CC BY
330
ГРУЗИЯ: ИДЕНТИЧНОСТЬ В ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОГРАММАХ И ДЕЙСТВИИ
Тамара Варданян*
Введение
Общественно-политические развития в Грузии в 20 и начале 21 вв. можно определить как процесс создания национального государства, который характерен для периода модернизации. Еще в 1918-1921гг. принятый Грузией «Национальный проект» по сути своей являлся государствообразующим процессом, обретшим перманентный характер и не прекратившимся в годы существования Советской Грузии. А с 1991г. этот процесс вступил в следующий, более активный этап своего развития и до сих пор остается в политической повестке дня. Причем он еще долго будет актуален для правящей элиты Грузии, независимо от того, на какой идеологической платформе она объединена.
Логикой отмеченных общественно-политических процессов обусловлено и постепенное изменение демографического образа страны, которое характеризуется нами как процесс моноэтнизации общества. А возможная мо-ноэтнизация страны — явление, в результате которого в стране уменьшается количество «инородцев», что закономерно приводит к ослаблению их сопро-тивленческого потенциала. Ослабленные этнические общества оказываются неспособны противопоставить грузинскому националистическому проекту какой-либо контрпроект.
Еще в 1983г. крупный теоретик по вопросам наций и национализма Э.Гелнер отмечал, что идеальной является такая модель общества, когда границы нации и государства совпадают [1]. По его словам, национализм — тот принцип, целью которого как раз и является уравнение границ политических и национальных объединений. Эта модель рассматривается как эффективное
Эксперт научно-образовательного фонда «Нораванк», кандидат исторических наук.
48
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
средство и при предотвращении и урегулировании этнических конфликтов.
Моноэтнический состав страны важен и в плане национальной безопасности. Несомненно, что, например, преимущественно моноэтнический демографический состав РА, непосредственно обусловленный утратой исторических армянских территорий, сегодня выступает важнейшим гарантом внутриполитической безопасности. История и современные реалии также демонстрируют, что этнические или религиозные меньшинства зачастую позволяют внешним силам вмешиваться во внутриполитические процессы страны, превращать меньшинства в рычаги влияния и, тем самым, фактически угрожать внутриполитической стабильности и консолидации общества.
Прекрасно понимая все это, национальная элита Грузии стремится осуществлять политику интеграции этнических и религиозных меньшинств, которая зачастую вследствие своих крайних проявлений отождествляется с политикой ассимиляции, огрузинивания. Большую роль в идеологическом обосновании подобной политики играет грузинская националистическая интеллигенция. Грузинский национализм — обладающая богатыми традициями и историческими корнями целостная идеологическая система, сформировавшаяся еще в 1860-ые гг. Подпитываясь прошлым, националистическая интеллигенция одновременно широко использует принятые в современном мире механизмы ассимиляции.
Программа интегрирования/ассимиляции меньшинств в Грузии носит последовательный и систематизированный характер. Она включает в себя культурно-образовательные, религиозно-церковные сферы, а также аспекты взаимовосприятия и стереотипов, более того, она заложена в основу государственной/ национальной идеологии и предстает в качестве «Национального проекта».
Несомненно, особая роль в этом процессе предназначена государственной административной машине, университетским центрам и академическому сообществу, которые должны научно обосновать логику, справедливость и необходимость этих процессов с точки зрения национальных интересов. То есть, в Грузии государственная административная машина обслуживает национальный проект. Сразу заметим, что это естественно и логично, так как одной из важнейших функций государства является обеспечение национального интереса, а административная машина — один из основных ресурсов государства.
Теоретически моноэтнизация любой страны происходит с использованием следующих основных механизмов:
• Постепенная эмиграция, которая в основном носит латентный (на первый
взгляд скрытый, неявный) характер, вследствие чего не привлекает вни-
49
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
мания общества и СМИ. Для означенных кругов она может стать видимой только в крайних своих проявлениям, например, при широкомасштабных «этнических чистках», насильственных депортациях и т.д.
• Медленная ассимиляция, тоже являющаяся латентным процессом, незаметным невооруженному глазу и, следовательно, не привлекающим внимания широкой общественности и СМИ. Только в крайних своих проявлениях — скажем, насильственной смене вероисповедания, навязывании чужого языка, грубой имплементации обычаев, мышления и нравов титульной нации, — она может отразиться в СМИ и встретить осуждение прогрессивной части общества.
• Прямая потеря территорий, ранее населенных этническими или религиозными меньшинствами (этот процесс является преимущественно результатом войн или распада империй).
• Геноцид.
Для соседней с нами Грузии характерны в основном первые два механизма, к тому же не в крайних своих проявлениях, т.е. постепенная эмиграция и медленная ассимиляция меньшинств. Вообще эти два механизма наиболее часто встречаются в самых разных уголках мира. Поскольку эти процессы проходят медленно, они не оказываются в центре внимания, и общество «просыпается» только тогда, когда их результаты становятся очевидными. Другая их важная особенность заключается в том, что эти процессы зачастую протекают и в мирное время и могут осуществляться без насилия, мягкими и «цивилизованными» методами.
Есть еще одна очень важная особенность, характерная для этих двух механизмов: эмиграция и ассимиляция этнических или религиозных меньшинств не вызывает серьезного противодействия или недовольства в цивилизованном мире. Эти процессы зачастую рассматриваются как естественный процесс развития. Так, эмиграция зачастую воспринимается и интерпретируется как результат миграционных процессов, а ассимиляция — как неизбежное следствие глобализации и интеграции.
«Национальный проект» Грузии
Теоретики вопросов нации и национализма выделяют два основных типа национализма: этический и гражданский (государственный). Одновременно, согласно известному теоретику национализма Гансу Кону, существуют две основные модели наций и национализма: западная (французская) и восточная (немецкая) [2]. Западной модели в основном соответствует гражданский тип идентичности и
50
21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т Варданян
национализма, а восточной — этнической идентичности и национализма на этнической основе.
В современном глобализирующемся мире этнический национализм обычно осуждается, а гражданский считается демократическим и, следовательно, приемлемым.
Тем не менее, грузинский национализм носит преимущественно этнический характер и, как справедливо отмечает известный грузинский исследователь Г.Нодиа, он больше схож с немецкой моделью [3]. Другой исследователь грузинского национализма, Г.Зедания, соглашаясь, что грузинский национализм носит этнический характер, пытается объяснить это особенностями его возникновения. «Когда в 19 веке формировался грузинский национализм, грузины находились под игом чужой, Российской империи, следовательно, для грузин нация и государство не могут отождествляться, что является необходимым предусловием для формирования гражданского национализма. Именно поэтому грузинский национализм носит преимущественно этнический характер, основанный на языке, этничности и религии», — пишет Г.Джедания [4, р. 80]. Затем автор отмечает, что этот подход сохранился до сих пор.
Грузинский этнический национализм основан на доминировании грузинского языка, Грузинской Православной церкви, внедрении и приятии посредством общеобразовательных программ принятой трактовки истории Грузии, концепции доминирования и развития грузинского этноса на его Родине и других факторах.
А модель гражданского национализма теоретически предполагает уравнение прав всех проживающих в стране наций, обеспечение их вовлеченности в социально-политическую жизнь страны, создание этнокультурного разнообразия, иными словами — созидание ново идентичности по принципу гражданства (эта политика в теоретической литературе называется ethnicity-blind, т.е. политика, слепая в отношении этничности).
Тем не менее, на практике гражданский (или государственный) национализм зачастую служит не столько формированию новой идентичности, сколько диктату обладающей некими преимуществами или титульной нации в отношении этнических или религиозных меньшинств. Близкую к этой точке зрения позицию выражает и грузинский исследователь Г.Зедания, когда пишет: «Описываемый под термином “гражданский национализм” феномен не что иное, как лояльность к государству или патриотизм» [4, р. 79].
Недавно представленные грузинским исследователем Г.Нодиа положения «Национального проекта» Грузии, согласно автору, в целом отражают тот путь, на который Грузия вступила с 1918г. Здесь в четвертом пункте отмечается:
51
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
«Грузия толерантная страна и признает культурное многообразие на своей территории, но требует их лояльности по отношению к “Национальному проекту”» [3, р. 94]. А в первом пункте того же «Национального проекта» читаем: «Единственной приемлемой политической структурой для развития грузинской нации является грузинское национальное государство» [3]. Здесь явное противоречие. Если «Национальный проект» предусматривает создание национального государства, которое в своей классической модели предполагает утверждение доминирования грузинского этноса, то совершенно не ясно, как признается культурное разнообразие меньшинств, как определяются место и роль этнорелигиозных меньшинств внутри общества. Фактически, можно предположить, что от меньшинств требуется только лояльность к «Национальному проекту».
Если говорится о толерантности, то роль меньшинств в развитии и процветании страны должна подчеркиваться и представляться на примере конкретных фактов. В любой стране важнейшими показателями степени толерантности являются школьные курсы истории. Если общество многонационально, то сегодня в цивилизованном мире принято применять в школьных учебниках принцип мультикультурализма (Multiculturalism). Согласно этому принципу, в школьные курсы истории наряду с официальной историей должны входить важные события из истории этнических меньшинств, ряд фактов об их вкладе в процветание страны и формирование государственности, общие сведения об их культуре и т.д. Между тем грузинские учебники по истории жестко этноцентричны, они не отражают демографического образа страны1. Эти учебники представляют не столько историю Грузии, сколько историю грузин, а меньшинства полностью вытеснены из контекста.
Почему мы придает важность именно проблеме учебников истории? Дело в том, что чувство общей истории и прошлого – объединяющий фактор для разных сегментов этноса и один из важнейших компонентов этнической идентичности. А лишение этнических меньшинств их собственной истории и подменяющая ее имплементация истории другого этноса, в данном случае грузин, не что иное, как механизм ассимиляции – огрузинивания.
Де-факто грузинская реальность такова, что риторика руководства о толерантности не соответствует его же политике.
То есть, используется риторика гражданского национализма, а на практике царит этнический национализм.
Таким образом, ассимиляция и эмиграция этнических или религиозных меньшинств возможны при параллельном использовании двух моделей нацио-
1 Краткий обзор школьных учебников по истории Грузии см. в [5].
52
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
нализма (этнического и гражданского). При М. Саакашвили Грузия на пути формирования национального государства пытается максимально использовать и этнический, и гражданский (государственный) национализм, что несколько отличает нынешнего президента от его предшественников.
Примеры ассимиляционной политики с акцентами гражданского национализма многочисленны. Так, в советские годы процесс создания «советского человека» в действительности способствовал не столько формированию «новой идентичности», сколько постепенной русификации индивида, что на уровне союзных республик проявлялось в основном в русификации элит, а также изменении демографического состава республик в пользу русских. Аналогичные по сути процессы проходят и в Турции и, в той или иной степени, во всех странах, будь то так называемые современные демократии или государства, еще не вставшие на путь модернизации.
Не только благодаря школьным учебникам истории, но и из-за множества других проблем в Грузии обе модели национализма (этническая и гражданская) служат одной цели - сформировать национальное грузинское государство путем ассимиляции или вытеснения этнических или религиозных меньшинств.
Триада грузинского национализма: родина, язык, религия
Родина
Процесс огрузинивания этнических и религиозных меньшинств на протяжении десятилетий не достиг бы существенного успеха, если бы не обладал емкой, целостной, систематизированной идеологической основой. Кроме того, указанная идеологическая основа, как правило, дает ощутимые результаты только тогда, когда она принимается государственной системой, поскольку в этом случае на службу отмеченной задачи ставится и вся административная и пропагандистская машина. Г.Нодиа совершенно уместно упоминает, что «с 1860-х гг. И.Чавчавадзе предложил триаду, которая в дальнейшем получила статус формулы создания грузинской нации: Родина, язык: религия (mamuli, ena, sartsmunoeba)». На страницах публикуемой в Тбилиси газеты «Иверия» И.Чавчавадзе последовательно выражал и развивал свои идейные взгляды.
А уже в начале 20в. грузинский национализм обрел вид политической программы. Была сформирована задача построения национального государства. Она отразилась в виде лозунга «Грузия для грузин» как проекта создания национального государства.
Известно, что в начале 20в. этнический состав Закавказья и расселение
53
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
народов было чрезвычайно пестрым. Министр просвещения Российской империи граф И.И.Толстой пишет о ситуации в Закавказье в своих воспоминаниях: <<Нет такой территории, где было бы спокойно. Никто не может четко сказать: грузинский ли город Тифлис или армянский?.. Или же, согласятся ли армяне признать Бакинскую губернию татарской страной?» [5, с. 122].
В нашем регионе процессы территориальной централизации достигли большого размаха особенно в конце 19 — начале 20вв. Среди проживающих на территории Российской империи этнических меньшинств формируются политические программы по созданию однородных административно-политических единиц. В дальнейшем они должны были послужить территориальной основой для создания национальных государств.
Так, еще с 1 мая 1903г. в Париже на двух языках (грузинском и французском) стал издаваться политический вестник «Сакартвело» (Грузия). Целью вестника было пробуждение национального и гражданского сознания в грузинском народе, тем самым подготавливая почву для суверенитета Грузии [6]. Затем в 1904г. была сформирована грузинская националистическая партия социал-федералистов. Г.Галоян отмечает, что «ядром этой организации стал вышеупомянутый вестник “Сакартвело” — орган зарубежной группы грузинских национал-федералистов» [7, էջ 451]. Руководителем националистической организации «Сакартвело» был А.Джорджадзе. В качестве выразителя основной политической цели организация выбрала лозунг «Грузия для грузин».
Основным программным требованием грузинской партии социал-федералистов было «создание грузинской автономии в границах Российского буржуазно-феодального государства» [8, с. 20]. То есть, для создания национального государства грузинским националистам необходимо было этнически гомогенное пространство. Автономия должна была послужить территориальной основой для создания подобной административно-политической единицы. Фактически, в грузинской действительности идея территориальной централизации уже в начале 20в. выступала как программа политической повестки (кстати, аналогичные процессы происходили среди восточного армянства, хотя в армянской действительности главной целью политической борьбы продолжала оставаться Западная Армения, а среди кавказских татар этот процесс наиболее активизировался в ходе армяно-татарских столкновений 1905-1906гг.)1. Отмеченные федералистами территории, которые должны были войти в состав автономной Грузии, с этнической точки зрения не были однородными. Здесь 1
1 Подробнее об этом см. [9].
54
21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т Варданян
проживало достаточно много армян, русских, татар, черкесов, горных лезгин и т.д., которые в условиях грузинской автономии неизбежно оказались бы в роли национальных меньшинств.
В местной тбилисской печати идея создания этнически однородной территории также вызвала широкий резонанс. Издаваемая в Тбилиси газета «Ахали Дроеба» также была сторонницей незамедлительного создания этнически однородной административно-политической единицы. Представим позицию редакции этой газеты по национальному вопросу: «Мы сторонники того высокого национализма, который не желает другим нациям того, чего не пожелал бы себе, и поэтому никто не осмелится назвать нас “шовинистами”. Мы сторонники полной автономии нации, так как там, где говорят на 100 языках, невозможно понять нужды и требования отдельного гражданина, следовательно, невозможна также совместная политическая жизнь» (выделено нами. - ТВ.) [10].
Проект по моноэтнизации Грузии продолжался и в советские годы, ярким доказательством чему служат демографические изменения в республике (см. ниже). Один из современных исследователей грузинской идентичности профессор Мари Чхартишвили, выделяя роль армян в создании грузинской идентичности, отмечает: «В советские годы напряженность между армянской и грузинской идентичностями сохранилась. Продолжилась маргинализация армян, лица с армянскими фамилиями не могли занимать должностей в Советской Грузии. Но когда армяне меняли окончания своих фамилий на грузинские, им давали более высокие должности, чем грузинам» [11, р. 124]. Примечательно, что автор этих строк определяет эти реалии как результат советской политики, но не грузинский националистический проект.
В последний период распада Советского Союза и в постсоветские годы политика по моноэтнизации Грузии стала нескрываемым явлением. Еще в годы перестройки, в 1989г. в июньском номере газеты «Ахалгазрда комун-сти» («Молодой коммунист») было опубликовано письмо Р.Мишвеладзе, где прямо говорится следующее: «Грузия стоит на грани реальной катастрофы – уничтожения... Мы всячески должны стараться, чтобы увеличился процентный состав грузин в Грузии (ныне составляющий 65%). Грузия может потерпеть не более 5% гостей... Мы должны убедить их в том, что для подозрительно размножающейся чужой нации на земле Давида Строителя нет условий»1.
Ту же идеологию впоследствии проводил президент Грузии, ультранационалист З.Гамсахурдиа (был избран президентом Грузии в 1991-1992гг.), в 1
1 См. http://www.otechestvo.org.ua/main/20071/520.htm
55
ТВарданян
«21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
годы правления которого грузинскому армянству угрожало не только постепенное огрузинивание, но и перспектива физической расправы. Возглавляемые Дж.Иоселиани неформальные вооруженные группировки под названием «Мхе-дриони» (всадники) наводили страх и трепет на мирное население, в том числе среди меньшинств (несмотря на случаи прямой конфронтации между З. Гамсахурдиа и Дж.Иоселиани). В эти годы даже в армянском квартале Авлабар местные армяне принимали меры по самозащите и самоорганизации для защиты от возможных разбойничьих нападений.
Политика нынешнего президента Грузии М.Саакашвили также способствует созданию национального грузинского государства, хотя последний использует современную риторику. Например, он часто отмечает, что Грузия — многонациональная страна и что процветание и развитие Грузии возможны на основе равенства представителей всех проживающих здесь национальностей. На улицах Тбилиси можно увидеть множество плакатов подобного содержания. Вместе с тем, ровно через год после прихода к власти, он объявил 2004-ый годом поминовения З. Гамсахурдиа, тем самым обозначив преемственность гамса-хурдиевской модели создания государственности и свою верность этой модели.
Об этой преемственности говорит также Г.Нодиа. Упоминая пункты «Национального проекта», он пишет: «Несмотря на многочисленные отличия между 1918-1921 гг. и постсоветскими годами, а также важные различия между политическими режимами З. Гамсахурдиа, Э.Шеварнадзе и М.Саакашвили, вышеупомянутые пункты остаются неизменными вехами грузинского Национального проекта» [3, р. 95]. Проблема еще и в том, что программа создания национального государства в Грузии вовсе не противоречит программам преследующих собственные интересы в регионе крупных западных акторов, которые не видят какой-либо угрозы в грузинском национализма и поощряют его, поскольку он замешан преимущественно на русофобии.
Например, в одном из докладов, представленных гражданскими общественными организациями в Совет Европы, говорится: «В Грузии есть следующие основные препятствия, приводящие к маргинализации и изоляции общин меньшинств:
• отсутствие комплексного политического подхода к проблемам меньшинств в Грузии и, как следствие, отсутствие правового поля, обеспечивающего вовлеченность и гражданскую интеграцию меньшинств;
• недостаточная политическая представленность меньшинств на национальном и местном уровнях;
56
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
• недостаточный уровень знаний и навыков избранных в органы местного самоуправления представителей меньшинств, которые необходимы для осуществления созвучной нуждам общины деятельности;
• недостаточный уровень знания правовых вопросов и культуры политического участия среди представителей меньшинств;
• информационный вакуум в местах компактного проживания меньшинств и низкий уровень интереса к их проблемам, что приводит к изоляции меньшинств от общества;
• односторонняя языковая политика, приводящая к незнанию меньшинствами государственного языка, изоляции и проблемам с трудоустройством» [12].
Хотя эти препоны известны Западу, но западные демократические институты не оказывают и не будут оказывать какого-либо давления на власти Грузии в вопросе улучшения положения меньшинств, пока Грузия будет сохранять антироссийский вектор в своей внешней политике. В результате сложившейся ситуации продолжается маргинализация и изоляция меньшинств. Хотя даже в этих условиях грузинским исследователям удается сваливать вину на армян, которые якобы не интегрируются в грузинское общество, так как обладают опытом общинного (диаспорального) проживания1.
Сегодня многие грузинские исследователи считают правление М. Саакашвили периодом демократизации страны и построения гражданского общества. Сравнивая националистические проекты З.Гамсахурдиа и М.Саакашвили, грузинский исследователь Д.Апрасидзе отмечает, что национализм З.Гамсахурдиа был преимущественно этноцентричным, а М.Саакашвили — прогосударственным (гражданским) [13, р. 72]. В действительности, разница между ними лежит лишь в риторической плоскости, а на практике результат один — постепенная моноэтнизация страны и формирование на этой основе национального государства.
Тем не менее, в результате использования разной риторики можно заметить и некоторые отличия: например, явный и «жесткий» национализм З.Гамсахурдиа преимущественно принуждал меньшинства к эмиграции, а сегодня, благодаря «мягкой риторике» гражданственных акцентов национализма М.Саакашвили, среди этнических меньшинств превалирует постепенная ассимиляция.
1 См. [11, р. 125].
57
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Язык
Вторым важнейшим столпом и оружием триады грузинского этнического национализма является грузинский язык. Многие исследователи процессов nation-building (О.Бауэр, Ю.Бромлей, Ю.Арутюнов, Л.Абрамян и др.) отмечают, что язык является первичным, видимым показателем идентичности и играет большую роль в процессе этногенеза. Современные западные исследователи также отмечают, что в национальном сознании грузин очень развита форма языковой ориентации. Приезжающих в Грузию сразу поражает «центральная значимость грузинского языка, его использование как в быту, так и в культурном контексте» [14, p.168].
Таким образом, грузинский язык – то мощное средство, которое, распространяясь среди этнических и религиозных меньшинств, ускоряет трансформацию идентичности последних в сторону огрузинивания – процесс, итогом которого является окончательная ассимиляция с грузинским обществом. Как отмечает этнограф Л.Абрамян, «языковая политика и Советской Грузии, и независимой Грузии является отражением всех тех политических проблем, которые были в прошлом и которые есть и сегодня вследствие присутствия этнических меньшинств в Грузии» [15, p. 72].
Грузинский язык как ключевой компонент грузинской идентичности особо выделялся в 19в. и в советские годы, он был даже значимее, чем религиозная идентичность. Причина этого в том, что, в условиях пребывания в составе Российской империи, религия не могла иметь для грузинской национальной идеи дифференцирующего значения, а скорее объединяла русских и грузин. Поэтому акцент ставился на идеи языка и родины. Кроме того, когда Грузия отошла к России, грузинский язык перестал использоваться в литургиях, а грузинская церковь с 1811г. лишилась самостоятельности. Поэтому грузинский язык стал языком светской литературы и смог превратиться в источник, питающий национализм. Грузинская Православная церковь не смогла выполнить функцию дифференцирующего компонента и в советские годы. Только в наши дни она обрела значительную мощь и усиливается день ото дня.
Таким образом, важнейшим для грузинского национализма компонентом, постоянно отличающим грузин от остальных, выступает грузинский язык. Поэтому, когда в 1978г., когда Москва хотела лишить грузинский статуса официального языка в Советской Грузии (а армянский – в Советской Армении), националистическая интеллигенция Грузии оказала серьезное сопротивление, благодаря чему эта попытка провалилась.
Если мы рассмотрим джавахкские развития с точки зрения чрезвычайной значимости грузинского языка для грузинской идентичности, то станет ясно,
58
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
почему вопрос статуса армянского языка в Джавахке вызывает серьезное противодействие в грузинских правительственных, общественных и научных кругах. Здесь факт невладения грузинским со стороны джавахского армянст-ва вызывает глубокую антипатию. То есть, это обстоятельство является серьезным предупреждением для грузинского руководства о том, что политика по ассимиляции джавахского армянства может оказаться безуспешной. Г.Хаинд-рава в одном интервью отметил: «Скажу более того, дружеским шагом стало бы то, если бы армяне подумали, скажем, о разрешении в Джавахке проблемы грузинского языка, так как по поводу армянского языка там какой-либо проблемы нет. Наоборот, на самом деле, армянский там — единственный язык, на котором они говорят» [16].
Вообще, языковая политика в отношении меньшинств выступает важнейшим звеном для межгосударственных отношений между принимающим государством и Отчизной меньшинства, так как там понимают последствия утраты родного языка. Одним из простых примеров этого является существующее на высшем германо-турецком уровне противоречие, связанное с требованием Турции изучать турецкий язык среди живущих в Германии мигран-тов-турок1. Но джавахские армяне не мигранты, а живут на части своей исторической Родины, следовательно, обладают определенными преимуществами в сфере применения языковых прав.
Так, за счет внедрения грузинского в Кахетии огрузинились тысячи армян. Действующие в армянских селах армянские школы постепенно превращались в грузинские, спустя два-три десятилетия часть местного армянства полностью огрузинилась.
Кстати, та же политика сегодня проводится в школах Тбилиси, где наряду с армянскими классами открылись грузинские сектора. За последние несколько лет армянские ученики постепенно переходят в грузинские сектора, где уровень преподавания грузинского языка выше и, следовательно, предпочтительнее для являющихся гражданами Грузии армян. В результате, существование армянских секторов лишается перспективы.
С другой стороны, действует целая система неписаных законов. Например, как часто можно слышать от проживающих в Грузии, в частности в Тбилиси, армян, «на улице стыдно говорить по-армянски». Одновременно отсутствует общественная норма, согласно которой «для армянина еще более стыдно не знать армянского языка».
1 См., в частности, [17].
59
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Религия
Другим важным столпом грузинской националистической триады является Грузинское православие. В проходящих в годы независимости Грузии процессах национальной консолидации религия выступала в качестве катализатора. Здесь развивались явные процессы по созданию модели «Одна нация, одна религия». Как пишет М.Джавахишвили, «с 90-х годов XX века между понятиями “православный” и “грузин” был поставлен знак равенства. Вся Грузия должна быть единоверной страной — все грузины должны быть православными» [18, с. 116]. Между тем сегодня другие религиозные меньшинства в Грузии не имеют правового статуса. В Грузии довольно высоким авторитетом пользуется Грузинская Православная церковь и ее глава. Так, когда в 2003г. планировалось подписание соглашения между Грузией и Ватиканом, процесс был немедленно пресечен Грузинской Православной церковью. Грузинский Патриарх заявил, что «этот факт может быть использован другими конфессиями как возможность утвердиться в Грузии, что создаст новую и не менее серьезную проблему для нашего государства»1. Тот же М.Джавахишвили отмечает, что католиков в Грузии называют «сектантами», «еретиками», «чужаками». Православные проповедники зачастую и армян называют «еретиками» или «сатанистами» ввиду отсутствия элементарных знаний о монофизитстве армян [19, էջ 112].
Есть множество фактов того, как служителями Грузинской Православной церкви среди армян проводится работа по ловле душ. Так, в армянонасленном квартале Тбилиси Авлабаре в период правления М.Саакашвили была построена большая и роскошная грузинская церковь под названием Самеба. Сегодня населяющие Авлабар армяне посещают именно эту церковь. Приведем одно из прозвучавших там мнений, согласно которому грузинская сторона пытается добиться прозелитизма в первую очередь богатых и известных армян.
Аналогичная деятельность осуществляется и в Джавахке. Так, в села Пока Ниноцминдского района грузин не было. Но грузины приобрели 5 домов в деревне, где жили грузинские монахини и монахи – обитатели покинской церкви Св. Нино. В одном из интервью настоятельница Елизавета отметила, что ей удалось крестить по православному обряду целую армянскую семью, поскольку, как отмечает она сама, крестящиеся поняли, что православная вера более истинна1 2. В дальнейшем, согласно данным С.Карапетяна, в 2003г. в грузинской православной церкви удалось повторно окрестить многих армян-покинцев, причем местные армяне якобы сами обращались с просьбой о повторном кре-
1 http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1063998660
2 См., в частности, Меликишвили Нино, Резонанси, N161, 21.06.2001г., перевел В.Саркисян.
60
21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т Варданян
щении в купели грузинской церкви, так как поняли «преимущество православной церкви» [20, էջ 515].
Грузинская епархия Армянской Апостольской церкви действительно должна проводить серьезную работу против ловли душ. В последнее время благодаря непосредственным усилиям местной Армянской епархии были изданы церковные календари, брошюры, которые позволят грузинским армянам праздновать церковные праздники по календарю Армянской Апостольской церкви. Однако пока грузинское армянство не вполне представляет все возможные последствия ассимиляции при помощи религии и в большинстве своем еще пребывает в сфере духовного миссионерства Грузинской Православной церкви.
Моноэтнизация Грузии в цифрах: демография1
Теперь на основании официальных демографических данных Грузии представим процесс моноэтнизации этой страны уже в цифрах. Эти процессы главным образом обусловлены продекларированной государственной идеологией, этно-мобилизационным потенциалом титульной нации, а также некоторой логикой внутриобщинных развитий у этнических или религиозных меньшинств.
На Графике 1 представлена динамика моноэтнизации страны.
График 1
Динамика демографического состава Грузии (1926-2002гг.)2
90
80
70
60
50
40
30
20
10
0
1926 1939 1959 1970 1979 1989 2002
Грузины
Армяне
Азербайджанцы
Русские
Абхазы
Осетины 1 2
1 Мы опираемся на официальные статистические данные, одновременно учитывая, что подчас человек другой этнической группы может в официальных анкетах преднамеренно представляться грузином, хотя его непосредственному окружению будет известно его настоящее этническое происхождение, и иногда, уже в зависимости от ситуации, он еще долгое время одновременно будет продолжать идентифицировать себя по своему этническому происхождению. Сама эта ситуация свидетельствует о его постепенной ассимиляции (огрузинивании).
2 Отметим, что данные 2002г. представлены без Абхазии и Южной Осетии, http://www.geostat.ge/.
61
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Армяне Грузии
На вышеприведенном графике ясно видно огрузинивание страны и общества, т.е. продолжающийся рост численности грузин, с одной стороны, и постепенное снижение численности этнических и религиозных меньшинств - с другой. Так, если по данным официальной переписи 1926г. грузины составляли 59.9%, то в 2002г. их численность достигла 83.3%. И наоборот, если в 1926г., например, армяне составляли 17.6% населения Грузии, то уже в 2002г. их численность сократилась до 5.7%. То есть, наряду с огрузиниванием можно зафиксировать также очевидный процесс исхода армян (см. Таблицу 1, представляющую процесс исхода армян из Тифлиса, и тот же процесс, представленный в виде Графика 2).
Таблица 1
Численность грузин и армян в Тбилиси в 1803-2002гг. (в %)1
1803 1817 1864 1876 1897 1926 1939 1959 1970 1979 2002
Армяне 74% 75,6% 47,4% 41% 29,5% 34,1% 26,4% 21,5 % 16,9 % 14,5 % 7,6 %
Грузины 22,6% 18,9% 24,9% 24,1% 26,3% 38,1% 44% 48,4 % 57,5 % 62,1 % 84,2 %
Численность грузин и армян в Тбилиси в 1803-2002гг. (%)2
График 2
1803 1817 1864 1876 1897 1926 1939 1959 1970 1979 2002
Численность Армян в Грузии сокращается в результате как постепенной ассимиляции, так и медленного исхода. Так, по данным переписи 2002г., часть армян, проживающих в Грузии (общее число которых 248.929 человек), не счи- 1 2
1 См. http: //www.ethno-kavkaz.narod.m/rngeorgia.html.
2 Там же.
62
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
тает армянский язык своим родным языком: 5692 человека считают своим родным языком грузинский, а 7525 человек — русский1. Фактически, сегодня обе эти группы открыто отдаляются от Армянства и встали на путь ассимиляции (в случае грузиноязычных) или, в основном, эмиграции (в случае русскоязычных). Эти группы фактически больше не сопротивляются ассимиляции, не прилагают каких-либо усилий для сохранения армянской идентичности и сознательно отдаляются от своих национальных корней1 2.
Помимо открыто отдаляющихся от Армянства групп, есть много армян, в частности, в Тбилиси, которые считают своим родным языком армянский, однако, даже общаясь с соотечественниками, широко применяют русский и грузинский языки. Процесс ассимиляции этой группы, хоть и может быть медленным, тем не менее, с течением времени станет неизбежным, если не будут предприняты соответствующие меры.
Примечательно, что по своей численности среди эмигрирующих этнических меньшинств армяне находятся на первом месте. Так, в 1990-1996гг. из Грузии мигрировали 230.000 армян, 200.000 русских, 170.000 азербайджанцев, 75.000 осетин, 75.000 греков и 85.000 представителей других этнических групп3. В общей сложности в эти годы из страны мигрировали также 550.000 грузин, что составляло 39.7% мигрантов из Грузии. В те же годы из страны мигрировало 60.3% представителей этнических или религиозных меньшинств.
Таким образом, когда обсуждается миграция 1990-х годов, грузинская сторона отмечает, что грузины также встали на путь миграции, причиной чему были сложившиеся в стране тяжелые социально-экономические условия и военное положение. Однако вопрос в том, что удельный вес миграции, зафиксированной среди этнических меньшинств, был намного больше, и, следовательно, причины не могли быть обусловлены только вышеупомянутыми факторами. Важными и дополнительными факторами стимулирования миграции этнических меньшинств были господствующие в стране шовинистические настроения и этноцентристская среда.
Кроме того, следует отметить, что в результате эмиграции этнических меньшинств внутри отмеченных общин произошел не только количественный, но и значительный качественный спад. Известно, что мигрировали социально активные массы людей, что привело к общему качественному спаду во всей Грузии (те же процессы происходили также в РА и других постсоветских республиках). Но, например, в случае армян социальная ниша, занимаемая мигри-
1 www.ecmi.de/emap/download/Samtskhe_Statistics.pdf
2 Для сравнения отметим, что число азербайджанцев, считающих своим родным языком грузинский или русский, несравнимо меньше (934 и 385 человек соответственно), см. там же.
3 www.ecmi.de/emap/download/Samtskhe_Statistics.pdf
63
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
ровавшей из страны социально активной массой, не была занята новыми людьми, поскольку в сложившейся этноцентристской среде социальный и личностный рост армян столкнулся с множеством препятствий, и в результате община осталась без элиты.
Что касается грузин, то на смену старой социальной элите пришла новая. В действительности эта трансформация была также качественным спадом и для грузин, однако в случае с грузинами национальный облик и состав не только сохранился, но и усилился за счет меньшинств. Следовательно, необъективны точки зрения экспертов о том, будто в Грузии из-за миграции в равной степени пострадали представители всех этнических и религиозных общин и что причины миграции были исключительно социально-экономическими1.
Другие этнические или религиозные меньшинства
Следует отметить, что рост численности этнических грузин является результатом не высоких показателей рождаемости и естественного прироста, а, в основном, ассимиляции этнических обществ, быстрого огрузинивания субэтнических групп (мегрелы, сваны, имеретинцы, гурийцы и пр.).
Например, по данным переписи, проведенной на территории Российской империи еще в начале 20-го века1 2, а также в других источниках, встречаем такой термин, как «картвелские народы, в том числе грузины». Б.Ишханян в своих ценных трудах использует два термина — «грузины в широком смысле» и «грузины в узком смысле». Понятие «грузины в широком смысле» означало, что в эту группу, помимо чисто грузин, были включены сваны, имеретинцы, мегрелы. В дальнейшем грузины начали считать эти группы субэтническими группами грузинского этноса и включили их в грузинскую нацию. Если проследить за статистикой, то можно увидеть, что в случае включения этих субэтнических групп удельный вес грузин в общей численности населения всего Кавказа увеличивается примерно на 50%. Например, в труде Б.Ишханяна представлена численность группы «грузин в узком смысле» в отношении всего населения Кавказа: она составляет 9.29%, а численность группы «грузин в широком смысле» — 14.87%, т.е. почти на 50% больше [22, էջ 148].
Использование двух разных терминов само по себе означает, что еще в начале 20-го века в отношении мегрелов, сванов и имеретин был дифференцированный подход: их либо причисляли к грузинам, либо отделяли от них. Этот
1 Подобные точки зрения часто озвучиваются политическими деятелями, а также распространены в кругу экспертов, см, например, [21].
2 Распределение населения Закавказского края по вероисповеданиям и родному языку по данным переписи 1897-года. Кавказский Календарь на 1907 год, Тифлис, 1906, cc. 108-124.
64
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
факт говорит о наличии у этих групп еще в начале 20-го века этнического самосознания, отличного от грузинского. А сегодня грузинское самосознание у этих групп стало обычным явлением. Например, среди мегрелов грузинский этнический национализм подчас может проявиться ярче, чем у самих грузин. Причина, наверное, в высокой степени вовлеченности мегрелов в правящую элиту Грузии и то, что исконные грузины не обособляют мегрелов, считая их субэтническим сообществом, а их разговорный язык, не имеющий письменной формы, а выступая только в разговорно-бытовой функции, грузины считают одним из диалектов грузинского.
Фактически, в случае всех этнических или религиозных меньшинств заметны одни и те же тенденции — демографический спад (см. График 1).
Несмотря на то, что в советские годы у абхазов и осетин были свои автономии в составе Грузии, тем не менее, эти две этнические группы также не избежали демографического спада. Так, в 1926г. абхазы составляли 2.6% населения Грузии, в 1989г. (т.е. до грузино-абхазской войны) — 1.8%, а численность осетин за отмеченный отрезок времени сократилась от 5.3% до 3.0%.
Грузинский исследователь Д.Апрасидзе отмечает, что распространенный в Советской Грузии этнический национализм не включил только два района — Абхазию и Южную Осетию [23, р. 72]. Развивая эту мысль и переформулировав задачу, отметим, что, пожалуй, именно поэтому грузинам не удалось в те годы довести до завершения процесс огрузинивания абхазов и осетин. Как следствие подобной политики, после распада СССР на территории Грузии зародились грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты. Т.е., несмотря на происходящие во всей Грузии процессы огрузинивания, абхазам и осетинам тем не менее удалось сохранить этническое самосознание. Д.Апрасидзе справедливо отмечает, что этим двум этническим группам удалось представить направленный на противостояние грузинскому националистическому проекту собственный националистический контрпроект (counter-project) [23, p. 72]. Безусловно, этот факт указывает на высокое этническое самосознание абхазов и осетин.
Профессор университета Джона Хопкинса, доктор Азербайджанской национальной академии С.Корнелл отмечал, что на постсоветском пространстве, в частности, на Южном Кавказе, одним из важных факторов, стимулирующих этнические конфликты, было существование автономий, т.е. Южной Осетии, Абхазии и Нагорно-Карабахской Автономной Области [24, pp. 245-276]. В действительности же, наличие автономий само по себе не могло быть причиной и катализатором конфликтов. Наоборот, существование автономий давало хоть какую-то возможность этническим группам сохранить свой национальный облик. Причиной этнических конфликтов были не автономии как таковые, а их
65
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
насильственное присоединение к Грузинской и Азербайджанской советским республикам и положенная в основу национальной политики властей этих республик философия, весьма далекая от декларируемых принципов.
Для советского периода исключение составляли русские, численность которых после советизации Грузии начала расти (от 1.2% до 10.1% уже в 1959г.) и столь же быстрыми темпами сокращаться в постсоветский период, уменьшившись до 1.5% согласно данным 2002г. (см. График 1) . Эти изменения, несомненно, также объясняются правящей политической идеологией и оцениваются современной грузинской историографией как проявление русской имперской политики [см. 25, с 195].
В случае с азербайджанцами, при изучении демографических данных следует учесть в основном высокий показатель рождаемости. Но даже с учетом этого в 1926-2002гг. число азербайджанцев, по сути, осталось тем же (6.4 и 6.5% соответственно). Учитывая высокий уровень рождаемости и стойкий иммунитет к ассимиляции, этот показатель, по всей вероятности, может свидетельствовать только об их миграции — в основном в Азербайджанскую ССР и, начиная с 1991г., в нынешний Азербайджан и в Турцию.
Таким образом, начиная с 1989г., темпы огрузинивания или моноэтнизации постоянно ускоряются, а численность меньшинств сокращается (см. График 1).
Особенности демографических изменений
Две основные формы огрузинивания демографического образа страны — постепенная эмиграция и медленная ассимиляция — как правило, развиваются параллельно друг другу. Хотя цели означенных процессов полностью совпадают, но их темпы могут отличаться, скажем, по административным единицам, этническим меньшинствам или историческим периодам.
Так, если в советские годы более активно проводилась политика постепенной ассимиляции этнических меньшинств, то в первые годы независимости Грузии — в 1990-ые, резко усилились темпы эмиграции меньшинств (греки преимущественно переезжали в Грецию, евреи — в Израиль или Россию, азербайджанцы — в основном в Азербайджан, Турцию, армяне, к сожалению, — преимущественно в третьи страны, несмотря на то, что часть из них приехала и обосновалась в Армении1, и т.д.).
1 Примечательно, что в первый период создания Армянской ССР и в последующие годы приток армян из Грузии в Армению был значительнее, чем в годы независимости РА.
66
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
Например, ассимиляция и эмиграция среди армян отличаются по масштабам в зависимости от административных единиц. Так, если сегодня для армянской общины Тбилиси наиболее характерна постепенная ассимиляция, то среди армян Джавахка эта тенденция выражена слабее, зато здесь мы можем говорить об эмиграции как о главной причине уменьшения численности армян Джавахка.
А в случае с русскими можно получить любопытную картину в историческом срезе: в советские и постсоветские годы. Так, если в советские годы наблюдался значительный приток русских в страну, то с первого же дня независимости Грузии наиболее высокий показатель эмиграции был зафиксирован именно среди этнических русских. Согласно независимым исследователям, в 1990-1996гг. из проживающих в Грузии 264000 русских (по переписи населения 1989г., без данных по Абхазии и Южной Осетии) эмигрировали 200000, т.е. примерно 76%1.
Обобщение
Итак, в соседней с нами Грузии как на протяжении всего 20-го века, так и в начале 21 в. осуществляется Национальный проект, ключевой целью которого является создание Национального государства. Поскольку эта задача еще не решена, она сохранится в перспективной повестке Грузии. Огрузиниванию Грузии способствует также недавнее заявление президента М.Саакашвили о том, что они готовы предоставить грузинам-репатриантам квартиры вдвое дешевле их рыночной стоимости1 2. А до того объявлялось, что для проживающих за рубежом этнических грузин будет упрощен порядок получения двойного гражданства.
После августовской войны Грузия постепенно переключает центр своего внимания на оставшиеся после войны грузинскими территории и нейтрализацию проблем меньшинств.
Судя по вышеприведенным цифрам, единственное этническое меньшинство в Грузии, не зафиксировавшим показатель демографического спада, а даже увеличившим свою численность на 0.1%, является азербайджанская община. К тому же, если в Грузии на протяжении многих лет среди этнических и религиозных меньшинств первое место занимали армяне, то сегодня на первом месте азербайджанцы.
1 How emigration affects Georgia, Publication: Prism Volume: 4 Issue: 13, 1998, by Zaal Anjaparidze, www.jamestown.org
2 http://www.georgiatimes.info/analysis/31344-1.html
67
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Усилению азербайджанской общины сегодня весьма способствует стремительное проникновение турецкого капитала в Грузию, что придает азербайджанской общине новый заряд психологической безопасности. В компаниях азербайджанского и турецкого происхождения на работу принимаются преимущественно местные азербайджанцы. Именно из-за притока турецкого и азербайджанского капитала незаметно особой миграции азербайджанцев из азербайджанонаселенного района Квемо-Картли, в отличие, скажем, от армян Джа-вахка, эмиграция которых сегодня достигает больших масштабов, способствуя их окончательному исходу.
Таким образом, основным препятствием на пути моноэтнизации Грузии может быть только продолжающийся рост турецко-азербайджанского присутствия в экономической жизни страны и традиционно высокие показатели естественного прироста азербайджанского населения.
Апрель, 2010г.
Источники и литература
1. GellnerE, Nations and Nationalism. Ithaca: Cornell University Press, 1983.
2. Kohn H, The Idea of Nationalism. A Study in Its Origins and Background, New York, 1961.
3. Nodia G, Components of the Georgian National Idea: an Outline // Identity Studies, ed.
G. Zedania, Tbilisi, Ilia Chavchavadze State University, No.1, рp. 84-101.
4. Zedania G, National Form and the Question of Identity // Identity Studies, ed. G. Zedania, Tbilisi, Ilia Chavchavadze State University, N1.
5. Воспоминания министра народного просвещения графа И.И.Толстого (31 октября 1905г. – 24 апреля 1906г.), Серия «Мемуары русской профессуры», кн.2, 1997.
6. Վրաստանը և ազգային ինքնավարության հարցը Կովկասում, Դրոշակ, Ժնև, 1903, թիվ 9, էջ 147-148:
7. Գալոյան Գ., Ռուսաստանը և Անդրկովկասի ժողովուրդները, Երևան, 1978:
8. Муджири А.Н., Политические партии и национальный вопрос в Закавказье в период подготовки и проведения Октябрьской революции. Тбилиси, 1970.
9. Վարդանյան Թ, Տարածքային կենտրոնացման գործընթացները (1905-1906թթ. հաթթաթարական ընդհարումների լույսի ներքո), 2 մասով. «Ուխտ Արարատի», թիվ 4, օգոստոս, 2005, http://www.oukhtararati.com/amsagrer/Oukth-4.pdf (մաս 1-ին), «Ուխտ Արարատի», թիվ 6, հոկտեմբեր, 2005, http://www.oukhtararati.com/ amsagrer/Oukth-6.pdf (մաս 2-րդ):
10. Газета «Кавказ», Тбилиси, 1906, N52.
68
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
Т.Варданян
11. Chkhartishvili M, On Georgian Identity and Culture. Nine International Presentations, Tbilisi, 2009.
12. “Civilpopulation’s conditions Georgia, including South Ossetia, during the conflict between Russian Federation and Georgia”, Produced with assistance of the Public Movement “Multinational Georgia”, European Parliament. Brussels, 2 September 2008.
13. Aprasidze D., Formation of a State and a Nation in Modern Georgia: an Unfinished Project? // Identity Studies, ed. G. Zedania, Tbilisi, Ilia Chavchavadze State University, No.1.
14. Language myths and the discourse of nation-biulding in Georgia // Nation-building in the post-Soviet bordelands: the politics of national identities/ Smith G...[et al.], Cambridge University Press, 1998.
15. Abrahamian L., Armenian Identity in a changing world. Mazda press, 2006.
16. Хаиндрава Г. «Армяне и грузины — никакие не друзья, да и друзьями никогда не были». http://news.am/ru/news/715 3.html
17. Учите турецкий: Турция требует открыть в Германии школы с обучением на турецком языке, http://lenta.ru/articles/2010/03/30/schulen/
18. Джавахишвили М, Что значит быть католиком в Грузии в XX веке. Идентичность, власть и город в работах молодых ученых Южного Кавказа, сб. ст., ред. Лежава Н., Тб., Фонд имени Г.Белля, 2005.
19. Վարդանյան Թ, Թիֆլիսի հա] համայնքը. նոր մարտահրավերներ, հին խնդիրներ. 21-րդ Դար. Նորավանք ԳԿՀ տեղեկատվական-վերլուծական հանդես, թիվ 4, 2006:
20. Կարապետյան Ս, Ջավախք, Գիրք Թ, Երևան, ՀՀ ԳԱԱ, 2006:
21. Komakhia M, Georgia’s ethnic history and the present migration processes, Central Asia and Caucasus, 2008, 1/16, http://www.ca-c.org/online/2008/journal_eng/cac-01/16.shtml.
22. Իշխանյան Բ, Կովկասյան ժողովուրդների ազգաբնակչության կազմը, պրոֆեսիոնալ խմբավորումը, Թիֆլիս, 1914:
23. Aprasidze D, Formation of a State and a Nation in Modern Georgia: an Unfinished Project? // Identity Studies, Vol.1, 2009, http://identitystudies.ac.ge/1/.
24. Cornell S., Autonomy as a source of conflict: Caucasian Conflicts in Theoretical Perspective, World Politics 54 (January 2002).
25. Освещение общей истории России и народов постсоветских стран в школьных учебниках истории новых независимых государств, Москва, 2009.
69
Т.Варданян
<21-й ВЕК», № 3 (15), 2010г.
GEORGIA: NATIONAL IDENTITY IN POLITICAL PROGRAMMES AND ON PRACTICE
Tamara Vardanyan
Resume
The article features origins, causes, main logic, trends, outlines and purposes of the “National Project” of Georgia, which, in fact, has been at the background of the policy of the Georgian authorities since the period of the first independent Republic of Georgia (1918-1921) till our days. The structure forming elements of the Georgian nationalism are examined in the light of the modern paradigm of Georgian national identity. The author mentions that the marked tendencies of the ethnic processes in Georgia are characteristic of the age of modernism and the period of the formation of the national states.
The studies of the language, religious, ideological, inter-ethnic, demographic processes in Georgia show that country is gradually proceeding along the path of mono-ethnification. As there are national minorities the political authorities of the country face a number of challenges of the inner character on the way of the mono-ethnification and those challenges, first of all, are openly manifested in the contradictions between the policy carried out in regard to the national minorities and stated adherence to the democratic principles, tolerance and ideas of multiculturalism.
Resuming the aforementioned facts and ideological outlines, the author believes that on the way of further mono-ethnification of the country the main competitor of the Georgian national project is the continual strengthening of the Turkish and Azerbaijani influence in economic life of the country and traditionally fast pace of the natural demographic growth of the Azerbaijani population.
70
