CC BY
203
РОССИЯ И МИР Russia and the World
К.Р. Амбарцумян
«ГРУЗИЯ НУЖНА НАМ КАК ВРЕМЕННЫЙ БУФЕР»:
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ФАКТОРЫ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ СОВЕТИЗАЦИИ ЮЖНОГО КАВКАЗА (1920 - 1921 ГОДЫ)*
K.R. Ambartsumyan
"We Need Georgia as a Temporary Buffer": International Factors in the Bolsheviks' Sovietization of the South Caucasus (1920 - 1921)
В XXI в. к теме установления Советской власти в пределах Южного Кавказа в 1920-1921 гг. историки обращались неоднократно - и российские1, и кавказских государств (бывших Советских республик Закавказья)2, и западные3. Политизированность предмета исследования неизбежно порождает к нему острый интерес и дискуссии, что обуславливает необходимость дальнейшего расширения источниковой базы и продолжения научного осмысления тогдашних военно-политических и других процессов, протекавших на Южном Кавказе.
Целью данной статьи является изучение зависимости процесса советизации от внешней политики РСФСР и международной ситуации, сложившейся вокруг региона к 1920 г.
Основными источниками послужили документы Народного комиссариата по иностранным делам (Наркоминдел) РСФСР, ранее не вводившиеся в научный оборот: документы Секретариата наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина и Референтуры Наркомин-дела по Турции.
* * *
В рамках восточного направления внешней политики большевиков Южный Кавказ имел ключевое значение.
* Исследование выполнено при поддержке гранта Российского фонда фундаментальных исследований «Большой Кавказ в контексте внешней политики России (1917 - 1922 гг.)» (№ 18-09-00444).
88
1920 г. стал переломным в расстановке международных приоритетов Советского государства: развитие Кемалистского национально-освободительного движения в Турции, разгром армий генерала А.И. Деникина, утверждение Советской власти на Северном Кавказе, неудача «похода за Вислу» - все это вызвало усиление внимания руководства партии большевиков к Южному Кавказу. Чем очевиднее рушились надежды на пролетарскую революцию в Европе, на советизацию Германии и Польши, тем активнее большевистская Москва переключила внимание на Восток.
Начался этот процесс еще в 1919 г., еще до советско-польской войны. Где-то в конце 1919 г. Н. Нариманов, возглавлявший Отдел Ближнего Востока Наркоминдела РСФСР, писал Г.В. Чичерину: «Отдел Мусульманского Ближнего Востока полагает: социальную революцию в Европе вызовет не пропаганда, а экономический кризис, но чтобы ускорить экономический кризис в Европе вообще, в частности и главным образом в Англии, необходимо на Востоке ускорить движение против европейского империализма, т.к. экономический базис последнего не в Европе, а в Азии»4.
Так большевистская идея экспорта революции начала трансформироваться еще до неудачи «похода за Вислу». Руководящие партийные работника кавказского происхождения стали активно подводить под него новое, «восточное», основание, на котором строилась логика первостепенного экспорта революции на Восток ради конечной цели - победы революции на Западе.
В январе 1920 г. Кавказское бюро (Кавбюро) ЦК РКП(б) провело совещание ответственных партийных работников Кавказского краевого комитета РКП(б). На нем, была выработана формула, определяющая отношение партии большевиков к «буржуазно-националистическим» кавказским партиям (то есть организованным по национальному принципу), и, соответственно, к национальным правительствам независимых закавказских республик, где эти партии находились у власти: «Организующие буржуазию отдельных республик Кавказа, начиная с мусаватистов и заканчивая дашнак-цутюн, изменчески и враждебно проявили себя во время бывшего существования на Кавказе Советской власти, предавая ее то империалистам, то агентам контрреволюции Деникину и т.д., используя для своих целей отсталые слои населения, и так как задача диктатуры рабочего населения в подавлении влиятельных групп буржуазии, то и естественно, что в интересах социалистической революции эти партии не могут иметь в Советской республике никаких прав на существование»5.
После насильственной советизации Азербайджана в апреле 1920 г. и за считанные недели до советизации Армении «корреспондент» Отдела внешних сношений Народного комиссариата по иностранным делам Азербайджанской ССР А.С. Щепотьев в датированном 4 ноября 1920 г. сообщении заместителю наркома иностранных
дел РСФСР Л.М. Карахану обстоятельно обрисовал ситуацию, сложившуюся на Кавказе после революции 1917 г. и распада бывшей Российской империи. В частности, он отмечал, что при имеющемся территориальном расселении закавказских народов реализация принципа самоопределения невозможна. После большевистского переворота был создан Закавказский сейм, который институционально отделил южнокавказский край от России и Северного Кавказа. Однако единство было кратковременным: «Существование Закавказской республики явилось лишним доказательством невозможности совместной работы грузин, армян, мусульман. Республика не просуществовала и шести недель, так как все национальности не укрепили связи друг с другом. Но каждая по отдельности была слаба, чтобы выйти из того положения, в котором оказалось Закавказье. Необходимо было опереться на какую-либо внешнюю силу, тем более что Советская власть, укрепившаяся на берегах Каспия, признана была и бакинцами. <...> Буржуазное демократическое правительство Закавказской Республики, окруженное с одной стороны, Советской властью, упрочившейся в Баку, с другой - Союзом горцев Северного Кавказа, с третьей - продвигающейся в ее пределы армией Вехиба-паши, было лишено в действительности всякой реальной силы.»6.
Щепотьев в докладе представил следующую расстановку внешнеполитических приоритетов независимых кавказских республик, которая ясно обозначилась уже в 1918 г.: «Мусульмане естественно сочувствовали Турции и видели в ней одной защитницу своих интересов от армянских и грузинских притязаний. Армяне надеялись на Антанту и на создание с ее помощью "Великой Армении" от Черного до Средиземного морей, что им обещали на лондонских и парижских конференциях. Грузины же повернули в сторону германской ориентации. В мае 1918 г. Россия, пошедшая по пути социальной революции, еще чуждой Закавказским народам, за исключением лишь сознательного и организованного пролетариата, представлялась для большинства Закавказских народов лишь "историческим воспоминанием"»7.
На территориях же со смешанным этнорелигиозным составом населения, таких как Карабах, Аджария, Борчалы, Нахичеванский район, как особо отметил в своем докладе Щепотьев, межэтнические конфликты обострялись. Казалось, что эскалация даже удобна и помогала повысить престиж иностранной администрации. И немцы, и англичане выслушивали ту или другую сторону, но практических мер для урегулирования конфликта не предпринимали8.
Военная и международная ситуация, сложившаяся вокруг Кавказа после разгрома армий Деникина, и вынуждала большевиков, и дала им военную возможность действовать решительно и не дать шанса геополитическим соперникам занять отпавшие от России территории. С другой стороны, Совнарком получал предлог для по-
литической и военной экспансии и свое нарушение программного права на самоопределение народов аргументировал захватнической
политикой империалистических стран в отношении Кавказа.
* * *
За установление Советской власти в Грузии, Армении и Азербайджане отвечало сформированное в начале апреля 1920 г., Кавказское бюро (Кавбюро) ЦК РКП(б), под руководством Г.К. Орджоникидзе. 23 апреля 1920 г. он телеграфировал Г.В. Чичерину об удобстве момента для вхождения Красной армии войск в Баку. В этот же день в Анкаре открылось Великое Национальное собрание Турции, которое провозгласило себя верховной властью в стране. Благоприятствующим фактором было давление лидера национального движения в Турции Мустафы Кемаля на Азербайджан, который требовал пропустить советские части к границе Турции для помощи в отражении наступления войск Антанты9.
К этому моменту Кавбюро заключило с Кемалем соглашение о совместных действиях против Великобритании. 24 апреля 1920 г. Кемаль обратился советскому правительству с предложением объединить силы в борьбе с «империалистическими правительствами»10. Большевистский режим и Кемалистское национально-освободительное движение, будучи главными врагами Антанты, вынуждены были объединить усилия и идти на некоторые уступки, в том числе в кавказском вопросе.
Советизация Азербайджана была связана не только с вынужденным налаживанием советско-турецких отношений. Этого требовали планы большевиков по проникновению в Персию. Засилье Великобритании во всех сферах жизни раздражало иранское общество, усиливалось недовольство шахским режимом, разрасталось повстанческое движение в провинциях. Для большевиков складывался благоприятный момент для экспорта революции в восточное государство. Поэтому Азербайджану отводилась роль не только «связующего звена между Персией и Турцией»11, но и плацдарма для продвижения к «чувствительным пунктам английской дипломатии»12.
Вскоре после провозглашения советской власти в Азербайджане были сделаны первые шаги в этом направлении.
25 мая 1920 г. на заседании Политбюро ЦК РКП(б) было приняло решение об одобрении инициативы Наркоминдела РСФСР по поддержке национально-освободительного движения народов Востока, в том числе движения, возглавляемого Кучук-ханом в Персии. Командующему Каспийской флотилией Ф.Ф. Раскольникову поручалось обеспечить материальную и организационную поддержку Кучук-хану, передать ему Энзели, аргументировав данный акт распоряжением советского правительства не вмешиваться во внутренние дела Персии. Однако, под видом полицейской службы оставить
часть судов под азербайджанским флагом для содействия Кучук-хану13, что снимало ответственность с РСФСР и перекладывало на пока еще официально независимый советский Азербайджан.
Более того, после ликвидации на Каспии деникинского флота, Раскольников, которого с июня 1920 г. назначили командовать Балтийским флотом, возражал против своего перевода, аргументируя свой протест политической целесообразностью: «.Ввиду того, что в Персии началась революция, и я, действуя согласно вашим декретам, глубоко вошел в это дело, прошу ЦК разрешить мне исполнить мой долг революционера до конца и оставить меня для политической работы в Персии»14. Орджоникидзе, соответственно и Кавбюро, его поддерживал: «.В связи ликвидацией белого флота на Каспии тов. Раскольников безусловно может быть освобожден от занимаемой должности, но весьма и весьма желательно оставить его здесь. Он превосходно ориентировался в Персидских дела, хорошо изучил Кучук Хана»15.
В советской восточной политике Азербайджан имел значение витрины. Представитель Азербайджанской ССР в России Б. Шах-тахтинский, обращаясь к В.И. Ленину, подчеркивал его значимость в достижении целей экспорта революции: «В виду этого наша Восточная политика может быть максимально энергичной, могущей достигнуть наибольших результатов в наикратчайший срок. Для этого необходимо на примере Азербайджана показать Востоку, что может дать политика Советроссии Восточным народам»16. В этом контексте им обозначалась особая роль сотрудничества с кемалистской Турцией: «Турция может оказать нам большие услуги в деле освобождения Востока. Ее эмиссары пользуются влиянием на Востоке. Союз с турками уничтожит англофильскую пропаганду о том, что большевики являются разрушителями религии в Индии и Афганистане»17.
Для западного направления внешней политики большевиков установление Советской власти в Азербайджане определялось не только противостоянием с Великобританией. Средством влияния и налаживания отношений Советской России с Европой являлась бакинская нефть. В современном политическом дискурсе часто употребляется понятие «нефтяная дипломатия». Понимание значимости данного фактора было уже в 1920 г.
Так, в докладе о положении Азербайджана зампредревкома и наркоминдел Азербайджанской ССР М. Гусейнов сообщал Чичерину об активности европейских посланников в вопросе налаживания экономических контактов: «Меня осаждают представители разных фирм и стран, с предложением товаров в обмен на нефтепродукты, главным образом, керосин, бензин, масла, а также другие наши валютные товары: шелк, шерсть, хлопок, меха, овчина, ковры, икра, фризон. Ко мне приходят итальянцы, французы, под разными видами от англичан, бельгийцы, словаки, чехи, германцы, американцы, шведы, датчане и т.д.»18.
А буквально через год после установления Советской власти в Баку, председатель Азнефти А.П. Серебровский сообщал из Константинополя об успешном выполнении задачи по налаживанию товарообмена, в том числе с западными державами: «Товару в Константинополь много и купцы дают охотно в кредит тем более что Не-фтеком официально признан союзным командованием как юридическое лицо, имеющее право покупать суда и нанимать рабочих... Препятствий в Константинополе союзники не оставили. Англичане выдали паспорт без задержки. Французы помогали достать рабочих. Обе эти нации наперебой старались завязать с нами дела»19.
О более уверенном ощущении себя большевиками в международном окружении свидетельствует факт быстрой национализации бакинской нефтяной промышленности к концу мая 1920 г., то есть сразу после занятия Баку Красной армией20.
На фоне военной активности большевиков и стремительной советизации Азербайджана дипломатия закавказских делегаций в Париже, где до января 1920 г. работала Парижская мирная конференция, а после ее завершения остался аппарат Верховного совета Антанты, выглядит трагикомично.
События вокруг провозглашения Советской власти в Азербайджане, происходили одновременно с попытками представителей трех кавказских республик добиться от Антанты признания их независимости и договориться о границах. Посредником в Париже по поручению министра иностранных дел Великобритании лорда Дж. Керзона выступил британский дипломат Роберт Ванситтарт, призвавший грузин, азербайджанцев и армян солидаризироваться. Он пояснил, что Верховный совет Антанты не мог оказывать действенную помощь при имеющихся распрях между ними. Наибольшие дискуссии вызвал статус Батума и возможности его использования Азербайджаном и Арменией, главным образом о железнодорожной связи Армении с Батумом. Из Парижа 20 апреля 1920 г. все переместились в Сан-Ремо на заседание Верховного совета Антанты, посвященное главным образом ближневосточным проблемам. Однако работа началась именно с вопросов по закавказским республикам. Роберт Ванситтарт предупредил о необходимости подготовить и подписать соглашения до первого заседания в Сан-Ремо. Договориться не удалось, и условие Верховного совета Антанты выполнено не было21.
* * *
Между тем, по замыслу Оржоникидзе, следующей после Азербайджана должна была быть советизирована Грузия. Вопрос обсудили на заседании Политбюро ЦК РКП(б), и было принято решение запретить Орджоникидзе «самоопределять Грузию»22. В свою очередь Карахан предостерег Кавбюро от поспешных и необдуманных действий. В секретной директиве не имя Орджоникидзе он довольно
емко сформулировал тактические цели советского правительства после советизации Азербайджана: «.Нам выгоднее, чтобы англичане были изгнаны из Батуми руками буржуазной Грузии, чем путем пропуска наших войск втянуться в войну с англичанами. Грузия нужна нам как временный буфер, будучи советской, она не смогла бы в этой роли служить. Азербайджану следует заключить мир с Грузией, причем если имеются договоры с Азербайджаном, основанные на взаимных началах, их можно восстановить. Только получение ими нефти надо обставить так, чтобы мы всегда держали их в своих руках. По договору они обязаны очистить Батум от англичан, если будет затягиваться, мы можем закрыть нефть в нефтепроводах, как выходящем в Батум к англичанам, это будет серьезным кнутом для них, так как они получают нефть по нефтепроводу в Тифлис для всех своих нужд. Соглашаясь с Вами, что мир с христианскими государствами мусульмане оценят неправильно, мы с армянами не вступим в переговоры, прежде чем не завяжутся у нас сношения с Турцией, к нам едет Энвер-Паша и представители Кемал-Паши с Юга. Переговорами с Турцией мы сгладим наш мир с христианской Грузией. Укажите Тифлису, чтобы наши сразу не приступили к изданию газеты и легальной работе. Через Уратадзе я посылаю краевому комитету много литературы. Укажите крайкому, чтобы они сносились с ними по проводу через Гегечкори, проверьте, все ли наши освобождены в Тифлисе, чтобы знали, выполняют ли они свое обязательство. Информируйте о положении в Азербайджане, есть ли связи с Персией и Турцией, что происходит в Армении»23.
После установления Советской власти в Азербайджане и невозможности дальнейшего ее продвижения в Грузию, руководство Кав-бюро пребывало в некоторой растерянности: возникало ощущение, что «христиане покорили Азербайджан, оставили Грузию и Армению в стороне»24.
Камнем преткновения между советским Азербайджаном и Арменией были Карабах, Зангезур, Шуша, Нахичевань, Джульфа. В соответствии с требованиями Наркоминдела РСФСР, они не должны были передаваться ни той, ни другой стороне. Там создавались Советы под руководством военных властей Советской россии. Баку настаивал на присоединении спорных районов, особенно в связи с существованием там советских учреждений, делая упор на политическую близость25. Такую же позицию отстаивало Кавбюро в лице Орджоникидзе: «Сообщаю Азербайджан претендует на Карабах Зангезур и Нахичеванский и Шаруро Даралагезский уезд. В Карабахе и Зангезуре провозглашена Советская власть и обе упомянутые территории [считают] себя частью Азербайджанской Советской республики. Нахичевань уже несколько месяцев в руках повстанцев мусульман. Азербайджан без Карабаха и Зангезура обойтись не мо-жет»26. Однако ЦК партии большевиков четко постановил вести политику компромисса с правительствами Грузии и Армении, излиш-
не не давить и не давать лишнего повода для претензий со стороны Великобритании. Поэтому советизация Армении весной-летом 1920 г. отрицалась категорически.
Ситуацию вокруг Армении осложняли завязавшиеся официально доброжелательные отношения РСФСР с кемалистами27. Делегация во главе с министром иностранных дел кемалистской Турции (с центром в Ангоре) Бекир-Сами Беем в июле 1920 г. прибыла в Москву, где с мая находилась делегация правительства Армении. Премьер-министр Армянской республики А.И. Хатисов в своих воспоминаниях передал состояние дел следующим образом: «Делегация эта осталась два месяца в Москве, вела переговоры с Чичериным, установила основы соглашения и для окончательного их оформления вернулась осенью 1920-го года в Эривань, где должна была продолжать переговоры через Леграна - уполномоченного Московского правительства. Переговоры эти не закончились благодаря турецко-большевистскому натиску на Армению. Но во всяком случае Московская власть признала независимость Армении, ее права на армянские вилайеты Турции и все обещало подписание формального договора между Арменией и Россией наподобие подписанного 7-го мая соглашения между Грузией и Россией. Но беспокойные соседи Армении не дремали. Большевики не могли примириться с демократическим строем Армении, кемалисты-турки не могли допустить осуществления Сервского договора. У обоих сил был общий враг - демократическая Армения, а общеевропейская конъюнктура толкала большевистскую Россию и кемалистскую Турцию на взаимное соглашение во вред европейским державам, главным образом Англии и Франции. Над головой Армении заносился меч ангоро-мо-сковского соглашения»28.
Примерно в период встреч с армянской делегацией в Москве в руководстве партии большевиков поднимался вопрос о форсировании советизации Армении. 31 июля в повестке дня Политбюро ЦК РКП(б) стоял вопрос «Об Армении». Кавбюро выступило против советизации Армении и снова предложило захватить Грузию, которая продолжала оказывать помощь армии генерала П.Н. Врангеля, вышедшей из Крыма и начавшей наступательные операции (врангелевское правительство закупало в Батуме и на зафрахтованных судах перевозило в Крым нефтепродукты, необходимые армии и Черноморскому флоту)29.
Кроме того, советник полпредства РСФСР в Грузии Л.Н. Старк предоставлял конкретные факты содействия грузинских властей перевозке во врангелевский Крым военнослужащих разбитых дени-кинских войск: «С каждым пароходом из Поти в Крым едут офицеры и казаки. Мы знаем это прекрасно, вплоть до фамилий, но пока ничего сделать не можем. Работает французская миссия, выдаются румынские паспорта и применяется тысяча способов, которые лишают нас возможности получить формальные доказательства. Аген-
турных сведений недостаточно. На днях я пытался устроить в Бату-ме историю с пароходом "Борис", на котором уезжало в Крым около 200 добровольцев. Сведения имелись точные, но ничего не получилось, так как пароход поднял французский флаг, а командир стоявшего на рейде французского миноносца заявил, что не допустит осмотра»30.
Старк сетовал, что Грузия помогает не только Врангелю, но и с помощью Американского комитета помощи способствует доставке боеприпасов Армении. Имелись факты о приходе в Батум судна с патронами и французскими винтовками для Армении. Вопрос с советизацией Армении не решился, и дело затянулось до осени31.
* * *
Осенью 1920 г. ситуация обострилась: вспыхнула армяно-турецкая война (24 сентября - 2 декабря 1920 г.). РСФСР стала предлагать посредничество Армении в отношениях с кемалистской Турцией со следующим минимальным набором условий: полный разрыв отношений с Антантой, от которой она получала поддержку, дезавуирование Севрского договора, и, что было наиболее насущной потребностью для Советской России, - предоставление свободного транзита для товаров, оружия и войск в Турцию32.
Дашнакское правительство оказалось не в состоянии остановить наступление. Армения была зажата между Турцией и большевиками. Советский представитель в республике Б.В. Легран осенью 1920 г. докладывал в Наркоминдел РСФСР о расколе в партии дашнаков в вопросе внешнеполитической ориентации на два лагеря. Представители первого крыла отвергала посредническую политику Советской России и полагали, что ее скоро вытеснят с Южного Кавказа, и Армении придется один на один остаться с Турцией. Отсюда вытекало стремление заключить мир с турками самостоятельно. Второе крыло БЛегран называл «русофильским»: именно оно желало союза с Россией и допускало существование Армении как части федерации в пределах Советского государства33.
Натиск беженцев со стороны турецкий Армении грозил голодом и эпидемиями, поэтому правительству пришлось начать переговоры с командующим турецкой армией Кязимом Карабекиром. Для посредничества в армяно-турецких переговорах Чичерин прислал члена Кавбюро Б.Г. Мдивани, который должен был сдерживать турецкую сторону и отстаивать интересы большевиков. По свидетельству Хатисова, турки не позволили советскому представителю даже присутствовать на мирной конференции, начавшей работу в Алек-сандрополе34. В тоже время в Москве Чичерин получал заверения об участии представителя РСФСР на мирных переговорах в Алек-сандрополе35. Легран писал, что, он и Мдивани прибыли в Эривань 19 ноября, когда армянское правительство уже приняло условия ту-
рецкой стороны: «Армении придется остаться с глазу на глаз с Турцией. Поэтому оно стремится к самостоятельному заключению мира с турками ценою самых широких уступок и выдвигало проект создания правительства из представителей всех партий»36.
2 декабря 1920 г. армянское правительство вынуждено было пойти на подписание Александропольского договора, означавший потерю территорий и государственного суверенитета Арменией. Легран, передавая атмосферу турецкого военного наступления, писал Чичерину: «Турция изображает всякую войну против Армении, наступление войск Карабекира, как акт революционной заслуги, заслуживающий поддержку со стороны Советской власти и коммунистической партии. Даже армянские коммунисты в Александрополе выпустили прокламацию, приветствуя наступление революционных турецких войск, идущих для избавления советского народа от дашнаков. Нам грозит потонуть в победоносной кемализации Армении, а потом и Грузии. Даже Мдивани проникся доверием к кемалистам и их планам "советизации" Армении»37.
Не имея возможности влиять на ход мирных переговоров, большевики пошли на советизацию, так как в противном случае Турция занимала Армению и приближалась вплотную к границам Азербайджана. К моменту подписания договора дашнакское правительство считалось низложенным, поэтому у РСФСР были юридические основания не признавать его условий.
В Лондоне внимательно следили за каждым шагом большевиков в армянской политике. К торгпреду РСФСР в Англии Л.Б.Красину обратилась депутация англо-армянского комитета, выразившая пожелание присоединить Карабах, Зангезур и Нахичевань к армянской республике38. В контексте налаживания торговых отношений между Россией и Великобританией нужно было не навредить переговорам на стадии успешного завершения. В этом направлении цель была достигнута: в день провозглашения Армянской ССР, 29 ноября 1929 г., англичане передали Красину для рассмотрения проект торгового
соглашения между Великобританией и Россией39.
* * *
Теперь оставался нерешенным только грузинский вопрос, который изначально был наиболее затруднительным для большевиков. Один из ответственных работников Наркоминдела писал наркому по делам национальностей И.В. Сталину 9 ноября 1920 г.: «Менее спешно решение по вопросу о Грузии, так как Антанта в нее еще не вступает... Готовиться ко всему безусловно необходимо без всяких новых решений. Принимать же окончательное решение мы еще успеем, если Антанта действительно захочет оккупировать Грузию. Нам еще неясно как мы будем реагировать на передачу Батума англичанам. Нам даже неясно, насколько эта оккупация будет носить
военный характер, и насколько такая военная оккупация грозила бы дальнейшим объектам. Экспедиция, имеющая целью поднять всю Грузию, Северный Кавказ и напасть на Баку, была бы чрезвычайно серьезной, нам кажется сомнительным, чтобы Англия на это решилась. <...> Если Антанта так долго бездеятельно смотрит на разгром Армении [Речь идет о турецкой военной экспансии в пределы Республики Армения. - К.А.], это свидетельствует о затруднительности для нее операций на Кавказе»40.
С момента подписания советско-грузинского договора в мае 1920 г. РСФСР была вынуждена выстраивать отношения с суверенным государством. Продолжалась война с Польшей, в свете которой приходилось продолжать оглядываться на позицию Великобритании и всей Антанты. Дипломатическим представителем РСФСР в Грузии был назначен С.М. Киров, заместитель председателя Кавбюро, а осенью его сменил А.Л. Шейнман. Официально для всего мира шло налаживание отношений между двумя независимыми государствами. Социально-экономическая ситуация в Грузии была критической, молодая республика остро нуждалась в бакинской нефти, чем старалось пользоваться большевистское руководство. В августе 1920 г. Киров писал Чичерину: «Беседовал неоднократно об отношении Грузии к Антанте. Грузия легко может предпочесть нам Антанту, таково мое впечатление. 1. Антанту Грузины считают сильнее нас. 2. Большевизм считают недолговечным. 3. Не доверяют нам. Англия обещает Грузии заем, в Лондоне находится министра финансов Грузии Канделаки, туда же собирается Гегечкори. Тем не менее, когда вопрос становится прямо, возможны колебания руководящих кругов, так как существуют течения, борющиеся за независимость страны. Чтобы Грузию привлечь, нам надо экономически ее связать с нами, дать ей нефть, развить торговлю через посредничество Грузии»41.
Советизация Армении оказалась более назревшей, нежели Грузии, в связи с турецким наступлением и активностью Антанты, которая с советской стороны выглядела как попытка сделать из Армении «свою цитадель»42. Против подобной убежденности советской стороны в отношении грузинской политики решительно возражал Верховный комиссар Франции на Кавказе Даниель-Абель Шевалье: «Я категорически опровергаю предположение, что Франция и Антанта имеют намерение использовать Грузию, как базу агрессивных действий и пропаганды. Грузия - великий и естественный путь между Востоком и Западом. Это условие является обязательным для восстановления нормального мирового порядка. Все, жалеющие закрыть этот путь, являются врагами восстановления нормального мирового порядка. Желание же вмешательства по существу равносильно закрытию. Это вызовет меры со стороны Антанты для защиты Грузии»43.
За деятельностью Шевалье в Москве следили с повышенным
вниманием. В частности, беспокойство вызвала его встреча с представителем советского Азербайджана Исрафиловым в декабре 1920 г. Шейнман расценивал французскую политику как стремление к отделению кавказских республик44. В тоже время для него было очевидно отсутствие каких-то соглашений с Антантой. В докладе Чичерину он обобщил полученную из разных источников информацию о неприемлемости условий Антанты для грузинского правительства: «Антанта среди прочих условий займа выставила коалиционное правительство. Контроль над финансами, путями сообщения и торговлей отторгнуты. Все указывает на безвыходность положения в связи с неполучением помощи от Антанты на приемлемых условиях и обостряющимся внутренним кризисом»45.
Турецкий фактор, как и случае с Арменией, вынуждал Москву лавировать между усилением позиций в отношении с Грузией и сохранением доброжелательных отношений с кемалистским правительством. После переговоров с турецким военачальником Карабе-киром Шейнман убедился в потенциальной угрозе Батуму: кемали-сты полагали, что Батум должен принадлежать Турции46.
К концу 1920 г. большевистское руководство полагало, что Восток фактически находится в руках Ленина и Мустафы Кемаля47. Основания для уверенности в превосходстве были, включая то, что западные державы отказались от военно-политической активности на Кавказе. Грузия оказалась зажата в тиски между советскими республиками и Турцией. Еще в июне 1920 г. Великобритания приняла решение покинуть Батум, и получив порт в свое распоряжение, Грузия потеряла ее поддержку. Эту передачу Батума грузинский дипломат З.Д. Авалов справедливо назвал «даром данайцев»48.
К концу 1920 г. стал очевиден советско-грузинский разлад, договор от 7 мая 1920 г. нарушался обеими сторонами. 30 декабря 1920 г. Шейнман направил Чичерину шифрограмму о необходимости менять тактику в отношении меньшевистского грузинского правительства: «Поведение Групра [Грузинского правительства. - К.А.~\ за последние дни склоняет меня к применению более сильнодействующих средств. Уход парохода "Принцип" из Поти не мог произойти без попустительства портового начальства, тем более на этот пароход претендуют французы. Весьма вероятно, что этим путем инсценированных бегств Групра намеревается удовлетворить французов, оставив нас при бессильной бумажке обязательства Групра передавать суда»49.
Просчет грузинского правительства был в чрезмерной ориентации на Лигу Наций. На тот момент ситуацию на Южном Кавказе определяли Советская Россия и гемалистская Турция. Ленинский Совнарком требовал от своих представителей в Тифлисе использовать это положение и не допустить, чтобы доведенная до отчаяния Грузия «бросилась в объятия Англии» и не передала ей Батум. Получив независимость, грузинское правительство поспешило нала-
живать дипломатические связи с Европой, что отвлекло от главных событий дома. На западе Советские Россия, Украина и Белоруссия установили перемирие с Польшей, и это окончательно развязало руки большевикам на Южном Кавказе.
15 февраля 1921 г. на территорию Грузии вступила 11-я армия, 25 февраля она была уже в Тифлисе. Совсем уже трагично на фоне разворачивающегося захвата страны выглядела фигура грузинского посланника во Франции А. Чхенкели, который в этот же день в Париже торжественно ехал к резиденции президента Французской республики для вручения верительных грамот.
* * *
Таким образом, не только гражданская война, но и канва международных отношений диктовала большевикам последовательность действий на Южном Кавказе. Строго говоря, четкого плана советизации не было, и в этом значимость международного контекста, который активно вторгался в ход региональной политики Советской России и вынуждал менять тактику, как это было в случае с отложенным захватом Грузии. Комплексный взгляд на обстановку, сложившуюся в мировой политике вокруг региона, позволяет сделать вывод о том, что именно удачно выбранный момент позволил большевикам сделать Южный Кавказ сферой влияния, а затем вернуть в лоно российской государственности в 1922 г.
Примечания Notes
1 Густерин П.В. Политика Советского государства на мусульманском Востоке в 1917 - 1921 гг. // Вопросы истории. 2010. № 1. С. 92 - 100; Муханов В.М. Советизация Армении в 1920 г. и Серго Орджоникидзе // Международная аналитика. 2017. № 1 (19). С. 89-98; Муханов В.М. К истории советизации Закавказья (1920 - 1921 гг.) // Кавказский сборник. Т. 8 (40). Москва, 2014. С. 171-228; Амбарцу-мян К.Р. Участие России и Турции в политических процессах Южного Кавказа в 1918 году // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. 2018. Т. 23. № 2. С. 166-176; Амбарцумян К.Р. Место Южного Кавказа в советско-турецком сближении в 1920 -1921 гг. // Гуманитарные и юридические исследования. 2017. № 3. С. 8-15; Булыгина Т.А., Амбарцумян К.Р. К вопросу о месте Южного Кавказа в советско-персидских отношениях в 1917 - 1921 годах // Гуманитарные и юридические исследования. 2018. № 4. С. 16-23; Амбарцумян К.Р. Особенности взаимоотношений Союза объединенных горцев и Грузинской демократической республики (1918 - 1919 гг.) // История: факты и символы. 2018. № 4 (17). С. 104-113.
2 Мустафа-заде Р.С. Две Республики: Азербайджано-российские отношения в 1918 - 1922 г. Москва, 2006; Петросян Г.А. Отношения Республики Армения с Россией (1918 - 1920 гг.). Ереван, 2012; Гасанлы Дж.П. Русская революция и Азербайджан: Трудный путь к независимости, 1917 - 1920. Москва, 2011; Hasanli J. The So-vietization of Azerbaijan: The South Caucasus in the Triangle of Russia, Turkey, and Iran, 1920 - 1922. Salt Lake City (UT), 2018.
3 Baberowski J. Der Feind ist überall: Stalinismus im Kaukasus. München; Stuttgart, 2003; Brinegar S. The Oil Deal: Nariman Nari-manov and the Sovietization of Azerbaijan // Slavic Review. 2017. Vol. 76. Iss. 2. P. 372-394; AndersenA. Georgia and the International Treaties of 1918 - 1921. Richmond Hill (Ontario, Canada), 2018.
4 Архив внешней политики РФ (АВП РФ). Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54837. Л. 11об.
5 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 64. Оп.1. Д. 15. Л. 7.
6 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321а. Д. 54861. Л. 5-6.
7 Там же. Л. 6.
8 Там же.
9 Большевистское руководство: Переписка, 1912 - 1927: Сборник документов Москва, 1996. С. 121.
10 АВП РФ. Референтура по Турции. Оп. 3. Папка 2. Д. 3. Л. 3.
11 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54837. Л. 11.
12 Чичерин Г.В. Статьи и речи по вопросам международной политики Москва, 1961. С. 144.
13 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 83. Л. 1.
14 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-130. Оп. 4. Д. 474. Л. 122.
15 Там же. Л. 117.
16 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54859. Л. 1об.
17 Там же. Л. 7об.
18 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321а. Д. 54862. Л. 11.
19 ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 834. Л. 3, 3об.
20 Иголкин А.А. Отечественная нефтяная промышленность в 1917 - 1920 годах. Москва, 1999.
21 Авалов З.Д. Независимость Грузии в международной политике, 1918 - 1921: Воспоминания. Очерки. Париж, 1924. С. 265-280.
22 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 74. Л. 3.
23 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 1. Папка 321д. Д. 54851. Л. 43.
24 Большевистское руководство: Переписка, 1912 - 1927. С. 133.
25 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54859.
26 ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 4. Д. 496. Л. 48.
27 Амбарцумян К.Р. Место Южного Кавказа в советско-турецком сближении в 1920 - 1921 гг. // Гуманитарные и юридические исследования. 2017. № 3. С. 8-15.
28 ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 1. Д. 524. Л. 176об.-177.
29 Карпенко С.В. Белые генерала и красная смута. Москва, 2009. С. 369-373.
30 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321а. Д. 54845. Л. 4.
31 Там же. Л. 28.
32 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321а. Д. 54870. Л. 4; Амбарцумян К.Р. Место Южного Кавказа в советско-турецком сближении в 1920 - 1921 гг. // Гуманитарные и юридические исследования. 2017. № 3. С. 8-15.
33 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54869а. Л. 4-5.
34 ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 1. Д. 524. Л. 178.
35 АФП РФ. Референтура по Турции. Оп. 3. Папка 2. Дело 4. Л. 6.
36 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321а. Д. 54869а. Л. 4-5.
37 Там же. Л. 6.
38 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54845. Л. 26.
39 Правда (Москва). 1920. 29 нояб.
40 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321а. Д. 54870. Л. 7.
41 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54846. Л. 74.
42 Там же. Л. 12.
43 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54850. Л. 149-150.
44 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54846. Л. 7.
45 Там же. Л. 15.
46 Там же.
47 Известия (Москва). 1920. 21 нояб.
48 Авалов З.Д. Независимость Грузии в международной политике, 1918 - 1921: Воспоминания. Очерки. Париж, 1924. С. 280.
49 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 51. Папка 321. Д. 54846. Л. 1.
Автор, аннотация, ключевые слова
Амбарцумян Каринэ Размиковна - канд. ист. наук, доцент, Северо-Кавказский федеральный университет (Ставрополь)
В статье в основных моментах раскрыты международные факторы, влиявшие на процесса советизации большевиками Южного Кавказа в 1920-1921 гг. Международную ситуацию, сложившуюся вокруг Южного Кавказа к 1920 г., автор раскрывает на основе уникальных документов Народного комиссариата по иностранным делам Советской России. Переписка советских дипломатических работников и партийных руководителей, осуществлявших непосредственное руководство советизацией Южного Кавказа, позволила раскрыть зависимость процесса установления Советской власти в закавказских республиках не только от хода Гражданской войны в России, но и международной обстановки. Впервые использованные автором Архивные документы свидетельствуют, во-первых, о значительном влиянии интересов и политики кемалистской Тур-
ции на внешнеполитический курс большевистского руководства на Южном Кавказе. Официально между большевистской Россией и кемалистской Турцией шло налаживание взаимодействия и взаимопомощи, однако на деле в пределах Южного Кавказа между ними сохранялось соперничество. Во-вторых, большевистское руководство старалось не наносить слишком большого ущерба интересам Великобритании в этом регионе, чтобы за счет скорейшего восстановления российско-британских торговых отношений вырваться из экономической и дипломатической изоляции. В-третьих, большевистское руководство стремилось учесть крайне сложную национальную и религиозную обстановку, исторически сложившуюся на Южном Кавказе. Автор приходит к выводу, что международные факторы в немалой степени корректировали советизацию Южного Кавказа большевиками. Именно комплексная и относительно адекватная оценка международной обстановки, сложившейся вокруг Южного Кавказа, позволил большевикам удачно и быстро провести советизацию региона.
Южный Кавказ, международные отношения, Советская Россия, партия большевиков, Народный комиссариат по иностранным делам, экспорт революции, советизация, Турция, Кемалистское движение, Армения, Грузия, Азербайджан, Г.В. Чичерин, Г.К. Орджоникидзе.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Ambartsumyan, K.R. Mesto Yuzhnogo Kavkaza v sovetsko-turets-kom sblizhenii v 1920 - 1921 gg. [The Place of the South Caucasus in the Soviet-Turkish Rapprochement in 1920 - 1921.]. Gumanitarnyye i yuridicheskiye issledovaniya, 2017, no. 3, pp. 8-15. (In Russian).
2. Ambartsumyan, K.R. Osobennosti vzaimootnosheniy Soyuza obyedinennykh gortsev i Gruzinskoy demokraticheskoy respubliki (1918 - 1919 gg.) [Features of the Relations between the Union of the United Mountain Peoples and the Georgian Democratic Republic (1918 - 1919).]. Istoriya: fakty i simvoly, 2018, no. 4 (17), pp. 104-113. (In Russian).
3. Ambartsumyan, K.R. Uchastiye Rossii i Turtsii v politicheskikh protsessakh Yuzhnogo Kavkaza v 1918 godu [The Participation of Russia and Turkey in the Political Processes of the South Caucasus in 1918.]. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 4: Istoriya. Regionovedeniye. Mezhdunarodnye otnosheniya, 2018, vol. 23, no. 2, pp. 166-176. (In Russian).
4. Brinegar, Sara. The Oil Deal: Nariman Narimanov and the Soviet-ization of Azerbaijan. Slavic Review, 2017, vol. 76, no. 2, pp. 372-394. (In English).
5. Bulygina, T.A.; Ambartsumyan, K.R. K voprosu o meste Yuzhnogo Kavkaza v sovetsko-persidskikh otnosheniyakh v 1917 - 1921 godakh [On the Question of the Place of the South Caucasus in Soviet-Persian Relations, 1917 - 1921.]. Gumanitarnyye iyuridicheskiye issledovaniya, 2018, no. 4, pp. 16-23. (In Russian).
6. Gusterin, P. V. Politika Sovetskogo gosudarstva na musulmanskom Vostoke v 1917 - 1921 gg. [The Policy of the Soviet State in the Muslim East, 1917 - 1921.]. Voprosy istorii, 2010, no. 1, pp. 92 - 100. (In Russian).
7. Mukhanov, V.M. Sovetizatsiya Armenii v 1920 g. i Sergo Ordzhon-ikidze [The Sovietization of Armenia in 1920 and Sergo Ordzhonikidze.]. Mezhdunarodnaya analitika, 2017, no. 1 (19), pp. 89-98. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
8. Mukhanov, V.M. K istorii sovetizatsii Zakavkazya (1920 - 1921 gg.) [On the History of the Sovietization of Transcaucasia (1920 - 1921.).]. Kavkazskiy sbornik [The Caucasian Collection.]. Moscow, 2014, vol. 8 (40), pp. 171-228. (In Russian).
(Monographs)
9. Andersen, Andrew. Georgia and the International Treaties of 1918 - 1921. Asteroid Publishing Inc., 2018, 480 p. (In English).
10. Baberowski, Jörg. Der Feind ist überall: Stalinismus im Kaukasus. München, Stuttgart, Deutsche Verlags-Anstalt, 2003, 888 p. (In German).
11. Hasanli, Jamil P. Russkaya revolyutsiya i Azerbaydzhan: Trudnyy put k nezavisimosti, 1917 - 1920 [The Russian Revolution and Azerbaijan: The Difficult Path to Independence, 1917 - 1920.]. Moscow, 2011, 665 p. (In Russian).
12. Hasanli, Jamil P. The Sovietization of Azerbaijan: The South Caucasus in the Triangle of Russia, Turkey, and Iran, 1920 - 1922. University of Utah Press, 2018, 484 p. (In English).
13. Igolkin, A.A. Otechestvennaya neftyanaya promyshlennost v 1917 - 1920 godakh [Russia's Oil Industry, 1917 - 1920.]. Moscow, 1999, 187 p. (In Russian).
14. Karpenko, S.V. Belye generaly i krasnaya smuta [White Generals and Red Turmoil.]. Moscow, 2009, 432 p. (In Russian).
15. Mustafa Zadeh, Rahman. Dve Respubliki: Azerbaydzhano-rossi-yskiye otnosheniya v 1918 - 1922 g. [Two Republics: Azerbaijan-Russia Relations, 1918 - 1922.]. Moscow, 2006, 355 p. (In Russian).
16. Petrosyan, Gegham A. Otnosheniya Respubliki Armeniya s Rossiey (1918 - 1920 gg.) [The Relations of the Republic of Armenia with Russia (1918 - 1920).].Yerevan, 2012, 424 p. (In Russian).
Author, abstract, keywords
Karine R. Ambartsumyan - Candidate of History, Senior Lecturer, North-Caucasus Federal University (Stavropol, Russia)
The article largely focuses on international factors that affected the process of the Bolsheviks' Sovietization of South Caucasus from 1920 to 1921. Referring to unique documents of the People's Commissariat for Foreign Affairs of the Soviet Russia the author reveals the international situation that emerged by 1920. The correspondence of diplomatic personnel and party authorities who directly controlled the Sovietization of South Caucasus helped to discover that the process of establishing the Soviet power in the Transcaucasian republics depended not only on the course of the Civil War, but also on the international situation. The documents originally used by the author, firstly, testify to the considerable influence of the interests and policy of Kemalist Turkey upon the foreign policy of the Bolshevist leadership in South Caucasus.
Officially, Bolshevist Russia and Kemalist Turkey were in the process of building cooperation and mutual assistance, however, in reality, they remained competitors in South Caucasus. Secondly, the Bolshevist leadership tried to avoid causing too much damage to the interests of Great Britain in this region in order to rapidly use better trade relations between Russia and Britain for escaping its economic and diplomatic isolation. Thirdly, the Bolshevist leaders tried to take into account the complicated national and religious situation historically established in South Caucasus. The author concludes that the Bolsheviks' Sovietization of South Caucasus was to a large extent adjusted by international factors. It was due to the complex and relatively adequate assessment of the international situation set up around South Caucasus that allowed the Bolsheviks to sovietize the region in a fast and efficient way.
South Caucasus, international relations, Soviet Russia, Bolshevik Party, People's Commissariat for Foreign Affairs, export of revolution, Sovietization, Turkey, Kemalist movement, Armenia, Georgia, Azerbaijan, Georgy V. Chicherin, Grigory K. (Sergo) Ordzhonikidze.
