CC BY
46
В контексте современных научных теорий и практик философско-политического исследования понятие «государственность» прочно утвердилось в тезаурусе социально-гуманитарного знания и, как правило, интерпретируется в различном смысле. Это обусловлено тем, что содержательные рамки и возможности методологического использования рассматриваемой категории в исследовательской практике в окончательном виде еще не определены, а терминологическая многозначность лишний раз свидетельствует о методологическом плюрализме в данном вопросе.
Известный отечественный исследователь специфических черт российской государственности Л. А. Тихомиров в работе «Монархическая государственность» отмечал: «Несмотря на тысячелетние наблюдения различных проявлений государственности, несмотря на то, что определения ее делались иногда умами чрезвычайной проницательности и точности, - содержание государственности оставляет и до сих пор место для различных толкований и споров» [1, с. 27].
Следует отметить, что с подобного рода проблемами постоянно сталкиваются современные исследователи, которые пытаются сформулировать понятие в рамках авторской научной концепции.
В этой связи приходится констатировать, что анализ весьма широкого спектра разнообразных определений государственности в современной научной литературе позволяет сделать вывод о том, что большинство из них формулируются, как правило, в соответствии с общими представлениями о ее сущности.
В частности, отечественный специалист в области проблем становления и развития российской государственности А. А. Тимофеева считает, что «термин "государственность" довольно часто используется сегодня в юридических, исторических, политологических и иных исследованиях, однако однозначного определения этого термина не существует» [2, с. 7].
Профессор Московского государственного университета С.А. Авакьян предлагает рассматривать сущность понятия «государственность» в рамках детального анализа конкретных условий окружающей действительности [3, с. 19].
Анализируя проблемы современной российской государственности в контексте их соотношения с разнообразными формами демократической культуры, главный научный сотрудник Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор Л.С. Мамут предлагает рассматривать понятия государственности и демократии как тождественные, полагая при этом, что «залогом правильной адекватной оценки нынешней российской демократии (государственности в целом) будут являться точные представления о своеобразии политико-организационной обстановки в России на стыке второго и третьего тысячелетий (вернее, на рубеже 80-х и 90-х годов ХХ века)» [4, с. 5].
Проблемы категориального анализа исследуемой дефиниции отмечает и другой специалист в области теории российской государственности и конституционного законодательства - профессор Е.А. Лукьянова, которая, в частности, полагает, что с помощью понятия «государственность» может быть описано особое качественное состояние государства, которое характеризуется такими факторами, как духовное состояние общества, специфика исторического периода его развития, наличие или отсутствие тех или иных форм социального общежития и государственного управления и т.д. [5, с. 14].
Аналогичной точки зрения придерживается А. А. Тимофеева, которая полагает, что «государственность - особое состояние государства, оказывающее влияние на его положение на политической карте мира, основанное на единстве сформировавшегося в процессе исторической эволюции менталитета власти и народа» [2, с. 9].
В рамках классических представлений отечественной лингвистики о смысловых и содержательных формах, употребляемых в русском языке, понятие «государственность» разъясняется с помощью синонимов «государственный - до государства относящийся» и
«государствование - управление государством» [6, с. 387] или определяется как «государственный строй», или как «государственная организация» [7, с. 141].
Похожее определение государственности находим в работе российского историка Б.Н. Миронова, посвященной исследованию социальной истории России периода империи с конца XVII века до 1917 года, в которой учитываются проблемы поиска общего определения рассматриваемой категории и наличия многообразия частных дефиниций. Исследователь решает задачу прагматически и в соответствии с поставленной в работе целью понятие «государственность» рассматривает как содержательный эквивалент категорий «государственный строй» и «политическая организация общества» [8, с. 109].
Другие исследователи проблем российской политической истории понятие «государственность» интерпретируют через обусловленную историческим развитием связь между государственными институтами и эффективностью их функционирования в отдельно взятой стране на каждом конкретном этапе ее развития [9, с. 10-14; 10, с. 8-14].
При разработке государственно-правовых и политико-философских аспектов проблемы государственности и ее российской спецификации существенную роль сыграли прикладные научные исследования, проводимые в Ростовском юридическом институте МВД Российской Федерации в период с 1996 по 2009 годы, в рамках которых были предложены самые разнообразные концептуальные модели и определения рассматриваемой категории [11; 12; 13; 14].
При изучении российской государственности в ментально-правовом измерении А.Ю. Мордовцев исходит из того, что государственность выступает «как сложнейший комплекс элементов, структур и институтов публичной власти, обусловленных самобытностью правовых, политических, духовно-нравственных и социально-экономических условий жизнедеятельности общества» [15, с. 7].
Политико-правовой анализ идеократической государственности позволяет А. А. Горшколепову сделать вывод о том, что в ее основе лежит «принцип верховной власти, обеспечивающий реализацию идеалополагающих целей и задач, выраженных в единой "идее-правительнице" - квинтэссенции метаидеологической конструкции, адекватно отвечающей на духовно-нравственные запросы и стремления нации» [16, с. 8].
Исследователь основ христианской государственности в политико-правовом контексте их эволюционного развития А. Н. Богданов также придерживается мнения о том, что понятие «государственность» служит для обозначения «особой организации верховной власти, специфическим механизмом легитимации, характерными технологиями воспроизводства правовой системы» [17, с. 5].
Ситуация методологического плюрализма, которая характеризуется хаотичностью интеллектуального поиска в этом направлении и, соответственно, отсутствием устоявшихся представлений о сущности государственности, способствует утверждению такой парадигмы научного исследования, при которой понятия «государственность» и «государство» являются абсолютно тождественными.
В частности, известный отечественный специалист в области теории государства и права А. Б. Венгеров полагает, что «в литературе понятие государственности очень часто выступает синонимом понятия государства. Понятие государства используют, причем часто, вкривь и вкось, когда хотят сказать о государстве... понятие "государственность" отнюдь не совпадает с понятием "государство"» [18, с. 19].
Ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН В.В. Пастухов также считает, что «в современном российском политическом лексиконе слова "государственность" и "государство" выглядят синонимами. В России говорят о сохранении государственности, подразумевая создание государства, и о кризисе государства, имея в виду разрушение отжившей свое государственности. Тем не менее эти понятия не равнозначны, различие между ними в определенных отношениях существенно... государственность есть продукт общества вообще. Ее история практически
совпадает с историей общества. Государство есть продукт общества Нового времени. Государственность исторически развивается в государство» [19, с. 5].
При этом следует отметить, что в рамках системного подхода понятие «государственность» определяется в общепринятом контексте соответствующего исследования, которое ориентировано на получение такой разновидности научного знания, которое, с одной стороны, опирается на традиции целостного представления о сущности государственности, а с другой - создает методологические возможности для построения и анализа соответствующих концепций и теорий.
Моделируя идеократический тип государственности, А. А. Горшколепов полагает, что «субстанционально государственность предполагает наличие дуализма источников верховной власти, которые могут интерпретироваться по-разному» [16, с. 7].
Исследуя российскую монархическую государственность в институционально-правовом контексте, Л.М. Шураева считает, что именно «институт верховной власти представлен в качестве системообразующего для монархической государственности» [20, с. 7].
По мнению А.Н. Богданова, «христианская государственность характеризуется определенной формой организации верховной власти и представляет собой конкретное воплощение системы духовных регуляторов, ограничивающих верховную власть посредством институционализации религиозных норм» [17, с. 6].
Использование системного подхода при разработке авторской концепции российской правовой государственности в контексте евразийского проекта Н.Н. Алексеева позволяет С.П. Овчинниковой рассматривать российскую государственность «как самобытный политико-правовой институт в его евразийском измерении» [21, с. 5].
В русле системного подхода А.В. Воронин подчеркивает, что «государственность понимается как важнейший элемент общественной структуры, включающий в себя не только те или иные государственные учреждения, но и значительно более широкие моменты, такие как идеология, взаимоотношения государства и общества, связи с другими государствами» [22, с. 3].
Приблизительно такого же представления о государственности придерживается и А.Б. Венгеров, который, в частности, отмечает, что «государственность - это определенное состояние общества, государство, взятое в эволюции. Государственность, которая на разных этапах истории выступает в разных формах государств того или иного этноса, народа, в разных типовых характеристиках, с разной формой правления, с разными функциями, тем не менее, все это государственность, то есть государство, находящееся в развитии. Введение понятия государственности фиксирует идею о необходимости расширить понятие государства, ввести дополнительные исторические (динамические) характеристики с целью объяснения того, куда идет то или иное государство, что строит то или иное общество, для расширения временного диапазона понимания и объяснения различных проблем эволюции общественной жизни. Понятие государственности несет очень важную историко-прогностическую смысловую нагрузку» [18, с. 20].
С нашей точки зрения, основной характеристикой российской государственности в контексте методологии системного исследования является то, что она может рассматриваться как абстрактная или идеальная конструкция российской модели цивилизационного развития в рамках соответствующих архетипов социокультурной идентификации и интеграции. При этом интегративная природа российской государственности может быть выражена в ракурсе трех аспектов объединения: административно-территориального, национально-этнического и культурологического, утверждая, таким образом, универсальный нормативно-ценностный порядок, обусловливающий существование плюралистичных форм национального единства и согласия.
