политология
Вестник Омского университета, 2003. №4. С. 134-140.
© Омский государственный университет УДК 347.471.351.85
ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНОГО ВОСПИТАНИЯ
В.В. Дубицкий
Омский государственный университет 644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 22 августа 2003 г.
The structural factor of the rise in educational level and of the people promotes the activization of public associations as the attribute of civil society. Taking into account that civil society is the special form of combination of private and group interests its creation requires the presence of a self-organized and socially active, well brought up personality.
Одной из наиболее актуальных, но при этом сложных и запутанных, тем современных научных дискуссий является формирование гражданского общества в России, взаимодействие его структур с государством, а также двойственное влияние последних на процесс социализации личности.
Для придания «осязаемости» гражданскому обществу, постановки вопросов настоящего времени и поиска перспектив общественного обновления попытаемся охарактеризовать его сущностную основу, в том числе через сравнительную характеристику российских особенностей и западных ориентаций в понимании социально-гражданских отношений. В настоящее время крайне важной проблемой является установление неразрывной связи процессов формирования гражданской общности людей и воспитания личности в тесном взаимодействии с государством, тем более что современное российское общество остро ощущает зависимость своего дальнейшего развития от постановки воспитания, призванного устранять асоциальные проявления, создавать атмосферу доверия и взаимопонимания между людьми.
Любое переустройство социума видоизменяет систему воспитания, но даже демократическое государство не может отказаться от проведения своей воспитательной политики. Не случайно такой мыслитель, как К. Ясперс, подчеркивал, что государство является «формой длительного воспитания всех» [1, с. 355].
Но сегодня государственная власть, по-прежнему оставаясь самой могущественной структурой, находится под контролем общества и во взаимодействии с ним призвана регулировать об-
щие принципы образовательно-воспитательной деятельности с тем, чтобы в легитимном порядке помогать людям осваивать необходимые поведенческие стандарты.
В условиях, когда общество переживает « третью» индивидную революцию [2, с. 192, 210], представляется необходимым показать, что не только воспитание личности является объектом воздействия государства и гражданского общества, но оно само может рассматриваться как связующее звено во взаимодействии между ними. Без соответствующей корректировки со стороны воспитательной системы, субстанционные основы общественной жизни превращаются в противостоящие друг другу «монолитные сущности». Таким образом, речь идет о проблеме разностороннего управления процессом воспитания, в том числе в аспекте сбережения духовных традиций российского народа, защиты его исконных прав и ценностей, определения перспектив развития. Обратимся к понятию гражданского общества как наиболее проблематичной реальности в сравнении с основными характеристиками государства, тем более что и сегодня феномен гражданской общности людей имеет малую укорененность в повседневной жизни и пребывает на периферии массового сознания.
Несмотря на то, что начало осмысления гражданского общества относится к временам Древней Греции и Древнего Рима, установить различие между обществом и государством в эти исторические периоды не представляется возможным. Для основателей современной теории государства Т. Гоббса и Г. Гроциуса, выделявших гражданское общество как существующую данность, главным доводом в пользу абсолютного превали-
рования государственной власти над обществом являлось наличие многообразия интересов индивидов и групп, необходимость контроля за широким спектром воль и мнений. Дж. Локк, напротив, признает за государством лишь тот объем полномочий, который санкционирован в рамках закона общественным договором между гражданами по их собственному разумному выбору. Рассматривая гражданское общество как источник легитимности государства, мыслители эпохи Просвещения Ш.-Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, А. Фергюсон и др. идут дальше и настаивают на признании верховенства гражданского общества над государством.
Обратно, к пониманию главенствующей роли государства над обществом («небо над землей») возвращает Г. Гегель, который, доказывая несовершенство и ограниченность человеческих интересов и отношений в гражданском обществе, усматривает в государстве воплощение абсолютной свободы. К. Маркс, ставящий на центральное место в теории исторического материализма производственные отношения, наоборот, считает гражданское общество синонимом базиса, определяющего надстройку - государство. Соответственно проблемы гармонизации частных и общественных отношений, индивида и социума переносятся им в неопределенное будущее [3, с. 61-74].
Вышесказанное убеждает в парадоксальной ситуации. Гражданское общество, с одной стороны, не подлежит забвению и выступает как действенный фактор интеграции общества и его «сплоченности» с государством; с другой - являет собственную историю, насквозь пронизанную острыми конфликтами, кризисами и сокрушительными политическими революциями. Не случайно А. Грамши в своих рассуждениях стоял перед сложной дилеммой: кого и от кого должно защищать гражданское общество; государство от граждан или граждан от государства [4, с. 200]?
Строительство «социального государства» начиная с 60-70 гг. XX столетия сопровождалось переосмыслением сущности гражданских прав и ознаменовалось периодами мощного выброса энергии общественного протеста (забастовки, антивоенные движения, массовые контркультурные потоки). Это привело к увеличению патерналистских усилий государств и одновременно - к ослаблению стимулов напряженного труда, снижению конкурентной борьбы, ухудшению со-циодемографической ситуации. Неудивительно, что происходящие процессы «воскресили» проблематику гражданского общества в последующие годы. Так, немаловажным изменением роли гражданских инициатив является постоянная защита свободы индивидов от «чрезмерной» опеки государства.
Что же в итоге получается?
Государство расширило свои «завоевания» в сфере гражданской общности людей, фактически сохранив структуру «сильной власти» и дополнив ее нормами и механизмами контроля над поведением граждан. Со своей стороны, гражданское общество энергично вторгается в эти пределы, навязывая институционализацию принципиально новых ценностей и норм. В частности, оно выявляет назревшие запросы и транслирует их - через политические партии - на уровень государственных институтов, обеспечивая им первичную поддержку. Сегодня можно говорить о новой парадигме отношений между данными основами общественной жизни, которая не укладывается в рамки прежних представлений. Они уже не ограничиваются рассмотрением совокупности независимых от государства социальных факторов и каналов коммуникации. На оси «гражданское общество - государство» появляется более качественный уровень их своеобразного взаимного «обогащения».
Тогда что является критерием наличия гражданского общества? Его нигде и никому не удавалось «учредить», поскольку оно вырастает постепенно и спонтанно. Тем не менее важнейший критерий наличия в данном социуме условий для развития гражданского общества известен: это его способность к самоорганизации [5, с. 112]. Причем важна даже не столько самоорганизация как таковая (иначе организованная преступность оказалась бы основой мнимого гражданского общества), сколько ее направления, цели и мотивы (прежде всего в значимости творческих, созидательно-инновационных проявлений).
Применительно к российской действительности следует отметить, что объективные потребности и формирующиеся запросы граждан отводят гражданскому обществу функции, которые в аналогичном порядке характеризуют его черты на Западе. Это - продуцирование норм и ценностей, которое государство закрепляет своими санкциями; интегрирование общества путем придания цивилизованного вида социальным конфликтам и тем самым средствам их погашения; образование среды, в которой действуют социальные индивиды [5, с. 112]. Как отмечает А.И. Соловьев, взаимоотношения государства и гражданского общества являются наиболее серьезным фактором развития социального организма в целом. Понимание всего комплекса отношений этих контрагентов означает обнаружение возможностей трансформации общественной системы, ее способностей к самообновлению и развитию [6, с. 29].
Но говоря о недостаточной онтологизации (укоренности) гражданского общества в России,
нельзя не заметить, что формирование норм индивидуальной и групповой свободы - в противовес властному контролю и дисциплинирова-нию со стороны государства - происходит постоянно. Отдельные личности, создаваемые ими добровольные организации и ассоциации могут рассматриваться как самостоятельные источники влияния в обществе, противоположные государственной власти и конкурирующие с ней. Гражданская общность людей дистанцируется от государства, что свидетельствует о качественном своеобразии новых видов человеческой жизнедеятельности.
В чем выражается взаимное влияние государства и гражданского общества? Вступая в диалог друг с другом, они одновременно стремятся к лидерству. Причем властные структуры стремятся расширить зону своего контроля над гражданским обществом, а оно, в свою очередь, увеличить свои прерогативы за счет правовых основ социально-институционального регулирования. Приоритеты гражданского общества проявляются в поворотных точках политического процесса (выборы, формирование органов власти), когда от его реальности и потенциальности зависят перспективы обновления самой власти. В этом случае государство идет ему навстречу, апеллирует к массовому сознанию, пытается убедить граждан в позитивном характере политического режима.
На каких основаниях государство и гражданское общество сближаются и становятся партнерами? А.И. Соловьев отмечает, что если государство предстает не властью конкретной группы, а органом управления, регулирования и упорядочения социальных отношений (например, по типу правительства национального согласия), то оно выступает не как центр властвования, а как структура макроуправления социумом, руководствующаяся общегражданскими задачами, критериями общественной пользы и экономической эффективности [6, с. 29]. Иными словами, мы сталкиваемся с отношениями управляющих и управляемых, в которых гражданское общество оказывается представленным людьми, вступающими в ассоциацию друг с другом не для диалога с властью, а для самостоятельной реализации основных интересов (в профессиональной сфере, области образования и др.). При этом партнерство государства и гражданского общества базируется на осознании ограниченной управляемости общественной системой из одного центра и необходимости осуществления саморегуляции и самоорганизации социальных отношений. В результате государство как орган макроуправления способно реализовать роль эффективного интегратора жизни социума только во вза-
имодействии с формами самоосуществления и самоуправления различных социальных групп. В этом аспекте гражданское общество обретает статус конституированного партнера, обладающего специфическими правами и прерогативами для воплощения всеобщих человеческих потребностей.
Говоря о структуре гражданского общества, его ассоциациях и организациях, нельзя не указать на исключительное место во взаимодействии государства и гражданской общности людей образовательного университета. Представляется несущественным, идет ли речь о государственных или негосударственных учреждениях, поскольку, получая государственную аккредитацию, они получают и законное право представлять интересы государства в обществе. Университетские структуры имеют реальную возможность для самоорганизованной творческой и созидательной деятельности конкретных членов общества. Примечательно, что медленное, но настойчивое смещение университета по оси «государство - гражданское общество» вправо не может не утверждать нас в мысли о перспективном (в сравнении с мощью государства) усилении гражданских инициатив в целом и создании условий «равноправного» партнерства в частности.
Согласно К. Ясперсу, университет является сообществом ученых и студентов в их «совместном поиске истины» [1, с. 258], которое самостоятельно решает вопросы внутриакадемической жизни независимо от того, кто наделил его правами и существует ли он на средства учредителей или государства. Его назначение состоит не только в том, чтобы быть местом подготовки специалистов, но в гораздо большей степени - в предоставлении возможностей каждому человеку активно участвовать в исследовательских проектах, приобретать опыт научно-педагогической работы для формирования качеств интеллектуальной дисциплины. В этом случае воспитанники университета наделяются образованностью и, собственно, воспитываются, вследствие чего умеют мыслить независимо, воспринимать реальность критически, нести ответственность перед самим собой. В идеале человек становится свободным в своем стремлении обучаться и воспитываться.
К. Ясперс определяет особо место университета в создании условий для целостного формирования самосознания эпохи. Для него не подлежит сомнению, что устремленность к истине предполагает интеллектуальную и нравственную зрелость личности. Отсюда важный вывод: конкретная специализация и исследовательская практика нацелены на нечто большее, чем сообщение «предпосланных» знаний и умений. Их основная цель - формирование человека в живом един-
стве духовных сил, когда образованность становится внутренним качеством, пронизывая сферу обучения и воспитания. Таким образом, задачи университета как института гражданского общества определяются общекультурной ситуацией в обществе. Аспекты передачи знаний, научного поиска и духовно-нравственного развития являются неразрывными. Их нельзя разъять, не нанося ущерба интеллектуальной атмосфере университета. В случае изоляции друг от друга утрачивается особый «дух-бытие», по выражению К. Ясперса, вследствие чего личность редуцируется в типизации образования и воспитания.
Из основных миссий университета - интеллектуальной, социальной, образовательной - особо выделим последнюю, включающую, согласно Л. Мишеду, культурную и гуманистическую функции в качестве культивирования интеллектуально-познавательных способностей студентов, а также овладения основополагающими концепциями и идеями, осознания и понимания фундаментальных ценностей человеческой цивилизации и культурной картины мира [7, с. 45-48]. Таким образом, на наш взгляд, образовательная миссия является синонимом воспитательной миссии университета, в подтверждение чего приведем высказывание К. Ясперса о всеобщем смысле воспитания: «Воспитание человека - процесс, который повторяется применительно к каждому индивиду. Посредством фактического исторического мира... посредством планомерного воспитания родителями и школой... в него входит то, что объединенное в активности его существа становится его образованностью, как бы второй натурой. Образование делает индивида посредством его бытия соучастником в знании целого» [1, с. 352].
Безусловно, указанные миссии тесно взаимосвязаны, особенно интеллектуальная и образовательная. Приписывая последней культурную функцию, Л. Мишед дает указание в первую очередь на «культивирование и формирование интеллектуальных... способностей» [7]. Логично заключить, что воспитательная миссия университета заключается в том, чтобы развивать личность в универсальной среде, когда гуманистическая функция предполагает «овладение... фундаментальными ценностями человечества, цивилизаций и культур мира». В конечном счете именно эту задачу решает гражданское общество в процессе своего становления и реализации потребностей человеческой личности.
Частично отвлекаясь от роли университета в процессе формирования гражданского общества, вернемся к анализу партнерских отношений между государством и гражданским обществом. По мнению А.И. Соловьева, статус «управляемого»
в отличие от «подданного» требует учета материального положения, квалификационного уровня и, что особенно важно, степени образованности [6, с. 35]. Для «управляемого» преимущественно важна констатация социальной принадлежности; в свою очередь, общественная стратификация выступает в качестве предпосылки функционирования гражданского общества. В западных странах реально существует средний класс, тогда как в современной России деятельность структур гражданского общества определяется соперничеством двух типов социальности: низкодоходной группы общества, связанной с дотационными и неконкурентными областями государственного сектора, и высокодоходной группы, получающей оформление с помощью механизмов частной экономической деятельности. В настоящее время, констатирует А.И. Соловьев, нет особых оснований для появления среднего класса и снижения конкуренции между двумя типами социальных структур. Не существует и весомых причин, способных заставить государство действовать по принципу самоограничения, поощрения самоорганизации граждан, когда одновременно правительство превращается в компактный и экономичный орган макроуправления. Более того, очевидна тенденция усиления роли государственной машины. Можно говорить лишь о предварительном формировании общественных структур, способных регулировать социальные процессы без помощи государства.
Таким образом, главные задачи общественного развития состоят в создании условий, способствующих активному формированию гражданских объединений и их вовлечению в сферу управления социумом, повышению компетентности их деятельности, возведению препятствий на пути криминализации общественных ассоциаций и т. д. Но появление подлинных форм совместной жизни (саможизни) людей следует ожидать в результате крупных структурных преобразований, содействующих повышению образовательного уровня населения, развитию социальных и информационных коммуникаций и т. д
Симптоматичной представляется мысль А.И. Соловьева о том, что государство усматривает свою задачу - в отношении гражданской общности людей - в направлении реализации их основных интересов и оказании конкретных практических услуг [6, с. 37]. В свою очередь, гражданское общество взаимодействует с государством как совокупностью клиентов различных организаций и учреждений. Способ удовлетворения социальных, материальных и культурных потребностей человека является показателем реального отношения к нему государства. Более того, при наличии у власти возможностей
удовлетворения этих потребностей все граждане обретают «узаконенные» права на проявления своей активности и самостоятельности. При этом государство передает общественным организациям право на выполнение части социальных услуг, и в результате гражданское общество может замещать государство на рынке услуг.
В промежуточном итоге укажем на то, что в любой стране наряду с государством в той или иной степени развивается гражданское общество [8, с. 87]. С целью гарантии экономической и юридической свобод личности, ограждения их от неоправданного вмешательства государства оно должно на разумных основаниях решать свои специфические задачи. Различные способы утверждения свободной активности негосударственных ассоциаций предопределяют конкретные стратегии поведения общественности. Как подчеркивает А.И. Соловьев, наличия подобных реальных черт и качеств достаточно для того, чтобы в современном российском социуме можно было бы обнаружить существование неоднородного, излишне политизированного и криминализованного, но все-таки гражданского общества [6, с. 38].
Таким образом, установив критерии и функции гражданского общества, его ролевые особенности во взаимодействии с государством, можно перейти к рассмотрению влияния гражданской общности людей на процесс социализации личности, а также обратного воздействия поведения индивидов на совокупность неполитических отношений в обществе.
Участники научного семинара по проблемам становления гражданского общества (среди которых известные политологи, историки и философы), несмотря на критический и часто пессимистический взгляд на его будущее в России, в полемике по вопросам сущностного определения понятия «гражданское общество» даже не упоминают важнейшее условие формирования гражданских инициатив людей - воспитание сознательных индивидов. Обратимся к симптоматичной мысли К.Г. Холодковского о том, что в развитии гражданского общества важен «характер человеческих связей... воспитание доверия и культуры гражданина» [9]. Другой автор - И.В. Левин, говорит о такой функции гражданского общества, как образование среды для формирования развитого социального индивида [5, с. 118].
Сегодня большинством исследователей не отрицается кризис образовательно-воспитательной системы, в частности, под воздействием на содержание программ обучения и методы формирования личности предпринимательских интересов преподавателей (в противовес академической свободе и открытой вовлеченности граждан в
общественно-политическую жизнь). Причем достаточно много говорится о роли негосударственных организаций, сообществ и сфер деятельности при обосновании концепций гражданского общества, словно только они влияют на его развитие и определяют контуры перспектив. О роли государственных образовательных учреждений, в частности университетов, в создании среды для появления «продуктивного» социального индивида и далее - воспитании сознательного гражданина (соответственно, несущего «груз» творческого и созидательного труда по реализации гражданских инициатив) говорится крайне мало. К.Г. Холодковский, несомненно, прав, когда рассматривает идею «цивилизованности» как определяющий признак гражданского общества, которое анализируется в качестве структуры с определенным типом взаимоотношений индивидов, групп, общества и государства [9, с. 16]. Его характер определяется такими качествами, как автономия, доверие, ответственность, активность, солидарность, сотрудничество. В этом отношении понятие «цивилизованность» в качестве синонима культуры неразрывно связано с самой сущностью гражданского общества, но в настоящее время его формирование заключает проблему поступательного развития «цивилизованности» в отношениях между индивидами и группами в неоднородном экономическом пространстве. Если воспитание человека в традиционной структуре общества происходит посредством ключевых фигур культуры и духовности, то современная амбициозная и честолюбивая личность организована и целеустремлена таким образом, что «повинуется» на основе новой взаимосвязи экономики и власти. При этом она обогащается чертами реализма, аналитичности, умения жить скорее будущим, чем настоящим, но одновременно отличается безжалостностью, самомнением, тираничностью [10, с. 124]. Это происходит на фоне таких кризисных явлений, как нивилиро-вание культурной жизни, утрата связей между интеллигенцией и обществом, приводящих к снижению стандартов оценок общественных явлений и, соответственно, деформации воспитательной системы.
Можно утверждать поэтому, что в активном становлении гражданского общества показательными являются воспитательные возможности социума, и прежде всего в развитии системы социального воспитания. По этой причине воспитательная деятельность как государственных, так и негосударственных образовательных учреждений должна рассматриваться в качестве базиса современных гражданских инициатив. Проблемный смысл ситуации состоит в том, чтобы достигать в процессе спонтанного самопроявления ин-
дивидов невмешательства государственной власти в удовлетворение личностных потребностей, в том числе в самостоятельное развитие воспитанности.
Трансформация понятия «гражданское общество» на протяжении ХУШ-ХХ вв. укрепила многих мыслителей во мнении, что данная, крайне неоднородная по своей сущности, субстанция получает различную трактовку в конкретные периоды развития государств. Уже при сравнении понятий «гражданское общество» и «гражданин» следует отметить, что последний является членом политического сообщества, наделен правами и обязанностями, связанными с его прямым участием в нем, тогда как гражданское общество заключает совокупность неполитических отношений [11, с. 255]. Возникает вопрос: как трактовать, например, гражданское самосознание личности? Является ли прерогативой государства «присвоение» многоразличного содержания понятия, связанного с такими смыслами, как «гражданин», «гражданский», или эта терминология присуща гражданскому обществу и его членам, осознающим необходимость посредством добровольных ассоциаций защищать себя (и других) от прямого вмешательства государства?
Решение этой проблемы лежит не в поле анализа взаимосвязи «государство-личность», а в треугольнике «государство, личность, гражданское общество». Анализ данного соотношения, как правило, не обходится без упоминаний об «идеальном» как знаке отсутствия реального соответствия между фактическими проявлениями жизни общества и его энциклопедически императивным определением. Тогда как определять понятия «идеальная личность», «идеальное государство»?
Когда говорят о правовом государстве, никто не идеализирует его наличие, но в обязательном порядке подчеркивается фактическое его формирование и развитие. Вместе с тем гражданское общество совпадет с идеальным только тогда, когда получает развитие правовое государство. Иными словами, источником законов является не государство, а именно гражданское общество. Но в отсутствие идеальных конструкций почему бы в анализе конкретных стран и их исторических этапов не исходить из имеющихся атрибутов и критериев гражданской общности людей (ведь это понятие отражает социальную реальность, которая никогда не исчезала)? В противном случае стратегическая функция современного общества по формированию новой личности, обладающей набором качественно новых свойств и призванной решать перспективные задачи, окажется несбыточной мечтой для грядущих поколений.
Поскольку гражданское общество характери-
зуется формами социальной активности людей, не обусловленными деятельностью органов государственной власти и воплощающими самоорганизацию социума, то проблемным оказывается вопрос об уровне самоосуществления личности, ее духовной и нравственной целостности во взаимосвязи с воспитанностью человеческих индивидов. Согласно К. Ясперсу, воспитание зависит от «изначальной жизни духовного мира» и не может пребывать само по себе. Оно служит коренным и базовым традициям, которые непосредственно выступают в поведении человека, является его «ставшим» сознательным отношением к действительности, обеспечивая существование государства в «возвышении» присвоенных человеком духовных ценностей [1, с. 360]. Логичным завершением мысли К. Ясперса является, на наш взгляд, установление тождественности между «действительностью обеспечения существования» индивидов и «действительностью соединения» его частного и общественного интересов, противостоящих государству. С учетом того, что гражданское общество представляет собой особую форму сочетания личностных и групповых интересов, для его созидания требуется наличие самоорганизованной и в социальном смысле активно действующей личности. То, что гражданское общество не может претендовать на совершенство и нередко, по мнению Р. Дарендорфа, предстает «не всегда законным», объясняется недостаточным уровнем социального характера воспитания.
В итоге получается, что гражданское общество в достижении необходимого уровня ограничений, с одной стороны, препятствует государственному вмешательству в круг личных вопросов гражданина, решаемый им самостоятельно, вне обращения к государственным институтам, а с другой - ограничивает прерогативы государственных органов власти в решении социальных задач. Это не означает, что государство может устраниться от процесса воспитания граждан. Более того, оно стремится овладеть им в своих целях, влияет на личность воспитуемых, частично поглощает ее как субъекта социального действия, принимая на себя функции самоорганизации и самоуправления жизнедеятельности людей (хотя одновременно формирует их в качестве членов гражданского общества, которые, в свою очередь, избирают стратегию противостояния государственной власти). Но у государства в развитии воспитательных воздействий на личность появляется потребность в заботе о ее социально-человеческом становлении, культурных установках и социально-трудовых навыках [12]. Причина, по которой индивиды противостоят государству, обусловливается тем, что «госу-
дарство в силу своей власти является последней инстанцией решения в сфере существования, но не последней для самого человека». Последний не находит в государстве покоя, рассматривая его как «промежуточное бытие» в своем движении во времени [1, с. 361]. Когда государство «изменяет» человека, императивно определяя порядок его труда, формирования профессиональных качеств, начал духовного созидания, то в качестве самобытия он должен внутренне противостоять государству. В результате - неизбежность поступательного развития гражданского общества в реализации функций, которыми определяется уровень самобытия личности, в том числе по приобретению черт и качеств социального воспитания.
Можно определенно полагать, что важнейшей предпосылкой гражданского общества является также правовое обеспечение (или ограничение) индивидуальных и коллективных свобод, с одной стороны, защищающее права личности, с другой - утверждающее порядок вещей, при котором реализация правовых норм не нарушает суверенность других людей. Подобный порядок воспитывает в последних чувство личного достоинства, правовую и гражданскую сознательность, поддерживает социальное творчество и инициативу. Становится очевидным, что государство воспринимается действующими индивидами не как институт власти, разделящий общество на властвующих и подвластных, а как ограниченный в своих полномочиях институт управления, устанавливающий отношения управляющих и управляемых.
Реальная практика показывает, что активизации общественных ассоциаций как атрибутов гражданского общества способствует структурный фактор повышения образовательного уровня, просвещения и культуры людей. Так, в свое время развитие общенациональной системы образования на Западе дало мощный толчок к становлению и модернизации гражданского общества. В этом случае современные формы государственного управления глубоко внедряются в сознание социума и его система способствует установлению контроля за субъектами социального дейс твования.
Сегодня общепризнано, что серьезной проблемой, регрессивное разрешение которой усиливает напряжение в обществе, является несоответствие профессионально-интеллектуального уровня «правящих групп» в государстве требованиям управления обществом в условиях перехода на более высокую ступень социально-экономического развития. Ее решение следует связывать с качественным обновлением состава социальных групп, а именно с принципиальным
изменением культурно-этических и интеллектуально-профессиональных свойств.
Таким образом, современная общественно-политическая ситуация выводит нас на углубленное понимание значения образовательного и нравственного потенциала «управляющих сил», - с тем, чтобы ценностный диалог с «управляемыми» приводил к разрешению неординарных социальных ситуаций и способствовал устранению трудностей на пути созидания гражданского общества.
[1] Ясперс К. Духовная ситуация времени // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.
[2] Кемеров В.Е. Контуры постиндустриального общества (индивидная перспектива социальности) // Кемеров В.Е. Введение в социальную философию. М., 2001.
[3] Гаджиев К. С. Политическая наука. М., 1994.
[4] Грамши А. Избранные произведения. М., 1959. Т. 3.
[5] Левин И. Б. Гражданское общество на западе и в России // Политические исследования. 1996. № 5.
[6] Соловьев А. И. Три облика государства - три стратегии гражданского общества // Политические исследования. 1996. № 6.
[7] Мишед Л. Идея университета // Вестник высшей школы. 1991. № 9. С. 85-86.
[8] Шабров О.Ф. Политическое управление. М., 1979.
[9] Проблемы становления гражданского общества в России: Материалы научного семинара. 2003. Вып. 1.
[10] Манхейм К. Очерки социологии знания. Проблема поколений - состязательность - экономические амбиции. М., 2000.
[11] Социология молодежи / Под ред. В.Т. Лисовского. СПб., 1996.
[12] Попкевиц Т. Политическая социология образовательных реформ. М., 1998.