CC BY
29
РОССИЯ И МИР Russia and the World
А. Бауэркемпер, Г. Вурцер, Н.В. Ростиславлева
ГУМАНИТАРНАЯ ПОМОЩЬ ГРАЖДАНСКИМ ПЛЕННЫМ В РОССИИ И ГЕРМАНИИ: АКТОРЫ И РЕЦЕПЦИЯ (1914 - 1918 годы)*
A. Bauerkamper, G. Wurzer and N.V. Rostislavleva
Humanitarian Aid to Civilian Prisoners in Russia and Germany:
Actors and Reception (1914 - 1918)
Феномен гражданского плена - это инновация Первой мировой войны: именно в этой войне воюющие государства впервые прибегли к жесткому контролю за «внутренними врагами», в глобальный конфликт были втянуты гражданские лица, которые подвергались интернированию и конфинированию, что зависело от национальных особенностей репрессий в отношении enemy aliens («враждебных иностранцев»). Статус гражданских пленных не регулировался Гаагскими конвенциями 1907-1908 гг., поэтому в начале войны было довольно много неясностей в выстраивании политики по отношению к ним. Международное гуманитарное право на тот момент представлялось многим недостаточно обоснованным, поэтому правовой статус enemy aliens был неопределенным, а забота о них со стороны воюющих государств - минимальной: они не получали от них финансовой поддержки. В таких условиях помощь негосударственных гуманитарных организаций была очень актуальной1.
Особенность Первой мировой войны - это хорошо организованная деятельность международного и национальных комитетов Красного Креста, ряда широко известных филантропических - как религиозных, так и светских - организаций, деятельность которых
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований и Немецкого научно-исследовательского сообщества в рамках научного проекта «Безопасность и гражданское общество в России и Германии в годы Первой мировой войны. Соотношение процессов интернирования гражданского населения воюющих государств в 1914 - 1917 гг.» (№ 19-59-12006). = Funding: The reported study was funded by RFBR and DFG, project no. 19-59-12006. 10
вышла за пределы их стран. Они оказывали помощь наряду с военнопленными и «враждебным иностранцам» - гражданским лицам, оказавшимся на территории противника.
Как процессы интернирования имели в России и Германии свои особенности, так и оказание гуманитарной помощи обрело свою специфику2.
В пределах Российской и Германской империй действовали державы-покровительницы, которые поддерживали гражданских лиц на территории противника: интересы германских поданных на территории Российской империи представляли США, а после их вступления в войну - Швеция, защитой российских поданных на территории Германии занималось посольство Испании. Страны-покровительницы были уполномочены переводить средства епету aliens, получать от них жалобы, передавать ноты протеста.
В историографии нет единого мнения об участии этих держав в судьбах гражданских лиц. Так, некоторые исследователи отмечают тяжелые условия работы сотрудников американских консульств, указывая, что их упорный труд по распределению гуманитарной помощи, возможно, спас тысячи жизней. Однако российские учреждения относились к ним с подозрением. Настороженность они вызывали и у других государств, о чьих пленных американцы проявляли заботу3. Центральные державы и нейтральные страны обвиняли американцев в антигерманских настроениях4.
Шведский посол в России Э. Брандстрём до Октябрьской революции не успел себя проявить, но после революции значение его деятельности возросло. Он сыграл решающую роль в обеспечении военнопленных и интернированных, распределяя помощь, которая прибывала из Германской империи. С августа 1914 г. до февраля 1917 г. американцы получили от немецких властей только 36,9 млн марок для распределения среди гражданских пленных и 9,9 млн -для военнопленных. Тогда как шведы с февраля 1917 и по май 1918 распределили 153, 6 марок среди гражданских пленных и 38, 4 -среди военнопленных.
В плане рецепции помощи шведов и американцев интересны свидетельства самих гражданских пленных. Например, Вальтер Лемме был депортирован в Красный Яр. Там было немало депортированных из Восточной Пруссии немцев. Городская администрация сначала выплачивали пленным 15 коп. в день, но затем выплаты прекратились. Поддержку оказало американское посольство в размере 6 000 рублей в месяц5. В мемуарах задержанного в Риге матроса Ляйстикова сообщалось о помощи консульства США: всем германским морякам выдали по рублю, но это стало разовой акцией, потом эта помощь прекратилась. Он отмечал даже бесполезность деятельности консульства, которое часто игнорировало просьбы немцев, оказавшихся в Риге6.
Показательно отношение к посольству нейтральной Испании,
которое в условиях войны представляло интересы России и в целом выступало в защиту участников вооруженного конфликта. Деятельность посольства дореволюционной и постреволюционной Россией оценивалась неодинаково. Так, советник российского посольства в Испании Ю.Я. Соловьев высоко ценил усилия Испании в оказании помощи российским enemy aliens. Он писал, что испанский посол в Берлине неукоснительно исполнял возложенные на него обязанности, отмечал помощь испанских дипломатов в деле возвращения русских подданных, подчеркивал заслуги испанского короля Альфонса XIII. А российские дипломаты до Октябрьской революции выражали королю признательность за заботу о правах военных и гражданских пленных7.
Эти сюжеты нашли отражение в историографии: отмечается, что Испания «наряду с Красным Крестом развернула широкую гуманитарную кампанию, активным участником которой стал король Альфонс XIII»8. «Испанское правительство и Альфонс XIII заботились о военных и гражданских лицах, о тех, кто волею судеб оказался на вражеской территории без какой-либо связи с родиной», а также оказывали «помощь депортированному населению»9. В начале войны Соловьев в Петербурге организовал при испанском посольстве справочный стол, через который родственники могли пересылать деньги свои близким, застрявшим в Германии, в сумме до 300 руб.10
В 1916 г. представители испанского посольства в Берлине посетили лагеря для военнопленных, где нередко содержались и гражданские пленные, - в Альтдаме, Шнайдермюле, Мюндене, Донголь-ме, Ганновере11. Их отчеты хранятся в Архиве внешней политики Российской империи и еще ждут своего исследователя. Масштаб гуманитарной кампании Испании не подвергается сомнению, так как благодаря испанскому посольству российские подданные на территории Германии получали финансовую помощь, а их родственники узнавали хоть что-то об их судьбе.
В официальных докладных записках Генерального консульства РСФСР в Берлине, которое было образовано после подписания Брестского мира, отмечалось, что на самом деле испанское посольство очень формально оказывало поддержку российским интернированным и занималось отписками12. Такую ситуацию нетрудно объяснить, поскольку Испания и ее король Альфонс XIII очень симпатизировали странам Антанты, которые не могли простить Советской России сепаратного мира.
Нейтральные страны, безусловно, ограничивали масштабы Великой войны, способствовали сохранению и защите важных торговых связей. Как отмечает М. Стиббе, у этой войны была «тотали-зирующая» логика13, то есть государства, избравшие для себя путь «не участника» все равно должны были служить воюющей стороне в решении конкретных практических задач, что было показано на примере деятельности США, Испании, Швеции в отношении гер-
манских и российских enemy aliens.
Приверженность нейтралитету - отличительная черта скандинавской политической культуры в целом. Швеция, Дания и Норвегия в августе 1914 г. опубликовали совместную декларацию о нейтралитете. Швеция была активным посредником обмена гражданскими лицами между Россией и Германией. Официально обмен осуществлялся шведским Красным Крестом, но также были задействованы силы Министерства иностранных дел Швеции, сообщества Шведских национальных дорог и Национального совета здравоохранения. Российские граждане прибывали на пароходах из Германии, затем передвижение осуществлялось по железной дороге. В репатриации российских лиц было задействовано более 400 человек медицинского персонала из Швеции, переводчики. Активную поддержку оказывало местное население. Миссия продолжалась вплоть до заключения Брестского мира 3 марта 1918 г.14
О помощи шведов в репатриации российских граждан существует немало эго-документов15. Как замечал Г.В. Швац-Бостунич, шведы весьма любезно относились к русским. Например, молодые шведы помогали русским переносить багаж, отказываясь от платы за свои услуги, мотивируя это тем, что правительство поручило им оказывать всяческую помощь в отношении русских16. Швеция вызывала воодушевление и у Е.В. Герье, которая на страницах своих воспоминаний о репатриации восклицала: «Милые, хорошие шведы, как нам хотелось их поблагодарить, сказать, как отрадно нам было после девятинедельного плена чувствовать себя свободными людьми»17.
Помощь в репатриации оказывала нейтральная Швейцария. 22 сентября 1914 г. в Швейцарии было создано бюро по репатриации гражданских пленных под надзором Политического департамента в Берне в соответствии с решением Федерального совета. Германия наряду с Францией с воодушевлением восприняла его создание. Сложным был вопрос репатриации мужчин призывного возраста, который до конца войны оставался открытым18. На территорию нейтральных стран перемещались военнопленные, которые на нейтральной территории обретали гражданский статус19. В качестве возможных причин их перевода в нейтральные страны назывались психические заболевания, возникавшие на почве длительного заключения в лагере.
Другими акторами гуманитарной помощи гражданским пленным на территории России и Германии были Международный Красный Крест, Русский Красный Крест в Копенгагене, Российское общество Красного Креста, Красный Крест в Гамбурге, шведский Красный Крест, швейцарский Красный Крест, Центральный комитет Немецкого Красного Креста, Американский комитет Красного Креста, Христианский союз молодых людей (Young Men's Christian Association; YMCA), инициативы принца Макса фон Баденского, яв-
лявшегося почетным председателем баденского отделения германского комитета Красного Креста, организации квакеров.
Международный комитет Красного креста (МККК) был основан в Женеве в 1863 г. и уже сумел себя показать в ходе военных конфликтов. Масштабы Первой мировой войны были для него серьезным вызовом. С начала войны тысячи частных комитетов и местных организаций направили еду, одежду, предметы гигиены в международный комитет Красного Креста, который занимался их перераспределением через нейтральные страны. Гражданские лица были в фокусе его внимания, он делал все, чтобы минимизировать их страдания. Им также были созданы 14 картотек с данными по заключенным, среди которых были картотеки русских и германских enemy aliens. Картотека российских подданных была неполной и включала в себя не только данные о гражданских лицах, но и военнопленных, беженцах. Большое участие в ее создании принял датский комитет Красного Креста.
Следующий этап работы международного комитета Красного Креста - это координация репатриации, которая организовывалась региональными комитетами, призванными оказывать enemy aliens помощь во время транзита через их страны. Средства для этого обычно собирали на аукционах20.
В Берне в 1916 и 1918 гг. были подписаны соглашения об обмене и нейтральном интернировании. МККК выражал озабоченность физическим и психическим состоянием военных и гражданских пленных. Призывал освободить всех военных и гражданских пленных, которые находились в лагерях более 18 месяцев. М. Стиббе упоминает франко-германскую конвенцию 1917 г., которая была призвана урегулировать освобождение гражданских пленных «голова за голову» и всех заключенных старше 55 лет21. Однако этот вопрос не удалось окончательно решить до конца войны. Соображения национальной безопасности в условиях военного времени часто оказывались сильнее. Однако гуманитарные инициативы МККК, затрагивавшие как гражданских лиц, так и военнопленных, -например, проведение инспекций лагерей интернированных, содействие их репатриации, переговоры с представителями военного командования об улучшении обращения с гражданскими пленными в лагерях - содействовали облегчению их участи.
Рецепция деятельности международного Комитета Красного Креста по репатриации задержанных в начале войны подданных Российской империи была неоднозначной. Есть упоминания об отнюдь не безвозмездной помощи этой организации при отправке русских enemy aliens на родину. Об этом можно прочитать в воспоминаниях Г.В. Шварц-Бостунича, А.И. Страхович22. Относиться к этому следует осторожно, так как «враждебные иностранцы» находились в подавленном и неустойчивом эмоциональном состоянии: распространялось много слухов, которые не всегда было возможно
проверить и которые на них действовали угнетающе.
Что касается деятельности Немецкого Красного Креста, то он также проявлял заботу о «враждебных иностранцах» и оказывал им необходимую помощь. На уровне рецепции его деятельности русскими подданными превалировали эмоции. Е.В. Герье, которая в начале войны оказалась в Германии, в своих воспоминаниях отмечала «неприятное лицо» немецкого доктора из германского комитета Красного Креста, а его желание помочь она объяснила тем, что русская дама, которой стало плохо в поезде в ходе репатриации, хорошо говорила по-немецки23.
Российское общество Красного Креста (РОКК) ведет свою историю с 1867 г. Первоначально оно называлось Российское общество попечения о раненых и больных воинах, которое взяла под свое покровительство императрица Мария Александровна. Идеология Общества основывалась на триаде, сформулированной С.С. Уваровым еще в 30-е гг. XIX в., - «православие, самодержавие, народность»24. После начала войны РОКК ориентировал свою деятельность на помощь раненым и больным российским воинам на фронте и в тылу: организовывались именные санитарные поезда, госпитали, перевязочные отряды, шел сбор пожертвований на фронт деньгами и вещами, то есть «враждебные иностранцы» не попадали в орбиту помощи. Например, задержанный в начале войны в Риге немецкий матрос Ляйстиков, который себя в своих мемуарах называл гражданским пленным или интернированным, отмечал, что первое время их в Риге ничем не обеспечивали, они должны были себя содержать сами и только после жалоб им стали выделять содержание по 10 коп. в день на человека, что хватало на фунт хлеба25. РОКК о них, видимо, не заботился, а помощь оказывали местные жители. Об этом матрос также упоминал в мемуарах, отмечая, что девушки им регулярно передавали еду26. Что касается российских гражданских пленных на территории Германии, то им, возможно, было полезно созданное РОКК бюро справок о военнопленных27, поскольку в начале войны не всегда четко отделяли гражданский плен от военного, а интернированные нередко содержались в лагерях для военнопленных.
Наибольшую активность проявлял Американский Красный Крест, получивший в 1915 г. финансовую поддержку фонда Рокфеллера. Директор центрального комитета Американского Красного Креста Эрнест Бикнелл одновременно являлся членом комиссии по оказанию помощи пострадавшим от войны фонда Рокфеллера. С конца 1914 г. до конца 1915 г. он посетил Англию, Бельгию, Голландию, Польшу, Францию, Германию, Сербию и Россию с целью выяснить последствия войны для гражданского населения и определить, в какой помощи оно нуждается. Его миссия также способствовала установлению прочных связей между двумя организациями и реализации международных амбиций Американского Красного
Креста28. Фонд Рокфеллера продолжал поддерживать Американский Красный Крест и после вступления в войну США: в 1917 г. он передал ему 5 млн долларов и еще 3 млн в 1918 г.29
Особого внимания заслуживает деятельность американца Конрада Хоффмана. Он помогал военнопленным, европейским студентам, беженцам, являлся секретарем международного комитета Христианского союза молодых людей (YMCA). Это организация начала свою деятельность в 1844 г. под руководством английского проповедника Джорджа Вильямса. Она была призвана распространять среди молодежи протестантские ценности и способствовать ее физическому развитию. Символ организации - перевернутый треугольник, «стороны которого символизировали единение разума, тела и духа»30. В годы Первой мировой войны это уже была транснациональная организация: ее отделения были практически во всех европейских странах и США. До вступления в войну США представители этой организации были и в России: к декабрю 1916 г. их было 1931, в период Временного правительства в Россию прибыло еще около 50 секретарей, которые должны были помогать не только пленным иностранцам, но и военнослужащим российской армии. Весной 1918 г. часть секретарей покинула Россию, а оставшиеся 56 работали не только с военнопленными, но и с гражданским населением32.
Христианский союз молодых людей помогал в основном военнопленным, но поскольку нередко они на территории Германии оказывались в одном лагере с гражданскими пленными, то на них эта помощь также распространялась. Международный комитет Христианского союза молодых много делал в сфере религиозной работы. Конрад Хоффман получал от русских военнопленных и интернированных просьбы передать им маленькие крестики или иконы. В результате переговоров американского комитета с представителями штаб-квартиры организации в России просьба была поддержана императрицей Александрой Федоровной и было выделено около 300 тыс. крестиков33. В лагерях интернированных на территории Германии не без помощи этой организации отмечались религиозные праздники, прежде всего Рождество и Пасха. Также Союз проделал большую работу по созданию библиотек, доставке в лагеря учебной литературы, спортивного инвентаря, организации спортивных ме-роприятий34.
Среди религиозных организаций помощь жертвам войны осуществляли квакеры. Их организации (Society of Friends) существовали с середины XVII в. и имели ярко выраженную пацифистскую направленность. В XVIII в., в период борьбы за ограничение работорговли, общество квакеров стало крупнейшим международным центром гуманитарного движения. После начала Первой мировой войны организация британских квакеров пережила раскол, поскольку часть британских квакеров объединились с пацифистами в Союз демократического контроля (Union of Democratic Control) и обще-
ство бойкотирования призыва (No-Conscription Fellowship), а другая их часть поддерживала объявление войны Германии как адекватную реакцию на вторжение немцев в Бельгию35. Британские квакеры раскололись на пацифистов и патриотов. В начале войны возник Комитет по оказанию помощи жертвам войны (War Victims' Relief Committee), который направил активность общин в это русло. Пацифистское крыло квакеров создало Чрезвычайный комитет помощи немцам, австрийцам, венграм и туркам (Friends Emergency Committee for the Assistance for Germans, Australians, Hungarians and Turks). Пацифисты выступали за нейтралитет Британии, что не мешало им вести благотворительную деятельность как на территории Германии, так и России36.
На территории Российской империи квакеры начали свою деятельность еще до начала Первой мировой войны: в конце XIX - начале XX вв. они помогали в борьбе с голодом, пытались защитить духоборов от преследования властей, поддерживая в этом Льва Толстого. Общество квакеров в России позиционировало себя как неполитическая организация, которая под видом гуманитарной миссии утверждало либеральные идеи37. После Февральской революции власти оказывали квакерским организациям содействие, но наиболее активно они взаимодействовали с земствами. Так, в Бузулуке (Самарская губерния) Общество друзей заботилось о 26 тысячах перемещенных лиц, которые прибыли сюда из западных губерний Российской империи. Чтобы избежать голода, им необходимо были 30 000 фунтов стерлингов, поэтому в январе 1918 г. они спешно обратились с призывом к Комитету помощи жертвам войны38.
На территории Германии общество квакеров сотрудничало с Информационно-справочным центром помощи немцам за границей и иностранцам в Германии (Auskunft- und Hilfsstelle für Deutsche im Ausland und Ausländer in Deutschland), оказывало помощь в основном британским подданным, заключенным в лагеря гражданских пленных в Рулебене и Хольцминдене39. Также оно взаимодействовало с квакерской организацией «Чрезвычайный комитет помощи» (FEC) и совместно с Международным комитетом помощи гражданским пленным, располагавшимся в Цюрихе (Internationale Hilfskomitee für Zivilgefangene), пыталось добиться освобождения интернированных лиц и проводить обмены гражданских пленных воюющих государств. Чтобы успешно выполнить эту миссию, нужно было взаимодействовать с правительствами воюющих государств, что заставляло квакеров дистанцироваться от пацифистского крыла. Общество квакеров помогало и немцам, «застрявшим» в других странах вернуться в Германию. Также квакеры выполняли посредническую миссию в отправке корреспонденции интернированных и способствовали бесконфликтной работе других организаций, оказывавших гуманитарную помощь, взаимодействуя прежде всего с Международным комитетом Красного Креста и Христианским сою-
зом молодых людей. Представителей квакеров допускали с инспекцией в лагеря, куда, например, в России или Германии, посланцам Красного Креста вход был закрыт.
Не менее важными акторами по оказанию гуманитарной помощи были профессиональные сообщества и простые местные жители. Известный пример - помощь профессора истории Т. Шимана профессору Н.И. Карееву в выезде из Германии, где тот был застигнут войной. Шиман содействовал самоорганизации российских гражданских лиц в Берлине, способствовал созданию двух комитетов помощи русским, которые помогали задержанным в Германии русским получать банковские переводы, посылки40.
Профессиональные сообщества оказывали поддержку конфини-рованным в Германии гражданским лицам. К категории конфиниро-ванных относились многие русские студенты, которым не позволили покинуть Германию. В августе-сентябре 1914 г. все иностранные студенты были отчислены из немецких университетов. Какая-то часть из них оказывалась на короткое время в лагере для гражданских пленных, то есть они обретали статус интернированных, потом их выпускали, но, например, в Геттингене их отпустили под поручительство немецких профессоров: они не могли покидать город и должны были регулярно отмечаться в полиции. Академическое сообщество Германии оказывало им всяческую поддержку, даже те профессора, которые подписали знаменитое шовинистическое воззвание «К культурному миру», помогали студентам-иностранцам. Преподававшие в немецких университетах российские профессора и стажеры теперь не имели права вести занятия, но с помощью немецких коллег они получали работу в библиотеках или выполняли
техническую работу в исследованиях немецких ученых41.
* * *
Мотивы гуманитарной помощи различных акторов могли быть не только сугубо альтруистическими, но также прагматическими и политическими. Акторы руководствовались собственными интересами, но стремление к успеху заставляло их идти на сотрудничество с государством и помогать не только своим гражданам.
Государство, в свою очередь, уже не могло игнорировать гуманитарные инициативы, однако приоритетом в условиях военного времени была для него национальная безопасность.
Рецепция гуманитарной помощи находилась нередко под влиянием эмоций enemy aliens и оценки зависели от того, кто оказывал им гуманитарную помощь. Восприятие гуманитарной поддержки держав-покровительниц определялось также политическим фактором и изменением их статуса в ходе Первой мировой войны.
Примечания Notes
1 Rachamimov I. Camp Domesticity Shifting Gender Boundaries in WWI Internment Camps // Cultural Heritage and Prisoners of War: Creativity Behind Barbed Wire. Oxford; New York, 2012. P. 296.
2 Нагорная О.С. «Гости кайзера» и «политическая декорация»: Солдаты и офицеры многонациональных империй в лагерях военнопленных Первой мировой войны // Ab imperio. 2010. № 4. С. 225-245; Ипполитов С.С. «Украинцы категорически заявили, что они русские»: Военнопленные Первой мировой войны в европейской политике, 1918 - 1921 гг. // Ученые записки Крымского федерального университета имени В.И. Вернадского. Исторические науки. 2019. Т. 5 (71). № 3. С. 68-79; Ипполитов С.С. Русские военнопленные Первой мировой войны как гуманитарная проблема // Известия Смоленского государственного университета. 2020. № 2 (50). С. 174-188; Ростиславлева Н.В. Восприятие интернирования в годы Первой мировой войны в эгодокументах и литературных произведениях: На примере наследия К.А. Федина // Вестник РГГУ. Серия: Политология. История. Международные отношения. 2020. № 1. С. 64-77.
3 Davis G.H. National Red Cross Societies and Prisoners of War in Russia 1914 - 18 // Journal of Contemporary History. 1993. Vol. 28. № 1. P. 37.
4 Scharping K. In russischer Gefangenschaft: Die kulturellen und wirtschaftlichen Leistungen der deutschen Kriegsgefangenen in Rußland. Berlin, 1939. S. 10.
5 Lemme W. Meine Erlebnisse in russischer Gefangenschaft. Leipzig, 1915. S. 13.
6 Leistikow M. Zivilgefangener Nr. 759. Die Flucht eines deutschen Seemanns aus Rußland. Berlin, 1917. S. 17.
7 Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата, 1893 - 1922. Москва, 1959. С.281.
8 Медников И.Ю. Российско-испанские отношения в годы Первой мировой войны // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2011. № 8. С. 21, 22.
9 Медников И.Ю. Российско-испанские отношения в годы Первой мировой войны // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2011. № 8. С. 21, 22.
10 Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата, 1893 - 1922. Москва, 1959. С. 257, 258.
11 Медников И.Ю. Российско-испанские отношения в годы Первой мировой войны // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2011. № 8. С. 21, 22.
12 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 3333. Оп. 10. Д. 4. Л. 3.
13 Stibbe M. Civilian Internment during the First World War: A European and Global History, 1914 - 1920. London, 2019. P. 5, 6.
14 Sturfelt L. From Parasite to Angel: Narratives of Neutrality in the Swed-
ish Popular Press during the First World War // Caught in the Middle: Neutrals, Neutrality and the First World War. Amsterdam, 2012. P. 105-120.
15 Румянцев Н.Е. Как живет Германия во время войны и чем она сильна? (По личным воспоминаниям гражданского военнопленного). Москва, 1917. С. 29-34; Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 70. В.И. Герье. Картон 93. Ед. хр. 17.
16 Шварц-Бостунич Г. Между Россией и Германией. Москва, 2019. С. 176.
17 НИОР РГБ. Ф. 70. В.И. Герье. Картон 93. Ед. хр. 17. Л. 45.
18 Borgeaud C. Switzerland and the War // The North American Review. 1914. Vol. 200. № 709. P. 877.
19 Шатохина-Мордвинцева Г.А. Интернированные военнослужащие и бельгийские беженцы в нейтральных Нидерландах в годы Первой мировой войны // Новая и новейшая история. 2018. № 1. С. 204-220.
20 The International Prisoners-of-war Agency. The ICRC in World War One. Geneva, 2007. P. 10.
21 Stibbe M. The Internment of Civilians by Belligerent States during the First World War and the Response of the International Committee of the Red Cross // Journal of Contemporary History. 2006. Vol. 41. №. 1. P. 15-19.
22 Шварц-Бостунич Г. Между Россией и Германией. Москва, 2019. С.92-93; Страхович А.И. В Берлине во время войны. Петроград, 1914. С. 41, 42.
23 НИОР РГБ. Ф. 70. В.И. Герье. Картон 93. Ед. хр. 17. Л. 44.
24 Асеев И.А. Гуманитарно-правовая деятельность Российского общества Красного Креста (1867 - 1920 гг.). Уфа, 2012. С. 10, 11.
25 Leistikow M. Zivilgefangener Nr. 759. Die Flucht eines deutschen Seemanns aus Rußland. Berlin, 1917. S. 14, 15.
26 Ibid. S. 15.
27 Асеев И.А. Гуманитарно-правовая деятельность Российского общества Красного Креста (1867 - 1920 гг.). Уфа, 2012. С. 15, 16.
28 Irwin J.F. Making the World Safe: The American Red Cross and a Nation's Humanitarian Awakening. Oxford; New York, 2013. P. 58.
29 Irwin J.F. Making the World Safe: The American Red Cross and a Nation's Humanitarian Awakening. Oxford; New York, 2013. P. 75.
30 Вебер М.И., Суржикова Н.В. Военнопленные Первой мировой войны на Востоке России: Взгляд Йохана Принса // Диалог со временем. 2014. № 47. С. 342.
31 Вебер М.И., Суржикова Н.В. Военнопленные Первой мировой войны на Востоке России: Взгляд Йохана Принса // Диалог со временем. 2014. № 47. С. 342.
32 Вебер М.И., Суржикова Н.В. Военнопленные Первой мировой войны на Востоке России: Взгляд Йохана Принса // Диалог со временем. 2014. № 47. С. 344.
33 Hoffman C. In the Prison Camps of Germany: A Narrative of "Y" Service among Prisoners of War. New York, 1920. P. 50, 51, 79.
34 Вебер М.И., Суржикова Н.В. Военнопленные Первой мировой войны на Востоке России: Взгляд Йохана Принса // Диалог со временем. 2014. № 47. С. 343; Dennett C.P. Prisoners of the Great War: Authoritative Statement of Conditions in the Prison Camps of Germany. Boston; New York, 1919. P. 116, 117.
35 Rubinstein D. Essays in Quaker History. York, 2016. P. 95, 98, 102, 105107, 110.
36 Rubinstein D. Essays in Quaker History. York, 2016. P. 95, 98, 102, 105107, 110.
37 Kelly L. British Humanitarian Activity in Russia, 1890 - 1923. London, 2018. P. 21-23.
38 The Library of the Religious Society of Friends. FEWVRC/PAM/1/2/1 (Bücher "In the Heart of Russia" und "Relief Work in Russia"; Artikel vom 30. April 1917 und 12. April 1918; Aufruf vom Januar 1918); Bauerkämper A. Sicherheit und Humanität im Ersten und Zweiten Weltkrieg: Der Umgang mit zivilen Feindstaatenangehörigen im Ausnahmezustand. Berlin; München; Boston, 2021. S. 643.
39 Crangle J.V., Baylen J.O. Emily Hobhouse's Peace Mission, 1916 // Journal of Contemporary History. 1979. Vol. 14. № 4. P. 736; Stibbe M. Civilian Internment during the First World War: A European and Global History, 1914 - 1920. London, 2019. P. 189; Bauerkämper A. Sicherheit und Humanität im Ersten und Zweiten Weltkrieg: Der Umgang mit zivilen Feindstaatenangehörigen im Ausnahmezustand. Berlin; München; Boston, 2021. S. 644.
40 Кареев Н.И. Пять недель в германском плену // В немецком плену. Москва, 1915. С. 11-20.
41 Maurer T. "Und wir gehören auch dazu...": Universität und "Volksgemeinschaft" im Ersten Weltkrieg. Bd. 2. Göttingen, 2015. S. 746-764; Maurer T. "Akademische Bürger" und "feindliche Ausländer": Rußländer an deutschen Universitäten im Ersten Weltkreig // Россия и Германия в годы Первой мировой войны: Между безопасностью и гуманностью. Москва, 2019. С. 280-290.
Авторы, аннотация, ключевые слова
Ростиславлева Наталья Васильевна - докт. ист. наук, профессор, Российский государственный гуманитарный университет (Москва)
ORCID ID: 0000-0001-7784-8390
Бауэркемпер Арнд - профессор, Институт истории им. Фридриха Майнеке, Свободный университет Берлина (Берлин)
ORCID ID: 0000-0002-6917-3597
Вурцер Георг - Ph.D., независимый исследователь (Баден-Вюртем-берг, Германия)
ORCID ID: 0000-0002-2532-0073
В статье рассматривается оказание гуманитарной помощи enemy aliens на территории России и Германии в годы Первой мировой войны. В фокусе внимания авторов деятельность держав-покровительниц - нейтральных США, Швеции, которые представляли интересы Германии на территории Российской империи и нейтральной Испании, оказывавшей поддержку российским гражданским лицам в Германии, а также восприятие поддержки держав-покровительниц в эго-документах. Гуманитарные инициативы Международного и национальных комитетов Красного Креста способствовали не только материальной поддержке гражданских лиц, их идентификации, но сыграли важную роль в обмене гражданских пленных, их репатриации, в организации инспекций лагерей интернированных и переговорах с представителями военного командования об улучшении обращения с гражданскими пленными. Как транснациональная организация по оказанию гуманитарной помощи рассматривается Христианский союз молодых людей, который имел свои отделения практически во всех европейских странах и США. На территории России и Германии действовали квакерские организации, которые помогали в борьбе с голодом, обмене гражданскими пленными и их репатриации и способствовали бесконфликтной работе с другими гуманитарными организациями. Мотивы гуманитарной помощи названных акторов могли быть не только сугубо альтруистическими, но также прагматическими и политическими. Рецепция гуманитарных инициатив в эго-документах не только открывала новые факты, но нередко зависела от эмоционального восприятия авторов воспоминаний.
Первая мировая война, Германская империя, Российская империя, ограничение в правах, репатриация, интернирование, гражданский плен, гуманитарная помощь, благотворительность.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Borgeaud, C. Switzerland and the War. The North American Review, 1914, vol. 200, no. 709, pp. 870-878. (In English).
2. Crangle, J.V. and Baylen, J.O. Emily Hobhouse's Peace Mission, 1916. Journal of Contemporary History, 1979, vol. 14, no. 4, pp. 731-744. (In English).
3. Davis, G.H. National Red Cross Societies and Prisoners of War in Russia 1914 - 18. Journal of Contemporary History, 1993, vol. 28, no. 1, pp. 31-52. (In English).
4. Ippolitov, S.S. Russkiye voyennoplennyye Pervoy mirovoy voyny kak
gumanitarnaya problema [Russian Prisoners of War during the First World War as a Humanitarian Problem.]. Izvestiya Smolenskogo gosudarstvennogo univer-siteta, 2020, no. 2 (50), pp. 174-188. (In Russian).
5. Ippolitov, S.S. "Ukraintsy kategoricheski zayavili, chto oni russkiye": Voyennoplennyye Pervoy mirovoy voyny v evropeyskoy politike, 1918 - 1921 gg. ["The Ukrainians Categorically Declared That They were Russians": First World War Prisoners of War in European Politics, 1918 - 1921.] Uchenyye za-piski Krymskogo federalnogo universiteta imeni V.I. Vernadskogo. Istoriches-kiye nauki, 2019, vol. 5 (71), no. 3, pp. 68-79. (In Russian).
6. Mednikov, I.Yu. Rossiysko-ispanskiye otnosheniya v gody Pervoy mirovoy voyny [Russian-Spanish Relations during the First World War.]. Elektron-nyy nauchno-obrazovatelnyy zhurnal "Istoriya" [Digital Journal], 2011, no. 8, pp. 21, 22. (In Russian).
7. Nagornaya, O.S. "Gosti kayzera" i "politicheskaya dekoratsiya": Soldaty i ofitsery mnogonatsionalnykh imperiy v lageryakh voyennoplennykh Pervoy mirovoy voyny ["The Kaiser's Guests" and "Political Decoration": Soldiers and Officers of Multinational Empires in the POW Camps of the First World War.]. Ab imperio, 2010, no. 4, pp. 225-245. (In Russian).
8. Rostislavleva, N.V. Vospriyatiye internirovaniya v gody Pervoy miro-voy voyny v egodokumentakh i literaturnykh proizvedeniyakh: Na primere naslediya K.A. Fedina [Perception of Internment during the First World War in the Ego-Documents and Literary Works (On the Example of the Heritage of K.A. Fedin).]. VestnikRGGU. Seriya: Politologiya. Istoriya. Mezhdunarodnyye otnosheniya, 2020, no. 1, pp. 64-77. (In Russian).
9. Shatokhina-Mordvintseva, G.A. Internirovannyye voyennosluzhashchi-ye i belgiyskiye bezhentsy v neytralnykh Niderlandakh v gody Pervoy mirovoy voyny [Interned Military Servicemen and Belgian Refugees in the Neutral Netherlands during the First World War.]. Novaya i noveyshaya istoriya, 2018, no. 1, pp. 204-220. (In Russian).
10. Stibbe, M. The Internment of Civilians by Belligerent States during the First World War and the Response of the International Committee of the Red Cross. Journal of Contemporary History, 2006, vol. 41, no. 1, pp. 5-19. (In English).
11. Veber, M.I. and Surzhikova, N.V. Voyennoplennyye Pervoy mirovoy voyny na Vostoke Rossii: Vzglyad Yokhana Prinsa [First World War POWs in the Russian East: The View of Johan Prince.]. Dialog so vremenem, 2014, no. 47, pp. 342. 340-361. (In Russian).
(Essays, Articles, and Papers from Books, Proceedings, and Research Collections)
12. Maurer, T. "Akademische Bürger" und "feindliche Ausländer": Rußländer an deutschen Universitäten im Ersten Weltkreig. Rossiya i Ger-maniya v gody Pervoy mirovoy voyny: Mezhdu bezopasnostyu i gumannostyu [Russia and Germany in the Years of the First World War: Between "National Security" and Humanity.]. Moscow, 2019, pp. 280-290. (In German).
13. Rachamimov, I. Camp Domesticity Shifting Gender Boundaries in WWI Internment Camps. Cultural Heritage and Prisoners of War: Creativity Behind Barbed Wire / Ed. by G. Carr, H. Mytum. Oxford; New York: Routledge, 2012. P. 291-305. (In English).
14. Sturfelt, L. From Parasite to Angel: Narratives of Neutrality in the Swedish Popular Press during the First World War. Caught in the Middle: Neutrals, Neutrality and the First World War / Ed. by J.D. Hertog, S. Kruizinga. Amsterdam: Amsterdam University Press, 2012, pp. 105-120. (In English).
(Monographs)
15. Aseyev, I.A. Gumanitarno-pravovaya deyatelnost Rossiyskogo ob-shchestva Krasnogo Kresta (1867 - 1920 gg.) [The Humanitarian and Legal Activity of the Russian Red Cross Society (1867 - 1920).]. Ufa, 2012, 95 p. (In Russian).
16. Bauerkämper, A. Sicherheit und Humanität im Ersten und Zweiten Weltkrieg: Der Umgang mit zivilen Feindstaatenangehörigen im Ausnahmezustand. Berlin; München; Boston: De Gruyter, 2021, 1153 s. (In German).
17. Irwin, J.F. Making the World Safe: The American Red Cross and a Nation's Humanitarian Awakening. Oxford; New York: Oxford University Press, 2013, 273 p. (In English).
18. Kelly, L. British Humanitarian Activity in Russia, 1890 - 1923. London: Palgrave Macmillan, 2018, 220 p. (In English).
19. Maurer, T. "Und wir gehören auch dazu...": Universität und "Volksgemeinschaft" im Ersten Weltkrieg. In 2 Bde. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2015, 1214 s. (In German).
20. Rubinstein, D. Essays in Quaker History. York: Quacks Books, 2016, 308 p. (In English).
21. Scharping, K. In russischer Gefangenschaft: Die kulturellen und wirtschaftlichen Leistungen der deutschen Kriegsgefangenen in Rußland. Berlin: De Gruyter, 1939, 119 s. (In German).
22. Stibbe, M. Civilian Internment during the First World War: A European and Global History, 1914 - 1920. London: Palgrave Macmillan, 2019, 335 p. (In English).
Authors, Abstract, Key words
Natalia V. Rostislavleva - Doctor of History, Professor, Russian State University for the Humanities (Moscow, Russia)
ORCID ID: 0000-0001-7784-8390
Bauerkämper Arnd - Professor, Friedrich Meinecke Institute of History, Free University of Berlin (Berlin, Germany)
ORCID ID: 0000-0002-6917-3597
Wurzer Georg - Ph.D., independent scientist (Baden-Wuerttemberg, Germany)
ORCID ID: 0000-0002-2532-0073
The article dwells on humanitarian aid offered to enemy aliens on the territory of Russia and Germany during World War I. The focus is made on the activities of the Protecting Powers - the neutral USA, Sweden representing Germany's interests on the territory of the Russian Empire and neutral Spain supporting Russian civilians in Germany - as well as the reception of the Protecting Powers' support in ego-documents. The humanitarian initiatives of the Red Cross International and national committees led to material support of civilians and their identification, as well as played an important role in the exchange of captured civilians, their repatriation, the inspection of internees' camps, and negotiations with representatives of the military commandment on better treatment of captive civilians. The authors look at the Young People's Christian Union as a transnational charity organization having its affiliates in almost all European countries and the US. Quakers' organizations operated on the territory of Russia and Germany. They helped fighting against hunger, the exchange of captured civilians and their repatriation, and promoted a conflict-free cooperation with other charity organizations.
World War I, German Empire, Russian Empire, confinement, repatriation, internment, civil captivity, humanitarian aid, charity.
