CC BY
259
УДК 321.01 / 342.3
DOI: 10.26140/anie-2019-0803-0009
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ, БЕЗОПАСНОСТЬ И ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ: НАЦИОНАЛЬНЫЕ, ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ, ЭКОНОМИЧЕСКИЕ
И ГЛОБАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ
© 2019
Яковюк Иван Васильевич, доктор юридических наук, профессор,
заведующий кафедры «Права ЕС» Национальный юридический университет имени Ярослава Мудрого (61024, Украина, Харьков, ул. Пушкинская, 77, e-mail: [email protected]) Шестопал Сергей Станиславович, кандидат юридических наук, доцент кафедры Теории и истории российского и зарубежного права Владивостокский государственный университет экономики и сервиса (690014, Россия, Владивосток, ул. Гоголя 41, e-mail: [email protected]). Астахова Екатерина Викторовна, кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики и управления Владивостокский государственный университет экономики и сервиса (690014, Россия, Владивосток, ул. Гоголя 4l, e-mail: [email protected]) Магомедов Рашид Мухтарович, преподаватель кафедры гуманитарных дисциплин,
Северо-Кавказский институт Всероссийский государственный университет юстиции, филиал в Махачкале (367008, Россия, Махачкала, улица Акушинского, 7, e-mail: [email protected])
Аннотация. Цели статьи - рассмотрение генезиса подходов к стратегиям национального суверенитета и безопасности в контексте политико-правовой теории государственного суверенитета. В статье рассматривается концепт суверенитета c точки зрения политико-правовой целостности государства. Авторы выясняют практические преимущества, существующие в наднациональных и надгосударственных объединениях, на примере некоторых государств-членов ЕС и их взаимоотношениях с государствами, не являющимися членами Евросоюза и Совета Европы. Раскрываются подходы к соотношению национального суверенитета и военной безопасности. Авторы выделяют признаки информационного суверенитета и их влияние на безопасность государства. Раскрываются подходы к экономическому суверенитету и экономической безопасности, а также его влияние на гуманитарную, этнокультурную политику и безопасность. Долгое время при рассмотрении проблемы государственного суверенитета основное внимание уделялось вопросу обеспечения внешней безопасности государства, в силу актуализации необходимости предотвращения действий иностранных государств, связанных с опасностью или использованием военной силы, угрожающих свободному развитию общества и существованию государства и его граждан. В работе авторы детализируют отличительные признаки государственного суверенитета, исследуя соотношение государственного суверенитета и суверенных прав; анализируются современные подходы к пониманию суверенных прав государства; рассмотрены несколько примеров взятых из европейской практики: влияние наднациональных союзов на суверенитет стран не состоящих в подобных организация; проводится обобщение исторического и теоретического материала влияющего на формирование политики национальной безопасности; видоизменение категории государственного суверенитета в контексте обеспечения национальной, правовой, этнокультурной, экономической безопасности государства в контексте глобальных процессов.
Ключевые слова: государственный суверенитет, государственная безопасность, права человека, права народов, конституционные права.
STATE SOVEREIGNTY AND POLITICAL INTEGRITY: LEGAL, ETHNOCULTURAL, ECONOMIC AND GLOBAL CHALLENGES
© 2019
Yakoviyk Ivan Vasilievich, Doctor of Law, Professor, Head of the European Law Department Yaroslav Mydriy National Law University (61024, Ukraine, Kharkov, Pushkinskaya st., 77, e-mail: [email protected])
Shestopal Sergey Stanislavovich, PhD in legal sciences, associate professor of the Department of Theory and History of Russian and international law Vladivostok State University of Economics and Service (690014, Russia, Vladivostok, Gogolya 41, e-mail: [email protected]).
Astakhova Ekaterina Viktorovna, PhD in Economics, Associate Professor of the Department
of Economics and Managemen Vladivostok State University of Economics and Service (690014, Russia, Vladivostok, Gogol str. 41, e-mail: [email protected]).
Magomedov Rasheed Mukhtarovich, аssistant professor of the humanitarian disciplines department of the North Caucasian institute The All-Russian State University of Justice, branch in Makhachkala (367008, Russia, Makhachkala, Akushinsky Street, 7, e-mail: [email protected])
Abstract. The main purpose of this issue is genesis of multiple approaches to the concept of national sovereignty and security in the context of the political and legal theory of state sovereignty. For a long time, while considering the problem of state sovereignty, the main attention was paid to the issue of ensuring the external security of the state, owing to the actualization of the need to prevent actions of foreign states associated with the danger or use of military force threatening the free development of society and the existence of the state and its citizens. Authors are formulating the distinctive features of state sovereignty; investigating the relationship between the concepts of "state sovereignty" and "sovereign rights"; analyzed and applied modern approaches to the understanding of the sovereign rights of the state and the definition of their distinctive features; Several examples taken from EU practice were considered: the influence of supranational unions on the sovereignty of EU candidate countries and border countries; generalization of historical and theoretical material affecting the formation of national security policy; modification of the category of state sovereignty in the context of ensuring the national security of the state.
Keywords: state sovereignty, state security, human rights, rights of peoples, constitutional rights._
Введение.
Суверенитет как неотъемлемая и важная характеристика государства является одним из основных объектов, обеспечивающих национальную безопасность. Поэтому в условиях глобализации рост взаимозависимости государств становится проблемой особой значимости в контексте определения соотношения этих категорий.
С точки зрения происхождения термин «безопасность» намного старше понятий «общественность», «государство» или «национальная безопасность». К фундаментальному развитию концепции «безопасности» ученые, разрабатывавшие полицейское право обратились в XVIII- в первой половине XIX века. В качестве термина «безопасность» они понимали защиту субъектов, которые «формируют жизнь и душу государства» [1, С.9]. На самом деле первые шаги в развитии проблем безопасности были реализованы гораздо раньше: Сократ, Платон, Аристотель, Цицерон, Августин и другие мыслители в своих философских трудах связывали рассмотрение безопасности с анализом сущности государства, его функционального назначения и, прежде всего, осуществление функции защиты, содержание которой состояло в том, чтобы защитить страну от внешних угроз и в то же время захватить иностранные территории и ресурсы. В эпоху Нового времени работы Т. Гоббса, И. Канта, Г. Гегеля, Г. Гроция, В. Гумбольдта и других мыслителей оказали большое влияние на развитие концепции государственной безопасности. Они наполнили глубоким философским смыслом проблемы и категории войны и мира, поиск механизмов предотвращения войны в Европе.
В целом общий недостаток такой ситуации заключался в том, что в процессе анализа проблемы государственной безопасности вопрос о государственном суверенитете рассматривался поверхностно и в основном в сочетании с анализом конкретных порою ограниченных аспектов безопасности и деятельности соответствующих государственных учреждений. Все это свидетельствует об актуальности и значимости всестороннего анализа проблемы реализации государственного суверенитета в контексте обеспечения национальной безопасности.
Одной из базовых закономерностей процесса развития общества является признание эволюционной трансформации национальных политических, правовых, экономических и социальных систем, что заставляет задуматься о роли государства в общественной жизни. В демократических странах существует явная тенденция к снижению роли государства в жизни общества.
В то же время роль и деятельность гражданского общества, которое пытается ограничить гипертрофированные функции государства, возникшие на предыдущих этапах развития, и установить эффективный контроль за их надлежащей реализацией, возрастает. Одной из немногих областей, не охваченных этими процессами, является национальная безопасность, которая остается прерогативой государства. Следует отметить, что эта ситуация объективно определена, потому что только государство, которое призвано обеспечить социальное существование общества и может это сделать. Именно социальное обеспечение является основным пунктом «соглашения», которое устанавливается между обществом и государственным аппаратом, нанятым им [2, С. 5].
Изучение публикаций по вопросам безопасности показывает, что в прошлом, и особенно в эпоху Нового времени, ученые видели глубокие различия между внутренней безопасностью (общественной безопасностью), которая была связана с опасностью, угрожающей обществу и государству изнутри, и внешними (военными) угрозами, которые с необходимостью требуют защиты государства от нападения внешних врагов. Долгое время основное внимание уделялось вопросу обеспечения внешней безопасности, поскольку существовала настоятельная необходимость предотвратить действия иностранных государств, связанные с угрозой или прямым
использованием военной силы, которые угрожают свободному развитию общества и самому существованию государства, его граждан. Следовательно, под обязанностью обеспечения безопасности государства и государством в основном понимаются проблемы войны и мира.
С точки зрения обеспечения внешней безопасности следует рассмотреть многочисленные интеграционные проекты по достижению мира в Европе, разработанные П. Дюбуа, Папой Пием II, королем Богемии I. Поддебратом, Э. Круэсом и Герцогом де Салли. Переосмысление подходов к вопросам безопасности происходит после Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.), затрагивающей почти все европейские государства. Вестфальский мирный договор заложил основу для нового порядка в Европе на основе концепции суверенитета. В то же время вестфальская система не запрещала, но допускала войны; и ведение войны было признано законным правом суверенных государств.
Эпоха Просвещения дала новый импульс развитию идеи обеспечения безопасности государства. У. Пенн, Ш. де Сен-Пьер, И. Кант, Вольтер, Сен-Симон, Август Тьерри, И. Бентам и другие авторы, основываясь на результатах размышлений своих предшественников, продолжали разрабатывать пути и средства обеспечения мира в Европе. Их проекты были основаны на признании необходимости создания объединенной европейской ассоциации, построенной на федеральной или конфедеративной основе. Суверенные государства должны входить в такую ассоциацию, добровольно отказываясь от реализации ключевых суверенных прав и передавая их осуществление структурам за пределами государственных органов. В условиях незавершенного создания национальной государственности в подавляющем большинстве европейских стран национальные правительства не могли предпринять такие радикальные шаги.
С момента возникновения национального централизованного государства, определяющим особенность которого является суверенитет, главной задачей является проблема обеспечения безопасности этого государства. Именно в этот период в рамках теории суверенитета [3], разработанной Т. Гоббсом, были изучены проблемы безопасности и выживания государства, общества и личности через призму их взаимодействия. По его мнению, страх перед угрозами собственной безопасности заставляет человека жить в обществе и искать в нем средства коллективной защиты от этих угроз, то есть безопасные условия развития и жизни [3]. Государственная власть предназначена для служения людям, ее главная цель - прежде всего безопасность граждан, ради которых государство должно выполнять такие функции, как «управление провинциями, колониями или городами»; «Торговая организация»; консультативная функция; «наставление народа»; «правосудие» [3].
Значительный вклад в развитие категории безопасности государств в конце XVIII века внес В. Гумбольдт. Он также считал, что главная цель государства - обеспечить безопасность его субъектов. Если государство не справляется с этими функциями, а перекладывает их на своих граждан (субъектов), то такое государство недееспособно [4, С. 257]. Государство обязано защищать не только безопасность своих субъектов, но и собственную безопасность. В. Гумбольдт был одним из первых, кто отметил, что сфера действия концепции «безопасности» обширна и разнообразна, имеет объективные и субъективные аспекты.
Начиная с XVIII века в деятельности полицейского государства уже определены две области: во-первых, охрана (полиция безопасности) и, во-вторых, благосостояние (полиция благосостояния) [5]. Таким образом, на рубеже XVIII и Х1Х веков уже возникает осознание того факта, что угроза государству может исходить как извне, так и изнутри. Соответственно, защита государства может обеспечиваться не только силами безопасности в рамках функции обеспечения обороноспособности
страны, но и с помощью сбалансированной социально-экономической политики, которая обеспечивала появление в будущем таких компонент национальной безопасности как экономическая безопасность.
Переход от концепции «безопасности» к «государственной безопасности» был реализован в начале XIX века во Франции, откуда эта концепция и распространилась по всей Европе. В начале XX века понятие «государственной безопасности» было интерпретировано как охрана (защита) государственной системы, территориальной целостности, обороны, государственной и служебной секретной информации от внутренних и внешних угроз, то есть защита ценностей, без которых государство сталкивается с потерей суверенитета и, следовательно, уничтожением.
Следующим историческим этапом в развитии идеи безопасности было осознание того, что самосохранение суверенных государств и развитие отношений между ними требуют межгосударственного сотрудничества в качестве дополнительного инструмента обеспечения внутреннего благосостояния и внешней безопасности. Это сотрудничество требовало более стабильных и надежных межгосударственных связей, которые не всегда обеспечивались двусторонними соглашениями. В результате возникновения и понимания такой потребности во второй половине XIX века появилась тенденция к развитию институционального сотрудничества на основе многосторонних соглашений, которые вызвали появление и развитие административных союзов. У них был контрактный характер и постоянные органы, которые, как правило, выполняли функции распространения информации и посредничества. Поскольку их деятельность не затрагивала сферу политики и обороны и, следовательно, не представляла никакой угрозы для сохранения государственного суверенитета, их функционирование и развитие не вызывали никаких препятствий.
Создание административных союзов выявило проблемы обеспечения государственной безопасности, которые ранее не рассматривались. Во-первых, только так называемые цивилизованные государства могут быть членами таких союзов, что фактически означает возникновение разделения всех государств на цивилизованные, проявляющие уважительное отношение друг к другу в соответствии с правом цивилизованных народов, и остальными государствами, в отношениях которых это право может не соблюдаться, что создает угрозу их безопасности. Во-вторых, возникло понимание того, что уровень государственной безопасности обусловлен не только состоянием вооруженных сил, но и его экономическим потенциалом. Членство государств в административных союзах экономического, научно-технического направления может повысить его конкурентоспособность по сравнению со странами, не входящими в такие союзы, что, естественно, влияет на способность государства защищать свои национальные интересы. В-третьих, участие в административных союзах предполагает готовность государства к компромиссу и некоторого рода взаимной подчиненности, что напрямую влияет на проблему обеспечения суверенитета [6].
Задачи безопасности государства, в зависимости от его внутренней и внешней политики, в разное время решалась по-разному. Следует отметить, что решение этой проблемы оказывается порою не возможным даже для самых мощных держав. Поэтому в дополнение к набору мер, направленных на обеспечение собственной безопасности, государства начали создание военно-политических альянсов в качестве дополнительного способа защиты государственного суверенитета. Начало XX века ознаменовалось созданием двух подобных подразделений: Антанты и Трехстороннего альянса, конфронтация которых привела к Первой мировой войне, а последствия этой войны были крайне негативны даже для государств победителей. Главным результатом этой войны было самоуничтожение Европы как мирового ге-42
гемона [7]. Такое положение дел усугубило проблему обеспечения государственной безопасности.
Начавшееся в XIX веке движение к институциона-лизации межгосударственного сотрудничества достигло кульминации с созданием Лиги Наций в 1919 году. Организационно-правовая структура Лиги напоминала концепцию «федерации свободных государств», предложенную И. Кантом [8]. Анализ «Устава Лиги Наций 1925 года» [9] дает основание полагать, что её создание должно было обеспечить не только безопасность государств-участников, но и содействовать поддержанию мирового порядка. Участие Лиги в осуществлении функции обеспечения обороноспособности государств поставило вопрос о последствиях членства в нем для обеспечения суверенитета. Несмотря на то, что Лига не была государством, она осуществила ряд прав, осуществляемых только суверенными государствами - имела право иметь свои посольства, осуществлять суверенные права на территории, которые не находились под суверенной властью государства или защищать слабые государства, вмешиваться в споры двух государств-членов и в исключительных ситуациях (для защиты меньшинства) даже во внутренних делах государств-членов, кроме того, она могла объявить войну.
Основным видом деятельности Лиги было поддержание международного мира и безопасности, что включало вопрос об обеспечении государственного суверенитета и безопасности, как государств-членов, так и всего мира. Предполагалось, что Лига будет предупреждать войны: обеспечивать признание, территориальную целостность и политическую независимость государств-членов (статья 10); ограничивать национальные вооружения (статья 8); мирно урегулировать межгосударственных конфликты (статьи 12, 13, 15); (посредством совместных действий) международных обязательств, принятых государствами-членами (статьи 10, 16). Осуществление Лигой этой функции было призвано способствовать обеспечению безопасности, по крайней мере, ее членов и, следовательно, гарантировать их суверенитет. Однако на самом деле государства-члены серьезно не воспринимали гарантии безопасности, содержащиеся в Пакте, полагаясь исключительно на свои возможности в обеспечении безопасности. На самом деле Лига не способна выполнять функции безопасности своих членов. [10], поскольку он не смог разработать механизм коллективной безопасности в Европе, который мог бы объединить усилия европейцев по совместному устранению угрозы миру и прекращению любой агрессии. Отсутствие реального механизма, который мог бы обеспечить безопасность государств-членов, свидетельствует о том, что обращение к Совету Китая (1932) и Абиссинии (1935) не привело к выполнению обязательств членами Лиги в соответствии с со ст. 10 Устава [11].
Лига Наций прекратила свое существование в 1946 году после создания Организации Объединенных Наций. Главной задачей ООН также стало поддержание международного мира и безопасности, в соответствии с новым качество международных отношений, подтверждённых определенным уровнем межгосударственных правовых регуляторов [12]. Для достижения этих целей Организация Объединенных Наций имеет право предпринимать коллективные действия по предотвращению и искоренению угрозы миру и прекращению актов агрессии или других нарушений мира (статья 1 Устава) [13]. Миротворческие операции ООН (с 1948 ООН провела 64 операции по поддержанию мира, на которые было израсходовано 69 млрд. долларов США)[14], хотя и не предусмотрены Уставом, являются важным инструментом поддержания мира и международной безопасности. Их начало требует принятия Генеральной Ассамблеей специальной резолюции [15]. Анализируя опыт миротворческих операций, О. Xохлышева приходит к выводу, что согласуется с мнением В. Милосердова [16], , Г. И. Морозова [17], В. А. Романова [18], С. В. Черниченко
[19], Э. С. Кривчиковой [20], о том, что развитие основных тенденций и концептуальное обоснование для понимания мира порядок в XX веке не привело к универсальной парадигме, которая могла бы стимулировать миротворческую деятельность во всем мире - так, например, бывший генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана сказал: «Мы переходим к системе международных отношений, в которой повседневные права человека и меньшинств важнее суверенитета» [16]. Таким образом, хотя механизмы и технологические инструменты поддержания мира достаточно детально прописаны в Уставе ООН, фактическая практика операций по поддержанию мира является довольно противоречивой, как с точки зрения легитимности ее применения, так с точки зрения масштабов операций и их последствий [21], [22].
Хотя по сравнению с Лигой Наций Организация Объединенных Наций добилась существенного прогресса в обеспечении безопасности государств-членов, эффективность ее деятельности подвергается серьезной критике. После создания ООН в мире было зарегистрировано более 400 различных столкновений так называемого «местного» значения и более 50 «значительных» локальных войн. Только в Африке с 1960 по 1990 год было зарегистрировано 18 локальных войн и военных конфликтов, 11 случаев геноцида и массового политического террора. Ежегодно более 30 военных конфликтов. С 1945 года местные войны и военные конфликты заняли более 30 миллионов жизней, а финансовые потери составили более 10 триллионов долларов[10]. Таким образом статистика дает основания утверждать, что международные (ООН) и региональные (ОБСЕ, ЕС) межправительственные организации еще далеки от обеспечения эффективного уважения суверенитета и территориальной целостности государств-членов, эффективно способствуя их национальной безопасности и поддержанию мира во всем мире, в результате чего национальные правительства по-прежнему несут основное бремя обеспечения суверенитета.
Ряд зарубежных авторов считают, что особенностью «эры международных организаций» является их способность прямо или косвенно влиять на суверенитет государства. По словам Дж. Дельбрука, членство в международной организации означает существенное ограничение суверенитета государств-членов с юридической точки зрения [23].
Догмат «суверенитета» в течение двадцатого века неоднократно подвергался критике со стороны таких известных международных юристов, как Х. Кельзен [24], Дж. Л. Брайерли [25], В. Райт [26], У. Фридман [27], А Фердросс [28] и многие другие [29]. Необходимо согласиться с тезисами Л. Вартазарова, который считает, что в XX веке в международном праве, по сути, произошел переход от признания неприкосновенности принципа суверенитета к практическому признанию приоритета безопасности людей, человека. Это создает не только теоретическую, но и практическую проблему, поскольку новые подходы противоречат принципу уважения и неприкосновенности суверенитета. Практические последствия изменения приоритетов в международном праве привели к более частым вмешательствам во внутренние дела государств, осуществляемым без санкции Совета Безопасности ООН или с его одобрения, но с фактическим нарушением пределов, определенных его резолюцией [30] , Следует отметить, что критическая граница, за пределами которой происходит разрушение суверенитета, - это потеря способности государства самостоятельно определять свой собственный правовой статус. Только сильное суверенное государство могут гарантировать гражданам достойную и безопасную жизнь [31], и поэтому защита суверенитета является важной задачей не только для государства, но и для общества и для каждого гражданина [32].
Современные подходы к стратегии национального суверенитета и безопасности._
Качественно новая страница в обеспечении безопасности государства, и, следовательно, государственного суверенитета была открыта в начале 50-х годов ХХ века
- это были новые теоретические разработки в политике национальной безопасности США. Естественно, этот опыт быстро распространился по всему миру. С того времени видение вопросов национальной безопасности превращается в доктрину. Это означает, что деятельность государства в области национальной безопасности не хаотична, но, организована согласно стратегии, и представляет собою специально разработанный официальный документ, основанный на доктрине национальной безопасности, то есть набор взаимосвязанных идей в управлении тенденциями , реальной и предсказуемой, для защиты постоянных интересов общества и государства.
Распад СССР привел к появлению новых государств и породил проблему формирования и реализации собственной политики национальной безопасности новых независимых государств.
Анализ стратегий (доктрин, концепций) национальной безопасности новых независимых государств и ведущих стран мира позволяет сделать вывод о том, что доктринальное видение национальной безопасности включает в себя количество структурных элементов:
Во-первых, основные (установленные) национальные интересы, которые обычно понимаются как те, которые непосредственно влияют на суверенитет и территориальную целостность государства, обеспечивают невмешательство во внутренние дела других государств и, следовательно, условие существования государства как независимый и самодостаточный субъект международного права;
Во-вторых, миссия страны на определенном историческом этапе (фактическая доктрина, отражающая национальные интересы в их конкретном понимании высших органов государственной власти). Этот элемент не определяется каждым государством, а только теми, которые позиционируют себя как глобальный или региональный лидер (на данном этапе это США, Россия, Германия, Франция, Великобритания, Китай). Реализация такой миссии не только рациональна - одна из целей ее реализации - слава, которая является признанием вашего превосходства другими народами [33,34].
В-третьих, определение потенциальных угроз, перечень и степень опасности для каждого государства носит индивидуальный характер, что не означает невозможность определения универсальных угроз для всех стран (например, военная угроза, терроризм, киберпре-ступность, незаконный оборот наркотиков и т. д.);
В-четвертых, список потенциальных антагонистов (врагов) государства. Сегодня такими врагами могут считаться отдельные государства или их союзы, а также отдельные военно-политические, религиозные, сепаратистские, экстремистские и другие группы (наркокартели, и др.), или даже отдельные враждебные лица (С. Хуссейн, М. Каддафи и д.р.);
В-пятых, конкретный целевой набор, разработанный и внедренный не только высшими государственными органами, уполномоченными разрабатывать политику национальной безопасности, но и всеми другими действующими лицами (как правительственной, так и неправительственной) национальной безопасности.
Исходя из вышесказанного, можно сформулировать следующее определение: национальная безопасность
- это состояние защиты жизненно важных интересов человека и гражданина, общества и государства, обеспечивающих устойчивое развитие общества, достижение национальных целей, сохранение фундаментальных ценностей и традиций, своевременного выявления, предотвращения и преодоления реальных и потенциальных угроз национальным интересам. Это определение отличается от других определений [35] тем, что оно фокусируется на обусловленности безопасности националь-
ными целями, ценностями и традициями, что обеспечивает сохранение национальной идентичности, которая тесно связана с суверенитетом их государства. Следует подчеркнуть, что сегодня национальная безопасность сводится не только к защите жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, но и предусматривает мероприятия, направленные на обеспечение устойчивого развития, без которых государство теряет свою конкурентоспособность по сравнению с другими странами, порождая проблему неспособности адекватно реагировать на новые угрозы и вызовы. То есть современное понимание национальной безопасности следует понимать не только как состояние безопасности, которое достигается в результате владения и использования оружия, но и как условие, которое достигается в результате общего развития общества и государства.
Развитие доктрины национальной безопасности и принятие на ее основе соответствующей стратегии имеет основополагающее значение для суверенитета государства, поскольку оно объективно препятствует поиску неэффективных стратегий: в разработке стратегии национальной безопасности учитываются дипломатические, экономические, демографические, научные, технические и военные возможности государства [36]. Высшие государственные органы, отвечающие за разработку и осуществление национальной политики безопасности, в зависимости от уровня развития каждого из видов своего потенциала и баланса, основываясь на анализе национальных интересов и оценке реальности угроз, определяют иерархию приоритетов при формулировании целей политики безопасности, а также их рамки. Важным следствием доктринального подхода к формированию политики национальной безопасности явилась четкая дифференциация объектов безопасности, которая предопределила дифференциацию безопасности в «видах» и установление взаимосвязи между ними. Это позволило более четко проследить взаимосвязь между национальной безопасностью и суверенитетом.
Национальный военный суверенитет и безопасность.
Долгое время политика безопасности была призвана обеспечить гарантии неприкосновенности таких основополагающих интересов государства как суверенитет и территориальная целостность. Не случайно в XVШ-XIX веках безопасность стала характеризоваться как государственная, поскольку основное внимание уделялось защите интересов государства. В то же время наряду с понятием «государственная безопасность» существовало понятие «общественной безопасности», деятельность которого координировалась с деятельностью по обеспечению безопасности государства, но она не была включена в ее содержание, существуя автономно [37]. Внедрение политики национальной безопасности в XX веке привело к расширению целого ряда объектов защиты, в которые входили человек, общество и государство. Фактически, этот подход разделяют не все ученые. В.О. Кольцов считает, что такое понимание национальной безопасности не соответствует действительности, поскольку защита личности, общества и государства не может быть на одном уровне - как образцы одного вида, как типы «национальной безопасности» [38]. Позиция В. О. Кольцова, хотя и имеет право на существование, но не может быть принята. Его тезис о том, что официальное определение национальной безопасности не может быть методологической основой для теоретического определения явления, поскольку, напротив, в основе официального документа должно быть только методологически и теоретически правильное определение, совершенно верен, но автор не принимает во внимание, что определения и данные, приведенные в Стратегии национальной безопасности и концепции национальной безопасности России, являются результатом доктринальной интерпретации концепции безопасности, которая формулируется
на основе анализа работ отечественных и зарубежных специалистов. Следовательно, определение национальной безопасности, закрепленное в официальных документах многих стран, основывается именно на теоретически обоснованных взглядах юристов и политологов.
Нынешнее восприятие национальной безопасности предполагает её рассмотрение как интегрированного системного явления, содержание которого раскрывается через набор взаимодействующих и взаимосвязанных элементов - подвидов безопасности (общественных, военных, экономических, информационных и т. д.). Формулирование такого подхода к пониманию национальной безопасности предполагает переход к более современным взглядам на обеспечение национальной безопасности, что предполагает её рассмотрение как безопасность социального государства, обеспечивающего динамичное развитие всех аспектов жизни человека, общества и государства [39]. Кроме того, следует исходить из предположения, что государство как система состоит из ряда подсистем (экономических, политических, социальных, духовных и т. Д.), В каждом из которых противоречия формируются и развиваются вокруг основных ценностей. Эти противоречия вызывают формирование источников опасности для государства, человека и общества. Чтобы контролировать эти процессы, управлять ими и целенаправленно влиять на них, государство классифицирует весь набор отношений в группах, которые имеют свои основные характеристики, модели развития, которые подвергаются системному анализу. Отсюда вытекает необходимость классификации отношений в области безопасности по видам [40].
Национальная безопасность и ее подразделы (публичные, государственные, гуманитарные, военные, экономические, информационные) взаимосвязаны как единое целое,и существуют в то же время как отдельные объекты. Такое видение взаимосвязи между ними вытекает из анализа положений государственной стратегии и национальной безопасности многих стран. Практически все говорят о том, что военные доктрины являются основой для разработки конкретных программ в рамках политики национальной безопасности . Таким образом, военная безопасность рассматривается как компонент национальной безопасности. Легитимность этого подхода указывает дифференциация национальной безопасности на подвиды, которая закреплена во многих официальных документах различных государств [41, 42].
Следует подчеркнуть, что количество подсистем безопасности, которые раскрывают содержание национальной безопасности для разных государств и в разные периоды истории, может быть неравномерным. Их количество и содержание зависят от того, на каком этапе развития находится государство, что он рассматривает как объект безопасности, поскольку он интерпретирует национальные интересы и угрозы для них.
Несмотря на то, что личность, общество и государство признаются в качестве эквивалентных объектов с точки зрения их значимости, более того, безопасность человека формально в первую очередь, а государство - в последнем, де-факто должно признать, что самая большая часть структуры национальной безопасности - это такие подсистемы безопасности, которые прямо или косвенно направлены на обеспечение безопасности государства, защиту его суверенитета и территориальной целостности, обороны, устойчивого развития [41]. В пользу этого мы можем процитировать положения Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (пункты 22, 23), в которых говорится, что внутренние и внешние суверенные потребности государства в обеспечении национальной безопасности осуществляются в рамках стратегических национальных приоритетов, которые включают национальную оборону, государственную и общественную безопасность.)
Приоритет такого направления политики национальной безопасности как обеспечения суверенитета госу-
дарства обусловлен тем, что основным компонентом национальных интересов является императив самосохранения государства, который дополняется вопросами безопасности от внешних угроз, защита экономических и политических позиций государства в отношениях с другими государствами, усиление его влияния в международной политике. Слабое государство не может гарантировать осуществление прав и свобод человека в стране и защищать права своих граждан за пределами своих границ [44]. Это не означает, что защита прав человека имеет второстепенное значение - история показывает, что отсутствие надлежащей защиты, неспособность властей гарантировать населению комплекс неотъемлемых прав и свобод становится препятствием для создания гражданского общества и развитие демократического, правового государства, в котором достигается гармоничный баланс интересов человека, общества и государства [45]. Основой безопасности в демократическом государстве является безопасность личности, которая определяет безопасность гражданского общества и легитимность государства. «Индивидуальная безопасность» является ядром, для существования других видов безопасности. Акцент на обеспечении безопасности государства проявляется в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (пункт 38), который подчеркивает необходимость усиления роли государства как гаранта безопасности личности и повышения эффективности защиты прав и законных интересов российских граждан за рубежом в долгосрочной перспективе [43]. проявляющийся в защите его суверенитета, территориальной целостности, безопасности и экономической власти, в случае демократического и правового государства не влечет за собой никакой угрозы интересам и безопасности его гражданам. Напротив, деятельность властей, институтов гражданского общества и, в частности, каждого гражданина, направленная на укрепление власти его собственного государства, обращается к человеку за его способностью обеспечить надлежащий уровень гарантии его прав и свобод внутри страны и за рубежом, как в повседневной жизни, так и в чрезвычайных ситуациях.
Если проанализировать классификацию компонентов политики национальной безопасности, то станет ясно, что помимо общественной безопасности, которая направлена на защиту прав человека, а также интересы общества в целом, остальные подвиды (государственные, военные, экономические, информационные и т. д.) направлены прежде всего на обеспечение суверенитета государства в целом и отдельных суверенных прав, с помощью которых раскрывается каждый из его аспектов.
Комплекс суверенных прав, осуществление которых укрепляет государственную безопасность, что означает состояние защиты конституционного строя, суверенитета, независимости и территориальной целостности государства, включает право самостоятельно определять принципы конституционного строя, внесение изменений в конституционное и действующее законодательство, введение системы государственных органов, гражданство, создание административно-территориального деления, определение режима деятельности неправительственных организаций и т. д. В.Г. Пилипчук предлагает более эффективное определение: государственная безопасность - это защита государственного суверенитета, конституционного порядка, территориальной целостности, экономического, научно-технического и оборонного потенциала от внешних и внутренних угроз, разведки, террористических и других незаконных посягательств спецслужб иностранных государств, а также организаций, отдельных групп и отдельных лиц для защиты жизненных интересов [46].
В. Красинский, анализируя проблему государственной безопасности, приходит к выводу, что трудности с защитой конституционного порядка некоторых государств могут быть связаны с уязвимостью их политической системы для внутренних и внешних антиконститу-
ционных посягательств. Особую опасность представляет внешняя уязвимость, связанная с использованием некоторыми странами отдельных технологий в формировании в интересующих их странах, политических режимов в зависимости от внешних государств с контролируемыми в будущем режимами и властями. Результатом «контролируемого» вне избирательных кампаний и «цветных» революций были политические кризисы, потеря политической независимости в формальном сохранении суверенитета и деградации демократических институтов [47]. Учитывая важность защищаемого объекта для жизни общества и самого существования государства, посягательство на основы конституционного строя и государственную безопасность традиционно считается уголовным преступлением, которое влечет за собой строгую ответственность.
Военная безопасность направлена на содействие осуществлению комплекса таких суверенных прав государства, как право создавать вооруженные силы, объявлять войну и мир, участвовать в военно-политических союзах или отказываться от такого участия и провозглашать неприсоединившийся статус или постоянный нейтралитет [48], право свободно выбирать и изменять способы обеспечения его безопасности, разрешать или запрещать появление вооруженные силы других государств на своей территории. Следует отметить, что в зависимости от уровня власти государство может устанавливать различные цели в обеспечении военной безопасности. Диапазон целей может варьироваться от попыток попасть под защиту великих держав до объявления чрезвычайно амбициозных (фактически агрессивных) военных программ [49]. Бывший министр обороны США Уильям Коэн сформулировал задачу своего служения: «Мы должны быть сильными, не для того чтобы отражать нападение. Мы должны быть сильными, чтобы никто не собирался нападать на нас». В этой связи следует признать, что в зависимости от содержания этих целей политика государственной безопасности (отметим, что это наблюдение также является законным по отношению к другим подсекторам национальной безопасности), влияет не только на состояние обеспечения его суверенитета, а также косвенно на содержание и направление безопасности других государств и, следовательно, уровень их суверенитета. Это влияние может быть как положительным, так и отрицательным [50, 51]. В последнем случае это агрессивная оборонительная политика отдельных государств. Системная интерпретация Стратегии национальной безопасности США позволяет сделать вывод о том, что Америка рассматривает не только свое право, но и обязанность (миссию) вмешиваться во внутренние дела суверенных государств под лозунгом борьбы с «тиранами» и террористами, а также предотвращать, сдерживать или останавливать попытки своих врагов получить опасные технологии. Для этого Соединенные Штаты оставляют за собой право предпринять шаги для устранения таких угроз до их введения в эксплуатацию [44].
Информационный суверенитет и безопасность.
Информационная революция, развитие которой тесно связано и стимулируется глобализационными процессами, привело к появлению такого компонента национальной безопасности, как информационная безопасность. Выделение этого подвида связано с тем, что информация способна трансформировать государственную правовую систему. Информационная безопасность направлена на обеспечение информационного суверенитета, который понимается как суверенное право государства формулировать и осуществлять информационную политику в рамках национального информационного пространства. В то же время действующие законы во многих государствах предусматривают иное толкование: право государства контролировать и регулировать потоки информации, поступающей из-за пределов государства, для обеспечения прав граждан и обеспечения национальной
безопасности, заявляя, что основа информационного суверенитета составляют только национальные информационные ресурсы. Известно, что интернет-ресурсы сыграли решающую роль в успехе арабских революций
[52]. Важность закрепления права государства на осуществление такого контроля косвенно указывает, например, на подписание президентом США и руководителей стран ЕС ряда приказов, регулирующих использование кибератак и других компьютерных операций в качестве оружия для защиты интересов этих стран во всем мире
[53]. Эти документы аналогичны директивам, регулирующим использование обычного оружия, а также ядерному оружию, что позволяет включать компьютерные атаки в общую военную стратегию.
Так, например, соглашение между Францией и Германией, принятое в апреле 2016 четко обрисовывает задачи в области информационной безопасности и подчеркивает важность сотрудничества в кибербезопасно-сти, приверженность продвижению европейского цифрового суверенитета вокруг трех основных столпов:
- укрепление потенциала государств-членов ЕС по защите их сетей и укреплению их цифровой устойчивости;
- развитие автономной, инновационной, эффективной и диверсифицированной отрасли на европейском уровне, в частности в области кибербезопасности и надежных цифровых продуктов;
- способность европейцев самостоятельно решать вопрос об уровне безопасности своих данных, в частности в контексте переговоров о торговых соглашениях.
О преемственности цели, объявленной Францией в ее Национальной стратегии в области цифровой безопасности в октябре 2015 года, Франция и Германия подтвердили на высшем уровне в ходе франко-германского Совета министров от 7 апреля 2016 года.
Уязвимость информационного суверенитета заставляет правительства проводить политику, направленную на обеспечение информационной безопасности. Понятно, чем выше активность отдельных лиц, организаций и государства в информационной сфере, тем важнее проблемы безопасности, с которыми сталкивается государство. Внедрение современных информационных технологий во всех сферах жизни значительно увеличило зависимость государства, общества и каждого человека от надежного функционирования информационной инфраструктуры, правдивости информации, ее защиты от несанкционированной модификации и незаконного доступа к ней. Информационная сфера, действующая как системообразующий фактор жизни общества, активно влияет на состояние всех компонентов национальной безопасности.
В сентябре 2017 года ЕС обновил свою стратегию кибербезопасности от 2013 года. Новая версия направлена на улучшение защиты важнейшей инфраструктуры Европы и цифрового самоутверждения по отношению к другим регионам мира. Но в реформированной стратегии остается открытым вопрос о том, какова её цель - «открытое, безопасное и защищенное» киберпростран-ство будет надежно защищено как внутри страны, так и за ее пределами. В ЕС еще нет определенной в этой области последовательности и способов сдерживание, а также недостаточно ясно, как он намеревается преодолеть институциональную фрагментацию и отсутствие юридической власти в вопросах кибербезопасности.
Более того, спорные темы, такие как гармонизация уголовного права или использование шифрования -были полностью опущены. Государства-члены должны отказаться от своих автономных усилия и ускорить правовое регулирование кибербезопасности на уровне ЕС.
Экономический суверенитет и экономическая безопасность.
Понимание государственного экономического суверенитета и способы ее предоставления, играет важную роль в современной экономической жизни 46
вого сообщества и отдельных стран. Авторы обращаются к институционально-правовому анализу явлений Российского экономического суверенитета, что связано с теоретической и практической основой российской демократии , одного из доминирующих векторов субъектной деятельности в интересах экономического процветания. В отличие от других стран мира, одной из российских традиций является государственный суверенитет, в том числе экономический, который определяет истори-ко-правовые обычаи Российского государственного суверенитета на протяжении веков. Недооценка роли экономического суверенитета в раздвоении экономических условий российской действительности негативно сказывается на конкурентоспособности и экономическом процветании России.
Исследование понятия «экономическая безопасность» опирается на рассуждения о базовой потребности индивидуума и государства в безопасности, защищённости от влияния различных факторов-угроз, то есть факторов, которые могут создать прямой или косвенный ущерб объектам и субъектам экономической деятельности. В работах А.И. Татаркина, А.А. Куклина [9], В.Л. Берсенёва [13], А. Фомина [15] приводятся примеры того, как отдельные вопросы экономической безопасности, которые затрагивались в трудах античных и средневековых авторов. Сам термин и понятие экономической безопасности вошло экономическую науку и употребление в период «великой депрессии». Ф.Д. Рузвельтом в 1934 г. при создании им Федерального комитета по экономической безопасности в США . А. Архипов полагает, что экономическая безопасность представляет собой способность экономики обеспечивать эффективное удовлетворение общественных потребностей национальном и международном уровнях.
Совокупность критериев, определяющих экономическую безопасность территории, как региона, так и государства, включает ряд базовых уровней, которые в основном определяются состоянием макроэкономического развития. В тоже время все критерии имеют взаимозависимый характер связи как взаимодействие экономических, так и социокультурных, политических и правовых институтов государства. Среди определяющих критериев экономического характера имеют важное значение темпы роста экономики, уровень благосостояния населения, влияние макроэкономических явлений инфляции, безработицы, цикличного развития экономики, которая в свою очередь является следствием влияния эффективности функционирования социально-правовых институтов, применения инструментов государственного регулирования экономики как в бюджетно-налоговой сфере, так и денежно-кредитной.
Увеличение числа международных финансово-экономических организаций и расширение их функций, естественно, ограничивают суверенитет конкретной страны. Наиболее типичным примером является все более широкое проникновение следующих организаций: Банк международных расчетов (БМР), Всемирный банк (ВБ). Национальная экономика неизбежно будет подвергаться определенным воздействиям, издержки которых будут влиять на увеличение стоимости, и в то же время будут восприниматься как ослабление «экономического суверенитета» страны, а именно размывание постоянных и исключительных привилегий над ее экономической деятельностью и национальными ресурсами. В нынешнем контексте «экономической открытости» внешнеэкономические воздействия на отдельные страны распределяются не сбалансированно.
Гуманитарная безопасность и гуманитарная политика.
Гуманитарная безопасность - это новый подвид в структуре национальной безопасности, который направлен на обеспечение суверенитета государства в гуманитарной сфере. Он призван обеспечить защиту целей, национальных идеалов, ценностей и традиций, лежащих
в основе национальной культуры, их развития и воспроизводства. Суверенитет в гуманитарной сфере подразумевает реализацию права государства самостоятельно определять доминирующую идеологию и построенную им модель конституционного развития, разрабатывать принципы гуманитарной политики. По мнению некоторых авторов, гуманитарная безопасность также подразумевает суверенное право государства самостоятельно устанавливать принципы ограничения личной свободы, чтобы сбалансировать личные ценности с общими социальными и государственными ценностями, то есть обеспечить гармоничное сосуществование идей о личной свободе и социальной необходимости, что будет способствовать укреплению гражданского мира и согласия в государстве [54]. Что касается этой позиции, следует отметить, что это противоречит преобладающим точкам зрения. А. С. Кузнецов, затрагивая проблему взаимосвязи между суверенитетом и правами человека, задал вопрос: может ли феномен прав человека считаться универсальной константой для всего человечества или является культурными, национальными и религиозными особенностями некоторых стран, имеющих первостепенное значение? В зависимости от ответа на этот вопрос формируется видение взаимосвязи между этими фундаментальными категориями. Если западные страны признают универсальный характер основных прав человека, то в других странах их иногда воспринимают как политический инструмент, используемый Западом для вмешательства во внутренние дела и оправдывающего практику нарушения суверенитета других государств
[55].
Разделение комплекса суверенных прав в гуманитарной сфере, которые должны быть защищены, происходит в XX веке под влиянием беспрецедентного в истории идеологической и цивилизационной конфронтации. Распад Советского Союза уволил напряженность в области идеологической конфронтации, но не ликвидировал цивилизацию. С. Хантингтон отмечает, что основные различия между народами имеют культурный, а не идеологический, политический или экономический характер, поскольку люди самоопределяются на основе их собственной истории, религии, языка, системы ценностей и институтов.
Выводы.
Анализ составляющих национального суверенитета и безопасности позволяет сформулировать вывод о том, что структура теории и практики национальной безопасности характеризуется следующими законами организации и функционирования: единством природных, технологических, гуманитарных, экономических и военно-политическая элементов безопасности - этот вывод следует из систематического анализа этой проблемы
[56]. Достижение эффективного взаимодействия между безопасностью личности, общества и государства между различными подсистемами национальной безопасности, а также между национальными, региональными и международными аспектами безопасности, может быть достигнуто только на основе последовательного осуществления принципов равенства прав на безопасность и солидарность всех участников системы безопасности; на основе партнерства, прозрачности, уважения законных интересов всех сторон в отношении обеспечения национальной, региональной и международной безопасности, обеспечивающей государственный суверенитет.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Платонов, И. Вступительные понятия в учение о благоустройстве и благочинии государственном / И. Платонов. — Харьков, 1856. —143 с.
2. Новицький, Г. В. Теоретико-правовi основи забезпечення нацюнально! безпеки Украгни /Г. В. Новицький. — К. : Iнтертехнологiя, 2008. — 496 с.
3. Hobbes, T. (1991) Works: 2 vol. /T. Hobbes. -M.: Thought,. - Vol. 2. - Pp. 178-188.
4. Гумбольдт В. Опыт установления пределов государственной деятельности / В. Гумбольдт. — СПб. : Тип. Евг. Тиле преемн., 1908. —164 с.
5. Яковюк, I. В. Сощальна держава: питання теорН i шляхи П становлення : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.01 / 1ван Васильович Яковюк. - Х, 2000. - 199 с. - Pp. 13-14.
6. Martens, F.F. Modern international law of civilized nations / F.F. Martens. - S. Pb., 1898. - V. II. - P. 367; [] Martens, F.F. Russia and the literary society of the West European nations / F. F. Martens // Bulletin of Europe. - V. II. - March 1881. - P. 236.
7. Chkheidze, K. A. League of Nations and the States-Continents / K.
A. Chkheidze //Eurasian Chronicle. - Paris, 1927. - Issue VIII. - P. 33-34.
8. Кант, И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. К вечному миру /И. Кант ; вст. ст. и прим. С. Ф. Ударцева. -Алматы : ВШП «Едшет», 1999. - 382 с. - P. 86, 90.
9. The Covenant of the League of Nations (1924). // The Avalon Project at Yale Law School: http://avalon.law.yale.edu/20th_century/leagcov.asp.
10. «Местные войны XX века: роль СССР» // Отеч. история. - М. : Наука, 1992. - № 4. - С. 3-36.
11. Оппенгейм, Л. Международное право. Т. 1: Полут. 1: пер. с 6-го англ. изд., доп. Г. Лаутерпахтом / под ред. и с предисл. С. Б. Крылова. -М. : Иностр. лит., 1948. - С. 363-364.
12. Ситник Г. Безпека як категорiя i функщя державного управлтня //Вгсник НАДУ. 2004. - № 1. - С. 352.
13. United Nations Peacekeeping Operations. [Electronic resource]. Access mode: http://www.un.org/russian/peace/pko/
14. Figures and facts about current UN peacekeeping operations [Electronic resource]. Access mode:http://www.un.org/russian/peace/pko/ facts.htm
15. Битяк, Ю. П. Державний суверенiтет i права людини: питання спiввiдношення i прiоритету / Ю. П. Битяк, И. В. Яковюк // Державний сувереттет: теоретико-правовi проблеми : монографiя / за ред. Ю. П. Битяка, И. В. Яковюка. - Х.: Право, 2010. - С
16. Милосердов, В. Россия в новом году и в XXI веке /В. Милосердов //Российская Федерация сегодня. - 2005. - №1. - С. 42.
17. Морозов, Г. И. ООН на рубеже XXI века (кризис миротворчества ООН) : Доклады Института Европы № 55. -М., 1999. - 96 с.;
18. Романов, В. А. Организация Объединенных Наций перед вызовами глобализирующегося мира: международно-правовые аспекты /
B. А. Романов // ООН и международный правопорядок в глобализирующемся мире : матер. междунар. науч.-практ. конф., Москва, 24 октября 2000 г. / Отв. ред.: А. Я. Капустин. - М. : Изд-во РУДН, 2001.
- С. 16-40.
19. Черниченко, С. В. Превентивные меры по Уставу ООН и операции по поддержанию мира / С. В. Черниченко // ООН и международный правопорядок в глобализирующемся мире: матер. между-нар. науч.-практ. конф., Москва, 24 октября 2000 г. /отв. ред. : А. Я. Капустин. -М. : Изд-во РУДН, 2001. - С. 80-86;
20. Кривчикова, Э. С. Вооруженные силы ООН. Практика применения / Э. С. Кривчикова. - М. : Междунар. отношения, 1965. - 191 c.
21. Хохлышева, О. О. Динамика миротворческих процессов XX века: дис.... д-ра ист. наук: 07.00.15/О. О. Хохлышева. -Н. Новгород, 2003. - С. 9-12.
22. Хохлышева, О. О. Механизм международно-правового регулирования операций ООН по поддержанию мира : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.10 / Ольга Олеговна Хохлышева. - М., 2000. - 288 с.
23. Delbruck, Jast. Structural Changes in the International System and Its Legal Order: International Law in the Era of Globalization //Swiss Review of International & European. - Law. - № 1. - 2001. - Р. 8.
24. Kelsen H. Principles of International Law. - N.Y., 1952. - Р. 440442; Kelsen, H. Collective Security under International Law. Washington, D.C.: United States Government Printing Office, 1957. Reprinted 2001 by The Lawbook Exchange, Ltd. - Р. 45. (275 р.)
25. Brierly J. L. The Basis of Obligation in International Law. - Oxford, 1958. - Р. 16, 48, 254, 349.
26. Wright Q. The Study of International Relations. - N. Y. : Appleton, Century & Crofts, 1955. - Р. 145; Wright Q. Problems of Stability and Progress in International Relations. Politics and International Stability. -Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1954. P. III. Ch. 8. P. 128-141.
27. Friedman W. The Changing Structure of International Law.- L., 1964. - Р. 31-34.
28. Verdross, A. Constitution of international legal communication / A. Verdross. - Vienna; Berlin, 1926. - 228 p.
29. Конышев, В. Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической теории В. Н. Конышев. — СПб. : Наука, 2004.
— 372 с.
30. Битяк Ю.П., Яковюк И.В., Шестопал С.С. Проект «Между-морье»: геополитический анализ // Балтийский гуманитарный журнал. 2017. Т. 6. № 4 (21). С. 458-462.
31. Пастухова, Н. Б. О многообразии подходов к трактовке и пониманию суверенитета Н. Б. Пастухова // Гос. и право. - 2007. - № 12. - С. 80-84
32. Горюнов, В. В. Суверенитет Российской Федерации: сущность, содержание, гарантии /В. В. Горюнов : автореф. дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.02. - Екатеринбург : Б. и., 2007. - С. 12.
33. Yakoviyk I. V. et al. The legal-theoretical issues of the state sovereignty in the globalization //Opción. - 2019. - Т. 34. - №. 87-2. - С. 369375..
34. Обичкина, Е. О. Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире : монография / Е. О. Обичкина. - М. : МГИМО, 2003. - С. 38. .
35. Прохоренко, И. Л. Национальная безопасность и баланс сил / И. Л. Прохоренко // Баланс сил в мировой политике: теория и практика : сб. стат. под ред. Э. А. Позднякова. - М. : ИМЭМО, 1993. - С.70.
(С. 70-77).
36. Соболев, Г. С. Механизм разработки стратегий национальной безопасности : международный опыт и традиции : дис. ... канд. полит. наук. 23.00.04 /Григорий Степанович Соблев. — М., 2000. — 149 с.
37. Туманов, Г. А. Общественная безопасность и ее обеспечение в экстремальных условиях / Г. А. Туманов, В. И. Фризко // Сов. гос. и право. — 1989. — № 8. — С. 1.
38. Кольцов, В. А. Философские основы концепции национальной безопасности : дис. ... канд. филос. наук : 09.00.11 / Владимир Алексеевич Кольцов. — Н. Новгород, 2006. — 178 с.
39. Булавин, В. И. Национальная безопасность современной России : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.01 /Владимир Иванович Булавин. — Н. Новгород, 1999. — 151 с.
40. Герасимов, А. П. Теоретико-правовые проблемы становления и развития экономической безопасности российской государственности : методологическое и историко-правовое исследование : дис. ... д-ра. юрид. наук : 12.00.01 / Александр Петрович Герасимов. — СПб., 2001. — 420 с.
41. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. : Утверджена Указом Президента Российской Федерации от 13 мая 2009г. № 537[Електроннийресурс]. Режим доступа: http:// law.kodeks.ru/egov/index?tid=0&nd=902156214&prevDoc=902164087
42. Государственная стратегия экономической безопасности Российской Федерации : одобрена Указом Президента РФ от 29 апреля 1996 г. № 608 [Електронний ресурс]. Режим доступа: http://www. scrf.gov.ru/documents/23.html
43. Bytyak, Yuriy & Yakovyuk, Ivan & Tragniuk, Olesia & Tetyana, Komarova & Shestopal, Sergey. (2018). The State Sovereignty and Sovereign rights: The Correlation Problem. Man in India. 97. P. 12281234.
44. The National Security Strategy of the United States of America. -Washington, DC: US Government Printing Office, 2002. [Electronic resource]. Access Mode: http://www.au.af.mil/au/awc/awcgate/nss/nss_ sep2002.pdf
45. Сапожникова, А. С. Взаимодействие государства и общества в политике информационной безопасности РФ : дис. ... канд. полит. наук : 23.00.02/Анна Сергеевна Сапожникова. — Москва, 2009. —191 с.
46. Пилипчук, В. Г. Еволющя наукових поглядiв стосовно поняття «державна безпека» /В. Г. Пилипчук // Стратегiчна панорама. — 2006.
— № 2. — С. 17—21.
47. Красинский, В. В. Конституционно-правовой механизм защиты конституционного строя в избирательном процессе / В. В. Красинский //Право и образование. — 2010. — № 6. — С. 81—88.
48. Яковюк, I. В. Спiввiдношення державного суверентету i наддержавноi оргатзаци влади: постановка питання /1. В. Яковюк // Оргатзацшт та правовi проблеми забезпечення державного суверентету: Матерiали мiж народ. наук.-практ. КонференцП, м. Харюв, 27 березня 2009р. — Х., 2009. — С. 10—11.
49. Ванчугов, В. В. Военная доктрина США [Електронний ресурс]. Режим доступа: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/80542
50.. Битяк Ю. П., Яковюк И. В., Шестопал С. С. Проект «Междуморье»: геополитический анализ //Балтийский гуманитарный журнал. — 2017. — Т. 6. — №. 4. — С. 458-462.
51.. Яковюк И. В., Шестопал С. С. Государственный суверенитет и суверенные права: проблема соотношения // Азимут научных исследований: экономика и управление. — 2017. — Т. 6. — № 4 (21). С. 381—387.
52. Abdullin, R. Arab Revolution 2.0. Internet as a source of changes in the Middle East [Electronic resource]. Access mode: https://www.mk.ru/ politics/2011/05/03/586094-arabskaya-revolyutsiya-20.html
53. Pentagon: The largest leaks of information in history [Electronic resource]. Access mode: http://ukranews.com/en/news/ world/2011/07/15/48276
54. Мелешкина, Т. С. Политико-правовые механизмы защиты суверенитета Российского государства : дис. ... канд. полит. наук : 23.00.02 / Татьяна Сергеевна Мелешкина. — Р./Дону, 2008. — 138 с.
55. Кузнецов, А. С. «Надкушенный суверенитет»: проблема категории «суверенитет» при исследовании субнациональной дипломатии /А. С. Кузнецов //ПОЛИТЭКС. — 2006. — Vol.2 №3. — С. 241—252
56. The Charter of European Security / / Istanbul Document of 1999.
- Istanbul: OSCE, 2000. - P. 1-47. [Electronic resource]. Access mode: http://www.osce.org/en/mc/39573
Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РФФИ № 17-33-00034 (а1)
Статья поступила в редакцию 18.07.2019 Статья принята к публикации 27.08.2019
