CC BY
78
Вестник Челябинского государственного университета. 2018. № 9 (419).
Философские науки. Вып. 49. С. 59-65.
УДК 138.2 10.24411/1994-2796-2018-10909
ББК 87.6
ГРАЖДАНИН И ГРАЖДАНСТВЕННОСТЬ В ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ, ФИЛОСОФИИ И КУЛЬТУРЕ: ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ
В. В. Егоров
Уральский государственный экономический университет, Екатеринбург, Россия
Рассматривается необходимость обращения в современный период жизни страны и мира к тематике гражданственности, гражданина, проблемам их формирования, даются соответствующие трактовки автора. Проводится сопоставление гражданственности и патриотизма, которые содержательно близки, но не тождественны. Обозначаются две основные разновидности проявления гражданственности члена общества. Рассматривается освещение проблем гражданина и гражданственности в истории философской мысли и культуры от античности до современности. В том числе — в римской античности и эпохе Просвещения. Знание, образование укрепляют гражданскую позицию социального субъекта, хотя детерминация здесь непростая. Автором статьи отмечается, что фактически в любом обществе членам данного общества свои гражданские права и свободы приходится отстаивать в борьбе. Иногда бороться даже за осуществление тех прав и свобод, которые закреплены конституционно. Конституция нашей страны запрещает принятие законов, ухудшающих жизнь граждан, но на деле такие законы всё же могут быть приняты. Тема гражданственности незаслуженно оттесняется на задний план. Таким образом, освещаются кризисные процессы, вызовы современности.
Ключевые слова: гражданин, гражданство, гражданственность, гражданские права, свобода, тирания, просвещение, патриотизм, глобализация, интеллигенция.
Четверть века мы живём по законам действующей Конституции Российской Федерации. Современные люди недостаточно обучены использовать этот ресурс для достижения своих целей. В настоящее время тематика гражданства и гражданственности, гражданина, гражданского общества представляется весьма актуальной и заслуживающей широкого общественного внимания. Формирование гражданского общества имеет своим содержательным наполнением формирование гражданина, его жизненной позиции. «А что такое гражданин? — Отечества достойный сын», — писал в своё время Н. А. Некрасов [8. С. 14]. И здесь «гражданин» — не просто индивидуальная человеко-единица своего государства и общества, а его активное, деятельное начало, полноценный сознательный субъект страны, социальных процессов. В этом плане нередко восхищает точность и философичность языка русской и зарубежной художественной культуры.
Гражданственность — ответственная осознанная деятельная принадлежность к государству и обществу, не предполагающая обязательного согласия субъекта с существующим общим курсом, но непременно имеющая своим каркасом, сердцевиной интерес к тому, чтобы жизнь здесь стала реально лучше.
Гражданство — принадлежность (иногда формальная) государству, городу, тогда как гражданственность — включённая сопричастность. Гражданственность сродни патриотизму как воплощению любви и верности человека своей Отчизне вплоть до готовности его с оружием в руках встать на её защиту, но допускающая неотождествлённость государства и общества, избирательного оценочного отношения к различным сторонам жизни страны и вниманием на внутренние ресурсы изменения социальной действительности. Гражданственность есть продолжение патриотизма, являющегося основанием её. Монолитным, не дискретным, без внутренних дилемм. Патриотизм может быть лихим, квасным. Гражданственность, даже будучи нередко эмоциональной, страстной, всегда содержит в себе рациональный компонент. Человек здесь не откажется подвергнуть интроспекции, аргументировать свои стремления и страсти.
Представления о гражданине и гражданстве, как и о понятии «гражданин», берут начало в классической античности, во время Перикла (V в. до н. э.). Граждане Афин и других греческих полисов принимали прямое участие в решении важнейших хозяйственных и политических вопросов своего города-государства. Они чтили обычаи милой старины,
свою свободу (со времён Солона—VI в. до н. э. — греки ни в плену, ни за долги не могли быть рабами греков). При этом гражданские права избирать и быть избранным, право на земельный надел и т. п. делали статус гражданина престижным, он ко многому обязывал.
Римский политик, философ, оратор Марк Туллий Цицерон в своих «Тускуланских беседах» и других трактатах и речах говорит о необходимости римского гражданина самосовершенствоваться [11]. Он выступает за нравственное совершенствование римского общества, рассматривая добродетель не самое по себе, а с позиции значимости её для общества, в гражданском плане. Надо использовать добродетели во благо общества и государства, участвуя в общественной и государственной жизни. Таков образ идеального гражданина, причём этот идеал реален и необходим. Цицерон вёл упорную борьбу за права, свободы римского гражданина против набирающей силу диктатуры («тирании») Цезаря [10. С. 290-292]. Впрочем, сам Гай Юлий Цезарь диктатором себя не считал и о римских гражданах высказывался очень уважительно.
Гражданин и тиран — антагонизм с тех же античных времён. Пафос тираноборства ярко выражен, например, в известной скульптуре «Тираноубийцы» скульпторов Крития и Неенона, создавших образы немолодого мужчины и юноши с обнажёнными мечами — Гермодия и Аристогитона — убивших тирана Гиппарха. Да и сам Юлий Цезарь был на склоне лет убит в результате заговора проникнувшейся пафосом гражданской свободы группы римлян во главе с молодым патрицием Брутом. «И ты, дитя моё!» — прохрипел увидевший юношу среди заговорщиков потрясённый Цезарь. Родина или смерть! Свобода или позор прозябания, а то и муки, пытки. Пожертвовать собой ради страны, ради её свободы и процветания, ради других граждан.
Преследования первых христиан, их казни не дают забыть, что гражданство Римской империи давало преимущество не только по части жизни, но также и смерти. Апостолу Павлу как римскому гражданину отсекли голову, и это было привилегией. Другой же ученик Христа — апостол Пётр, не будучи римским гражданином, мог быть подвергнут смертной казни «лишь» через распятие. Пётр же почёл такую казнь за незаслуженную честь... Быть казнённым, как сам Иисус Христос, он почёл себя не вправе и добился, чтобы его распяли вниз головой.
В эпоху средневековья человек, по официальной версии, — гость, странник в этом мире. Он—раб Божий, сеньор или вассал, крепостной или крепостник, ему не до гражданства. Только в ХШ-ХУ вв. подъём городов, возникновение «вольных городов» актуализировали вновь тему гражданства и гражданственности. Париж, Лондон, русские Псков и господин Великий Новгород, Владимир, Суздаль и Москва вызывали прилив гордости и гражданского долга живущих в них людей.
В Новгородском вече произрастало русское свободолюбие, о котором в наши дни немало споров, восхищения и сарказма. Садко и Марфа-Посадница явились в нашей культуре образами стойкого русского характера, новгородского свободолюбия, гражданственности, гордости.
В эпоху Возрождения такие города, как Флоренция, Рим, Милан, Венеция, Лион и Амстердам. стали центрами культурного подъёма, развития личности, свободы и самоуважения человека.
Новое время, особенно французское Просвещение, открыло новую главу в понимании гражданина и гражданственности. Гражданская активность людей, их права и свободы запечатлены в сочинениях Ш. Монтескьё, Ф. Вольтера, К. Гельвеция, Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо и других философов-просветителей. Власть, правители должны служить народу, а не наоборот. Как бы подчас и сегодня ни звучало странно словосочетание «слуги народа», этот разворот в умах был выстрадан просветителями.
Граждане нанимают представителей власти как выразителей своих интересов на работу. Народ — источник власти. Так должно быть и так будет. Конечно, и в наши дни многое, замышленное просветителями, остаётся неосуществлённым, но многие векторы желаемого будущего были тогда определены. Гражданин — человек независимый, он служит идее, закону, а не персонам. Он служит свету истины. «Главная причина бедствий и несчастий людей, — писал К. Гельвеций, — невежество» [1]. Надо с ним бороться. И победить.
Человечество станет свободным и процветающим через просвещение. В этом и путь к совершенствованию нравов. Знающий, что такое добро и зло, никогда не будет творить зла. Об этом говорил когда-то Сократ [3. С. 36-39], и так считали философы Просвещения. Доля истины в этом, конечно, есть. Пусть современному миру известно немало продвинутых негодяев, связь просвещённости и нравственности всё же имеет место. Знающий, образованный человек прочен в своём
нравственном выборе. Его не сбить (или трудно сбить) с избранного пути. Да и просвещение — это не только образование, но и воспитание, в том числе — и гражданских качеств.
Формирование российской гражданственности пошло, что называется, полным ходом с екатерининских времён, когда «просвещённая монархия» попыталась в этой своей роли утвердиться в передовых европейских кругах и невольно вызвала прилив свободомыслия. Конечно, истинным гражданином был М. В. Ломоносов, призывавший в своих трудах к служению во благо родной страны, уверенный, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать» [7. С. 16]. Вслед за Ломоносовым и другие властители дум российского общества в их гражданском неравнодушии отстаивали права соотечественников на достойную жизнь. «Я князь, коль мой сияет дух, владелец, — коль страстьми владею, болярин, коль за всех болею...», — писал Г. Р. Державин о себе и таких же, как он, неравнодушных, у которых душа болела за Отечество [4. С. 37]. Иерархия социально-нравственная, гражданская вместо родословных и чинов. Ломоносов отстаивал российские общесословные интересы, вызывая своей заинтересованной позицией ненависть, недовольство, удивление и зависть тех, кто в погоне за своей выгодой, карьерой такого позволить не мог.
Плохо загримированный под «просвещённую монархию» российский абсолютизм, где подавляющее большинство общества о конституции ни разу не слыхало, всё же не способствовал должным образом формированию гражданственности. В абсолютистско-монархическом, сословном обществе требовались подданные, но не граждане. Диктатура закона, где всюду проявлялась монархия и сословные контрасты, выглядела бы настоящей сказкой. Вольнодумцы екатерининской России, как известно, не дожили до революции или призывов к ней, как многие их французские собратья-просветители, но наши развивались в целом в том же направлении. Не случайно Екатерина II, прочитав «Путешествие из Петербурга в Москву», изрекла в адрес Радищева: «Бунтовщик хуже Пугачёва» [9. С. 11].
В XIX и XX вв. обозначились две основных линии в гражданской позиции наших соотечественников. Первая — законопослушная, когда человек стремится, чтобы общество, как и он сам, жило и действовало по законам и без тирании. Вторая линия — мятежная, революционная, выраженная
в убеждённости, что многие законы несправедливы и посему преступны, а значит, жить по ним, подчиняться им — невозможно. Значит, надо прервать этот порочный круг революционным путём. И революция, хоть даже как вооружённый конфликт или цепь конфликтов, несравненно лучше цепей несвободы и подавления ни в чём не повинных людей. Не должно считаться нормой права, например, крепостное право, закрепляющее право одних покупать и продавать, судить и сечь других, закрепляющее право меньшинства и бесправие изнурительного работающего на него большинства. Значит, гражданин—«отечества достойный сын» — должен не щадить сил и самой жизни ради справедливой и достойной жизни остальных. Не может быть гражданином человек несвободный, да ещё и не борющийся за своё освобождение. Республика, именующая свой народ именно гражданами (а не подданными, как монархия), способна дать оптимальные условия для жизни и самореализации гражданина. При этом, конечно, и республиканская форма правления далеко не всегда является осуществлением прописанных в конституции гражданских прав и свобод. Как писал Гёте, «лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой» [2. С. 8]. Очень верно сказано.
Революционные перемены в России век назад сделали обращение «гражданин» распространённым по всей стране, хотя потом это слово приобрело казённое звучание, уступая место более доверительному, хотя и тоже официальному советскому «товарищ». Общество стало бессословным, права и свободы граждан получили закрепление в трёх советских конституциях и в гражданских кодексах союзных республик. Громадный прорыв в осуществлении прав и свобод человека и гражданина, достижения советского государства и общества невозможно отрицать. Вместе с тем при советском строе многого всё же недоставало в плане свободы слова, собраний, общественных объединений и др., что имело лишь частичное оправдание войной, сложной международной обстановкой, нехваткой материальных ресурсов.
В конце ушедшего столетия перемены в стране стали осознанной необходимостью. Другое дело, что советский строй, социализм можно и должно было сохранить и развивать, но всё произошло иначе, и прежде несокрушимая страна рухнула и развалилась на части. Социалистическими в современном мире остались Китай, Вьетнам, Лаос, Северная Корея и Куба, добавилась ещё сотря-
саемая кризисом Венесуэла, а на постсоветском пространстве «самой советской» страной друзья и недруги считают не без оснований Республику Беларусь.
Ныне в нашей изменившейся до неузнаваемости стране ищутся пути дальнейшей жизни, но общество расколото, и приемлемой для всех перспективы пока не найдено. Новое тысячелетие, век двадцать первый, провозгласивший курс на глобализацию и космополитизм, сделали тему гражданства и гражданственности вроде бы неактуальной. Но это только на первый взгляд, а по существу актуальность этой проблематики возрастает. В зажиме прав и свобод граждан резко критиковали советский строй западные либералы. Но приход во власть в России их единомышленников проблему не то что не решил, а даже обострил.
Невозможно опубликовать статью в крупной региональной газете, поскольку почти все газетные полосы наперёд откуплены органами власти и управления (редакторы вполголоса сочувствуют, разводя руками). Протекция и родственные связи стали легальным основанием служебного роста, приёма на работу, победы в конкурсах. Причём конкурсы, контракты стали очевидным инструментом кадровых зачисток — в фирмах, госструктурах, вузах, театрах. Едва ли не в любой организации работники делятся на тех, которым «можно», и тех, которым «нельзя». Не официально, но и не скрываемо. По доходам различия невероятные. Высокопоставленные коррупционеры, снятые с их должностей и ставшие фигурантами резонансных дел, на глазах у всей страны получают новые портфели. В выборных кампаниях распространилась так называемая расторговка с участием губернаторов и мэров, их соперников и союзников, очень похожая на договорные матчи. И эти позиции в сферах гласности, доходов, власти, кадровой политики можно продолжать и продолжать. Давно низвергнуты осмеянные как нелепость многие моральные табу, в том числе — по части сексуальности, эротики, но политических свобод добавилось немного — критиковать можно лишь неохраняемое властью. Прежние оценки советского периода поменялись с плюса на агрессивный минус. С героев сорваны их мученические венки. Героями стали другие лица.
В родном Екатеринбурге улицу Девятого Января, названную в память о расстрелянных в начале 1905 г. мирных демонстрантах, переименовали
в улицу Бориса Ельцина, на ней высится роскошный Ельцин-центр. Это какая-то вторая гибель людей сто с лишним лет спустя получилась.
Подаренное Россией миру слово «интеллигент», «интеллигенция» стали трактовать не как образованную и граждански неравнодушную часть общества, занятую умственным трудом, а напротив — как скопище недоучек и честолюбцев, озадаченных маниакальной страстью к социальным революциям.
В своё время молодой Е. Евтушенко провозгласил: «...в поэте что-то от буржуя, когда намёка нет на боль, ни на свою, ни на чужую». И всем известное, крылатое: «Поэт в России больше, чем поэт. Ведь суждено поэтами рождаться лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства, кому уюта нет, покоя нет» [5. С. 12]. Конечно, гражданственность — удел отнюдь не только поэтов. Но поэт может с особой почти экстрасенсорной силой ярко, благородно выразить её, повести за собой остальных. Философ тоже может повести за собой, но в фигуральном смысле.
В настоящее время в социально-гуманитарной литературе необычайно распространился термин «вызовы», обозначающий проблемы экономического и политического характера, требующие незамедлительного решения в масштабе всей страны или значительной её части, а иногда — значительной части человечества. Гражданственность являет собой выбор личности или группы в ответ на вызовы внутри страны, в границах её. В отличие, скажем, от патриотизма, сочетающегося с гражданственностью, но всё же не тождественного ей. В патриотизме выражается ответ на внешние вызовы, оппонент здесь за некоторым исключением выступает снаружи или первоначально был снаружи. Соперник—сила внешняя или пришедшая извне. Разделение на наших и не-наших чёткое, исключения лишь подтверждают правило. В проявлениях гражданственности многое иначе. Здесь «поле борьбы», повторим, в границах страны. Образно говоря, линия фронта размыта. И коррупционеры, браконьеры, интриганы, гонители за критику, оборотни в погонах — не с рогами и копытами, а с улыбкой на лице, букетами и складными словами. Но позиция гражданина такова, что это «моя страна и я добьюсь для неё и людей наших лучшей участи, достойной жизни».
Гражданственность — это нравственно-правовая категория. Это то, что в советское время называлось активной жизненной позицией. Она, эта позиция, может быть выражена и публично,
пресс-конференцией, петицией или иным печатным словом, митингом или пикетом. Это и «Не могу молчать» — статья Л. Н. Толстого, и «Несвоевременные мысли» А. М. Горького, и даже «Не могу поступиться принципами» Нины Андреевой. Это не патриотизм, но родственная ему позиция. Красные и белые в России сто лет назад были в большинстве своём патриотами, но это не сдержало гражданской войны. Теперь другое время, но гражданская позиция всегда требует смелости.
Наиболее привлекательна для нас здесь бескорыстная поддержка людей, ставших жертвами притеснения, ущемления гражданских прав. Процесс совершенствования современного российского общества, укрепления в нём гражданских ценностей и свобод крайне труден, таит множество препятствий. За последнее десятилетие получение в России работниками зарплаты в конвертах резко сократилось. Но и сегодня, в 2018 г., число таких людей превышает 20 % всех работающих. Понятно, что такой работник фактически бесправен. Он даже больше беззащитен, чем проходящие административное сито аттестаций и контрактов. Работодатель может обходиться с ним как угодно. Как может человек что-то требовать, если он постоянно находится под дамокловым мечом неуплаты за труд и увольнения в любой момент.
Иногда и закон-то не нарушен, но торжествует произвол. Немолодого выпивающего брата в родном селе обеспеченная сестра лишила свободы, превратила в батрака, хотя у него и пенсия, и такая же доля в общем доме. Вся его жизнь у неё под контролем. Молодая вдова известного артиста оставляет скудные крохи сыну внезапно умершего мужа, инвалиду с детства. Вузовского преподавателя, маму-одиночку руководство уволило прямо в отпуске по уходу за ребёнком сразу как истёк её конкурсный срок пребывания в должности. Всё по закону, но достойными гражданами назвать этих обидчиков у автора этих строк язык не поворачивается. А пострадавшие нуждаются в поддержке, помощи. Коль ты действительно «отечества достойный сын», так не чини произвола сам и не давай делать это другим.
Государство наше призвано выступать и выступает защитником прав и свобод своих граждан, но иногда имеет место и необходимость самозащиты граждан от государства. Здесь нужны общественные объединения, помогающие людям осознать свои интересы и консолидироваться.
В настоящее время людей всех возрастов интересует задуманная правительством так называемая «пенсионная реформа». В сущности, реформы здесь и нет. Предлагается попросту поднять возраст выхода граждан на пенсию в течение нескольких лет — мужчинам с 60 до 65 лет, а женщинам — с 55 до 63 лет. В народе и политических партиях, считающих себя оппозицией, взывают к референдуму. Но по сути и без референдума здесь дело ясное. Часть 2 ст. 55 Конституции РФ гласит: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина» [6]. Повышение пенсионного возраста — это и есть умаление наших гражданских прав. Нынешний пенсионный возраст (что-то никто и не вспомнил об этом) закреплён в Конституции РФ, где ч. 2 ст. 39 гласит: «Право на трудовые пенсии по старости имеют мужчины, достигшие возраста 60 лет и женщины, достигшие возраста 55 лет» [Там же]. Вот так, граждане. Кто и когда отменил Основной закон страны? Где наша Общественная палата? Неужто вторит партии власти и думскому большинству? А где именитые правозащитники? Неужели их не интересуют вопросы, далёкие от внимания Запада? Гражданское общество должно быть готово и к такому повороту событий, не должно пасовать, время дорого.
Тема гражданственности, гражданских прав представляется нам намного более значительной, чем тема гражданства, но и гражданина без гражданства не бывает. Получение российского гражданства считается делом трудным, далеко не всегда человека на этом пути ждёт успех. Пусть так, наше государство и не должно предоставлять гражданство без усилий соискателя. Человек подчас не ценит того, что даётся без усилий. Но правила в этом вопросе далеки от совершенства. Приходится и с этим ознакомиться вблизи. Давняя знакомая, однокурсница по университету автора этих строк, русская по национальности, родилась и проживала в России более двадцати лет, будучи гражданкой РСФСР и СССР. Потом вышла замуж в советскую Прибалтику, Ригу, а в дальнейшие годы была вынуждена (не в последнюю очередь из-за национализма в Латвии по отношению к русским «негражданам») уехать на постоянное жительство в США. Получила и американское гражданство, магистерскую степень, землю и недвижимость. Но с первых лет американской жизни очень хотела на Родину, в Россию. Когда умер муж и вырос сын, желание вернуться стало неотступным. В своих научных
публикациях и в прессе она всегда отстаивает репутацию России, русских. Давно подала прошение о возвращении домой и российском гражданстве. Но в гражданстве ей, русской, рождённой в РСФСР, отказывают, заявляя, что она уехала в Америку не из России, а из Латвии, и на этом вопрос закрыт. В последнее время в законодательстве что-то немного поменялось, но эта женщина так и живёт в США, отчаявшись вернуться. По нашему убеждению, рождённый в России (пусть и в РСФСР, конечно) гражданин, никак ни прежде, ни теперь не скомпрометировавший себя перед Родиной, имеет реальное право на обретение российского гражданства.
И нет ничего зазорного в воспитании гражданина с юного возраста государством, обществом, школой и культурой. Иначе учебные заведения будут лишь фабриковать специалистов, имеющих реальный шанс превратиться в живой механизм по зарабатыванию денежных знаков. Гражданин же развивается и как существо общественное, и индивидуальное. За эти четверть века действующей Конституции выросло новое поколение граждан страны. Ему выдалось взрослеть в трудное время. Но попробуем быть оптимистами и надеяться, что оно всё же достойно продолжит внушительные свершения своих предшественников, будет ответственным и креативным.
Список литературы
1. Гельвеций, К. А. Сочинения : в 2 т. / К. А. Гельвеций. — М. : Мысль, 1973. — Т. 1.
2. Гёте, И. В. Фауст / И. В. Гёте ; пер. с нем. Н. Холодовского. — М., 1969. — 512 с.
3. Гросс, Р. Путь Сократа / Р. Гросс. — М. : Попурри, 2004. — 320 с.
4. Державин, Г. Р. Три века русской поэзии / Г. Р. Державин. — М. : Просвещение, 1986.
5. Евтушенко, Е. Поэт в России — больше, чем поэт : Стихотворения. Поэмы / Е. Евтушенко. — М. : Азбука, 2017.
6. Конституция Российской Федерации. — М., 1993.
7. Ломоносов, М. В. Избранные произведения / М. В. Ломоносов — М. : Совет. писатель, 1986.
8. Некрасов, Н. А. Поэт и гражданин. Избранные статьи / Н. А. Некрасов. — М. : Современник, 1982.
9. Радищев, А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву / А. Н. Радищев. — М., 2017. — 304 с.
10. Утченко, С. Л. Цицерон и его время / С. Л. Утченко. — М. : Мысль, 1986. — 352 с.
11. Цицерон, Марк Туллий. Тускуланские беседы / Марк Тулий Цицерон. — М. : Рипол-Классик, 2016.
Сведения об авторе
Егоров Вадим Владимирович — доктор философских наук, профессор кафедры истории и философии, Уральский государственный экономический университет. Екатеринбург, Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2018. No. 9 (419).
Philosophy Sciences. Iss. 49. Pp. 59-65.
CITIZEN AND CITIZENSHIP IN PUBLIC LIFE, PHILOSOPHY AND CULTURE: PAST AND PRESENT
V.V. Yegorov
Ural State Economic University, Yekaterinburg, Russia. [email protected]
The article considers the need to address the subject of citizenship, the citizen, the problems of their formation in the modern period of life of the country and the world, and the author's interpretations are given. A comparison of citizenship and patriotism is conducted, which are meaningfully close, but not identical. Two main types of citizenship manifestation of a member of society are indicated. The coverage of problems of the citizen and citizenship in the history of philosophical thought and culture from antiquity to the present is considered. Including—in Roman antiquity and the era of the Enlightenment. Knowledge, education strengthens the civic position of the social subject, although the determination here is not easy. The author of the article notes that in fact in any society members of a given society have their civil rights and liberties to defend in the struggle. Sometimes — even to fight for the exercise of those rights and freedoms, which are fixed constitutionally. The Constitution of our country prohibits the adoption of laws that worsen the lives of citizens,
but such laws can still be enacted. The theme of citizenship is undesirably pushed into the background. Thus, the crisis processes, challenges of the present are covered.
Keywords: citizen, citizenship, citizenship, civil rights, freedom, tyranny, education, patriotism, globalization, intelligentsia.
References
1. Gel'vetsiy K.A. Sochineniye v dvuh tomah [Works in two volumes. Vol. I]. Moscow, 1973. (In Russ.).
2. Gyote I.V. Faust [Faust]. Moscow, 1969. 512 p. (In Russ.).
3. Gross, R. Put' Sokrata [The Way of Socrates]. Moscow, 2004. 320 p. (In Russ.).
4. Derzhavin G.R. Tri veka russkoypoezii [Three centuries of Russian poetry]. Moscow, 1986. (In Russ.).
5. Yevtushenko E. Poet v Rossii — bol'she, chem poet: Stihotvoreniya. Poemy [Poet in Russia — more than a poet: Pieces of poetry. Poems]. Moscow, 2017. (In Russ.).
6. KonstitutsiyaRossiyskoyFederatsii [The Constitution of the Russian Federation]. Moscow, 1993. (In Russ.).
7. Lomonosov M.V. Izbrannyyeproizvedeniya [Selected Works]. Moscow, 1986. (In Russ.).
8. Nekrasov N.A. Poet i grazhdanin. Izbrannyye stat'yi [Poet and Citizen. Selected articles]. Moscow, 1982. (In Russ.).
9. Radishchev A.N. Puteshestviye izPeterburga v Moskvu [Travel from St. Petersburg to Moscow]. Moscow, 2017. 304 p. (In Russ.).
10. Utchenko S.L. Tsitseron iyego vrem'ya [Cicero and his time]. Moscow, 1986. 352 p. (In Russ.).
11. Cicero Mark Tullius. Tuskulanskiye besedy [Tusculan talks]. Moscow, 2016. (In Russ.).
