ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО В ПАРАДИГМЕ ПРАВА: СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

УДК 342.5:342.7:347.471 DOI: 10.12737/jflcl.2021.014

Гражданское общество в парадигме права: современные тенденции развития теории и практики

Е. Е. Никитина

Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, const@izak.ru, https://orcid.org/0000-0002-6876-6905

Аннотация. Цель настоящего исследования — проанализировать возможности использования концепта гражданского общества в правовой науке.

Эмпирические исследования показывают, что для России характерны общие тенденции, происходящие в большинстве иностранных государств: рост значения зрелого гражданского общества для развития государства, видоизменение форм взаимодействия с органами публичной власти, появление в его структуре новых организаций со смешанной правовой природой. В связи с этим представляется актуальным для российского конституционного права проведение на основе зарубежных публикаций анализа развития правовых аспектов теории гражданского общества. Исследуется связь права и гражданского общества в классических трудах таких авторов, как Дж. Кин, М. Эдвардс, Дж. Александер, Р. Д. Патнем, В. Перес-Диас, Л. М. Саламон, Х. К. Анхайер, С. Теплер, К. Гронберг и др. Особое внимание уделено анализу различных подходов к пониманию гражданского общества, генезису и истории развития идеи гражданского общества. Акцентируется внимание на исследованиях иностранными авторами связи теории гражданского общества с демократизацией. Основным вопросом в статье является исследование темы взаимодействия гражданского общества и права. Рассматриваются вопросы взаимоотношений государства и гражданского общества, определения и регулирования организаций гражданского общества, развития их смешанных форм, саморегулирования и особенностей государственного регулирования. Дан анализ современных тенденций регулирования организаций гражданского общества.

На основе сравнительно-правового метода сформулирован вывод об отсутствии принципиальных противоречий для использования российской доктриной конституционного права подходов к концепции гражданского общества, сформулированных в иностранной литературе.

Ключевые слова: гражданское общество, организации гражданского общества, «гибридные» организации, саморегулирование, регулирование организаций гражданского общества

Для цитирования. Никитина Е. Е. Гражданское общество в парадигме права: современные тенденции развития теории и практики // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2021. Т. 17. № 2. С. 5—24. DOI: 10.12737/ jflcl.2021.014

Civil Society in the Legal Paradigm: Current Trends in Theory and Practice

Elena E. Nikitina

Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, const@izak.ru, https://orcid.org/0000-0002-6876-6905

Abstract. The article is devoted to the analysis of foreign literature, which deals with the theory of civil society. This article aims to analyze the possibilities of using the concept of civil society in legal science.

Empirical researches show that Russia is congruent with general trends that occur in most foreign countries: importance of a mature civil society for the development of the state are increasing; the forms of interaction with public authorities are changing; new organizations with a mixed legal nature appear in its structure; and other similar to the most of the countries phenomena occur. Therefore, the analysis of legal aspects of the theory of civil society, based on the foreign literature, seems to be relevant for the Russian constitutional law. The article examines the relationship between law and civil society in the classical works of such scholars as J. Keane, M. Edwards, J. Alexander C. R. D. Putnam, V. Pérez-Díaz, L. M. Salamon, H. K. Anheier, S. Toepler, K. Gr0nbjerg. The article focuses on the analysis of various approaches to understanding civil society, the genesis and historical development of the idea of civil society, and furthermore it draws attention to the foreign researches concerning the relationship of civil society theory with democratization. However, the main subject of the article is to study the interaction of civil society and law. Within the scope of subject-matter, the article considers issues connected to the relationship between the state and civil society, the definition and regulation of civil society organizations, the development of their mixed forms, the issues of self-regulation and the specifics of state regulation. The author analyses the current trends in the regulation of civil society organizations.

Based on the comparative legal method, the author concludes that there are no fundamental contradictions in respect of the concept of civil society formulated in foreign literature and in Russian doctrine of constitutional law.

Keywords: civil society, civil society organizations, "hybrid" organizations, self-regulation, regulation of civil society organizations

For citation. Nikitina E. E. Civil Society in the Legal Paradigm: Current Trends in Theory and Practice. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2021, vol. 17, no. 2, pp. 5—24. (In Russ.) DOI: 10.12737/jflcl.2021.014

Устойчивый в последнее время интерес к правовым проблемам развития гражданского общества в Российской Федерации обусловлен расширением использования понятия «гражданское общество» в законодательстве. Подтверждением необходимости дальнейшего изучения правовых механизмов, связывающих государство и гражданское общество, служит появление в Конституции Российской Федерации этого термина в контексте закрепления соответствующей обязанности государства. Согласно п. «е1» ч. 1 ст. 114 Конституции РФ Правительство РФ должно осуществлять меры по поддержке институтов гражданского общества, в том числе некоммерческих организаций, обеспечивать их участие в выработке и проведении государственной политики. Таким образом, дискурс 1990-х гг. о наличии/отсутствии гражданского общества в России или соответствии/несоответствии российской ментально-сти европейским ценностям уступил место научному анализу особенностей и условий развития институтов гражданского общества в Российской Федерации представителями гуманитарных наук.

В политологии, экономике, социологии присущий конструкции «гражданское общество» ее составной элемент «институт гражданского общества» используется как традиционный инструмент анализа определенных явлений в социуме, при этом для юриспруденции более привычными элементами являются понятия «объединение граждан» или «некоммерческая организация». В этом смысле показательным является текст ст. 20 Федерального конституционного закона от 6 ноября 2020 г. № 4-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации», в котором названные термины и институты гражданского общества употребляются как однопорядковые субъекты права, что затрудняет установление различий между содержанием п. 1 и 2 указанной статьи.

С расширением правового регулирования и формализации социальных отношений все очевиднее становится нехватка правовых конструкций (правовых фикций) для адекватного отражения и анализа социальной действительности. В связи с этим возникает необходимость использовать инструментальный потенциал концепта гражданского общества в рамках правовой науки.

Особенности концепции, ее философская и социологическая онтология довольно сложно проявляются в правовой материи, неочевидны ее сопряжения с формализованной нормой права и традиционными правовыми институтами. Однако совершенно очевидно, что теория гражданского общества не

может развиваться без анализа ее включения в правовую сферу социальной жизни. Некоторые зарубежные исследователи отмечают: результатом редуцированного использования теории гражданского общества в праве можно считать отсылки в законодательстве к «поддержке добровольчества», «наращиванию потенциала неправительственных организаций (НПО)», что влечет замену использования полноценной теории «гражданского общества набором более узких понятий, которые легче реализовать на практике, таких как "третий сектор", "некоммерческий сектор" и "социальная экономика"»1.

Многие юристы (в основном представители российской правовой науки) относят рассматриваемую концепцию к инструменту исключительно социально-философской теории. Это связано с наличием достаточно жестких границ между правом и социологией, что особенно характерно для советской научной традиции (в отличие от российской дореволюционной юриспруденции). В то же время представители европейской науки в большей степени рассматривают социологию права как своего рода совокупность юридических исследований в рамках социологии, а для американских правоведов природа социологии права носит юридический характер, но с широким применением, использованием социологических элементов в праве2.

Анализ англоязычной литературы показывает, что изучение социальных феноменов, связанных гражданским обществом, проводится, как правило, на основе комплексного подхода: помимо правоведов, его исследуют философы, политологи, социологи, экономисты. Концепция используется для объяснения различных социальных механизмов: например, Р. Д. Патнем считает, что гражданское общество чрезвычайно важно, поскольку влияет на «социальный капитал», создавая ткань наших связей друг с другом3. Многие авторы видят ведущую роль гражданского общества в качестве «третьего сектора» экономики в предоставлении государственных услуг4 наряду с его политической ролью5.

1 The Oxford Handbook of Civil Society / ed. by M Edwards. Oxford, 2011. P. 5.

2 См.: Дубовицкий В. Н. Социология права: предмет, методология и методы. Минск, 2010. URL: https://law.bsu.by/pub/31/ Dubovitski_5.pdf (дата обращения: 06.06.2020).

3 См.: Putnam R. D. Bowling Alone. New York, 2001.

4 См.: The third sector in Europe / ed. by A. Evers, J.-L. Laville. Cheltenham; Northampton, 2005.

5 См.: Edwards M. Civil society. 3rd ed. Cambridge, 2014.

Понятие гражданского общества: исторические типы и правовое содержание

История развития идеи гражданского общества в том или ином виде присутствует почти в каждом тео -ретическом исследовании, поскольку существенным образом влияет на содержание и подходы к изучению как явления в целом, так и отдельных социальных феноменов6. При этом необходимо учитывать, что генезис идеи и исторический опыт развития гражданского общества тесно переплетены7.

Особенно сложно разобраться в концепции гражданского общества, если начать ее изучение с исследования содержания термина «гражданское общество». Один из ведущих западных исследователей гражданского общества М. Эдвардс8 сравнивает поиск определения гражданского общества с «прибиванием к стене желе». По мнению ученого, гражданское общество действительно означает разные вещи для разных людей, соответственно, невозможно прийти к консенсусу по определению гражданского общества.

Дж. Кин для Международной энциклопедии гражданского общества сформулировал следующее опре -деление гражданского общества: «совокупность институтов, члены которых главным образом участвуют в сложной системе негосударственной деятельности — в сфере экономического производства и культуры, семейной жизни и добровольных ассоциаций — и которые таким образом сохраняют и преобразуют свою идентичность, осуществляя все виды давления или контроля в отношении институтов государственной власти»9.

6 См.: Ehrenberg J. Civil Society: The Critical History of an Idea. New York, 1999. Второе издание вышло спустя 18 лет: Ehrenberg J. Civil Society: The Critical History of an Idea. 2nd ed. New York, 2017.

7 См.: Pérez-Díaz V. Civil society: A multi-layered concept // Current Sociology. 2014. Vol. 62. Iss. 6. P. 812—830.

8 Исследование М. Эдвардса «Гражданское общество» ("Civil society") к 2020 г. выдержало четыре издания.

9 Keane J. Civil Society, Definitions and Approaches // International Encyclopedia of Civil Society / ed. by H. K. Anheier, S. Toepler. New York, 2010. P. 461. Можно указать на одно из популярных определений, раскрывающее сущность граж-

данского общества, которое дал Э. Геллнер. По его мнению, гражданское общество представляет собой совокупность неправительственных институтов, достаточно сильных для того, чтобы служить противовесом государству и, не мешая

ему выполнять роль миротворца и арбитра между основны-

ми группами интересов, сдерживать его стремление к доминированию и атомизации остального общества (см.: Гелл-

нер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М., 2004. С. 14.). Д. Л. Коэн и Э. Арато под гражданским обществом понимают сферу социальной интеракции между экономикой и государством, состоящую из сферы наиболее близкого общения (семья), объединений,

социальных движений и различных форм публичной комму -

Общий анализ различных подходов к пониманию гражданского общества содержится в работе Л. Хемилтона10. Автор выделяет четыре подхода: 1) термин «гражданское общество» используется для описания институтов и форм взаимодействия, возникших в тех обществах, которые характеризуются наличием рыночных и капиталистических отношений; предполагаемое существование таких отношений является главным индикатором того, что общество достигло такого уровня развития, при котором отношения между индивидами носят «цивилизованный характер»; 2) в рамках двухэлементной модели государство/общество, в которой гражданское общество включает все аспекты функционирования общества (институты, отношения, практическая деятельность), которые находятся за пределами сферы деятельности государства; 3) согласно трехэлементной модели гражданское общество объективирует любую сферу деятельности, которая находится на стыке между деятельностью государства и отношениями в рамках частной семьи; в этом случае экономика, т. е. рынки и связанные с ними институты и практики, является важной частью гражданского общества; 4) гражданское общество является возможной и чрезвычайно важной формой социальной организации или сферой между экономикой и государством в рамках трехчаст-ной модели, которая (очевидно) исключает экономику из гражданского общества. Перечисляя все виды и разновидности подходов, Л. Хэмилтон делает неутешительный вывод, что «даже при ограничительном прочтении этого открытого перечня в настоящее время существует, по меньшей мере, восемь различных концепций "гражданского общества", из которых можно сделать выбор»11.

М. Эдвардс формулирует три основных подхода к определению гражданского общества: 1) гражданское общество как часть общества, занимающееся «ассоциативной жизнью» ("associational life"), т. е. результат взаимодействия и деятельности объединений граждан, добровольческих и иных неформальных инициатив12; 2) гражданское общество как вид общества, т. е. общество определенного типа разви-

никации (см.: Коэн Д. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003. С. 7.).

10 См.: Hamilton L. Civil Society: Critique and Alternative in Global Civil Society and Its Limits // Global Civil Society and Its Limits. London, 2003. P. 64—65.

11 Ibid. P. 67.

12 К ним относятся все организации и объединения некоммерческого сектора, действующие в сфере между государством и семьей, основанные на добровольном членстве, в том числе профсоюзы, политические партии, церкви и другие религиозные организации, профессиональные и бизнес-ассоциации, общины, группы взаимопомощи, социальные движения и независимые СМИ. См.: EdwardsM. Op. cit. Р. 20.

тия ("the good society"); 3) гражданское общество как публичная сфера ("the public sphere")13.

Ученый оценивает сильные стороны каждого подхода. Сторонники первого подхода считают, что добровольные объединения создают особые условия для развития таких ценностей, как терпимость и сотрудничество, а также навыков, необходимых для жизни в условиях демократии. При втором подходе устанавливается вклад добровольных ассоциаций, но без тенденции отдавать предпочтение одной части общества над другими по идеологическим соображениям — добровольным ассоциациям над государствами, например, или бизнесу над обоими. Успех в достижении целей «хорошего общества» всегда основывался на социальных контрактах, заключенных между правительством, бизнесом и гражданами. При третьем подходе особое внимание уделяется процессу выработки общих интересов.

По мнению автора, каждое такое понимание гражданского общества ценно, но неполно, оно позволяет сосредоточиться в теории гражданского общества на исследовании важной, но конкретной функции. И только все вместе они позволяют оценить необходимость конструкции гражданского общества во всей ее полноте. М. Эдвардс указывает, что полезнее исследовать, как эти определения соотносятся друг с другом в различных контекстах и теоретических подходах14, вместо того чтобы рассматривать их как взаимоисключающие или связанные между собой жесткими, универсальными способами. Когда эти три взгляда объединяются, «идея гражданского общества может многое объяснить о ходе политических и социальных изменений и служить практической основой как для организации борьбы, так и для поиска альтернативных решений социальных, экономических и политических проблем».

Указанную точку зрения на гражданское общество как на комплексное и многоаспектное понятие, интегративно соединяющее различные онтологические смыслы, разделяют большинство иностранных исследователей.

В зарубежной литературе наряду с темой многозначного понимания концепта гражданского общества для анализа различных явлений современной социальной действительности особое внимание уделяется исторической трансформации содержания концепции гражданского общества. В. Перес-Диас считает, что гражданское общество является сложным понятием, которое может иметь: 1) широкий смысл, равнозначный типу общества; 2) промежуточный смысл, при котором в это понятие входят рынки и ассоциации; 3) ограниченное значение или узкое понимание, при котором гражданское обще-

13 Cm.: EdwardsM. Op. cit. P. 9—10.

14 Cm.: The Oxford Handbook of Civil Society / ed. by M. Edwards. P. 7.

ство — это ассоциации и социальные сети любого рода; 4) специальное значение гражданского общества, когда имеется в виду подмножество ассоциаций, которые передают моральный посыл, связанный с ценностью цивилизованности15. Предложенное понимание гражданского общества напрямую вытекает из ретроспективы его генезиса. Именно в этом контексте возникает современный взгляд на гражданское общество. Его первая модель основана на выводах шотландских философов первой половины XVIII в. (А. Смит, Ф. Хатчесон, Д. Юм, Дж. Мил-лар, Лорд Камес, А. Фергюсон), которые видели в гражданском обществе систему практик и институтов, объединяющих в единое системное целое сферу государственного устройства с ограниченным правительством, рынки, публичную сферу и добровольные объединения. Преобладающее использование термина в течение последних двух столетий переместилось с широкого понимания к узкому специальному значению (третья и четвертая модели). Точка, в которой произошло данное признание, по мнению В. Пере-са-Диаса, находится у Гегеля и де Токвиля в первой половине XIX в.

Одним из гносеологических оснований, обусловливающих содержание гражданского общества, является определение характера его связи с государством. Этот аспект чрезвычайно важен и для современного понимания задачи использования концепта гражданского общества в рамках правовой теории, поскольку появляется возможность выделить и проанализировать механизмы взаимовлияния государства и гражданского общества. Это необходимо для выработки и закрепления соответствующих правовых форм, обеспечивающих взаимодействие государства и гражданского общества в целях достижения эволюционного устойчивого развития.

В современной англоязычной литературе проблеме отношений государства и гражданского общества отводится существенное место. Активно исследуется история этой связи16, анализируются характер и принципы взаимодействия государства и гражданского общества. В частности, один из первых авторов современных исследований гражданского общества Дж. Кин в работах «Демократия и гражданское общество»17 и «Гражданское общество и государство»18 считает, что в истории развития дихотомии государство — гражданское общество можно выделить пять различных вариантов (или моделей) про-

15 Cm.: Pérez-Díaz V. Op. cit.

16 Cm. Ehrenberg J. Civil Society: The Critical History of an Idea. New York, 1999.

17 Keane J. Democracy and Civil Society: On the Predicaments of European Socialism, the Prospects for Democracy, and the Problem of Controlling Social and Political Power. London, 1988.

18 Keane J. Civil Society and the State: New European Perspectives. London, 1988.

ведения теоретического разграничения негосударственной и государственной сфер и, следовательно, пять видов установления границ легитимной деятельности государства19.

Одной из современных тенденций в научных иностранных исследованиях гражданского общества является взгляд на совокупность форм его взаимодействия с государством как на сложную и противоречивую систему. Некоторые критики теории Кина указывают на существование широкого массива про -межуточных форм, «когда разграничительные линии между государством и гражданским обществом оказываются значительно менее четкими и жесткими, чем мог бы предположить Дж. Кин, благодаря наличию посреднических механизмов и институтов, задуманных государством»20.

Помимо вышеприведенной позиции В. Перес-Диа-са, исторический анализ современного понимания гражданского общества содержится и в классической работе Дж. Александера «Гражданская сфера»21. Но в его работе критерием разграничения служит дихотомия «гражданская — негражданская» сфера, т. е. его научный анализ направлен на определение отношений между гражданским обществом и другими видами институциональных сфер. Автор понимает гражданское общество как сферу, которая может быть аналитически независимой, эмпирически дифференцированной и морально более универсальной по отношению к государству и рынку, а также по отношению к другим социальным сферам.

Дж. Александер считает, что изначально в трудах Дж. Локка, Дж. Харрингтона, А. Фергюсона и А. Смита, Ж.-Ж. Руссо, Г. В. Ф. Гегеля и А. де Токвиля «гражданское общество» было довольно расплывчатым, зонтичным понятием, относящимся к множеству институтов вне государства: капиталистический рынок и его институты, частные и общественные ассоциации и организации, течения общественного мнения, правовые нормы и институты, политические партии. В последующем Т. Ходжкин и К. Маркс способствовали тому, что понятие «гражданское общество» существенно сузилось и стало уничижительно ассоциироваться только с рыночным капитализмом22. В итоге анализа развития современного гражданского общества Дж. Александер предлагает усовершенствовать указанный первый вариант определения и понимать гражданское общество как сферу, в рамках которой определенное сообщество становится культурно опре-

19 Кин Дж. Демократия и гражданское общество / пер. с англ.; послесл. М. А. Абрамова. М., 2001.

20 Lustiger-Thaler H. State and Civil Society Counterpoints: Variations on a Theme // Canadian Journal of Political and Social Theory / Revue canadienne de theorie politique et sociale. 1989. Vol. XIII. No. 3. P. 127.

21 Alexander J. C. The Civil Sphere. New York, 2006.

22 Ibid. P. 24—25.

деленным и в некоторой степени институционально связанным. Дж. Александер уточняет, что «гражданское общество» нужно понимать настолько широко и глубоко, насколько это в принципе возможно, включая все варианты группировок, в дискретной, административно управляемой, территориально обозначенной среде23.

Авторские определения гражданского общества можно цитировать бесконечно, консенсуса в выработке универсального определения не существует. И это, вероятно, объективно, поскольку концепция гражданского общества «представляет собой инструмент, служащий для объяснения целого ряда иногда существенно различающихся феноменов общественного участия и коллективных действий граждан»24.

Российская литература успешно адаптировала вышеприведенные подходы к пониманию гражданского общества и использует один из них — деление на L-традицию и М-традицию. Он может применяться и в правовой сфере. L-традиция, начало которой было положено Дж. Локком, в современной интерпретации связана с определением гражданского общества как общественного устройства или государства особого типа, в котором юридически обеспечены и политически защищены основные права и свободы личности. Для правовой науки отнесение понятия гражданского общества к Ь-традиции подчеркивает взгляд на гражданское общество как на основу народовластия, на суверена. В данном случае сделан акцент на одной из функций гражданского общества — политической. На основании вышеприведенного определения Дж. Кина можно сделать вывод, что гражданское общество «осуществляет все виды давления или контроля в отношении институтов государственной власти». В правовой науке эти отношения развиваются в рамках таких институтов, как организация и порядок осуществления социального контроля, правозащитной деятельности, регулирования форм прямой демократии, обеспечивающих обратную связь гражданского общества и государства. В западной литературе этот дискурс также напрямую связан с правовым обеспечением процессов демократизации общества.

М-традиция, получившая имя в честь Ш. Монтескье, связана с другой важной функцией гражданского общества — социальной. Этот подход представляет гражданское общество как набор независимых ассоциаций граждан, сферы внегосударственных отношений, структур и институтов25. Возможно, для

23 См.: Александер Дж. С. Парадоксы гражданского обще -ства // Социология: теория, методы, маркетинг. 1999. N° 1. С. 31.

24 Тарасенко А. В. Некоммерческий сектор в странах ЕС и России в контексте трансформации государства благосостояния. СПб., 2015. С. 15.

25 См.: Мерсиянова И. В. Определение понятия «гражданское общество»: опыт систематизации // Гражданское общество в России и за рубежом. 2011. № 4. С. 5.

права более актуальным представляется указать на иной источник этой концепции — Г. Гегеля. В соответствии с его взглядами государство является вершиной общественного устройства, в то же время собственное место есть и у гражданского общества, которое формирует организации, призванные защищать интересы отдельных граждан на основании законов государства. В таком понимании концепции гражданского общества главный акцент сделан на обеспечении правового регулирования создания и деятельности объединений граждан, включая некоммерческие организации, иные организации и волонтеров. Это сторона гражданского общества отражается в правовых науках как правовое обеспечение развития «ассоциативной жизни», в том числе регулирование некоммерческого сектора, включая благотворительные и неправительственные организации.

Похожее деление можно найти и у М. Ховарда, который выделяет две основные задачи гражданского общества: первая их них, описанная в работах Р. Д. Патнема, подчеркивает позитивный эффект участия в нем индивидов, вносящих вклад в развитие мирного, гармоничного, демократичного общества; вторая в целом сформулированная в исследованиях историков-институалистов, таких как Т. Скочпол26, обусловлена обеспечением прямого воздействия на политическое или экономическое развитие, что полезно и отдельным людям, и обществу в целом.

Связь теории гражданского общества с демократизацией

В рамках теории гражданского общества одним из главных эвристических вопросов является тема его внутренней связи с демократией, представляющей собой форму широкого участия граждан в политическом управлении. Опираясь на традиции классического исследования А. де Токвиля27, концепция гражданского общества первоначально напрямую связывала развитие гражданского общества с его демократизацией. В ранних работах представлялось, что этот процесс происходит автоматически. Традиционно «группы гражданского общества рассматриваются как [общности] более близкие к индивиду, менее бюрократически эгоистичные, более близкие к населению и, следовательно, более демократические, чем государственные институты»28.

Укреплению этой позиции в иностранной литературе послужило известное исследование Р. Патнема29

26 См.:ХовардМ. Слабость гражданского общества в посткоммунистической Европе. М., 2009. С. 59.

27 См.: Токвиль А. Демократия в Америке. М., 2001.

28 Leigh I. Civil society, Democracy and the Law // Civil Society and the Security Sector: Concepts and Practices in New Democracies / ed. by M. Caparini, P. Fluri, F. Molnar. Münster, 2006. P. 44.

29 См.: ПатнемР. Чтобы демократия сработала. Гражданские традиции в современной Италии. М., 1996.

о социальных организациях Италии, которое наглядно продемонстрировало связь между численностью гражданских организаций и качеством развития регионов Италии, подтвердившую гипотезу о корреляции степени гражданской активности и демократизации общества. Основной тезис данного исследования: чем больше люди участвуют в организациях гражданского общества — даже тех, которые не являются напрямую политическими, тем успешнее они осваивают нормы, ценности и навыки партисипатор-ной демократии, которые могут укрепить институты и способствовать функционированию демократического правительства30. В этом смысле Р. Патнем, перефразируя А. Токвиля, называет ассоциации школой демократии.

Ввиду роста числа исследований в иностранной литературе и расширения их предмета за счет выхода за рамки классической западной модели гражданского общества, более глубокого изучения исторического опыта связь между демократией и гражданским обществом представляется современным исследователям как более сложное и противоречивое явление. Теоретики гражданского общества, как, например, Дж. Александер, делают более осторожные оценки, полагая, что «отношения между демократией и гражданским обществом отнюдь не являются четкими. Гражданское общество существует даже в антидемократических обществах, хотя и в менее дифференцированной и отличительной форме»31. Получила развитие теория, сторонники которой утверждают, что связь между демократией и гражданским обществом не является «ни необходимой, ни универсальной»32.

А. Армони в работе «Сомнительная связь: гражданская активность и демократизация» на примерах показывает, что гражданские группы, такие как спортивные клубы, хоровые общества и ветеранские организации, способствовали распространению нацистской идеологии в Веймарской Германии; в Аргентине низовые организации, созданные с конкретной целью контроля над государством и защиты прав граждан, не участвовали в дальнейшем расширении доверия или терпимости между их членами и способствовали усилению фрагментации гражданского общества; особенно вопиющий случай связан с ролью гражданского общества в геноциде 1994 г. в Руанде33. Автор утверждает, что «институты, закон и

30 См.: ХовардМ. Указ. соч. С. 61.

31 Alexander J. C. Op. cit. P. 107.

32 Armony A. The Dubious Link: Civic Engagement and Democratization. Stanford University Press, 2004; см. также: Riley D. The Civic Foundations of Fascism in Europe: Italy, Spain, and Romania, 1870—1945. Baltimore, 2010; Berman S. Civil Society and the Collapse of the Weimar Republic // World Politics. 1997. Vol. 49. Iss. 3. P. 401—429; Baker G. Civil Society and Democratic Theory: Alternative Voices. London, 2002.

33 См.: Armony A. Op. cit. Р. 201.

доминирующие модели социального взаимодействия структурируют условия, в которых индивиды организуются»34.

Не наблюдаются прямые корреляции отсутствия гражданского общества даже при функционировании диктатур. В частности, Д. Райли и Х. Фернандес считают, что литература о наследии диктаторских режимов отражает одномерный подход к гражданскому обществу, поскольку большинство зарубежных ученых предполагают, что диктаторские режимы всегда ослабляют гражданское общество35. Однако авторы полагают, что эта связь гораздо сложнее36.

На наш взгляд, взаимоотношения между государством и гражданским обществом представляют собой более многомерную и противоречивую связь, чем это первоначально представлялось. В настоящее время требуется более глубокий анализ указанной связи, в том числе с точки зрения ее правовых форм.

Проблема демократичности государственного управления, возможности повышения роли институтов гражданского общества в общественной жизни частично пересекается и с вопросом расширительного понимания гражданского общества. Как следует из ряда зарубежных исследований, не все ассоциации разделяют ценности общества. В. Перес-Диас объясняет, что мир реальных ассоциаций имеет «светлую» (гражданскую) и «темную» (негражданскую) стороны, а также все оттенки между ними37. Более того, история показывает, что ассоциации могут быть связаны с сектантской, демагогической, нецивилизованной политикой и способствовать ей. Такие общества, как мафия с семейным ядром и этикой взаимно -го уважения и сильной социальной сплоченностью, тоталитарные общества, общества религиозных фанатиков можно назвать темной стороной гражданского общества, нецивилизованным обществом. При этом большинство исследователей относят указанные группы к гражданскому обществу38. Некоторые

34 Armony A. Op. cit. Preface..

35 См.: Riley D., Fernández J. J. Beyond Strong and Weak: Rethinking Postdictatorship Civil Societies // American Journal of Sociology. 2014. No. 2 (120). Р. 489.

36 Д. Райли и Х. Фернандес считают, что итальянский фашизм укреплял гражданское общество организационно, подрывая его автономию. Франкизм же, напротив, сохранил автономию гражданского общества, в то время как в ранний период его существования нападал на его организационную силу. См.: Riley D., Fernández J. J. Op. cit. Р. 489.

37 См.: Pérez-Díaz V. Op. cit.

38 Например, широко известна деятельность якудза в Япо-

нии. Главное отличие якудза от иных преступных организа-

ций состоит в том, что якудза действуют легально. Поэтому

некоторая часть их деятельности носит социально ориенти-

рованный характер. Например, якудза занимаются благотво-

рительностью, обеспечением безопасности от уличной пре-

ступности; они оказали существенную поддержку населению,

иностранные авторы предлагают не относить подобные структуры к гражданскому обществу, поскольку его элементами могут считаться только те из них, которые признают законность других организаций в общественной сфере и действуют в рамках закона39. В то же время игнорирование таких структур или исключение их из гражданского общества может необъективно представлять его сложную систему, отношения внутри нее и различные связи, что может отразиться на качестве анализа социальных процессов.

Такая позиция справедлива и для исследований правовых аспектов: наличие в гражданском обществе таких групп вызывает необходимость использования правовых средств для достижения баланса интересов между ними и всем обществом40. Таким образом, в рамках правовых исследований в области гражданского общества должны определяться условия и формы стимулирования социально полезной деятельности институтов гражданского общества и меры по ограничению деятельности, которая наносит ущерб обществу и государству.

Гражданское общество и право

Взаимосвязь и взаимообусловленность права и гражданского общества. Гражданское общество в качестве субъекта социального нормотворчества оказывает непосредственное влияние на реализацию государством регулирующей функции. В иностранной научной литературе о гражданском обществе подробно анализируется механизм его влияния на правовую систему. Дж. Александер полагает, что он происходит объективно, поскольку государственная власть, «будучи ужасно эффективной как средство, никогда не может быть целью. Цели правительства, его задачи устанавливаются силами, находящимися вне самой государственной организации»41. Гражданское сообщество регулирует доступ к государственной власти, она представляет собой новый и совершенно иной вид силы.

Автор исследует феномены права и закона с точки зрения функционирования гражданской сфер, но

пострадавшему от землетрясения в городе Кобе в 1995 г. и на Фукусиме в 2011 г. См. : Якудза для общества // Коммерсантъ. 2017. 10 дек. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3465987 (дата обращения: 23.05.2020). В этом ключе можно рассматривать и опыт регулирования карантина и обеспечения комендантского часа в фавелах Бразилии криминальными группировками. URL: https://360tv.ru/news/tekst/kogda-prezident-bespolezen/ (дата обращения: 23.05.2020).

39 См.: ХовардМ. Указ. соч. С. 56.

40 Кроме того, может возникнуть вопрос о необходимости критерия законности для института гражданского общества, когда в некоторых странах признается незаконной деятельность социальных групп на основании ее оппозиционности политике правительства.

41 Alexander J. C. Op. cit. P. 108.

с учетом того, что «связь между повседневным правом и гражданским обществом не сразу очевидна»42. Важными представляются тезисы Дж. Александера о законе как пограничном механизме, выражающем гражданскую солидарность. Ученый указывает, что благодаря содержательным, практическим, конкретным положениям закон может стать мощным проводником гражданской морали, поскольку каждый имеет обязательства перед более широким сообществом, определенным в гражданских терминах. Основополагающим законом, в котором онтологически соединились гражданское общество и право, является конституция государства. Дж. Александер полагает, что демократические конституции дают самый яркий пример функционирования права в качестве регулирующего института гражданского общества по отношению к негражданской сфере. Это объясняется тем, что конституции являются документами, целенаправленно созданными для формулирования общих принципов, установления моральных рамок, которые будут направлять последующую индивидуальную и институциональную жизнь целых общин43.

Дж. Александер анализирует влияние гражданского общества на государство в следующих правовых формах: избирательный процесс, включая избирательное законодательство; деятельность политических партий; занятие лицом в качестве представителя гражданского общества выборной государственной должности (в эту форму включены механизмы контроля его деятельности).

В то же время автор делает однозначный вывод, что самым главным инструментом связи между гражданским обществом и государством является право, закон. Автор исходит из тезиса, что все «государства — это организации, которые осуществляют социальный контроль формальным и прямым, хотя иногда и косвенным образом, с помощью просьб, если это возможно, с помощью команд, если это необходимо, и с помощью силы, если ничего другого не остается»44.

В современной зарубежной литературе при исследовании функции социального управления выявляется сложная система взаимосвязей гражданского общества и государства, регулирующего общественные отношения законами. Один из наиболее влиятельных социальных теоретиков конца XX в. М. Фуко заметил, что реальная практика государственного управления заключается не в навязывании закона, а в работе с рядом интересов, институтов и межличностных отношений, которые являются частью гражданского общества45. Концептуальные границы современ-

42 Alexander J. C. Op. cit. P. 169.

43 Ibid. P. 164.

44 Ibid. P. 108.

45 uht. no: GraboskyP. N. Using Non-Governmental Resources to Foster Regulatory Compliance // Governance: An International Journal of Policy and Administration. 1995. Vol. 8. No. 4. P. 528.

ного регулирования расширились, перейдя от технических и узко определенных значений, которые конкретно относятся к государственному вмешательству в экономику, к более широким определениям регулирования, охватывающим негосударственные формы регулирования, а также наднациональное регулирование46.

Как поясняет П. Грабоски, применение закона государством — это лишь один элемент в системе ограничений общественных отношений, некоторые элементы этой системы едва различимы, а многие из них имеют негосударственную природу, часть из которых может быть подвержена правительственному влиянию, а другие могут быть совершенно спонтанными по происхождению и независимыми в своем действии.

В настоящее время целесообразно рассматривать регулирующую систему как «совокупность многослойных сетей регулирующего воздействия»47. Как полагают Б. Хаттер и Дж. О'Махони48, существует ряд объяснений растущего участия организаций гражданского общества (ОГО) в реализации процесса регулирования49. Участие ОГО в регулировании осуществляется по-разному на местном, национальном и международном уровнях. Начиная с 1990-х гг. как ученые, так и международные организации все больше склонялись к идее о том, что участие НПО в международном правотворчестве обеспечивает большую демократическую легитимность международного права50. ОГО влияют как на правительственную, так и на корпоративную законодательную повестку

46 См.: Hutter B. M. The role of non-state actors in regulation. London, 2006.

47 Grabosky P. N. Op. cit. P. 528.

48 См.: Hutter B, OMahony J. The Role of Civil Society Organizations in Regulating Business. London, 2004.

49 Б. Xаттер и Дж. О'Махони на примере США выделяют следующие причины: противодействие растущим опасениям по поводу дефицита демократии в чрезмерно централизованных правительствах; возрастание роли организаций гражданского общества в регулятивных изменениях, связанных с децентрализацией государства и разделения регулиро -вания; появление новых средств массовой информации, позволившие ОГО шире пропагандировать свои взгляды и использовать в качестве инструмента регулирования проблемы, связанные с защитой деловой репутации компаний (см.: Hutter B., OMahony J. Op. cit.).

50 Участие НПО происходит на всех этапах международного законотворчества. НПО используют различные стратегии для оказания влияния на международное правотворче-

ство, включая выработку повестки дня, определение проблем, предоставление информации, мобилизацию, лоббирование, непосредственное участие в разработке новых норм и

мониторинг соблюдения принципов и норм национальными государствами, но не ограничиваясь этим. См.: Beijerman М. Conceptual confusions in debating the role of NGOs for the

дня, но формы такого влияния сильно различаются. При этом отношения между гражданскими группами, правительствами и корпорациями могут быть консенсусными и ОГО включаются в процесс выработки норм, но такие отношения также могут быть крайне антагонистическими. В этом случае ОГО оказывают воздействие на законодательные органы или деятельность корпораций с целью выработки компромиссных решений.

Многие исследователи высказывают мнение, что ОГО обладают существенным потенциалом участия в процессе регулирования. Их позитивная роль заключается в поощрении развития этики и норм гражданственности, повышении социальной ответственности бизнеса, внесении вклада в демократизацию процесса регулирования, совершенствовании новаторских способов мышления и подходов к проблемам регулирования51.

Саморегулирование гражданского общества. Важной частью (особенно для стран с англосаксонской правовой системой) теории гражданского общества является исследование вопросов саморегулирования, которые непосредственным образом влияют на ОГО. Теоретическое обоснование саморегулирования имеет одним из источников социологическую концепцию права, принципы которой изложены в работах философов, придерживающихся указанной точки зрения, например Ю. Хабермаса. Современные авторы, продолжая развивать социологический подход к праву, исследуют нормативность, которая является неотъемлемым свойством гражданского общества.

В иностранной научной литературе саморегулиро -вание определяется как коллективные действия значительного числа негосударственных субъектов по формированию собственного поведения и поведения других лиц в (суб)секторе посредством установления норм, стандартов и заслуживающих доверия обязательств, поддерживаемых механизмами, которые побуждают к присоединению и имеют определенную степень легитимности и признания во всем секторе с правительствами, заинтересованными сторонами и гражданами52.

В многообразии подходов к саморегуляции различают две ключевые характеристики. С одной стороны, основным средством поощрения соблюдения норм могут быть правила с санкциями; с другой сто -роны, акцент может быть сделан на обучении посредством присоединения к коллективным действиям. В этом случае соблюдение норм мотивируется преж-

democratic legitimacy of international law // Transnational Legal Theory. 2018. Vol. 9. No. 2. Р. 147—148.

51 См.: HutterB, OMahony J. Op. cit.

52 См.: Phillips S. Governing Private Governance: Evolving Approaches to the Regulation of Charitable Fundraising in Canada. Australia, 2011. URL: https://wiki.qut.edu.au/display/nmlp/Issues +sheets+and+conference+papers (дата обращения: 21.06.2020).

де всего выгодами самосовершенствования. Второй отличительной чертой является степень вовлеченности третьих сторон в процесс установления правил. Возможны различия в подходах: от относительно «мягких» добровольных кодексов до обязательной аккредитации, которая наделяет организацию (либо организацию, основанную на членстве, либо третью сторону) полномочиями устанавливать стандарты, проверять их соблюдение и применять санкции за несоблюдение. Сертификация третьей стороной, которая является более широкой формой аккредитации, осуществляется на добровольной основе53.

Организации гражданского общества. Гражданское общество как сложное социальное явление, включающее разнородные общественные отношения, не может непосредственно регулироваться универсальным образом, в частности правом. Различные теории взаимосвязи гражданского общества и права дополняются исследованиями методов государственного управления и форм регулирования определенной сферы деятельности гражданского общества.

Вопросы, связанные с государственным управлением54, в том числе с законодательным регулированием55, требуют большей четкости в формальном выделении признаков субъекта правового регулирования. Для их выделения с целью регулирования в иностранной литературе используются термины «органическое гражданское общество» (organic civil society) и «организованное гражданское общество» (organised civil society), т. е. структурированное общество, которое состоит из формальных организаций. Именно эта часть деятельности гражданского общества может напрямую регулироваться правом.

Термин «организация гражданского общества» является широким понятием и включает неправитель-

53 См.: Phillips S. Op. cit.

54 В англоязычной литературе в сфере государственного управления и регулирования отношения правительство и государство функционально рассматриваются как одно и то же образование, поэтому указанные термины в данном контексте взаимозаменяемы.

55 Государства, как правило, регулируют отдельные аспекты деятельности гражданского общества в рамках многих об -ластей права. Например, Николь Болиер в рамках такого ис-

следования проводит анализ следующего законодательства:

антитеррористическое законодательство/законы о безопасности; антирасистское законодательство; законы об ассоциациях; регулирование СМИ, гражданские кодексы, законы о компаниях/корпорациях, конституции, избирательное законодательство, регулирование сбора средств, регулирование лоббизма, партийные/политические финансы/регулирование кампаний, законодательство о партиях, уголовный кодекс, налоговое законодательство. См.: BolleyerN. The State and Civil

Society: Regulating Interest Groups, Parties, and Public Benefit Organizations in Contemporary Democracies. Oxford, 2018.

ственные организации, благотворительные организации, тресты, фонды, правозащитные группы, а также национальные и международные негосударственные ассоциации, которые представляют собой все конкретные типы организаций в рамках автономных и независимых от государства организаций56. Помимо обозначения отделения — как нормативного, так и институционального — от государства, термины «гражданское общество», «гражданская организация» также часто используются для обозначения структуры, которая отличается от организаций экономической сферы или от организаций, которые в первую очередь нацелены на получение прибыли.

Таким образом, в иностранной литературе выделяются определенные характеристики ОГО. Это организации, которые могут быть признаны: формальными (имеют институциональное присутствие и структуру); частными (институционально обособленные от государства); некоммерческими (не распределяют прибыль между управляющими или собственниками); самоуправляющимися (сами контролируют собственные дела); добровольными (членство в них юридически не требуется, они представляют определенный уровень добровольного вклада времени или финансов)57.

Иностранными авторами исследуются взаимосвязь и характер отношений между государством и некоммерческим сектором. В современный период «отношения между правительствами многих стран и организованным гражданским обществом стали более сложными, напряженными и такими, что обеим сторонам приходится искать более совершенные модели взаимодействия»58. Это требует более глубокого теоретического анализа данных отношений.

В рамках традиционной теории гражданского общества его автономность представляется важнейшей характеристикой. Автономность ассоциаций, в том числе ОГО, обусловлена реализацией фундаментального принципа невмешательства государства в частную жизнь граждан в целях повышения гарантий соблюдения и защиты их прав. В то же время в большинстве исследований всегда обращалось внимание на определенную условность независимости и разделения институтов гражданского общества, организаций коммерческого сектора и государства. Основываясь на длительном изучении гражданского об-

56 См.: HutterB., O'Mahony J. Op. cit.

57 См.: Salamon L. M., AnheierH. K., ListR. et al. Global Civil Society. Dimensions of the Nonprofit Sector. Baltimore, 1999. P. 3—4. URL: https://www.ssc.wisc.edu/~wright/Social%20 Economy %20PDFs/GL 0BAL%20CIVIL%20S0CIETY%20 —%20Chapter1.pdf (дата обращения: 26.03.2021).

58 AnheierH., Toepler S. Civil Society Organizations: In Need of New Regulatory Models. March 2018. URL: https://www. g20-insights.org/wp-content/uploads/2018/08/TF8-8-9-Civil-Society-Organizations-New-regulatory-models_final.pdf (дата обращения: 26.03.2021).

щества, Дж. Кин утверждает, что без надежно защищенного и независимого гражданского общества с его автономными публичными сферами такие цели, как свобода и равенство, совместное планирование и общественное принятие решений будут лишь пустыми лозунгами. Но без выполняемых государством функций защиты, перераспределения и разрешения конфликтов борьба за преобразование гражданского общества обернется созданием гетто, разобщением и застоем или породит собственные новые формы неравенства и несвободы. Именно поэтому для сохранения и расширения гражданского общества необходимы решительные политические инициативы, финансовая поддержка и юридическое признание59.

Отношения между гражданским обществом и государством сложны и многогранны. По мнению зарубежных исследователей, связи между правительством и некоммерческим сектором проявляются в нескольких аспектах: в правовой базе, в рамках которой действуют некоммерческие организации, в той роли, которую они играют в предоставлении широкого спектра социальных услуг, и в усилиях, которые они предпринимают, чтобы повлиять на политику правительства. Значение и масштабы этой связи могут различаться: в зависимости от типа организации (более крупные международные ОГО и более мелкие местные ОГО), сферы деятельности (социальные услуги и международное развитие) и уровня участия правительств (например, национальные и меж-дународные)60. Отношения взаимодействия включают различные аспекты, такие как финансирование (гранты, контракты на оплату услуг, концессионные займы и др.), неденежная поддержка (товары и услуги в натуральной форме), мандаты (правовые требования по вовлечению ОГО в реализацию политики) и, конечно, нормативные акты и подотчетность61.

Как правило, в иностранной литературе выделяются три модели отношений между правительством и некоммерческими организациями: замещение и дополнение (substitute and supplement); дополнение (complement); соперничество62. Некоторые исследователи предлагают иные наименования для оснований классификации. Например, Д. Янг именует их следующим образом: взаимозависимые, дополнительные и состязательные63. А. Наджам настаивает на более детальном анализе, обращая внимание на степень

59 См.: Кин Дж. Указ. соч. С. 65.

60 См.: The Nonprofit Sector: A Research Handbook / ed. by W. W. Powell, R. Steinberg. 2nd ed. New Haven, 2006. P. 221 (авторы — S. Smith, K. Granbjerg).

61 См.: Anheier H. K. Civil society challenged: Towards an enabling policy environment // Economics E-Journal. 2017. Vol. 11. P. 1—20.

62 Ibid.

63 См.: Young D. R. Alternative Models of Government-Nonprofit Sector Relations: Theoretical and International

совпадения их организационных целей и средств: сотрудничество, конфронтация, взаимодополняемость и кооперация64. Многие исследователи указывают на ведущую роль государства. Ее реализация опосредуется прежде всего правом. Так, К. Гронберг и С. Смит обращают внимание на то, что некоммерческий сектор является порождением государственной политики в той же мере, что и следствием добровольных действий65. Таким образом, понимание природы отношений между правительством и некоммерческими организациями является фундаментальной задачей для исследователей, политиков и практиков некоммерческих организаций.

Выделение социально ориентированной деятельности ОГО как некоммерческого сектора позволяет рассматривать гражданское общество как сферу, в которой сосредоточена существенная доля общественного производства товаров и услуг. В большинстве развитых стран в последние десятилетия наблюдалось общее повышение экономической значимости некоммерческих и других организаций гражданского общества как поставщиков медицинских, социальных, образовательных и культурных услуг многих видов. На них приходится 5—10% ВВП в большинстве стран ОЭСР66.

Это не означает его оценку в иностранной литературе исключительно как сектора, выполняющего экономическую функцию. Т. Скочпол и М. Фиорина доказывают, что с институционалистской точки зрения добровольные ассоциации имеют значение как источник общедоступного средства воздействия, а не просто как аккумуляторы гражданского участия и социального доверия67.

Perspectives // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. 2000. Vol. 29. Iss. 1. P. 149—172.

64 Если цели и средства схожи, то правительство и некоммерческие организации развивают отношения сотрудничества. Если цели различны, а средства схожи, то правительство пытается построить кооперативные отношения с некоммерческими организациями, возникает кооперация. Если цели схожи, но средства различны, то возникают отношения взаимодополняемости. Если цели и средства различны, то правительство и некоммерческий сектор находятся в конфрон-тационных отношениях. См.: Najam A. The Four-C's of Third Sector — Government Relations Cooperation, Confrontation, Complementarity, and Cooptation // Nonprofit Management and Leadership. 2000. Vol. 10. Iss. 4. P. 375—395.

65 См.: Gr0nbjerg K., Smith S. The Changing Dynamics of Government-Nonprofit Relations: Advancing the Field. A Review Essay. 2014. URL: https://www.researchgate. net/publication/301291814_The_Changing_Dynamics_of_ Government-Nonprofit_Relations_Advancing_the_Field_-_A_ Review_Essay (дата обращения: 21.06.2020).

66 См.: AnheierH., Toepler S. Op. cit.

67 См.: Skocpol T., Fiorina M. P. Making Sense of the Civic

Engagement Debate // Civic Engagement in American Democracy /

ed. by T. Skocpol, M. P. Fiorina. Washington, 1999. P. 15.

Регулирование организаций гражданского общества государством. По сравнению со странами, относящимися к англосаксонской правовой системе, существенное государственное регулирование ОГО в европейских странах является наиболее распространенной практикой. Дж. Сагли и К. Сивесинд на примере Норвегии анализируют связь между объемом регулирования ОГО и независимостью гражданского общества68. Однако авторы подчеркивают, что увеличение регулирования и финансирования недостаточно для определения давления на гражданское общество («колонизация»), важно учитывать фактическое содержание регулирования. Некоторые виды нормативных актов будут ограничивать автономию организаций; другие будут охранять его. Аналогичным образом государственное финансирование может быть целевым, ограничивающим деятельность организаций, или оно может предоставляться безоговорочно, что позволяет организациям реализовать собственные цели. Авторы делают вывод, что даже при расширении регулирования в Норвегии многие аспекты взаимоотношений государства и гражданского общества практически не регулируются, следовательно, существенное взаимное доверие остается. Подобные отношения можно охарактеризовать как партнерство, основанное на взаимозависимости, а не «колонизации» гражданского общества.

В странах англосаксонской правовой системы регулирование организаций гражданского общества происходит на основе норм права и «метарегулиро-вания», под которым понимается секторальное или отраслевое саморегулирование69. Наблюдается тенденция к значительной конвергенции подходов, которая проявляется в движении к смешанным или гибридным системам государственного регулирования и саморегулирования. С. Филипс подчеркивает, что традиционное командно-контрольное нормотворчество может быть обременительным как для правительств, так и для регулируемых секторов, и подвергается публичной критике за «бюрократическую волокиту». Следовательно, правительства придерживались стремления к метарегулированию, направляя или побуждая других разрабатывать собственные акты саморегулирования как ответ на общественные

68 См.: Saglie J., Sivesind K. Civil society institutions or semi-public agencies? State regulation of parties and voluntary organizations in Norway // Journal of Civil Society. 2018. Vol. 14. Iss. 4. P. 1—19.

69 Например, Э. Броди называет два достаточно подробных акта, принятых Мэрилендской Ассоциацией некоммерческих организаций и Миннесотским Советом некоммерческих организаций, которые охватывают оценку миссии и про -граммы, управление, людские ресурсы, финансовое управление, сбор средств, публичную подотчетность и связи, а также публичную политику и пропаганду (см. : The Nonprofit Sector: A Research Handbook. 2nd ed. P. 257 (автор — E. Brody)).

проблемы, часто сохраняя при этом значительный контроль над направлением курса, устанавливая конечные цели. Автор делает вывод, что саморегулирование всегда происходит в рамках государства, которое может поощрять или препятствовать этому.

С. Филипс подчеркивает, что существует мало сфер деятельности, когда полностью добровольное, частное регулирование происходит без какого-либо надзора со стороны государства. Она выделяет формы влияния правительств в отраслевом регулировании: 1) предоставление указаний путем установления политических и нормативных рамок и определения вопросов, которые необходимо решить с помощью средств самоуправления; 2) предоставление стимулов для присоединения к добровольным кодексам или сертификации, например посредством политики закупок, направления ресурсов сертифицированным организациям, поддержки агентства, ответственного за саморегулирование, содействия обучению и создания площадок для диалога; 3) укрепление потенциала правоприменения путем установления показателей эффективности или других критериев, по которым будет оцениваться успех. Правительства могут предоставлять разные стимулы, в то же время финансовые стимулы ограничены с учетом нынешнего экономического спада, или, что более вероятно, они несут «угрозу» государственного регулирования, если саморегулирование не будет эффективным или не будет установлено70.

Наиболее полное правовое регулирование некоммерческого сектора содержится в федеральном налоговом законодательстве. Так, Дж. Саймон, Х. Дейл и Л. Чисолм71 на примере федеральной налоговой системы США выделяют ряд целей, которые она преследует во взаимодействии с благотворительными организациями: 1) функция поддержки: поощрение посредством освобождения от налогов, продолжения и расширения некоммерческого сектора; 2) функция справедливости: обеспечение с помощью правил изъятия и вычета определенной степени справедливости или перераспределения ресурсов и возможностей или, по крайней мере, препятствование неприемлемым формам дискриминации; 3) регулятивная функция: регулирование с помощью налоговых механизмов фидуциарного поведения менеджеров некоммерческих организаций; 4) функция «пограничного патрулирования»: ограничение с помощью налоговых механизмов способности благо -творительных организаций действовать в деловом и государственном секторах таким образом, чтобы они необоснованно конкурировали, контролировали или влияли на поведение коммерческих или правительственных организаций.

70 См.: Phillips S. Op. cit.

71 См.: The Nonprofit Sector: A Research Handbook. 2nd ed. P. 267—306 (авторы — J. Simon, H. Dale, L. Chisolm).

Авторы подчеркивают, что по сравнению с законом, регулирующим предпринимательские корпорации, который более полно разработан из-за многочисленных исков акционеров, сложно определить, что такое «закон» в некоммерческом секторе в рамках англосаксонской правовой системы.

Анализ иностранных исследований показывает, что расширяющееся государственное регулирование ОГО в иностранной литературе встречает негативную оценку72. Например, Э. Броуди оппонирует сторонникам законодательного регулирования благотворительности и справедливо указывает, что «ни один закон не требует, чтобы благотворительные организации служили только бедным, запрещает благотворительным организациям взимать плату за свои услуги, запрещает благотворительным организациям платить (разумные) высокие зарплаты или требует, чтобы благотворительные организации управлялись демократическим путем. Ни один закон не налагает временных ограничений ни на жизнь благотворительной организации (большинство из них являются бессрочными), ни на службу члена правления; закон также не предписывает включать в состав правления членов класса бенефициаров или общины, а также не запрещает кумовство (члены семьи часто служат в советах фондов)»73. Автор делает вывод, что благотворительность является частной именно потому, что общество предпочитает разумное усмотрение, осуществляемое различными участниками, единообразию действий, направленных правительством.

В иностранной литературе ставятся вопросы о теоретической возможности и необходимости государственного регулирования организованного гражданского общества как целостного сектора экономики. Дж. Гартон проводит различия между вопросами регулирования74, которые являются: а) специфичными для некоторых или всех ОГО в силу их структурных характеристик или уникальных социальных функций; б) специфичными для некоторых ОГО в силу деятельности, в которой они участвуют; в) релевантными для некоторых ОГО, но также для организаций в других секторах, опять же в силу деятельности, в которой они участвуют. Автор полагает, что когда вопрос относится к первой категории, его регулирование будет осуществляться в рамках

72 См., например: Governance and regulation in the third sector: International perspectives / ed. by S. D. Phillips, S. R. Smith. New York, 2011.

73 The Nonprofit Sector: A Research Handbook. P. 243 (автор — E. Brody).

74 См.: Garton J. The future of civil society organizations:

Towards a theory of regulation for organized civil society // Modernizing Charity Law: Recent Developments and Future Directions / ed. by M. McGregor-Lowndes, K. O'Halloran. Cheltenham; Northampton, 2010. Р. 207—227; Garton J. The Regulation of Organized Civil Society. Oxford, 2009.

секторального регулирования. В тех случаях, когда проблема относится к третьей категории и не является специфичной для гражданского общества, более уместным представляется регулирование в рамках определенной деятельности. Если проблема относится ко второй категории и, следовательно, является как отраслевой, так и относящейся к определенной деятельности, приемлемым представляется любой из подходов к регулированию.

Специфическим регулированием ОГО Дж. Гартон считает решение вопросов первой категории. Традиционные экономические обоснования регулирования рыночного производства возникают при наступлении определенных условий. Автор отмечает, что деятельности гражданского общества не присуще стремление к доминированию на конкретном рынке или к созданию барьеров, препятствующих другим выйти на рынок. В то же время такие условия, как чрезмерная конкуренция, внешние причины, дефицит информации и неравномерность предложения имеют отношение к организованному гражданскому обществу. Таким образом, Дж. Гартон полагает, что регулирование деятельности организованного гражданского общества в конкретном секторе может быть оправдано ссылками: а) на предотвращение антиконкурентной практики; б) контроль за проведением в том числе политических или агитационных кампаний; в) обеспечение подотчетности; г) координацию деятельности экономического сектора. Из современной теории гражданского общества вытекают еще два обоснования регулирования: д) необходимость исправления «провалов» благотворительной деятельности (автор поясняет, что имеется в виду: устранение недостаточности предоставления определенных услуг); е) необходимость предотвращения эрозии ключевых структурных характеристик ОГО (это является целесообразным в той мере, в какой выполнение социальных функций сектора зависит от этих характеристик).

Процессы «гибридизации» организаций гражданского общества и коммерческих организаций. Развитие различных форм государственно-частных парт-нерств, социального предпринимательства и других форм совместной деятельности коммерческого и некоммерческого секторов привело к постановке задачи определения новых подходов к их правовому регулированию. Отражая эту потребность, некоторые авторы предложили концепцию выделения четвертого сектора, состоящего из «предприятий, приносящих пользу»75. Данный процесс послужил стимулом для теоретических исследований явления «гибридизации» организаций в зарубежной литературе. Как правило, в экономической теории принято выделять следующие сектора экономики: государ-

75 Sabeti H. The for-benefit enterprise // Harvard Business Review. 2011. Vol. 89. P. 98—104.

ственный, некоммерческий, рыночный и неформальный (или домашний). Однако во многих исследованиях отмечается, что существенное число организаций осуществляют свою деятельность в смешанных секторах. Использование рыночных методов для получения дополнительных доходов некоммерческими организациями и достижения социальных целей в рамках рыночной экономики является одним из элементов, способствующих размыванию границ между секторами. По мере того как традиционно раздельные сектора переходят к формальным и более стандартизированным формам организации, исторические различия между ними все чаще находят свое выражение в юридических и научных определениях, а не в функциональных целях76.

И этот процесс расширяется. Современные исследователи отмечают все возрастающее взаимное влияние различных секторов друг на друга. Это проявляется в росте внимания к теориям сотрудничества гражданского общества и государства, активного исследования различных форм такого сотрудничества. Более того, в результате углубления в процессы функционирования современных форм ОГО формируется новое понимание гражданского общества, в котором доминирует некоммерческое сообщество: современное гражданское общество включает все более широкий и динамичный диапазон организованных и неорганизованных групп, поскольку новые субъекты гражданского общества размывают границы между секторами и экспериментируют с новыми организационными формами — как онлайн, так и офлайн77.

Это стало результатом развития идей и теорий, связанных с функциональным, динамическим подходом к исследованию гражданского общества. Существующие теории гражданского общества во многом воспринимают статичный, предметно-ориентированный подход к политике гражданского общества, в соответствии с которым важнейшей аналитической задачей является сохранение автономии и самобытности гражданского общества от посягательств формальных политических и экономических институтов. В противоположность этому акценту на разделение формируются различные теории, которые привлекают внимание к процессам, посредством которых существующие границы между гражданским обществом, государством и экономикой постоянно меняются. В качестве примера при-

76 См.: Bromley P., Meyer J. They Are All Organizations: The Cultural Roots of Blurring between the Nonprofit, Business, and Government Sectors // Administration & Society. 2017. Vol. 49. Iss. 7. P. 956—957.

77 См.: The Future Role of Civil Society. World Economic

Forum in collaboration with KPMG International. 2013. P. 5. URL.

http://www3.weforum.org/docs/WEF_FutureRoleCivilSociety_ Report_2013.pdf (дата обращения: 13.07.2020).

ведем теорию динамического гражданского общества (Dynamic Theory of Civil Society). Как считают ее авторы С. Кляйн и Ч.-С. Ли, основным процессом взаимодействия между государством, гражданским обществом и экономикой является политика проникновения (infiltration)78. Можно указать на работы, по -священные сотрудничеству некоммерческих и коммерческих организаций. Например, Дж. Галаскевич и М. Колман описывают четыре типа сотрудничества: филантропическое, стратегическое, коммерческое и политическое79. К. Гронберг и С. Смит подчеркивают, что потенциальное влияние гибридизации на деятельность некоммерческих организаций является важным исследовательским вопросом, поскольку гибридные модели потенциально могут изменить взаимодействие между некоммерческими организациями и ключевыми участниками в конкретной об-

78 Политика проникновения реализуется в двух направлениях, в которых может происходить такое проникновение: во-первых, стратегии прямого проникновения гражданского общества в государство и экономику, инициированные гражданским обществом или выступающие в качестве ответа на действия государства, и, во-вторых, стратегии обратного проникновения, инициированные государством и влиятельными экономическими субъектами, для проникновения в гражданское общество. С. Кляйн и Ч.-С. Ли выделяют три отличительных стратегических способа, с помощью которых субъекты в каждой области стремятся воздействовать на субъекты в других областях и переформулировать границы между ними: политика влияния, политика замещения и политика захвата. Данная теория гражданского общества с точки зрения политики инфильтрации определяет процессы, посредством которых субъекты гражданского общества проникают в другие социальные сферы и создают гибридные организации, обеспечивающие ресурсы и персонал, необходимые для поддержания социальных движений (см.: Klein S., Lee C.-S. Towards a Dynamic Theory of Civil Society: The Politics of Forward and Backward Infiltration // Sociological Theory. 2019. Vol. 37. Iss. 1. P. 62—88).

79 Филантропическое сотрудничество способствует социальному благосостоянию, облегчая предоставление некоммерческих услуг. Цель стратегического сотрудничества состоит в том, чтобы реализовать исключительные выгоды для фирмы, продвигая социальные услуги через деятельность некоммерческой организации. Иногда это называется социальным инвестированием или стратегической филантропией. Целью коммерческого сотрудничества является увеличение доходов компании и некоммерческой организации. Политическое сотрудничество направлено на воспроизводство или изменение институциональных механизмов. Иногда цель состоит в том, чтобы изменить корпоративную практику. Указанные теории находят отражение и в изменении подходов к правовому регулированию организаций гражданского общества, в том числе некоммерческих организаций (см.: The Nonprofit Sector: A Research Handbook. 2nd ed. P. 180—204) (ав -торы — J. Galaskiewicz, M. S. Colman).

ласти, такой как образование или здравоохранение80. Это подтверждается эмпирическими исследованиями изменений сферы социальных услуг. В частности, можно привести мнение С. Смита и С. Филлипс, которые считают, что интерес к «социальным инвестициям», направленным на получение как социальной, так и финансовой отдачи, а также на социальные инновации и коллективное воздействие, порождает ряд новых гибридных организаций, таких как социальные предприятия и низкодоходные общества с ограниченной ответственностью81.

С вопросами развития «гибридизации» некоммерческого сектора пересекается проблема деятельности организованных правительством неправительственных организаций (ГОНГО). В отличие от большинства других ОГО эти организации не являются добровольными, поскольку зависят от правительства и подотчетны ему. Противоречивая природа этой организационной формы привела к тому, что ученые и практики часто расходятся во мнениях о том, что такое ГОНГО и как они вписываются в сферу гражданского общества. Некоторые авторы, исходя из исследований авторитарных контекстов, в которых эти организации распространились как институт, реализующий совещательную стратегию государства, необходимый для корпоративистского механизма, подчеркивают их роль как квази-ОГО, которые наносят ущерб развитию гражданского общества82. Другие исследователи видят определенные объективные условия для возникновения ГОНГО, полагая, что их рост отражает изменение роли отношений между государством и обществом не только в странах с авторитарным правлением, таких как Китай, но и в различных политических контекстах, когда сильное эволюционное давление побуждает организации становиться ближе к правительству83. В этом отношении ГОНГО, по мнению некоторых авторов, можно рассматривать как «социальную ветвь» государства. Условия, ведущие к ГОНГО-низации сектора НПО, связаны не только с наличием корпоративистского/ авторитарного режима в государстве, но и с ограниченным диапазоном выбора. В частности, общественные организации, действующие в этих условиях, имеют меньше возможностей для улучшения сво-

80 Cm.: Gr0nbjerg K., Smith S. Op. cit.

81 Cm.: Smith S., Phillips S. D. The Changing and Challenging Environment of Nonprofit Human Services: Implications for Governance and Program Implementation // Nonprofit Policy Forum. 2016. Vol. 7. Iss. 1. P. 63—76.

82 Cm.: Walker C. Dealing with authoritarian resurgence // Authoritarianism goes global: The challenge to democracy / ed. by L. Diamond, M. F. Plattner, C. Walker. Baltimore, 2016. P. 213—234.

83 Cm.: Hasmath R., Hildebrandt T., Hsu J. Conceptualizing Government-Organized Non-Governmental Organizations // Journal of Civil Society. 2019. Vol. 15. P. 267—284.

его положения, поскольку каждое их действие не обходится без влияния правительства84.

Необходимо учитывать, что правовая природа таких организаций не позволяет их регулировать как институты гражданского общества. В частности, на это указывает К. Суини, которая, формулируя определение ОГО, дополнительно обращает внимание на то, что в него не включаются ГОНГО85.

Новые тенденции в регулировании организаций гражданского общества. Многие исследователи гражданского общества анализируют современные проблемы в регулировании ОГО. Х. Анхайер и С. Теп-лер считают, что они напрямую связаны с «отсутствием адекватной нормативной базы, которая могла бы обеспечивать гораздо более разнообразный и расширенный набор организаций гражданского общества (ОГО). Как правило, нормативные акты устарели, а с учетом роста деятельности ОГО в экономическом, по -литическом и социальном плане стали непригодны»86. Авторы считают, что регулирование носит либо почти исключительно фискальный характер и основывается на некотором представлении о том, что ОГО служат общественному благу (США), либо контрольный характер в том смысле, что государственные органы контролируют почти все аспекты деятельности ОГО и управления ими (Россия, Китай)87.

Новый подход к регулированию ОГО, предложенный Х. Анхайером и С. Теплером88, основывается на дифференциации субъектов регулирования в зависимости от исполнения ими определенных функций:

1) ОГО, действующие в роли поставщика услуг. Надлежащая нормативная база должна полностью отличать благотворительные и донационные ОГО от ОГО, которые являются частью государственно-частного партнерства, от ОГО, которые участвуют в квазирыночных соглашениях с конкурсными торгами по контрактам на оплату услуг, и в более общем плане — от ОГО, которые работают в конкурентных областях наряду с государственными учреждениями и бизнесом. ОГО практически не имеют доступа к рынкам капитала для инвестиций и не могут кон-

84 Cm.: Hasmath R., Hildebrandt T., Hsu J. Op. cit.

85 Cm. : Swiney C. F. The Counter-Associational Revolution: The Rise, Spread, and Contagion of Restrictive Civil Society Laws in the World's Strongest Democratic States // Fordham International Law Journal. 2019. Vol. 43. Iss. 2. P. 434.

86 Anheier H., Toepler S. Op. cit.; Phillips S. D., Smith S. R. Between governance and regulation: Evolving government-third sector relationship // Governance and regulation in the third sector: International perspectives / ed. by S. D. Phillips, S. R. Smith. P. 1—36.

87 Cm.: AnheierH., ToeplerS. Op. cit.

88 Cm.: Anheier H., LangM., Toepler S. Civil society in times of change: Shrinking, changing and expanding spaces and the need for new regulatory approaches // Economics E-Journal. 2019. Vol. 13. P. 1—27.

курировать с компаниями, способными предложить более конкурентоспособные компенсационные пакеты. Основная регулятивная проблема заключается в установлении действенных способов надзора в отношении границы между коммерческими и некоммерческими организациями и, следовательно, в облегчении доступа к рынкам капитала;

2) ОГО, выполняющие функции защитников интересов и ценностей, осуществляющих свою деятельность, как правило, в форме членских ассоциаций. Основная проблема регулирования заключается в том, чтобы, с одной стороны, обеспечить самостоятельную или служащую интересам членов деятельность, а с другой — обеспечить подотчетность ОГО. Организации гражданского общества, стремящиеся продвигать конкретные интересы своих членов, часто сталкиваются с обвинениями в том, что они ставят свою конкретную выгоду (в том числе налоговый режим) выше интересов других ассоциаций и общества в целом. Для урегулирования указанной проблемы необходима нормативная база, которая признает различную степень публичности и приватности преследуемых интересов;

3) благотворительные фонды. Фонды, наделенные доходными активами, как правило, считаются одними из самых свободных институтов в обществе, поскольку не связаны ни рыночными ожиданиями, ни политическими кампаниями. Фонды нацелены на выполнение ряда особых социальных ролей, включая стремление к переменам и инновациям, перераспределение богатства, создание социальной инфраструктуры и дополнение государственных мер. В них не следует видеть только источник для заполнения возникающих пробелов в государственных бюджетах или чрезмерно их регулировать;

4) ОГО, применяющие социальные инновации, в том числе корпорации, ассоциации и фонды. ОГО может функционировать как авангард, как новаторы решений социальных задач, но они сталкиваются с фундаментальными проблемами с точки зрения систематического отбора и проверки социальных инноваций. В результате потенциал слишком многих социальных инноваций остается незамеченным. Поэтому необходима платформа или информационный центр для оценки любого такого потенциала, а также нормативная база, которая помогла бы тестировать социальные инновации. Организационная форма и правовой статус платформы или агентства могут быть различными, но должны быть направлены на создание рынка социальных инвестиций наряду с инвестиционными и венчурными рынками.

Анализ иностранной научной литературы показывает, что современное гражданское общество ставит новые теоретические и практические вопросы, в том числе перед юридической наукой. Расширяется содержание самого понятия, поскольку меняется современное общество, развиваются технологии, с расширени-

ем географии исследований гражданского общества, включая страны Африки89 и Азии, увеличивается его эмпирическая база. Гражданское общество «признается как разнообразная и постоянно расширяющаяся экосистема индивидов, сообществ и организаций»90.

Выявляются новые тенденции в структуре гражданского общества, которые требуют правового анализа. В частности, появляются новые субъекты гражданско -го общества. Например, обращается внимание на роль и ценность диаспор — сообществ людей, живущих за пределами своей страны происхождения и поддерживающих с ней активные связи91. Увеличивается роль религиозных групп в развитии гражданского общества92. Ставится вопрос о роли и значении мигрантских организаций в жизни гражданского общества93.

Новые задачи перед исследователями гражданского общества ставит широкое внедрение новых цифро -вых технологий, включая появление инновационных моделей ОГО, в частности цифровой адвокатуры94. Вместе с тем в литературе отмечаются и новые риски, в том числе правового характера, поскольку воспользоваться соответствующими технологиями мо-

89 Например, гражданское общество в странах Африки часто основано на религиозных или этнических связях и включает традиционные и духовные формы социальных организаций и сетей институтов коренных народов, что позволяет ему быть более устойчивым в авторитарных режимах, поскольку имеются больше пространства для маневра и большие базы поддержки (см.: O'DriscollD. Civil Society in Authoritarian Regimes. K4D Helpdesk Report. 2018. URL: https://gsdrc.org/ publications/civil-society-in-authoritarian-regimes/ (дата обращения: 13.07.2020)).

90 The Future Role of Civil Society. World Economic Forum in collaboration with KPMG International. 2013. P. 6.

91 Cooper R. What is Civil Society? How is the term used and what is seen to be its role and value (internationally) in 2018? K4D Helpdesk Report. 2018. URL: https://assets.publishing.service. gov.uk/media/5c6c2e74e5274a72bc45240e/488_What_is_Civil_ Society.pdf (дата обращения: 13.07.2020).

92 См.: The Future Role of Civil Society. World Economic Forum in collaboration with KPMG International. 2013. P. 11.

93 The Nonprofit Sector: A Research Handbook / ed. by W. W. Powell,P. Bromley. 3rd ed. Stanford, 2020. P. 292—318 (авторы — I. Bloemraad, S. Gleeson, E. de Graauw).

94 Hall N. When do refugees matter? The importance of issue salience for digital advocacy organizations // Interest Groups and Advocacy. 2019. Vol. 8. Iss. 3. P. 333—355.

гут группы с различными, в том числе противозаконными, целями. Поэтому правовое регулирование новых отношений, рождающихся в гражданском обществе, требует постоянных усилий исследователей.

Выводы

Использование концепции гражданского общества для изучения социальных явлений в странах англосаксонской правовой системы и европейских странах, относящихся к континентальной системе, имеет давние традиции и опирается на глубокие философские корни. В современный период теория гражданского общества развивается как межотраслевая сфера обществознания, значительный вклад в которую вносят правоведы.

Таким образом, в иностранной научной литературе по вопросам гражданского общества уже содержатся определенные наработки, которые позволяют использовать теорию гражданского общества для развития правового регулирования современных социальных явлений. Эмпирические исследования показывают, что для России характерны общие тенденции, которые происходят в большинстве иностранных государств: повышается значение зрелого гражданского общества для развития государства, меняются формы взаимодействия с органами публичной власти, в его структуре появляются новые организации со смешанной правовой природой, происходят иные аналогичные мировым трендам явления. Представленный анализ позволит учесть позитивный опыт использования концепции гражданского общества для российской правовой науки, уточнить ее место и значение в структуре теории права и действующего законодательства Российской Федерации.

С помощью концепта гражданского общества можно решать две правовые задачи в российском конституционном праве. Одна из них — поиск наиболее оптимальных форм правового регулирования институтов гражданского общества, в том числе некоммерческих организаций, для решения социальных, экономических и иных задач справедливого развития государства и общества. Вторая задача заключается в обеспечении создания правовых форм деятельности институтов гражданского общества, нацеленных на позитивный эффект участия граждан и их объединений в решении вопросов политического и экономического развития государства, защиты конституционных прав и свобод в демократическом обществе.

Список литературы

Alexander J. C. The Civil Sphere. New York, 2006.

Anheier H. K. Civil society challenged: Towards an enabling policy environment // Economics E-Journal. 2017. Vol. 11. Anheier H., Lang M., Toepler S. Civil society in times of change: Shrinking, changing and expanding spaces and the need for new regulatory approaches // Economics E-Journal. 2019. Vol. 13.

Anheier H., Toepler S. Civil Society Organizations: In Need of New Regulatory Models. March 2018. URL: https://www. g20-insights.org/wp-content/uploads/2018/08/TF8-8-9-Civil-Society-Organizations-New-regulatory-models_final.pdf (дата обращения: 26.03.2021).

Armony A. The Dubious Link: Civic Engagement and Democratization. Stanford University Press, 2004.

Baker G. Civil Society and Democratic Theory: Alternative Voices. London, 2002.

Beijerman М. Conceptual confusions in debating the role of NGOs for the democratic legitimacy of international law // Transnational Legal Theory. 2018. Vol. 9. No. 2.

Berman S. Civil Society and the Collapse of the Weimar Republic // World Politics. 1997. Vol. 49. Iss. 3.

Bolleyer N. The State and Civil Society: Regulating Interest Groups, Parties, and Public Benefit Organizations in Contemporary Democracies. Oxford, 2018.

Bromley P., Meyer J. They Are All Organizations: The Cultural Roots of Blurring between the Nonprofit, Business, and Government Sectors // Administration & Society. 2017. Vol. 49. Iss. 7.

Cooper R. What is Civil Society? How is the term used and what is seen to be its role and value (internationally) in 2018? K4D Helpdesk Report. 2018. URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/media/5c6c2e74e5274a72bc45240e/488_What_is_Civil_Society.pdf (дата обращения: 13.07.2020).

Edwards M. Civil society. 3rd ed. Cambridge, 2014.

Ehrenberg J. Civil Society: The Critical History of an Idea. New York, 1999.

Ehrenberg J. Civil Society: The Critical History of an Idea. 2nd ed. New York, 2017.

Garton J. The future of civil society organizations: Towards a theory of regulation for organized civil society // Modernizing Charity Law: Recent Developments and Future Directions / ed. by M. McGregor-Lowndes, K. O'Halloran. Cheltenham; Northampton, 2010.

Garton J. The Regulation of Organized Civil Society. Oxford, 2009.

Governance and regulation in the third sector: International perspectives / ed. by S. D. Phillips, S. R. Smith. New York, 2011.

Grabosky P. N. Using Non-Governmental Resources to Foster Regulatory Compliance // Governance: An International Journal of Policy and Administration. 1995. Vol. 8. No. 4.

Granbjerg K., Smith S. The Changing Dynamics of Government-Nonprofit Relations: Advancing the Field. A Review Essay. 2014. URL: https://www.researchgate.net/publication/301291814_The_Changing_Dynamics_of_Government-Nonprofit_Relations_ Advancing_the_Field_-_A_Review_Essay (дата обращения: 21.06.2020).

Hall N. When do refugees matter? The importance of issue salience for digital advocacy organizations // Interest Groups and Advocacy. 2019. Vol. 8. Iss. 3.

Hamilton L. Civil Society: Critique and Alternative in Global Civil Society and Its Limits // Global Civil Society and Its Limits. London, 2003.

Hasmath R., Hildebrandt T., Hsu J. Conceptualizing Government-Organized Non-Governmental Organizations // Journal of Civil Society. 2019. Vol. 15.

Hutter B. M. The role of non-state actors in regulation. London, 2006.

Hutter B., O'Mahony J. The Role of Civil Society Organizations in Regulating Business. London, 2004.

Keane J. Civil Society and the State: New European Perspectives. London, 1988.

Keane J. Civil Society, Definitions and Approaches // International Encyclopedia of Civil Society / ed. by H. K. Anheier, S. Toepler. New York, 2010.

Keane J. Democracy and Civil Society: On the Predicaments of European Socialism, the Prospects for Democracy, and the Problem of Controlling Social and Political Power. London, 1988.

Klein S., Lee C.-S. Towards a Dynamic Theory of Civil Society: The Politics of Forward and Backward Infiltration // Sociological Theory. 2019. Vol. 37. Iss. 1.

Leigh I. Civil society, Democracy and the Law // Civil Society and the Security Sector: Concepts and Practices in New Democracies / ed. by M. Caparini, P. Fluri, F. Molnár. Münster, 2006.

Lustiger-Thaler H. State and Civil Society Counterpoints: Variations on a Theme // Canadian Journal of Political and Social Theory / Revue canadienne de theorie politique et sociale. 1989. Vol. XIII. No. 3.

Najam A. The Four-C's of Third Sector — Government Relations Cooperation, Confrontation, Complementarity, and Cooptation // Nonprofit Management and Leadership. 2000. Vol. 10. Iss. 4.

O'Driscoll D. Civil Society in Authoritarian Regimes. K4D Helpdesk Report. 2018. URL: https://gsdrc.org/publications/civil-society-in-authoritarian-regimes/ (дата обращения: 13.07.2020)

Pérez-Díaz V. Civil society: A multi-layered concept // Current Sociology. 2014. Vol. 62. Iss. 6.

Phillips S. Governing Private Governance: Evolving Approaches to the Regulation of Charitable Fundraising in Canada. Australia, 2011. URL: https://wiki.qut.edu.au/display/nmlp/Issues+sheets+and+conference+papers (дата обращения: 21.06.2020).

Phillips S. D., Smith S. R. Between governance and regulation: Evolving government-third sector relationship // Governance and regulation in the third sector: International perspectives / ed. by S. D. Phillips, S. R. Smith. New York, 2011.

Putnam R. D. Bowling Alone. New York, 2001.

Riley D. The Civic Foundations of Fascism in Europe: Italy, Spain, and Romania, 1870—1945. Baltimore, 2010.

Riley D., Fernández J. J. Beyond Strong and Weak: Rethinking Postdictatorship Civil Societies // American Journal of Sociology. 2014. No. 2 (120).

Sabeti H. The for-benefit enterprise // Harvard Business Review. 2011. Vol. 89.

Saglie J., Sivesind K. Civil society institutions or semi-public agencies? State regulation of parties and voluntary organizations in Norway // Journal of Civil Society. 2018. Vol. 14. Iss.4.

Salamon L. M., Anheier H. K., List R. et al. Global Civil Society. Dimensions of the Nonprofit Sector. Baltimore, 1999. URL: https:// www.ssc.wisc.edu/~wright/Social%20Economy%20PDFs/GLOBAL%20CIVIL%20SOCIETY%20--%20Chapter1.pdf (дата обращения: 26.03.2021).

Skocpol T., Fiorina M. P. Making Sense of the Civic Engagement Debate // Civic Engagement in American Democracy / ed. by T. Skocpol, M. P. Fiorina. Washington, 1999.

Smith S., Phillips S. D. The Changing and Challenging Environment of Nonprofit Human Services: Implications for Governance and Program Implementation // Nonprofit Policy Forum. 2016. Vol. 7. Iss. 1.

Swiney C. F. The Counter-Associational Revolution: The Rise, Spread, and Contagion of Restrictive Civil Society Laws in the World's Strongest Democratic States // Fordham International Law Journal. 2019. Vol. 43. Iss. 2.

The Future Role of Civil Society. World Economic Forum in collaboration with KPMG International. 2013. URL. http://www3. weforum.org/docs/WEF_FutureRoleCivilSociety_Report_2013.pdf (дата обращения: 13.07.2020).

The Nonprofit Sector: A Research Handbook / ed. by W. W. Powell, R. Steinberg. 2nd ed. New Haven, 2006.

The Nonprofit Sector: A Research Handbook / ed. by W. W. Powell, P. Bromley. 3rd ed. Stanford, 2020.

The Oxford Handbook of Civil Society / ed. by M. Edwards. Oxford, 2011.

The third sector in Europe / ed. by A. Evers, J.-L. Laville. Cheltenham; Northampton, 2005.

Walker C. Dealing with authoritarian resurgence // Authoritarianism goes global: The challenge to democracy / ed. by L. Diamond, M. F. Plattner, C. Walker. Baltimore, 2016.

Young D. R. Alternative Models of Government-Nonprofit Sector Relations: Theoretical and International Perspectives // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. 2000. Vol. 29. Iss. 1.

Александер Дж. С. Парадоксы гражданского общества // Социология: теория, методы, маркетинг. 1999. № 1.

Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М., 2004.

Дубовицкий В. Н. Социология права: предмет, методология и методы. Минск, 2010. URL: https://law.bsu.by/pub/31/ Dubovitski_5.pdf (дата обращения: 06.06.2020).

Кин Дж. Демократия и гражданское общество / пер. с англ.; послесл. М. А. Абрамова. М., 2001.

Коэн Д. Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003.

Мерсиянова И. В. Определение понятия «гражданское общество»: опыт систематизации // Гражданское общество в России и за рубежом. 2011. № 4.

Патнем Р. Чтобы демократия сработала. Гражданские традиции в современной Италии. М., 1996.

Тарасенко А. В. Некоммерческий сектор в странах ЕС и России в контексте трансформации государства благосостояния. СПб., 2015.

Токвиль А. Демократия в Америке. М., 2001.

Ховард М. Слабость гражданского общества в посткоммунистической Европе. М., 2009.

Якудза для общества // Коммерсант. 2017. 10 дек. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3465987 (дата обращения: 23.05.2020). References

Alexander J. C. The Paradoxes of Civil Society. Sotsiologiya: teoriya, metody, marketing, 1999, no. 1, pp. 27—42. (In Russ.)

Alexander J. C. The Civil Sphere. New York, 2006. 816 p.

Anheier H. K. Civil society challenged: Towards an enabling policy environment. Economics E-Journal, 2017, vol. 11, pp. 1—19.

Anheier H., Lang M., Toepler S. Civil society in times of change: Shrinking, changing and expanding spaces and the need for new regulatory approaches. Economics E-Journal, 2019, vol. 13, pp. 1—27.

Anheier H., Toepler S. Civil Society Organizations: In Need of New Regulatory Models. March 2018. Available at: https://www. g20-insights.org/wp-content/uploads/2018/08/TF8-8-9-Civil-Society-Organizations-New-regulatory-models_final.pdf (accessed 26.03.2021).

Armony A. The Dubious Link: Civic Engagement and Democratization. Stanford, Salifornia, 2004. 312 p.

Baker G. Civil Society and Democratic Theory: Alternative Voices. London, 2002. 200 p.

Beijerman M. Conceptual confusions in debating the role of NGOs for the democratic legitimacy of international law. Transnational Legal Theory, 2018, vol. 9, no. 2, pp. 147—173.

Berman S. Civil Society and the Collapse of the Weimar Republic. World Politics, 1997, vol. 49, iss. 3, pp. 401—429.

Bolleyer N. The State and Civil Society: Regulating Interest Groups, Parties, and Public Benefit Organizations in Contemporary Democracies. Oxford, 2018. 384 p.

Bromley P., Meyer J. They Are All Organizations: The Cultural Roots of Blurring between the Nonprofit, Business, and Government Sectors. Administration & Society, 2017, vol. 49, iss. 7, pp. 939—966.

Cooper R. What is Civil Society? How is the term used and what is seen to be its role and value (internationally) in 2018? K4D Helpdesk Report. 2018. Available at: https://assets.publishing.service.gov.uk/media/5c6c2e74e5274a72bc45240e/488_What_is_Civil_ Society.pdf (accessed 13.07.2020).

Dubovitskiy V. N. Sociology of law: subject, methodology and methods. Minsk, 2010. Available at: https://law.bsu.by/pub/31/ Dubovitski_5.pdf (accessed 06.06.2020). (In Russ.)

Edwards M. Civil society. 3rd ed. Cambridge, 2014. 185 p.

Ehrenberg J. Civil Society: The Critical History of an Idea. 2nd ed. New York, 2017. 352 p. Ehrenberg J. Civil Society: The Critical History of an Idea. New York, 1999. 285 p.

Garton J. The future of civil society organizations: Towards a theory of regulation for organized civil society. Modernizing Charity Law: Recent Developments and Future Directions. Ed. by M. McGregor-Lowndes, K. O'Halloran. Cheltenham; Northampton, 2010. 279 p.

Garton J. The Regulation of Organized Civil Society. Oxford, 2009. 264 p.

Gellner E. Conditions of Liberty: civil society and its rivals. Moscow, 2004. 239 p. (In Russ.)

Governance and regulation in the third sector: International perspectives. Ed. by S. D. Phillips, S. R. Smith. New York, 2011. 294 p. Grabosky P. N. Using Non-Governmental Resources to Foster Regulatory Compliance. Governance: An International Journal of Policy and Administration, 1995, vol. 8, no. 4, pp. 527—550.

Granbjerg K., Smith S. The Changing Dynamics of Government-Nonprofit Relations: Advancing the Field. A Review Essay. 2014. Available at: https://www.researchgate.net/publication/301291814_The_Changing_Dynamics_of_Government-Nonprofit_Relations_ Advancing_the_Field_-_A_Review_Essay (accessed 21.06.2020).

Hall N. When do refugees matter? The importance of issue salience for digital advocacy organizations. Interest Groups and Advocacy, 2019, vol. 8, iss. 3, pp. 333—355.

Hamilton L. Civil Society: Critique and Alternative in Global Civil Society and Its Limits. Global Civil Society and Its Limits. London, 2003. Pp. 63—84.

Hasmath R., Hildebrandt T., Hsu J. Conceptualizing Government-Organized Non-Governmental Organizations. Journal of Civil Society, 2019, vol. 15, pp. 267—284.

Hutter B. M. The role of non-state actors in regulation. Discussion Paper no. 37. London. April, 2006. 19 p. Hutter B., O'Mahony J. The Role of Civil Society Organizations in Regulating Business. London, Discussion Paper no. 26. London. September, 2004. 17 p.

Keane J. Civil Society and the State: New European Perspectives. London, 1988. 426 p.

Keane J. Civil Society, Definitions and Approaches. International Encyclopedia of Civil Society Ed. by H. K. Anheier, S. Toepler. New York, 2010. 1721 p.

Keane J. Democracy and Civil Society: On the Predicaments of European Socialism, the Prospects for Democracy, and the Problem of Controlling Social and Political Power. London, 1988. 246 p.

Khovard M. The Weakness of Civil Society in Post-Communist Europe. Moscow, 2009. 192 p. (In Russ.) Kin Dzh. Democracy and Civil Society. Translated from English. Moscow, 2001. 400 p. (In Russ.)

Klein S., Lee C.-S. Towards a Dynamic Theory of Civil Society: The Politics of Forward and Backward Infiltration. Sociological Theory, 2019, vol. 37, iss. 1, pp. 62—88.

Koen D. L., Arato E. Civil Society and Political Theory. Moscow, 2003. 784 p. (In Russ.)

Leigh I. Civil society, Democracy and the Law. Civil Society and the Security Sector: Concepts and Practices in New Democracies. Ed. by M. Caparini, P. Fluri, F. Molnár. Münster, 2006. 264 p.

Lustiger-Thaler H. State and Civil Society Counterpoints: Variations on a Theme. Canadian Journal of Political and Social Theory / Revue canadienne de theorie politique et sociale, 1989, vol. XIII, no. 3, pp. 121—130.

Mersiyanova I. V. Definition of the concept of "civil society": the experience of systematization. Grazhdanskoe obshchestvo vRossii i za rubezhom, 2011, no. 4, pp. 2—6. (In Russ.)

Najam A. The Four-C's of Third Sector — Government Relations Cooperation, Confrontation, Complementarity, and Cooptation. Nonprofit Management and Leadership, 2000, vol. 10, iss. 4, pp. 375—396.

O'Driscoll D. Civil Society in Authoritarian Regimes. K4D Helpdesk Report. 2018. Available at: https://gsdrc.org/publications/civil-society-in-authoritarian-regimes/ (accessed 13.07.2020).

Patnem R. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy. Moscow, 1996. 288 p. (In Russ.) Pérez-Díaz V. Civil society: A multi-layered concept. Current Sociology, 2014, vol. 62, iss. 6, pp. 812—830. Phillips S. D., Smith S. R. Between governance and regulation: Evolving government-third sector relationship. Governance and regulation in the third sector: International perspectives. Ed. by S. D. Phillips, S. R. Smith. New York, 2011. 294 p.

Phillips S. Governing Private Governance: Evolving Approaches to the Regulation of Charitable Fundraising in Canada. Australia, 2011. Pp. 808—829.

Putnam R. D. Bowling Alone. New York, 2001. 544 p.

Riley D. The Civic Foundations of Fascism in Europe: Italy, Spain, and Romania, 1870—1945. Baltimore, 2010. 258 p. Riley D., Fernández J. J. Beyond Strong and Weak: Rethinking Postdictatorship Civil Societies. American Journal of Sociology, 2014, no. 2 (120), pp. 432—503.

Sabeti H. The for-benefit enterprise. Harvard Business Review, 2011, vol. 89, pp. 3—7.

Saglie J., Sivesind K. Civil society institutions or semi-public agencies? State regulation of parties and voluntary organizations in Norway. Journal of Civil Society, 2018, vol. 14, iss.4, pp. 292—310.

Salamon L. M., Anheier H. K., List R. et al. Global Civil Society. Dimensions of the Nonprofit Sector. Baltimore, 1999. 241 p. Skocpol T., Fiorina M. P. Making Sense of the Civic Engagement Debate. Civic Engagement in American Democracy. Ed. by T. Skocpol, M. P. Fiorina. Washington, 1999. Pp. 1—23.

Smith S., Phillips S. D. The Changing and Challenging Environment of Nonprofit Human Services: Implications for Governance and Program Implementation. Nonprofit Policy Forum, 2016, vol. 7, iss. 1, pp. 63—76.

Swiney C. F. The Counter-Associational Revolution: The Rise, Spread, and Contagion of Restrictive Civil Society Laws in the World's Strongest Democratic States. Fordham International Law Journal, 2019, vol. 43, iss. 2, pp. 399—456.

Tarasenko A. V. Nonprofit sector in European Union Country and Russia under Transformation of the Welfare State. St. Petersburg, 2015. (In Russ.)

The Future Role of Civil Society. World Economic Forum in collaboration with KPMG International. 2013. Available at: http:// www3.weforum.org/docs/WEF_FutureRoleCivilSociety_Report_2013.pdf (accessed 13.07.2020).

The Nonprofit Sector: A Research Handbook. Ed. by W. W. Powell, R. Steinberg. 2nd ed. New Haven, 2006. 672 p.

The Nonprofit Sector: A Research Handbook. Ed. by W. W. Powell, P. Bromley. 3rd ed. Stanford, 2020. 672 p.

The Oxford Handbook of Civil Society. Ed. by M. Edwards. Oxford, 2011. 515 p.

The third sector in Europe. Ed. by A. Evers, J.-L. Laville. Cheltenham; Northampton, 2004. 288 p.

Tokvil' A. Democracy in America. Moscow, 1992. 554 p. (In Russ.).

Walker C. Dealing with authoritarian resurgence. Authoritarianism goes global: The challenge to democracy. Ed. by L. Diamond, M. F. Plattner, C. Walker. Baltimore, 2016. 256 p.

Yakuza for Society. Kommersant, 2017, 10 December. Available at: https://www.kommersant.ru/doc/3465987 (accessed 23.05.2020). (In Russ.)

Young D. R. Alternative Models of Government-Nonprofit Sector Relations: Theoretical and International Perspectives. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly, 2000, vol. 29, iss. 1, pp. 149—172.

Информация об авторе

Елена Евгеньевна Никитина, ведущий научный сотрудник отдела конституционного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук

♦