Гражданское общество и культурная идентичность Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

2009

НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК МГТУ ГА серия История, философия, социология

№142

УДК 316.32:008

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И КУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ

Н.М. МАМЕДОВА, И.А. ЗВЕРЕВА

Рассматривается влияние культурной идентичности на формирование гражданского общества.

Ключевые слова: государство, гражданское общество, культурная идентичность, цивилизационные типы, славянофильство, западничество, культурный синтез.

Проблема гражданского общества - это проблема социального и политического плюрализма. Во всем мире можно наблюдать тенденцию утраты власти центрального аппарата государственного управления из-за передачи ее субгосударственным, региональным, местным политическим образованиям. Во многих странах имеются региональные движения, требующие значительной автономии или отделения. Государственная власть в значительной степени утратила возможность контролировать поток денег, текущих в страну и из неё, и сталкивается с все большими трудностями в контролировании потока идей, технологий, товаров и людей. В связи с этим возрастает роль гражданского общества как формы самоорганизации социальной жизни.

Добровольное объединение в сообщества происходит независимо от государства, а иногда и в противовес государству. Гражданское общество как некий спонтанный порядок, связанный с самоорганизацией людей, противостоит централизованной власти, основанной на сознательном регулировании с точки зрения общих целей. Оно воплощает в себе идею народной демократии, которая предполагает демократизм как образ жизни, укорененный в традициях и культуре. Представляется плодотворным подход Ф.А. Хайека в выявлении различных эпистемологических возможностей «сознательных» и «спонтанных» социальных порядков. «Спонтанные порядки» в отличие от «сознательных» складываются в ходе органического эволюционного процесса, координация в них осуществляется не на основе общей цели, а на основе соблюдения общих универсальных правил поведения. Они являются продуктом социального действия. Ключевая проблема, возникающая при этом - это координация знаний, рассеянных в обществе среди бесчисленного множества индивидов. Поэтому как в экономических, так и в социальнополитических процессах определяющая роль принадлежит личностным, неявным знаниям [1, р.21]. Если механизмом координации личностных знаний в сфере экономики является рынок [2], то, как мы полагаем, таковым механизмом в социально-политической сфере является гражданское общество. Наличие защищаемой законом сферы частной жизни позволяет индивиду самостоятельно принимать решения, объединять свои усилия с усилиями других для наиболее эффективного использования личностных знаний и способностей. Условием становления гражданского общества является формирование экономически независимого среднего класса.

Другим, не менее важным условием развития гражданского общества, на наш взгляд, является определение культурной идентичности. Сама идея гражданского общества по Гегелю связана со свободным волеизъявлением, добровольным принятием некоторых обязанностей по отношению к сообществу и соответственно прав, которые это сообщество налагает на своих членов. Но, прежде чем проявить свободу воли, как в образовании сообществ, так и в участии в них, нужно, по крайней мере, знать, кто я такой, чтобы обрести чувство смысла и цели. Люди живут, разумеется, не только духовными ценностями. Но они не могут действовать рационально даже в области прагматических интересов, пока не определят свое «я». Мотивация социального поведения имеет не только социально-экономический, политический, но и культурноисторический характер.

90-е годы ХХ в. отмечены вспышкой глобального кризиса культурной идентичности, особенно на посткоммунистическом пространстве. Крушение устоев и разрушение гражданского

общества создают вакуум, который заполняется религиозными группами, экстремистскими организациями, заменяющими разрушенные социальные общности. Люди вновь открывают исторические идентичности (дворянские собрания, купеческие гильдии, меценатство) или создают новые. В России религиозное возрождение - результат страстного стремления обрести культурную идентичность, так как православная церковь - это неразорванная связь с российской тысячелетней историей.

Следует иметь в виду, что для современного человека характерна расплывчатая, размытая принадлежность к различным базам идентификации, так называемая «плюрономия» [3, с.62]. Самый широкий уровень идентификации - цивилизационный. Цивилизация - наивысшая культурная целостность, определяемая как общими объективными элементами (язык, история, религия, традиции, социальные институты), так и субъективной самоидентификацией людей. Цивилизации не имеют четких временных и пространственных границ. При том, что они эволюционируют, их уникальная сущность - в длительной исторической непрерывности. Империи рушатся, правительства меняются, цивилизации остаются, переживают экономические, политические, идеологические потрясения. Значимость цивилизационной идентификации определяется также и вопросами глобальной политики, которая перестраивается на основе культурной общности. Новый раздел мира, перестройка глобальной политики происходит в соответствии с цивилизационной общностью. В современном мире «фактором, определяющим симпатии и антипатии страны, станет культурная идентичность» [4, с. 186]. Объединения с общими идеологическими установками или вокруг сверхдержав уходят со сцены, уступая место новым союзам, сплотившимся на основе общности культуры и цивилизации.

Особенно остро проблема культурной идентичности стоит, во-первых, в странах, где сосуществуют различные цивилизационные типы. Во-вторых, в так называемых «разорванных странах», которые, по остроумному выражению Хантингтона, страдают «шизофренией культуры». В них осуществляется переопределение культурной идентичности, лидеры стремятся к другой цивилизации. В России причудливо действуют оба фактора, переплетаясь в сложнейших клубках противоречий, сообщая вопросу культурной идентичности драматическую напряженность. Отражением этой объективной культурной «разорванности» в общественном сознании является дискуссия о путях развития России. В стабильные времена происходит преемственность культурного смысла, в катастрофические, переломные рождается новая культурная идея. В поисках нового культурного смысла обращаются либо к наследию прошлого, либо к вечным идеалам разума, либо к новым озарениям. Новая культурная парадигма возникает из «состояния парения между прошлым, настоящим и будущим смыслом» [5, с.105]. Поэтому обращение к русской историко-философской традиции в связи с поиском культурного смысла вполне закономерно. Тем более, что осмысление культурного процесса в русской философии всегда происходило в контексте решения проблем российской цивилизации, ее культурной самобытности, соотносимости с восточной и европейской культурными парадигмами.

П.Я. Чаадаев подчеркивал, что условием развития культуры является свобода. Кризисы культуры напрямую связаны с отказом народа от свободы. Для обоснования этого положения Чаадаев разрабатывал «теорию отречений». По мысли П.Я. Чаадаева такая черта русского народа как «смирение», привела к своеобразию русской культуры, к ее изоляционизму, тотальному рабству, существованию вне связи времен, в одном настоящем. «Надежды на прошлое как источник возрождения русской культуры - опасные иллюзии, ибо народ не может отречься от самого себя... спасение русской культуры - в будущем. Цель культуры России - быть вне интересов национальностей» [6, с.285].

Славянофилы (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков и др.) считали необходимым построение цельного мировоззрения на основе православия. По их мнению, русская культура распространена на огромной территории со специфическим евроазиатским географическим положением. Поэтому именно Россия выступит носительницей нового культурного синтеза. Основой славянофильства было убеждение в том, что ядром новой цивилизации станет обнов-

ленная религия, которая выступает не как внешняя обрядность, не как внутреннее, индивидуальное убеждение, а как квинтэссенция социокультурных, общественных связей, как гарант единства народа, вырастающего из традиции и освященного устройством общества. Вторым исходным началом становится вера в особое предназначение русского народа-чудотворца, несущего в себе чистоту христианских идеалов и общинное начало. Наконец, тезис о «добровольном принятии власти» лег в основу трактовки особой роли политической сферы в русской культуре, о синтезе светского и духовного начал, о единстве личностного и общественного интереса. Со славянофильства начинается переосмысление роли западной культуры в историческом процессе, ее прямое и жесткое противопоставление культуре России. Европейская цивилизация критиковалась славянофилами за ее искусственность, механистичность, рационализм, бездуховность, прагматизм, утилитаризм, индивидуализм. В основе этих отрицательных черт лежала «холодность культуры Рима». Россия же укоренялась в «живом трепете Византии».

Первоначальная разница христианских идеалов Рима и Византии объясняла и последующие различия культурных доминант Европы и России. Древняя русская (допетровская) культура России - принципиально иной, по сравнению с Европой, тип общественного развития. Культура России строится не на насилии и завоеваниях, как это было на Западе, а на добровольном соподчинении и общем благе. Церковь не допускала ни крайнего неравенства, ни отвлеченного эгалитаризма. Русская культура поэтому обладает «органистическим единством и целостностью». В России правили убеждения, а не мнения, как это было в европейской истории. Помимо этого на Руси никогда не было разрушающего влияния частной собственности. Место человека в обществе, в отличие от Европы, определялось не его собственностью, но, напротив, собственность определялась местом человека в обществе. Старорусский «мир» - это эталон общинности и коллективизма, которые сохраняют доминантное значение и в современной русской культуре.

Особое значение для теории культуры славянофилов имеет их антропология. «Западному» идеалу автономной личности славянофилы противопоставили «целостную личность». Принцип автономии как таковой (т.е. автономии личности по отношению к общественному целому или автономизации отдельных «областей духа», сфер человеческой деятельности) был для них главным источником зла: автономия индивидов дезынтегрирует общество, обрекая людей на изоляцию и одиночество; автономия «отдельных областей духа» упраздняет веру, разбивает на части человеческую личность; «цельная личность» предполагает полное слияние индивидуума с обществом, полный отказ от автономии в пользу сверхиндивидуальной «веры». Два доминантных типа человека продуцируют два диаметрально противоположных типа культуры: внутренний и внешний, «целостный» и «логически-технический». Понятие прогресса применимо только ко второму типу, первый основан на откровении, имеет целью хранить и распространять его. Два типа культуры дополняют друг друга, но решающее значение имеет «внутренняя культура», так как только она придает смысл внешней деятельности, формируя убеждения людей и народов.

В дискуссии со славянофильством складывалась другая линия русской философии -«западничество». Представители этой линии (Н.Н.Грановский, М. А.Бакунин,

В.Г.Белинский, А.И.Герцен) ориентируются на западноевропейскую культуру, критикуют православие и религию в целом. Западники, собственно, начинают традицию русского Просвещения. Философия западников строилась как альтернатива славянофильской философии, как «эстетический гуманизм», как секулярная философия. Фактически спор западников и славянофилов - это спор о типе общенациональной общественной системы. В основе «западнической» концепции культуры лежала «идея личности». Западники полагали, что культурно-исторический процесс связан с развитием сознания, рационализацией общественных отношений. Культурно-историческая динамика допускает скачки культурного развития, что может приводить как к культурным реверсиям, так и к ускорению культур-

но-исторического развития. Эволюция связывалась с процессами рационализации общественных отношений, которые понимались как замена связей непосредственного, эмоционального, традиционного характера государственно-правовым порядком, связанным с абсолютизацией монархии. По мнению западников, носителем культурных доминант, «общечеловеческих ценностей» является «просвещенная верхушка», в то время как народ -опора иррациональной традиции в культуре. Поэтому главная задача культурного развития - преобразовать народ в нацию, т. е. в народ, достигший «эпохи сознания», «индивидуализированный мыслью». Отсюда вытекало понимание традиции в культуре, роли и функций фольклора, «народности» и т. п. Отсюда же проистекало понимание западноевропейской цивилизации. Для западников европейская культура современной формации стала идеалом и эталоном, противостоящим докапита-листическому укладу российской цивилизации. При этом западноевропейский капитализм оценивался западниками с позиций либеральнодемократических. Отсюда следует понимание роли свободы в культурной динамике общества. С точки зрения западников, субъектом свободы является индивид, который свободен постольку, поскольку способен освободиться от власти традиции, культурных образцов, стереотипов, расширив сферу возможностей выбора и поле приложения сознательно принимаемых решений. Поэтому развитие культуры тесно связано с расширением сферы индивидуальной свободы, альтернатив, в которых индивид предоставлен себе самому. Условием свободы и прогресса культуры становятся рационализация и индивидуализация сознания, совершающаяся через «муки рефлексии».

В поисках новой культурной парадигмы, которая может служить опорой современной культурной идентичности, следует обращаться не только к историческому наследию, но и к анализу культурной ситуации, которая создает условия для более широкой идентификационной базы. Множественность текущего культурного процесса проявляется действием разнонаправленных тенденций: динамизм, асинхронность, диверсификация культурного пространства, которые существуют наряду с усиливающимися универсалистскими тенденциями глобализации. Трансформации в сфере культуры - результат глубинных социально-экономических интеграционных процессов, возникших в начале столетия и набиравших силу по мере овладения человечеством новыми технологиями.

Особенностью современного культурного процесса является формирование условий и предпосылок для нового культурного синтеза. Универсальные ценности культуры - основания ее преемственного развития - превращаются также в основания культурного взаимодействия и становления общечеловеческой культуры. После глобальной постмодернистской деконструкции ценностей новый культурный синтез становится возможным на пути возврата к общечеловеческим ценностям. Парадоксальная диалектика культурно-исторического процесса такова, что те же самые явления, которые некогда привели к разрушению классического каркаса культуры, ныне превращаются в средство его воссоздания. Новые информационные технологии оказывают мощное давление на духовную культуру, обостряется противоречие между национально уникальными и универсалистскими процессами в культуре. Сегодня особенно остро встает вопрос, каким образом каждая культура получает и адаптирует идеи, распространяемые через информационные сети. Однако, разрушая некоторые прежние формы культурной самобытности, современные коммуникации создают условия для ее реализации в новых формах. Двоичный код - универсальный язык информационной эры - не представляет угрозы для национальных культур, напротив, он может обеспечить их расцвет, так как способен выражать любые соперничающие образцы без какой-либо дискриминации. Современная волна в развитии средств массовой коммуникации - компьютеры и сетевые глобальные магистрали - создают общее культурное пространство, возможности, как для культурной конвергенции, так и для реализации культурной идентичности.

В настоящее время складываются основания новой культурной целостности: это становление единого стиля наследования культуры на основе общечеловеческих ценностей (красоты,

гуманизма, истины, добра и др.); возрастающая эстетизированность культуры; информатизация, открывающая беспрецедентные перспективы диалога культур, их взаимной конвергенции; экологический императив превращается в категорическое требование объединения усилий человечества для выживания перед лицом угрожающих экологических катастроф. Сложились условия для нового культурного синтеза, который может стать базой современной культурной идентификации.

ЛИТЕРАТУРА

1. Hayek F.A. Fatal conceit. Chicago, 1989.

2. Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. №№ 10, 11.

3. Эрман Ж.Ж. Индивидуализм и системный подход к проблемам политики // Индивид и международная политика. - М., 1996.

4. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М., 2005.

5. Трëльч Э. Историзм и его проблемы. - М., 1994.

6. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. - М., 1989.

CIVIL SOCIETY AND CULTURAL IDENTITY

Mamedova N.M., Zvereva I.A.

The problem of civil society in connection with cultural identity is examined. The different bases of the new cultural synthesis of the present are investigated.

Сведения об авторах

Мамедова Наталия Михайловна, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова (1973), доктор философских наук, профессор Российского государственного торгово-экономического университета, автор более 60 научных работ, область научных интересов - теория культуры, философская антропология.

Зверева Ирина Александровна, окончила Московский педагогический государственный университет им. В.И. Ленина (1997), аспирантка Российского торгово-экономического университета, автор 4 научных работ, область научных интересов - социальная философия.