CC BY
104
УДК 82-14:81'367.7 Е. В.Крекова
канд. филол. наук, доц. каф. грамматики и истории английского языка факультета ГПН МГЛУ; e-mail: four2three@mail.ru
ГРАФИЧЕСКАЯ И ГРАММАТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА АНГЛОЯЗЫЧНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ (на материале произведений Э. Э. Каммингса)
Автор анализирует особенности поэтического языка как разновидности языка искусства. В качестве материала для изучения выбраны стихотворения поэта-новатора и художника-модерниста Э. Э. Каммингса. В статье рассматривается ряд особенностей грамматики языка поэта и их роль в интерпретации поэтического произведения.
Ключевые слова: поэзия; стихотворение; грамматические средства; графические средства; когнитивизм; Э. Э. Каммингс; модернизм.
Krekova Y. V.
Ph. D., Ass. Prof., Chair of Grammar and History of English Department of Humanities and Applied Sciences, MSLU; e-mail: four2three@mail.ru
GRAPHIC AND GRAMMATICAL STRUCTURE OF A POEM IN THE ENGLISH LANGUAGE (Based on the Analysis of the Work of E. E. Cummings)
The author analyses peculiarities of poetic language as a variety of language of art. The poetry of E. E. Cummings, a Modernist in painting and poetry, served as material for the research. The article looks at a number of grammatical means characteristic of the language of the poet, as well as their role in interpreting a work of poetry.
Key words: poetry; verse; grammatical means; graphics; cognitivism; E. E. Cummings; Modernism.
В исследовании мы исходили из того, что содержание стихотворения характеризуется доминированием эстетической информации над собственно-смысловой. При этом в интерпретации поэтического произведения оказывается задействован весь сложный психоэмоциональный комплекс человека как познающего субъекта, ориентированный на восприятие обоих типов информации. Своеобразие формы поэтического произведения по сравнению с прозаическим заключается в использовании организующих приемов стиховой речи, в результате чего возникает дополнительный парадигматический уровень
взаимодействия языковых элементов дискурса. Языковые единицы при этом способствуют передаче принципиально нового знания через осуществляемую референцию к фрагменту реальной действительности. Таким образом, форма стихотворного произведения определенным образом меняет качество воздействия языкового материала на реципиента, которое в данном случае в некоторой степени можно сравнить с воздействием живописного произведения на созерцателя.
Кардинальные случаи использования формы поэтического произведения в графических стихах хорошо известны. В качестве примера можно привести стихотворение Льюиса Кэролла «Мышиный хвост» (Lewis Carroll "The Mouse's Tale"):
The Mouse's Tale
Fury said to a mouse, That he met in the house, 'Let us both go to law: I will prosecute you. - Come, I'll take no denial; We must have a trial: For really this morning I've nothing to do.' Said the mouse to the cur, 'Such a trial, dear Sir, With no jury or judge,would be wasting our breath.' 'I'll be judge, I'll be jury,' Said cunning old Fury: 'I'll try the whole
cause, and condemn you to
death [9].
В таких стихах графическая форма пробуждает ассоциации с известными читателю / слушателю образами из реальной действительности. В данном стихотворении этим достигается игровой, эмоциональный, юмористический эффект, усиливаемый игрой слов в названии и более широким контекстом, в котором помещено стихотворение в детской книге.
Графические стихи могут воздействовать на сознание взрослого читателя, давая новое понимание отношениям между хорошо известными объектами действительности. Примером может послужить стихотворение «40 - Love» британского поэта Roger McGough:
40 - Love
middle aged
couple playing
ten nis
when the
game ends
and they
g° home
the net
will still
be be
tween them [8].
Как видим, стихотворение построено на игре значений слова love, которое используется как в значении любовь (людей в возрасте сорока лет), так и в качестве спортивного термина в теннисе - нулевой счет. Графическая форма стихотворения представляет оппозицию двух частей, заставляя двигаться глаза во время чтения подобно теннисному мячику во время спортивного турнира. Напряжение и оппозиция в отношениях пары акцентируются и языковыми средствами: разрыв простых слов и предложений на части может быть интерпретирован как разрыв общности понимания людьми друг друга. Сетка, упомянутая в тексте как разделяющая людей, возникает в графическом оформлении стихотворения как пустота между столбиками слов и их частей.
Изучая взаимодействие графических средств и языка, мы обратились к стихотворным произведениям американского поэта первой половины ХХ в. Эдварда Эстлина Каммингса (Е. Е. Сишш^з). Он представляет интерес, поскольку известен как художник-модернист и поэт-новатор своей эпохи. В его стихотворениях, названных "ро-ешрюШгез" («стихокартины») находим использование языка как материала для написания картины красками [6, с. 13]. Слова, фразы, их части накладываются на пространство листа как мазки или штрихи карандаша. Они создают единый образ и при этом несут дополнительный уровень смысла произведения. Это обусловлено тем, что языковой знак как материал поэзии принципиально отличается от краски как материала живописи.
Сложность структуры передаваемой информации обусловливает формальные признаки поэтического дискурса. С. Ф. Гончаренко отмечает, что поэзия как особый вид искусства использует специфичный «материал». Его специфика состоит в том, что он не первичен, а вторичен, представляет собой содержательную форму [3, с. 7]. Поэтическое содержание не имеет собственной материальной (звуковой) формы выражения, но пользуется вместо нее общеязыковым содержанием. Последнее, имеющее регулярное звуковое воплощение в языке, становится, в свою очередь, формой для более сложного поэтического содержания [1, с. 142]. «Поэтический знак склонен превращаться в объект несемиотический, лишаться "прозрачности", свойственной знакам, и приобретать "непрозрачность", свойственную предметам» [5, с. 264]. Иными словами, содержание общеязыковых средств в поэтическом произведении является одновременно формой для передачи содержания более высокого ранга поэтического смысла [4, с. 25].
Знаки естественного языка, становясь единицами поэтического текста, обретают особую информативность и коммуникативную возможность, обусловливаемую как системой языка, так и системой самого поэтического текста. При этом главную роль играет так называемый пространственный (вертикальный, спациальный) характер сцепления поэтических знаков и пространственный способ порождения и восприятия поэтической информации. Этот метод противопоставляется линеарному (горизонтальному) сцеплению знаков в обыденной речи при непоэтическом использовании естественного языка [2, с. 15].
Проиллюстрируем взаимодействие графического оформления стихотворения с грамматическими средствами на примере следующего стихотворения Э. Э. Каммингса:
Buffalo Bill's defunct
who used to
ride a watersmooth-silver
stallion
and break onetwothreefourfive pigeonsjustlikethat
Jesus
he was a handsome man
and what i want to know is how do you like your blueeyed boy Mister Death [7, с. 7].
Будучи не только литератором, но и художником, Эдвард Э. Кам-мингс рассматривал поэзию отчасти как зрительное изображение. Его стихи отличаются своеобразной графической формой, отсутствием пунктуации и заглавных букв. Тем сильнее на общем фоне выступает контраст двух имен в первой и последней строках, где правила правописания соблюдаются.
Стихотворение было написано на смерть Буффало Билла (Билл по прозвищу «Бизон») в 1917 г. Этот человек - замечательная фигура в американской истории - получил такое прозвище, когда снабжал мясом строителей дороги «Канзас-Пасифик» в 1876-1878 гг. и за восемнадцать месяцев истребил 4280 бизонов. Он также участвовал в войне Севера с Югом, в войнах с индейцами. В 1883 г. он организовал шоу Дикого Запада с ковбоями, индейцами и дикими животными, которое вывез также в Европу. По некоторым данным, на момент своей смерти Буффало Билл имел много долгов, что отражено в употреблении слова defunct во второй строке стиха1.
Стихотворение имеет менее распространенное название «Портрет», поскольку его первая часть содержит яркий эмоциональный потрет мощной исторической личности и передает стремительность и залихватский стиль жизни ковбоя. Это ощущение создается с помощью различных средств. Во-первых, делением стихотворения на строки: от чрезвычайно коротких в начале к чрезвычайно длинной
1 Слово означает не только «покойный», но и «вышедший из бизнеса».
строке в середине. В графическом рисунке читается стремительность ковбойской лошади на скаку. В самой длинной строке, помимо эффекта затаенного дыхания во время стрельбы по мишеням1, присутствует созданный ономатопоэтически стаккатный ритм стрельбы. Он же передан и слитным написанием слов, объединенных сочинительной связью (onetwothreefourfive, междометием justlikethat), междометием Jesus, стоящим обособленно в следующей строке. Исследователи полагают, что при использовании этого слова без традиционных знаков препинания возникает и второй план смысла стихотворения: дальнейшее описание может относиться к Иисусу Христу [10, с. 96]. Таким образом харизматичная и неоднозначная фигура Буффало Билла сопоставляется с фигурой Христа.
Отметим, что после упоминания героя стихотворения в первой строке автор сразу переходит к его описанию: стремительность изложения отражает энергетический склад героя. Местоимение третьего лица мужского рода опущено, вместо этого в третьей строке наблюдается эллипсис с переходом к придаточному с вводным относительным местоимением третьего лица. Таким образом акцент переносится на характеристики ковбоя. Употребление местоименного указателя здесь излишне, называние имени героя в первой строке сразу рождает у читателя множество ассоциаций, которые подает в компактной форме поэт.
Вторая часть стиха посвящена обобщению образа и размышлению о смерти ковбоя. Она контрастирует с первой за счет более спокойного ритма, равномерной протяженности строк. В ней впервые конвенционально используется местоимение третьего лица мужского рода для указания на героя.
В этой части вводится олицетворенный образ смерти, к которой поэт обращается во втором лице как к воображаемому собеседнику, а также придает смерти приниженный, земной, статус, употребляя приложение Mister перед словом Death, сохраняя при этом отчужденность и дистанцию за счет формальности обращения. Возможность бросить вызов смерти гармонирует с описанным выше в стихотворении образом ковбоя, который постоянно бросал ей вызов при жизни.
Обращение к смерти эмоционально. Это ощущается в синтаксисе этой части: в дерзкой вставной конструкции с местоимением первого
1 Clay pigeons - специальные глиняные мишени, в которые стреляли, подбросив их в воздух.
лица what i want to know, а также в употреблении прямого вопроса вместо косвенного how do you like... после придаточного в роли подлежащего. Повтор в рамках короткой строки местоимений второго лица you like - your boy и стилистическая окраска идиомы blue-eyed boy дополняют отмеченный эффект. Эмоциональность может быть вызвана фактом ощущения тяжести потери от ухода столь яркого человека. Эмоциональный тон и имитация диалога со смертью воспринимаются читателем / слушателем на подсознательном уровне.
Первое лицо личного местоимения здесь отражает позицию самого автора как представителя всех людей на земле, покинутой ковбоем. Все указанные особенности использования местоимений создают эмоциональный фон стихотворения и отражают нежелание людей мириться с утратой. Противостояние ковбоя и смерти ярко выражено также в оппозиции имен собственных в начале и конце стихотворения.
Распределение местоимений соответствует логике перехода от описания к эмоциональному обращению. В первой части стихотворения доминирует третье лицо (личные формы глагола и местоимение). Во второй - сконцентрированы местоимения второго лица, прямой вопрос и обращение к смерти. Яркая жизнь ковбоя оставляет свой отпечаток в жизни людей, которые с его уходом готовы бросить ей вызов, что выражено в переходе образных средств в описании в эмоциональные грамматические конструкции в обращении.
Проведенный анализ позволяет нам сделать вывод о том, что взаимодействие грамматических средств разных уровней с графической формой стихотворения способствует реализации поэтического потенциала указанных средств, порождает информацию разных планов, делает интерпретацию текста многоуровневой и нелинейной, что в некоторой степени сближает стихотворное произведение с живописным.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Винокур Г. О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика. -М. : Наука, 1990. - 452 с.
2. Гаспаров М. Л. Лингвистика текста // Славянский стих: Стиховедение, лингвистика и поэтика. - М. : Наука, 1996. - С. 5-18.
3. Гончаренко С. Ф. Стилистический анализ испанского стихотворного текста (основы теории испанской поэтической речи) : монография. - М. : Высшая школа, 1988. - 192 с.
4. Золян Т. С. О соотношении языкового и поэтического смыслов. - Ереван : Изд-во Ереванск. ун-та, 1985. - 104 с.
5. Славиньский Я. К теории поэтического текста // Структурализм: «за» и «против». - М. : Прогресс, 1975. - С. 258-232.
6. Cohen, Milton A. POETandPAINTER: The aesthetics of E. E. Cummings's early work. - Detroit : Wayne State University Press, 1987. - 264 p.
7. Cummings, Edward Estlin. 100 selected poems. - New York : Grove press, 1959. - 121 p.
8. McGough, Roger. 40 - Love. - URL : http://a-poem-a-day-project.blogspot. ru/2012/07/day-25-40-love.html
9. The Project Gutenberg eBook of Alice's Adventures in Wonderland, by Lewis Carroll. - URL : http://www.gutenberg.org/ebooks/19033?msg=welcome_ stranger#III_A_CAUCUS-RACE_AND_A_ LONG_TALE
10. Wegner, Robert E. The poetry and prose of E. E. Cummings. - New York : Harcourt, Brace & world, 1965. - 177 p.
