CC BY
257
УДК 1(09)
ПРОБЛЕМА РОССИЙСКОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ (В КОНТЕКСТЕ ПОЛЕМИКИ ЗАПАДНИКОВ И СЛАВЯНОФИЛОВ)
Е.В. Кулебякин; А.В. Ким, Дальрыбвтуз, Владивосток
Освещаются воззрения русских мыслителей XIX - начала XX вв. о российской ментальности (в контексте полемики западников и славянофилов) и отмечается их значение в понимании менталитета современных россиян. Подчеркивается его влияние на процессы реформирования в современном российском обществе.
Проблемы специфики российской ментальности (менталитета), психологии русского народа, «русской идеи», души русского человека, типа его личности в последние годы активно обсуждаются в научнотеоретических работах философов, социологов, психологов, политологов, историков и в современной публицистике. В значительной мере это связано с негативными последствиями, особенно в начале 90-х гг., проводимых в стране масштабных рыночных преобразований. Мировой опыт показывает, что успешность социального реформирования прямым образом зависит от таких факторов, как менталитет, социокультурные особенности, национальный характер народа, психический склад нации и т.п. Если социальные реформы по содержанию и направленности соответствуют ментальности народа, то они (при реализации всех других объективных параметров реформ), несомненно, будут успешно реализованы. И напротив, если цели, задачи, методы реформирования находятся в резком диссонансе с духом, мироощущением и умонастроением, психическим складом нации, реформы обречены на провал или ведут к серьезным негативным издержкам. Ряд современных социологов1 полагает, что именно недооценка роли менталитета россиян, односторонняя и догматическая ориентация реформаторов на западные образцы привела (в 90-е гг.) к явно выраженным негативным результатам, вызвала дезадаптационные процессы у значительной части населения, обусловила неспособность адекватного приспособления к проводимым преобразованиям. Между тем проблемы российской ментальности освещались в той или иной мере многими крупными русскими мыслителями XIX - начала XX вв.
Здесь, прежде всего, необходимо вспомнить знаменитую полемику западников и славянофилов о путях развития России, основным стержнем которой стало обсуждение общей проблемы «Запад-Россия-Восток». Предварительно следует отметить, что под менталитетом (ментальностью) обычно понимается система стереотипов мышления и
1 См.: Осипов Г.В. Россия: национальная идея и социальная стратегия // Вопросы философии. 1997. № 10. С. 4.
поведения, «чувственно-эмоциональных реакций, отражающих определенные приоритеты и ценности»2.
Понятие менталитета было введено в научный оборот во французской школе «Анналы» (М. Блок, Л. Февр) и получило широкое распространение3. Термин ментальность обычно используется в качестве синонима менталитета. Вместе с тем ряд авторов склонны видеть в них определенные различия.
Так, А.А. Еромасова полагает, что «менталитет - это имплицитные структуры психологического склада народа, живущего в конкретной культуре, генетически и социально укорененные в сознании и в сфере бессознательного многих поколений людей, и потому при всей своей относительной исторической изменчивости -в своих основах постоянные, стабильные и представляющие наиболее общее содержание, объединяющее в себе различные исторические эпохи в развитии национальной истории и культуры.... менталитет - это квинтэссенция культуры этноса, нации в ее наиболее широком понимании. Это имплицитные основания индивидуального и коллективного мировосприятия, мировоззрения, поведения»4. «Ментальность - представляет собой исторически переработанные архетипические представления, через призму которых происходит восприятие основных аспектов реальности: пространства, времени, искусства, политики, экономики, культуры, цивилизации, религии. Ментальность - это способ видения мира, «неуловимый» феномен этничности, определяющий особенности этнического самосознания, поведения и весь строй народа»5.
Понятия менталитета и ментальности, таким образом, необходимо включают в свое содержание специфические социокультурные,
2 Шулындин Б.П. Российский менталитет в сценариях перемен // Социологические исследования. 1999. № 12.
3 См.: Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики / Под
ред. К.А. Абульхановой-Славской, А.В. Брушлинского, М.И. Воловиковой, М., 1997; Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. 1993. № 5; Марков Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета. СПб., 1993; Огурцов А.П. Российская ментальность (материалы круглого стола) // Вопросы философии. 1994. № 1 и др. О повышенном научном интересе к проблемам менталитета в последние годы свидетельствует значительное число диссертаций, освещающих как философские,
общетеоретические, так и его конкретно-научные (исторические,
психологические, социологические и др.) аспекты. См., напр.: Мишанова Р.А.
Менталитет современной российской молодежи и проблемы его формирования. М., 2003; Корнеева Т.С. Менталитет как социокультурный феномен: философский анализ. Омск, 2003; Вейт А.А. Российский менталитет как предмет философско-антропологического исследования. Пермь, 2006; Озеров А.А. Смысл жизни как проблема российского менталитета. М., 2000 и др.
4 Еромасова А.А. Ментальность россиян в контексте этнокультурных
особенностей. СПб., 2006, С. 24.
5 Там же.
традиционные, мировоззренческие и психологические, личностные черты и качества как внутреннего духовного мира, так и поведения и деятельности, характерные тем или иным типам социальных общностей, прежде всего, этносам и нациям, а также социальным группам, различающимся по полу, возрасту, роду занятий, месту проживания и т.п.6. Поэтому проблемы психологии русского народа, русской души, «русской идеи», национального характера русских, активно обсуждавшиеся в трудах известных русских философов, представляют собой важнейшие структурные основания российской ментальности.
В полемике славянофилов и западников, либералов и радикалов эти вопросы поднимались П.Я. Чаадаевым, А.С. Хомяковым, К.С. Аксаковым, И.В. Киреевским, Ф.М. Достоевским, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, А.И. Герценом, П.Л. Лавровым, М.А. Бакуниным, петрашевцами, крупнейшими русскими религиозными мыслителями В.С. Соловьевым, Н.А. Бердяевым, Л.П. Карсавиным, Н.О. Лосским и другими, а также «русскими космистами», евразийцами, П.А. Сорокиным7.
Так, П.Я. Чаадаев в своей беспощадной критике России за ее духовное отставание от Запада концентрирует внимание на негативной характеристике российского образа жизни. По его мнению, в России отсутствуют «идеи долга, справедливости, права и порядка», которые прочно вошли в быт Запада. Духовная отсталость, отсутствие традиций Запада и Востока, инфантильность россиян («мы еще только открываем истины, давно уже ставшие избитыми в других местах и даже среди народов, во многом далеко отставших от нее») привели к тому, что в России царят произвол, деспотизм, рабство, «жизнь не упорядочена», «нет свободы личности», «нет ничего индивидуального, на что могла бы опереться наша мысль». «Миссию» России в мире Чаадаев видит в том, чтобы «послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений, которые сумеют его понять»8. Позднее, преодолевая идеализацию западного образа жизни, П.Я. Чаадаев приходит к выводу о том, что россияне призваны «решить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество»9.
Проблемы специфики ментальности россиян и особой позитивной миссии России в мире занимали важнейшее место в
6 Представляется, что данные понятия относятся к общностям и вряд ли правомерны при характеристике индивидуально-личностных особенностей отдельных индивидов.
7 См.: Сорокин П.А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990.
8 Чаадаев П.Я. Философические письма. Письмо первое // Статьи и письма. М., 1987. С. 35, 37, 39, 42.
9 Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего // Статьи и письма. С. 143.
трудах теоретиков славянофильства - И.В. Киреевского, А.С. Хомякова, К.С. Аксакова, Н.Я. Данилевского. Критикуя индивидуализм, рационализм и рассудочность западного человека, они с пафосом противопоставляли ему образ жизни русского народа, основанный на православной вере, общинности, соборности, патриархальном укладе, на традициях, идеалах и ценностях допетровской Руси. По И.В. Киреевскому, в отличие от европейца, у которого рационализм и рассудочность «раздробили жизнь», породили голый расчет, индивидуализм, внешнюю формальную религиозность, на Руси сформировался другой тип личности. В русском человеке живет «постоянное стремление к совокупности всех нравственных сил», к «внутренней цельности самосознания», к
«общему благу», к единству личности и общины (мира): «человек
10
принадлежит миру, мир ему» .
Ранние славянофилы, рисовавшие картину идиллических межличностных отношений в общине и гармонических отношений последней с государственной властью на принципах невмешательства в дела друга друга, подчеркивали, что русский народ по своему духу «народ негосударственный», «не ищущий участия в правлении и не желающий условиями ограничивать правительственную власть» (К.С. Аксаков)11. Развивая идею о миссии России в мире, выдвинутой еще монахом Филофеем в начале XVI в. в учении о «Третьем Риме», А.С. Хомяков писал: «История призывает Россию стать впереди всемирного просвещения; она дает ей на это право за всесторонность и полноту ее начал, а право, данное историей народу, есть обязанность, налагаемая на каждого из его членов»12.
Основные положения русских славянофилов об особенностях национального характера русского народа были подхвачены в середине XIX в. «почвенниками» (братья Ф.М. и М.М. Достоевские, А.А. Григорьев, Н.Н. Страхов). Рассматривая русский народ («национальная почва») основой социального и духовного развития России «почвенники» подчеркивали его религиозность («народ-богоносец»), смирение и самоотречение.
Именно в «почвенничестве» было впервые использовано понятие «Русская идея». Этот термин был употреблен Ф.М. Достоевским в объявлении о подписке на журнал «Время» в 1861 г.: «Мы знаем, что не оградимся уже теперь китайскими стенами от человечества. Мы
10 Анализ позиций И.В. Киреевского см.: Зеньковский В.В. История русской философии. В 2 т. М., 1999. Т. 1. Гл. 4; Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991. Гл. 2; Шапошников Л.Е. История русской религиозной философии. М., 2006. С. 216-218; Малявин С.Н. История русской социальнофилософской мысли. М., 2003. С. 15-17.
11 Аксаков К.С. О внутреннем состоянии России // Антология мировой философии. В 4 т. М., 1972. Т. 4. С. 108-109.
12 Хомяков А.С. О современных явлениях в области философии // Антология мировой философии. В 4 т. М., 1972. Т. 4. С. 114.
предугадываем, что характер нашей будущей деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий, что русская идея может быть синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях»13. В этих словах, таким образом, просматривается как важнейший аспект русской идеи мысль о единстве запада и не запада, всех
национальностей, вытекающий из общей черты психологии русской души - всечеловечности (общечеловечности).
Активное участие в разработке и обсуждении русской идеи
приняли В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев. В основе русской идеи
мыслилось единение и братство людей на основе христианства. Так, В. Соловьев в 1888 г., выступая с лекцией в парижском салоне кн. Витгенштейн, где провозглашался призыв к объединению христианских конфессий, назвал ее «русская идея». В лекции В.С. Соловьев подчеркивал, что русская идея «не имеет в себе ничего
исключительного и партикуляристического, что она представляет собой лишь новый аспект христианской идеи», что для осуществления этого национального призвания «нам не нужно действовать против других наций, но с ними и для них»14. По мысли Н.А. Бердяева, русская идея есть идея «братства людей и народов»15. Русская идея связывалась в русской философии с понятием «соборность», которое разрабатывали ранние славянофилы - И.В. Киреевский и А.С. Хомяков. Последние считали русский народ соборным субъектом истории и подчеркивали его приверженность православной церкви. Идея соборности развивалась В.С. Соловьевым, Н.О. Лосским.
Согласно Н.О. Лосскому, «соборное единение различных народов предполагает возможность взаимопроникновения национальных культур. Как аромат ландыша, голубой цвет, гармоничные звуки могут наполнять одно и то же пространство и сочетаться воедино, не утрачивая своей определенности, так и творения различных национальных культур могут проникать друг в друга и образовывать высшее единство»16.
Русская идея, таким образом, понималась как религиозный этический идеал, как далекая перспектива человечества, где решающую роль должна сыграть синтетическая, евразийская культура России. Идею о синтетичности, одновременно единстве и противоположности, противоречивости русского духа и культуры развивает Л.П. Карсавин. По его мнению, евразийско-русская культура может обладать личным бытием своего субъекта только потому, что
13 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. Т. 18. С. 37.
14 Соловьев В.С. Русская идея // Сочинения в 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 296.
15 Бердяев Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 268.
16 Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1990. С. 323.
она своеобразно осуществляет человечество и сама осуществляется в ряде свободных личностей или наций17.
Русская идея как единение разных народов и культур в одной евразийской русской культуре заняла исключительное место в движении евразийцев, возникшем в 20-х гг. XX в. и получившим «второе дыхание» в 90-х гг. Россия, по мнению евразийцев (Н.С. Трубецкой, П.Н, Савицкий, Г.В. Фроловский и др.)18, и геополитически, и духовно интегрирует Запад и Восток. Это синтез двух культур с доминированием последнего, что благодаря постоянному диалогу, взаимодействию между ними определило сущность русской культуры и русского народа, его «всечеловечность», эмпатию, отзывчивость.
Проблемы российской ментальности, особенности русского национального характера, получили глубокое освещение в творчестве Н.А. Бердяева19.
Выдающийся русский философ занимал, на наш взгляд, достаточно взвешенную позицию в оценке взглядов западников и славянофилов, не отрицая и не абсолютизируя этнопсихологические особенности россиян. Главными чертами русского национального характера он считал его более выраженную, чем у других народов, противоречивость и максимализм, сосуществование противоположных идей и чувств, настроений и устремлений, выражающихся в соответствующих формах поведения: с одной стороны, доброта, человечность, мягкость, с другой - жестокость, склонность к насилию; безличный коллективизм и индивидуализм, обостренное сознание личности; с одной стороны, национализм, самомнение, с другой -универсализм, всечеловечность; бунтарство, анархичность, вольность и рабская покорность и смирение, ведущее к гипертрофии государства и деспотизму; с одной стороны, искание бога, с другой стороны -воинствующее безбожие. По мнению
Н.А. Бердяева, эти особенности русской натуры объясняют скачкообразный, взрывоподобный исторический путь развития России.
Н.А. Бердяев анализирует отмеченные дихотомии ментальности русской интеллигенции. Так, негосударственность и анархизм, по мнению мыслителя, явления русского духа, и они присущи нашим и крайне левым, и крайне правым. Анархичны, по существу, полагает Н.А. Бердяев, не только Бакунин и Кропоткин, но и славянофильство, и
17 Карсавин Л.П. Основы политики // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. М., 1993.
18 Флоровский Г. Евразийский соблазн // Новый мир. 1991. № 1. С. 206. Анализ раннего и современного евразийства. См.: Фунтусов В.С. Евразийство: история и современность. Екатеринбург. 2003.
19 Бердяев Н.А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. Пг., 1918. Данная работа включает в себя ряд статей, в том числе статью с характерным названием «Душа России», открывающую книгу. Репринтное воспроизведение издания 1918 г. Философское общество СССР. М., 1990.
народничество, и даже русские либералы, которые были «скорее гуманистами, чем государственниками». И вместе с тем, по Н.А. Бердяеву, Россия является самой государственной и самой бюрократической страной в мире. Русская государственность формировалась в борьбе с иноземными нашествиями и превратилась в самодовлеющее отвлеченное начало, которое «живет своей собственной жизнью, по своему закону». Бюрократия развилась до чудовищных размеров, и личность оказалась придавленной огромными размерами государства и властью бюрократии.
Антиномичность русской натуры отчетливо проявляется, по Н.А. Бердяеву, в отношении к свободе. С одной стороны, свобода духа, ярким проявлением которой мыслитель считал образ жизни (образ мыслей и тип поведения) странника - самого свободного человека на земле. Жажда свободы духа в той или иной мере присуща и русским писателям, и философам (Пушкину, Лермонтову, Гоголю, Толстому, Вл. Соловьеву, Достоевскому) и героям их произведений (тип Безуховых, Раскольниковых, Мышкиных), русским анархистам, революционерам. С другой стороны, по Н.А. Бердяеву, «Россия - страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности, страна, лишенная сознания прав личности и не защищающая достоинства личности, страна инертного консерватизма, порабощения религиозной жизни государством, страна крепкого быта и тяжелой плоти». Подчеркивая конформизм, доминирование общего коллектива над личностью, над индивидом, Н.А. Бердяев отмечал, что даже «русская радикально-демократическая интеллигенция. духовно консервативна и чужда истинной свободе; она захвачена скорее идеей механического равенства, чем свободы».
В жизни духа России владеют, по Н.А. Бердяеву, то Маркс, то Кант, то Штейнер, то иной какой-нибудь иностранный муж. Россия «не училась у Европы, что нужно и хорошо, не приобщалась к европейской культуре, что для нее спасительно, а рабски подчинялась Западу или в дикой националистической реакции громила Запад, отрицала культуру».
Полагая, что при всей антиномичности русской души в ней доминирует восточное начало, Н.А. Бердяев, как и другие русские мыслители, считал: «Россия, занимающая место посредника между Востоком и Западом, являющаяся Востоко-Западом, призвана сыграть великую роль в приведении человечества к единству». Под последним мыслитель понимал переход к универсальному христианскому сознанию.
Корни антиномичности и максимализма в российской ментальности Н.А. Бердяев усматривал в антропоморфной диалектике женского и мужского начал в природе русской души, суть которой в доминировании первого над вторым. С женским началом связаны пассивность, инертность, доминирование общего, коллективного над личным, индивидуальным. Так, «русская религиозность - это женственная религиозность коллективной биологической теплоты». По Н.А. Бердяеву, это не столько религия Христа, олицетворяющая
мужественное активное мужское начало, сколько «религия Богородицы, религия матери-земли, женского божества, освещающего плотский быт». Мужественное начало всегда в России ожидается извне. Отсюда вечная зависимость от инородного: все мужественное,
освобождающее, «оформляющее было в России как бы не русским, заграничным, западноевропейским, французским или немецким или греческим как в старину».
Выход из этого состояния мыслитель видит только в одном: «раскрытие внутри самой России, всей духовной глубины мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентные пробуждения мужественного светоносного сознания».
В период первой мировой войны Н.А. Бердяев выражал надежду, что война выведет Россию из этого круга, разбудит «мужественный дух». Но этого не произошло. Через два десятилетия, в 1946 г., по окончании двух мировых войн, возвращаясь к анализу судьбы россиян и российской ментальности, мыслитель вновь подчеркивает катастрофичность развития страны и антиномичность, диалектичность русской души.
Развивая антропоморфно-мистическое объяснение природы русской натуры Н.А. Бердяев, как представляется, приходил и к более глубокому выводу о причинах ее антиномичности.
Доминирование женского начала над мужским в русской душе (общего, коллективного над личным, индивидуальным) он связывал с недостаточным развитием (по сравнению с Западом) российского бытия. «Россия жила слишком природной, недостаточно человеческой жизнью, слишком родовой, недостаточно личной жизнью». Антиномичность русского характера определяется, таким образом, противоречиями бытия, уклада жизни в России. Природно-родовое, общинное начало, в течение веков устойчиво сохранявшееся в России и считавшееся многими деятелями русского освободительного движения ячейкой социализма, в действительности тормозило развитие личного, индивидуального начала, сковывало развитие свободы личности. Именно давление общинного уклада жизни, несмотря на процесс развития капитализма в России, раскрестьянивания и тому подобному, явилось одной из предпосылок формирования в стране после революции «казарменного социализма», в котором действительная свобода личности приносится в жертву вульгаризованной идее равенства2 .
Находясь в вынужденной эмиграции, Н.А. Бердяев внимательно следил за событиями в России и был убежден, что несмотря на все катаклизмы в истории России она продолжит свое развитие по пути цивилизованных стран. Он подчеркивал, что «все творческие идеи
20 Бердяев Н.А. Душа России // Судьба России. С. 7-25.
прошлого вновь будут иметь оплодотворяющее значение. Духовная жизнь не может быть угашена, она бессмертна»21.
Достаточно объективно оценивая воззрения западников и славянофилов и ни к кому прямо не примыкая, Н.А. Бердяев, как очевидно из данной выше краткой характеристики его взглядов, вместе с тем пытался выяснить рациональные моменты этих течений и сформировать более глубокий «синтезный» подход к анализу исторического развития России и ментальности россиян. Полемика западников и славянофилов получила, как известно, новое, свежее дыхание с началом рыночных реформ в современной России. Как и в прошлом, российская интеллигенция раскололась на два «лагеря». Одни активно и упорно (особенно в начале 90-х гг.) отстаивали западный путь капитализации России на основе американо-западноевропейских рецептов (без должного учета российской ментальности), тогда как другие не с меньшей ретивостью доказывали необходимость самобытного русского пути в его органической связи с православнопатриархальными ценностями, возведенными в ранг государственной 22
идеологии22.
Исследования и дискуссии последних десятилетий23 показали, что проблему «Запад-Восток-Россия» следует рассматривать с позиций цивилизационного подхода, предполагающего разные линии исторической эволюции и разные типы цивилизаций, их взаимодействие. Как справедливо отмечается в дискуссиях, некоторые черты традиционной самобытности, «психологии русской души» (в частности, общинности, коллективизма и т.п.) под воздействием почти непрерывных и чаще всего насильственных реформ и социальных экспериментов в XX в. либо практически исчезли, либо трансформировались в иные формы, уклады жизни, типы мышления и поведения.
Вместе с тем определенные изменения традиционных форм российской ментальности не снимают с повестки дня общей проблемы специфического, не полностью западного или восточного пути развития
21 Бердяев Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре. С. 266.
22 См.: Валентин Распутин: «России еще долго не подняться» // Аргументы и факты. 1997 г. 18 сентября; И. Глазунов. «Русский - тот, кто любит Россию» // Аргументы и факты. № 23. 2005. В этом же номере популярной газеты опубликовано интервью известного писателя А.И. Солженицына. Резко критикуя современные реалии России, писатель высказал также свое отношение к современной «национальной идее». По его мнению, «в нашем бедственном, неурядливом, ограбленном состоянии» в качестве национальной идеи сейчас могло бы стать предложение, выдвинутое графом П.И. Шуваловым Елизавете 250 лет назад: руководствоваться как главным законом «сбережением народа». Там же.
23 См., напр.: «Россия и Запад: взаимодействие культур (материалы круглого стола) // Вопросы философии. 1992. № 6.
современной России, требующей дальнейших глубоких философско-социологических и конкретных психолого-исторических исследований. Поэтому вклад русских мыслителей в изучение этой проблемы продолжает сохранять свою значимость и актуальность. Знание исторической психологии, понимание «тайны русской души», учет ее особенностей в практике реформационных процессов несомненно будет способствовать разрешению исключительно сложных, противоречивых проблем социально-экономического и духовнокультурного развития современного российского общества.
