CC BY
53
DOI 10.15393/10^.2016.2863
Наталья Александровна Тарасова
доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (Санкт-Петербург, Российская Федерация)
Татьяна Викторовна Панюкова
ведущий редактор Издательства, младший научный сотрудник кафедры русской литературы и журналистики филологического факультета Петрозаводского государственного университета (Петрозаводск, Российская Федерация) [email protected]
ГРАФИКА - СЕМАНТИКА - ФАКТОГРАФИЯ: ПРОБЛЕМЫ ТЕКСТОЛОГИИ ЗАПИСНЫХ ТЕТРАДЕЙ ДОСТОЕВСКОГО*
Аннотация. Статья посвящена проблемам графологического и лингвотекстологиче-ского анализа рукописного текста Достоевского. В качестве материала для исследования выбрана записная тетрадь 1868-1869 годов (РГАЛИ. Ф. 212.1.7), которая содержит записи творческого и бытового характера, включая черновые наброски к роману «Идиот» и незавершенным замыслам автора. В работе иллюстрируется методика текстологического исследования черновиков Достоевского с учетом графических, орфографических и пунктуационных особенностей текста. В основе предлагаемого подхода к анализу — комплексное изучение формальных и содержательных характеристик материала, позволяющее не только восстановить не прочитанные (неверно прочитанные) исследователями фрагменты рукописи, но также на основании системности получаемых данных реконструировать развитие творческого процесса автора, уточнить датирование записей, установить новые факты творческой истории его произведений.
Ключевые слова: Достоевский, текстология, записные тетради, эдиционная практика, графика
При исследовании записных тетрадей Достоевского становится очевидной необходимость научной рефлексии о подходах к решению проблем чтения, датирования, комментирования, публикации текстов писателя. В статье анализируется записная тетрадь 1868-1869 годов (РГАЛИ. Ф. 212.1.7), содержащая, как и другие рабочие тетради, разнородные материалы: в данном случае это наброски к творческим замыслам автора и записи бытового характера.
Важнейшие текстологические проблемы при обращении к рукописному наследию Достоевского — чтение и установление авторского текста1. Рассмотрим наиболее значимые условия, которые исследователю необходимо учитывать, работая с почерком и графикой рукописей.
1
Индивидуальные особенности почерка
Неразличение графических особенностей написания букв в рукописном тексте может приводить к ошибкам чтения. Особенно «опасны» в этом смысле случаи, когда происходит наложение записей и слов друг на друга (основной текст — и вставка на полях рядом или вставка сверху) и зрительно слово/буква из одной части текста относится исследователями к другой части.
Например, на с. 5 автографа характерное для графики Достоевского верхнее подчеркивание буквы «т», в данном случае — достаточно длинная черта в слове «несчастна», принято за подчеркивание находящейся над словом «несчастна» частицы «не», которая и выделена — в издании Центрархива2 разрядкой (печатный аналог, наряду с курсивом, авторского выделения слов), в академическом полном собрании сочинений3 курсивом, хотя выделение не требуется:
«(N3. Въ первой главгь съ Аглаей Князь не говоритъ что Н<астасья> Ф<илиповна> будетъ несчастна за нимъ».
Илл. 1
На с. 38 рукописи верхнее подчеркивание буквы «т» в слове «что» (запись на полях слева рядом с основным текстом) принято за знак пунктуации — тире перед основным текстом:
Илл. 2
Сакулин, Бельчиков: «— Она любитъ Князя» (116).
Ср. со словом «втрить» строкой выше в той же записи на полях, где буква «т» также написана с верхним подчеркиванием (кроме того, характерно для Достоевского нижнее подчеркивание буквы «ш» и верхнее — буквы «п», хотя и не во всех случаях написаний).
Похожая ошибка чтения встречается далее (с. 104 автографа): нижнее подчеркивание буквы «ш» в слове «Вышла» (ср. строкой выше — также подчеркивание этой буквы в слове «дашь») принято за подчеркивание всего слова и выделено разрядкой:
Илл. 3
Сакулин, Бельчиков: «Вышла и стала раба Рогожина» (126).
На с. 72 автографа верхнее подчеркивание над буквой «т» в слове «эми-грантомъ» принято за подчеркивание-выделение находящегося над ним слова «стыдъ»:
Илл. 4
Сакулин, Бельчиков: «Ган я: Слабость, добрыя наклонности, умъ, стыдъ, сталъ эмигрантомъ —» (161).
Аналогичная ошибка (с. 135 автографа): верхнее подчеркивание над буквой «т» в слове «что» принято за подчеркивание-выделение написанного выше слова «его»:
Илл. 5
Сакулин, Бельчиков: «...онъ сначала его комизировалъ...» (151).
В одном из возможных у Достоевского написаний буквы «■£» верхняя часть ее находится выше строки и перечеркивается перпендикулярной чертой (когда черта-перечеркивание отсутствует, то при условии, что так же высоко могут писаться у Достоевского в одном из вариантов буквы «к» и «л», возникают сложные и спорные случаи прочтения нечётко или мелко написанного, или недописанного текста). Иногда черта бывает достаточно длинной и может быть ошибочно принята за подчеркивание слова, находящегося строкой выше. Подобное видим при передаче записи с полей (с. 1):
«Аглая нарочно <В Сакулин, Бельчиков вразрядку, в Д30 курсивом. — 165; 9, 283> дтлаетъ сцену съ Н<астасьей> Ф<илиповной> чтобъ выдать Князя изъ смтха и изъ мщемя...», —
где элемент буквы «■£» в слове «смтха» принят за выделение-подчеркивание слова «нарочно».
Илл. 6
Нечасто, но встречаются случаи ошибок, когда слово или его часть, расположенные в рукописи на полях, во вставках, в конце строки, дважды учитываются исследователями при расшифровке записи. Например, в наброске к незавершенному замыслу «Картузов» (с. 115 автографа) окончание слова «эпиграмы», написанного в конце строки (последний слог «-мы» — с отрывом от слова и ниже уровня строки), прочитано публикаторами два раза — и как окончание этого слова, и как отдельное слово в конце предложения (разделительный союз «или», под вопросом):
«— Графъ наконецъ выходить изъ терпъшя и (послгь обличительнаго письма и эпиграмы на графа) [гр] наконецъ его хлыстомъ — <В Коншина4, Д30 далее: или <?>. — 359; 11, 32>».
Ошибка чтения произошла именно потому, что часть слова визуально находится не на своей строке, а на нижней.
В случаях нечёткого написания, особенно концов слов в рукописи, иногда нужную форму подсказывают контекст и грамматический строй предложения. Но встречаются более сложные случаи, когда возможно двоякое построение фразы. И тогда единственным и самым точным критерием при расшифровке остается графический образ слова. Например, на с. 56 рукописи во фразе: «— А ей очень хоттлось въ Павловскъ, спросилъ Князь?» — буква «ъ» на конце слова «Павловскъ» нечетко прописана. При этом грамматически существует возможность и другого построения фразы, что видно в более широком контексте: «Лебедевъ говоритъ /утромъ/, что на Петербургской, и садикъ есть. На сожалЪше Князя, что на дачъ и для воздуху и для уединешя было-бы лучше, — Лебедевъ выставилъ, что невЪстка пропр1етерка собственной дачи въ Павловскъ, но что вЪдь Павловскъ, нельзя-же-съ...
— А ей очень хотЪлось <жить, иметь дачу> въ Павловскъ, спросилъ Князь?» (как это и прочитано в Сакулин, Бельчиков, 139). Однако графика в данном случае дает однозначное решение в пользу первого прочтения. Достаточно посмотреть на написание, более чёткое, этого же слова строкой выше, на окончание слова «спросилъ», где после «л» на конце слова прописан «ъ»; и, для сравнения, взглянуть, двумя строками ниже, на написание «въ Павловскт», где уже несомненно в окончании буква «ъ» (сочетания «въ ПавловскЪ»/«въ Павловскъ» встречаются на странице еще дважды, но уже в грамматически однозначных позициях, не дающих повода для ошибочного прочтения):
Г
и-с* ,
У
Ал Д/^ /¿^
X
с^ъ-ел
Такие же случаи — на с. 59 автографа («Ганя въ Павловскъ <Сакулин, Бельчиков: ПавловскЪ. — 141>») и на с. 60 («Н<астасья> Ф<илиповна> въ Павловскт <Сакулин, Бельчиков: Павловскъ. — 143> — въ Павловскъ — Н<астасья> Ф<илиповна> въ бунтт<.> Я имтю право. Успокоилъ»).
Подобный же пример видим на с. 61, во фразе:
«... въ Павловскъ уже два раза тздила —
Варя въ Павловскгь». — а^Л .
Илл. 9
В Д30 в обоих случаях прочитано: «Павловск» (9, 263), — хотя начертания «ъ» и «Ъ» на концах слов, при всей похожести, имеют различие.
Одно из возможных написаний буквы «ъ» на концах слов у Достоевского характерно и узнаваемо (своего рода «петля», напоминающая греческую букву «гамма»):
Илл. 10
Однако в черновиках, особенно в скорописи, эта буква принимается то за «Ъ» (как в приведенных выше примерах), то за «у» — как, например, в записи «и тутъ уже говоритъ Птицынъ о Царт 1удейскомъ» (с. 58 автографа):
Илл. 11
Сакулин, Бельчиков: «и тутъ уже говоритъ Птицыну о ЦарЪ 1удейскомъ» (141).
Между тем в этой же строке видим точно такое же графическое начертание буквы «ъ» в слове «1удейскомъ».
Несколько раз встречается ошибочное прочтение слова «Бог» со строчной буквы5 (с. 19, 34, 41, 127 автографа):
Илл. 12
Сакулин, Бельчиков: «Лебедевъ вдругъ спрашиваетъ: Князь, какъ вы думаете: а есть ли богъ?» (105).
Илл. 13
Сакулин, Бельчиков: «Что онъ отказываетъ на полезные вещи и даетъ богъ знаетъ кому» (113).
Илл. 14
Сакулин, Бельчиков: «Только Ради бога не болтай» (117-118).
Илл. 15
Сакулин, Бельчиков: «.что онъ гордецъ и богъ знаетъ что объ себЪ думаетъ» (152).
У Достоевского строчная и прописная буквы «б» всегда имеют различия в начертании:
Прописная буква
Строчная буква
Г
Илл. 16
Илл. 18
¿Ли
Ь
«Бурдовсте» Илл. 17
«бтжитъ» Илл. 19
Вот несколько примеров начертания этих двух букв в рукописях:
Прописная буква
«Когда Богъ знаетъ»
Илл. 20
«а есть ли Богъ?»
Строчная буква
Илл. 22
Илл. 23
Илл. 24
«безпрерывно»
«объ себт»
«себя не убьетъ»
«Пребывате въ Россги»
«Онъ боленъ (Внутри себя онъ»
Илл. 26
2
Графика начертаний и пунктуационное оформление текста
Неверное восприятие графических особенностей записи может приводить к появлению в публикациях несуществующих пунктуационных знаков. Так, точка над буквой «Ь> в слове «Ожидаше» (с. 94 автографа) была принята исследователями за знак препинания — запятую во вписанном над строкой тексте:
Илл. 27
Сакулин, Бельчиков: «Варя о 100 000, съ Птицынымъ» (130).
Часто встречающийся у Достоевского знак, обозначающий начало нового абзаца, принят за пунктуационный знак «тире» (если только это не ошибка набора) (с. 56 автографа):
Илл. 28
Сакулин, Бельчиков: «— Лебедевъ говоритъ» (139).
Аналогично этот знак (с. 116 автографа) в Д30 принят за вопросительные знаки, предваряющие два абзаца:
) , -¿¿ДО Ли ггЛ
¿¿^э^ ^---------У
Нв I.... .ж. »4 . ____-
Д30: «? Несколько ошибок и комических черт Князя.
? Кавалергард оскорбил его; Князь с самым (истинно) невинным видом идет его спрашивать и обезоруживает» (9, 242-243).
В Сакулин, Бельчиков в соответствующих местах стоят знаки «тире» (123).
Знак точка с запятой в рукописях Достоевского достаточно часто ставится в подстрочном пространстве, так что на строке оказывается только верхняя часть знака, которая иногда принимается публикаторами за запятую или точку (см., например, с. 68 автографа):
/ГТг. , У, ,
Илл. 30
Сакулин, Бельчиков, Д30: «Князь въ связи съ ребенкомъ, дЪти...» (159; 9, 278).
Расстановка знаков препинания в рукописях Достоевского отличается от общепринятых сейчас норм и, с точки зрения современного читателя, может показаться ошибочной (потому что и понятие нормы воспринималось в XIX веке иначе, и правила пунктуации были иными; кроме того, имели значение индивидуальные пунктуационные предпочтения самого автора, на точном воспроизведении которых Достоевский неоднократно и твердо настаивал при работе с наборщиками и корректорами своих произведений). Особенности авторского языка проявляются и в черновых, и в беловых, и в наборных рукописях. В черновых набросках же, в силу самой их отрывочности и незавершенности, знаки иногда могут вообще отсутствовать, как, например, на с. 66 автографа во фразе: «— Вечеръ ест на ногахъ, я кон-чилъ недоумтте гоеоритъ Ее<генш> Паелоеичь (который здтсь)».
Илл. 31
При публикации рукописей в современной орфографии и пунктуации (для облегчения восприятия и понимания текста современными читателями) в некоторых сложных, допускающих двоякое толкование случаях перед исследователями неизбежно будет вставать проблема правильного определения границ предложений, точного понимания смысла фразы. В данном случае в Д30, восстанавливая недостающие знаки, фразу напечатали так: «Вечер, все на ногах. "Я кончил". Недоумение. Говорит Ев<гений> Павлович (который здесь)» (9, 277). Выделенное в публикации место вызывает сомнения. Вероятно, точнее было бы расставить знаки так: «Вечер все на ногах. "Я кончил недоумение", — говорит Ев<гений> Павлович» (то есть:
1) в течение вечера («целый вечер») все на ногах; 2) Евгений Павлович разрешил «недоумение», возникшие вопросы). В окончательном тексте романа «Идиот» этот эпизод не находит прямого соответствия, но судя по общему содержанию рукописной страницы, наброски относятся к описанию сцены у князя Мышкина в день его рождения. На это, в частности, указывает последующая запись: «(ИВ. Ев<генш> П<авлови>чь шопотомъ объяснилъ, что онъ тдетъ чтмъ свттъ)», — отраженная в романе: «Я, милый князь, завтра чем свет еду по этому несчастному делу (ну, вот о дяде-то) в Петербург.» (Д30, 8, 307).
3
Графика начертаний и стереотипность исследовательского восприятия текста
Нередки случаи, когда в тексте Достоевского исследователи прочитывают разного рода клише, опираясь на формульность и устойчивый, казалось бы, характер некоторых авторских выражений. Единственным надежным критерием понимания материала и в этом случае является анализ графического рисунка записи. Например, в черновиках к «Идиоту» нередко употребляется устойчивое сочетание «Царь 1удейскш»6 (именно в такой форме; есть, кроме того, единичный вариант «Князь 1удейскш» — с. 59 автографа). В анализируемой записной тетради сочетание «Царь 1удейскш» встречается 5 раз (с. 58, 59 (один раз — в сокращении: Ц. 1уде<йскш>), 60, 102). Неоднократно употребляется оно и в набросках к первому варианту романа в другой записной тетради (РГАЛИ. Ф. 212.1.6. С. 14, 25, 28, 118, 119). Поэтому при расшифровке фразы (с. 59 автографа), очевидно, сработал так называемый «закон фразеологической инерции»7, и в Сакулин, Бельчиков появилось прочтение (с пропущенным к тому же «Ь> в окончании второго слова): «Пт<ицынъ> и Царь 1удейский» (141). В Д30 оно исправлено не было (9, 261), тогда как графически в данном случае сочетание прочитывается иначе: «Король 1удейскш»:
Илл. 32
Именно в такой форме выражение вошло в окончательный текст романа, см. диалог князя с Ганей: «Птицын семнадцати лет на улице спал, перочинными ножичками торговал и с копейки начал; теперь у него шестьдесят тысяч, да только после какой гимнастики! Вот эту-то я всю гимнастику и перескочу и прямо с капитала начну; чрез пятнадцать лет скажут: "Вот Иволгин, король иудейский"» — и далее: «Гаврила Ардалионович сердился, например, и на то, что Птицын не загадывает быть Ротшильдом
и не ставит себе этой цели. "Коли уж ростовщик, так уж иди до конца, жми людей, чекань из них деньги, стань характером, стань королем иудейским!"» (Д30, 8, 105, 387).
4
От графики к фактографии: новые факты биографии и творчества автора
Белехов
Критический анализ источников и исследование графики записей нередко способствуют обнаружению новых фактов творческой истории произведения. Так, в названной записной тетради в одном из поздних планов к роману «Идиот» (где ведется разработка фабульной структуры произведения и намечены характеристики образов) есть помета с указанием фамилии, неверно прочитанной публикаторами. В Сакулин, Бельчиков ошибочно: «Смерть Беляева» (с пометой «Неразборчиво») (154). В Д30 также ошибочный вариант: «Смерть Белакова» (9, 269).
В автографе: «Смерть Бтлехова» (с. 132).
Илл. 33
Григорий Белехов — это реальное лицо. В именных указателях и справочной литературе, посвященной творчеству Достоевского, это имя встречается и употребляется вариантно: Белехов — Белихов — Беликов8. Есть упоминания о Белехове в письме Достоевского А. Е. Врангелю от 23 мая 1856 года (Д30, 281, 233). Автограф письма сохранился (НИОР РГБ. Ф. 93.1.6.5. Л. 10 об.; запись с фамилией Белехова расположена на полях), и мы имеем возможность сравнить написания:
Илл. 34
Илл. 35
Илл. 36
Подполковник Белехов был командиром семипалатинского 7-го линейного Сибирского батальона, в котором Достоевский служил рядовым после пребывания на каторге (Д30, 282, 548). Известно, что Белехов стал покровительствовать Достоевскому, поддерживал писателя в этот сложный жизненный период. Именно в его доме Достоевский знакомится с А. И. Исаевым
и его семьей [4, 199]. А. Е. Врангель в своих воспоминаниях дает характеристику личности Белехова: «Беликовъ былъ преоригинальная личность, достойная быть описанною. Главное его качество было хлебосольство и добродушiе. Онъ происходилъ изъ кантонистовъ. Очень маленькш ро-стомъ, съ круглымъ брюшкомъ, юркш и подвижный, съ большимъ краснымъ носомъ, говорилъ всемъ "ты, батюшка" и готовъ былъ первому встречному отдать последнюю рубашку. Всегда на-веселе, любилъ карты и особенно прекрасный полъ, но выборъ его не шелъ далее солдатскихъ женъ и дочерей, при чемъ ихъ отцы и мужья обожали его: "Намъ онъ отецъ родной, самъ онъ изъ нашихъ", — говорили они и горько плакали, когда командиръ спу-стилъ ихъ батальонныя суммы и застрелился»9. Это произошло в 1857 году.
О смерти Белехова Достоевский размышляет во время создания романа «Идиот», причем на той же странице рукописи упоминаются «сын Павлищева» и «рыцарь бедный», то есть речь идет об эпизодах, вошедших в окончательный текст. Есть основания полагать, что обстоятельства смерти Бе-лехова стали отправной точкой развития одного из мотивов романного сюжета и отражены в окончательном тексте.
О растрате ротной суммы сообщается в пасквиле против Мышкина, сочиненном компанией Бурдовского и написанном Келлером (Д30, 8, 218). Ложные обвинения, как мы знаем, опровергает Ганя Иволгин. Есть в тексте и реплика самого князя: «Павлищев мой благодетель и друг моего отца. (Ах, зачем вы такую неправду написали, господин Келлер, в вашей статье про моего отца? Никакой растраты ротной суммы и никаких обид подчиненным не было, — в этом я положительно убежден, — и как у вас рука поднялась такую клевету написать?)» (Д30, 8, 226). Вместе с тем ранее в разговоре с генералом Иволгиным Мышкин замечает, что отец его «умер под судом», но неизвестно, «за что именно» (Д30, 8, 82).
Тут следует вспомнить, насколько роман «Идиот» автобиографичен — прежде всего, благодаря образу главного героя, в описании которого сказались факты жизни самого Достоевского, в том числе связанные с каторгой (например, тема смертной казни, о которой говорит Мышкин). Романный мотив растраты ротной суммы, судя по упоминанию о смерти Белехова в набросках к «Идиоту», восходит к реальным воспоминаниям автора о семипалатинских событиях. Параллель «Белехов, покровитель Достоевского / отец князя Мышкина» становится дополнительным свидетельством автобиографичности образа главного героя.
Женевские расчеты
Часть текста записных тетрадей оказывается вообще вне поля зрения исследователей. Это чаще всего касается расчетов, особенно в тех тетрадях, которые не вошли в состав 83 тома «Литературного наследства», поскольку большая часть записей из них (как, например, наброски к романам «Преступление и Наказание» и «Идиот») была уже опубликована в 1930-е годы. Такой неопубликованной и некомментированной осталась с. 133 записной тетради:
200,
1оКа1>101 — 300
ХозяйкЪ
Кольца
Клеръ
Кризналь <?> Фракъ
Кризналь <?>
Руб<ашки>
СвЪчи
Сахаръ
Кофе
СвЪчи
Шамб<ертенъ> <?>
Баро
Жи <?>
110 0
33 —
50
66
45 +
167 501
30 191,5
12,50 692
10,80
2 700 —
3,75
2 —
80
8011 0
Фр<акъ> и н. платье у меня Клеръ Кольца Руб<ашки> Кризналь <?>
40 30 50 33 30 100
Кольца 33
Клеръ 50
Кризналь <?> 66 149
Фракъ 45 212
Кризналь <?> 167 Г2611
Руб<ашки> 30
31 —
Баро 80 149
1оКа1> —_
Долги — По купонамъ <?>
212 361 141
5021
830 500 300 800
283 фр.
Бурнусъ_80
[Башм<аки>]_20
Шляпка_30
Шаль, туфли, корс<етъ> <?>_20
[Башмаки и кой чт<о> <?>]_20
Подкладка_120
ПоЪздка_
[290]13 300!
Страница представляет собой записи расходов в швейцарских франках. Записи делятся на 4 основных блока.
В первом (колонка вверху слева) — записи карандашом. Перечислены все уже сделанные на тот момент расходы, долги и заложенные вещи, требующие оплаты при получении денег, правее — промежуточные суммы и итоговая: 692 франка (округленная до 700 франков).
Во втором блоке — ниже, правее — дублируются записи необходимых расходов из первого блока14, за исключением (с целью минимизировать по возможности расходы) двух пунктов: квартирной платы за месяц хозяйке (110 франков) и оплаты некоему (?) Жи <?> 80 франков. Итоговая сумма в результате уменьшается почти на 200 франков: 502 франка.
Самая нижняя правая колонка представляет собой расходы (290, с округлением — 300 франков), запланированные на будущее: покупку (либо, вероятнее, выкуп из заклада) необходимых предметов одежды и поездку (вероятно, на рулетку в Саксон ле Бен).
Над ней делается итоговый расчет: долги (текущие) — 500 франков (пока — без оплаты квартиры и Жи <?>) и долги «по купонамъ»15 (вероятно, для выплаты процентов по закладам16) — 300 франков. Итоговая сумма — 830 франков.
Третья колонка, расположенная на странице внизу слева, представляет собой, вероятно, перечень всех закладов с итоговой суммой — 283 франка.
Попытки понять, что именно скрывается за каждой записью (некоторые читаются предположительно), и определить хронологические рамки появления этих расчетов дали некоторые результаты.
Толчком к поиску стало слово «Баро» (точнее было бы «Барро»), дважды повторяющееся в расчетах. Это фамилия повивальной бабки из Женевы, наблюдавшей Анну Григорьевну во время первой беременности и принимавшей роды. Таким образом, запись относится к женевскому периоду пребывания Достоевских за границей (с 13 (25) августа 1867 года по начало июня (н. с.) 1868 года, когда семья переехала в Веве), и уже — ко времени общения с мадам Барро: между 26 (14) ноября 1867 года (день первой встречи) — и до весны 1868 года, когда был произведен окончательный расчет с ней за услуги. Информацию о мадам Барро находим в третьей книге «Дневника 1867 года». Первая встреча с ней произошла осенью 1867 года, 26 (14) ноября, во вторник17: «Сегодня вечером, когда я сидела и читала, а Федя писал за своим письменным столом, к нам вошла Реймонден (хозяйка первой женевской квартиры Достоевских — Н. Т., Т. П.) и сказала, что ее знакомая бабка M-me Barreaud пришла к своей пациентке и если я желаю ее видеть, то она сейчас ко мне зайдет; я сейчас же хотела переменить белье, но М-те В<аггеаиё> уже вошла и застала меня в дезабилье. Мы сидели с нею и довольно долго разговаривали. Федя тут тоже вступился и спросил ее под конец, как она думает, мальчик или девочка, она отвечала, что того решить теперь нельзя, но кого бы он хотел; тот отвечал, что он будет счастлив, кто
бы у него ни родился. Когда мы спросили ее о цене, то она отвечала, что об этом после, мы с нею условились, что я ей дам знать, и что, кроме того, она и сама будет ко мне заходить. После Реймонден меня бранила, зачем я спросила ее о цене, будто бы это здесь не делается, а что, как она мне сказала, ей надо дать 50 франков и сделать какой-нибудь подарок»18. Второй раз акушерка упоминается в самом конце третьей (последней из сохранившихся и расшифрованных) стенографических книжек А. Г. Достоевской, под датой суббота 21 (9) декабря 1867 года, на следующий день после переезда на новую квартиру: «...ходила к бабке дать ей наш адрес, она была очень любезна со мной, сказала, что я вовсе не похожа на будущую мать, называла меня "монанфан" <...> и обещала приходить меня навещать»19. К сожалению, четвертая книга стенографического «Дневника 1867 года», не расшифрованная, но сохраненная А. Г. Достоевской, в которой должен был бы описываться период как раз за начало 1868 года, на данный момент утрачена [1, 398-399]. Дополняют сведения «Дневника» «Воспоминания» А. Г. Достоевской: «Приехав в Женеву, Федор Михайлович, при первой получке денег, настоял на визите к лучшему акушеру и просил его рекомендовать sage-femme20, которая взяла бы меня под свое наблюдение и каждую неделю меня навещала. За месяц до родов выяснился факт, очень меня тронувший и показавший мне, до каких тонкостей простираются сердечные заботы обо мне моего мужа. При одном из посещений m-me Barraud (sage-femme) спросила, кто из наших знакомых живет на одной с нею улице, так как она часто встречает там моего мужа. Я удивилась, но подумала, что она ошиблась. Стала допрашивать мужа; он сначала отнекивался, но потом рассказал: m-me Barraud жила на одной из многочисленных улиц, поднимающихся в гору от rues Basses, главной торговой артерии Женевы. Улицы эти недоступны по своей крутизне для экипажей и очень похожи одна на другую. И вот Федор Михайлович, предполагая, что помощь этой дамы может понадобиться для меня внезапно и возможно, что ночью, и не надеясь на свою зрительную память, положил целью своих прогулок эту улицу и каждый день, после читальни, проходил мимо дома m-me Barraud и, пройдя пять-шесть домов далее, возвращался обратно <...>. К утру боли усилились, и около семи часов я решила разбудить Федора Михайловича. Проснулся он значительно окрепший <.> мигом оделся и побежал к m-me Barraud. <.> Барыню разбудили, и через час муж привез ее. Мне пришлось выслушать от нее выговор за многое, что я, по незнанию, сделала <...>. В обещанный час m-me Barraud не приехала, и муж вновь пошел за нею. <.> Дав мне некоторые советы, она ушла обедать <...> Федор Михайлович мучился, на меня глядя. Дальше девяти часов он не мог вынести, отправился за m-me Barraud к ее друзьям <...>. M-me Barraud была, видимо, недовольна, что ее оторвали от интересной игры <...>. Чтобы ее утешить, Федор Михайлович устроил для нее отличный ужин <...>. Наконец около пяти часов ночи на 22 февраля (нашего стиля) муки мои прекратились, и родилась наша
Соня <...> m-me Barraud обрядила ребенка, поздравила нас с рождением дочери и поднесла ее нам в виде большого белого пакета. <...> Федор Михайлович в порыве радости обнял m-me Barraud <...>. Акушерка сказала мне, что за всю свою многолетнюю практику ей не приходилось видеть отца новорожденного в таком волнении и расстройстве.»21. В письме Ф. М. Достоевского к С. Д. Яновскому, написанному в ночь рождения Сони (4-5 марта (21-22 февраля) 1868 года), мадам Барро охарактеризована так: «.акушерка — лучшая в городе; она принимала у половины Женевы.» (Д30, 28i, 361).
Хозяйка. — 20 (8) декабря 1867 года Достоевские переехали на свою вторую женевскую квартиру, состоявшую из двух комнат, на 2-м этаже в доме по улице Montblanc, «около англиканской церкви» — к m-me Josslin (Жос-слен). Изначальная стоимость — 100 франков в месяц — была сбавлена при осмотре квартиры до 86 франков и внесена Достоевскими в день переезда (таким образом, квартира была оплачена до 20 января (н. с.) 1868 года)22. Хозяйка упоминается только в первом столбце расчетов. Из второго, с целью, вероятно, уменьшить сумму долга и перенести хотя бы часть его на более отдаленное будущее, два пункта: 110 франков за квартиру (примерно месячная оплата) и 80 франков Жи <?> — исключены.
Клеръ. — Имя Clère находим в той же третьей книжке «Дневника 1867 года» А. Г. Достоевской — это фамилия жившего в Женеве на улице rue des Allemands закладчика, у которого Достоевские неоднократно закладывали кольца и др. вещи в периоды безденежья. Впервые он упоминается под датой «среда, 9 октября (27 сентября) 1867 года»; через день состоялось первое посещение закладчика: «Это какой-то старичок.». В день рождения Федора Михайловича (11 ноября (30 октября) 1867 года) у Клер были заложены за 30 франков кольца, выкуплены 15 (3) ноября; в понедельник 25 (13) ноября кольца снова были заложены у него же за 30 франков, в среду 27 (15) ноября заложены кружевной платок, шаль и шелковая кофта — всё выкуплено в среду 18 (6) декабря после получения денег от Каткова23.
Кризналь <?>. — Пять раз встречается в расчетах слово, читаемое предположительно как «Кризналь». Против этого слова стоят достаточно большие суммы: в 66 и 167 франков (при последнем расчете, где была сделана попытка минимизировать долги, указана сумма в 100 франков). Можно предположить, что это тоже фамилия женевского закладчика, только неточно переданная. На страницах «Дневника.» неоднократно встречается фамилия женевского купца Кримселя (по-французски фамилия передается в «Дневнике.» в двух вариантах: Crimisel и Crimsel), принимавшего в заклады носильные вещи (платья и т. п.). Адрес этого второго закладчика, «который торгует платьями, и который <.> берет заклады», А. Г. Достоевская получала от уже знакомого ей «старичка» Клер дважды: 10 октября (28 сентября) и 25 (13) ноября 1867 года; в пятницу 11 октября (29 сентября) у Кримселя были заложены три платья Анны Григорьевны, за 80 франков
сроком на два месяца; 27 (15) ноября два платья были выкуплены, во вторник 10 декабря (28 ноября) одно из них заложено снова за 25 франков, в понедельник 16 (4) декабря — у него же заложены еще два платья, во вторник 17 (5) декабря после получения денег от редакции «Русского Вестника» всё было выкуплено; наконец в последний день 1867 года у него опять были заложены платья24. Второе предположение относительно расшифровки содержания записи: это могла быть фамилия доктора, пользовавшего Анну Григорьевну. В упоминаемом выше письме к Яновскому, написанном в ночь рождения Сони, говорится: «.и, наконец, мы пользуемся услугами врача, который прибыл вовремя и кстати» (Д30, 282, 361).
Немного прояснить картину помогает переписка этого времени. В письме к невестке Эмилии Федоровне (9 марта (26 февраля) 1868 года) Достоевский, в ожидании очередной спасительной присылки денег из «Русского Вестника» (300 рублей), говорит, что на руках имеет всего 40 франков, а долгов — более чем 400 франков. В написанном несколькими днями позже письме к А. Н. Майкову (14 (2) марта 1868 года), он обрисовывает своё финансовое положение более детально: заложено пальто, на руках уже только 30 франков, долги: garde-ma1age25 — 40 франков, Барро — 100 франков (уже больше на 20 франков, чем в приведенных расчетах, если только суммы там не округлялись), за квартиру и прислугу (надо заплатить до 20 марта) — 120 франков (опять же, на 10 франков больше, чем в расчетах: «экстренные цены за этот месяц» — Д30, 282, 271), и на выкуп заложенных вещей — 300 франков. Итого, на 14 марта нового стиля необходимая сумма составляла не менее 590 франков. Но вот наконец деньги, 300 рублей (или — 1 025 швейцарских франков), от Каткова были получены: об этом Достоевский пишет в следующем письме к Майкову (от 2-3 апреля (21-22 марта) 1868 года). И, судя по письму Майкова от 7 марта (ст. ст.) 1868 года, где тот упоминает о получении и раздаче по назначению части присланной Катковым суммы26, — получены вовремя, до 19 марта нового стиля. В ответном письме Достоевского из Женевы упоминается, что через три недели (т. е. примерно 20 апреля) предстоит смена квартиры, а присланные деньги уже почти все истрачены, т. е., очевидно, все самые срочные долги (см. расчеты выше) были в этот период погашены именно из этой суммы. В отправленных на следующий день, 4 апреля (23 марта) 1868 года, двух письмах к жене — уже из городка Саксон ле Бен, куда Достоевский уехал играть на рулетку, — описывается полный проигрыш (все 100 франков), заклад у местной ростовщицы т-те Дюбук кольца за 20 франков, проигрыш и этих денег, содержится просьба прислать 100 франков на оплату всех расходов (по отелю, проезду, выкупу кольца), упоминается, что у самой Анны Григорьевны, если она выполнит просьбу о присылке денег, останется на руках только около 20 франков (т. е. перед поездкой от присланных Катковым денег, после раздачи всех долгов, оставалось только около 240-250 франков — значит, долгов было отдано около 780 франков — почти, как в приводимом Ю<а1>
листка с расчетами). При этом, обрисовывая в письме свои дальнейшие действия (написать еще раз к Каткову с просьбой о присылке 300 р., то есть около 1 000 франков), Достоевский описывает, куда их надо будет потратить: покупка платья Анне Григорьевне — 100 франков, выкуп закладов — ок. 200 франков, кредит, т-те Ролан и пр. — 100 франков, Жосселен (квартирная хозяйка) — 200 франков (за первый месяц: с 20 декабря 1867 года по 20 января 1868 года ей было заплачено при заселении; за второй, с 20 января по 20 февраля 1868 года — вероятно, после присылки в марте 1868 года Катковым 300 р.; эта последняя сумма, видимо, означает окончательный расчет — плату за последние два месяца: с 20 февраля по 20 апреля 1868 года, т. е. по дату предполагаемого переселения на другую квартиру). Обратим внимание, что фамилия повивальной бабки (как и сиделки) в перечислении этих трат уже не называется, что должно подтверждать предположение, что окончательный расчет с ними за услуги был произведен именно из денег, присланных в середине марта Катковым.
Значение такого рода записей, казалось бы, нетворческого характера и необходимость более пристального исследовательского внимания к ним объясняются их ролью в установлении не только новых биографических фактов, но и сведений о хронологии авторской работы, что особенно важно для исследования разрозненных материалов записных тетрадей Достоевского. Так, проведенный анализ позволяет датировать расчеты, сделанные на этой странице записной тетради, периодом между 5 (день рождения Сони Достоевской) и 19 марта (н. ст.) 1868 года.
Представленные в статье наблюдения свидетельствует о том, что текстологическое изучение записных тетрадей Достоевского должно иметь комплексный характер, основываясь на задачах семантического анализа и восстановления подлинного авторского текста. Такая работа включает критическое исследование графики записей, их языковых и стилистических особенностей, а также реконструкцию творческого процесса автора — при этом, как оказывается, нет несущественных деталей в работе писателя: каждая из них, от условных знаков и незначительных помет до фактических сведений и «записей для памяти», может послужить уточнению нашего понимания авторских идей и обстоятельств авторской работы над текстом.
ПРИМЕЧАНИЯ
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (РФФИ), проект «Проблема творческого процесса в записных тетрадях Ф. М. Достоевского 1868-1870 гг. (роман "Идиот" и незавершенные замыслы писателя)» № 15-04-00130а.
1 См. подробнее: [5, 39-226].
2 Из Архива Ф. М. Достоевского. Идиот. Неизданные материалы / Центрархив ; под ред. П. Н. Сакулина и Н. Ф. Бельчикова. М. ; Л. : ГИХЛ, 1931. С. 162. Далее: Саку-лин, Бельчиков. Ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием страницы в круглых скобках.
3 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 9. Л.: Наука, 1974. С. 281. Далее: Д30. Ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием тома и страницы в круглых скобках.
4 Первым публикатором корпуса набросков из записных тетрадей Достоевского, относящихся к неосуществленному замыслу «Картузов», была Е. Н. Коншина: Записные тетради Ф. М. Достоевского, публикуемые Центральным архивным управлением СССР (тетради №№ 1 и 4) и Публичной библиотекой СССР имени Ленина (тетради №№ 2 и 3) / подг. к печати Е. Н. Коншиной; комм. Н. И. Игнатовой и Е. Н. Коншиной. М. ; Л.: Academia, 1935. С. 355-368.
5 И это происходит не по идейным установкам, как в более поздних изданиях советского периода, где это и подобные слова последовательно, по существовавшим тогда правилам, писались всегда со строчной буквы (как, например, в Д30), а именно из-за неразличения, в некоторых случаях, начертаний этих двух букв. Ср. на с. 13 правильно воспроизведенное в Саку пин, Бепьчиков написание этого же слова:
«6 Октября.
Вопросъ Лебедева: Есть-ли Богъ? и на всякш случай. — Рогожинъ идетъ къ Иполиту за Богомъ. —» (165).
6 Библеизм. Царем иудейским в Новом Завете именуют Христа, см., например: Мф. 2:2, 27:11, 29, 37. Называя себя «королем иудейским», Ганя вкладывает в эти слова смысл «король биржи», «Ротшильд» (подробнее см.: Д30, 9, 399-400).
7 Термин Б. В. Томашевского [6, 50-51]. Если расширительно употреблять его: любая непреднамеренная, несознательная порча текста, происходящая при замене редких, непривычных слов, форм слова, грамматических конструкций — более частотными, нейтральными и привычными; при этом происходит некоторое выравнивание, нейтрализация текста (конкретные примеры подобных замен на примере текстов Достоевского и их анализ см.: [2]; [3]).
8 См.: Д30, 282, 548; Ф. М. Достоевский в забытых и неизвестных воспоминаниях современников / вступ. ст., подг. текста и прим. С. В. Белова. СПб., 1993. С. 78-79, 101, 108, 114, 122 и др.; [4, 198-199]; Белов С. В. Энциклопедический словарь «Ф. М. Достоевский и его окружение»: в 2 т. Т. I. СПб., 2001. С. 90-91.
9 Врангель А. Е., баронъ. Воспоминашя о в. М. Достоевскомъ въ Сибири. 1854-56 гг. С.-Петербургъ, 1912. С. 25-26; Скандинъ А. В. в. М. Достоевскш въ Семипалатинск^ // Исторически В^стникъ. 1903. Т. 91. № 1. С. 207, 216. Ср.: [4, 242]. См. также письма Достоевского М. М. Достоевскому от 3 ноября 1857 года («у нас новый командир» — 281, 291) и Е. И. Якушкину от 23 ноября 1857 года («у нас перемена начальства» — 281, 292) и примечания к ним в Д30 (281, 488).
10 total — итог, общая сумма (фр.).
11 В центральной части страницы каллиграфически записанная буква: а — и штриховка.
12 Цифры: 361 ~ 502 — обведены в рамку.
13 Цифры: 120 ~ 290! — обведены полукругом.
14 Цифра 31, уже без детализации, представляет собой округленную общую сумму расходов на продукты и предметы быта из первой колонки (свечи, сахар, кофе, шамб<ертенъ> <?>: 12,50 + 10,80 + 2 + 3,75 + 2 = 31,05). Слово «шамбертен» во французском варианте (Chambertin, сорт красного бургундского вина) звучит в письме Достоевского брату Михаилу от 24 марта 1845 года (Д30, 281, 107).
15 Купон — отрезной талон ценных бумаг (билетов государственного казначейства, т. н. «серий», облигаций государственных займов, банковских закладных листов и др. бумаг),
предназначавшийся для получения по ним ежегодных процентов. При совершении платежа купон отрезался от бумаги (отсюда выражение: «стричь купоны»). С 1860 года купоны имели все ценные бумаги.
16 Можно предположить, что деньги предназначались для пересылки Анне Николаевне Сниткиной, собиравшейся вскоре приехать в Женеву — для уплаты в Петербурге процентов по заложенным перед выездом Достоевских почти год назад за границу вещам.
17 Это была уже вторая повивальная бабка, к которой обращалась А. Г. Достоевская. Первую, m-me Renard (Ренард), открывшую на улицах Môle и du Nord № 6 и № 5 Дом здоровья (Достоевская А. Г. Дневник 1867 года. М.: Наука, 1993. С. 277, 293-294, 330. Далее: Дневник1867), она посетила 12 октября (30 сентября) 1867 года и сменила после отрицательного отзыва о ней своих хозяек.
18 Дневник1867, 381.
19 Дневник1867, 386.
20 акушерку (фр.).
21 Достоевская А. Г. Воспоминания. 1846-1917. М.: Бослен, 2015. С. 223-228. См. также: Белов С. В. Энциклопедический словарь. Т. I. С. 74.
22 Дневник1867, 384-386. Достоевская А. Г. Воспоминания. С. 224.
23 Дневник1867, 287, 289, 361, 369, 381-382, 385, 386.
24 Дневник1867, 289-292, 381, 383, 384, 385, 386.
25 garde-malage — сиделка (фр.).
26 Из просимых Достоевским вперед (письмо ок. 27 (15) февраля 1868 года) у редакции «Русского Вестника» 500 рублей за роман «Идиот» — только 300 рублей было послано ему в Женеву, а оставшиеся 200 рублей, по его просьбе, были высланы в Петербург, на имя А. Н. Майкова, для раздачи Анне Николаевне Сниткиной, матери А. Г. Достоевской, пасынку и невестке Федора Михайловича (см.: Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / под ред. А. С. Долинина. Сб. 2. Л. ; М.: Мысль, 1924. С. 347).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Житомирская, С. В. Дневник А. Г. Достоевской как историко-литературный источник / С. В. Житомирская // Достоевская А. Г. Дневник 1867 года. — Москва : Наука, 1993. — С. 391-422.
2. Проблемы текстологии Ф. М. Достоевского / В. Н. Захаров, М. В. Заваркина, Т. А. Радченко, А. И. Солопова, Н. А. Тарасова. — Вып. 1 : проблемы текстологии романов «Преступление и Наказание», «Идиот», «Бесы». — Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 2009. — 200 с.
3. Проблемы текстологии Ф. М. Достоевского / М. В. Заваркина, В. С. Зинкова, Т. А. Рад-ченко, А. И. Солопова ; отв. ред. В. Н. Захаров. — Вып. 2 : роман «Подросток». — Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 2012. — 96 с.
4. Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского : в 3 т. / под ред. Н. Ф. Будановой и Г. М. Фридлендера ; сост. И. Д. Якубович, Т. И. Орнатская. — Санкт-Петербург : Академический проект, 1999. — Т. 1 : 1821-1864. — 538 с.
5. Тарасова, Н. А. «Дневник писателя» Ф. М. Достоевского (1876-1877) : критика текста : монография / Н. А. Тарасова. — Москва : Квадрига ; МБА, 2011. — 392 с.
6. Томашевский, Б. В. Писатель и книга : очерк текстологии / Б. В. Томашевский. — Изд. 2. — Москва : Искусство, 1959. — 280 с.
Natalia A. Tarasova
Doctor of Philology, Leading Researcher of the Institute of Russian Literature (Pushkinskiy Dom), Russian Academy of Sciences, (Saint Petersburg, Russian Federation) [email protected]
Tatyana V. Panyukova
Senior editor of the Publishing House of PetrSU, Junior Researcher of the Department of Russian Literature and Journalism, Petrozavodsk State University, (Petrozavodsk, Russian Federation) [email protected]
GRAPHICS - SEMANTICS - FACTOGRAPHY: TEXTUAL PROBLEMS OF DOSTOEVSKY'S NOTEBOOKS
Abstract. The article deals with the problems of graphologic, linguistic and textual analysis of Dostoevsky's manuscripts. The material for the study is the notebook (1868-1869, F. 212.1.7 RGALI), which contains personal notes as well as those related to the creative process, including drafts of the novel "The Idiot" and unaccomplished intentions of the author. The method of textual studying of Dostoevsky's drafts, based on graphics, spelling, punctuation peculiarities of the text, is demonstrated in the article. The proposed approach to the analysis depends on a comprehensive study of the formal and substantive characteristics of the material. It allows researchers not only to restore unread (incorrectly read) fragments of manuscripts, but also to reconstruct the evolution of the writer's creative process due to the consistency of the received data, to clarify the dates of the notes, to reveal new facts of creative history of Dostoevsky literary works.
Keywords: Dostoevsky, textual criticism, notebooks, editorial practice, handwriting
REFERENCES
1. Zhitomirskaya S. V. Dnevnik A. G. Dostoevskoy kak istoriko-literaturnyy istochnik [Anna Dostoevskaya's Diary as a Historical Literary Source]. Dostoevskaya A. G. Dnevnik 1867goda [Anna Dostoevskaya's Diary of1867]. Moscow, Nauka Publ., 1993, pp. 391-422.
2. Problemy tekstologii F. M. Dostoevskogo [The Problems of Fyodor Dostoevsky's Textology]. Petrozavodsk, Petrozavodsk State University Publ., 2009, issue 1. 200 p.
3. Problemy tekstologii F. M. Dostoevskogo [The Problems of Fyodor Dostoevsky's Textology]. Petrozavodsk, Petrozavodsk State University Publ., 2012, issue 2. 96 p.
4. Letopis'zhizni i tvorchestva F. M. Dostoevskogo: v 3 tomakh [Chronicle of Life and Work of Fyodor Dostoevsky: in 3 Vols]. Saint Petersburg, Academic Project Publ., 1999, vol. 1: 1821-1864. 538 p.
5. Tarasova N. A. «Dnevnik pisatelya» F. M. Dostoevskogo (1876-1877): kritika teksta: monografiya ["A Writer's Diary" by F. Dostoevsky (1876-1877): Textual Criticism: Monograph]. Moscow, Quadriga; MBA Publ., 2011. 392 p.
6. Tomashevskiy B. V. Pisatel' i kniga: ocherk tekstologii [The Writer and the Book: Outline of Textual Criticism]. Moscow, Iskusstvo Publ., 1959. 280 p.
Дата поступления в редакцию: 01.09.2016
© Н. А. Тарасова, Т. В. Панюкова, 2016
