Грамматическая характеристика субстантивных многосложных флоронимов в бурятском языке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

рами, описывающими ЭС радости, являются метафоры, передающие физиологические реакции субъекта, возникающие под влиянием эмоции. Особо следует отметить, что в «наивной» картине мира носители языка предполагают, что эмоция локализуется в груди, сердце или душе.

Литература

1. Апресян В.Ю. Метафора в семантическом представлении эмоций // Избранные труды. - М.: Школа языки русской культуры, 1995. - Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография.

- С. 453-464.

2. Арутюнова Н.Д., Залевская А.А. Метафора и дискурс // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. -С. 17.

3. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. - 123 с.

4. Волостных И.А. Эмоциональные концепты «страх» и «печаль» в русской и французской языковых картинах мира (лингвокультурологический аспект): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Краснодар, 2007. - 23 с.

5. Гак В.Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология, 1997. - № 3. - С. 87-95.

6. Калашникова Л.В. Метафора - ключ понимания основ мышления и создания ментальных представлений о мире // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2010. - №3. -

С. 81-84. - http ://www. gramota. net/materials/2/

2010/3/22.html.

7. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 385-415.

8. Селезнева С.Ю. Фреймовые структуры в описании внешности человека в английском художественном тексте // Стилистические аспекты дискурса. -М.: Изд-во Московского гос. лингвистического ун-та, 2000. Вып. 26. - С. 164-180.

9. Balzac de H. La cousine Bette. - P.: Ed. Booking International, 1993. - 412 p.

10. Beck B. Des accommodements avec le ciel. -P.: Ed. Gallimard, 1954. - 213 p.

11. Fiechter J-J. Tire a part. - P.: Ed. Denoel, 1993.

- 173 p.

12. Humbert M-T. La montagne des Signaux. -P.: Ed. Stock, 1994. - 331 p.

13. Laffont P. Le visiteur de l’ete. - Ed. du Club France Loisirs, 1983. - 309 p.

14. Maupassant G. de. Bel-Ami. - P.: Ed. Gallimard, 1973. - 435 p.

15. Montherlant de H. La rose de sable. - P.: Ed. Gallimard, 1968. - 592 p.

16. Morgieve R. Mon beau Jacky. - Mesnil-sur-l’Estree: Ed. Calmann-Levy, 1996. - 138 p.

17. Nourissier F. En avant calme et droit. - P.: Ed. Grasset et Fasquelle, 1987. - 269 p.

18. Signol C. La riviere Esperance. - P.: Ed. du Club France Loisirs, 1990. - 368 p.

19. Stendhal. La chartreuse de Parme. - P.: Ed. Booking International, 1993. - 501 p.

Озонова Лариса Гавриловна - канд. филол. наук, доцент кафедры немецкого и французского языков БГУ. 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а. E-mail: [email protected]

Ozonova Larissa Gavrilovna - cand. of philology, assistant professor of German and French languages department of BSU. 670000, Ulan-Ude, Smolin str. 24 a. E-mail: [email protected]

УДК 811.512.31

© Л.Э. Рупышева, Б.Д. Цыренов Грамматическая характеристика субстантивных многосложных флоронимов в бурятском языке

Статья посвящена субстантивным флоронимам бурятского языка, состоящим из нескольких компонентов. Материалом исследований послужили наименования растений и грибов из 7 словарей бурятского языка. Ключевые слова: лексика, бурятский язык, флоронимы, субстантивные словосочетания.

L.E. Rupysheva, B.D. Tsyrenov

The grammatical characteristic of substantive multisyllable floronyms in the buryat language

The article is devoted to the floronyms in the buryat language, which consist of several components. 7 dictionaries of the buryat language were used for the study of the names ofplants and fungi.

Key words: vocabulary, buryat language, floronyms, substantive collocations.

Субстантивными сочетаниями слов назы- мое слово (части речи) + имя существительное.

вают структуры с общей моделью: определяе- В зависимости от того, какой компонент исполь-

зуется в качестве определяемого слова, образуются следующие модели: существительные в форме основы «существительное + существительное» (далее: С + С), существительные в родительном падеже «существительное в род. п. + существительное» (далее: Срод.п. + С), прилагательные в именительном падеже «прилагательное + существительное» (далее: П + С), прилагательные в родительном падеже «прилагательное + существительное» (далее: Прод.п + С), числительные «числительное + существительное» (далее: Ч + С).

Цель анализа - определить грамматическую характеристику флоронимов посредством комплексного рассмотрения избранных языковых единиц. Примеры ограничены тематической группой названий растений и грибов. Материалом исследований послужили наименования растений и грибов из 7 словарей бурятского языка.

Преобладающее большинство анализируемых субстантивных сложных флоронимов представлено нарицательными именами существительными (102 лексических единицы - л.е.): орооко обёос ‘овес’, букв. ‘зерно + овес’; собственными и нарицательными именами существительными (1 л.е.): Гмелинэй хонхолой ‘бубенчик Гмелина’; именами прилагательными (71 л.е.): качественными - сагаан кархяаг ‘груздь’, букв. ‘белый гриб’; относительными - наркан модон ‘сосна’, букв. ‘сосна + дерево’; числительными (4 л.е.): гурбан калаата ‘трилистник’, букв. ‘три кисти’.

Некоторые наименования растений представляют собой именное сочетание, оформленное при помощи числительного хоёр ‘два’ в функции обобщающего слова дуу ‘вместе’: эгэ-шэ дуу хоёр ‘мать-и-мачеха’, букв. ‘старшая сестра + младшая сестра’.

В составе группы С + С отмечена модель с повторяющимися компонентами: ‘жэмэс’ ягода, ‘сэсэг’ цветок, ‘модон’ дерево, ‘убкэн трава и др., что наблюдается у флоронимов с разными наименованиями: гахай убкэн ‘звездчатка’, букв. ‘свинья + трава’; хашаг убкэн ‘лопух’, букв. ‘клещ + трава’; хун убкэн ‘женьшень’, букв. ‘человек + трава’; уула убкэн ‘мать-и-мачеха’, букв. ‘гора + трава’, так и у флоронимов с видовыми значениями, например, морин урмэдэкэн ‘полынь обыкновенная, чернобыльник’, букв. ‘конь + полынь’; тобшо урмэдэкэн ‘полынь горькая’, букв. ‘пуговица + полынь’; хонин бургаакан ‘ива сизая, верба’, букв. ‘овца + прут’; ямаан

бургаакан ‘ива-шелюга’, букв. ‘коза + прут’.

Двусоставные субстантивные флоронимы с зависимым компонентом -существительным в форме основы

Двусоставные субстантивные флоронимы представляют собой самую многочисленную группу. Большая часть наименований растений и грибов, представляющих данную структурную модель, образована основным (определяемым) именем существительным и именем существительным в именительном падеже в качестве зависимого (определяющего) члена. Наименования названий растений и грибов двучленны, причем связь слов в таких словосочетаниях выражается без морфологического показателя: ал-тан зула ‘тюльпан’, букв. ‘золото + свеча’; укан урмэдэкэн ‘лебеда’, букв. ‘вода + полынь’; алирка жэмэс ‘брусника’, букв. ‘брусника + ягода’; арбай таряан ‘ячмень’, букв. ‘ячмень + рожь’ и др. Как пишет Г.Ц. Пюрбеев, образование таких сложных слов сопровождается отклонением компонентов от их непосредственных значений ввиду полной или частичной метафо-ризации и переключения всего словесного комплекса на номинацию нового понятия [8, с. 76].

Определяемое слово (существительное) обозначает: а) видовые нарицательные имена, а опорное слово тяготеет к родовым понятиям, относящимся к растительному миру. Наиболее употребительны сложные флоронимы с лексемами модон ‘дерево’, сэсэг ‘цветок’, убкэн ‘трава’: хукан модон ‘береза, березняк’, букв. ‘береза + дерево’; бадма сэсэг ‘лотос’ и ‘желтый мак’, букв. ‘лотос + цветок’; холтокон убкэн ‘лютик’, букв. ‘кора + трава’; б) процесс: гасуур модон ‘ель’, букв. ‘препятствие + дерево’; в) свойство: наран сэсэг ‘подсолнечник’, букв. ‘солнце + цветок’; хадхуур уургэнэ ‘колючки, иглы’, букв. ‘колючки + тёрн.

Зависимое слово обозначает: а) сходство предметов по внешнему виду, форме: наркан убкэн ‘хвощ’, букв. ‘сосна + трава’; элдин убкэн ‘лишайник’, букв. ‘лишай + трава’; б) место произрастания: бог ногоон ‘ бурьян, сорная трава’, букв. ‘мусор + трава’; газар улаагана ‘костяника’, букв. ‘земля + кислица’; в) по другим признакам: ая ганга ‘белая полынь’ и ‘богородская трава’, букв. ‘белая полынь + богородская трава’; орооко обёос ‘овес’, букв. ‘зерно + овес’; наркан тужа ‘сосняк’, букв. ‘сосна + бор’; шэнэкэн туглэ ‘заросль лиственницы’, букв. ‘лиственница + роща’; урэ эдеэн ‘плоды’, букв. ‘плод + еда’.

Наименования с переносным значением образованы способом подчинительного словосложения. В подчинительных композитах первый

компонент является наименованием домашних или диких животных и их частей тела, а также конкретным признаком, свойством предмета, которые служат своеобразными классифицирующими видовыми индикаторами: ухэр таряан ‘ячмень’, букв. ‘бык + рожь’; тэмээн арса ‘можжевевельник’, букв. ‘верблюд + можжевельник’; хонин арса ‘можжевевельник казачий’, букв. ‘овца + можжевельник’; ямаан арса ‘можжевельник сибирский’, букв. ‘коза + можжевельник’.

Названия животных в наименованиях растений указывают на различия в размерах разных видов растений, напр.: ухэр нюдэн ‘смородина’, букв. ‘бык + глаз’; ухэр шабга ‘название сладкого плода, редко чернослив’, букв. ‘бык + сухо-фрукт’; ухэр хэлэн ‘осока’, букв. ‘бык + язык’; ухэр арса ‘багульник болотный’, букв. ‘бык + можжевельник’; морин Yрмэдэhэн ‘полынь обыкновенная’ и ‘чернобыльник’, букв. ‘конь + полынь’, хурьган заhаа ‘жарки’, букв. ‘ягненок + яички (мужские половые железы)’; хонин Yбhэн ‘лапчатка’, букв. ‘овца + трава’; ямаан Yбhэн ‘вероника седая’, букв. ‘коза + трава’.

Также присутствует сходство по внешнему виду и форме: гYЗээн Yбhэн ‘зопник клубненосный’, ‘подорожник’ (брюшина + трава); лама тархи ‘репейник’ (лама + голова); XYн Yбhэн ‘жень-шень’ (человек + трава); зула сэсэг ‘лилия желтая (краснодев)’ (свеча + цветок); тобшо Yрмэдэhэн ‘полынь горькая’ (пуговица + полынь).

Двусоставные субстантивные флоронимы с зависимым компонентом -существительным в родительном падеже

В монгольских языках генитив является «основной формой выражения синтаксических отношений между именами» [9, с. 166]. Зависимое слово в сложном флорониме при этом обозначает:

1) лицо, предмет, которому принадлежит предмет: нохойн хоншоор ‘шиповник игольчатый’, букв. ‘собаки морда’, нохойн хэлэн ‘медуница’, букв. ‘собаки язык’;

2) время года: намарай эшмээн ‘озимый ячмень’, букв. ‘осени ячмень’; майн сэсэг ‘ландыш’, букв. ‘мая цветок’;

3) место расположения: дуубэй борбоосгой ‘желудь’, букв. ‘дуба шишка’; газарай бэдьхэ ‘картофель’, букв. ‘земли желвак; газарай улаа-гана ‘костяника’, букв. ‘земли кислица’; газарай XYлзэргэнэ ‘моховка’, букв. ‘земли черная смородина (зап.-бур.)’.

В следующих названиях в роли основного компонента выступает детерминант: боохолдойн бургааhан ‘волчья ягода’, букв. ‘домового куст’; бYйлввhэнэй hамар ‘абрикос’, букв. ‘абрикоса орех’; бYйлввhэнэй эшэ ‘миндаль’, букв. ‘миндаля куст’. В некоторых двухкомпонентных наименований детерминант отсутствует, напр.: булганай эдеэн ‘черника’, букв. ‘соболя еда’; тэнгэриин дYлии ‘дождевик (гриб)’, букв. ‘неба глухота’.

Двусоставные субстантивные флоронимы с зависимым компонентом -прилагательным в именительном падеже

Этот тип субстантивных словосочетаний высокопродуктивен по причине адъективности прилагательного. Большинство наименований данной группы включает в свой состав детерминант.

Определительный компонент качественных прилагательных чаще всего содержит а) цветовую характеристику объекта номинации, напр.: боро Yбhэн ‘сено из разнотравья’, букв. ‘серая трава’; хухэ мввгэ ‘синие грибы (общее название ядовитых грибов)’, букв. ‘синий гриб’; б) тактильные свойства: халуун Yбhэн ‘перец, мята, крапива’, букв. ‘горячая трава’; хатуу шэниисэ ‘пшеница твердая’; арhалиг буреэhэн ‘кожица’, букв. ‘кожистая оболочка’; в) вкусовые свойства: гашуун капуста ‘капуста кислая’; нилуун Yрмэдэhэн ‘полынь’, букв. ‘пресный, приторный сорняк’; забаан зэдэгэнэ ‘малина’, букв. ‘безвкусная земляника’; г) форма, размер: арбагай ногоон ‘перекати-поле’, букв. ‘лохматая трава’; буржагар хуhан ‘суковатая береза’, букв. ‘ветвистая береза’; галбагай хяаг ‘волосенец ложно-пырейный’, букв. ‘пырей плоский’; пирамидальна уляангир ‘тополь пирамидальный’, букв. ‘тополь пирамидальный’; ябаган улаагана ‘ягоды с невысокими стеблями’, букв. ‘пешая кислица’; д) качество: шэнэ яабалха ‘картофель молодой, красный картофель, помидоры’, букв. ‘новый картофель’; муухай hархяаг ‘поганка’, букв. ‘грязный, поганый гриб’; е) место, где произрастает растение: хитад будаа ‘гаолян’, букв. ‘китайское просо’, алтайн нонгино ‘лук алтайский’, дауриин бYTYYли ‘овсяница даурская’.

Детерминант отсутствует в таких названиях, как, например: шара дэрэ ‘шалфей’, букв. ‘желтое изголовье’. Некоторые названия образованы на основе метонимии (перенос наименования части на целое), напр.: сагаан орооЫн ‘рис’, букв. ‘белое зерно’; улаан таряан ‘пшеница’, букв. ‘красное зерно’.

Двусоставные субстантивные флоронимы с зависимым компонентом

- именем числительным

В основном в роли определяемого слова употребляются количественные числительные. Эта модель имеет несколько вариаций: а) олон (много) + существительное, например: олон жэ-лэй ногоон ‘многолетник (о растениях)’; б) ганса (только один) + существительное: ганса наркан ‘одинокая сосна’; в) табан (пять) + существительное: таба калаата ‘подорожник’; г) гурбан (три) + существительное: гурбан калаата ‘трилистник’.

Многосоставные субстантивные флоронимы

Вторую группу сложных наименований составляют названия, состоящие из трех и более компонентов. В этой группе можно выделить две подгруппы: 1) наименования, определительный компонент которых представляет собой сложное слово; 2) наименования, основной компонент которых является сложным словом. Основной компонент в обеих подгруппах выражен детерминантом.

Определительный компонент - сложное слово

а) определительный компонент в номинативе.

Данную структурную модель представляют следующие наименования: хухэ балжан гарма ‘ ромашка синяя’; сагаан балжан гарма ‘ромашка белая’; баглагар ой модон ‘густой лес’, букв. ‘густое лесное дерево’; агар зандан модон ‘сандаловое дерево’, букв. ‘алоэ + дерево’.

б) определительный компонент в генитиве улаан гашуун жэмэстэй эшэ ‘калина’, букв. ‘куст красных кислых ягод’; орын хаг убкэн ‘ягель’, букв. ‘оленя лишайник’.

Основной компонент - сложное слово

а) определительный компонент в номинативе.

По данной структурной модели образованы следующие наименования: буха улаан шэнэкэн ‘могучая лиственница’, букв. ‘бык + красная лиственница’; шудэр убкэн хусы ‘вика приятная, дикий горох’, букв. ‘путы + острая трава’; азар-га сагаан хукан ‘могучая белая береза’, букв. ‘жеребец + белая береза’.

б) определительный компонент в генитиве.

орын хаг Yбкэн ‘ягель’, букв. ‘олений лишайник’; хадхууртай буртаг Yбкэн ‘чертополох’, букв. ‘с колючками трава чащи’.

Очень часто встречаются описательные наименования: адар томо хасуури ‘исполинская ель’, букв. ‘громоздкая большая ель’; альман хухэ ногоон ‘сочная зеленая трава’, букв. ‘сочная зеленая трава’; баглагар ой модон ‘густой лес’, букв. ‘густое лесное дерево’; хукан доро ургадаг кархяаг ‘подберезовик’, букв. ‘растущий под березой гриб’; зэрлиг жэмэстэ залуухан модон ‘дичок’, букв. ‘молоденькое деревце с дикими ягодами’; олон жэлэй ногоон ‘многолетник’, букв. ‘много лет трава’; адаахайтай тэмээн ха-лаахай ‘перекати-поле’, букв. ‘с колючками верблюжья крапива’; улаан толгойто кархяаг ‘подосиновик’, букв. ‘красный с головой гриб’.

Многие простые наименования образовались из сложных сочетаний также путем фонетического слияния компонентов, напр.: алтар-гана ‘ золотарник’ образовано от наименований алтан ‘золотой’ и харгана ‘карагана’.

Литература

1. Пюрбеев Г.Ц. Современная монгольская терминология (Лексико-семантические процессы и деривация). - М.: Наука, 1984. - 120 с.

2. Тодаева Б.Х. Грамматика современного монгольского языка. Фонетика и морфология. - М., 1951.

- 195 с.

3. Шагдаров Л.Д. Проблемы новой академической грамматики бурятского языка. - Улан-Удэ, 2013. - 192 с.

Словари

1. Бабушкин С.М. Бурятско-русский и русско-бурятский словарь. В 2-х ч. - Улан-Удэ: Республиканская типография, 2004. - 568 с.

2. Борсоев М.Н., Будаев Ц.Б., Ускеева В.Ш. Русско-бурятский толковый словарь по природоведению. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1992. - 112 с.

3. Будаев Ц.Б. Словарь русско-бурятско-монгольских названий растений. - Улан-Удэ, 2002. -48 с.

4. Бурятско-монгольско-русский словарь / под ред. Ц.Б. Цыдендамбаева. - М., 1951. - 760 с.

5. Русско-бурят-монгольский словарь / под ред. Ц.Б. Цыдендамбаева. - М., 1954. - 750 с.

6. Цыренов Б.Д., Рупышева Л.Э. Русско-латинско-бурятский словарь названий растений и животных. - Улан-Удэ: Бэлиг, 2005. - 52 с.

7. Шагдаров Л.Д., Черемисов К.М. Бурятско-русский словарь. В 2-х т. Т. I. А-Н. - Улан-Удэ: Республиканская типография, 2006. - 636 с.; Т. II. О-Я. Улан-Удэ: Республиканская типография, 2008. -708 с.

Рупышева Людмила Эрдэмовна - старший преподаватель кафедры иностранных языков и общей лингвистики Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств. 670031, г. Улан-Удэ, ул. Терешковой, 1. +79247556541. Е-mail: rupysheva71 @mail. ru,

Цыренов Бабасан Доржиевич - старший научный сотрудник отдела языкознания Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, кандидат филологических наук, доцент. 670047, Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6. +79021602088. E-mail: [email protected].

Rupysheva Lyudmila Erdemovna - senior lecturer of department of foreign languages and general linguistics of the East-Siberian State Academy of Culture and Arts. 670031, Ulan-Ude, Tereshkova str. 1. +79247556541E-mail: [email protected].

Tsyrenov Babasan Dorzhievich - Senior Researcher of department of linguistics, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies, SB RAS, associate professor, candidate of philological sciences (PhD), 670047, Ulan-Ude, Sakhyanovoi str., 6. +79021602088. E-mail: [email protected].

УДК 811. 111’ 36

© М.В. Семенова

Роль присоединения в выражении синтаксических отношений (на материале английского языка)

В статье предпринята попытка определить, является ли присоединение особым видом синтаксической связи или же использует традиционные уже устоявшиеся связи - сочинение, подчинение.

Ключевые слова: присоединение, присоединительные компоненты, синтаксическая связь, сочинение, подчинение.

M.V. Semenova

The role of cumulation in terms of syntactic relations (on the material of the modern English)

The author of the article tries to define whether cumulation is a special syntactic link or it uses traditional syntactic relations such as coordination or subordination

Keywords: cumulation, adjoining components, syntactic link, coordination, subordination.

Присоединение принадлежит к языковым явлениям, объединяемым в коммуникативный синтаксис в отличие от синтаксиса конструктивного, и вызывает большой интерес у лингвистов. Это подтверждается многочисленными работами, посвященными проблеме присоединения в русском, английском, немецком, французском языках.

Анализируя языковой материал современной художественной литературы и публицистики, исследователи усматривают в присоединении языковую универсалию и на материале различных языков ставят и разрешают частные вопросы и проблемы. В изучении проблемы присоединения накоплен уже значительный материал, однако, неоднозначная интерпретация явления и не разработанность отдельных сторон проблемы затрудняют выявление специфики присоединения, его структурно-синтаксического содержания.

Следует отметить, что одной из отличительных черт современного языкознания является разнонаправленность исследовательских устремлений лингвистов. В ней находит отражение существование значительных различий во

взглядах на сущность языка. Так, структурное языкознание стремилось максимально абстрагироваться от речевых данностей, от условий формирования и использования единиц языка, и давало описание языка как некой логически стройной, абстрактной схемы. Естественным в этих условиях было ослабление интереса к речевой деятельности. Такая односторонность структурализма вызвала естественную реакцию, проявившуюся в возрождении и усилении интереса к речевой деятельности. Поэтому возникает потребность дополнить конструктивно ориентированный традиционный синтаксис. Новой перспективой в изучении синтаксических явлений оказывается обращение в синтаксическом исследовании к использованию предложений в речевой деятельности. Соответствующее направление синтаксической теории может быть названо коммуникативным синтаксисом. Так присоединение относится к области коммуникативного синтаксиса. Оформление присоединения осуществляется на языковом уровне, в виде присоединительной конструкции. Данная конструкция состоит из основного предложения (независимый компонент) и присоединенного эле-