ГОСУДАРСТВО БЛАГОСОСТОЯНИЯ В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ МОДЕЛИ Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

И.Г. ЖИВОТОВСКАЯ

ГОСУДАРСТВО БЛАГОСОСТОЯНИЯ В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ МОДЕЛИ

С конца 1960-х годов западноевропейские страны, как и другие страны мира, ощущают на себе растущее влияние мирового рынка, стимулируемое снижением стоимости производства в результате технологических перемен, увеличением числа и расширением деятельности транснациональных корпораций (ТНК). Либерализация мировой торговли и валютно-финансовой сферы в середине 1970-х годов только ускорила этот процесс. Глобализация мировой экономики, которая обрела новое качество и новый темп в последние годы, открыла широкие возможности для действующих на мировом рынке промышленных и финансовых корпораций, создала новые возможности для трудоустройства и карьерного роста высококвалифицированных профессионалов, технического персонала и управленцев. Но одновременно она обернулась существенными экономическими потерями для отдельных секторов экономики и экономической нестабильностью для многочисленного отряда рабочих средней квалификации и неквалифицированных работников в развитых странах.

При этом глобализация существенно ограничила возможности государств поддерживать благосостояние постоянно увеличивающегося числа граждан, перспективы трудоустройства которых в новых условиях стали весьма проблематичными. Сегодня западноевропейские страны сталкиваются с такими «подзабытыми» социальными проблемами, как устойчивая массовая безработица и социальная маргинализация трудящихся, увеличение социального неравенства, рост бедности и ее воспроизводство. Многолетние

попытки решить указанные проблемы экономическими методами, как показывает практика, не дают существенного результата. К тому же глобализация и научно-технический прогресс стимулируют не только дальнейшую трансформацию мировой экономики (в частности, появление на мировом рынке таких крупных мировых игроков, как Индия и Китай), но и вызывают глубинные преобразования западных обществ, порождая новые социальные риски и проблемы.

В целом влияние глобализации на социальную политику государства в странах Западной Европы выходит далеко за рамки экономических отношений: она ставит проблему переосмысления того, как следует понимать и реализовывать в новых условиях социальную ответственность государства, рынка и гражданского общества.

Государство благосостояния в Западной Европе: От «золотого века» к кризису

«Золотой век» государства благосостояния в большинстве стран Западной Европы пришелся на так называемое «славное послевоенное тридцатилетие» (1945 г. - начало 1970-х годов). В эти годы экономическая и социальная политика западноевропейских стран была ориентирована на создание условий для обеспечения полной занятости, а экономический рост в значительной степени базировался на взаимодействии таких факторов, как расширение промышленного производства, рост массового потребления и увеличение социальных расходов, способствовавших стимулированию агрегированного спроса и расширению занятости.

Основная роль в обеспечении не только политической и социальной, но также экономической стабильности отводилась в этот период государству. Широко используя рычаги фискальной и монетарной политики, стимулируя спрос путем увеличения государственных расходов, в том числе и на социальные нужды, государство сглаживало цикличность развития экономики, обеспечивало адекватный уровень занятости и поддерживало «классовый компромисс» между капиталом и трудом.

Различные социальные выплаты, осуществлявшиеся в рамках социальной политики, позволяли гарантировать социальные права всем гражданам и снижали их материальную зависимость от

ситуации на рынке труда. По существу, государство брало на себя основные расходы на воспроизводство рабочей силы. Кроме того, мощный государственный сектор, сформировавшийся в ходе послевоенной национализации ряда отраслей и производств, и постоянно растущая сфера государственных и социальных услуг превратились в существенный источник новых рабочих мест.

Система социальной защиты граждан в Западной Европе появилась в начале 80-х годов Х1Х в. в Германии как система страхования промышленных рабочих от социальных рисков - утраты дохода в связи с болезнью, инвалидностью или старостью (т.н. «социальное государство» Бисмарка). В последующие годы многие западноевропейские страны взяли эту систему на вооружение. После Второй мировой войны она была «встроена» в систему государственного регулирования экономики и служила уже более широким целям - снижению уровня социального неравенства в обществе, в том числе путем оказания социальной помощи нуждающимся, предоставления всем членам общества качественного здравоохранения и образования.

Сегодня список рисков, от которых государство страхует граждан в европейских странах, используемый в статистике Евросоюза, включает в себя: безработицу; случаи болезни; инвалидность и неспособность к трудовой деятельности; травматизм на рабочем месте и профессиональные заболевания; бедность; плохие жилищные условия. Государство оказывает финансовую поддержку гражданам в старости, финансирует образование, реализует программы развития занятости, субсидирует некоторые семейные расходы, выплачивает пособия по беременности.

Высокие темпы экономического роста в послевоенное тридцатилетие позволили западноевропейским государствам существенно увеличить расходы на социальные нужды общества. За период с 1950 по 1974 г. размеры отчислений на социальное страхование в странах Западной Европы увеличились с 9,3 до 19,2% ВВП. Расходы на государственные социальные программы (социальное страхование и обеспечение), составлявшие в большинстве западных стран в начале 1950-х годов 7-10% ВВП, через четверть века в ряде стран Евросоюза достигли 25-30% ВВП (54). Одновременно шла диверсификация направлений социальной помощи гражданам и расширение сфер деятельности «социального государства», которое, по выражению лорда Бевериджа, чьи идеи были положены в основу британской социальной модели, созданной

после войны, должно оказывать поддержку человеку «от колыбели до могилы».

В Западной Европе отсутствует какая-либо единая социальная модель. Конкретные национальные социальные модели различаются как по приоритетным направлениям и целям социальной политики, так и по механизмам их обеспечения. Существенную роль в формировании моделей сыграли исторические, религиозные и семейные традиции, а также политические компромиссы, на основе которых строились социальные системы в послевоенный период.

Британский исследователь М. Клейнман, систематизируя разные подходы к решению социальных проблем, указывает, что государственное вмешательство в социальной сфере осуществляется как в форме общего регулирования социально-экономической сферы (кейнсианская политика государственного интервенционизма, направленная на смягчение спадов и поддержание высокого уровня занятости), так и с помощью финансирования отдельных социальных программ или прямого предоставления гражданам социальных услуг.

Целями социальной политики могут быть: управление социальными рисками и страхование от потери источников существования; перераспределение доходов в течение жизни отдельного индивида или перераспределение доходов в обществе (между богатыми и бедными; между трудом и капиталом; между семейными и несемейными); предоставление общественных благ, которые рынок не может обеспечить гражданам; компенсация внешних негативных условий, ухудшающих благосостояние граждан; содействие «социальному миру» или социальному сплочению в обществе; развитие и распространение определенных ценностей в обществе (46, с. 3-4).

Современные исследователи выделяют четыре социальные модели, различающиеся друг от друга принципами организации социальной защиты, ролью и местом основных социальных сил, задействованных в сложной системе «государство - рынок -семья - институты гражданского общества», а также целями, которые государство достигает своей социальной политикой.

Континентальная (консервативно-корпоративистская) модель (характерна для ФРГ, Франции, Австрии, стран Бенилюкса) сохраняет основные принципы системы социальной защиты, созданной О. фон Бисмарком в конце XIX в. Основой системы являются со-

циальные выплаты, которые осуществляют как работники, так и работодатели, в результате чего уровень социальной защиты бене-фициариев зависит от ситуации в сфере занятости и на рынке труда, а также определяется уровнем заработной платы застрахованного. Социальное страхование является обязательным, причем социальные отчисления, осуществляемые работодателями, являются важнейшим источником финансирования системы (например, во Франции до середины 90-х годов социальные отчисления покрывали почти 80% социальных расходов).

Система не направлена на перераспределение доходов в обществе, а сокращение неравенства не является ее первоочередным приоритетом. Ее цель - сохранение профессионального статуса работника путем поддержания гарантированных доходов с использованием механизмов социального страхования. Универсальность системы социальных выплат в этой модели напрямую зависит от того, способно ли общество обеспечить полную занятость. С точки зрения финансирования государство в этой модели играет вспомогательную роль и занимает в иерархической системе солидарности и взаимной ответственности самую низшую ступень после института семьи и институтов гражданского общества. В то же время оно законодательно жестко регулирует функционирование системы. Социальное страхование трудящихся осуществляется различными кассами, которые управляются представителями работодателей и работников (профсоюзов) и функционируют достаточно автономно от государства. Те, кто не подпадают под действие системы социального страхования, могут рассчитывать только на минимальные социальные выплаты, осуществляемые государством за счет налоговых поступлений.

Средиземноморская (или южноевропейская) модель характерна для Испании, Португалии, Греции и Италии. Она также использует принципы социального страхования, предложенные фон Бисмарком, но при этом сохраняет рудиментарные черты патерналистской социальной системы, что связано с сохранением в этих странах семьи в качестве важнейшего института поддержания благосостояния индивида. В этой модели наличие хотя бы одного члена семьи, имеющего право на социальную защиту, становится основой благосостояния всей семьи.

Особенность этой модели состоит в ее внутренней поляризо-ванности: «сверхзащищенные» государственные рабочие и служащие, работники интеллектуального труда и рабочие, работающие

по контракту на частных предприятиях, сосуществуют с огромной армией трудящихся (рабочие, занятые в теневом секторе или не имеющие постоянной работы, безработные, в течение долгого времени не находящие работы, и молодежь, впервые выходящая на рынок труда), на которых не распространяется действие системы социального страхования, в силу чего они не имеют права на пособия по безработице. Еще одна особенность этой модели состоит в том, что в общих расходах на социальные нужды большая доля приходится на пенсионные выплаты. При общем корпоративист-ском характере социального страхования в странах Южной Европы система государственного здравоохранения, получившая развитие только с середины 70-х годов, строится на универсальных принципах.

Скандинавская (социал-демократическая) модель существует в Швеции, Финляндии, Норвегии и Дании. Для этой модели характерен универсализм, а цель системы социальной защиты состоит в обеспечении социального равенства, сплоченности и гомогенизации общества путем формирования массового среднего класса. В этой модели система социальной защиты гарантирует социальные права граждан и их независимость от влияния рынка. Система также стимулирует обеспечение полной занятости, в том числе и путем развития общественного сектора (в основном речь идет о занятости женщин) и предоставляет широкий набор социальных услуг бесплатно. В целом высокий уровень социальной защиты граждан обеспечивает этой модели высокую степень политической легитимности. Ведущая роль в этой модели принадлежит государству и местным органам власти, финансирующим социальные услуги за счет налоговых поступлений. Работающие граждане получают дополнительные выплаты благодаря обязательной системе страхования на профессиональной основе. В этой модели труд и социальное благополучие неразрывно связаны не только потому, что таков политический приоритет системы, но, прежде всего, из-за того, что сама система зависит от максимизации доходов и, соответственно, государство само заинтересовано в обеспечении как можно большего числа граждан работой.

Наконец, в англосаксонской (либеральной) модели, получившей распространение в Великобритании и Ирландии, доступ к системе социальной защиты не связан напрямую с занятостью, а ее основная цель - оказание социальной поддержки «уязвимым» слоям общества. Хотя эта модель и является универсальной, но, в от-

личие от Скандинавских стран, социальные выплаты, осуществляемые национальной страховой системой (пособия по болезни или по безработице, пенсии), невысоки, что делает существенной роль частного страхового сектора и страховые схемы, предлагаемые работодателями. Подлинно универсальными можно считать только национальные системы здравоохранения и школьного образования, доступ к которым является всеобщим и практически бесплатным. В то же время следует отметить, что и в этих сферах в Великобритании и Ирландии развита система частных услуг. Лицам, чьи доходы оказываются ниже определенного уровня, предоставляются субсидии. Источником финансирования социальной политики в этой модели являются налоги, а сама социальная система управляется государственным аппаратом.

При всем различии европейских моделей и национальных особенностях организации систем социального обеспечения для них характерен ряд общих черт. Основной чертой является участие государства в решении таких проблем, как сокращение уровня бедности и устранение социальной маргинализации, более справедливое распределение доходов, поддержание системы социального страхования, развитие общедоступных систем образования и здравоохранения. Хотя социальные модели в европейских странах и встроены в национальные экономические системы, их ценностная ориентация выходит за рамки обеспечения исключительно задач социально-экономического развития, а носит скорее этический характер. Все модели базируются на таких ценностях, как солидарность и социальное сближение, обеспечение равных возможностей для всех граждан, исключение различных форм дискриминации, повышение качества жизни и работы, включение в гражданское общество. Важными особенностями социально-экономического развития европейских стран в послевоенный период стали также укрепление и развитие традиций социального диалога и сотрудничества между правительствами, предпринимателями и профсоюзами и признание всеми социальными партнерами важной роли общественного консенсуса по ключевыми проблемам, стоящим перед обществом в целом. По существу, в послевоенный период страны Западной Европы сделали выбор в пользу социального рыночного хозяйства, а многолетний экономический рост только способствовал укреплению социальной составляющей европейского капитализма и развитию государства благосостояния.

Однако экономический спад в середине 70-х - начале 80-х годов, вызванный развалом Бреттон-Вудской валютной системы и отменой фиксированных обменных курсов в 1971 г., резким скачком цен на нефть в 1973 г. и структурным кризисом экономики развитых стран Запада, заставил многих наблюдателей заговорить о кризисе государства благосостояния. В новых условиях правительства не могли прежними методами макроэкономического регулирования преодолевать экономический спад, устойчивую массовую безработицу и инфляцию. Увеличение государственных расходов не давало желаемых результатов, но вело к нарастанию бюджетного дефицита и развертыванию инфляционной спирали. Фискальный кризис, поразивший многие страны, привел к тому, что объем налоговых сборов резко сократился, в то время как социальные расходы продолжали расти.

Второй нефтяной кризис в начале 1980-х годов усугубил экономический спад в странах Запада и стимулировал рост процентных ставок на мировых финансовых рынках, что привело к существенному увеличению стоимости обслуживания государственного долга. Трансформация мировой валютно-финансовой системы под влиянием политики либерализации и формирование глобального финансового рынка резко сократили возможности государства использовать такие инструменты макроэкономического регулирования, как контроль за перемещением капиталов, изменение курсов национальной валюты, условий экспорта и импорта товаров.

Период с середины 1970-х до начала 1980-х годов был отмечен поисками новых форм государственного вмешательства, которые позволили бы преодолеть экономический кризис. Одна из альтернатив состояла в усилении государственного контроля и регулирования экономики на основе стратегий корпоративного характера (трехсторонние переговоры по вопросам регулирования доходов, заработной платы и цен). Государство часто добивалось в ходе таких переговоров ограничения требований профсоюзов о повышении заработной платы и ее индексации, исходя из уровня инфляции, в обмен на обещания поддержания уровня занятости.

Для преодоления спада производства и безработицы в конце 1970-х - начале 1980-х годов в странах Западной Европы использовались традиционные методы поддержания конкурентоспособности национальных производителей: девальвация национальной валюты; контроль за перемещением капиталов; стимулирование производственных инвестиций путем снижения процентной ставки

до отрицательных значений; введение ограничений на импорт конкурирующей продукции. Вводилось жесткое регулирование кредитного рынка путем направленного стимулирования потребительского спроса и производственных инвестиций для оказания поддержки отдельным отраслям, регионам или фирмам. Для этих же целей в некоторых странах использовалась государственная банковская система. Стимулировалось расширение занятости за счет создания дополнительных рабочих мест в национализированных отраслях промышленности и системе общественных услуг, защищенных от внешней и внутренней конкуренции.

Однако ухудшение макроэкономической ситуации вынудило правительства большинства западноевропейских стран в конечном счете признать, что кейнсианская модель государственного регулирования, обеспечивавшая в течение почти 30 лет высокие темпы экономического роста в наиболее развитых странах, явно исчерпала себя.

Государство благосостояния стало подвергаться жесткой критике как слева, так и справа. В частности, теоретики-неомарксисты критиковали государство благосостояния за излишний бюрократизм, централизованность, клиентелистский характер, за то, что оно способствовало формированию личной зависимости граждан от государства и в конечном счете сохранению бедности и безработицы. Правые, исповедовавшие в своем большинстве неолиберальную идеологию, видели в государстве благосостояния тормоз экономического развития, считая, что излишне большие «непроизводственные расходы» подрывают основы капиталистической производительности и процветания. Выход из кризиса виделся им в отказе от интервенционистской политики государства и переходе к неолиберальной концепции высвобождения «естественного самовосстанавливающегося потенциала конкурентных рыночных сил в целях активизации частного капитала» (41, с. 30). Они требовали сокращения роли государства, поскольку в новых условиях его деятельность становится неэффективной и слишком дорогостоящей, и передачи выполнения задач социальной политики иным силам - рынку, семье или негосударственному сектору.

Безуспешные попытки справиться с инфляцией и безработицей и проявившаяся в полной мере неэффективность кейнсианских методов макроэкономического регулирования заставили западноевропейские правительства постепенно перейти к монетаристской экономической политике, направленной в первую очередь на борь-

бу с инфляцией и ростом бюджетного дефицита, в том числе путем сокращения социальных расходов. Полная занятость перестала быть целью макроэкономической политики государства, но рассматривалась как результат совокупного действия ограничения роста цен и заработной платы, политики повышения производительности и конкурентоспособности. Предполагалось, что сокращение социальных расходов, которые несут предприниматели, будет стимулировать производственные инвестиции и создание новых рабочих мест. Как пишет французский исследователь Б. Палье, в 80-е годы широкое распространение получило утверждение, что «сегодняшние доходы станут инвестициями завтра, благодаря которым будут созданы рабочие места послезавтра» (54).

В то же время социальная политика в большинстве стран Западной Европы на протяжении 1980-х и в начале 1990-х годов не претерпела радикальных изменений, а социальные расходы оставались на достаточно высоком уровне. Исключением стала Великобритания, где консервативное правительство М. Тэтчер взяло жесткий курс на сокращение социального государства, подрыв позиций профсоюзов, сокращение занятости в сфере государственных услуг и приватизацию государственной собственности (см. об этом подробнее специальный обзор, опубликованный в настоящем сборнике).

Различные исследователи связывают сохранение государственной системы социального обеспечения даже в тех странах, где на выборах победили правые партии, с тем, что за три десятилетия функционирования она приобрела собственную логику развития. В частности, английский исследователь Ф.Дж. Каслс указывает на инерционность системы: крупные социальные программы, начало которым было положено в предыдущий период, не могли быть остановлены в одночасье. Кроме того, пишет он, экономический кризис первой половины 70-х и начала 80-х годов сопровождался ростом безработицы, что, естественно, требовало увеличения социальных расходов.

Немаловажным фактором является и то, что «послевоенное развитие государства благосостояния привело к изменению институциональных параметров современной политической жизни. Если первоначально принятие социальных программ определялось партийно-идеологическими соображениями, то их сохранение в наше время обеспечивается коалициями интересов, которым эти программы служат... Это позволяет понять, - пишет Ф.Дж. Каслс, -

почему, несмотря на замедление экономического роста и идеологические нападки на государственный сектор по идеологическим мотивам, лишь немногие страны в последние годы решились значительно урезать социальные программы» (13, с. 177).

На это же обстоятельство указывает и американский исследователь П. Пирсон в своей книге «Политика государства благосостояния» (2001). По мере своего укрепления и развития система социального обеспечения начинает получать поддержку со стороны хорошо организованных групп интересов (ассоциаций пенсионеров, социальных работников, государственных служащих, профсоюзов и объединений предпринимателей и т.п.), считает Пирсон. «Эти группы не только оказывают воздействие на принятие решений в области социальной политики, но в стремлении сохранить статус-кво противостоят реформам, которые могут ухудшить их положение. Позиции профсоюзов и предпринимателей также не однозначны в отношении реформ. В большинстве случаев и те и другие больше заинтересованы в адаптации существующей системы к меняющимся условиям, чем в резких переменах, включая сокращение расходов» (цит. по: 47).

Глобализация и «кризис» государства благосостояния в странах Западной Европы: Эволюция взглядов, оценок и идей

С начала 90-х годов в научной литературе получила распространение точка зрения, что государство благосостояния в развитых странах переживает кризис. При этом если одни исследователи считали, что наступает эра «перемен», «трансформации», «адаптации» или «реформ», то другие настаивали если не на «демонтаже» (dismantling), то на «сокращении» (ограничении) (retrenchment) государственного регулирования в социальной сфере. Одной из главных причин свертывания социальной политики государства многие называли глобализацию.

Хотя термин «глобализация» завоевал популярность в политических и научных кругах в начале 1990-х годов, однако до сих пор нет единства мнений ни в определении сущности глобализации, ни в оценках ее воздействий на национальную экономику и политику и ее социально-экономических последствий.

В начале 1990-х годов многие исследователи были склонны считать глобализацию фактором, существенно ограничивающим

возможности государства решать социально-экономические проблемы.

Некоторые связывали это с возросшей глобализацией финансовых рынков и рынков капитала; распространением новых технологий, размещением производств в новых индустриальных странах и усилением конкуренции со стороны последних; с обострением конкуренции между развитыми странами в условиях растущей «гомогенизации» потребительских вкусов; с усилением экономической взаимозависимости между странами.

Другие видели угрозу политике государства, в том числе и в социальной сфере, со стороны расширяющих сферу своей деятельности транснациональных корпораций, которые обладают мощными технологическими и финансовыми ресурсами, позволяющими размещать производство в местах с наиболее дешевой рабочей силой и привлекательным налоговым режимом.

Третьи сводили все к обострению международной конкуренции, вынуждающей национальные фирмы рассматривать институты государства благосостояния не только как причину снижения своей конкурентоспособности на мировом рынке, но и как препятствие, мешающее адаптации экономики к новым условиям конкуренции путем рационализации производства. Высокие налоги и регулируемый рынок труда рассматривались как факторы, снижающие конкурентные преимущества и уменьшающие привлекательность экономики для инвестиций.

Однако к концу 90-х годов эксперты вынуждены были признать, что государственные расходы, направляемые на социальные нужды, практически во всех западноевропейских странах на протяжении «кризисного» десятилетия оставались на прежнем уровне.

Таблица

Социальные расходы в странах Западной Европы и США в 1984-1997 гг. (в % к ВВП)

Общие государ- Социальные Пособия по Пенсии

ственные расхо- расходы безработице

ды

1984 1997 1984 1997 1984 1997 1984 1997

Либе-

ральная модель

Ирландия 47,7 33,2 17,9 17,9 3,5 2,2 4,5 2,9

Велико-

британия 47,1 40,9 21,1 21,6 1,8 0,5 5,7 6,4

США 33,1 31,4 14,1 16,0 0,5 0,3 5,7 5,6

Север-

ная

модель

Дания 62,6 56,8 28,9 30,5 4,9 3,8 5,8 6,9

Финлян-

дия 40,2 51,8 22,3 29,3 0,9 3,2 6,4 7,5

Норвегия 42,1 44,1 19,7 25,4 0,5 0,7 4,7 5,5

Швеция 59,2 59,0 30,0 33,3 0,9 2,2 7,2 8,0

Корпо-

ративи-

стская

модель

Австрия 49,3 49,8 24,3 25,4 0,8 0,9 9,4 10,1

Бельгия 60,7 51,4 26,7 23,6 3,6 2,6 6,8 7,4

Франция 51,5 52,6 26,4 29,6 2,3 1,8 8,6 10,7

ФРГ 47,4 48,1 23,6 26,6 1,0 1,5 10,8 10,4

Нидерланды 49,4 50,0 30,2 25,1 3,9 3,3 6,8 6,5

Среди-

земно-

морская модель

Греция 53,8 44,6 16,9 22,2 0,35 0,5 7,7 9,4

Италия 43,1 50,4 21,0 26,8 1,39 0,8 8,9 13,2

Португалия 41,1 43,5 11,4 18,7 0,27 0,8 3,7 6,5

Испания 35,2 39,9 17,8 20,9 2,25 1,9 5,8 8,6

Источник: Taylor-Gooby P. The silver age of welfare state: resilience and contingency (66).

Анализ реформ в социальной сфере, проводившихся западноевропейскими странами в 1980-1990-е гг., привел некоторых исследователей, например, американского социолога Р. Страйкера, к мысли, что «экономическая глобализация, включая такие ее аспекты, как усиление торговой взаимозависимости и расширение международных финансовых потоков, прямо не воздействует на социальную политику в развитых демократических государствах и не предопределяет неизбежность расширения или сокращения тех или иных социальных программ» (65, с. 48-49).

Подобную точку зрения высказали и немецкие исследователи Э. Ригер и С. Лейбфрид в своей статье «Государство благосостояния как ограничитель глобализации» (1998), где отмечали, что «экономическая глобализация, по крайней мере в странах Западной Европы, не привела к радикальному демонтажу государства благосостояния. Напротив, чем сильнее "давление" глобализации и чем более "открытой" является экономика страны, тем труднее изменить сложившийся статус-кво» (62, с. 364-364). Они также утверждали, что глобализация, осложняя социально-экономическую ситуацию в западноевропейских странах, вынуждает правительства компенсировать негативные последствия нарастающей конкуренции на внутреннем и мировом рынках (рост безработицы, борьба с бедностью и т.п.), в том числе путем увеличения расходов, что скорее блокирует проведение давно назревших реформ в социальной сфере. По мнению этих авторов, глобализация не стала движущей силой реформ в сфере социальной политики, но сделала необходимость таких реформ более очевидной.

Что касается воздействия экономической глобализации на политику государства в социальной сфере, то, по мнению некоторых исследователей (в частности Р. Страйкера), оно проявляется скорее через усиление влияния международных экономических и политических институтов, исповедующих неолиберальную идеологию, на принятие решений национальными правительствами.

Действительно, прогнозы относительно упадка государства благосостояния и свертывания социальной политики, характерные для оценки влияния глобализации на социальную политику в 90-е годы, в значительной степени отражают неолиберальные представления об однонаправленности трансформации мировой экономики в сторону формирования мирового рынка капитала, товаров, услуг и рабочей силы и, соответственно, - новых структур глобального управления.

Идеология неолиберализма была взята на вооружение мировой финансовой и экономической элитой, что и определило доминирование неолиберальной «свободнорыночной» повестки дня в деятельности не только Р. Рейгана в США и М. Тэтчер в Великобритании, но и международных финансовых организаций - Мирового банка и МВФ («Вашингтонский консенсус»), делавших упор в своих рекомендациях на необходимость реформирования государственного сектора, приватизацию, дерегулирование и сокращение государственных расходов в социальной сфере.

Представления о безальтернативности неолиберализма заставляли многих исследователей рассматривать глобализацию как серьезный ограничитель автономии национальных правительств; как фактор, сокращающий возможности проводить в жизнь программы перераспределения доходов, поддержания полной занятости и экономического роста. Согласно этим представлениям, мировая конкуренция оказывает давление на заработную плату и условия труда, поскольку национальные производители включены в борьбу за привлечение иностранных инвестиций, а правительства вынуждены принимать такие социальные программы, которые бы не отпугивали инвесторов.

Сторонники неолиберального взгляда на глобализацию полагают, что в новых условиях универсальные программы социального обеспечения, требующие существенных государственных расходов на свою реализацию, должны быть заменены системой избирательного социального обеспечения, в которой негосударственный сектор социальных услуг (преимущественно частные провайдеры) должен играть основную роль. Государству они отводят роль «последнего средства», к которому следует прибегать в социальной сфере, с тем чтобы смягчить негативное влияние неравенства на функционирование экономики.

В частности, британский исследователь П. Тейлор-Губи писал в 1997 г.: «Экономическая глобализация, гибкий рынок труда, более сложная структура современной семьи, а также распад традиционной классовой структуры общества требуют и новых подходов к социальному обеспечению. Поскольку обеспечение полной занятости, перераспределение и дорогостоящие универсальные услуги больше не рассматриваются как необходимые условия функционирования экономики, то в этих условиях социальные расходы оправданны лишь в форме инвестиций в человеческий капитал и в качестве средства расширения индивидуальных возможностей. Все

социальные системы движутся в одном и том же направлении под давлением международной конкуренции» (68, с. 171).

Однако реальная действительность в большинстве западноевропейских стран и к началу нового столетия отличалась от предлагаемых проектов реформ и прогнозов. По мнению американского исследователя Н. Йейтса, в значительной степени это объясняется «завышенной оценкой непреодолимости силы капитала, искаженными представлениями о снижении эффективности государства и недооценкой влияния противоборствующих политических сил». По мнению Йейтса, утверждения об уходе государства из сферы благосостояния носят спекулятивный характер, а реальные изменения не дают оснований полагать, что оно трансформируется в указанном направлении или что причиной происходящих изменений является исключительно глобализация.

В последние годы в научной литературе получают распространение представления о глобализации как сложном многофакторном процессе, имеющем не только негативные последствия, но и открывающем новые возможности для развития. В частности, Б. Гунтер и Р. Ван дер Ховен1, эксперты Всемирной комиссии по проблемам социального измерения глобализации, определили глобализацию как «постепенную интеграцию экономик и обществ, стимулируемую развитием новых технологий, новых экономических отношений и взаимодействием национальной и международной политики, участниками которого являются национальные правительства, международные организации, деловые круги, представители трудящихся и гражданского общества» (цит. по: 29). Кроме того, как показывает практика, последствия глобализации «заставляют правительства часто выбирать иную, чем неолиберальная, политику адаптации к требованиям глобализации, предпринимать попытки регулировать ее последствия или противостоять ей. К этому их принуждают избиратели, потребители и трудящиеся, протестующие на различных уровнях против глобализации» (72, с. 69).

Как пишет Йейтс, «глобальная неолиберальная гегемония» сегодня сменяется «глобальным политическим плюрализмом», и влияние глобализации на социальную политику зависит в значи-

1 Gunter, B.G. and R. van der Hoeven. The Social Dimension of the Globalization: A Review of the Literature. Working Paper No. 24, World Commission on the Social Dimension of Globalization, ILO, Geneva (2004).

тельной степени от национальных особенностей социальной модели и системы государственного регулирования. Сегодня содержание и определение направления реформ государства благосостояния определяется различными, часто внутренне противоречивыми экономическими и социальными процессами, а при их определении сталкиваются интересы большого числа социальных и политических сил. Утверждения «жестких» сторонников глобализации, что у неолиберализма «нет альтернативы», сменяются тезисом о «наличии большого числа альтернатив», указывает Йейтс.

Многие европейские эксперты, занимающиеся проблемами реформирования социальной политики, полагают, что основные факторы, вызывающие необходимость реформ в социальной сфере, связаны с внутренними социальными переменами (демографические проблемы, внедрение новых технологий, изменения в структуре семьи, новые социальные риски), в то время как влияние глобализации носит второстепенный характер, она лишь усиливает и модифицирует давление этих факторов на государство. По мнению этих экспертов, государство благосостояния вполне совместимо с процессом глобализации и даже необходимо для того, чтобы экономика и общество могли адаптироваться к внешним переменам. Как пишет британский исследователь М. Клейнман, «смерть национального государства сильно преувеличена, и национальные правительства по-прежнему остаются основной политической силой, отвечающей за предоставление своим гражданам социальных услуг. Однако глобализация трансформирует условия, в которых функционирует государство благосостояния, так же как меняет саму социально-экономическую сферу» (46, с. 81).

За последние четверть века взгляды на проблемы государства благосостояния существенно изменились. В середине 1970-х годов ключевыми словами политических дебатов были «налоговая перегруженность» и «неуправляемость» государства благосостояния. В 1980-е бюджетную напряженность связывали с падением эффективности государственной политики в области сокращения бедности, перераспределения доходов и активизации занятости, а также с излишней бюрократизацией государственной социальной системы. Многие экономисты стали рассматривать государство благосостояния в качестве основного препятствия на пути гибкой адаптации к требованиям постиндустриальной экономики, блокирующего технологические нововведения, затрудняющего создание новых

рабочих мест и экономический рост в условиях глобализации мировой экономики.

В 90-е годы в политический дискурс вводится понятие «конкурентоспособности национальной экономики», и в центре внимания оказывается проблема баланса между экономической эффективностью и социальной справедливостью. Взятое на вооружение правыми в США и Великобритании решение проблемы повышения конкурентоспособности путем преодоления «жесткости» рынка труда с помощью его дерегулирования и приватизации государственного сектора и социальной сферы сопровождалось в этих странах усилением социального и имущественного неравенства.

В большинстве западноевропейских стран предприниматели, вынужденные адаптироваться к усиливающейся конкуренции и испытывающие на себе возрастающее давление со стороны транснациональных финансовых рынков и зарубежных инвесторов, в 90-е годы попытались снять с себя бремя социальных расходов. Этому способствовали приход во многих странах к власти правых партий и ослабление профсоюзного движения, позиции которого были существенно подорваны в предыдущее десятилетие долговременной стагфляции и роста безработицы. Например, в Германии президент Федеральной ассоциации германской промышленности О. Хенкель в мае 1996 г. призвал отказаться во всех отраслях промышленности от генерального соглашения об условиях найма, что позволило бы сократить социальные отчисления. В июне того же года президент немецкой Ассоциации работодателей в металлургии В. Штумпфе заявил, что при заключении коллективных договоров с профсоюзами следует обсуждать только общие вопросы - такие, как размеры социальных отчислений и продолжительность рабочего года. Решение же проблем, которые могут вызвать недовольство трудящихся и даже забастовки (например, вопросов продолжительности рабочей недели, оплаты отпусков, больничных и т.п.), Штумпфе предлагал передать в ведение советов представителей рабочих и служащих. Как заявил Штумпфе, «забастовка не соответствует больше духу времени», а охваченные забастовками компании «теряют свою долю на рынке» (14, с. 178).

Однако рыночные рецепты неолибералов оказались слишком радикальными не только для простых граждан, трудящихся, профсоюзов и левых партий, но и для большинства правых партий в Европе. Правые партии, пришедшие к власти на волне недовольства граждан затянувшимся экономическим спадом и безработицей в

80-е годы, к концу 90-х годов утратили поддержку избирателей не в последнюю очередь из-за реформ в социальной сфере. Однако приход к власти левых потребовал от них переосмысления социальных предпосылок рыночного хозяйства и роли социальной политики в экономическом развитии.

Дальше других в этом вопросе пошли британские лейбористы, предложившие концепцию «третьего пути», активно пропагандируемую бывшим председателем партии Т. Блэром. В рамках концепции «третьего пути» лейбористы пытаются соединить либеральные традиции индивидуальной рыночной свободы и лейбористские модели социальной справедливости, но при этом понятие «равенства» ограничивается рамками «равенства возможностей». По-новому представлены в этой концепции роль и место государства благосостояния в капиталистической системе. Э. Гидденс, один из идеологов «третьего пути», обеспечившего британским «новым лейбористам» победу на выборах 1997 г., указывает, что в современных условиях речь должна идти не о сохранении государства благосостояния, чья основная задача состояла в защите граждан и оказании им помощи в «трудную минуту», а о «государстве социальных инвестиций» (social investment state) - системе, призванной развивать способности человека и создавать условия для такого развития (38) (см. об этом подробнее обзор «Великобритания: социальная политика и вызовы глобализации», помещенный в настоящем сборнике).

В совместной декларации «Путь вперед для европейской социал-демократии: Третий путь/Новая середина», увидевшей свет накануне выборов в Европейский парламент в июне 1999 г., тогдашние канцлер ФРГ социал-демократ Г. Шрёдер и премьер-министр Великобритании лейборист Т. Блэр сформулировали подходы «новых левых» к решению социальных проблем в меняющихся условиях (69). В документе указывается, что законность и социальная справедливость, свобода и равенство возможностей, солидарность и ответственность были и остаются незыблемыми ценностями социал-демократии. Важно сохранить значимость этих ценностей и в современном мире, но для этого необходимо выработать реалистичную и дальновидную политику, способную ответить на вызовы XXI в.

В документе также отмечается, что в условиях ускорения процессов глобализации и научно-технического прогресса государство должно создавать предпосылки для процветания и социально-

экономической адаптации общества, для развития бизнеса. Новые технологии, кардинально изменяющие трудовую деятельность и интернационализирующие организацию производства, делают важнейшей задачей модернизации социальной модели инвестиции в человеческий капитал. Такой подход должен позволить индивидам и бизнесу лучше приспосабливаться к требованиям экономики, основанной на знаниях. Модернизация государственного сектора и реформы системы социальных услуг должна отвечать требованиям экономичности, эффективности, конкурентоспособности.

Увеличение занятости и создание новых рабочих мест являются лучшей гарантией социальной сплоченности общества, говорится в документе. Высокий уровень безработицы требует выработки новых подходов к ее регулированию, в частности, путем перехода к макроэкономической политике, основанной на управлении предложением. Задача - модернизировать государство благосостояния, не отказываясь при этом от идеи социальной справедливости и принципа солидарности. Экономический рост призван генерировать новые рабочие места и быть социально ориентированным.

Основными элементами нового подхода, указывают авторы декларации, являются: сильная и конкурентная рыночная экономика; налоговая политика, стимулирующая устойчивый рост; сочетание политики стимулирования спроса и предложения в целях обеспечения микроэкономической гибкости и макроэкономической стабильности; новое активное государство, основным приоритетом которого являются инвестиции в человеческий и социальный капитал. Особое внимание в документе уделено активной политике регулирования рынка труда.

В декларации была фактически заявлена платформа правого крыла европейской социал-демократии. Однако большинство европейских социалистических партий не разделяли такой подход. В частности, Л. Жоспен, бывший председатель Французской социалистической партии, предложил своё видение проблем в манифесте «Новый альянс», который фактически был ответом на декларацию Блэра и Шрёдера. В этом манифесте Л. Жоспен заявил, что роль социал-демократии заключается в уравновешивании интересов капитала и труда, а необходимость защиты интересов рабочих становится особенно важной в эпоху глобализации. Один из главных составителей этого документа французский сенатор А. Вебер указывал, что главным отличием французского социализма от но-

вого лейборизма является «острый критический подход к современному капитализму». «В целом мы за рыночную экономику, но мы также считаем, что государство на местном, национальном и европейском уровнях должно играть центральную роль и в экономических, и в социальных вопросах». Если в декларации Блэра-Шрёдера упор делался на увеличении индивидуальной ответственности граждан вместо опоры на государство благосостояния, то в манифесте Жоспена провозглашалось: «Цель социалистов - добиться победы идеи перераспределения в общественном сознании» (16).

В Манифесте Партии европейских социалистов, составленном от имени всех левоцентристских партий Европы и выпущенном в преддверии выборов в Европаламент, также преобладала традиционная социал-демократическая мысль. В нем говорилось «да» рыночной экономике и «нет» рыночному обществу; содержались призывы сократить продолжительность рабочей недели и защитить экономические и социальные завоевания; выражалась поддержка социальной модели рынка; содержались призывы усилить контроль за мировой финансовой системой и увеличить прямые инвестиции в экономику (16).

Существенную роль в формулировании и продвижении новых идей относительно реформирования системы социальной защиты в Европе с середины 80-х годов начинает играть Комиссия Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Завершение строительства общего рынка в Западной Европе, предполагавшего наряду со свободным движением товаров и капитала свободное перемещение рабочей силы, а также присоединение к ЕЭС менее развитых, в том числе в социальной сфере, стран (Греции, Испании и Португалии) поставили на повестку дня вопрос об обеспечении равенства трудовых и социальных прав населения, проживающего на территории Сообщества.

В частности, в Едином европейском акте, подписанном в феврале 1986 г., нашли отражение не только экономические проблемы, но также идеи социальной солидарности и сплочения, сформулированные в специальном разделе «Экономическое и социальное сплочение». В целях сближения и гармонизации национальных законодательств в социальной сфере и устранения возможностей для проявления «социального демпинга» в декабре 1989 г. странами - членами Сообщества была принята Хартия основных социальных прав трудящихся. Маастрихтский договор о

создании Европейского союза 1992 г. также сопровождался принятием Соглашения о социальной политике и Протокола о социальной политике, заложивших основы для единой социальной политики. Одновременно Комиссия ЕС (КЕС) под председательством французского социалиста Ж. Делора в эти годы пыталась придать процессам экономической и валютной интеграции большую социальную направленность. В 1993 г. появляются Белая книга о росте, конкурентоспособности и занятости и Зеленая книга по вопросам социальной политики. В Белой книге по вопросам роста и конкуренции был сформулирован принципиальный подход ЕС к взаимосвязи экономической и социальной политики в целом, и в первую очередь - к определению оптимального баланса между содействием конкурентоспособности и экономическому росту, с одной стороны, и обеспечением высокого уровня занятости и гарантированной социальной защиты - с другой (3, с. 18). Приоритетным направлением макроэкономической и социальной политики Сообщества становится долгосрочная стратегия обеспечения занятости. В 1994 г. была опубликована еще одна Белая книга, посвященная социальным проблемам: «Европейская социальная политика: Путь для Союза».

На протяжении 1992-1997 гг. руководство ЕС стремилось примирить позиции сторонников подчинения социальной политики экономическим целям (Департамент КЕС по экономическим и финансовым делам, а затем Комитет по экономической политике, различные группы лоббирования интересов деловых кругов и т.п.), добивавшихся либерализации политики занятости, и сторонников социально ориентированной политики обеспечения полной занятости, объединившихся вокруг Департамента занятости и социальных проблем, а позднее вокруг Комитетов по вопросам занятости и социальной защиты. Присоединение к Евросоюзу Австрии, Швеции и Финляндии в 1995 г., имеющих развитую систему социальной защиты граждан, а также возвращение к власти во многих странах левых правительств усилили позиции сторонников сохранения социальной составляющей при решении проблем экономического развития.

В 1995 г. Комиссия ЕС представила документ, озаглавленный «Повестка дня для европейской дискуссии по вопросу будущего системы социальной защиты», в которой пригласила органы Сообщества совместно с представителями стран-членов изучить проблему повышения эффективности системы социальной защиты

трудящихся и ее адаптации к ускоряющимся изменениям в социальной и экономической сферах. В ходе развернувшихся в ЕС дискуссий, в которых участвовали политики, эксперты и исследователи, сформировалась общая позиция по ряду основополагающих вопросов. В частности, участники дискуссий признавали необходимость консолидации Европейской социальной модели, строящейся на общих для всех европейцев ценностях и понимании того, что социальная политика и экономическое развитие не противоречат друг другу, а взаимно дополняют и усиливают друг друга. В то же время указывалось, что система социальной защиты нуждается в адаптации к новым вызовам при безусловном сохранении ее основополагающих ценностей - таких, как солидарность и сплочение. Отмечалась важность продолжения процесса сближения социальных систем и их реформирования в русле процессов экономической и валютной интеграции и движения в сторону создания единого европейского гражданства.

Важным этапом в формировании нового взгляда на проблемы социальной политики стала организованная в январе 1997 г. нидерландским Министерством занятости и социальных проблем совместно с Комиссией Евросоюза конференция по теме «Социальная политика как фактор производительности». Участвовавшие в работе конференции бывший председатель КЕС Ж. Делор, чиновники Евросоюза, известные эксперты, такие, как Г. Эспинг-Андерсен и Э. Аткинсон, министры занятости и социальной защиты стран - членов ЕС активно выступали против традиционного представления о несовместимости экономической эффективности и социальной справедливости. В ходе обсуждений были подняты вопросы, каким образом и в какой степени социальные расходы могут способствовать экономическому развитию в условиях глобальной конкуренции, европейской интеграции, изменений, происходящих в сфере занятости, старения населения и трансформации традиционной семьи.

Участники дебатов, как отмечает нидерландский исследователь А. Хемерийк, в большой степени выступали с позиций «социального прагматизма», отмечая наличие «взаимодополняемости» между экономическим и социальным развитием. Они выразили уверенность, что модернизация европейской системы социальной защиты и занятости, так же как законодательное обеспечение целей социального включения, справедливости и полной занятости, могут внести существенный вклад в повышение экономической конку-

рентоспособности (41). В частности, в своем выступлении на конференции А. Хемейринк указывал: «Если признать, что социальное сплочение и стабильность являются производительными ресурсами, то тогда снимается противоречие между социальной справедливостью и экономической эффективностью. В этом случае социальная политика не должна рассматриваться как система, перераспределяющая ресурсы от эффективной экономики к непроизводительному потреблению. Напротив, она может способствовать повышению производительности, если будет играть более активную роль в развитии потенциала, необходимого для экономического роста. С этой точки зрения социальная политика и экономический рост не только неотделимы друг от друга, но и взаимосвязаны» (цит. по: 44, с. 8).

В марте 1997 г. Комиссия ЕС выпускает специальный документ «Модернизация и совершенствование социальной защиты в Европейском союзе». Во введении авторы документа указывали, что причины реформ носят внутренний характер и не связаны напрямую с нарастающей конкуренцией со стороны третьих стран. «Свободная торговля и глобализация не должны рассматриваться как угроза европейской социальной модели. Главная угроза заключается в нашей неспособности справиться с существующими проблемами» (50, с. 2). Авторы документа подчеркивали, что «система социальной защиты в странах ЕС играет фундаментальную роль в процессе перераспределения доходов, социальном сплочении, обеспечении политической стабильности и экономического прогресса. В условиях, когда трудовая деятельность становится более гибкой, граждане вправе требовать от системы социальной защиты большей надежности. В новых условиях хорошо работающая система социальной защиты и успешный бизнес являются взаимно необходимыми» (50, с. 6). Принципиально важным для устойчивости системы социальной защиты, говорится в документе, является не столько возможность страхования граждан от безработицы, сколько способность создавать условия для трудоустройства для как можно большего числа лиц, с тем чтобы сократить их зависимость от социальной помощи. Для этого предлагалось реформировать систему социальных налогов и выплат таким образом, чтобы они стимулировали трудовую активность граждан. Указывалось на необходимость перехода от пассивной поддержки безработных к поощрению их активного включения в систему профессионального обучения. В документе предлагается также сделать систему

обучения в течение всей жизни интегральной частью политики в области занятости.

В 2000 г. на сессии Европейского совета в Лисабоне была принята стратегия Евросоюза по превращению Европы к 2010 г. в «самую конкурентоспособную и динамично развивающуюся экономику, основанную на знаниях, которая обеспечивала бы устойчивый экономический рост, способствующий созданию качественных рабочих мест и большему социальному сплочению в обществе». Средствами достижения поставленных целей в документе были названы модернизация европейской социальной модели путем структурного реформирования национальных рынков труда и государства благосостояния, наращивание инвестиций в образование и профессиональную подготовку. При этом подчеркивалось, что все процессы реформирования социальной сферы должны предусматривать меры по предотвращению социальной маргинализации граждан.

В целом документ стал очередным политическим компромиссом между стремлением сторонников либерализации социальной сферы (прежде всего правительств правого толка, а также лейбористского правительства Великобритании), настаивавших на структурных реформах, перестройке рынков труда и системы социального обеспечения с тем, чтобы превратить их в фактор экономического роста, и попытками левых правительств (прежде всего Франции) адаптировать традиционную систему социальной защиты трудящихся к новым вызовам, в связи с чем делался акцент на проблемах государственного инвестирования в человеческий капитал, образование и экономику, основанную на знаниях.

Социальное измерение новой стратегии должна была придать «Социальная повестка дня», принятая Европейским советом в декабре 2000 г. в Ницце. В документе была сформулирована социальная программа действий, направленных на борьбу с бедностью и социальной маргинализацией. Главная идея, вокруг которой должна была строиться конкретная политика по социальному включению, состояла в усилении вклада социальной политики в экономическое развитие. В «Повестке дня», в частности, подчеркивался позитивный экономический эффект расходов на здравоохранение и образование, социальных трансфертов, связанных с пенсионным обеспечением и социальным страхованием. По существу, в ней нашли отражение основные положения «Согласованной стратегии модернизации системы социальной защиты» (1999), в кото-

рой, в частности, указывалось, что система социальной защиты обеспечивает социальное сближение путем страхования граждан от социальных рисков, облегчает процесс их адаптации к ситуации на рынке труда, а также вносит вклад в процесс экономического развития.

Несмотря на все попытки придать Лисабонской стратегии социальное измерение путем включения в «Политическую повестку дня» вопросов социальной защиты и принятие в 2003 г. специального документа, озаглавленного «Усиление социального измерения Лисабонской стратегии: распространение метода открытой координации на сферу социальной защиты», в целом Комиссия рассматривала социальную политику прежде всего через призму ее вклада в обеспечение макроэкономических задач.

В 2004 г. специальная группа экспертов, в которую вошли высокопоставленные чиновники из Германии, Португалии, Франции и Чехии, подготовила доклад по проблемам будущего социальной политики в расширенном Евросоюзе (59). Поводом для создания документа стало вступление в ЕС стран Восточной Европы. В связи с этим событием в западноевропейских странах в очередной раз проявились опасения, что вступление в Союз новых членов с недостаточно развитой системой социальной защиты может привести к «социальному демпингу». Наплыв дешевой рабочей силы из стран Восточной Европы и перевод из Западной Европы производственных мощностей в восточноевропейские страны, по мнению многих, угрожали снижением уровня оплаты труда, ужесточением условий занятости и ослаблением позиций трудящихся при проведении коллективных переговоров. Однако главная цель доклада состояла в адаптации Лисабонской стратегии к новым вызовам и, прежде всего, к вызовам глобализации. В документе также содержались рекомендации по выработке основных положений «Повестки дня на 2006-2010 гг.» в рамках Лисабонской стратегии.

Авторы доклада указывали, что Европа должна выбрать активную стратегию адаптации к новым условиям, в том числе и к глобализации. Глобализация, говорится в докладе, открывает новые возможности для экономического развития и создания новых рабочих мест. Вызываемые глобализацией изменения в экономике и обществе требуют развития принципиально новой сферы общественных услуг, задачей которой становится решение таких проблем, как сохранение окружающей среды и устранение негативных последствий ее загрязнения; помощь семьям; развитие дошкольно-

го образования и системы профессиональной подготовки в течение всей жизни; диверсификация медицинских услуг; расширение возможностей для социального включения граждан; региональное и городское развитие и ряд других. Частные и государственные инициативы в указанных сферах, отмечается в докладе, потребуют привлечения новых работников и повышения общего уровня их компетенции. Решение этой задачи, также как поддержка динамичного развития инновационных сфер в экономике, требует расширения инвестиций в подготовку новых кадров.

Адаптация европейской социальной модели1 к условиям глобализации, «выступающей в качестве основного двигателя перемен», по мнению авторов доклада, требует изменения принципов финансирования системы социальной защиты. Сегодня уровень социальных отчислений работников и работодателей в странах ЕС настолько высок (в большинстве стран ЕС они превышают 30% фонда заработной платы, а во Франции и Германии достигают почти 40%), что это негативно сказывается на возможностях развития предприятий и создании новых рабочих мест. Необходимо перейти к системе финансирования социальной системы за счет налогов, для чего распространить налогообложение на все типы доходов (доходы на капитал, трудовые доходы, пенсии, собственность) и на все виды потребления. Дополнительными формами социальной защиты граждан в новых условиях, считают авторы доклада, могут стать обеспечение доступа к образованию в течение всей жизни и участие в акционерном капитале. Авторы доклада также указывают на необходимость большего внимания со стороны национальных правительств стран - членов ЕС и органов ЕС к решению проблем социального включения граждан.

Важным направлением модернизации социальной модели авторы доклада также считают обновление социального диалога и расширение тематики коллективных переговоров с тем, чтобы обеспечить оптимальное равновесие между растущей гибкостью занятости и социальной защищенностью трудящихся.

В 2005 г. в странах ЕС возобновились дебаты по вопросу будущего европейской социально-экономической модели в связи с

1 Эксперты исходили из определения, принятого на заседании Евросовета в Барселоне (март 2002 г.): «Европейская социальная модель базируется на эффективной экономике, высоком уровне социальной защиты, образования и социальном диалоге». Идеология доклада основывается на необходимости поддержания баланса между экономической и социальной политикой.

необходимостью «обновления» Лисабонской стратегии. Дополнительный импульс этому процессу придал отказ граждан Франции и Нидерландов поддержать на референдуме проект европейской Конституции, что было расценено большинством наблюдателей как отражение опасений относительно передачи полномочий в решении социальных вопросов на уровень ЕС, как недовольство политикой ЕС в социальной сфере. В частности, по мнению Л. Фабиуса, бывшего премьер-министра Франции и видного деятеля французской соцпартии, причина провала референдума заключается в том, что Европейская конституция «не основана на социальных ценностях» и не рассматривает «государство благосостояния» в качестве обязательной европейской модели (1).

Активную роль в продвижении идей модернизации европейской социальной модели играл бывший премьер-министр Великобритании Т. Блэр. В своей статье, посвященной началу президентства Великобритании в ЕС, приветствуя развернувшиеся дискуссии по поводу будущего Европы, он отметил, что речь не идет о противопоставлении Европы «свободного рынка» «социальной» Европе. «Вопрос состоит в том, сможем ли мы создать Европу, которая бы соответствовала высоким требованиям нового столетия, которая обеспечивала бы людям рабочие места и благосостояние... Нам необходима социальная Европа. Но это должна быть социальная Европа, богатая достижениями, а не основанная на социальной модели, которая может себе позволить 20 млн. безработных или же по производительности труда отставать от США. Мы должны модернизировать нынешнюю социальную модель для того, чтобы помочь европейцам справиться с глобализацией, позволить использовать те преимущества, которые она дает, и избежать опасностей, которыми она может быть чревата. Целью этой модели должно стать укрепление нашей конкурентоспособности» (2).

Блэр в очередной раз попытался предложить европейцам британское видение роли и места социальной политики в процессе экономического развития. В своей речи он, в частности, указывал на необходимость активизации процесса создания как можно большего числа рабочих мест, на создание условий для быстрого включения в трудовую деятельность выпускников школ, на развитие системы дополнительного образования, повышения квалификации работников и их вовлечения в рынок труда. «Нам необходимо больше инвестировать в экономику, основанную на знаниях, в получение навыков, в активную политику занятости, в создание

научных парков и в инновационные сферы, в высшее образование, регенерацию городской среды и в помощь малым предприятиям», -заявил Блэр (2).

В целом все эти идеи получили развитие в обновленной Ли-сабонской стратегии, озаглавленной «Работать вместе во имя роста и занятости». По существу, эта стратегия преследует цель превращения объединенной Европы в глобального игрока на мировом рынке, успешно конкурирующего не только с США, но и новыми экономическими гигантами - Китаем и Индией. Для смягчения излишнего акцента на целях повышения экономической конкурентоспособности, Комиссия ЕС одновременно принимает новую «Социальную повестку дня 2010 г.». Тем самым руководящие органы ЕС попытались свести воедино экономические и социальные цели европейской интеграции.

Принятие обновленной стратегии, однако, не сняло с повестки дня проблемы модернизации европейской социальной модели.

Большинство европейцев не готово отказываться ни от государства благосостояния с подменой его социальной политикой, ориентированной на обеспечение занятости, ни от традиционных ценностей социальной солидарности и справедливости. Как показывают опросы, проводившиеся в 2001 г. в 15 странах ЕС, солидарность и благосостояние, рассматриваемые как социальные ценности и политические цели, получают среди европейцев массовую поддержку. Большинство опрошенных расценили «социальную безопасность», «равенство» и «дух сотрудничества» как ценнейшее наследие XX в. (33).

В то же время левые партии, за исключением «новых» лейбористов и «новой середины» германской социал-демократии, пока не предложили своего варианта «новой» социальной модели. В частности, дискуссия по вопросу о будущем Европейской социальной модели, организованная в 2005 г. Партией европейских социалистов по инициативе ее председателя П. Н. Расмуссена, в прошлом председателя Датской социал-демократической партии и премьер-министра страны, и при поддержке Ж. Делора, так и не привела к формированию прогрессивной стратегии реформ.

Дискуссии и поиски путей «модернизации» социальной модели ведутся как на уровне органов сообщества, так и в политических партиях в рамках гражданского общества. Свои предложения формулируют также научные и экспертные сообщества.

Например, основные положения «новой архитектуры системы социального благосостояния» были изложены в докладе, приуроченном к председательству Бельгии в Евросоюзе в 2001 г. и подготовленном группой западноевропейских исследователей во главе с Г. Эспинг-Андерсеном (31). По мнению авторов доклада, главными целями социальной политики в новых условиях является обеспечение равенства возможностей для всех граждан и создание гарантий защиты от социальной маргинализации и плохих условий занятости. Авторы доклада указывают, что, поскольку борьбу с социальной маргинализацией надо начинать с детства, основные социальные инвестиции должны направляться, прежде всего, на помощь детям (на борьбу с бедностью среди детей, развитие системы образования и начальной профессиональной подготовки молодежи и пр.) и на оказание поддержки семье. Социальная система также должна быть адаптирована к новому типу занятости, связанному с развитием сферы услуг и гибким рынком труда, и отвечать на запросы тех, для кого проблема трудоустройства стоит особенно остро (в первую очередь это касается молодежи, женщин, лиц преклонного возраста, лиц, длительное время не могущих найти работу и т.п.).

Группа видных европейских экспертов в области социальных проблем (Э. Гидденс, К. Айгингер, М. Феррера, А. Хемейрик, Л. Цукалис, М.Ж. Родригес), входящие в научный центр «Policy Network»1, с 2005 г. ведет исследование проблем обновления Европейской социальной модели и занимается поисками стратегии адаптации национальных социально-экономических моделей к вызовам XXI в. В своем заявлении «Глобальная Европа, социальная Европа» (30), выпущенном в 2006 г., члены группы указывают, что ни неолиберальная ортодоксия, ни левый консерватизм не позволят европейским странам успешно ответить на современные вызовы. Проблема состоит не в том, чтобы приспособиться к меняющимся условиям, а в проведении глубинных преобразований социальной модели, которые позволили бы обеспечивать социальную справедливость в меняющемся мире.

По мнению авторов заявления, в центре Лисабонской стратегии должна стоять проблема социальной справедливости. Недоста-

1 Policy Network - международная исследовательская организация, имеющая целью выработку стратегии обновления социал-демократии. Созданная в 2000 г., эта организация способствует обмену идеями и опытом среди политиков и экспертов, принадлежащих к левому центру.

точно сконцентрировать усилия на решении проблем социального включения; необходимо сделать так, чтобы проводимые реформы не шли в ущерб социальной справедливости. Реформы в социальной сфере должны быть направлены, прежде всего, на обеспечение права на труд. «Важно, чтобы экономические перемены создавали новые возможности для людей. Рабочие, потерявшие работу, должны иметь право на защиту, однако новая система призвана не столько страховать работников от безработицы, сколько создавать условия для их трудоустройства. Необходимо подкреплять гибкость рынков труда системой социальной защиты».

Авторы заявления указывают на важность перехода от пассивного вспомоществования к активной политике благосостояния, при которой акцент делается не только на льготах и привилегиях, но и на стимулах; не только на правах, но и на обязательствах. Политика благосостояния, по их мнению, должна, прежде всего, базироваться на инвестициях в человеческий капитал. Необходимо повышать стандарты обучения, облегчать доступ к высшему образованию, способствовать распространению информационных технологий, развивать систему обучения в течение всей жизни, поскольку это способствует расширению возможностей для трудоустройства и адаптации к новым условиям. Концепция «позитивного благосостояния» должна также включать в себя заботу об экологических последствиях экономического развития, что предполагает совмещение инноваций в экологической сфере с экономическим ростом. Необходимость сокращения числа детей, живущих в бедности и социально неблагополучной среде, требует осуществления крупных капиталовложений в развитие системы дошкольного обучения и детского здравоохранения. Будущее европейской социальной модели в значительной степени зависит также от мобилизации человеческого и социального капитала старшего поколения. Учитывая серьезность проблем иммиграции, система благосостояния должна способствовать укреплению солидарности в обществе, предусматривать различные меры, направленные на интеграцию иммигрантов в сложившуюся социальную среду. В заключение авторы заявления указывают, что главная цель Евросоюза - создание такого государства благосостояния, которое позволило бы устранить неравенство, усугубляемое глобализацией, и создавало бы условия интеграции государства благосостояния в экономику, основанную на знаниях. Глобальная Европа должна быть социальной, говорится в завершающей части документа. По

мнению его авторов, содержащиеся в заявлении предложения могут быть положены в основу реформ социально-экономических моделей в странах - членах ЕС (30).

Реформы социальной политики в западноевропейских странах в 1980-2000-е годы

Глобализация не похоронила государство благосостояния, как опасались многие в начале 90-х годов, но существенно трансформировала экономические и финансовые условия, в которых оно функционирует.

Проблемы, с которыми сегодня сталкиваются западноевропейские государства в социальной сфере, вызваны необходимостью существенно увеличивать социальные расходы в связи с ускорением процесса старения населения, ростом спроса на социальные и медицинские услуги, а также повышением уровня образования трудовых ресурсов, необходимого для перехода к экономике, основанной на знаниях.

Давление на государство благосостояния оказывают также процессы постиндустриальной трансформации рынков труда, включающие развитие сектора услуг, изменение традиционной структуры занятости и форм организации производства, что требует формирования новых подходов к регулированию трудовых отношений и пересмотра организационных принципов социальной защиты. Ситуация в социальной сфере усложняется в связи с тем, что экономическая глобализация и, прежде всего, рост международной торговли и усиление конкурентной борьбы на мировых рынках уменьшают возможности правительств отвечать на запросы общества путем простого увеличения социальных расходов и расширения социальной помощи. В новых условиях высокие прямые налоги, социальные выплаты или ставки учетного процента угрожают снижением конкурентоспособности национальных производителей. Глобализация финансовых рынков сократила возможности манипулирования ставками учетного процента и регулирования валютных курсов.

Создание Европейского валютного союза и переход к единой европейской валюте практически лишили национальные государства стран - членов ЕС контроля над национальной монетарной политикой и регулированием валютных курсов. Маастрихтские соглашения и Пакт об экономической стабильности и росте накла-

дывают на членов ЕС жесткие обязательства по снижению темпов инфляции, устанавливают режим жесткой бюджетной дисциплины и ограничивают размеры государственного долга1. Таким образом, наднациональная макроэкономическая политика стала дополнительным внешним фактором, стимулирующим реформы в социальной сфере и влияющим на их направление и содержание.

По данным итальянского исследователя Т. Боэри, только за период с 1985 по 1995 г. в странах Западной Европы было осуществлено более 200 реформ, касавшихся страхования по безработице, регулирования занятости, социального включения и минимального уровня оплаты труда; размеров и правил выплаты пособий по нетрудоспособности и пенсий инвалидам; пенсионного и социального обеспечения; финансирования здравоохранения и образования; различных форм помощи и пособий семьям (на детей, работающим женщинам и т.п.) и неимущим (42).

При всем разнообразии национальных подходов к реформированию системы социальной защиты можно выделить некоторые общие тенденции. С одной стороны, ясно прослеживается желание если не сократить государственные расходы в социальной сфере, то, по крайней мере, удержать их в определенных пределах. С другой - стремление переориентировать многие социальные программы, особенно в сфере социального включения, на решение проблем, связанных с увеличением занятости. Указанная стратегия полностью укладывается в макроэкономические установки Европейского центрального банка. Так, по мнению В. Дизенберга, председателя Банка (2002), лучшим из возможных способов обеспечения долговременного благосостояния граждан, проживающих в зоне евро, является «большая гибкость рынков труда, товаров и финансов в сочетании с четкой налоговой стратегией и ограничением роста заработной платы, поскольку это будет способствовать поддержанию стабильности цен и формированию условий для ускорения процесса создания новых рабочих мест» (цит. по: 71).

В сфере социального страхования практически во всех странах наблюдается переход от политики «пассивного» предоставления льгот и выплат, направленных на поддержание уровня доходов граждан, к политике побуждения к трудоустройству получателей

1 В соответствии с требованиями Пакта о стабильности и росте (Stability and Growth Pact) страны - члены ЕВС обязуются удерживать бюджетный дефицит в пределах 3% и государственный долг в размере 60% от ВВП.

различных пособий. Принимаются специальные меры, направленные на облегчение трудоустройства инвалидов; лиц, имеющих проблемы со здоровьем; женщин, имеющих детей. По пути сокращения пособий пошли даже Скандинавские страны, где система социального обеспечения отличается «наибольшей щедростью». В Дании, Швеции, Финляндии в 90-е годы были урезаны пособия по безработице, по болезни, детские пособия. Там же на работодателей была переложена оплата больничных листов с тем, чтобы сократить общие расходы государства по медицинскому страхованию.

Во многих странах в целях сокращения иждивенческих настроений лиц, получающих пособия, были пересмотрены критерии, дающие право на получение социальной помощи, и были сокращены размеры выплат. В первую очередь это касалось пособий по безработице.

В Германии, например, после прихода к власти правой коалиции ХДС/ХСС в 90-е годы традиционные программы по переобучению безработных и их трудоустройству сменяются мерами по повышению ответственности самих безработных - ужесточаются условия предоставления пособий по безработице, сокращаются сроки их выплат, проводится объединение пособий по безработице и социальной помощи.

В Швеции также после прихода к власти правой коалиции размеры пособий были сокращены с 90 до 75% от размера заработной платы. Для молодых безработных размеры пособий были установлены на уровне социальных пособий, а их получение обусловлено обязательным прохождением переквалификации или профессионального обучения.

Многие западноевропейские страны озаботились проблемой поддержания минимального уровня дохода для малоимущих. В частности, активно стали использоваться индивидуальные налоговые кредиты (например, в Дании «трудовой налоговый кредит», в Бельгии «налоговый кредит, связанный с работой») или негативный подоходный налог. Указанные меры сочетаются с политикой стимулирования и реинтеграции граждан в трудовую деятельность. Во Франции и Бельгии для наиболее нуждающихся вместо универсальных пособий была введена система целевой социальной помощи. В Германии с 2005 г. для безработных при получении пособий установлены правила пошагового поиска работы.

Кроме этого, во многих странах были пересмотрены методы индексации денежных пособий, способы расчета пенсий. Например, в Германии в 1998 г. стандартная пенсия была на 22% меньше, чем в 1977 г., а пенсионная реформа 2001 г. сократила размер пенсии с 70 до 64% от средней заработной платы (39). Пенсионные реформы, направленные на увеличение пенсионного возраста, изменение правил выхода на пенсию и методики расчета пенсии, были осуществлены в середине 90-х годов в Италии. Аналогичные реформы проводились и в других странах.

В последние годы в Нидерландах были ужесточены критерии назначения пособий по инвалидности, изменены правила предоставления льготных услуг. В Германии и Франции введена частичная плата за ранее бесплатные услуги медицинского обеспечения (частичное покрытие гражданами стоимости лекарств или лечения). Путем сокращения базовых пенсий и введения налоговых льгот государство в некоторых странах стимулирует граждан к полному или частичному переходу в систему частного медицинского и пенсионного страхования. Например, в Нидерландах за период с 1980 по 1998 г. на четверть был сокращен размер базовой пенсии, рассчитываемой как процент от средней заработной платы, что привело к увеличению числа лиц, получающих дополнительные пенсии из частных фондов.

По данным Европейской комиссии, в Великобритании и Нидерландах граждане получают до 40% своего пенсионного дохода за счет дополнительных пенсий. В Дании и Ирландии эти показатели составляют 25 и 30% соответственно. Сокращение размера пенсии относительно зарплаты в большинстве стран стало стимулом к развитию системы пенсионных фондов (39). В конце 90-х годов практически во всех западноевропейских странах была введена плата за высшее образование. Одновременно с сокращением социальных расходов и введением частичной платы за социальные услуги идет процесс дерегулирования системы социальных услуг и формирования рынка, на котором наряду с государственными социальными учреждениями функционируют частные.

В целях усиления контроля за расходованием средств на социальные нужды во многих западноевропейских странах были введены системы аудита и мониторинга. В некоторых странах (например, в Германии и Нидерландах) медицинским и школьным учреждениям предоставлена автономия и делегирована финансовая ответственность.

Дальше других в области дерегулирования сферы социальных услуг пошла Великобритания. С конца 1980-х и вплоть до смены кабинета в 1990-е годы консервативные правительства М. Тэтчер и Дж. Мэйджора активно внедряли принципы «нового публичного менеджмента» и квазирынков в систему государственного управления и социальных услуг. Реформы предполагали не только дерегулирование и децентрализацию сферы социальных услуг, но и развитие конкуренции путем передачи на контрактной основе частным производителям отдельных функций государства в сфере социальных услуг. Лейбористское правительство развило эту идею путем внедрения «государственно-частного партнерства» в социальную сферу (подробнее о реформировании британской социальной политики см. в обзоре «Великобритания: социальная политика и вызовы глобализации», помещенном в настоящем сборнике).

Исследователи отмечают, что если в большинстве случаев первоначальной целью социальных реформ было снижение уровня социальных расходов, то их проведение имело существенные последствия для самой концепции государства благосостояния. В частности, Б. Палье указывает, что сокращение государственных расходов привело к изменению распределения ответственности за финансирование социальных расходов между государством, семьей, рынком и гражданским обществом в пользу рынка. В большинстве случаев реформы были направлены на частичную приватизацию социальных функций государства (54).

Однако главной проблемой стала не столько проблема сокращения социальных расходов, сколько невозможность с помощью макроэкономических инструментов регулировать занятость.

Социальная политика и проблема обеспечения занятости

в 1980-х - начале 2000-х годов: Фактор глобализации

Глобализация и трансформация рынка труда

Сохранение высокого уровня безработицы в западноевропейских странах на протяжении 80-х годов показало, что проблема носит не циклический, а структурный характер, и связана с обострением конкуренции на мировых рынках и трансформацией промышленного производства, вызванной внедрением новых технологий. Развитие и ускорение этих процессов привело к измене-

нию традиционного международного разделения труда и стимулировало процессы деиндустриализации в развитых странах, превращение их экономик в постиндустриальные, ориентированные прежде всего на развитие сектора услуг.

Технический прогресс стимулировал качественные изменения в сфере занятости. Внедрение новых технологий не только сделало лишним большое количество рабочих мест, но и изменило спрос на рабочую силу. С одной стороны, резко сократилось число мест для малоквалифицированных рабочих в промышленности; с другой - уменьшились возможности для их нового трудоустройства. В результате появилась угроза социальной маргинализации работников, имеющих низкий уровень образования и квалификации.

По данным ОЭСР, для лиц, имеющих минимальный уровень образования, вероятность стать безработными в 2,5 раза выше, чем для лиц, имеющих высшее образование. Использование информационно-интенсивных технологий в производстве товаров и услуг повышает спрос на высококвалифицированных и образованных работников. Британский исследователь П. Тэйлор-Губи, ссылаясь на данные исследований занятости в Европе, отмечает, что за период с 1990 по 1996 г. 47% работающих столкнулись с существенным повышением сложности выполняемой ими работы; обратный процесс в указанный период отмечен не был (67). Прежде всего, это наблюдение справедливо для секторов, открытых влиянию международной конкуренции.

В среднем уровень безработицы среди работников, не имеющих законченного среднего образования и профессиональной квалификации, в 2-3 раза выше, чем среди квалифицированных работников. За последние четверть века длительность периодов безработицы и частота их наступления существенно увеличились. По данным доклада «Будущее социальной Европы», почти половина всех безработных в странах Евросоюза находятся без работы более года, что существенно сокращает их возможности найти работу. Работодатели отрицательно относятся к трудоустройству таких работников, полагая, и не без оснований, что долговременная безработица снижает уровень квалификации (36).

Технологические изменения ведут к тому, что промышленный сектор перестает быть стабильным источником массовой занятости. Более того, внедрение новых технологий, трансформирующих способы производства, организацию труда, делает занятость более гибкой и менее стабильной. Обострение конкуренции, вызы-

ваемой экономической глобализацией, только усиливает нестабильность занятости.

Отсутствие адекватных реформ ориентированной на «форди-стское» производство системы социального страхования и негативная динамика занятости в различных сегментах рынка труда чреваты существенными проблемами для системы социального страхования. В новых условиях большие группы трудящихся вынуждены полагаться на пособия по безработице, государственную помощь в сфере образования и профессиональной подготовки, разнообразные социальные услуги, в то время как финансовые возможности страховой системы сокращаются.

Переход к обществу, основанному на знаниях, только обострит ситуацию. Как указывается в исследовании, подготовленном в 1999 г.1, «общество, базирующееся на знаниях, потребует нового определения прав и ответственности в социальной сфере, также как переосмысления системы отношений между социальными партнерами в промышленности, между местными партнерами и сообществом прежде всего там, где экономическое и социальное неблагополучие проявляются в наиболее острой форме. Решение проблем создания общества, основанного на знаниях, исключительно в ключе повышения конкурентоспособности представляется неадекватным. Такой подход чреват утратой больших возможностей, поскольку в новом обществе рост производительности и прибыльности неразрывно связан с развитием занятости и качества рабочей силы» (цит. по: 36).

Постиндустриальные изменения в экономике и ограничения, накладываемые на рост государственных расходов глобализацией финансовых рынков и обязательствами в рамках Европейского валютного союза (ЕВС), породили в западноевропейских странах т.н. «трилемму экономики услуг», связанную с тем, что в новых условиях государство благосостояния в большинстве западноевропейских стран оказалось не в состоянии одновременно создавать новые рабочие места, поддерживать равенство заработной платы и бороться с бюджетным дефицитом. Если решать проблему занятости, в том числе малоквалифицированной рабочей силы, путем развития частного сектора услуг, то это приведет к снижению зара-

1 Lindley, R. M. Knowledge-based economies: The European employment debate in a new context. Background paper for the Portuguese presidency of the European Union. - Lisbon, 1999. - December.

ботной платы и экономии на издержках, в том числе и на социальных расходах, что ведет к неравенству оплаты труда в секторе. Об этом, в частности, свидетельствует опыт США. Сегодня в секторе услуг США занято 54,2% всей рабочей силы - это работа в торговле, ресторанном и гостиничном бизнесе, секторе коммунальных, социальных и личных услуг. В большинстве своем работники этой сферы малоквалифицированные, низкооплачиваемые, практически не имеющие социальной защиты. Что касается роста спроса на высококвалифицированные услуги в США, то он действительно расширяет возможности занятости для высокооплачиваемых специалистов (врачей, учителей, преподавателей университетов и т.п.). Однако в Западной Европе, в отличие от США, здравоохранение и образование являются преимущественно государственными (36).

Система социальной защиты в условиях изменения рынка труда

Внедрение новых технологий и структурные преобразования в промышленности вызвали к жизни общие изменения процесса производства. Организация труда стала более гибкой, а занятость утратила однородность. Все это породило кризис системы социальной защиты, ориентированной на потребности рабочих промышленных предприятий, чья рабочая карьера продолжается от 40 до 50 лет на одном и том же предприятии, а право на пенсию и ее размеры зависит от регулярных и стандартных социальных отчислений.

Новый «постиндустриальный работник», как правило, имеет более высокий уровень образования, в результате чего позже выходит на рынок труда, вынужден менять место работы в поисках более подходящих условий и оплаты труда и часто становится работодателем для самого себя. Эволюция экономической системы и переход от индустриальной формы занятости к постиндустриальной, по мнению экспертов, требует структурных преобразований в системе социальной защиты с тем чтобы она была совместима с новой экономической реальностью и способствовала росту численности активного населения.

В начале 80-х годов снижение темпов экономического роста в сочетании с открытием рынков товаров и усилением конкуренции со стороны стран, располагающих огромным рынком с дешевой рабочей силой, сделали в странах Западной Европы актуальной

проблему снижения стоимости рабочей силы. Социальные расходы многими стали рассматриваться в большей степени как фактор, вызывающий повышение издержек, а не как фактор роста и обеспечения полной занятости. В то же время рост безработицы вынудил многие западноевропейские правительства использовать систему социальной защиты как способ увеличения занятости. В частности, во Франции и ФРГ в 80-е годы правительства для высвобождения рабочих мест активно поощряли практику раннего выхода на пенсию (например, с помощью специальных схем предпенсионного обеспечения). В ФРГ, чтобы удержать женщин от выхода на работу, практиковались специальные пособия для матерей. В Нидерландах была упрощена процедура получения инвалидности.

Практика перевода на пособия части трудоспособного населения как средство борьбы с безработицей была характерна, прежде всего, для стран корпоративистской модели государства благосостояния, где позиции профсоюзов достаточно сильны. В результате сложилась парадоксальная ситуация - «благосостояние без работы». В конечном счете подобная политика привела к росту социальных расходов, который не сопровождался появлением новых источников социальных отчислений.

Выходом из сложившегося положения стала практика стимулирования трудящихся к возвращению на рынок труда. Многие страны в середине 90-х годов перешли от пассивной выплаты пособий по безработице к системе пособий, получение которых обусловлено обязательствами пройти профессиональную переподготовку или включиться в программы активного трудоустройства. Новая система была нацелена не на обеспечение благосостояния (welfare), а на обеспечение граждан оплачиваемой работой (work-fare).

Следует отметить, что некоторые западноевропейские эксперты выступают против замещения социальной политики неолиберальной стратегией стимулирования трудовой деятельности и предлагают позитивную альтернативу - переориентировать социальные расходы с компенсации уже наступивших рисков на инвестиции в будущее граждан.

Регулирование трудовых отношений в условиях глобализации

С начала 80-х годов ограничение роста заработной платы стало рассматриваться как важное условие успешной адаптации

европейского производства к меняющимся условиям на мировых рынках. Снижение уровня оплаты труда благодаря жесткому регулированию заработной платы должно было стимулировать конкурентоспособность отраслей, открытых международной конкуренции, а также косвенно стимулировать рост занятости в частном секторе услуг.

В 1980-1990-е годы большинство западноевропейских стран вернулось к системе трехсторонних переговоров, направленных на регулирование оплаты труда и системы социальной защиты. В Нидерландах, например, в эти годы были заключены три социальных пакта - договор Вассенаара («Wassenaar» accord), в 1992 г. договор о «Новом курсе» и в 1996 г. «Договор о гибкой занятости». В Финляндии в 1991 г. был заключен «Пакт о стабильности». В Ирландии также была заключена целая серия трехсторонних договоров, начиная с договора о «Подъеме национальной экономики» 1987 г. и кончая соглашением «Партнерство 2000». В Италии в 1992 г. было подписано «Национальное соглашение по вопросу о "скользящей шкале"», отменившее автоматическую индексацию заработной платы, в 1993 г. «Протокол о политике доходов и занятости», содержавший новую «модель» регулирования трудовых и социальных отношений на основе «социального партнерства». В 1995 г. предметом социального соглашения стала пенсионная реформа, а в 1998 г. был подписан «Социальный пакт о росте и занятости». В Испании важнейшими соглашениями, регулирующими трудовые отношения и социальную сферу, стали «Пакт Толедо», заключенный в 1996 г., и «Пакт о стабильности в сфере занятости и о коллективных договорах» (1997).

В целом возрождение системы коллективных соглашений, заключаемых в национальных масштабах, было направлено на укрепление национальной конкурентоспособности и на обеспечение условий для укрепления социальной сплоченности общества. Указанные цели существенно расширили предмет коллективных договоров: в социальных пактах нашли отражение проблемы реформирования системы регулирования рынков труда, адаптации к новой ситуации, складывающейся в сфере занятости, системы социальной защиты, реформы пенсионной системы и налогообложения.

По мнению некоторых экспертов, решающую роль в возрождении системы коллективных трудовых соглашений и заключении социальных пактов на национальном уровне сыграло введение ЕВС. Как пишет голландский исследователь А. Хемейринк, «архи-

текторы ЕВС в теории предполагали, что интеграция в валютной сфере легитимизирует дерегулирование трудовых отношений и приведет к свертыванию государства благосостояния. Однако на практике создание валютного союза только усилило потребность в координации действий всех участников процесса, с тем чтобы получить максимальные преимущества от валютной интеграции» (42). Коллективные договоры в условиях единой валютной зоны стали рассматриваться как позитивная стратегия адаптации, как своего рода «функциональный эквивалент девальвации».

Новое поколение социальных пактов базируется на двухуровневом процессе коллективных переговоров: общем соглашении на национальном уровне и заключении специальных соглашений на децентрализованном уровне. Таким образом, соглашения об ограничении роста заработной платы дополняются установлением определенных параметров социальной защиты, которые должны учитываться при заключении коллективных договоров на уровне фирм, отраслей промышленности, отдельных регионов и даже конкретных предприятий. Такая система, по мнению экспертов, позволяет сочетать макроэкономические цели с гибкостью («флек-сибильностью») на микроэкономическом уровне. Двухуровневая система коллективных переговоров позволяет переносить регулирование проблем производительности, профессиональной подготовки и переподготовки рабочей силы, создания условий для занятости менее производительных рабочих на уровень отдельных отраслей и решать указанные проблемы децентрализованно.

Изменилась и логика новых отраслевых коллективных договоров. От производителей и работодателей теперь в большей степени ожидают ответственных решений в области инвестиций в человеческий капитал и управление человеческими ресурсами. Переход к системе гибкой занятости потребовал включения в новые соглашения обязательств со стороны работодателей соблюдать такие графики работы, которые позволяли бы трудящимся сочетать работу с профессиональной подготовкой, получением образования и домашними обязанностями.

Трансформация государства благосостояния в странах Западной Европы в конце ХХ - начале XXI века1

Сравнения стран ЕС с США по показателям роста, производительности или занятости в последние 10 лет оказываются явно не в пользу стран Евросоюза. Многие международные эксперты, в частности эксперты ОЭСР, МВФ и Еврокомиссии, видят явные и скрытые причины этого отставания европейских стран в сохраняющихся на высоком уровне социальных расходах и низком уровне эластичности рынка труда. Таким образом, социальная модель большинства европейских стран, по мнению этих экспертов, является препятствием на пути повышения экономической конкурентоспособности в глобализующемся мире и требует модернизации.

Однако экономические успехи отдельных стран, в частности Скандинавских, дают основание утверждать, что социально-экономические реформы, проводившиеся в этих странах в последние 15 лет, позволили трансформировать существующую в этих странах социальную модель таким образом, что она становится сравнительным преимуществом в борьбе за повышение международной конкурентоспособности.

Скандинавская модель

Среди основных направлений реформы социальной модели в Скандинавских странах необходимо отметить в первую очередь:

- сокращение или удержание в определенных рамках частных и государственных расходов в целях обеспечения баланса между государственными расходами и налогами;

- институциональные реформы, направленные на повышение конкуренции на рынках товаров и рабочей силы с помощью широкого спектра целенаправленных преобразований в системе профессиональной подготовки и образования, повышения географической мобильности рабочей силы и стимулирования занятости, не сводимые исключительно к стратегии дерегулирования рынка труда; до-

1 В раздел не включен анализ реформ англосаксонской социальной модели. Этому вопросу посвящен обзор Т.В. Черноморовой «Великобритания: Социальная политика правительства и вызовы глобализации», помещенный в данном сборнике.

полнительным элементом системы занятости стало введение новых форм поддержки трудящихся и распространение социальной защиты на лиц, занятых неполный рабочий день или включенных в гибкую систему организации труда;

- поддержание долговременного экономического роста и повышение производительности путем стимулирования инноваций и распространения новых технологий, а также развития образования.

Дания, по мнению специалистов, смогла наиболее адекватно новым вызовам трансформировать свою социально-экономическую модель. Кризис, с которым столкнулась страна с середины 80-х годов, выразился в стремительном росте безработицы (за период с 1985 по 1992 г. число безработных утроилось, а их доля составила 9,6%) и неспособности государства без дополнительных расходов урегулировать проблему занятости. Ответом стало регулирование расходов и реформирование рынка труда (23).

В 90-е годы датское правительство отменило автоматическую индексацию заработной платы, что снизило темпы ее роста. Введение потолка на долговременные государственные расходы сократило размеры государственного потребления и социальных трансфертов (на 4% ВВП). Центральное правительство установило контроль над социальными расходами местных властей, отвечающих за финансирование медицинского обслуживания граждан, образования и социальных услуг. Были установлены пределы повышения налогов на заработную плату, центральное правительство получило возможность сокращать налоги в случае, если местные власти превысят установленный потолок. Через десять лет после начала реформ указанные меры привели к тому, что в 2004-2005 гг. Дании удалось добиться бюджетного профицита (в 1994 г. дефицит составлял 6%) и сокращения налогового бремени (с 61% в 1993 г. до 57% в 2004 г). В то же время социальные расходы сохранились на прежнем уровне - 29% ВВП (по этому показателю Дания находится в первой четверке среди стран ЕС), а средний уровень налогообложения в стране на 11% превышает средний показатель по ЕС (23).

Существенную роль в адаптации социально-экономической системы Дании к новым вызовам сыграли реформы рынка труда. Прежде всего, была проведена децентрализация системы регулирования занятости. До середины 70-х годов основная деятельность в сфере занятости осуществлялась региональными органами занятости совместно с профсоюзами и представителями предпринимате-

лей. Они же предоставляли пособия по безработице основной массе трудящихся. Социальные пособия по безработице выплачивались лицам, чей стаж или послужной список не давал права на получение пособия из фондов, контролируемых профсоюзами. Доля таких граждан не превышала 20% от общего числа безработных. Однако кризис в сфере занятости привел к увеличению численности безработных, получающих социальные пособия. В связи с этим регулирование рынка труда было децентрализовано. В 1998 г. вместо государственной системы занятости были созданы местные координационные комитеты, призванные обеспечивать сотрудничество местных органов власти и региональных управлений занятости для реализации «стратегии включения граждан в рынок труда». На местные власти были возложены обязанности по организации профессиональной подготовки и обучению безработных, получающих социальные пособия.

Реформы рынка труда были направлены на распределение имеющейся работы среди как можно большего числа лиц трудоспособного возраста. В этих целях были разработаны меры, направленные на переквалификацию лиц, потерявших работу, и на стимулирование людей к трудоустройству. Кроме этого, желающим предоставлялись оплачиваемые отпуска сроком до одного года (для ухода за детьми, получения образования или других целей).

В рамках стратегии стимулирования трудовой активности безработных была создана двухуровневая система пособий по безработице. На первом этапе безработный получал в течение определенного срока пособие, не связанное с обязательствами по трудоустройству. По истечении этого срока право на получение пособия увязывалось с обязательствами пройти курс обучения или переквалификации. Максимальная продолжительность получения пособий по безработице была сокращена с девяти до пяти лет, пассивная поддержка - с четырех до двух лет. По новым правилам, молодые люди в возрасте 18-19 лет могут получать обычное пособие только в течение шести месяцев. Потом им необходимо пройти курс обучения и устроиться на работу. Одновременно были сняты ограничения на регулирование системы временных контрактов.

В целом взятая на вооружение датским правительством стратегия включения граждан в рынок труда направлена не столько на побуждение их к трудовой деятельности, сколько на расширение возможностей получения работы при сохранении социальной поддержки со стороны государства. В частности, программа «гибкой

работы» предусматривает создание рабочих мест для тех, кто не может работать на постоянной основе. С середины 90-х годов правительство социал-демократов активно привлекало производственные компании к участию в мерах по снижению уровня социальной маргинализации безработных. В частности, в текстах коллективных договоров теперь содержатся социальные разделы, предусматривающие обязательства предпринимателей развивать на своих производствах систему обучения рабочей силы, а также содействовать сохранению рабочих мест.

Децентрализация системы социальной защиты и привлечение местных социальных работников к деятельности в подконтрольных профсоюзам фондах пособий по безработице позволяет трансформировать бюрократическую практику этих фондов. Многие датские эксперты рассматривают новые структуры и стратегии регулирования рынка труда и как часть системы «корпоративной социальной ответственности», и как элемент «управления человеческими ресурсами».

В Швеции ответом на рост безработицы и ухудшение макроэкономической ситуации в начале 90-х годов стали девальвация национальной валюты и принятие пакета мер, направленных на восстановление фискальной стабильности путем повышения налогов и умеренных сокращений социальных пособий и трансфертов. В области налогообложения шведское правительство перешло на т.н. «двойственный налог на доходы». Все доходы, связанные с функционированием капитала, облагаются по единой низкой ставке налогообложения, в то время как все трудовые доходы подлежат прогрессивному налогообложению с очень высокой верхней планкой налога. Правительство ввело долгосрочные ограничения на государственные расходы по 27 категориям расходов. Эти меры позволили стране свести бюджет 2002 г. с профицитом в 1% (18). Хотя в 1990-е годы в Швеции были отменены ограничения на применение временных контрактов на производстве, в целом для шведского рынка труда по-прежнему характерна высокая степень регулирования. В стране отсутствуют сектора с низкой оплатой труда, а разброс в доходах достаточно невелик. Уровень оплаты труда устанавливается централизованно и регулируется трудовым законодательством.

В 1990-е годы в стране была проведена реформа системы пособий по безработице. Были снижены размеры пособий для безработных в возрасте от 20 до 24 лет и введено условие обязательного

включения в программы переобучения или занятости через три месяца после начала получения пособия по безработице. Размеры пособий для молодежи, не имеющей стажа работы, устанавливались на уровне социальных пособий. Задача состояла в отходе от пассивной помощи нуждающимся и в создании системы, оказывающей поддержку молодым в получении профессии или квалификации и трудоустройстве. Для лиц старшего возраста размеры пособий были сокращены с 90 до 80% от уровня заработной платы, а срок получения ограничен 300 днями. Через 100 дней после потери работы безработный должен быть включен в программу «стимулирования активности», что является обязательным условием для получения пособия по безработице в полном объеме. По новым правилам сотрудники службы занятости определяют, кто из участников программы стимулирования может продолжать получать пособия, компенсирующие потерю заработной платы, а кто нет.

Правительство пошло на сокращение расходов на оплату больничных листов (вместо 100% от уровня заработной платы до 65 и 90% в зависимости от сроков страховки и наличия дополнительного страхования). Государство сократило социальные взносы работодателей в обмен на обязательство оплачивать больничные листы в первые две недели болезни работника. В сфере образования государство стимулировало конкуренцию путем введения системы ваучеров и контрактных отношений, что способствовало развитию частных школ. Государство стимулировало конкуренцию частных врачей с государственной системой здравоохранения, ослабив жесткое регулирование системы медицинского страхования и предоставления медицинских услуг. Указанные меры должны были не только способствовать повышению эффективности использования государственных средств, идущих на развитие социальной сферы, но и стимулировать расширение занятости в сфере негосударственных услуг.

Одновременно в Швеции были разработаны и проводятся в жизнь государственные программы содействия активизации инновационной деятельности шведских предпринимателей и внедрения информационных технологий во все сферы жизнедеятельности общества. В частности, с помощью налоговых стимулов правительство способствовало более широкому использованию компьютеров частными лицами. Государство выделяло специальные субсидии для внедрения информационных технологий в образовательный процесс и поощрения широкого использования компьютеров в

учебных заведениях. На протяжении 90-х годов в Швеции постоянно увеличивались расходы на образование и на исследования и разработки. По мнению экспертов, именно стратегия государственной поддержки развития новых технологий позволила Швеции сегодня сохранить свои позиции в мировой экономике.

В то же время наблюдатели отмечают, что, несмотря на явные успехи в адаптации «скандинавской модели» к условиям гло-бализующейся экономики, продемонстрированные в последние 1015 лет, ее дальнейшее выживание в значительной степени зависит от того, смогут ли правительства Скандинавских стран сохранить высокий уровень занятости в государственном секторе. В условиях бюджетных ограничений проблема переходит в политическую плоскость, а ее решение зависит от того, готовы ли избиратели и дальше поддерживать высокий уровень налогообложения.

До последнего времени общественность и Дании, и Швеции отвечала на этот вопрос положительно. В частности, опросы общественного мнения, проводившиеся в конце 90-х годов в Дании, показывают, что две трети датчан удовлетворены существующим уровнем налогообложения. Опросы, проводившиеся в Швеции, выявили высокий уровень согласия в обществе по поводу сохранения существующего уровня социальных расходов. Например, представители правых партий и объединений предпринимателей больше высказывали опасения относительно проблем, связанных с поддержанием нынешнего уровня социальных расходов, чем говорили о необходимости смены приоритетов социальной политики в связи с важностью проблем повышения конкурентоспособности или роста экономической эффективности (71).

В целом большинство экспертов полагают, что универсальная система социальных услуг, сформировавшаяся в Скандинавских странах, и рабочие места, создаваемые этой системой, обеспечивают согласие в обществе относительно ее сохранения. Еще одна причина сохранения высоких социальных расходов в Скандинавских странах связана с тем, что здесь до сих пор сильны традиции корпоративизма и выработки социальной политики путем достижения широкого согласия в обществе, которое относится негативно к идее прямого свертывания государства благосостояния. Правительства Скандинавских стран поддерживают тесные связи как с предпринимателями, так и с профсоюзами, что позволяет добиваться компромисса по вопросам социальной политики. Этому способствует, в частности, практика заключения национальных

социальных контрактов и децентрализованная система коллективных договоров, позволяющая более гибко реагировать на новые вызовы.

В то же время анализ реформ, проводившихся в Швеции и Дании, приводит исследователей к неоднозначным оценкам перспектив «скандинавской социальной модели».

Одни исследователи считают, что под влиянием глобализации и внутренних проблем идет эрозия основ универсальной социальной модели, обеспечивающей всем гражданам равный доступ к системе социальной защиты и равные социально-экономические возможности.

Другие полагают, что «скандинавская модель» выдержала давление глобализации и продемонстрировала свою достаточную эффективность как с точки зрения стимулирования граждан к трудовой деятельности, так и с точки зрения создания условий для расширения занятости. Одновременно Скандинавским странам удалось сохранить достаточно высокую степень защиты своих граждан от снижения уровня их материального благосостояния.

Третьи, в частности, датский социолог Г. Эспинг-Андерсен, полагают, что изменения на рынке труда, вызываемые технологической революцией и все большим включением экономики в глобальный и европейский рынок, рано или поздно поставят вопрос развития частного сектора услуг и дерегулирования государственной системы социальной защиты в Скандинавских странах. В этом случае, считает Г. Эспинг-Андерсен, «человеку социал-демократическому» (Homo Socialdemocraticus) придется сделать шаг в сторону более радикальных реформ существующей модели. В первую очередь, это относится к Швеции (36).

Континентальная модель

Во всех странах, где сохраняется модель социальной защиты, предложенная Бисмарком, управление системой осуществляется совместно профсоюзами и предпринимателями, в результате чего возможности государства контролировать развитие системы социальной защиты и уровни расходов ограничены. Профсоюзы, вовлеченные в процесс регулирования системы, имеют де-факто право вето на любые социальные реформы. Такая ситуация сделала сокращение социальных расходов в странах континентальной Европы крайне сложным делом. В 1980-е годы для покрытия дефицита

страховых фондов были повышены социальные взносы: люди предпочитали платить большие взносы с тем чтобы гарантировать стабильный уровень социальной защиты. Рост безработицы и дефицит фондов социального страхования сопровождался введением ускоренных процедур выхода на пенсии, поощрением тех, кто мог не работать и т.п., что породило феномен «благосостояния без работы». В 1970-1980-е годы неэффективность указанной политики только возрастала - увеличивалась безработица, сопровождаемая стагфляцией, а все попытки сохранить систему социальной защиты без изменений только затрудняли структурную адаптацию экономики.

Однако главная слабость «бисмарковской модели» заключается в том, что система совместного финансирования социального страхования работниками и работодателями ведет к удорожанию рабочей силы, а жесткое регулирование рынка труда (нормы оплаты труда, минимальный уровень заработной платы, законодательное регулирование условий найма и увольнения, система защиты работающих) отрицательно сказываются на уровне производительности и привлечении новой рабочей силы, осложняют проведение инноваций и повышение гибкости рынка труда.

Первыми на радикальные реформы в системе социального обеспечения решились Нидерланды. Столкнувшись в конце 70-х -начале 80-х годов с тяжелейшим кризисом в сфере занятости, сопровождаемым высоким уровнем инфляции и ростом бюджетного дефицита, правительство страны возобновило переговоры с профсоюзами, взяв курс на реформу системы социальной защиты, проводимую в сочетании с активной политикой регулирования рынка труда. Благодаря этой политике экономика Нидерландов на протяжении почти двух десятилетий демонстрировала высокий уровень занятости, устойчивые темпы экономического роста и низкие темпы инфляции. При этом правительству в ходе реформ удалось избежать резкого увеличения разрыва в уровнях заработной платы и доходов. По мнению многих левых европейских политиков, «нидерландская модель» демонстрировала возможности «третьего пути» и создания капитализма «с человеческим лицом», достаточно гибкого и устойчивого, чтобы отвечать на вызовы возросшей конкуренции, деиндустриализации, изменения гендерных ролей на рынке труда и в семье, старения населения (43).

Первым шагом по преодолению экономического кризиса в Нидерландах стало заключение в 1982 г. социального пакта - дого-

вора Вассенаара, в котором профсоюзы отказались от индексации заработной платы. Одновременно правительство заморозило заработную плату в государственном секторе, отменило индексацию минимальной заработной платы и социальных трансфертов. По оценкам А. Химейринка, сочетание политики фиксирования заработной платы с макроэкономической политикой сокращения бюджетного дефицита, а затем и сокращения налогов привело в конечном счете к стабильности цен, восстановлению рентабельности предприятий, что, в свою очередь, стимулировало инвестиции и создание новых рабочих мест (43).

В декабре 1993 г. было подписано долговременное трехстороннее соглашение, получившее название «Новый курс». В обмен на согласие профсоюзов ограничить рост заработной платы предприниматели пошли на сокращение рабочих часов. В договоре также предусматривалось снижение уровня социальной защиты постоянных работников и содержались меры по расширению трудоустройства для работающих временно или неполный рабочий день, улучшению условий их занятости и социальной защиты. Политика стимулирования частичной занятости путем создания системы социальной защиты для этой категории трудящихся привела к увеличению числа рабочих мест, в том числе и в частном секторе услуг. Сегодня две трети рабочих мест, созданных в Нидерландах после 1982 г., связано с работой неполный рабочий день.

Коалиционное правительство социалистов и либералов, пришедшее к власти в 1994 г., поставило в центр своей политики не борьбу с безработицей, а стратегию максимизации занятости. По соглашению партий, вошедших в коалицию, уровень пособий и сроки их выплаты сохранялись неизменными, но одновременно были приняты меры, стимулирующие сокращение государственных расходов на социальное страхование. В 1996 г. была реформирована система государственного социального обеспечения. Система пособий была индивидуализирована и дополнена мерами по стимулированию получателей пособий к трудоустройству. Размеры пособий были пересмотрены: одинокие граждане стали получать пособие в размере 50% от минимальной заработной платы; одинокий родитель - 70%; семья с детьми - 100%. Обязательным условием получения пособий стало участие в программах по трудоустройству (43).

Одновременно правительство провело децентрализацию деятельности органов по трудоустройству. Государственная служба

занятости была заменена трехсторонней системой трудоустройства. В законе о лицах, ищущих работу, принятом в 1998 г., был сделан акцент не на мероприятия по увеличению количества рабочих мест, а на стимулирование безработных соглашаться на имеющуюся работу. В соответствии с законом каждый безработный должен пройти собеседование, после чего социальные службы или службы занятости должны предложить ему работу или отправить на переобучение. Отказ от участия в схеме по трудоустройству чреват утратой права на пособие. Кроме этого, нидерландское правительство в рамках Европейской стратегии занятости выделило специальные средства на профессиональную переподготовку взрослых рабочих в течение 12 месяцев с последующим трудоустройством. Для молодежи был установлен срок переобучения в шесть месяцев. Были приняты также специальные законы относительно трудоустройства долговременно безработных. Новое законодательство ужесточило правила предоставления инвалидности и пересмотрело систему возвращения инвалидов к работе. Одновременно были проведены налоговые реформы, направленные на то, чтобы сделать заработок более привлекательным, чем пособия. В частности, в 2001 г. был введен трудовой налоговый кредит.

С середины 90-х годов политика гибкого рынка труда стала интегральной частью политики регулирования трудовых отношений и реформы социальной политики. В 1996 г. было подписано коллективное соглашение «Гибкость и социальная защита», а в 2000 г. принят Закон «о рабочем времени», который дает работающим неполный рабочий день равные права с постоянными работниками во всех вопросах, являющихся предметом коллективного договора (размеры оплаты труда, базовое социальное страхование, профподготовка и образование, субсидии на медицинское обслуживание, предоставление оплачиваемого отпуска, право на пенсию).

Новое правительство христианских демократов, пришедшее к власти в 2002 г., продолжило политику ужесточения мер, направленных против раннего выхода на пенсию, и сокращения возможностей перехода от трудовых доходов к жизни на пособие. В первую очередь, эти меры направлены против иммигрантов. Одновременно была ужесточена иммиграционная политика и сделан больший акцент на интеграцию иммигрантов в жизнь нидерландского общества.

В 2006 г. правительство приняло Закон о здравоохранении, который устранил различия между государственной и частной системами медицинского страхования. Новая система медицинского страхования стала полностью рыночной; основная часть услуг предоставляется частными компаниями, чья деятельность регулируется частным правом. Государство в новой системе должно создавать необходимую инфраструктуру для обеспечения нормального функционирования рынка медицинских услуг, устанавливать правила игры для его участников, осуществлять контроль за тем, чтобы эти правила соблюдались. Государство также призвано обеспечивать баланс между рыночными силами и социальными интересами. По мнению правительственных экспертов, новая система должна способствовать повышению эффективности системы здравоохранения и привести к сокращению медицинских расходов путем установления стимулов для провайдеров, страховщиков и застрахованных. Наблюдатели, однако, затрудняются оценить долгосрочные последствия и результаты этой широкомасштабной и революционной реформы здравоохранения.

В реформировании высшего образования правительство Нидерландов также пошло дальше других стран ЕС. Наиболее радикально в ходе реформы была преобразована система финансирования высших учебных заведений. Хотя основным источником финансирования вузов по прежнему остается государственный бюджет, но были введены новые критерии выделения средств по конечному результату деятельности вузов. В частности, кроме общего числа студентов, в новой формуле расчета выделяемых средств учитываются также количество дипломников, выпущенных университетом, и количество первокурсников, поступивших в университет. Тем самым правительство стимулирует университеты на сокращение числа студентов, бросивших вузы до окончания учебы, и на сокращение численности студентов, обучающихся дольше установленных сроков. Кроме того, было сокращено централизованное и директивное государственное регулирование деятельности вузов; последним была предоставлена большая автономия, в том числе и в финансовой сфере.

В 1991 г. в Нидерландах была введена плата за обучение в вузе, и к началу XXI в. она оставалась одной из самых высоких в ЕС после Великобритании - 1309 евро в год (2002-2003 уч. г.). При этом все студенты, обучающиеся на дневных отделениях вузов, в течение номинального срока обучения получают базовый грант

(в форме ежемесячной стипендии). Размеры гранта устанавливаются с учетом стоимости обучения и учебных материалов. С 1997 г. грант первоначально предоставляется в виде займа, но при получении студентом в первый год обучения 50% возможных кредитов (21 из 42) заем превращается в грант. Если студент завершает учебу в вузе в течение шести лет с момента поступления, заем становится безвозвратным (9, с. 123-125).

Новая система отражает общую идеологию реформ в сфере высшего образования и в социальной сфере в целом - повышение личной ответственности, развитие инициативы и ужесточение отчетности. Для студентов ориентированная на успеваемость стипендия становится дополнительным стимулом для более ответственного принятия решений относительно необходимости получения высшего образования, выбора будущей специальности, вуза и программы обучения.

В целом нидерландскому правительству удалось создать достаточно гибкую систему государственного регулирования высшего образования, которая сочетает рыночные стимулы деятельности вузов с социальными гарантиями доступности высшего образования. В долгосрочной перспективе нидерландское правительство планирует перейти к системе обучения в течение всей жизни (особенно это касается профессионального высшего образования). Основой для ее финансирования может стать ваучерная система.

В 2003 г. к радикальным реформам «бисмарковской модели» приступила Германия. Причины, побудившие канцлера ФРГ, социал-демократа Г. Шрёдера, пойти на столь непопулярные как среди членов партии, так и среди профсоюзов и рядовых граждан меры, были связаны с тем, что немецкая экономика на протяжении 90-х годов постепенно утрачивала свои конкурентные позиции в мире, превращаясь из локомотива европейской экономики в «европейского больного». Самым ярким показателем кризиса германской социальной модели является тот факт, что с 1994 г. уровень безработицы в стране не опускался ниже отметки в 10%, а в восточных землях безработица в эти годы составляла от 18,5 до 19,5%. Одновременно в стране быстрыми темпами растет нелегальная занятость, что связано с большими социальными расходами по содержанию работников, оформленных на работу официально (11).

По мнению экспертов, слишком раздутый социальный сектор тормозит развитие экономики Германии, понижает ее конкурентоспособность, ведет к оттоку капитала из страны. Система, при ко-

торой работодатели покрывают половину расходов на социальное страхование работника, в условиях нарастающей конкурентной борьбы вынуждает их осуществлять рационализацию производства или вывод предприятий за границу, что в свою очередь ведет к росту безработицы и сокращению отчислений в социальные фонды.

Реформы назрели давно, однако на протяжении многих лет любые сколько-нибудь радикальные преобразования в социальной сфере в Германии наталкивались на недовольство в обществе и сопротивление профсоюзов. Учитывая это обстоятельство, руководство страны, независимо от партийной принадлежности, решало проблему безработицы путем введения практики раннего выхода на пенсию и увеличения системы субсидирования заработной платы. Одновременно осуществлялись различные программы по трудоустройству, профессиональному обучению и стимулированию самозанятости. Указанные меры привели к существенному сокращению занятости в возрастной группе 60-64 лет, увеличению доли безработных, участвующих в программах по переобучению (с 13% в 1982 г. до 46% в 1992 г.), но не привели к сокращению самой безработицы, уровень которой к концу 1997 г. достиг 13%. Одновременно выросла и доля социальных расходов, направляемая на пособия по безработице, - за период с 1985 по 2000 г. она удвоилась

(71).

В 1992 г. коалиционное правительство ХДС/ХСС во главе с Г. Колем, невзирая на протесты оппозиции, провело ряд законов в сфере регулирования рынка труда, направленных на стимулирование индивидуальной ответственности граждан за свое трудоустройство и призванных сократить расходы на пособия по безработице. В 1993 г. были сокращены размеры страховых выплат и пособий по безработице, урезано финансирование программ по стимулированию создания новых рабочих мест, введены правила, заставлявшие нуждающихся в работе соглашаться на любую предложенную работу, на общественные работы или программы по переобучению.

Социал-демократы, пришедшие к власти в 1998 г. (в том числе и благодаря жесткой критике реформ Коля), попытались смягчить политику в области занятости, в частности, путем стимулирования создания новых рабочих мест в государственном секторе. Однако укрепление в партии позиций Г. Шрёдера, выступающего за «модернизацию» платформы социал-демократов, в конечном счете позволило ему после долгой борьбы с профсоюзами и «тра-

диционалистами» в собственной партии в 2003 г. объявить о начале реформ в социальной сфере.

Выступая в бундестаге 14 марта 2003 г. с правительственным заявлением «Мужество к миру и переменам», Г. Шрёдер заявил, что «перемены необходимы для того, чтобы страна по экономическим и социальным показателям снова стала одной из передовых в Европе» (12). Он также отметил, что структура социальной рыночной экономики в Германии оставалась неизменной 40 лет, и чтобы сохранить суть социального государства Германии, нужны изменения. «Либо мы модернизируем социальную рыночную экономику, либо рынок модернизирует нас по своим законам», - заявил Шрёдер. Этим выступлением Г. Шрёдер дал старт стратегической программе правительства «Повестка дня-2010», которая совместно с пакетом законов о реформе социальной системы (т.н. «пакет Хартца», включивший в себя четыре закона по реформированию системы социальных выплат и организации услуг в сфере занятости) призвана модернизировать германскую модель социального рыночного хозяйства (12).

По мнению известного германского экономиста Г.-В. Зинна, реформы в Германии необходимы, прежде всего, для того, чтобы переломить ситуацию, когда предпринимательский класс Германии все меньше вкладывает капиталы в развитие производства на территории собственной страны и выводит рабочие места за рубеж. По данным Зинна, инвестиции находятся на исторически низком уровне за весь послевоенный период - 21% ВВП, и имеют тенденцию к дальнейшему сокращению. Причина - высокие социальные взносы, излишняя бюрократизация регулирования рынка труда, жесткие нормы Закона «О защите от увольнений». «Пугающе высокие ставки основных налогов провоцируют уход капиталов из страны и быстрый рост теневого сектора, который составляет почти 17% ВВП и становится едва ли не единственным динамично развивающимся сектором германской экономики», - пишет в своей книге «Можно ли еще спасти Германию?» Г.-В. Зинн (цит. по: 11). Дополнительным стимулом для проведения реформ социальной сферы стали низкие темпы экономического роста, которые показывает Германия на протяжении десятилетия, высокий уровень безработицы (в 2004 г. в стране было почти 4,5 млн. человек безработных), а также бюджетный дефицит, превышающий показатели, установленные ЕС.

Кроме реформ отдельных секторов экономики, налогообложения, профессионального образования, системы высшего образования и научных исследований, «Повестка дня-2010» включает в себя реформы рынка труда, здравоохранения и медицинского страхования, пенсионного обеспечения и помощи семьям.

Одно из наиболее болезненных направлений реформы - сокращение расходов на социальную сферу и дерегулирование рынка труда. Социально-экономические преобразования проводятся под лозунгом «Поддерживать и требовать», что, по мнению авторов реформы, должно означать предоставление помощи тем, кто остро в ней нуждается, и жесткие требования ко всем остальным. С первого января 2005 г. сокращен срок получения пособия по безработице с 32 месяцев (максимальный срок) до 12-18 месяцев. Тем, кто длительное время является безработным, будет выплачиваться пособие на уровне социальной помощи, размеры которой не зависят от предыдущих заработков безработного. Для граждан, проживающих в Западной Германии, сумма социальной помощи составляет 345 евро, а для жителей восточных земель - 331 евро. Таким образом, государство намерено «передать» трудоспособных получателей социального пособия в ведение агентств по труду с тем чтобы активно включить их в процесс трудоустройства. Социальные пособия в новой системе предназначены для тех, кто не способен работать. Размеры этих пособий, выплачиваемых коммунами, федеральное правительство намерено повышать, в том числе и за счет экономии на пособиях по безработице, а также из средств, полученных от вводимого промыслового налога с лиц свободных профессий (журналистов, адвокатов, практикующих врачей и т.п.) (8).

Реформа рынка труда предусматривает реорганизацию Федерального ведомства по труду в Федеральное агентство по труду, которое будет работать в дальнейшем не как государственное учреждение, а как самостоятельное предприятие. Предполагается, что будет увеличено количество служб занятости, и на одного работника службы будет приходиться не 350, как сегодня, а только 75 лиц, ищущих работу. Посредники на рынке труда приобретут большую по сравнению с нынешней практикой свободу маневра при заключении договоров о трудоустройстве.

С середины 2004 г. люди, длительное время зарегистрированные в качестве безработных, должны браться практически за любую работу. Тому, кто отвергнет предложения биржи труда или

кто сам не будет активно заниматься поисками работы, социальная помощь может быть снижена на 30%. В случае повторного отказа этим лицам грозит дальнейшее сокращение пособий. Отказывающуюся от работы молодежь предусмотрено наказывать полным лишением пособия сроком на три месяца.

Еще одно направление реформы рынка труда - внедрение временной занятости как важного элемента повышения гибкости рынка труда. В частности, для удовлетворения потребности работодателей во временных сотрудниках и трудоустройства безработных в Германии были созданы специальные агентства (т.н. лизинговые фирмы), занимающиеся временными работниками. Вошедший в силу с 1 января 2004 г. закон, регулирующий временную занятость, обеспечивает временным работникам равные с постоянными работниками фирмы-нанимателя условия работы и оплаты труда. Законом были отменены правила, регулирующие допустимую частоту возобновления контрактов, был установлен более длительный максимальный срок действия временного контракта (ранее он не должен был превышать 24 месяцев). Были отменены ограничения на использование временных сотрудников в отдельных отраслях, в частности в строительстве. Правительство с помощью временных контрактов стимулирует возвращение безработных к работе. Так, в обязанности агентств по трудоустройству наряду с обеспечением своих клиентов предложениями о постоянной работе вменяется устройство определенного числа временных работников (на срок не менее двух лет) на работу, где права временного сотрудника защищены коллективным договором. Агентства получают от правительства специальные субсидии (в виде снижения налогов и выплаты премии за каждого трудоустроенного) на развитие этой деятельности. В целом правительство рассматривает временное трудоустройство как переходный этап к постоянной занятости (70).

В области здравоохранения предложения коалиционного правительства социал-демократов и партии зеленых также направлены на сокращение обязательных отчислений работающих в кассы обязательного медицинского страхования и введение платы за медицинские услуги. В частности, за каждое посещение врача необходимо платить 10 евро, а при стационарном лечении пациент должен оплачивать 10% стоимости лечения (максимальная сумма не должна превышать 300 евро). Были введены новые правила оплаты медикаментов. В то же время участники переговоров по ре-

форме системы медицинского страхования указывали, что в условиях старения населения и связанного с этим роста спроса на медицинские услуги необходимы радикальные преобразования системы. В частности, председатель фракции СвДП в бундестаге В. Герхард отметил, что все застрахованные должны осознать, что больничные кассы не в состоянии и впредь оказывать услуги в их нынешнем объеме. Представители партии зеленых, так же как фракции ХДС/ХСС, на переговорах отметили необходимость введения системы единого медицинского страхования граждан, которая, по их мнению, поможет стабилизировать систему здравоохранения на долгосрочной основе (8; 18).

В целом реформы, начатые Г. Шрёдером в 2003 г., вызвали неоднозначную реакцию в обществе, жесткую критику со стороны профсоюзов и внутри социал-демократической партии. Объединение немецких профсоюзов выступило под лозунгом «Реформам -да, демонтажу социальной системы - нет». Глава отраслевого профсоюза металлистов назвал политику Шрёдера «плохо прикрытым неолиберализмом» (12). Непопулярные в обществе реформы стоили социал-демократам победы на выборах, а канцлеру Шрёде-ру власти. Однако экономические показатели Германии за первый квартал 2007 г. - сокращение безработицы на 1,1 млн. человек, сокращение в два раза уровня дефицита бюджета до 1,7% ВВП и восстановление темпов экономического роста - заставляют многих экспертов связывать оздоровление экономики страны с реформами, начатыми Г. Шрёдером (20, с. 49).

По мнению германского эксперта Х. Люттиха, правительство канцлера Шрёдера стало первым правительством, которое не только признало факт существования проблем в социально-экономической сфере, но приступило к их решению (20, с. 48). Дополнительный импульс росту экономики придало согласие ряда профсоюзов страны, прежде всего машиностроительного, на установление в коллективных договорах более широких рамок для предприятий в вопросах, касающихся рабочего времени, введения гибких рабочих графиков, а иногда и интенсификации труда. На более гибкой позиции профсоюзов при решении вопросов рабочего времени настаивал еще в 2003 г. канцлер Шрёдер, призвавший крупнейший германский профсоюз металлистов Ю Мейа11 не превращать переговоры о рабочем времени в социальное противостояние. Правительство социал-демократов шло на увеличение продолжительности рабочего времени (на некоторых предприятиях

концерна «Сименс», заводах «Опеля» и ряда других) без увеличения оплаты труда под угрозой перевода производства в страны с более дешевой рабочей силой, в частности, в страны Восточной Европы. В целом глобализация в сфере производства ослабляет позиции профсоюзов при заключении коллективных договоров (5; 10). Этому же способствуют и политика дерегулирования рынка труда и реформы социальной защиты трудящихся в Германии.

В то же время некоторые эксперты полагают, что проблема не столько в том, чтобы заставить безработных согласиться на ту работу, которая есть, сколько в создании новых рабочих мест и стимулировании развития предпринимательства, прежде всего малого и среднего бизнеса. Сегодня создание каждого нового рабочего места в Германии влечет за собой огромное количество социальных обязательств, которые должен взять на себя работодатель, и именно это и делает немецкую рабочую силу столь дорогой. К тому же немецкая социально-экономическая модель страдает от чрезмерной бюрократизации и от вмешательства государства. Ее реформирование - задача несоизмеримо более сложная, чем сокращение выплат безработным, а в этой сфере правительством Германии сделано пока крайне мало.

Наибольший консерватизм в отношении реформирования социальной модели в последние четверть века проявляла Франция. В значительной степени это связано с тем, что управление системой социального страхования осуществляется на паритетных началах объединением предпринимателей и профсоюзными организациями, при минимальном государственном вмешательстве. В результате во Франции любые попытки государства реформировать «бисмарковскую модель» социального страхования, обеспечивавшую высокий уровень социальной защиты включенных в систему работников, долгие годы наталкивались на сопротивление не только профсоюзов и трудящихся, но и предпринимателей. В конечном счете государство благосостояния, по утверждению известного французского социолога П. Розанваллона, «стало восприниматься как своего рода страховая компания» (17, с. 13).

Сегодня многие эксперты называют систему социального страхования среди основных причин тех социально-экономических трудностей, с которыми сталкивается Франция. Это - стабильно высокий уровень безработицы, особенно среди молодежи, низкие темпы экономического роста, дефицит государственного бюджета, высокий государственный долг (все показатели существенно пре-

вышают средние показатели по Евросоюзу) и снижение конкурентоспособности (28-е место в мире по рейтингу швейцарской бизнес-школы IMD) (4, с. 24). Причины - высокие социальные отчисления, осложняющие процесс создания новых рабочих мест; страховой принцип распределения большинства социальных выплат, усиливающий социальное исключение и маргинализацию граждан, не охваченных страховой системой; сохранение управления системой социального страхования в руках социальных партнеров, что осложняет модернизацию системы, находящейся в кризисе (55).

До последнего времени французская социальная модель многими рассматривалась как совершенно «не поддающаяся изменениям», в том числе и в силу мощного сопротивления профсоюзов и общественности любым попыткам правительства реформировать систему. Показательными в этом отношении являются забастовки и демонстрации, сотрясавшие страну в 1995 г., когда правительство попыталось реформировать систему пенсионного обеспечения государственных служащих.

Однако на практике французское правительство все же адаптировало систему к меняющимся условиям. Рост безработицы и ухудшение социальной ситуации лиц, не включенных в систему социального страхования, вынудил правительство создать параллельную систему социального обеспечения, которая финансируется за счет налогообложения. Для этих целей в 1991 г. во Франции был введен единый социальный налог. Из средств, получаемых от этого налога, финансируются социальная помощь безработным - «минимальный доход для социальной интеграции» (revenue minimum d'insertion) и помощь для неимущих пенсионеров (fond de solidarité vieillesse). Таким образом, «бисмарковская модель» была дополнена «бевериджевской», что позволило сделать систему социальной защиты граждан более гибкой. Одновременно новая система позволила ввести государственный контроль над стандартами социальной помощи и социальными расходами.

Ухудшение экономического положения в стране и рост безработицы активизировали государственное вмешательство в регулирование рынка труда. Правительство отказалось от практики раннего выхода на пенсию, которая активно использовалась с середины 1970-х годов в целях высвобождения рабочих мест. В конце 1980-х годов был создан специальный режим социальной помощи безработным, стимулирующий участие безработного в программах

профессиональной подготовки или побуждающий его принять предложение о трудоустройстве. В рамках этой системы через шесть месяцев после потери работы с безработным заключается контракт, гарантирующий «минимальный доход для социальной интеграции». Различные схемы предоставления пособий по безработице были объединены в единое дигрессивное пособие (allocation unique dégressive). В соответствии с новой системой, направленной на повышение заинтересованности безработного в скорейшем трудоустройстве, пособие сокращается каждые четыре месяца на определенный процент. Для молодых безработных предусматриваются более жесткие условия сокращения пособий. Были также ужесточены правила получения пособия и увеличены сроки страховых выплат. Для сокращения безработицы среди молодежи правительство субсидировало создание в государственном секторе рабочих мест для молодых безработных. Кроме этого, принятый в 1998 г. закон Робьена-Обри ввел переход к сокращенной рабочей неделе (35 часов) для компаний с занятостью свыше 20 человек с 2000 г. и для остальных с января 2002 г., что также должно было стимулировать предпринимателей к созданию новых рабочих мест.

Правоцентристское правительство, пришедшее к власти в 2002 г., изменило курс в области регулирования рынка труда. Правительство выдвинуло лозунг «Битва за занятость» и провозгласило массовое создание новых рабочих мест важнейшим приоритетом своей политики. В 2004 г. был принят «План социального сплочения», предусматривавший субсидирование роста занятости в предпринимательском секторе. Среди целей указанного плана были возвращение к трудовой жизни длительных безработных, обеспечение долговременной работой молодежи, испытывающей трудности при трудоустройстве; стимулирование безработных к созданию собственных предприятий, развитие системы профессионального обучения молодежи и т.п. Основным инструментом реализации этой программы стали так называемые субсидируемые договоры (contrats aidés), в рамках которых государство или соответствующие негосударственные объединения (например, Ассоциация по трудовой деятельности в области промышленности и торговли) частично оплачивают работодателю каждое созданное рабочее место. С безработными заключается договор включения в трудовую деятельность либо т.н. договор будущего (тип договора зависит от сектора, в котором он применяется, а также от сроков поиска работы). Оба договора предусматривают предоставление

рабочего места на постоянной или временной основе, на полное или неполное рабочее время (но не менее 20 часов в неделю) с оплатой труда, равной отработанному времени по ставке почасовой минимальной гарантированной межотраслевой оплаты труда (8М1С). При этом компания или государственная структура получают субсидию в размере минимального дохода включения.

Что касается пенсионной реформы, то несмотря на существующие проблемы (прежде всего дефицит в системе пенсионного обеспечения) ее проведение наталкивается на сопротивление со стороны профсоюзов и трудящихся (в основном государственных служащих). В 2003 г. на волне популярности правоцентристскому правительству все же удалось ввести дополнительный страховой пенсионный взнос. Правительство также предприняло некоторые меры налогового характера, направленные на латание «финансовых дыр» в пенсионной системе. В то же время накопительный вариант пенсионного обеспечения, предполагающий создание пенсионных фондов, после долгих дебатов был отвергнут. Правда, в 2000 г. правительство разрешило предприятиям частного сектора создавать необлагаемые налогом сберегательные схемы для рабочих, работодатели которых могут финансировать эти схемы. Указанная система имеет много общего с частными пенсиями.

Усилению позиций правительства в вопросах управления системой социального благосостояния способствует и процесс углубления европейской интеграции. Ограничения бюджетного дефицита и государственного долга в рамках, предусмотренных «Пактом стабильности», сделали необходимым ежегодное утверждение парламентом страны бюджета системы социального обеспечения. Это обстоятельство усилило государственное вмешательство в управление системой социального страхования. В частности, в 2000 г. правительство трижды вынуждало социальных партнеров пересматривать коллективные договоры по вопросу социального страхования.

Избрание в мае 2007 г. Н. Саркози на пост президента Франции в значительной степени свидетельствует о том, что и политический истеблишмент, и население страны осознали необходимость модернизации социально-экономической системы. В своей предвыборной программе «Мой проект. Совместными усилиями все становится возможным» Н. Саркози уделил большое внимание проблемам борьбы с безработицей и восстановлению ценности труда (64).

Приоритетной задачей реформ становится сокращение безработицы за пятилетний период до уровня ниже 5%. Н. Саркози предлагает либерализовать трудовое законодательство для того, чтобы «те, кто хочет больше работать, могли зарабатывать больше». Предполагается заменить нынешние трудовые контракты -срочные и бессрочные - единым трудовым контрактом, дающим определенные социальные права работникам. Кроме этого, предусматривается введение облегченной процедуры увольнения, что должно снизить социальные взносы предпринимателей и период их выплаты. В то же время в программе говорится о необходимости совершенствовать систему профессиональной социальной защиты трудящихся. Для этих целей будет создана единая государственная служба занятости. Эта служба будет заниматься организацией переподготовки безработных и их последующим трудоустройством. Работникам, уволенным по экономическим соображениям, будет выплачиваться пособие в размере 90% их последней заработной платы в течение всего срока переподготовки и устройства на работу. Однако те, кто дважды откажется от предложений о найме, будут после этого лишены права на пособие.

Еще одна задача, которую ставит перед собой Н. Саркози, -«модернизировать социальный диалог» и ограничить права профсоюзов представлять интересы всех работников, а не только своих членов. Одновременно он намерен ужесточить политику в отношении забастовок.

Реформы в социальной сфере предлагается дополнить активной политикой в экономической сфере, включающей в себя: увеличение инвестиций в образование, научные исследования и инновации; поддержку малого и среднего бизнеса, ремесленничества и торговли. Практике вывода промышленных предприятий за рубеж Н. Саркози намерен противопоставить промышленную политику, направленную на развитие стратегических секторов экономики.

В целом программа предусматривает усиление роли государства в социально-экономической сфере как важнейшее условие преуспевания экономики страны в условиях глобализации. «В условиях глобализации терпят поражение те страны, где государство демонстрирует свою неэффективность; преуспевают только те, где государство облегчает, стимулирует и поддерживает», - говорится в первом разделе программы, озаглавленном «Положить конец государственному бессилию» (64).

По мнению директора парижского центра политических исследований СЕУШОР Д. Буа, Н. Саркози удалось убедить избирателей в том, что отношение к труду может решить основные экономические проблемы. «Победа Саркози - это победа консервативного порядка, который утвердился сегодня во французском обществе, чувствующем необходимость экономического развития. Избирателей привлекли заявленные ценности уважения к власти и труду - они представляются подходящим для Франции способом адаптации к глобализации и позволяют Франции стать частью мира, в котором доминируют финансовые рынки и необходимость сохранять конкурентоспособность», - считает другой французский эксперт, Р. Кейроль (4, с. 25).

Средиземноморская модель

Структурный кризис, поразивший государство благосостояния в странах Южной Европы, в определенной степени отличался от процессов, происходивших в других западноевропейских странах. В значительной степени это связано с тем, что в Испании, Португалии, Греции и Италии государство благосостояния получило развитие позднее, чем в других странах, и развивалось в крайне неблагоприятных социально-экономических условиях, связанных с экономической отсталостью этого региона. Кризис 1970-1980-х годов разразился в то время, когда система социальной защиты в странах Южной Европы в институциональном и финансовом отношениях еще не достигла уровня других стран, а финансовый «голод» усугублялся наличием существенных межотраслевых и территориальных различий в уровнях социального страхования. Важной особенностью системы социальной защиты в странах Южной Европы является несбалансированность социальных трансфертов: имеет место излишняя щедрость к одним группам получателей (преимущественно к работникам крупных предприятий и пенсионерам, включенным в систему социального страхования) и практически полное отсутствие социальной поддержки для других групп. Например, в начале 90-х годов в Греции трудовая пенсия составляла 107% от среднего уровня заработной платы, в Испании - 97, в Италии и в Португалии - 94, в то время как средний показатель по ЕС составлял 75%. В то же время минимальная социальная пенсия в Греции была на уровне 8% от среднего уровня заработной платы, в Италии - 19, в Испании - 32 и в Португалии 30%. Средний пока-

затель по ЕС в эти годы составлял 36% (36). Минимальный гарантированный уровень оплаты труда введен в этих странах в конце 1990-х годов и только на локальном уровне. В то же время система здравоохранения в странах Южной Европы строится на универсальных принципах.

Социальная ситуация усугубляется наличием в этих странах теневой экономики, работники которой полностью исключены из системы социального страхования, а социальная защита сведена практически к нулю.

До начала 1990-х годов, в условиях демографического роста, эта модель не создавала сложных проблем для рынка труда и социальной защиты, поскольку хорошо вписывалась в характерные для стран региона традиционные отношения в семье, базирующиеся на солидарности, взаимопомощи и взаимной финансовой поддержке членов семьи.

Однако открытие рынков и рост конкуренции со стороны более дешевых товаров из индустриализующихся стран Азии, сокращение финансовых возможностей государства и изменение макроэкономической политики в связи с вступлением в ЕВС заставили южноевропейские страны инициировать в 1990-е годы активные реформы системы социального страхования.

Для Италии главной и первоочередной задачей стало достижение сбалансированности системы социального обеспечения. Дефицит в этой сфере, проявившийся еще в 1960-е годы, долгое время был главной причиной существования огромного государственного долга страны. Основные преобразования начала 1990-х годов были проведены в пенсионной системе, поскольку пенсионные расходы составляют более 50% всех социальных расходов страны. Многие наблюдатели отмечают, что указанные реформы были если не напрямую связаны с подписанием Маастрихтских соглашений, то стимулировались ограничениями, установленными этими соглашениями. В частности, реформа Дини (1995) предусматривала изменение формулы расчета пенсии (исходя из размеров взносов), введение единых правил начисления пенсий для работников государственного и частного секторов, повышение возраста для выхода на пенсию (57-65 лет) и практически отменила возможность выхода на пенсию по достижении необходимого рабочего стажа (35 лет для работников частного сектора и 20 лет для государственных служащих). Были ужесточены правила установления пенсий по инвалидности. Одновременно развернулась

кампания по борьбе с коррупцией и клиентелизмом в органах системы социальной защиты.

Развал традиционной партийной системы и политическая нестабильность в Италии в начале 1990-х годов, а также активные выступления трудящихся тормозили проведение реформы. Новая коалиция левого центра во главе с Р. Проди, пришедшая к власти в 1996 г., сделала комплексную реформу государства благосостояния приоритетным направлением своей программы. Задача состояла в достижении большей сбалансированности социальной политики и проходила под лозунгом «больше детям, меньше отцам» (34).

В 1997 г. Комиссия Онорфи подготовила доклад по вопросу повышения эффективности и сбалансированности социальных расходов, при этом сокращение социальных расходов не рассматривалось как цель новой политики. Основные усилия правительства должны были быть направлены на: 1) дополнительное ограничение и рационализацию государственного пенсионного обеспечения; 2) реформу системы пособий по безработице и политики стимулирования трудовой деятельности; 3) рационализацию структуры национального здравоохранения и повышение ее эффективности; 4) более четкое разделение пособий, выплачиваемых в рамках системы социального страхования, и пособий, выплачиваемых через систему социальной защиты; 5) рационализацию системы социальной защиты путем введения схемы гарантированного минимального дохода.

В ходе реформы были устранены различия в ставках социальных отчислений в различных отраслях производства, полностью переведена на финансирование за счет налогов система здравоохранения, введены специальные меры для повышения прозрачности предприятий теневой экономики. Для этих целей была разработана система специальных договоров между государственными органами социального обеспечения и «теневым» работодателем. Договор обеспечивал работодателю амнистию социальных отчислений за предыдущие годы в обмен на обязательства регулярно декларировать доходы предприятия и выплачивать текущие отчисления.

Правительство также осуществило ряд нововведений в сфере социальной помощи. Закон 1998 г. установил более прозрачные правила финансирования социальных программ помощи, не связанных с системой социального страхования работников. В частности, были введены индикаторы социально-экономического поло-

жения граждан, устанавливаемые на основе оценки дохода и имущественного положения и используемые при назначении различных социальных пособий. Была разработана новая схема «минимального уровня дохода». Указанные меры были призваны устранить дисбаланс в системе социального обеспечения, способствовать развитию и укреплению системы социальных услуг и пособий для нуждающихся граждан. По существу, речь шла о введении элементов универсальной системы социального обеспечения и устранения неравенства в социальной защите граждан.

Еще одна проблема, с которой столкнулись итальянские власти в 1990-е годы после почти 20-летнего периода экономического роста, - замедление процесса создания новых рабочих мест на фоне сохраняющейся на достаточно высоком уровне безработицы (12% в 1998 г.). Серьезной проблемой для Италии являются рекордно высокие среди стран ЕС показатели безработицы среди молодежи - в среднем 32,5% (притом что в отдельных южных регионах этот показатель достигал в 1998 г. 50%) (34).

Реформы в сфере регулирования рынка труда, начатые еще в 1990-е годы, развивались по двум направлениям. Первое - возвращение к практике трехсторонних переговоров. Была осуществлена реформа проведения переговоров и введена двухуровневая система: на национальном и на территориальном уровне (или на уровне отдельных предприятий). Такая система позволила ввести стандарты для регулирования оплаты труда различных категорий трудящихся и решать на микроуровне конкретные проблемы условий и оплаты труда. На национальном уровне трехсторонние переговоры касались основных целей макроэкономической и бюджетной политики.

Другое направление - проведение структурных преобразований в системе регулирования рынка труда. Цель реформы - реорганизация системы трудоустройства, создание возможностей для участия частного сектора в регулировании рынка труда, введение новой политики, стимулирующей занятость безработных. Указанные меры должны были устранить излишнюю жесткость рынка труда, мешающую адаптации экономической системы к условиям обострившейся конкуренции со стороны дешевой продукции из стран Юго-Восточной Азии.

С середины 1990-х годов вводится новая система договоров между местными властями и частными предпринимателями о выработке и реализации совместных программ, направленных на эко-

номическое развитие территорий, создание новых рабочих мест и сокращение социальной маргинализации населения. Договоры заключаются как на территориальном, так и на местном уровнях.

В 1997 г. принимается закон, отменивший государственную монополию на систему трудоустройства граждан, существовавшую с 1949 г. Государство делегировало свои полномочия региональным службам, оставив за собой контроль и сертификацию их деятельности. Сегодня региональные службы занятости помимо решения проблем трудоустройства безработных занимаются планированием, координацией и управлением программами по включению в трудовую деятельность наиболее уязвимых категорий трудящихся. Одновременно был снят запрет на использование режима временной занятости. Для южных областей Италии были введены специальные субсидии на создание рабочих мест. Были реорганизованы система профессиональной подготовки кадров и схемы организации общественно полезных работ. Меняется и характер политики регулирования занятости: государство переходит от поддержания доходов безработных к активным мерам по расширению возможностей трудоустройства, в том числе путем стимулирования экономической активности.

Однако на рубеже веков стало очевидным, что новые вызовы, с которыми сталкивается итальянская экономика, связаны не только с обострением конкуренции, но также с низким образовательным уровнем рабочей силы, осложняющим переход к экономике, основанной на знаниях, с быстрым старением населения и резким спадом рождаемости в стране, с трансформацией традиционной семьи и выходом на рынок труда женщин. Правительство осознало, что модернизация социальной системы является настоятельной необходимостью. Как отмечал в конце 1990-х годов К.А. Чампи, бывший в то время президентом страны, «мы должны найти новые пути развития, но для этого не должны отказываться от государства благосостояния. Мы должны создать такое новое социальное государство, которое вносило бы вклад в благосостояние нынешних и будущих поколений и обеспечивало равновесие в гражданском обществе... Необходимо адекватно отвечать на потребности общества в социальных услугах и использовать имеющиеся ресурсы наиболее эффективным и экономичным образом» (73).

Проблемы системы социальной защиты усугубляются сохраняющимся низким уровнем занятости - в Италии он составляет 56% при среднем показателе по ЕС 64,3%, большим разрывом в

уровнях безработицы на севере и юге страны, низким уровнем образования и профессиональной подготовки рабочей силы, обширным теневым сектором экономики, в котором в 2003 г. было занято 3,5 млн. человек (27).

В Белой книге, посвященной проблемам рынка труда и опубликованной в 2001 г., основными целями реформы, как и прежде, были названы преодоление неравенства подходов к различным категориям трудящихся, развитие режима безусловной и равной для всех минимальной социальной защиты, увеличение охвата граждан этой системой. Наряду с защитой и оказанием поддержки в трудоустройстве безработным (прежде всего молодежи) главными целями системы социальной защиты, по мнению автора Белой книги М. Бьяджи, являются субсидирование семейных расходов, создание новой системы профессионального образования и обучения в течение всей жизни. Среди финансовых инструментов социальной политики были названы налоговые льготы и система освобождения от налогообложения расходов, связанных с социальными целями. Реформа также направлена на создание механизмов общего социального страхования граждан и развитие государственной системы социальной защиты.

В 2002 г. между государством и социальными партнерами был подписан «Пакт во имя Италии - Договор о труде. Соглашение по вопросу конкуренции и социального включения» (56). Договор наряду с проблемами политики доходов и социального сплочения предусматривал широкий спектр мер по стимулированию занятости. Среди них: развитие системы частных и частно-государственных служб занятости, оказывающих услуги как по трудоустройству, так и по профессиональной переориентации или обучению, перемещению и т.п.; создание национальной сети служб занятости и постоянной биржи труда совместными усилиями соответствующих департаментов Министерства труда и социальной политики и территориальных служб занятости.

Учитывая низкий образовательный уровень рабочей силы в стране (20% работников в возрасте от 15 до 65 лет имеют свидетельства о начальном образовании или не имеют никаких свидетельств об образовании, 38% имеют аттестат о среднем образовании), в Пакте особое внимание уделено проблеме совершенствования системы образования. В частности, указывается на необходимость реформы школьного образования, установление более тесных связей между школой и трудовой деятельностью, улучше-

ние координации государственных и частных ресурсов для развития системы постоянного обучения. В Пакте отмечена необходимость развития системы по устранению компьютерной неграмотности населения, создания условий для сочетания работы и учебы, установления более тесной связи между образованием и потребностями производства. Решать эти проблемы совместными усилиями должны министерства труда и образования, областные и провинциальные власти, а также социальные партнеры. Пактом предусмотрены и специальные меры по реформированию системы оказания поддержки гражданам в процессе их реинтеграции в трудовую деятельность.

Основные положения Пакта нашли отражение в принятом в 2003 г. Законе Бьяджи о реформе рынка труда. Реализация закона, по мнению ее автора, «должна создать эффективную систему, призванную гарантировать прозрачность и эффективность рынка труда и улучшить условия профессионального включения безработных и лиц, ищущих работу в первый раз» (27).

Новая система включает в себя такие социальные амортизаторы, как меры по поддержанию уровня дохода, профессиональную ориентацию и профессиональную подготовку, использование различных форм занятости, реорганизацию системы стимулов к трудоустройству, включая налоговые льготы и стимулы для низкооплачиваемых работников. Целями данной политики провозглашены: защита безработных; сокращение стоимости рабочей силы; большее соответствие между социальными отчислениями и пособиями; установление связи между пособиями и обязательствами безработных; защита на случай болезни. Закон также сделал более четкими и ясными правила взаимодействия социальных партнеров в процессе заключения коллективных договоров, что, по мнению правительства, позволит социальным партнерам управлять процессом перехода от старой системы регулирования к новой.

Реформа рынка труда была увязана с реформой школьного образования, начатой в 2002 г. Главной задачей последней стало сближение школьного образования с профессиональной подготовкой, более четкая ориентация образования на удовлетворение потребностей рынка труда. В новом законодательстве предусмотрено сближение государственного и частного образования. Законом Мо-ратти (2002) была введена 12-летняя система школьного образования, дающая возможность получить общее среднее образование и право продолжать обучение в вузе. Закон также дает всем гражда-

нам в возрасте до 29 лет право на получение специальности в рамках профессионального образования или путем совмещения среднего образования с профессиональной подготовкой. В ходе реформы была создана система т.н. контрактов на включение в трудовую деятельность, призванных индивидуализировать процесс повышения профессиональной компетенции работников и трудоустройство определенных категорий граждан.

Социальные реформы, проводившиеся в Италии в 1990-х годах, с одной стороны, стимулировались потребностями модернизации системы, а с другой - необходимостью выполнять требования Маастрихтских соглашений. Что касается дерегулирования рынка труда, то на его осуществлении с начала 1980-х годов настаивали деловые круги страны. Проблемы найма, трудности в использовании гибких графиков работы и частичной занятости, сложные и запутанные процедуры увольнения, забюрократизированная практика функционирования государственной службы занятости, а также высокие затраты на рабочую силу существенно ухудшали конкурентные позиции итальянских производителей. В то же время в других европейских странах (Великобритания, Испания, Нидерланды) процесс дерегулирования рынка уже был начат, и итальянские власти активно использовали опыт этих стран при проведении реформ. Не последнюю роль в формировании идеологии реформ в Италии играли органы ЕС; в частности, в Италии были восприняты идеи, нашедшие отражение в Белых книгах по вопросам занятости и конкуренции и Зеленой книге по вопросу европейской социальной политики (1993), а также последующие рекомендации Комиссии ЕС по вопросам «совершенствования и модернизации системы социальной защиты», предусматривавшие соединение европейской макроэкономической политики с реформами системы социального страхования и защиты в целях повышения уровня занятости. Что касается Закона о реформе рынка труда, принятого в Италии в 2003 г., то его основные положения соответствуют рекомендациям Европейской стратегии занятости, утвержденной Амстердамским договором (1997), и основным положениям Лисабонской стратегии (2000).

В Испании развитие современной социальной системы началось с переходом страны от диктаторского режима генерала Франко к демократии. Основная задача реформ, начавшихся после 1975 г., состояла в поддержании социального сплочения общества, развитии социального партнерства между трудящимися, предпри-

нимателями и политическими партиями. Указанные процессы сопровождались развитием системы социальной защиты граждан. Социальный договор 1977 г., подписанный профсоюзами, объединениями предпринимателей и политическими партиями, зафиксировал принципы, на которых должна строиться система социальной защиты. Ее основными элементами стали социальное страхование трудящихся, социальная защита граждан, финансируемая за счет налогов, образовательные и медицинские услуги, предоставляемые как государственным, так и частным секторами.

До середины 1990-х годов правоцентристское и социалистическое правительства проводили политику экономического интервенционизма и развития государственной системы социального обеспечения. Присоединение Испании к Евросоюзу в 1985 г. сделало настоятельным приближение испанского социального обеспечения к европейским стандартам. Была существенно расширена пенсионная система, страхование от безработицы охватило почти половину населения страны. Универсальными стали принципы функционирования здравоохранения и образования. Указанные процессы рассматривались как необходимые элементы перехода страны к демократии и активно поддерживались профсоюзами. В ряде регионов местные правительства установили гарантированный уровень минимального дохода и ввели систему социальной помощи нуждающимся, увеличили размеры пенсий по инвалидности и т.н. социальных пенсий. Одновременно была децентрализована система коллективных договоров, что, по мнению правительства и предпринимателей, обеспечивало большую гибкость коллективным договорам и способствовало сдерживанию темпов инфляции. В преддверии присоединения Испании к ЕВС в 1995 г. правительство, профсоюзы и предприниматели подписали новый социальный договор - «Пакт Толедо», целью которого было рационализировать и консолидировать национальную систему социальной защиты. Правительство с помощью реформ пыталось сократить уровень безработицы в стране. «Пакт» санкционировал пенсионную реформу и дерегулирование рынка труда. Сокращение размеров пенсионного обеспечения граждан было поддержано профсоюзами в обмен на обещание правительства улучшить социальное обеспечение малоимущих граждан.

Приход к власти в 1996 г. Народной партии ознаменовался поворотом к политике сокращения социальных расходов, что вызвало массовое недовольство в стране и сопротивление профсою-

зов. В результате правительство ратифицировало «Пакт Толедо» и продолжило начатые социалистами реформы. Была введена система гибких контрактов, реформированы системы пособий по безработице и деятельность службы занятости. Одновременно были уменьшены взносы работодателей по различным статьям социального страхования и осуществлен перевод финансирования медицинского и социального обслуживания граждан за счет налоговых поступлений в бюджет.

Пенсионная реформа, начатая в 1996 г., предусматривала изменение системы начисления пенсий, в том числе установление большей связи между пенсионными взносами и размерами начисляемых пенсий. Принятые в 1997 и 2001 гг. законы, регулирующие вопросы трудовых отношений, уменьшили степень социальной защиты для постоянных работников, но при этом улучшили социальную защиту временных и частично занятых работников, а также лиц, не имеющих постоянной работы. Благодаря проводимым реформам безработица в стране сократилась с 24% в 1994 г. до 13% в 2001 г., хотя и продолжает оставаться одной из самых высоких в ЕС (66). Как и в Италии, в Испании наблюдается переход от старой «корпоративистской» системы социального страхования трудящихся к универсальной системе предоставления социальных услуг и гибкому регулированию рынка труда.

В целом, однако, эффективность реформ в странах средиземноморской модели, по мнению экспертов, недостаточно высока. В частности, занятость в этих странах составляет 62%; сохраняется высокий уровень безработицы, особенно среди молодежи (в среднем 22%). Как и прежде, страны Южной Европы страдают высоким уровнем бедности - 19% в Италии и 20% в Испании при среднем показателе по ЕС (включая страны Восточной Европы) 16%. Доля детей, живущих в бедности, в Италии и Испании находится на уровне 24%, в то время как средний показатель по ЕС составляет 19%. Высок в этих странах и риск усугубления бедности, что связано с низким образовательным уровнем рабочей силы. Доля работников, имеющих среднее образование, в возрастной группе от 25 до 64 лет составляет 39%, в то время как в Скандинавских странах этот показатель достигает 75% (63, с. 5). Приведенные цифры свидетельствуют не только о необходимости реформ социальной политики и мер по стимулированию занятости и созданию новых рабочих мест, но также комплексного решения проблем образования и профессиональной подготовки.

Как полагают, например, итальянские исследователи, обострение конкуренции на мировых рынках, усиление информатизации производства и экономики и формирование экономики, основанной на знаниях, ставит на повестку дня проблему структурной адаптации итальянской экономики к новым условиям. В отсутствие должного внимания к проблемам развития высшего образования, научных исследований и инноваций Италия в скором времени может утратить свои конкурентные преимущества и превратиться в «наиболее развитую развивающуюся страну» (26).

Заключение

В последние годы в странах Западной Европы идет крайне сложный процесс перехода от социальной системы, являвшейся частью модели индустриального развития, к формированию новой системы, соответствующей постиндустриальной модели накопления с ее потребностью в гибких рынках труда и мобильной рабочей силе. В то же время трансформация мировой экономики и международного разделения труда, ускоряемая новыми информационными технологиями и научно-техническим прогрессом, стимулирует активный переход европейских стран от постиндустриальной экономики услуг к экономике, основанной на знаниях. Этот переход предполагает формирование иных взглядов на роль государства в социально-экономическом развитии и повышении конкурентоспособности национальной экономики.

В современных условиях конкурентоспособность в значительной степени зависит от скорости и стратегии модернизации не отдельных производителей, но национального хозяйства в целом, от уровня развития материальной и рыночной инфраструктур, уровня образования и компетентности рабочей силы, качества и уровня развития законодательной базы, регулирующей социально-экономическую сферу. В условиях глобализации рынок без государственной поддержки не может не только обеспечить повышение конкурентоспособности экономики в целом, но и поддерживать ее, особенно если речь идет о конкурентной борьбе с динамично развивающимся Китаем, где государство прямо регулирует экономическое развитие, мобилизуя огромные финансовые средства на модернизацию экономического потенциала и его включение в мировую экономику.

По мнению европейских экспертов, занимающихся проблемами реформирования системы социального обеспечения, социальная политика призвана стать важным элементом не только социального сплочения общества и смягчения негативных последствий функционирования рынка, но фактором повышения конкурентоспособности отдельных производителей и экономики в целом. Экономика, основанная на знаниях, требует существенных инвестиций как в разработки и исследования, так и в повышение интеллектуального потенциала нации. Это, в свою очередь, требует инвестиций в модернизацию системы образования, призванную обеспечивать повышение общего образовательного уровня населения, в совершенствование системы подготовки кадров и развитие гибкой системы обучения в течение всей жизни. Сегодня для повышения конкурентоспособности нации необходимо развитие как человеческого капитала, имеющего большое значение для конкретных производств, так и культурного и социального капитала каждого индивида и нации в целом, что способствует экономическому и социальному развитию общества, ориентированного на будущее.

Борьба за экономическую эффективность и конкурентоспособность, по мнению европейских экспертов, должна быть дополнена новым социальным компромиссом и макроэкономической политикой, направленной как на обеспечение финансовой стабильности, так и на развитие экономического потенциала страны. Как кейнсианская парадигма обеспечивала рост и процветание западноевропейских стран в послевоенный период, так и новая система должна создавать условия не только для экономического роста, но и для социальной стабильности. Базовым элементом, вокруг которого должна строиться новая система, является обеспечение полной занятости.

Среди западноевропейских экспертов нет единства мнений относительно «новой архитектуры» государства благосостояния. Однако трансформация социальных моделей, произошедшая за последние четверть века, показывает, что процесс модернизации, скорее всего, будет корректироваться с учетом исторических, культурных, политических и идеологических традиций. По-видимому, как и в Х1Х в., когда «бисмарковская модель» обрела национальные черты в каждой из стран, и в ХХ в., когда идеи Кейнса были адаптированы к национальным особенностям и потребностям национального капитализма, новые национальные модели XXI в. бу-

дут формироваться путем абсорбирования общих идей и конкретного опыта других стран.

Немаловажную роль в реформировании социальной политики европейских стран играет процесс углубления европейской интеграции. В социальной сфере речь не идет о «гармонизации» социальной политики, как это было в ходе формирования общего рынка, или о создании единого Европейского социального государства наподобие Европейского валютного союза. Пока влияние ЕС выражается в постановке единых целей развития (Лисабонская стратегия), согласованного определения целей и задач политики регулирования занятости, социального включения и социальной защиты. Существенную роль в формировании «европейского» взгляда на пути модернизации социальной модели и реформы социальной политики играют совместные исследовательские проекты, реализуемые при финансовой поддержке Евросоюза исследователями из различных стран ЕС.

Многие критики проводимых в западноевропейских странах реформ в социальной сфере указывают, что нарождающаяся система является «встроенным неолиберализмом». Однако не следует забывать, что и прежняя система социальной защиты, и социальная политика в целом служили воспроизводству индустриальной модели капитализма. Поэтому задача состоит не в консервации старой модели, ставшей тормозом на пути экономического развития, но о недопущении снижения (race to the bottom) стандартов социальной защиты граждан. Необходимо совершенствовать систему социального обеспечения так, чтобы способствовать повышению ее эффективности с точки зрения обеспечения равенства возможностей, поддержания уровня благосостояния граждан и недопущения маргинализации и обнищания отдельных групп населения.

Глобализация оказывает влияние не только на экономическую и финансовую сферы, но и формирует единое информационное пространство, сокращает барьеры на пути обмена идеями и людьми. В идеологической сфере также произошли за последние десять лет существенные перемены. Если в период 1970-х - начала 1990-х годов шел активный процесс «неолиберализации» идеологии правящей элиты и усиления позиций международных организаций (Мировой банк, МВФ, ВТО, ОЭСР), влиявших прямо или косвенно на принятие решений национальными правительствами, то сегодня наблюдается многообразие ответов на вызовы глобализации. Сегодня критика неолиберальной глобализации раздается не

только со стороны антиглобалистов, но и со стороны международной научной элиты и представителей левых партий, выступающих за альтернативный вариант глобализации. Не последнюю роль в этом играют активные действия неправительственных организаций, озабоченных проблемами защиты прав человека, социальной справедливости, устранения негативных последствий неолиберализма и глобализации.

В Европе идет аналогичный процесс. В 1990-е годы в Евросоюзе наряду с рыночным пространством формировалось европейское социальное пространство. Произошла институционализация на европейском уровне социального партнерства, включающего в себя европейские объединения предпринимателей и профсоюзов. Европейское измерение получила деятельность профсоюзов. Прямые выборы в Европейский парламент способствуют объединению позиций представителей различных национальных политических партий, в том числе и по социальным проблемам, что оказывает влияние на стратегию и рекомендации Евросоюза. Активно выступают по вопросам реформ социальной политики различные национальные и европейские неправительственные организации, ставшие частью европейского социального диалога и противостоящие неолиберализации социальной политики.

Ни у кого в Западной Европе сегодня не вызывает сомнения необходимость модернизации государства благосостояния, так же как обновления социальной политики. Однако вопрос, какой ценой и за чей счет будет разрешен кризис старой модели, остается пока открытым.

Список литературы

1. Бирюков С. Сумерки идолов, или реквием по единой Европе. - Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/article1438.htm - 29к

2. Блэр Т. В каждом кризисе есть новые возможности. - Режим доступа: http://www.dialogi.lv/article.php=10&id=1251&1

3. Борко Ю. Новый этап углубления и расширения европейской интеграции: Социальный аспект // МЭ и МО. - М., 2000. - № 9. - С. 11-23.

4. Власова О., Кокшаров А., Локтев Д. Быть голлистом. Новый президент Франции обещает радикально изменить страну // Эксперт. - М., 2007. - № 18. -С. 21-26.

5. Германия ощущает на себе последствия глобализации. Обзор немецкой печати, 16.07.2004. - Режим доступа: http://www.dwworld.de/dw/article/ 0,2144,1268703,00.html

6. Германия: В ожидании реформ: («круглый стол») // Вестник Европы. - М., 2005. - № 15. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/vestnik/2005/15/g8.html

7. Гутник В. Государство уходит из экономики ФРГ // Независимая газ. - М., 2003. - 22 декабря.

8. Жесткий хлеб немецких реформ. - Режим доступа: http://www.dwworld.de/dw/ article/0,2144,1448720,00.html

9. Животовская И.Г. Экономические аспекты реформы высшего образования в Нидерландах // Экономика образования за рубежом: Сб.обзоров. - М.: ИНИОН РАН, 2005. - С. 108-126.

10. За рабочее время без рабочего движения. - Режим доступа: http://www.dw-world.de/dw/article/0,2144,833040,00.html

11. Зарицкий Б. Можно ли спасти Германию?: Рец. на кн.: Sinn H.-W. Ist Deutschland noch zu retten? - München, 2003. - 499 S. - Режим доступа: http: //www. vestnik.fa.ru/3(35)2005%5C8.html

12. Шрёдер Г. Мужество к миру и переменам. - Режим доступа: http://www.dw-world.de/dw/article/0,2144,807701,00.html

13. Каслс Ф.Дж. Собака, которая не залаяла: Экономическое развитие и послевоенное государство благосостояния // Pro et contra. - М., 2001. - Т. 6, № 3. -С. 158-186.

14. Мартин Г.-П., Шуманн Х. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. - М., 2001. - 330 с.

15. Островская Е. Реформирование социальной сферы во Франции // Современная Европа. - М., 2006. - № 4. - С. 69-83.

16. Победы и поражения современной социал-демократической Европы. - Режим доступа: http:// www.gromyko.ru/Russian/CPE/alex6.htm - 62k

17. Розанваллон П. Новый социальный вопрос. - М., 1997. - 188 с.

18. Система здравоохранения ФРГ - диагноз отрицательный. - Режим доступа: http://www.dw-world.de/dw/article/0,2144,934239,00.html

19. Спасский Е.Н. СДПГ после объединения Германии. От оппозиции к «большой коалиции» // Политэкс. - М., 2005. - Режим доступа: http://politex.info/content/ view/219/40/

20. Сумленный С. Вперед, Германия! // Эксперт. - М., 2007. - № 18. - С. 48-51.

21. Харви Д. Краткая история неолиберализма. - М., 2007. - 286 c.

22. Aiginger K. Coping the US or developing a New European model - policy strategies of successful European countries in the nineties: Paper presented to the UN-ECE Spring Seminar 2004: Competitiveness and economic growth in the ECE region. -

Geneva, 2004. - Mode of access: http:// www.unece.org/ead/sem/sem2004/ pa-pers/Aiginger.pdf

23. Aiginger K., Guger A. European social model. - Mode of access: http://www.progressivegovernance.net/researchprogrammes/articles.aspx?id=150&a rt=288

24. Bonoli G. Globalisation and economic issues: Paper: WRAMCOS project., 2002. -Mode of access: http://www.kent.ac.uk/wramsoc/workingpapers/ firstyearre-ports/backgroundreports/globalisationbackgroundreport.pdf

25. Brusse W.A., Hemerijck A. Deepening social Europe in an enlarged Union. - Mode of access: http://fesportal.fes.de/pls/portal30/docs/F0LDER/P0LITIK ANALYSE/ wwHemerijck.pdf.

26. Campiglio L., Manghi B., Vitale M. Italia, quel che resta del capitalismo // Vita e pensiero. - Milano, 2003. - A. 86, N 3. - P. 7-17.

27. Caragnano R. La riforma del merceto del lavoro nell' ambito delle politiche europee. - Mode of access: http://www.filodiritto.com/diritto/pubblico/lavoro/ riformamercatolavorocaragnano.htm

28. Clegg D. The «active turn» of French unemployment policy. The transformismo of the Continental welfare state: Paper prepared for ESPAnet young researchers workshop «Organised labour and the welfare state: new perspectives on an old couple». -P., 2005. - Mode of access: http://www.cevipof.msh-paris.fr/rencontres/colloq/ pal-ier/clegg/YR_papers/CLEGG.pdf.

29. Drexler J. Globalisation and social risk management in Europe: A literature review // ENERI research report. - 2006. - N 23. - Mode of access: http://shop.ceps.be/downfree.php?item_id=1378

30. Global Europe, social Europe. - Mode of access: http://www.progressive-governance.net/researchprogrammes/index.aspx?id=262

31. Esping-Andersen G., Gallie D., Hemerijck A., Myles J. A new welfare architecture for Europe: Report submitted to the Belgian presidency of the European Union -2001. - Mode of access: //http:www.socsci.auc.dk/ccws/students/Esping-A.report_2001_.PDF

32. Etherington D., Andersen J. Workfare or inclusion? - Mode of access: http://palissy.humana.univ-nantes.fr/msh/costa15/pdf/nantes/andersen.pdf

33. Ferrera M. Friends, not foes. European integration and national welfare states // URGE working papers. - Turin, 2006. - N 10. - 19 p.

34. Ferera M. La riforma del welfare nei paesi del sud // Biblioteca della liberta. -Roma, 1999. - Vol. 34, N 152. - P. 35-51.

35. Ferrera M., Gualmini E. The reform guided by consensus. The welfare state in the Italian transition // West European politics. - L., 2000. - Vol. 23, N 4. - P. 187-208.

36. Ferrera M., Hemerijck A., Rhodes M. The future of social Europe: Recasting work and the welfare in the new economy: Report for the Portuguese presidency of the

European Union. - Lisbon: CELTA / Ministerio do trabalho e da solidariedade, 2000. - 157 p.

37. Fourage D. Costs of non-social policy. Towards an economic framework of quality of social policies - and the costs of not having them: Report for the Employment and social affairs DG. - Mode of access: http://www.ec.europa.eu/ employ-ment_social/news/2003/jan/costofnonsoc_final_en.pdf

38. Giddens A. The welfare state in a modern European society: IX jornada d'economia de Caixa Manresa. - 2004. - Mode of access: http: //www.uoc.edu/symposia/ caix-amanresa/jornadaeconomia/eng/giddens.pdf

39. Haverland M. National welfare state meet the European regulatory state. The politics of retirement pension regulation. - Mode of access: http://www.bath.ac.uk/ cri/pdf/ecpr_pdf/18_Haverland.pdf

40. Hay C., Watson M., Wincot D. Globalisation, European integration and the persistence of European social model. - Mode of access: http://www.oneeurope.ac.uk/ pdf/w3.PDF

41. HemerijckA. Joining forces for social Europe. Reasserting the Lisbon imperative of «double engagement» and more: Lecture to the conference «Joining forces social Europe». - Nurenberg, 2007. - 21 p. - Mode of access: http://www.uu.nl/uupublish/ content-cln/Hemerijck_Nurmberglecture.pdf

42. Hemerijck A. The self-transformation of the European social model(s). - Mode of access: http://www. fas.umontreal.ca/pol/cohesionsociale/publications/ Hmerijck%5 B1%5D.pdf

43. Hemerijck A., Marx I. Redirecting continental welfare in Belgium and the Netherlands. - Mode of access: http://www.ces.fas.harvard.edu/conferences/bismarck/ docs/pdf/hemerijck.pdf

44. Hermans S. The Social Agenda of the European Union and the modernization of the European social model // Collegium. - Bruxelles, 2005. - N 33. - P.5-26.

45. Joint Report on social protection and social inclusion 2007/ MEM0/07/66/ - Mode of access: http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=MEM0/ 07/66&format=PDF&aged=1&language=EN&guiLanguage=e

46. Kleinmann M. A European welfare state? European social policy in context. - Basingstoke; N.Y.: Palgrave, 2002. - 245 p.

47. Mandine Ch. Palier B. Politics and social change. - Mode of access: http://www.kent.ac.uk/wramsoc/workingpapers/firstyearreports/backgroundreports/p oliticsandsocialchangesbackgroundreport.pdf

48. Martell L. National differences and rethinking of social democracy. Third ways in Europe // Good governance, democratic societies and globalization / Ed. by S. Munshi, B.P. Abraham. - L.: Sage, 2004. - P. 92-109.

49. Martin R. The new economics and regional restructuring: Regional policy at the crossroads. European perspective. - L., 1989. - P. 27-52.

50. Modernising and improving social protection in the European Union. Communication from the Commission. - Bruxelles, 1997. - 20 p.

51. Moreno L., Palier B. The Europeanization of welfare. Paradigm shifts and social policy reform: Report: WRAMSOC conference. - Berlin, 2004. - 28 p. - Mode of access: http://www.kent.ac.uk/wramsoc/conferencesandworkshops/ conferencein-formation/ espanetconference/oxfordmorenopalierpaper.pdf

52. Palier B. Analyzing the relation ship between globalization, European integration and welfare state changes. - Mode of access: http://gsp.sagepub.com/cgi/ reprint/3/2/146

53. PalierB. Beyond retrenchment Differences in sequence and patterns of welfare state changes. - Mode of access: http://www.issa.int/pdf/helsinki2000 /topic1/2palier.pdf

54. Palier B. Les evolutions de la protection sociale en Europe. Contraintes institutionnelles, evolutions d'ensemble, strategies politiques. - Mode of access: http://fondatn7.alias.domicile.fr/bdd/doc/ne13.pdf

55. Palier B. Re-negotiating the Continental European Welfare States. The case of France in the 1990's. - Mode of access: http://www.cevipof.msh-paris.fr/rencontres/colloq/palier/clegg/YR_papers/Palier.pdf

56. Patto per l'Italia - Contratto per il lavoro intesa per la competitività e l'inclusione sociale. - Mode of access: http://www.uil.it/politiche_lavoro/pattoitalia.pdf

57. Pierson P. Irresistible forces, immovable objects: post-industrial welfare states confront permanent austerity // J. of European public policy. - L., 1998. - Vol. 5, N 4. -P. 539-560.

58. Présidentielle 2007. Les premières réformes: économiques et sociales. - Mode of access: http://www.rfi.fr/actufr/articles/089/article_51638.asp

59. Rapport du groupe de haut niveau sur l'avenir de la politique sociale dans une Union européenne élargie / Comission européenne: Direction générale de l'emploi et des affaires sociales. - Bruxelles, 2004. - 69 p.

60. Rhodes M. Globalization and European welfare. Is there a «Third Way» for public domain? - Florence: EUI, 1999. - 32 p.

61. Rhodes M. The political economy of social pacts. «Competitive corporatism» and European welfare reform. - Mode of access: http: //www.arena.uio.no/events/ pa-pers/Rhodes_V-00.pdf

62. Rieger E., Liebfried S. Welfare state limits to globalization // Politics a. soc. -Stoneham, 1998. - Vol. 26, N 3. - Р. 363-390.

63. Sapir A. Globalisation and the reform of European social model // Bruegel policy brief. - Bruxelles, 2005. - N 1. - 8 p.

64. Sarkozy N. Mon projet. Ensemble tout devient possible. - Mode of access: http://www.u-m-p.org/site/index.php/ump/content/download/2203/27482/file/ Prog-ramme_Nicolas_Sarkozy .pdf

65. Stryker R. Globalization and welfare state // Intern. j. of sociology and social policy. - Hull, 1998. - Vol. 18, N 2-4. - P. 1-49.

66. Taylor-Gooby P. The silver age of welfare state: resilience and contingency. - Mode of access: http: //people.bath.ac.uk/hsstp/elepekp/Paper_Taylor_Gooby.doc

67. Taylor-Gooby P. Welfare state reform and new social risks. - Mode of access: http://palissy.humana.univ-nantes.fr/msh/costa15/pdf/nantes/taylor.pdf

68. Taylor-Gooby P. In defence of second-best theory: state, class and capital in social policy // J. of social policy. - L., 1997. - Vol. 26, N 2. - P. 171-192.

69. The Blair/Schroeder Manifesto. Europe: The Third way/ Die Neue Mitte // The Amsterdam Post. - Amsterdam, 1999. - 11 juni. - Mode of access: http://www.xs4all.nl/~adampost/Archive/arc000006.html

70. Turmann A. Getting Europe to work. The role of flexibility in tapping the unused potential in European labour markets: CEPS working document. - Brux., 2006. -N 250. - 38 p.

71. Welfare reform and the management of societal change. - Mode of access: http://ec.europa.eu/research/social-sciences/pdf/finalreport/hpse-ct-2001-00078-final-report.pdf

72. Yeates N. Globalization and social policy. From global neoliberal hegemony to global political pluralism // Global social policy. - N.Y., 2002. - Vol. 2, N 1. -P. 69-91.

73. Ziccheddu L. Les instruments de la sécurité sociale en Italie: une opportunité d'innovation et de changements: Rapport: 4e Conférence internationale de recherche en sécurité sociale. - Anvers, 2003. - 20 p.