CC BY
42
В.А. Бутенко
«ГРАЖДАНСКИЙ ПОВОРОТ» В ПОЛИТИКЕ ИНТЕГРАЦИИ ИММИГРАНТОВ В ШВЕЦИИ
V. Butenko
A CIVIC TURN IN SWEDEN'S IMMIGRANT INTEGRATION POLICY
Аннотация
Усиление миграционных потоков в 20102011 гг. и 2015-2016 гг. заставило европейские государства пересмотреть их интеграционную политику. Не осталась в стороне от общего тренда и Швеция. Движение от мультикультурных идей к универсалистским, начатое в 1990-е гг., приобретает все большую актуальность. В настоящей статье автор анализирует изменения в шведской политике интеграции, фокусируясь на рассмотрении политики воссоединения семей, школьной политике и принимаемых программах интеграции. Невзирая на то, что шведская модель интеграции далека от классической модели гражданской интеграции, после увеличившегося притока иммигрантов и беженцев она стала трансформироваться. Введение временных видов на жительство вместо постоянных, ужесточение требований к воссоединению семей, обязательное участие для ряда категорий мигрантов в программах интеграции, изменения в языковой политике свидетельствуют о «гражданском повороте». Государство, таким образом, стремится использовать селективный подход с целью отбора лиц, которые будут впоследствии успешно «включены» в общество, что не в последнюю очередь обусловлено шведской моделью welfare state. Претворение в жизнь положений концепции государства всеобщего благоденствия требует высокого уровня социальной сплоченности, добиться которого можно путем достижения равенства прав, обязанностей и возможностей независимо от этнического происхождения. Автор заключает, что «гражданский поворот» в интеграционной политике Швеции является не только ответом на трудно контролируемые миграционные потоки, но и
Abstract
Strengthening of immigration flows in 2010-2011 and 2015-2016 forced European states to reconsider their integration policies. Sweden did not stay away from this general trend. A turn from multicultural to universalist ideas is becoming increasingly relevant nowadays. In this article, the author gives an analysis of changes in Sweden's integration policy, focusing on family reunification policies, school policies and different integration programmes. Despite the fact that the Swedish integration model differs from the civic integration model, it is transforming now. The introduction of temporary residence permits instead of permanent ones, toughening of the requirements for family reunification, mandatory participation in integration programmes for some categories of migrants, changes in language policy indicate a civic turn. Therefore, the government uses a selective approach to choose individuals who will be successfully integrated into society. It is determined by Sweden's welfare state model. The realization of the welfare state ideas requires a high level of social cohesion. It can be reached by achieving equality of rights, duties and opportunities, irrespective of ethnic background. The author concludes by saying that a civic turn in Sweden's integration policy is not only a response to uncontrolled immigration flows, but also a consequence of the welfare state.
вытекает из самой природы государства всеобщего благоденствия.
Ключевые слова:
миграция, интеграция, Швеция, государство всеобщего благоденствия, политика воссоединения семей, школьная политика, «гражданский поворот».
Key words:
migration, integration, Sweden, welfare state, family reunification policy, school policy, civic turn.
Вопрос социальной сплоченности в западноевропейских государствах стоит особо остро, что связано с увеличением числа представителей иных культур. Дебаты вокруг данной темы возникли еще в начале 1990 -х гг., когда миграционные волны, вызванные экономическим бумом 1950-60-х гг., стали сменяться иммиграцией беженцев в 1980-х гг. Новый импульс дебатам вокруг темы социальной сплоченности придал миграционный кризис 2015-2016 гг., вызванный политической и экономической нестабильностью в странах Ближнего Востока и Северной Африки. Закрытие национальных границ, ужесточение миграционного законодательства, подъем национализма и популизма стали ответными реакциями на увеличение числа вновь прибывших.
Европейские государства оказались не готовыми принять огромное количество иммигрантов и беженцев, стихийно пересекающих границы Евросоюза. Проблемы размещения, материального обеспечения и интеграции вновь прибывших до сих пор остаются в повестке дня многих государств.
В этом контексте интересным представляется кейс Швеции, с 1970 -х гг. придерживающейся универсалистско-мультикультурных практик реализации миграционной и интеграционной политики. Однако в 2015 году после принятия более 162 тыс. беженцев в шведской интеграционной политике произошел крен в сторону гражданственности [5].
В данной статье делается попытка проанализировать особенности «гражданского поворота» в интеграционной политике Швеции, останавливаясь на вопросах взаимосвязи концепций государства всеобщего благоденствия и «гражданского поворота», а также изменений в политике воссоединения семей, школьной политике и принимаемых программах по интеграции.
Гражданская интеграция и «гражданский поворот»
В научной литературе и политической практике отсутствует единое понимание того, что представляет из себя гражданская интеграция. Тем не менее в целом требования, лежащие в основе гражданской интеграции,
можно свести к следующим: знание языка, занятость, постоянное проживание на территории государства [1; 3; 18]. При этом идентичность прибывших лиц должна определяться национальным политическим порядком, а не этнической или религиозной принадлежностью.
Как отмечает доцент школы социальных наук Калифорнийского университета в Ирвайне С.У. Гудман, до середины 1990-х гг. в большинстве европейских стран не предъявлялось официальных требований к гражданской интеграции, связанных с постоянным видом на жительство или гражданством [14]. Довольно важно, что «гражданский поворот» (civic turn) не был движением гармонизации и унификации норм интеграции законодательства в Европейском Союзе, поскольку до этого периода времени европейские государства были схожи тем, что не предъявляли подобных требований. Следовательно, это был переход из одного типа сходства (заключающегося в отсутствии каких-либо требований) к другому (выражающемуся в необходимости «вливаться» в социальную и культурную жизнь принимающего общества).
По мнению профессора института социологии Бернского университета К. Джоппке, концепция гражданской интеграции «является либеральной, индивидуально-ориентированной, а не групповой и недискриминационной» [19, р. 3]. Вместе с тем в данном контексте вскрываются столкновения внутри либерализма между толерантностью к религиозному и культурному разнообразию и воспитанием граждан, способных противостоять нелиберальным практикам. К. Джоппке первый случай именует «либерализмом Роулза», а второй - «либерализмом Фуко» [18]. Доцент кафедры политологии Торонтского университета Т. Триадафилопулос, подобным образом описывая данные случаи, называет их «либерализмом Реформации» и «либерализмом Просвещения» [33]. «Поворот» в сторону гражданской интеграции является отражением «либерализма Фуко» или «либерализма Просвещения», главная задача которого заключается в самоидентификации иммигранта как гражданина государства, в которое он прибыл. К. Джоппке указывает, что основным фактором, послужившим к пересмотру концепций интеграционных политик европейскими государствами, является экономическая составляющая. В частности, владение государственным языком принимающего государства облегчает интеграцию на рынке труда, что в свою очередь уменьшает финансовую нагрузку на государство [18; 19].
Европейские государства довольно часто подчеркивают значение гражданства как способа интеграции множества различающихся культурно этнических групп. Однако гражданство, несмотря на его универсальное ядро, также является культурным феноменом, учитывающим исторические предпосылки и траектории национального развития. Таким образом, некоторые инструменты интеграционной политики в европейских странах являются скорее не либеральными, а более республиканскими [22].
Взаимосвязь концепций государства всеобщего благоденствия и «гражданского поворота»
Скандинавская модель государства всеобщего благоденствия (welfare state) представляет собой особый тип, для которого характерны институционализированные социальные права, всеобщий доступ, щедрые льготы, высокая степень участия граждан в общественной жизни. Основной идеей государства всеобщего благосостояния является экономическое перераспределение для уменьшения социального неравенства, а высокая степень социального и экономического равенства считается необходимой для создания социальной сплоченности и стабильности [2]. Это подразумевает, что интеграция и равенство связаны.
Скандинавское государство всеобщего благоденствия с его традицией регулирования, большим государственным сектором особое значение уделяет вопросам миграции, а именно: контролю за притоком и интеграционной политике.
Во-первых, контроль за притоком в страну рассматривается как необходимость для сохранения специфики системы. Щедрая модель благосостояния, которая охватывает всех, но которая может быть подорвана чрезмерным бременем, требует отбора и разграничения потенциальных новых членов. Эта логика подчеркивается наряду с расширением прав в стране: чем больше прав, тем больше осторожности [32].
Во-вторых, акцент на равенство, государственное управление и право на благосостояние имеет логическое продолжение в интеграционной политике. С целью сохранения этой политической основы новые вновь прибывающие должны стать ее частью. Для государства всеобщего благоденствия неприемлемым является наличие значительного числа людей или групп, которые не интегрированы на рынке, нарушают устоявшийся порядок и обременяют социальные бюджеты.
В скандинавских странах государство всеобщего благоденствия играет ведущую роль в политической жизни и презентуется как уникальное историческое достижение [29]. Тем не менее сильная приверженность проекту «welfare state» может по-разному сочетаться с гражданским (национальным) чувством общности. Швецию, в отличие от Дании и Норвегии, характеризует национальная сплоченность типа «сверху-вниз» [8]. Данная модель не предполагает исторически обоснованной культурной общности. Связана она в первую очередь с натурализацией в качестве инструмента для достижения базового равенства, на котором основывается социальная сплоченность. В модели «сверху-вниз» требования к интеграции вполне могут рассматриваться как излишние или даже контрпродуктивные, если они препятствуют равному социальному включению иммигрантов. Данная модель подразумевает, что социальная сплоченность и доверие институционально спроектированы [28]. Нация зачастую понимается как уникальная общность с точки зрения реализации социальной справедливости на практике.
Государство, берущее за основу идею справедливости, возлагает на себя львиную долю ответственности за интеграцию иммигрантов и беженцев. Подобным образом обстоят дела в Швеции. Правительство принимает нормативно-правовые акты об интеграции, создает реализующие законодательные нормы органы, т.е. институционализирует интеграцию [13, р. 745].
Шведское правительство значительное внимание уделяет вопросу натурализации. С 1970-х гг. до настоящего времени политика натурализации оставалась довольно либеральной. Именно в 1970-е гг., в период перехода Швеции на «мультикультурные рельсы», был сокращен срок проживания для получения гражданства с семи до пяти лет. При этом лица без гражданства и беженцы могли получить шведское гражданство в течение четырех лет, а граждане государств Северной Европы - в течение двух лет [16]. Эти правила действуют по сегодняшний день. В 2013 году они были дополнены т.н. «языковым бонусом», предусматривающим получение гражданства в течение четырех лет в случае знания шведского языка: «Языковой бонус может побудить тех, кто хочет стать шведским гражданином, выучить шведский язык как можно быстрее. Для интеграции важно, чтобы люди, которые живут в Швеции, владели шведским языком» [10].
Понимание интеграции, заложенное в 70-е гг. ХХ столетия, остается актуальным: интеграция рассматривается как процесс добровольной и вза-
имной адаптации [16]. Она причинно связана с включением и расширением предоставляемых иммигрантам прав и возможностей. А гражданство в данном контексте является одним из государственных инструментов инклюзии, который побуждает иммигрантов участвовать в общественной и экономической жизни. Кроме того, важно отметить, что национальная идентичность не утрачивает своего значения в шведских реалиях: она трансформировалась и может быть охарактеризована как «гуманитарный интернационализм» [21, р. 5].
Политика воссоединения семей
Шведская политика воссоединения семей остается одной из самых либеральных в Европе. До начала миграционного кризиса ограничительные меры вводились дважды - в 1997 и 2010 гг., и они были довольно незначительными как по объему, так и по содержанию. В 1997 году социал-демократическое правительство ввело ограничения для родственников, не входящих в т.н. нуклеарную семью. Благодаря данной мере удалось сократить объем государственных расходов, который ранее затрачивался на воссоединение с бабушками и дедушками старше 60 лет, а также совершеннолетними детьми [7, р. 14]. В 2010 году правоцентристское правительство ввело требование, предусматривающее воссоединение членов нуклеарной семьи в том случае, если приглашающее лицо способно самостоятельно себя обеспечивать и имеет подходящее для проживания всей семьи жилье. Данная реформа не была призвана гарантировать, что приглашающее лицо возьмет на себя финансовую ответственность за членов своей семьи. В целом такое требование было более «мягкой» версией Директивы ЕС о воссоединении семьи 2003 года [9].
Тем не менее в 2016 году наметился «поворот» в сторону ограничительной политики. В частности, лицам, ищущим убежища, стали выдавать временные виды на жительство вместо постоянных. Таким образом, новые правила соответствуют минимальным требованиям, установленным ЕС. Следовательно, право на воссоединение семей имеют лишь «конвенционные» беженцы (при условии, что заявление было подано в течение трех месяцев после принятия решения о предоставлении убежища), в то время как лица с альтернативным статусом такого права на данный момент лишены [26]. Более того, для воссоединения семьи необходимо, чтобы при-
глашающее лицо могло не только самостоятельно обеспечивать себя, но и материально поддерживать прибывшего члена семьи [26].
Изначально предполагалось, что ограничительные меры будут действовать в течение трех лет. Кроме того, Европейская комиссия против расизма и нетолерантности рекомендовала Швеции отказаться от временных мер, ограничивающих воссоединение семей, указывая на то, что воссоединение семей играет ключевую роль для успешной интеграции [11]. Но в июне 2019 года шведский парламент проголосовал за их продление до июля 2021 года [31].
Шведские программы интеграции
Шведская интеграционная политика не предусматривает обязательных требований по интеграции иммигрантов и беженцев. При этом для каждого конкретного гражданина третьего государства или лица без гражданства Государственная служба занятости (Arbetsformedlingen) разрабатывает двухлетний индивидуальный план (introduction plan), учитывающий уже имеющееся образование и опыт работы. Невзирая на то, что для многих категорий лиц выполнение данной программы не является обязательным, лица, получившие международную защиту, и члены их семей, желающие приобрести экономическую поддержку со стороны государства, обязаны выполнять требования, предусмотренные планом [23].
Тем не менее с 1 января 2018 года в силу вступили новые законодательные нормы. Правительством Швеции было введено т.н. «образовательное обязательство» (Utbildningsplikt). Оно предполагает, что низкоквалифицированные иммигранты в рамках индивидуального плана берут на себя обязательство по повышению уровня образования [27]. В случае невыполнения данного требования к ним могут применяться санкции, вплоть до невозможности выхода на шведский рынок труда. Таким образом, иммигранты и беженцы в ряде случаев зависят от поддержки со стороны государства (пособия на проживание, обеспечение жильем), а индивидуальные планы по интеграции превращаются в «предложение, от которого нельзя отказаться» [13, р. 746].
В то же время для иммигрантов с высоким уровнем образования в рамках индивидуального плана предлагаются короткие дополнительные курсы, после прохождения которых лицо может претендовать на рабочее место на
рынке труда. К тому же работодатели, нанимающие таких лиц, могут рассчитывать на финансовую поддержку со стороны государства [11].
Кроме того, правительство запустило программу «Быстрые треки» (SnabbspIr), рассчитанную на вновь прибывающих иммигрантов, имеющих опыт работы и образование. Государственная служба занятости совместно с профсоюзами и организациями работодателей определила около сорока дефицитных профессий, востребованных на шведском рынке труда (врачи, юристы, учителя, электрики). Программа «Быстрые треки» сочетает языковую подготовку, подтверждение полученного ранее образования и стажировку [30]. Реализация программы на данный момент проходит успешно: в среднем 45% беженцев в течение 13-15 месяцев после окончания программы получили работу, не требующую наличия дополнительных сертификатов или сдачи экзаменов (как, например, для врачей и учителей) [4].
В связи с тем, что довольно большое число беженцев из Сирии составляют учителя, специально для них был разработан один из «быстрых треков». Во время прохождения «трека» учителя посещают шестимесячные подготовительные курсы, которые проводятся на арабском языке, и интенсивные курсы шведского языка, именуемые «Короткий путь» (Korta vagen) [15]. Еще одним популярным «треком» является «трек», предназначенный для беженцев, имеющих опыт работы в сфере здравоохранения. Прохождение данного «трека» более длительно по временным параметрам, т.к. включает в себя большее количество дополнительных курсов и интенсивную языковую подготовку, прежде чем участники программы смогут подать заявку на получение лицензии врача в Швеции.
Школьная политика
Иммиграция заставляет нас обращаться к вопросам культурного разнообразия и социальной сплоченности. В отличие от соседних Дании и Норвегии, где требования по интеграции нацелены только на иммигрантов, Швеция в своей интеграционной политике особое внимание уделяет тем сферам, которые характеризуются взаимодействием иммигрантов и принимающего общества. В данном контексте речь в первую очередь идет о школьной политике. В Швеции делается акцент на двуязычном обучении в начальных и младших классах средней школы и светском подходе к преподаванию религии.
В 1975 году Швеция разработала всеобъемлющую «политику в отношении иммигрантов и меньшинств» [24], направленную на поддержание этнической идентичности иммигрантов. Иммигрантам и их детям должна была быть предоставлена «реальная возможность сохранить свой собственный язык, заниматься культурной деятельностью и поддерживать связь со страной происхождения» [24]. Однако модель мультикультурного разнообразия в конце 1990-х гг. была заменена новой - универсалистской -моделью интеграционной политики [25], основной целью которой является достижение равенства прав, обязанностей и возможностей независимо от этнического происхождения. Государство гарантирует всеобщий доступ к бесплатному образованию, а также обязует школы следить за тем, чтобы все учащиеся получали достаточную поддержку для достижения поставленных учебных целей. Более того, с 2013 года даже не зарегистрированные по какой-то причине дети получили возможность также официально обучаться в школе.
Усиление миграционных потоков в 2010-2011 гг. и 2015-2016 гг. стало вызовом для шведской системы образования. По данным Национального агентства по образованию ^ко^егке^, только в 2015 году в Швецию прибыло около 71 тыс. несовершеннолетних мигрантов, из которых 40 тыс. - в возрасте от 16 до 18 лет, и почти 31 тыс. - дети в возрасте до 12 лет [17]. Кроме того, доля школьников, прибывших из стран с низким уровнем жизни (Афганистан, Ирак, Сомали и др.), выросла с 9% в 2008 году до 22% в 2015 году [20, р. 71].
Резкий рост числа несовершеннолетних мигрантов поставил вопрос о необходимости как можно более быстрой интеграции в шведскую систему образования. До 2015 года дети школьного возраста направлялись в большинстве своем на подготовительные курсы для ознакомления со шведскими языком и культурой, однако в настоящее время по прибытии они попадают в классы с носителями языка [6, р. 406]. Кроме того, специальные классы с преподаванием на материнском языке теперь открываются только при наличии пяти и более носителей языка.
«Гражданский поворот» заметен и в преподавании религии в школах. С конца 1940-х гг. религия преподается в качестве неконфессионального предмета в школах. Обучение основам мировых религий направлено на улучшение понимания учащимися других культур и иного образа жизни. Тем не менее в настоящее время в Швеции усиливается государственный
контроль за школами, особенно чартерными с конфессиональной ориентацией. Это вызвано серьезной обеспокоенностью по поводу того, что нормы, пропагандируемые в ряде конфессиональных школ, противоречат нормам и ценностям, закладываемым в государственных школах, что впоследствии может подорвать принцип социальной сплоченности [12, р. 10].
Таким образом, в школьной политике Швеции сплетаются социал-демократические и либеральные особенности: сочетаются государственный контроль, внушительная автономия на местах и заметная рыночная ориентация. С одной стороны, делается упор на достижение социальной справедливости и интеграции, а с другой - наблюдается конкуренция между государственными, чартерными и частными образовательными учреждениями. Вместе с тем все большее значение уделяется вопросам социальной, т.е. гражданской, национальной, сплоченности, что свидетельствует об изменении вектора шведской школьной политики.
Тема интеграции иммигрантов и беженцев занимает одно из центральных мест в академическом и политическом дискурсах. Связано это в первую очередь с усилением миграционных потоков из стран Ближнего Востока и Северной Африки в Европу. Особо привлекательными для иммигрантов и беженцев стали наиболее экономически развитые европейские государства, среди которых была и Швеция. Необходимость десятимиллионной страны принять в 2015 году более 162 тыс. беженцев заставила шведское правительство пересмотреть интеграционную политику.
Для Швеции - как государства всеобщего благоденствия - цель политики интеграции заключается в том, чтобы «облегчить» и «ускорить» интеграцию иммигрантов в социум и рынок труда [11]. В данном контексте особую роль играет достижение национальной сплоченности, основанной не на этническом принципе, а на принципах социальной справедливости и равенства прав, обязанностей, возможностей.
Основным инструментом для интеграции в шведское общество является натурализация. Невзирая на то, что к иммигранту, кроме ценза оседлости, для получения гражданства не предъявляется дополнительных требований, государство поощряет лиц, владеющих шведским языком, выдавая им гражданство в упрощенном порядке.
Вместе с тем важно понимать, что для государства всеобщего благоденствия неприемлемым является наличие значительного числа лиц или групп, которые не интегрированы на рынке, нарушают устоявшийся порядок
и обременяют социальные бюджеты. Именно по этой причине в 2015-2016 гг. шведское правительство продолжило реформирование законодательства в области интеграционной политики, начатое в 2010-2011 гг. В частности, было введено требование, обязывающее лиц, получивших международную защиту, и членов их семей в случае необходимости получения экономической поддержки со стороны государства следовать предписаниям двухлетнего индивидуального плана, предполагающего в том числе изучение шведского языка. Более того, низкоквалифицированные иммигранты в рамках индивидуального плана берут на себя обязательство по повышению уровня образования. Ранее подобные требования в шведском законодательстве отсутствовали.
Увеличение числа несовершеннолетних иммигрантов побудило правительство Швеции пересмотреть школьную политику. Во-первых, сократилось число детей, обучающихся на подготовительных курсах перед началом совместных занятий со сверстниками, для которых шведский является материнским языком. Во-вторых, был усилен контроль за учебными заведениями, особенно чартерными конфессиональными школами, с целью предотвратить закладывание норм и ценностей, противоречащих идеям государства всеобщего благоденствия.
Изменения коснулись и политики воссоединения семей. Отныне право на воссоединение семей имеют лишь «конвенционные» беженцы, в то время как лица с альтернативным статусом такого права на данный момент лишены. Более того, приглашающее лицо должно иметь возможность материально поддерживать прибывшего члена семьи.
Таким образом, можно резюмировать, что в интеграционной политике Швеции, в основе которой лежат универсалистские идеи (в первую очередь идея равенства), наблюдается «гражданский поворот». При это важно понимать, что «гражданский поворот» не ставит под ставит под удар государство всеобщего благоденствия, а вытекает из его природы.
Литература
1. Малахов В.С. Интеграция мигрантов. Концепции и практики. Москва: Издательство Мысль, 2015.
2. Тавокин Е.П. К вопросу о концепции социального государства // Социологические исследования. 2015. №9(377).
3. Эндрюшко А.А. Теоретические подходы к изучению адаптации мигрантов в принимающем обществе: зарубежный опыт // Вестник Института социологии. 2017. Т. 8. №4(23).
4. Arbetsmarknadsrapport 2017 // Arbetsformedlingen. October 2017. URL: https://www.arbetsformedlingen.se/Om-oss/Statistik-och-publikationer/Rapporter/Arbetsmarknadsrapporter/2017-10-09-Arbetsmarknadsrapport-2017.html (дата обращения 14.03.2020).
5. Asylum and First Time Asylum Applicants - Annual Aggregated Data (Rounded) // Eurostat. URL: https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/ tps00191/default/table?lang=en (дата обращения 21.02.2020).
6. Avery H. At the Bridging Point: Tutoring Newly Arrived Students in Sweden // International Journal of Inclusive Education. 2017. Vol. 21. №4. P. 404-415.
7. Bech E.C., Borevi K., Mouritsen P. A 'Civic Turn' in Scandinavian Family Migration Policies? Comparing Denmark, Norway and Sweden // Comparative Migration Studies. 2017. Vol. 5. №7. URL: https://doi.org/10.1186/s40878-016-0046-7 (дата обращения 21.02.2020).
8. Borevi K. Diversity and Solidarity in Denmark and Sweden // The Strains of Commitment: The Political Sources of Solidarity in Diverse Societies / Ed. by K. Banting, W. Kymlicka. Oxford: Oxford University Press, 2017.
9. Council Directive 2003/86/EC of 22 September 2003 on the Right to Family Reunification // EUR-Lex. URL: https://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=0J:L:2003:251:0012:0018:en:PDF (дата обращения 27.02.2020).
10. Det svenska medborgarskapet (SOU 2013:29) // Regeringskansliet. URL: https://www.regeringen.se/49bafe/contentassets/40a7a5ce018e49a68a80caa885b 0f456/det-svenska-medborgarskapet-sou-201329 (дата обращения 25.03.2020).
11. ECRI Report on Sweden (Fifth Monitoring Cycle) // European Commission against Racism and Intolerance. URL: https://rm.coe.int/fifth-report-on-sweden/16808b5c58 (дата обращения 10.03.2020).
12. Fernández C., Jensen K.K. The Civic Integrationist Turn in Danish and Swedish School Policy // Comparative Migration Studies. 2017. Vol. 5. №5. P. 1-20. URL: https://doi.org/10.1186/s40878-017-0049-z (дата обращения 10.03.2020).
13. Gebhardt D. When the State Takes Over: Civic Integration Programmes and the Role of Cities in Immigrant Integration // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2015. Vol. 42. №5.
14. Goodman S.W. Immigration and Membership Politics in Western Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2014.
15. Helping Refugee Academics to Find Work Faster // Umel University. 22.03.2016. URL: http://www.umu.se/english/about-umu/news-events/news/newsdetailpage/helping-refugee-academics-findjobs-faster.cid265698# (дата обращения 17.03.2020).
16. Invandrarutredningen 3 - Invandrarna och minoriteterna. Stockholm: LiberForlag/Allmanna fori, 1974.
17. Invandringens betydelse for skolresultaten: En analys av utvecklingen av behorighet till gymnasiet och resultaten i internationella kunskapsmatningar // Skolverket. 2016. URL: https://www.skolverket.se/download/ 18.6bfaca41169863e6a65becf/1553966593126/pdf3604.pdf (дата обращения 19.03.2020).
18. Joppke C. Beyond National Models: Civic Integration Policies for Immigrants in Western Europe // West European Politics. 2007. Vol. 30. №1.
19. Joppke C. Comparative Citizenship: A Restrictive Turn in Europe? Comparative Citizenship: A Restrictive Turn in Europe? // Law & Ethics of Human Rights. 2008. Vol. 2. №1.
20. Lundahl L., Lindblad M. Immigrant Student Achievement and Education Policy in Sweden // Immigrant Student Achievement and Education Policy: Cross-Cultural Approaches / Ed. by L. Volante, D. Klinger, O. Bilgili. Cham: Springer International Publishing, 2018.
21. Midtb0en A.H. Citizenship, Integration and the Quest for Social Cohesion: Nationality Reform in the Scandinavian Countries // Comparative Migration Studies. 2015. Vol. 3. №3.
22. Mouritsen P. The Resilience of Citizenship Traditions: Civic Integration in Germany, Great Britain and Denmark // Ethnicities. 2013. Vol. 13. №1.
23. Pascouau Y. Measures and Rules Developed in the EU Member States Regarding Integration of Third Country Nationals - Comparative Report // European
Migration Law. 2014. URL: http://www.europeanmigrationlaw.eu/documents/ Re-port_integration_schemes_EN.pdf (дата обращения 03.03.2020).
24. Prop. 1975/76:26. Regeringens proposition om riktlinjer for invandrar-och minoritetspolitiken m.m. // Sveriges Riksdag. URL: https://www.riksdagen.se/sv/dokument-lagar/dokument/proposition/regeringens-proposition-om-riktlinjer-for_FY0326/html (дата обращения 05.03.2020).
25. Prop. 1997/98:16. Sverige, framtiden och mangfllden - frln invandrarpolitik till integrationspolitik // Regeringskansliet. URL: https://www.regeringen.se/contentassets/6cf1db3cc2254ab8a3e70038272f09e4/sv erige-framtiden-och-mangfalden---fran-invandrarpolitik-till-integrationspolitik (дата обращения 07.03.2020).
26. Prop. 2015/16:174. Tillfalliga begransningar av mojligheten att fl uppehlllstillstlnd i Sverige // Regeringskansliet. URL: https://www.regeringen.se/contentassets/075968fdd8c94788977dba14bae16444/f orslag-om-att-tillfalligt-begransa-mojligheten-att-fa-uppehallstillstand-i-sverige-prop.-201516174 (дата обращения 01.03.2020).
27. Prop. 2016/17:175. Ett nytt regelverk for nyanlanda invandrares etablering i arbets- och samhallslivet // Regeringskansliet. URL: https://www.regeringen.se/4965e5/contentassets/4eccccf8c5d74e0c8b5110289265 d866/ett-nytt-regelverk-for-nyanlanda-invandrares-etablering-i-arbets--och-samhallslivet-prop.-201617175 (дата обращения 11.03.2020).
28. Rothstein B., Uslaner E.M. All for All: Equality, Corruption, and Social Trust // World Politics. 2005. Vol. 58. №1.
29. Ryner J.M. The Nordic Model: Does It Exist? Can It Survive? // New Political Economy. 2007. Vol. 12. №1.
30. Snabbsplr // Arbetsformedlingen. URL: https://arbetsformedlingen.se/other-languages/english-engelska/stod-och-ersattning/stod-a-o/snabbspar (дата обращения 14.03.2020).
31. Sweden's Migration and Asylum Policy. Fact Sheet / The Government of Sweden. June 2019. URL: https://www.government.se/4adac4/contentassets/ 183ca2f36f1c49f3b7d1b5724a5753ce/swedens-migration-and-asylum-policy--fact-sheet-2019.pdf (дата обращения 12.03.2020).
32. Tjelmeland H., Brochmann G. I globaliseringens tid 1940-2000 // Norsk innvandringshistorie. Bd. 3 / Ed. by K. Kjeldstadli. Oslo: Pax, 2003.
33. Triadafilopoulos T. Illiberal Means to Liberal Ends? Understanding Recent Immigrant Integration Policies in Europe // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2011. Vol. 37. №6.
References
1. Malakhov V.S. Integratsiya migrantov. Kontseptsii i praktiki. Moskva: Izdatel'stvo Mysl', 2015.
2. Tavokin E.P. K voprosu o kontseptsii sotsial'nogo gosudarstva. Sotsiologicheskie issledovaniya. 2015. №9(377).
3. Endryushko A.A. Teoreticheskie podkhody k izucheniyu adaptatsii migrantov v prinimayushchem obshchestve: zarubezhnyi opyt. Vestnik Instituta sotsiologii. 2017. T. 8. №4(23).
4. Arbetsmarknadsrapport 2017. Arbetsformedlingen. October 2017. URL: https://www.arbetsformedlingen.se/Om-oss/Statistik-och-publikationer/Rapporter/Arbetsmarknadsrapporter/2017-10-09-Arbetsmarknadsrapport-2017.html (data obrashcheniya 14.03.2020).
5. Asylum and First Time Asylum Applicants - Annual Aggregated Data (Rounded). Eurostat. URL: https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/tps00191/default/table?lang=e n (data obrashcheniya 21.02.2020).
6. Avery H. At the Bridging Point: Tutoring Newly Arrived Students in Sweden. International Journal of Inclusive Education. 2017. Vol. 21. №4. P. 404-415.
7. Bech E.C., Borevi K., Mouritsen P. A 'Civic Turn' in Scandinavian Family Migration Policies? Comparing Denmark, Norway and Sweden. Comparative Migration Studies. 2017. Vol. 5. №7. URL: https://doi.org/10.1186/s40878-016-0046-7 (data obrashcheniya 21.02.2020).
8. Borevi K. Diversity and Solidarity in Denmark and Sweden. The Strains of Commitment: The Political Sources of Solidarity in Diverse Societies / Ed. by K. Banting, W. Kymlicka. Oxford: Oxford University Press, 2017.
9. Council Directive 2003/86/EC of 22 September 2003 on the Right to Family Reunification. EUR-Lex. URL: https://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:2003:251:0012:0018:en:PDF (data obrashcheniya 27.02.2020).
10. Det svenska medborgarskapet (SOU 2013:29). Regeringskansliet. URL: https://www .regeringen. se/49bafe/contentassets/ 40a7a5ce018e49a68a80caa885b0f456/det-svenska-medborgarskapet-sou-201329 (data obrashcheniya 25.03.2020).
11. ECRI Report on Sweden (Fifth Monitoring Cycle). European Commission against Racism and Intolerance. 27.02.2018. URL: https://rm.coe.int/fifth-report-on-sweden/16808b5c58 (data obrashcheniya 10.03.2020).
12. Fernández C., Jensen K.K. The Civic Integrationist Turn in Danish and Swedish School Policy. Comparative Migration Studies. 2017. Vol. 5. №5. P. 120. URL: https://doi.org/10.1186/s40878-017-0049-z (data obrashcheniya 10.03.2020).
13. Gebhardt D. When the State Takes Over: Civic Integration Programmes and the Role of Cities in Immigrant Integration. Journal of Ethnic and Migration Studies. 2015. Vol. 42. №5.
14. Goodman S.W. Immigration and Membership Politics in Western Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2014.
15. Helping Refugee Academics to Find Work Faster. Umel University. 22.03.2016. URL: http://www.umu.se/english/about-umu/news-events/news/newsdetailpage/helping-refugee-academics-findjobs-faster.cid265698# (data obrashcheniya 17.03.2020).
16. Invandrarutredningen 3 - Invandrarna och minoriteterna. Stockholm: LiberForlag/Allmanna fori, 1974.
17. Invandringens betydelse for skolresultaten: En analys av utvecklingen av behorighet till gymnasiet och resultaten i internationella kunskapsmatningar. Skolverket. 2016. URL: https://www.skolverket.se/download/18.6bfaca41169863e6a65becf/155396659 3126/pdf3604.pdf (data obrashcheniya 19.03.2020).
18. Joppke C. Beyond National Models: Civic Integration Policies for Immigrants in Western Europe. West European Politics. 2007. Vol. 30. №1.
19. Joppke C. Comparative Citizenship: A Restrictive Turn in Europe? Comparative Citizenship: A Restrictive Turn in Europe? Law & Ethics of Human Rights. 2008. Vol. 2. №1.
20. Lundahl L., Lindblad M. Immigrant Student Achievement and Education Policy in Sweden. Immigrant Student Achievement and Education Policy: Cross-Cultural Approaches / Ed. by L. Volante, D. Klinger, O. Bilgili. Cham: Springer International Publishing, 2018.
21. Midtb0en A.H. Citizenship, Integration and the Quest for Social Cohesion: Nationality Reform in the Scandinavian Countries. Comparative Migration Studies. 2015. Vol. 3. №3.
22. Mouritsen P. The Resilience of Citizenship Traditions: Civic Integration in Germany, Great Britain and Denmark. Ethnicities. 2013. Vol. 13. №1.
23. Pascouau Y. Measures and Rules Developed in the EU Member States Regarding Integration of Third Country Nationals - Comparative Report. European Migration Law. 2014. URL: http://www.europeanmigrationlaw.eu/documents/Report_integration_schemes_ EN.pdf (data obrashcheniya 03.03.2020).
24. Prop. 1975/76:26. Regeringens proposition om riktlinjer for invandrar-och minoritetspolitiken m.m. Sveriges Riksdag. URL: https://www.riksdagen.se/sv/dokument-
lagar/dokument/proposition/regeringens-proposition-om-riktlinjer-for_FY0326/html (data obrashcheniya 05.03.2020).
25. Prop. 1997/98:16. Sverige, framtiden och mangfllden - frln invandrarpolitik till integrationspolitik. Regeringskansliet. URL: https://www.regeringen.se/contentassets/6cf1db3cc2254ab8a3e70038272f09e4 /sverige-framtiden-och-mangfalden---fran-invandrarpolitik-till-integrationspolitik (data obrashcheniya 07.03.2020).
26. Prop. 2015/16:174. Tillfalliga begransningar av mojligheten att fa uppehallstillstand i Sverige. Regeringskansliet. URL: https://www.regeringen.se/contentassets/075968fdd8c94788977dba14bae1644 4/forslag-om-att-tillfalligt-begransa-mojligheten-att-fa-uppehallstillstand-i-sverige-prop.-201516174 (data obrashcheniya 01.03.2020).
27. Prop. 2016/17:175. Ett nytt regelverk for nyanlanda invandrares etablering i arbets- och samhallslivet. Regeringskansliet. URL: https://www.regeringen.se/4965e5/contentassets/4eccccf8c5d74e0c8b5110289 265d866/ett-nytt-regelverk-for-nyanlanda-invandrares-etablering-i-arbets--och-samhallslivet-prop.-201617175 (data obrashcheniya 11.03.2020).
28. Rothstein B., Uslaner E.M. All for All: Equality, Corruption, and Social Trust. World Politics. 2005. Vol. 58. №1.
29. Ryner J.M. The Nordic Model: Does It Exist? Can It Survive? New Political Economy. 2007. Vol. 12. №1.
30. Snabbspar. Arbetsformedlingen. URL: https://arbetsformedlingen.se/other-languages/english-engelska/stod-och-ersattning/stod-a-o/snabbspar (data obrashcheniya 14.03.2020).
31. Sweden's Migration and Asylum Policy. Fact Sheet / The Government of Sweden. June 2019. URL: https://www.government.se/4adac4/contentassets/183ca2f36f1c49f3b7d1b5724 a5753ce/swedens-migration-and-asylum-policy--fact-sheet-2019.pdf (data obrashcheniya 12.03.2020).
32. Tjelmeland H., Brochmann G. I globaliseringens tid 1940-2000. Norsk innvandringshistorie. Bd. 3 / Ed. by K. Kjeldstadli. Oslo: Pax, 2003.
33. Triadafilopoulos T. Illiberal Means to Liberal Ends? Understanding Recent Immigrant Integration Policies in Europe. Journal of Ethnic and Migration Studies. 2011. Vol. 37. №6.
