоне производилась регистрация прибывавших и оставлялись на хранение их вещи. Временное правительство предоставило возможность пользоваться грузовиками из своей автомобильной базы. Среди самых щедрых жертвователей значились: Общество заводчиков и фабрикантов (безвозмездно предоставило 142 тыс. руб.), Совет съездов представителей металлообрабатывающей промышленности (129 тыс. руб.), фабрика «Скороход» (100 тыс. руб.), Совет съездов представителей промышленности и торговли (ок. 90 тыс. руб.), Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов (58 тыс. руб.), Временный комитет Государственной думы (49 тыс. руб.), Совет съезда горнопромышленников Юга России (47 тыс. руб.) и т.д. Следует подчеркнуть, что только от петроградских банков на имя А.Ф. Керенского поступило пожертвований на 500 тыс. руб. О.Л. Керенской, заведовавшей сбором средств, было передано 100 тыс. руб. от товарищества «Треугольник».6 Согласно документальным источникам - прошениям, поданным в Особую канцелярию по кредитной части Министерства финансов, Общество не раз получало существенные денежные средства (валюту по льготному курсу).7 Тем не менее к осени 1917 г. поступления в кассу Общества практически прекратились. На 6 октября в ней осталось 1,6 млн руб.8 В октябрьском докладе Комитета общему собранию с недовольством говорится, что правительство перевело на счета заграничных миссий 5 млн руб. для помощи возвращающимся в Россию политэмигрантам, а Обществу на те же цели не было отведено денег. Поэтому отныне Общество отказывалось субсидировать прибывающих из Западной Европы и Америки лиц, иначе ему пришлось бы «оставить на произвол судьбы всех больных, стариков и инвалидов быв[ших] каторжан и ссыльнопоселенцев, на что Правительством не было отпущено ничего».9
Не является секретом и то, что в Петрограде и его окрестностях (Шлиссельбург) амнистия носила в целом стихийный и быстротечный характер, что послужило причиной освобождения не только политических, но и значительной части уголовных преступников. Несмотря на это, Общество на первом этане достаточно терпимо относилось и к освобожденным уголовникам. В частности, 8 марта Комитет Общества принял решение истолковывать всякий сомнительный случай в пользу претендента.10 И такой случай не замедлил появиться. Дело в том, что из Шлиссельбургского каторжного централа было освобождено 829 человек, из которых только 87(!) были «чистыми политиками». Тем не менее председатель Общества взаимопомощи шлиссельбуржцев Сафонов в письме Комитету Общества от 26 апреля 1917 г. просил признать необходимость дополнительного денежного довольствия для тех из уголовников, которые были осуждены за экспроприаторскую деятельность в 1905-1907 гг., но за долгие годы тюремного заключения дозрели до звания «сознательного политика». Таких на тот момент насчитывалось 300 человек. И действительно, уже в апреле шлиссельбуржцы получили дополнительную сумму денег в размере 60 тыс. руб.,11 из которых 38, 5 тыс. поступили от Комитета Общества, а остальные деньги - от Главного тюремного управления12 и жертвователей.13
Помощь амнистированным оказывалась не только в столице, но и в каждом уголке России, где находились тюрьмы с «политиками». Вторым по масштабу деятельности
было Бюро помощи освобожденным политическим в Москве. Оно возникло при Московском Комитете общественных организаций и начало свою работу уже 1 марта 1917 г. Деятельностью Бюро руководила Е.П. Пешкова, которая в годы большевистской власти возглавит деятельность Политического Красного Креста. Структура Бюро была полностью схожа с петроградской, и москвичи с самого начала пытались действовать в полном согласии с Центральным Комитетом Общества: обменивались списками лиц, обращающихся за помощью, отчетами по оказанной денежной помощи и пр. К началу апредя московское Бюро зарегистрировало 1178 освобожденных, собрало около 1 млн руб., из которых 152 тыс. были высланы в Сибирь. Совместно с Петроградом Бюро договорилось основать в Ливадии санаторий на 300 человек (с каждой стороны причиталось по 100 тыс. руб.), причем оборудовать его обязался Земский Союз (за 60 тыс. руб.).14
Комитет Общества совместно с Бюро направлял в разные города России (Киев, Одессу, Екатеринослав, Харьков, Иркутск и др.) делегатов «для урегулирования помощи освобожденным». Такая помощь действительно была необходима: ведь Обществу требовалось знание точной обстановки на местах, количества амнистированных (в том числе, сколько из них требовало врачебной помощи) и масштабов финансирования. Эти сведения должны были отличаться точностью и потому, что в апреле Общество начало переговоры с Министерством государственного призрения о государственной помощи (с осени 1917 г.) для больных, требующих длительного лечения, и потерявших трудоспособность лиц.15
Главным пунктом обследования весной 1917 г. была, конечно же, Сибирь. Там известие об амнистии получили только 3 марта. В этот же день образовался Иркутский Комитет помощи амнистированным, в который вошли члены Красного Креста, кассы взаимопомощи, частные лица из числа партийных деятелей разного толка и сами освобожденные. Районом деятельности Иркутского Комитета стала вся Сибирь до Красноярска, включая Забайкалье и Якутию. Так же, как и в центре, помощь была многогранной, но оказывалась только «политикам» и пострадавшим за религиозные убеждения. Среди главных источников финансирования следует назвать поступления из петроградского Комитета, московского Бюро, а также от Московской городской думы, хотя частные пожертвования приходили даже из Нью-Йорка. К маю 1917 г. этой помощью воспользовались 3 тыс. чел. из оставшихся в Сибири и-2700 чел., выехавших из нее, на что ушло порядка 1 млн руб. После мая силами Иркутского Комитета предполагалось оказать помощь около 4 тыс. чел., на что требовались большие средства - не менее 800 тыс. руб. В другом сибирском Комитете по эвакуации ссыльных - Красноярском - помощь получили 777 нуждающихся ссыльных (на 12 мая 1917 г., т. е. когда эвакуация бывших ссыльных почти закончилась). Сам Комитет получал средства из Московского и Петроградского Обществ (всего - 129 тыс. руб. на 12 мая), а также путем сбора пожертвований (около 12 тыс. руб.). Через Тобольский Комитет с 6 марта по 25 июля 1917 г. прошли 210 амнистированных, из них - 174 каторжанина и 24 ссыльнопоселенца. Из Москвы и Петрограда они получили 20 тыс. руб.16
Необходимо отметить, что в провинциальных городах Комитеты помощи амнистированным зачастую имели тесную связь с земскими учреждениями. В частности, Рижский Комитет, образованный 1 июня, находился при Временном земском совете. Районом его деятельности помимо Риги были четыре южных уезда Лифляндской губернии. В состав Комитета помощи входило по одному представителю от местных органов власти, а именно Рижского Совета рабочих депутатов, Совета общественных организаций, Центрального Комитета социал-демократов Латышского края, Рижского Комитета
Бунда, партии социалистов-революционеров Латышского края и т.д. К 5 июля 1917 г. помощью Комитета воспользовались 102 чел. О том, какая судьба его постигла после занятия Риги в Октябре неприятельскими войсками, ничего неизвестно.17
Еще в одном крупном Обществе помощи амнистированным - Владимирском - с начала марта была организована всесторонняя помощь бывшим политкаторжанам. Она оказывалась при активном участии местной власти, а именно Владимирского временного губернского Исполнительного Комитета. Последний создал Тюремную комиссию во главе с А.С. Уваровым, которая занималась расследованием преступных дел администрации Владимирской каторжной тюрьмы.18 В каких условиях находились бывшие заключенные, описано в одном из отчетов Тюремной комиссии: Арестантов «запарывали до сумасшествия, самоубийства и смерти, пороли душевнобольных... Кража мыла и экономия в свою пользу дров делали то, что белье почти не мылось, изобиловало насекомыми, а баня периодически задерживалась под предлогом порчи труб и котла. Цинга и острое малокровие были обычным явлением... Медицинская помощь почти отсутствовала, так что среди заключенных существовало убеждение, что из больницы возврата нет. Смертность за последние месяцы [была] огромна. В момент освобождения 3 марта процент туберкулезных заболеваний доходил едва ли не до 100».19
Эти данные подтвердились в ходе дальнейших расследований комиссии: A.C. Уваров констатировал тот факт, что только в январе-феврале 1917 г. во Владимирской каторжной тюрьме умирало по 1-3 человека в день. Ввиду этого в начале марта вместе с политическими заключенными (более 200 чел.) были освобождены и тяжелобольные уголовные (около 50 чел.), находившиеся в острой стадии заболевания туберкулезом. Вышедшие на свободу «политики» активно ходатайствовали за своих товарищей, осужденных по уголовным делам, писали многочисленные заявления, передававшиеся комиссией прокурору г. Владимира. Часть прошений (например, в случае осуждения за побег из армии или несправедливого решения суда) была удовлетворена и освобожденным уголовникам оказывалась помощь из средств государственной казны.
Центральный Комитет в Петрограде, получая отчеты Комитетов помощи освобожденным политическим из самых разных уголков России и из-за границы, составлял примерные планы на то время, когда период экстренной помощи амнистированным закончится. Судя по ним, Комитет собирался представить общему собранию полный отчет о том, какая работа проделана по всей России к осени 1917 г., и на основании этого выработать новый устав.20 Устав должно было утвердить Учредительное собрание. Среди главных задач назывались: а) обеспечение больных и потерявших работоспособность бывших ссыльных и заключенных за счет государственного финансирования; б) образование Общества взаимопомощи бывших каторжан и ссыльнопоселенцев, в которое перейдут денежные средства Общества помощи освобожденных политических.21 Что касается первого пункта, то, по словам В.Н. Фигнер, чиновники Министерства государственного призрения «держатся такого взгляда, что каждая отрасль должна обслуживаться общественными силами, каким-нибудь специальным Обществом, и министерство только помогает ему материальными средствами и в случае нужды людьми, помещением».22 Сама Фигнер предполагала создать при указанном министерстве медицинскую и юридическую комиссии, чтобы с их помощью определялось состояние здоровья бывшего осужденного «политика» и в соответствии с этим размер пособия.
Решение этих задач становилось жизненно необходимым, особо учитывая непростую ситуацию с продовольствием, медицинским обслуживанием, жильем в стране. Даже в столице, куда хлынули потоки из сотен бывших ссыльных, эмигрантов, каторжан,
ситуация представлялась весьма острой. Комитет Общества сообщал в одном из писем, что «желающих ехать в Петроград, надо предупреждать как о полном отсутствии квартир, так и о величайших затруднениях в питании. Провинция не может себе и представить тех хвостов, иногда в 300 человек, которые порою с 2-х часов ночи ждут очереди у булочных, молочных и т.д.».23 Ввиду этого помощь сотням беспомощных амнистированных представлялась просто героической.
Тем не менее планы Общества не реализовались. После Октября 1917 г. государственное финансирование прекратилось: у новой власти не было возможности помогать бывшим политзаключенным, ссыльным и тем более эмигрантам. Деятельность петроградского отделения затухла. Невозможно даже указать точную дату его исчезновения. Московское Бюро было закрыто, а на его средства создано Центральное Бюро курортно-санитарной помощи. Но и эта организация была ликвидирована постановлением Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов от 26 декабря 1917 г. Часть средств Бюро (70 тыс. руб.) была передана Политическому Красному Кресту, легализовавшему свою работу в начале 1918 г. Еще 16 тыс. руб. отдавались «в распоряжение Административного отдела на улучшение положения содержащихся в арестных домах», и последние 20 тыс. руб. - на помощь заключенным в Таганской тюрьме.24
С декабря 1917 г. началась новая история общественных объединений, помогавших политическим заключенным. С одной стороны, в Москве развернул свои действия Политический Красный Крест. Эта организация во главе с Н.К. Муравьевым, Е.П. Пешковой, М.Л. Винавером, В.Г. Короленко имела свою историю, тесно связанную с наследием дореволюционных нелегальных обществ помощи политзаключенным.25 С другой стороны, уже после окончания гражданской войны набирала обороты деятельность возникшего в начале 1921 г. в Москве Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Оно ставило главными целями взаимопомощь, сбор средств на благотворительные нужды для «политиков» эпохи самодержавия и исследовательскую работу в области истории тюрем, каторги и ссылки. Обе организации вплоть до середины 1930-х годов оставались маленькими островками относительной справедливости и свободы, имея за спиной большой опыт своих предшественников.
Даже по приведенным в статье фактам становится очевидна польза союза власти и общественности, которым удалось в постоянно меняющихся условиях участвовать в жизни рядовых людей - будь они уголовными осужденными, или политическими деятелями, или просто рядовыми обывателями. Необходимо отметить, что на настоящий момент практически нет исследований об организациях, которые занимались отправлением политэмигрантов в Россию после Февраля 1917 г. (например, Стокгольмского Комитета помощи политическим эмигрантам, возвращающимся в Россию; Российской делегатской комиссии в Лондоне и др.), или работ, посвященных истории отдельных тюрем в предреволюционный период.
1 Краковецкий А. Военное дело на каторге // Каторга и ссылка. 1922. № 4. С. 107.
2 О юридической стороне этого процесса см.: Акты Временного правительства об амнистии // Право. 1917. № 10. С. 557-566. Освобождение из Шлиссельбурга началось 28 февраля.
3 ГАРФ. Ф. Р-3349. Оп. 1. Д. 1. Л. 1-1об.
4 Там же. Л. 2 об.
5 Там же. Л. 2 об.-З об.; см. также: Д. 2. Л. 1-2; Д. 6. Л. 52 и др.
6 Там же. Д. 2. Л. 3-12.
7 Там же. Д. 6 (Ч. 2). Л. 1-28.
8 Там же. Д. 62. Л. 4.
9 Там же. Л. 5-5 об.
,0Там же. Д. 6(4. 2). Л. 2 об.
11 Там же. Л. 2-4.
12 Эти деньги были заработаны шлиссельбуржцами в период пребывания в централе.
13 Среди пожертвовавших свои средства значились: М.Л. и В.О. Лихтенштадты, А.Ф. Пешехоно-ва, Е.М. Морозова. В.О. Лихтеннггадт в прошлом отбывал срок в Шлиссельбурге, а его мать М.Л. Лих-тенштадт помогала шлиссельбуржцам в формировании тюремной библиотеки и возглавляла подпольный Красный Крест.
14 ГАРФ. Ф. Р-3349. Оп. 1. Д. 1. Л. 2-2 об.
15 Там же. Л. 5.
16 Там же. Д. 3. Л. 29-63; Д. 6 (Ч. 1). 71. 1-28; Д. 6 (Ч. 2). Л. 1-1об„ 11-32 и др.
17 Там же. Д. 6(4. 2). Л. 33-40. 4
18 Подробнее см.: Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. 1181. Оп. 1. Д. 34, 39, 44, 47, 55, 81, 84,107,109 и др.
19 ГАВО. Д. 107. Л. 5.
20 Для обсуждения вопросов о будущей деятельности предполагался и созыв конференции «из представителей местных организаций и делегатов от амнистированных при участии представителей от социалистических партий» (ГАРФ. Д. 1. Л. 9).
21 Там же. Л. 4-4 об., 6-6 об.
22 Там же. Л. боб.
23 Там же. Л. 6.
24 Там же. Д. 3. Л. 147 об.; Д. 62. Л. 36-36 об.
25 Среди последних исследований о нем см.: Обречены по рождению.,. По документам фондов Политического Красного Креста. 1918-1922; Помощь политзаключенным. 1922-1937. СПб., 2004.
Статья принята к печати 28 декабря 2006 г.
