CC BY
49М.В. САЗАНОВ
M.V. SAZANOV
ГРОЗНОЕ ОРУЖИЕ КРЫЛАТЫХ ГУСАР
THE FORMIDABLE WEAPONS OF WINGED HUSSARS
Сведения об авторе. Сазанов Михаил Владимирович — следователь СО ОМВД России по Красноперекопскому городскому району, майор юстиции (г. Ярославль. E-mail: 27121587@mail.ru).
Аннотация. В статье исследуются вопросы применения крылатыми гусарами Речи Посполитой копей как основного оружия тяжёлой кавалерии XVI—XVIII вв.
Ключевые слова: крылатые гусары; тяжёлая кавалерия; копьё; тактика боя.
Information about author. Mikhail Sazanov — Investigator, Investigatory Department, Krasnoperekopsky District Police Department, Major of Justice (city of Yaroslavl. E-mail: 27121587@mail.ru).
Summary. The paper examines use of javelins by winged Hussars of Rzeczpospolita as the main weapons of heavy cavalry in the 16th-18th centuries.
Keywords: winged Hussars; heavy cavalry; javelin; fighting tactics.
M
ОДА на характерную для ранних гусар экипировку была распространена ещё в XVI веке на территории между Балканами на юге и Польшей и Литвой на севере. Среди гусар встречались сербы, боснийцы, албанцы, венгры, поляки и другие народности. Турецкие дели по своей экипировке также сильно напоминали гусар1, при этом не только своими крыльями и шкурами хищников, но и их главным оружием — копьями. Согласно описанию путешествовавшего в 1551 году по Османской империи француза Nicolas de Nikolay они были «длинными, полыми внутри, с хорошо заострённым наконеч-
Османский дели
Художник Мельхиор Лорк, 70-е гг. XVI в.
ником»2. Подобным оружием пользовались в тот период и польские гусары, о чём можно судить по ценнику 1561 года, согласно которому стоимость изготовления каждого из них составляла 12 грошей3.
Именно копья, а не крылья (которые являлись не обязательными для ношения) или доспехи, как принято считать, являлись отличительной чертой польских гусар и использовались ими на протяжении столетий. Из воспоминаний Юлиана Урсына Немцевича, бывшего в 1777—1778 гг. адъютантом князя Адама Чарто-рыйского: «В то время всё литовское войско, кроме гвардии, не насчитывало более 6000 человек. В нём было две бригады национальной кавалерии: гусарская и пятигорская. В то время уже не использовались доспехи и были сохранены только копья»4. Именно копья, от использования которых в XVI веке практически отказались в западных армиях, являлись наиболее грозным оружием в руках польских кавалеристов и могли сокрушить любой вражеский строй.
Начавший царствовать в 1576 году в Речи Посполитой Стефан Баторий обнаружил, что вооружение польских и литовских воинов устарело. Среди прочего устарели и копья, которые согласно оставленному польским шляхтичем Анджеем Любенецким описа-
нию (оконченному им в 1616 г.) «были большими и тяжёлыми, а вместе с прикреплённым к ним вымпелом, длиной достигавшим обычно баллотировочного шара, весили больше, чем два современных копья»5. После проведённой Стефаном Бато-рием военной реформы копья гусар приняли характерный для них исторический вид.
Длина гусарского копья не являлась величиной постоянной и по описанию современников колебалась от 4,55—4,87 м (14—15 французских стоп)6 до 6,17 м (19 футов)7. При этом обычная длина копья составляла около 5 м и примерно соответствовала предложенной в 1668 году польским шляхтичем Анджеем Максимилианом Фредро в своих идеях для реформы польской армии 5,1 м8. Таким образом, гусарское копьё часто превышало длину использовавшихся пикинёрами пик, что подтверждают сицилийский писатель и секретарь «великого коронного маршалка и польного коронного гетмана Ежи Любомирского — Се-бастиано Цефали»9, а также французский придворный польского короля Яна III Собес-кого — Франсау Паулин Дале-рак10. До настоящего времени сохранилось мало оригиналов такого оружия. По данным историка Зджислава Жигуль-ского, «как правило, в бою они подвергались раздроблению»11. В связи с этим можно
. М.В. САЗАНОВ. Грозное оружие крылатых гусар •
I
сделать вывод, что сохранившиеся в музеях гусарские копья относятся к XVIII веку и не использовались во время боя. Наиболее примечательным из подобных экспонатов является гусарское копьё из коллекции польского музея в г. Тарнов: его длина составляет 4,98 м вместе с наконечником.
Для облегчения веса копья оно изготовлялось из лёгких пород дерева12 и было полым внутри. Себастьяно Цефали в своём докладе указывал, что гусарское копьё было «пустым в центре, однако благодаря сухожилиям и другим скрепляющим материалам ему придана достаточная жёсткость»13. В своей работе, посвящённой польскому войску второй половины XVII века, историк Виммер утверждал, что древки копий обливались смолой и оплетались сыромятным ремнём или шнурком14. Гийом Левас-сер де Боплан в своём «Описании Украины» говорил, что гусарское копьё было «полое, начиная от острия до втулки, остальное сделано из крепкого дерева»15, что подтверждается исследованиями Жигуль-ского, который подчёркивал, что баллотировочный шар и рукоятка копья выполнены из цельного дерева16. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что гусарские копья изготовлялись из двух половин, которые впоследствии склеивались между собой, соединялись сухожилиями, шёлковыми нитями и иными способами. Данная конструкция позволяла перенести центр тяжести ближе к месту удерживания копья всадником, благодаря чему оружием можно было достаточно свободно пользоваться одной рукой, а другой управлять лошадью. Для красоты копья окрашивались17 в определённый цвет, а бывало, покрывались позолотой18. Сохранившиеся в польских музеях гусарские копья окрашены в киноварный колор, поверх которого парами симметрично нарисованы перья жёлто-золо-тистого цвета, контур которых окрашен тёмной краской19.
К копьям под наконечниками прикреплялись вымпелы, которые могли достигать баллотировочного шара20 или конского уха21, а участвовавший в битве под Берестечком в 1651 году на стороне Речи Посполитой молдавский дворянин Мирон Костин показал, что гусарские копья были с «вымпелами, достигающими земли»22. Девять сохранившихся до наших дней оригинальных гусарских вымпелов представлены в Музее Войска польского в Варшаве. Два из них имеют длину 3,9 м, а семь оставшихся — 4 м23.
Максимилиан Фредро предлагал отказаться от матерчатых аксессуаров, мотивируя это тем, что «с вымпелом копьё тяжелее, в связи с чем рука напрягается и становится не такой быстрой при владении саблей. Конь также от вымпелов беспокоится. Во-вторых, при проходе через лес и кустарник копьё приходится опускать. Также для того, чтобы неприятель не заметил раньше времени наших рядов, копьё приходится брать за центр и опускать так, чтобы оно не поднималось выше коня, что с учётом мешающегося вымпела сделать непросто. Наконец, траты на вымпелы бесполезны, когда в случае внезапной для Речи Посполитой нужды придётся призвать в том числе большое число гусар»24.
Эти выводы были впоследствии опровергнуты войсковой практикой. Так, секретарь французского посольства в Польше Шарль Ожье, видевший гусар 6 августа 1635 года, утверждал, что, вымпелы на гусарских копьях «шумят на ветру и заслоняют взор неприятелю»25, а Гийом Левассер де Боплан, описывая атаку гусар, уверял, что, когда они, «опустив копья, несутся во весь карьер [в атаку], флажки развеваются, описывая круги, и наводят ужас на неприятельских лошадей, ряды которых они желают прорвать»26. Французский инженер на польской службе Филипп Дюпон, давая характеристику гусарии, относившуюся кХотинской кампании Собес-
кого 1673 года, писал: «Не стоит считать вымпелы обычным украшением. Нет такого эскадрона врага, который бы не заколебался, а часто и не сломался бы, после того как вражеские кони увидят мелькающие перед их глазами вымпелы и услышат производимый ими в воздухе шум, когда гуса-рия бросается в атаку, исполняемую всегда с максимальной скоростью»27. Таким образом, именно прикреплённые к гусарским копьям вымпелы, а не крылья (как ошибочно полагали) производили шумовой эффект на лошадей и всадников неприятеля, а также в поднятом состоянии мешали противнику рассмотреть задние ряды польских войск и определить их точную численность. Когда при атаке копья опускались, шелестевшие и описывавшие круги на ветру вымпелы мешали прицельной вражеской стрельбе.
Каких-либо стандартов длины при изготовлении вымпелов не существовало, но если внимательно посмотреть на изображения гусар, выполненные в период с середины XVI до середины XVIII века, можно отметить, что длинные вымпелы использовались только на парадах и торжественных церемониях, а в боевой обстановке их размер не превышал 1—2 м.
Вымпелы обычно изготавливались из тафты28 или шёлка29,
Польский гусар
1577 г.
Гусар, несущий гетманский знак
1645 г.
представляли собой либо сужавшуюся к концу полоску ткани, либо, что было чаще, имели двухцветный раздваивавшийся шлейф. Церемониймейстер папского легата Э. Каэтани кардинал Джо-ванно Паоло Муканте, описывая торжественный приём делегации польским королём Сигизмундом III Ваза 22 сентября 1596 года, указывал, что у гусар различных рот были различные вымпелы: красный, красно-жёлтый, красный с изображённой в центре буквой «М», чёрный с изображением в центре золотого змея30. Бо-план в своей «Истории Украины» писал, что вымпелы были обычно «бело-красные, сине-зелёные или чёрно-белые»31, а Адам Мошченьский, польский шляхтич, камергер польского короля Станислава Августа По-нятовского, офицер коронных войск, описывая гусарию 60— 70-х годов XVIII века (т.е. времён её глубокого упадка), отмечал, что вымпелы на копьях были ярко-красного цвета32. При этом цвет вымпелов (как, впрочем, и копий) должен был быть одинаков для всех гусар
определённой хоругви. Различные хоругви использовали разные вымпелы, что делалось не только для красоты, но и для облегчения ориентации на поле боя.
Хвостовик гусарского копья помещался в очень крепкий кожаный башмак («1:ок»), прикреплённый к луке седла. Так, Абрахам фон Бут, член голландского посольства, прибывшего в Польшу в 1627—1628 гг. для оказания посреднических услуг в переговорах со Швецией, находясь в лагере польских войск под Тчевем, осмотрел польских гусар, в т.ч. наблюдал он и битву со шведами, во время которой был ранен шведский король Густав II Адольф. Описывая гусар, Бут указал, что свои копья «возят они... не под мышкой, а в кожаном ухвате (который прикреплён к седлу)»33. Другим упоминанием о кожаном башмаке может служить описание гусар польским послом Вой-цехом Тутлевским в 1641 году в письме испанскому князю де Медина де лас Торрес, где автор отмечал, что гусарское копьё обычно находилось «насаженным в ток, подвешенный на передней луке седла»34.
В отличие от западных рыцарей во время атаки гусары не вынимали копий из удерживавших их башмаков, а только опускали их по направлению к врагу, тем самым экономя силу и избегая травм, которые могли получить при держании древка под мышкой. Франсуа Паулин Далерак писал: «Копья носят пристёгнутыми к седлу, которое их удерживает как в мирное время в вертикальном положении, так и в сражении при наклоне. Если бы копья не были пристёгнуты к седлу, их бы было очень трудно использовать, поскольку для удержания такой махины, пусть и сколь угодно важной, потребовалась бы большая сила рук»35. При использовании же пристёгнутого к седлу кожаного башмака даже не очень развитый физически гусар мог удержать копьё, придав ему направление, при этом основная тяжесть
удара пришлась бы на седло, а не на плечо, как это было у средневекового рыцаря.
Можно утверждать, что до момента введения в 1746 году гетманом Юзефом Потоцким мундиров копья оставались единственным стандартным оружием гусар, и в каждой отдельной хоругви они были одинаковыми у всех гусарских товарищей и пахоликов. Обязанность приобретения копий лежала на ротмистре гусарской хоругви36, и обычно они заказывались и изготавливались в крупных городах. В случае если войска находились на вражеской территории или же возможность срочного получения новых копий отсутствовала, приходилось импровизировать. Так, Анджей Максимилиан Фредро пишет, что, «когда после частых стычек будет недостаток в копьях, можно лёгкие молодые пихты и сосенки в лесу срубив и высушив, использовать вместо коротких копий, прикрепив к ним наконечник. Этот метод применялся с пользой для нашего войска во время Московской войны в царствование короля Сигизмунда»37. Участник экспедиции будущего поль-ного коронного гетмана Стефана Чарнецкого на Беларусь в 1660 году Якуб Лось, являвшийся товарищем панцирной хоругви, свидетельствовал, что перед битвой с русскими войсками над рекой Басей польские гусары вместо копий использовали «окрашенные колья, а вместо наконечников — заострённые и обожжённые концы»38.
Как упоминалось ранее, гусарское копьё являлось оружием однократного действия. Даже в эпоху рыцарских турниров, где использовалось оружие, выполненное из цельного дерева, случаи его поломки были очень частыми. Что уж говорить о полых копьях, использовавшихся гусарами, которые «ломались легче, чем копья цельные»39. В Польше каждый год во время кампании гусарам выдавалось новое копьё (старые полагались сломанными).
М.В. САЗАНОВ. Грозное оружие крылатых гусар •
I
Кроме того, в лагерных возах всегда имелась замена40.
Несмотря на то что гусарское копьё часто ломалось после первого удара, оно являлось грозным оружием, которым польские гусары владели в совершенстве и которое могло пробить плиты доспехов и поразить тело противника.
Во время атаки существовало несколько способов, с помощью которых можно было поразить конного противника.
Первым и наиболее эффективным (хоть и наиболее сложным) являлся удар копьём в лицо. Таким ударом можно было наверняка смертельно поразить любого, даже одетого в доспехи (например, рейтара, защищённого кирасой и шлемом) противника. Подтверждением этих слов является судебный акт русского воеводства от 1607 года с описанным в нём поединком на копьях между двумя гусарами Петром Лащем и Иоахимом Шляским, в ходе которого Лащубил своего противника, поразив его копьём в лицо41.
Другим способом победить носившего доспехи всадника был удар копьём в корпус, целью чего было выбить противника из седла и самому нападавшему удержаться на лошади. В своей работе о польских гусарах Рихард Бжезинский приводит в пример шведского полковника Клауса Дитриха, о доспехи которого во время одной из стычек с гусарами в 1627 году было сломано не менее трёх копий, при этом ни разу не удалось выбить его из седла. После данной стычки Клаус Дитрих получил прозвище «£>регге1гёег»42. Однако именно получение прозвища даёт основание полагать, что данная ситуация являлась нетипичной и была скорее исключением, нежели правилом. Ещё одним недостатком удара копья в живот было то, что в идеале удар должен был быть направлен в центр лат, поскольку в противном случае высока была вероятность того, что копьё соскользнёт в сторону.
В случае если гусару ударом копья удавалось выбить всадника из седла, вражеский кавалерист мог получить тяжёлые травмы и даже погибнуть от копыт коней наступавших гусар или своего подразделения. Даже если упавшего не затаптывали кони, при ударе о землю он мог получить достаточно серьёзное ранение, пример чему можно найти в описании рыцарских турниров. Так, во время игр, организованных в честь Сигизмунда Августа в Гданьске в 1552 году, Херман Керстен, выбитый ударом копья из седла, поломал себе кости43. Если же на всаднике отсутствовали латы, гусары целили копьё в область пупка, и такой удар обычно становился смертельным.
Третьим, и последним, способом справиться с вражеским всадником был удар копьём в лоб или левую часть груди лошади противника. В данном случае всадник также падал на землю, в результате чего выбывал из схватки и мог получить травмы, а также быть затоптанным лошадиными копытами. Убийство лошади являлось наиболее простым способом победы над всадником, в том числе по той причине, что кони значительно реже их седоков были защищены какой-либо бронёй.
Гусарское копьё использовалось в борьбе не только с вражеской конницей, но и с пехотой, в т.ч. с пикинёрами. Его шестиметровая длина значительно превышала размеры пики, благодаря чему конники без страха бросались на выставленный заслон, не боясь поранить своих лошадей. При этом коням не требовались доспехи, как в период средневековых рыцарей, что значительно увеличивало их скорость и манёвренность и позволяло гусарам атаковать знаменитым карьером.
Наряду с указанными достоинствами гусарские копья имели и ряд недостатков. Одним из них была их высокая стоимость, а при волновой гусарской атаке требовалась по-
стоянная смена поломанного оружия.
Другим недостатком гусарского копья являлось то, что его можно было использовать только против стоявшего напротив противника. Гусар не мог повернуть его как рогатину, и в случае если вражеские ряды расступались и пропускали его сквозь строй, грозное оружие становилось бессильным. Напротив, противник имел возможность поразить его как холодным, так и огнестрельным оружием с близкого расстояния.
Подобным образом велел действовать Густав II Адольф во время Варшавской битвы 29 июля 1656 года, «приказав всем своим начальникам бригад и полков, чтобы, когда гусары или копейщики ударят на них, расступились и дали место их бешеному напору, который, как он знал, не мог быть тогда выдержан никакой известной силой или тактикой»44. Частичным решением данной проблемы являлось использование гусарами половинчатых копий, длина которых достигала 3,3 м45, которые были значительно дешевле и легче в изготовлении, а, кроме того,
Способы борьбы конных копейщиков с носившими доспехи кавалеристами
• ИЗ ИСТОРИИ ВОЕННОГО ОБМУНДИРОВАНИЯ И СНАРЯЖЕНИЯ
Пример поражения противника ударом копья в голову
Фрагмент картины «Битва под Кирхгольмом 1605 года» Художник П. Снайер, 1619 г.
владение ими не требовало такого мастерства, как владение гусарским копьём.
Наконец, последним недостатком гусарского копья являлась сложность владения им, что требовало длительного обучения. Подобный практикум с детства был доступен только материально обеспеченным шляхтичам, что
Польский гусар
Фрагмент Стокгольмского свитка, написанного неизвестным художником в первой декаде XVII в., представляющий въезд польского короля Сигизмунда III Ваза в Краков на свадьбу с австрийской княжной Констанцией в 1605 г.
значительно сужало мобилизационные возможности при формировании элитных конных подразделений.
Тренинг польских гусар включал несколько сложных упражнений, к примеру поражение копьём на полном скаку прикованной к деревянному столбу латной перчатки. Так, во время празднований, посвящённых свадьбе польского короля Сигизмунда III 7 июня 1592 года, были организованы рыцарские турниры на Краковской площади, во время которых участники должны были попасть копьём в прикованную к столбу «железную руку»46.
Другое распространённое упражнение заключалось в необходимости на полном скаку попасть копьём в подвешенное к деревянному столбу на тонкой нитке кольцо. Пример подобного упражнения можно найти в дневнике путешествовавшего по Европе неизвестного поляка, который присутствовал в 1595 году в Испании на рыцарском турнире: «Вечером в 22 часа начали рыцари преломлять копья в скачках до кольца. В 24 часа, сколько их собралось, начали друг с другом копья преломлять. Здесь уже уступили Полякам поле, поскольку сперва
вместе с конями облачились в кирасы так, что один в другого не то что попасть, а даже и увидеть не мог и куда копьё направить не видел. Так скакала одна пара друг до друга и 10 и 12 раз, а попасть не могли, аж о землю ристалища копья ломали»47.
Кроме того, в Польше длительное время сохранялась традиция рыцарских турниров, и в отличие от других стран на них использовалось боевое «острое» оружие. Подобные «забавы» дошли и до Москвы в период Смутного времени. На торжествах, посвящённых коронации Марины Мнишек и Дмитрия I Самозванца 19 мая 1606 года, «просили [поляки], чтобы им [Дмитрий] позволил копья преломить. Для этого несколько пар приготовляясь пробовали себя в уединённом месте. Преломила копья одна конная пара: пан Щука с паном Орачевским, аж конь турецкий пана Орачевского остался сразу на поле, а его самого едва привели в чувство»48.
Таким образом, гусарское копьё являлось оружием, с помощью которого польским кавалеристам удавалось выполнять роль всесокрушающего тарана, способного снести с поля битвы любое вражеское подразделение. Не случайно шведский король Карл Густав произнёс в 1626 году после битвы под Гневом: «О, если бы у меня была такая кавалерия, то с моей пехотой стоял бы уже в этом году обозом в Константинополе»49.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Otwinowski Е. Wypisanie drogi tureckiej. // Antología pamiçtnikôw polskich XVI wieku. Red. Roman Pollak. Wroclaw — Warszawa — Kraków, 1966. S. 192.
2 Nicolas de Nicolay. Discovrs et histoire veritable des navigations, pérégrinations et voyages, faicts en la Turqvie par Nicolas de Nicolay Davlphinoys, Seigneur d,Arfeuille, Valet de chamber Geographe ordinaire du Roy de France. Antwerpen, 1586. S.161.
3 Boidyrew Aleksander. Produkcja i koszty uzbrojenia w Polsce XVI wieku. Warszawa, 2005. S. 85.
M.B. САЗАНОВ. Грозное оружие крылатых гусар •
i
4 Julián Ursyn Niemcewicz. Pamiçtniki czasów moich. T. 1. Орг. Jan Dihm. Warszawa, 1958. S. 91.
5 Poloneutichia albo polskiego królestwa szczçscie a przytym y Wo Xiçstwa Litgo. A potym tegoz szczçscia szwankowanie w Roku 1612 y 1613. Opisane przez Andrzeja z Lubieúca Lubienieckiego. Biblioteka Naukowego Zakladu imienia Ossoliñskich. T. III. Lwow, 1842. S. 48.
6 Philippe Dupont. Mémoires pour servir à l'histoire de la vie et des actions de Jean Sobieski III du nom roi de Pologne // Biblioteka Ordynacji Krasinskich: Muzeum Konstantego Swidzifiskiego. T. VIII. Opr. J. Janicki. Warszawa, 1885. S. 43.
7 Боплан Гийом Jleeaccep de. Описание Украины / Пер. с фр. З.П. Бо-рисюк. М.: Древлехранилище, 2004. С. 353.
8 Andrzej Maksymilian Fredro. Nowe Uwazenia Porz^dku Woiennego, Wzglçdem Artykulow dawnych Woyskowych Seymem niekiedy Roku Pañskiego MDCIX. zatwierdzonych. То jest. W iakim porzadku Zolnierz, a zatym Woysko ma bydz zatrzymane? bez czego, po te czasy, nie dostawalo siela // Zwierzyniec Ieidnorozcow Z Przydatkiem, Roznych Mow, Seymowych, Listow, Pism y Dyskursow, tak Polskich, iako y Laciñskich przez Franciszka Glinke Zebrany y Ogloszony. Lwów, 1670. S. 285.
9 Relazione dello stato politico e militare délia Polonia del signor Sebastiano Cefali // Osservatori italiani délia crisi polacca a meta del Seicento. Relazione dello stato politico e militare délia Polonia del signor Sebastiano Cefali, «Archivio Storico Italiano». T. 132. Opr. Domenico Caccamo. Florencja, 1976. S. 352.
10 Françoise Paulin Dalerac. Historya woyny wiedeñskiej z Turkami Jana III, króla polskiego. 1689. Biblioteka Zakladu Narodowego imienia Ossoliñskich we Wroclawiu. Rps. 1993/1. K. 17.
11 Zdzislaw Zygulski jun. Broú w dawnej Polsce na tle uzbrojenia Europy i Bliskiego Wschodu. Warszawa, 1975. S. 270.
12 Françoise Paulin Dalerac. Op. cit. K. 17; Pamiçtnik do historyi polskiej w ostatnich latach panowania Augusta III i pierwszych Stanislawa Poniatowskiego przez Adama Moszczyñskiego. Poznañ, 1858. S. 112.
13 Relazione dello stato politico e militare délia Polonia del signor Sebastiano Cefali... T. 132. S. 352.
14 WimmerJ. Wojsko polskie w drugiej polowie XVII wieku. Wydawnictwo Ministerstwa Obrony Narodowej. Warszawa, 1965. S. 263.
15 Боплан Гийом Jleeaccep de. Указ соч. С. 353.
16 Zdzislaw Zygulski jun. Op. cit. S. 270, 271.
17 Pamiçtnik do historyi polskiej w ostatnich latach panowania Augusta III... S. 112; Philippe Dupont. Op. cit. S. 43.
18 Le Voyageur François, ou La Connoissance de l'Ancien et du Nouveau Monde. Red. l'Abbé Delaporte. T. XXII. Paryz, 1776. S. 98; Philippe Dupont. Op. cit. S. 43.
19 Zdzislaw Zygulski jun. Op. cit. S. 270.
20 Poloneutichia albo polskiego królestwa szczçscie a przytym y Wo Xiçstwa Litgo... T. III. S. 48.
21 Relazione dello stato politico e militare délia Polonia del signor Sebastiano Cefali... T. 132. S. 352.
22 Mirón Costin. Letopisetul Tari i Moldovei de la Aaron Vodâ încoace, de unde este pârâsit de Ureche, vornicul de Jâra-de-Gios, seos de Miron Costin, vornicul de Jarâ-de-Gios, în oraç in Iaçi, în anul de la zidirea lumii 7183, iarà de la naçterea mîntuitorului lumii, lui Iisus Hristos 1675 meseta... dni. Интернет-ресурс: http://www. tititudorancea.ro (дата обращения: 13 января 2017 г.).
23 Zdzislaw Zygulski jun. Op. cit. S. 271.
24 Andrzej Maksymilian Fredro. Op. cit. S. 285.
25 Karol Ogier. Dziennik podrózy do Polski 1635—1636. Tlumaczyl Edwin Jçdrkiewicz. Gdañsk, 1950. Cz. 1. S. 171.
26 Боплан Гийом Jleeaccep de. Указ. соч. С. 353, 354.
27 Philippe Dupont. Op. cit. S. 43.
28 Relazione dello stato politico e militare délia Polonia del signor Sebastiano Cefali... T. 132. S. 352; Philippe Dupont. Op. cit. S. 43.
29 Karol Ogier. Op. cit. Dziennik podrózy... Cz. 1. S. 171; Kochowski Wespazjan. Commentarivs Belli Aduersum Turcas ad Viennam, & in Hungaria Anno CH: M. DC. LXXXIII Gesti Ductu & auspicijs Serenissimi Ac Potentissimi Ioannis III. Régis Poloniarvm Mag: DVC: Lithvaniae&c. Scriptore Vespasiano a Kochow Kochowski S.R.M. Cubiculario Aulico, ас Historiographo. Krakyw, 1684. S. 23.
30 Giovanni Paolo Mucante. I due soggiorni del card. legato E. Caetani a Varsavia (1596-1597) nella "Relazione" del maestro di cerimonie Giovanni Paolo Mucante. Opr. Jan Wladyslaw Woá. Florencja, 1982. S. 23-25.
31 Боплан Гийом Jleeaccep de. Указ соч. С. 353.
32 Pamiçtnik do historyi polskiej w ostatnich latach panowania Augusta III... S. 112.
33 Jeszcze o husarii (na marginesie ksi^zki Anny Wasilkowskiej — Husaria) // Studia do dziejów dawnego uzbrojenia i ubioru wojskowego. T. XII. Tlumaczyl Maciej Jeske. Krakow, 2005. S. 18.
34 Proposiçion que hizo el Ministro de Polonia al Duque de Medina de las Torres // Ryszard Skowron, Preliminaria wojskowe z okresu polsko-hiszpañskich rokowañ sojuszniczych w Neapolu (1639—1641) // «Studia i Materialy do Historii Wojskowosci». T. 42. Bialystok, 2005. S. 240.
35 Françoise Paulin Dalerac. Op. cit. K. 17.
36 Relazione dello stato politico e militare délia Polonia del signor Sebastiano Cefali... T. 132. S. 353.
37 Andrzej Maksymilian Fredro. Op. cit. S. 284.
38 Pamiçtniki Losia towarzysza chor^gwi pancernej Wladyslawa margrabi Myszkowskiego wojewody Krakowskiego, obejmu^ce wydarzenia od r. 1648 do 1667. Krakow, 1858. S. 60.
39 Cesare d,Evoli. Delia ordinanze et battaglie // Anglo Sydney. The Martial Arts of Renaissance Europe. New Haven, 2000. S. 219.
40 Françoise Paulin Dalerac. Op. cit. K. 38
41 Lozïfiski Wladyslaw. Prawem i lewem. T.l. Lwów, 1931. S. 61.
42 Brzezinski Richard. Polish Winged Hussar 1576—1775. «Osprey», 2006. S. 46.
43 Brzustowicz Bogdan. Turniej rycerski w Królestwie Polskim w póznym sredniowieczu i renesansie na tie europejskim. Warszawa, 2003. S. 285.
44 Gordon Patryk. Diary of Patrick Gordon of Auchleuchries 1635—1699. T.l. Opr. Dmitry Fedosov. Aberdeen, 2009. S. 113.
45 Fredro Andrzej Maksymilian. Scriptorum seu togae et belli notationum fragmenta. Gdañsk, 1660. S. 91.
46 Gry i zabawy róznych stanów w kraju calym, lub niektórych tylko prowincyach. Opisane przez Lukasza Gotçbiorwskiego. Warszawa, 1831. S. 179.
47 Diariuszu peregrynacji wloskiej, hiszpanskiej i portugalskiej // Antologia pamiçtnikôw polskich XVI wieku... S. 166,167.
48 Niemojewski Stanislaw. Diariusz drogi spisanej i róznych przypadków pociesznych i zalosnych prowadz^c côrkç Jerzego Mniszka, Marynç, Dymitrowi Iwanowiczowi w roku 1606. Opr. Roman Krzywy. Warszawa, 2006. S. 86.
49 Radziwñl Albrycht Stanislaw. Rys panowania Zygmunta III // Athenaeum. T. V. Opr. Edward Kotlubaj. Wilno, 1848. S. 23. ■
