CC BY
2Груэлл, Э. Писатели свободы. Как 150 «трудных» подростков и учительница бросили вызов стереотипам
Пер. с англ. У. Сапцина. М.: Изд-во Манн, Иванов и Фербер, 2021. — 576 с.
— Мы знаем, почему вы здесь, мисс Джонсон. Я предупреждал Рауля не лезть на рожон. Он первый в нашей семье, кто может окончить школу. Он будет наказан за то, что он сделал...
— Вообще-то, я пришла, потому что хотела сказать вам обоим, какое удовольствие учить Рауля в моём классе в этом семестре. Вы должны очень гордиться им.
— Он... Ну, он очень смышлёный. Забавный. Грамотный. По правде говоря, он один из моих любимчиков.
— Не может быть...
«Опасные умы»
История молодой учительницы английского языка и литературы и ее учеников — ребят с непростым характером и еще более непростой судьбой, стала известна многим благодаря вышедшему в 2007 году под ярким слоганом «based on true events» драматическому фильму Ричарда ЛаГравенеса «Писатели свободы» (Freedom Writers) и занявшему значимое место в плеяде самых пронзительных и узнаваемых с полуслова кинокартин о подростках, их взрослении, взаимоотношениях с окружающими людьми и восприятии мира. Но началась эта история гораздо раньше — с дневниковых записей и автобиографических зарисовок, которые еще в первой половине 1990-х гг. стали вести дети класса 203 средней школы Вудро Вильсона в южнокалифорнийском городке Лонг-Бич о своей школьной жизни и, главное, о том, что происходит за пределами уроков.
Это не было специально задуманной акцией, запланированным сборником сочинений и едва ли укладывалось в программу занятий по английскому языку по словам главной героини — Эрин Груэлл, на тот момент практикантки, еще не получившей полноценный статус учителя, но принявшейся обучать один из самых «трудных» классов Уилсон-Хай, и, кажется, впервые в жизни столкнувшейся лицом к лицу с межрасовой, религиозной, культурной напряженностью, нетерпимостью и даже ненавистью среди подростков.
«И я сразу решила плюнуть на свои тщательно составленные планы уроков и сделать стержнем моей учебной программы толерантность. С тех пор я старалась придать истории наглядность с помощью новых книг, бесед с особыми гостями и экскурсий. Поскольку я оставалась практиканткой, средств на все это у меня не было. По вечерам я подрабатывала портье в отеле „Марриотт" и продавала нижнее белье в „Нордстроме". Отец даже спрашивал меня: „Почему ты не можешь быть просто нормальным учителем?"»
Ни к чему не обязывающая романтическая инициатива, скорее направленная на оценку собственной работы через впечатления от первого общения и ожидания от будущих уроков, побудила мисс Груэлл за свой счет купить детям дневники, в которых каждый из них мог написать всё, что сочтет важным. Открытость и неравнодушие, несмотря на всю искренность, учителя, встретились с недоверием и грубостью класса, признанного «неблагополучным» и даже «безнадежным», юные ученики которого успели пережить смерть близких и друзей, зависимость, физическое и сексуальное насилие, голод, жизнь на улице, не говоря уже о каждодневных предрассудках и несправедливости со стороны взрослых.
«Я задала вопрос:
— Кто из вас слышал о холокосте?
Руку не поднял никто. Тогда я задала другой вопрос:
— В кого из вас стреляли?
Руки подняли почти все».
Ужасы такой «необъявленной войны» предваряют подростковые мемуары, разделенные на несколько хронологических частей — четыре учебных года — дополненных записями уже повзрослевших «писателей свободы» к десятой и двадцатой годовщине дневника (ограничительная отметка «18+» на обложке объясняется не столько присутствием нецензурной лексики, сколько описанием откровенных и жестоких мыслей и сцен). Вдохновленные документальными шедеврами, среди которых «Убежище» Анны Франк (1947) и «Я девочка из Сараево» Златы Филиппович (1994) подробные невыносимо личные, чистосердечные рассказы каждого о своем остались анонимными, и получили лишь порядковые номера, но при этом удивительным образом выстроились в единую сюжетную линию — от разочарования, одиночества, безысходности и злости ранних записей
Е. В. Вьюговская
Груэлл, Э. Писатели свободы. Как 150 «трудных» подростков и учительница бросили вызов стереотипам
до обретения надежды и цели, веры в себя, осознания своей важности и проявления сострадания к другим в более поздних заметках.
«А перед тем, как я вышла из класса, она сказала то, что навсегда изменило мою жизнь. Сказала, что верит в меня. Никогда не слышала таких слов ни от кого... особенно от учителей».
Наряду с глубоким терапевтическим эффектом, ростом позитивной социальной активности и мотивированности среди школьников, который возымела популяризация регулярной рефлексии, письменных и изобразительных практик (здесь любопытно обратить внимание на оригинальное название книги — «How a teacher and 150 teens used writing to change themselves and the whole world around them»), невозможно не отметить огромный накопленный (пусть и спонтанный) исследовательский материал о подростковых буднях, проблемах, страхах, далеко не всегда частных, детских, а напротив общественно значимых (безработица, криминогенная ситуация, миграционная политика, полицейская жестокость, доступность образования и медицинской помощи для расовых и этнических меньшинств и др.). Дневники писателей свободы — это способ погрузиться в повседневную среду ребенка, возможность наблюдать за его поведением и ходом мышления в процессе познания окружающей реальности и понять, что его действительно волнует. Примечательно, что школа, исполненная формализма и бюрократических порядков, представлена в книге своего рода антагонистом, очень далеким от детских переживаний и интересов, а выстраивание индивидуального учебного процесса, способного увлечь даже непримиримых и «труднообучае-мых» учеников — это всегда борьба с системой, постоянный стресс, гигантские усилия, в первую очередь, над собой, чтобы не опустить руки — не «перестать задавать вопросы и быть как все».
«Кто бы мог подумать, что ребята из „группы риска" так далеко пойдут? А мы сумели, хоть система образования всеми силами и тормозами тормозила нас. Она навесила на нас ярлыки ещё в раннем возрасте и почти смогла навсегда испортить нам аттестат».
Институциональным проблемам средней школы, организации классных мероприятий и внеклассных проектов посвящены небольшие биографические наброски и самой Эрин Груэлл, которые выглядят слишком общими, неполными в сравнении с детальными размышлениями ее учеников. Здесь как будто бы не хватает ее развернутой личной истории, описания профессионального кризиса и его преодоления, семейной неудачи, вызванной преданностью делу, как и некоторых методических рекомендаций и лайфхаков, как завладеть вниманием подростковой аудитории, пробудить вкус к чтению и письму среди тех, кто раньше этого не умел.
Ценность дневникам и незаурядному учительскому подходу придают и успехи, которых добились и о которых пишут повзрослевшие выпускники. Многие из них стали первыми в семьях, кто окончил
колледж, смог получить высшее образование, освоил востребованную профессию; многие столкнулись с большим количеством трудностей, принимали сложные решения и теперь строят большие планы на будущее, хотя «только вчера» попробовать прожить хотя бы еще день казалось для них непосильной задачей. Дневники для многих стали не только возможностью увидеть свои сильные стороны и впоследствии раскрыть свой потенциал, но и просто выговориться, быть вовремя услышанными, почувствовать себя нужными и защищенными — пожалуй, самое необходимое каждому подростку.
«На протяжении всей моей учебы в старших классах мисс Г. и „Писатели свободы" обеспечивали стабильность, в которой я отчаянно нуждалась в то время, когда из-за проблем дома мне было трудно сосредоточиться на занятиях. Я ценю безопасную и проникнутую заботой учебную атмосферу, которая дала столько возможностей для личного развития. Наконец-то в моей жизни что-то шло как надо».
Е.В. Вьюговская
Для цитирования: Вьюговская, £. В. [Рец.] Груэлл, Э. Писатели свободы. Как 150 «трудных» подростков и учительница бросили вызов стереотипам / Пер. с англ. У. Сапцина. М.: Изд-во Манн, Иванов и Фербер, 2021 // Пути России. 2023. Т. 1. № 1. С. 105-108.
