CC BY
337
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2010. № 1 (22). С. 119-124.
© М. С. Фокин, 2010 УДК 343
ГОСУДАРСТВЕННО-РЕЛИГИОЗНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СССР (ПЕРИОД С ОКТЯБРЯ 1917 ПО 1941 ГГ.)
STATE-RELIGIOUS RELATIONS IN THE USSR (THE PERIOD SINCE OCTOBER 1917 TO 1941)
М.С. ФОКИН M.S. FOKIN
В статье на примере различных нормативных актов (включая ведомственные и партийные) рассматривается развитие государственно-религиозных отношений в период до начала Великой отечественной войны от провозглашения принципов веротерпимости через усилие антирелигиозной пропаганды к борьбе с религиозными объединениями.
In article on an example of various statutory acts (including departmental and party acts) are considered development of state-religious relations during the period prior to the beginning of the Great Patriotic War from declaration of principles of toleration, through effort of antireligious propagation, to struggle with religious associations.
Ключевые слова: религиозные отношения, уголовная ответственность, политика атеизма.
Key words: religious relations, the criminal liability, a policy of atheism.
Революционная смена государственного строя всегда предполагает изменения и в идеологической сфере. Октябрьская революция 1917 г. является столь ярким подтверждением этого положения, что возникает ощущение первостепенной важности для новой верховной власти изменений именно в идеологической сфере и прежде всего изменений в отношениях государства и религиозных объединений.
Фактически пришедшая на смену государственной религии политика воинствующего государственного атеизма являла собой ту же государственную религию, но с иным, отрицательным значением. В качестве догматов, основ вероучения новой идеологии выступали учения классиков марксизма-ленинизма:
К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина.
В своей работе «К критике гегелевской философии права» К. Маркс писал, что «религия - это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она -дух бездушных порядков. Религия есть опи-
ум народа. Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья» [1]. В.И. Ленин, поддерживая эту позицию, указывал, что «государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью. Всякий должен быть совершенно свободен исповедовать какую угодно религию или не признавать никакой религии, т. е. быть атеистом, каковым и бывает обыкновенно всякий социалист... Полное отделение церкви от государства - вот то требование, которое предъявляет социалистический пролетариат к современному государству и современной церкви» [2].
Данные положения, подтверждающие и развивающие на первый взгляд позицию дореволюционного законодательства, получили своё воплощение в нормативных актах вновь созданного Советского государства. Первым из таких документов является Декрет Совета народных комиссаров «Об отделении церкви
от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 г. [3], отредактированный лично
В.И. Лениным.
Провозглашалось отделение церкви и религиозных объединений от государства, школы от церкви, декларировалась свобода совести [4], указывалось на возможность свободного исполнения религиозных обрядов постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской республики. Вместе с тем практически ликвидировались права религиозных объединений как субъектов публичного права (сведение права собственности к праву безвозмездного пользования, запрет регистрировать и расторгать брак и др.). Русская православная церковь на Соборе 1917—
1918 гг. не признала законности Декрета, как не признавала и законности советской власти вообще (до заявления Патриарха в 1923 г.).
То есть революционное государство признавало свой светский характер. Как представляется, это должно было предполагать нейтралитет государства в вопросах религиозной веры и вариантов реализации свободы совести. На самом деле государственная власть, декларируя этот принцип, не придерживалась его на практике. По отношению к декрету справедливой представляется оценка, данная ему А.И. Кудрявцевым, полагавшем, что «...главная цель рассматриваемого правового акта была не предоставить гражданам России максимум религиозной свободы, а подорвать позиции церкви в государстве» [5].
Когда церковь отделяется от государства не ввиду поликонфессиональности населения страны, а потому, что государство связывает себя с той или иной антирелигиозной идеологией, уже нет возможности говорить о нейтралитете такого государства, о его чисто светском характере. Для религиозных объединений это обычно влечет за собой стеснения, ограничения в правах, дискриминацию или прямые гонения [6].
Такие последствия были легко прогнозируемы. Несмотря на признание определенной автономии религиозных объединений, государство строго очерчивало рамки этой автономии лишь отправлением религиозного культа, «определив всякую попытку выйти за
пределы такой деятельности (благотворительность, просвещение детей и юношества) как нарушение закона» [7].
Декрет провозглашал много положений, с реализацией которых на практике возникали трудности (например, сфера действия правового акта, механизм реализации отдельных положений). В связи с этим в августе 1918 г. Народный комиссариат юстиции издает Постановление «О порядке проведения в жизнь Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», названное самим Наркоматом Инструкцией. В первой статье был определен круг объединений, подпадающих под действие декрета. К таким объединениям относились:
а) церкви: православная, старообрядческая, армяно-грегорианская, католическая всех обрядов, протестантская и исповедания: иудейское, магометанское, буддийско-ламаитское;
б) все иные частные религиозные общества, образовавшиеся для отправления какого-либо культа, как до, так и после издания декрета;
в) все общества, которые ограничивают круг своих сочленов исключительно лицами одного вероисповедания и хотя бы под видом благотворительных, просветительных или иных целей, преследуют цели оказания непосредственной помощи и поддержки какому бы то ни было религиозному культу [8].
Как видно, в правах (вернее, в отсутствии прав) уравнивались абсолютно все объединения, которые несли в себе какой-либо момент религиозности.
Продолжавшаяся гражданская война лишь утвердила органы государственной власти в правильности выбранного пути [9]. Так, известно, что в армии барона Врангеля против Красной армии воевал особый мен-нонитский полк. В 1918 г. глава воронежских меннонитов Герхард Левен поднял восстание против советской власти. Многие члены религиозных объединений отказывались служить в Красной армии [10].
Принятая VIII съездом в следующем,
1919 г. Программа РКП (б) [11] содержала в своей структуре целый раздел, именуемый программой партии «в области религиозных отношений». Декретированного положения об отделении церкви от государства и школы
от церкви было уже недостаточно. Делая ни к чему не обязывающее заявление о необходимости заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих как причины закрепления религиозного фанатизма, вместе с тем указывалось на необходимость проведения самой широкой научно-просветительской и антирелигиозной пропаганды [12].
Нарушения и недопонимание значения приведенного п. 13 Программы послужили причиной принятия Постановления ЦК РКП (б) (в 1921 г.) «О постановке антирелигиозной пропаганды и о нарушении пункта 13 Программы». Дальнейшее ужесточение позиции по вопросу государственного отношения к религиозным объединениям выразилось в обязанности всех членов партии вести антирелигиозную пропаганду. В случае, если кто-либо из членов партии будет замечен в пассивности или, что ещё хуже, в участии в деятельности религиозного объединения, это служило достаточным основанием для исключения из партии [13].
Параллельно с закреплением ответственности за нарушение партийной дисциплины происходило становление института ответственности за нарушение дисциплины государственной, под которым понималось в том числе участие в деятельности религиозного объединения. Принятая в 1918 г. Конституция РСФСР [14] в ст. 13 провозгласила свободу совести, и данное положение было продублировано в Конституции РСФСР 1925 г. [15]. Однако реализация права исповедовать любую религию или не исповедовать никакой стала проблематичной после внесения в мае 1920 г. на XIV Всероссийском съезде Советов изменений в ст. 4 Конституции РСФСР. Статья предусматривала, что «свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами» [16]. Изменения исключили из нормы упоминание о возможности религиозной пропаганды.
В декабре 1922 г. в СССР стала издаваться газета «Безбожник», инициатором создания которой и её ответственным редактором на протяжении почти двадцати лет являлся Емельян Ярославский. 12 сентября 1923 г., когда на заседании Антирелигиозной комиссии обсуждался вопрос «о формах и способах антирелигиозной пропаганды в де-
ревне», Е. Ярославский выдвинул идею организации кружков воинствующих безбожников. 7 октября того же года в газете «Безбожник» этот вопрос был поставлен уже официально. Власти поддержали инициативу, и 27 августа 1924 г. в Москве созвали первое учредительное собрание Общества друзей газеты «Безбожник». Общество всемерно укреплялось и поддерживалось «сверху». В ноябре 1924 г. Е. Ярославский обратился в ЦК партии с запиской, в которой предлагался проект постановления об организации уже полноценного антирелигиозного общества. В ЦК идея нашла полную поддержку, и в апреле следующего, 1925 г. в Москве прошел новый съезд Общества друзей газеты «Безбожник», положивший начало Союзу безбожников СССР (в 1929 г., кстати, переименованный в Союз воинствующих безбожников). Организация имела свой Центральный совет, в который вошли и такие известные большевики, как П.А. Красиков, И.И. Скворцов-Степанов, П.Г. Смидо-вич. Председателем Союза безбожников СССР стал Е. Ярославский. Главными лозунгами Союза были - «Через безбожие - к коммунизму» и «Борьба с религией - это борьба за социализм».
Численность организации была огромна: к ноябрю 1931 г. в её рядах числилось уже свыше 5 миллионов членов, объединенных в более чем 60 тысяч ячеек (а ведь в 1926 г. в Союзе было только 87 тысяч человек, в 1929 г. - 465 тысяч, а в 1930 г. - свыше 3,5 миллиона). Вместе с тем перепись населения, прошедшая в 1937 г., стала своего рода барометром религиозных настроений, имевших место в советском обществе. Внесенные в опросные листы по личному указанию Сталина вопросы о религиозных убеждениях дали потрясающую информацию: из 30 миллионов неграмотных граждан СССР старше 16 лет 84 % (или 25 миллионов) признали себя верующими, а из 68,5 миллиона грамотных - 45 % (или более 30 миллионов). Даже скорректированные властями, эти цифры заставляли признать явные неуспехи тотальной борьбы с религией и Церковью.
После этого роль и степень участия в общественных делах Союза воинствующих безбожников стала снижаться, а функционально его заместили органы НКВД.
В сфере уголовного права и процесса до Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. [17] в качестве источников выступали Декреты. Изданный 24 ноября 1917 г. Декрет СНК № 1 «О суде» разрешал судам в своей деятельности руководствоваться «законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию» [18]. В действительности же дореволюционное законодательство судами не применялось, а судьи выносили приговоры на основании поименованных в декрете революционных совести и правосознания, а также на основании справедливости, целесообразности и в соответствии с требованиями текущего исторического момента.
В январе 1920 г. Политбюро ЦК РКП (б) приняло постановление «О мерах по усилению антирелигиозной работы», в котором религиозные организации объявлялись силой, противостоящей советской власти и использующей своё влияние на массы для её дискредитации [19].
Необходимо было принятие конкретных мер противодействия враждебному поведению религиозных объединений, но с формальным соблюдением декларированной свободы совести.
О позиции государственной власти, занятой в отношении религиозных объединений, может свидетельствовать секретное письмо
В.И. Ленина Молотову для членов Политбюро ЦК РКП (б) от 19 марта 1922 г., в котором говорилось: «На этом совещании [20] провести секретное решение съезда о том, чтобы изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать» [21].
Но при этом было очевидно, что воздействовать на религиозные объединения необходимо одновременно с разных сторон. Так и совершалось: уничтожались предметы по-
клонения, культа [22] как способствующие предрассудкам и возбуждающие суеверие, осуществлялась нейтрализация либо физическое устранение духовенства и монашества (руководствуясь при этом все тем же «революционным правосознанием» и мерами целесообразности) [23], происходило огосударствление церковного имущества.
В то же время в первых Уголовных кодексах союзных республик не имелось специальной статьи, предусматривающей ответственность за посягательство на личность и права граждан, сопряженное с исполнением религиозных обрядов либо совершенное по религиозным мотивам. Ответственность в необходимых случаях наступала по статьям, предусматривающим наказание за преступления против личности и её прав [24], хотя в кодексах были главы, объединяющие преступления, нарушающие правила об отделении церкви от государства. Этим подтверждается декларативность свободы совести и подразумевается дальнейшее полное искоренение религии в целом и в частности.
Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, принятые в 1924 г. [25], способствовали дальнейшему сведению свободы совести к свободе антирелигиозной пропаганды. В них отсутствовал принцип осуждения лица за совершение конкретного преступного деяния (принцип, хотя и ограниченный аналогией, но все же провозглашенный УК РСФСР 1922 г. [26]). Основные начала предусматривали возможность применения ссылки и высылки не только в отношении лиц, осужденных за совершение конкретного преступления, но и лиц, признанных общественно опасными «по связи с преступной средой в данной местности». Ссылаясь на данную норму, стало возможным применение репрессивных мер к лицам, как в данный момент являющимся участниками религиозных объединений, так и состоявшим в них ранее.
Специальный нормативно-правовой акт, регулирующий основы правового положения религиозных объединений на территории РСФСР, появился лишь 8 апреля 1929 г. Им стало совместное Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» [27], существенно измененное через два с половиной года после принятия [28]. В этот
период времени религиозные объединения в большинстве отраслей советского права и в юридической литературе почти не упоминались или упоминались как организации несоциального характера, деятельность которых регулируется советским правом [29]. Таким образом, происходила последовательная реализация плана по исключению объединений верующих не только из государственной, но и из общественной жизни.
В соответствии с Постановлением религиозные общины имели право лишь «отправлять культы» в стенах «молитвенных домов». Прав юридического лица они не имели, и, как следствие, устанавливался запрет на просветительскую и благотворительную деятельность. Общины фактически являлись самоуправляемыми образованиями, и духовенство устранялось из их хозяйственной и финансовой деятельности.
Принятая 5 декабря 1936 г. Конституция Союза ССР [30], в отличие от ранее действовавших, сразу определила отношение государства к объему свободы совести: право на религиозную пропаганду в ней отсутствовало, а декларировалась только свобода «отправления религиозных культов».
Основной закон содержал две противоречащие друг другу нормы. С одной стороны, провозглашалось равноправие всех граждан, в том числе и «служителей культа», а с другой - закреплялась «свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды». Это дает основание для вывода о неравноправии верующих и неверующих, закрепленном в Конституции.
В первые же месяцы после её публикации увеличился поток жалоб и ходоков в постоянную комиссию по делам религиозных культов при ЦИК СССР (по сравнению с теми же месяцами 1935 г. - в 1,3 раза). Требовали прежде всего открыть закрытые церкви, а также разрешить собрания религиозных обществ, крестные ходы, публичные молебны. Почти в каждом заявлении были ссылки на ст. 124 и 125 Конституции. По признанию членов комиссии, «тон заявлений стал требовательнее, настойчивее». Ходатайства об открытии церквей не прекращались (хоть и были большей частью безответны) вплоть до 1941 г. С началом же Великой отечественной
войны все общественные отношения, включая религиозные, претерпели изменения.
1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 1. - М., 1968. -
С. 414-415.
2. Сборник произведений В.И. Ленина. - М.: Политиздат, 1973. - С. 54.
3. Декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» // Собрание Узаконений. - 1918 г. - № 18. - Ст. 263.
4. Свобода совести включала в себя право каждого гражданина исповедовать любую религию или не исповедовать никакой (ст. 3 Декрета).
5. Кудрявцев А.И. Государственно-церковные отношения в Российской Федерации в 90-е годы XX века (конституционно-правовой аспект): дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1999. -
С. 18.
6. См.: Русская Православная Церковь и право: комментарий. - М.: БЕК, 1999. - С. 33.
7. Бражник И.И. Право. Религия. Атеизм. - Киев: Наукова думка, 1983. - С. 162.
8. Цит. по: Законодательство о религиозных культах. - М.: Юрид. лит., 1969. - С. 61.
9. Омская область также не была в стороне от общегосударственных тенденций, примером чему являлись крестьянские восстания.
10. Федоренко Ф. Секты, их вера и дела. - М.: Политиздат, 1965. - С. 152.
11. См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - Ч. 1. -М.: Госполитиздат, 1954. - С. 420-421.
12. Там же. - С. 19-20.
13. См.: О религии и церкви: сборник документов. - М.: Политиздат, 1965. - С. 57-60.
14. Конституция РСФСР 1918 года // Собрание Узаконений РСФСР. - 1918. - № 51. - Ст. 582.
15. Конституция РСФСР 1925 года // Собрание Узаконений РСФСР. - 1925. - № 30. - Ст. 218.
16. Собрание Узаконений РСФСР. - 1929. -№ 47-48. - Ст. 495.
17. Фактически первым источником уголовноправовых отношений являлись не Руководящие начала по уголовному праву РСФСР (они содержали лишь положения Общей части, общие основания уголовной ответственности, учение о преступлении, наказании), а УК РСФСР 1922 г.
18. См.: Российское уголовное право. Общая часть / под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М.: СПАРК, 1997. - С. 48.
19. См.: КудрявцевА.И. Указ. соч. - С. 20.
20. Имеется в виду совещание Государственного политического управления, Народного комиссариата юстиции и Революционного трибунала.
21. Известия ЦК КПСС. - 1990. - № 5. - С. 73.
22. Примером тому является Постановление Нар-комюста от 25 августа 1925 г. «О ликвидации
мощей». Народный комиссариат в этом постановлении предлагал «возбуждать судебное преследование в отношении отдельных служителей культа. а равно и организаций бывших официальных вероисповедных ведомств» при обнаружении уголовных деяний, направленных к эксплуатации темноты. Ведение следствия при этом поручалось следователям по важнейшим делам при Народном комиссариате юстиции, а само дело должно было разбираться в условиях широкой гласности (см.: О религии и церкви: сборник документов. - С. 105-109). Таким образом, уничтожение «религиозных предрассудков и суеверий» было превращено в государственную политику в сфере реализации свободы совести.
23. Только в 1918-1920 гг. было убито по меньшей мере 28 епископов, тысячи священнослужителей и монашествующих посажены в тюрьму (см.: Николин А. Указ. соч. - С. 165). В 1922 г. по приговору суда были расстреляны 2 691 священник, 1 962 монаха и 3 447 монахинь (Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. - М., 1995. - С. 106).
24. Например, в УК РСФСР 1922 г.: ст. 121 -преподавание малолетним и несовершеннолетним религиозных вероучений в учебных
заведениях; ст. 120 - совершение обманных действий с целью возбуждения суеверия в массах населения и др.
25. Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. - М., 1953. - С. 36.
26. Уголовный кодекс РСФСР 1922 года // Собрание Узаконений РСФСР. - 1922. - № 15. -Ст. 153.
27. Собрание Узаконений РСФСР. - 1929. -№ 35. - Ст. 353.
28. Изменения были внесены в связи с Постановлением ВЦИК и СНК от 1 января 1932 г. «Об утверждении перечня изменений действующего законодательства РСФСР, вытекающего из издания положения о Рабоче-крестьянской милиции и положения о Главном управлении Рабоче-крестьянской милиции при СНК РСФСР» (Собрание Узаконений РСФСР. -1932. - № 8. - Ст. 41).
29. См.: Розенбаум Ю.А. Советское государство и церковь. - М., 1985. - С. 123.
30. Конституция (Основной закон) СССР // Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК. - 1936. -№ 283. - 6 дек.
