CC BY
51
УДК 34
DOI 10.24411/2078-5356-2018-10038
Нематов Акмал Рауфджонович Akmal R. Nematov
доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник
Институт философии, политологии и права им А. Баховаддинова Академии наук Республики Таджикистан (734025, Республика Таджикистан, Душанбе, пр. Рудаки, 33)
doctor of sciences (law), associate professor, chief researcher
Institute of philosophy, political science and law of the Academy of sciences of Republic of Tajikistan (33 Rudaki av., Dushanbe, Republic of Tajikistan, 734025)
E-mail: [email protected]
Скурко Елена Вячеславовна Elena V. Skurko
кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Институт государства и права РАН (119019, Москва, ул. Знаменка, 10)
сandidate of sciences (law), senior research fellow
Institute of state and law of the Russian Academy of sciences (10 Znamenka st., Moscow, Russian Federation, 119019)
E-mail: [email protected]
Государственно-конфессиональная политика: правовая реформа, юридическая техника (актуальные проблемы на примере Российской Федерации и Республики Таджикистан)
Confessional policy of the state: legal reform, juridical technique (contemporary issues on the examples of Russian Federation and Republic of Tajikistan)
«Религиозный ренессанс» для большинства государств становится сегодня не «фигурой речи», но реальным социальным процессом, требующим в том числе переопределения в складывавшейся прежде государственно-конфессиональной политике в части отношений государства и церкви. Ряд актуальных вопросов проблематики представлен в данной статье на примере Российской Федерации и Республики Таджикистан.
Ключевые слова: право, религия, государственно-конфессиональная политика, правовая система, правовая реформа.
«Religious renaissance» in most of the states becomes today not a «figure of speech», but an actual social process, requiring redefining of the previously represented confessional policy of the state, in terms of the relationship between the state and the church. Several key issues of the problematic are represented in the article on the examples of Russian Federation and Republic of Tajikistan.
Keywords: law, religion, confessional policy of the state, legal system, law reform.
31 августа 2017 года в Общественной палате Российской Федерации был проведен круглый стол на тему «Светское государство и духовно-нравственное развитие», участники которого поставили вопрос о «новой светскости» - как
фундаменте для будущего развития взаимодействия права и религии, а также отношений государства и церкви [1].
В основном докладе, представленном на обсуждение на круглом столе И. Дискин в особен-
© Нематов А.Р., Скурко Е.В., 2018
ности подчеркивал, что «то, что мы называем религиозным ренессансом, — это не выдумка, а реальный социальный процесс», и «социологам хорошо известно, что в настоящий момент Россия вступает в новый этап трансформации: этап, связанный с индивидуализацией и ориентацией на сиюминутные интересы, близок к своему завершению, и ему на смену формируются новые общности людей с ориентацией на смысл жизни и прежде всего на религиозные ценности» [1].
В докладе было указано, что с учетом всех складывающихся обстоятельств в современных условиях принцип светскости должен также ориентироваться на указанную социальную трансформацию, что в целом влечет изменение характера взаимодействия государства, общества, религиозных организаций. В этом плане, по мнению И. Дискина, «цель «новой» светскости — это предоставление религиозным сообществам и организациям больших возможностей для участия в духовно-нравственном просвещении и развитии общества» [1] и т. д.
Несмотря на то, что с указанной позицией далеко не все сегодня готовы согласиться, вряд ли тем не менее кто-то станет оспаривать, что своего рода «религиозный ренессанс» действительно имеет место - причем не только в современной России, но практически повсеместно в мире, хотя его проявления и могут достаточно существенно различаться в разных странах.
Так, например, в «западных обществах», как отмечают специалисты, несмотря на то, что еще в 90-х годах XX века делались основательные прогнозы об «отмирании» религии, к настоящему времени обстоятельства существенно изменились: вопросы положения и роли религии в обществе, а также отношение и позиция, которую должно занять в этой связи государство, активно возвращаются в сферу актуальных, в том числе требующих общественного обсуждения проблем.
При этом, если в конце 90-х - начале нулевых годов специалисты сходились во мнении, что «спусковым крючком» актуализации проблем отношения к религии в обществе стал террористический акт 11 сентября 2001 года, приведший к обрушению башен-близнецов иги-бели тысяч людей в США, и последовавшее за этим в общественном мнении развитие позиции, что религия становится инструментом терроризма, с особенным вниманием к проблеме положения ислама в западных странах и отношения к ним его адептов [2, с. 1], как тем не менее особенно подчеркивается исследователями, «уже задолго до террористических атак
на Всемирный торговый центр проявлялись сложные и системные вопросы о роли религии в современном обществе вообще. Проявление целого ряда факторов и событий, помимо угрозы терроризма, указывали на то, что настало время систематически пересмотреть ряд базовых позиций по вопросам отношения религии и права. Актуальность такого переосмысления, помимо обозначенных причин и поводов, продемонстрировала себя в целом ряде стран Запада, поскольку все более явственным становилось разрушение консенсуса, существовавшего прежде в обществе, в отношении роли религии в принципе» [2, с. 1-2].
Так, отмечающийся в США кризис протестантства в качестве господствующей, «государственной» религии - по причинам существенных перемен в демографическом и этно-культурном поле страны, связность Англиканской церкви Великобритании нормами о запрете дискриминации и общим требованием соблюдения прав человека, изменения в континентальной Европе, связанные со стремительным ростом среди населения лиц, исповедующих ислам, - на фоне общего подъема «атеизма, агностицизма, гуманизма и секуляризации, которые сами собой бросают вызов идее о том, будто какая-то религия в принципе могла бы иметь господствующее влияние в государственно-правовой сфере и социальных отношениях, - во всяком случае поднимают сложный вопрос по меньшей мере о равном отношении государства к религи-ии «не-религии» [2, с. 2] и проч.
Действительно, в существующем многообразии и при всей сложности взаимоотношений и взаимодействий права и религии, государства и церкви в современном мире оказывается крайне трудно даже некоторым образом пытаться систематизировать - не говоря о проблемах развития государственно-правового регулирования -обозначенный круг вопросов. Помимо прочего, проблематика в целом осложнена и обусловлена влияниями историко-культурных традиций, особенностями в этапах становления современных государственно-правовых систем, а также действующих в них конфессий; важнейшим фактором все более прочно оказывается многоконфессиональность как таковая, все более свойственная все большему числу современных стран и др.
В этом плане проблема развития государственно-конфессиональной политики, например, в Российской Федерации сегодня, включая упоминавшуюся идею «новой светскости» и множество иных ей подобных, каждая из которых
претендует на то, чтобы составить, в конечном счете, «базовый принцип» для дальнейшего развития, не могут со всей определенностью быть успешными, если до этого был не вполне исследован и оценен опыт, накопленный в этой связи, причем не только в отдельно взятой стране, но и в конкретно-исторических контекстах, а также зарубежный опыт, включая известные и показавшие себя эффективными подходы - в особенности в плане развития законодательного регулирования по обозначенному кругу проблематики.
Действительно, изучение современного зарубежного опыта - будь то непосредственно на уровне социально-правовой практики, будь то представленного в подходах, реализованных в ходе научно-исследовательской деятельности, и проч. - свидетельствует о наличествующем и разрастающемся кризисе, характерном для целого ряда зарубежных стран, который, хотя и носит различную природу (происхождение), а его самобытность во многом предопределена господствующими в соответствующих обществах и государственно-правовых системах конфессиями и вероисповеданиями, - и в значительной степени, при тщательном анализе, как выясняется, оказывается «спровоцирован», обусловлен неоптимальным для своих обстоятельств либо стремительно устаревающим подходом при формировании и проведении государственной политики в вопросах религии, в том числе в плане отношения права и религии в соответствующих обществах и государствах.
Строго говоря, речь должна идти о развертывании достаточно масштабной правовой реформы в сфере государственно-конфессиональных отношений.
Так, Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин еще в 2004 году представил Тезисы о правовой реформе в России, в которых указал три основные ее задачи и направления:
«- правовая трансформация российского общества;
- трансформация и стабилизация системы права;
- реализация жесткой и устойчивой системы правоприменения, гарантирующей доступ граждан к правосудию и обеспечению своих прав и свобод» [3, с. 22].
Как справедливо подчеркивает В.Д. Зорькин далее, правовая реформа должна осуществляться силами не только государства, но и самого юридического сообщества, а также широкой общественности, причем «конституционная реформа, как и судебная, не может успешно развиваться вне питательной среды комплексной правовой
реформы. Программа правовой реформы должна быть не правительственной, а государственной. Ее следует утвердить законом» [3, с. 37].
Все это с полным основанием может быть отнесено к пусть и «локальным», по сравнению с комплексной правовой реформой, проблемам развития государственно-конфессиональной политики, планирования ее проведения и осуществления. В указанном вопросе крайне важно, однако, не только и не столько формальное к ней отношение и позиционирование, сколько акцент на социальный и юридико-технический аспекты проблематики. Еще одной ее особенностью должно стать то, что если, например, в позиции В.Д. Зорькина, помимо того что «план» реформы должен быть утвержден законом, он должен носить поэтапный и срочный характер [3, с. 37], то есть реформа рано или поздно должна быть завершена, - правовая реформа, связанная с разработкой и реализацией государственно-конфессиональной политики, должна быть бессрочной, носить в своем роде «перманентный» характер, то есть вполне логичным стало бы в этой связи учреждение некоего постоянно действующего совещательного органа, либо регулярно созываемого форума, на которых были бы представлены действующие в современной России религиозные конфессии и обсуждались бы наиболее актуальные в плане государственно-конфессиональной политики вопросы - непосредственно с представителями церквей, действующих в стране.
Следовательно, такого рода закон должен носить название в плане «Об основах государственно-конфессиональной политики в Российской Федерации», - так, чтобы в порядке поступления актуальных проблем и вопросов могли издаваться на его основе в том числе подзаконные нормативные правовые акты - от уровня Правительства РФ и федеральных министерств и ведомств и вплоть до уровня соответствующих органов и учреждений в субъектах Российской Федерации и т. д., а кроме того, была бы создана платформа для межрелигиозного, межконфессионального диалога в стране, на перспективу.
Действительно, несмотря на то, что в Российской Федерации, по сравнению с целым рядом других стран, проблема взаимодействия права и религии не проявляет себя со свойственной для сегодняшнего дня остротой, это отнюдь не означает, что проблем в указанной сфере не присутствует: эти проблемы носят иной, свой особенный характер по сравнению с другими, ставшими «типичными» на сегодня для множе-
ства иностранных государств. Кроме того, если острота этих проблем и не велика в сравнении - она тем не менее достаточно существенна и, как можно утверждать, имеет тенденцию к нарастанию в последние годы. Помимо прочего становится актуальным и требует своих, в том числе обновленных, подходов решение целого ряда вопросов, в том числе через необходимое развитие и оптимизацию существующих государственно-правовых механизмов и институтов касательно положения религий, церкви, различных конфессий в современном российском государстве.
Не будет преувеличением утверждать, что разработка основ и реализация в самое ближайшее время в России комплексной государственно-конфессиональной политики для отечественного права в ближайшем будущем приобретет исключительно важное практическое значение с учетом всех складывающихся обстоятельств в стране и в мире, причем это должно быть осуществлено в качестве самостоятельного направления, но не «ad hoc» к прочим процессам в государственно-правовой сфере либо отдельным возникающим вопросам и проблемам в социально-правовой практике - по мере их появления. В этом плане особенное значение будет иметь, с нашей точки зрения, анализ и оценка применимости в современных условиях подходов, которые были с успехом реализованы в рамках и механизмах государственно-конфессиональной политики периода Союза ССР, в особенности в 70-х - 80-х годах XX века, достигшей в тот период своего рода расцвета, оптимальности и эффективности, на что особо указывают в том числе современные отечественные специалисты, которая, в свою очередь, надо отметить, явилась продуктом колоссального опыта, накопленного в правовой системе страны за предшествовавшие периоды.
Кроме того, необходимо понимать, современное российское право, в том числе в аспекте отношения права и религии, взаимодействия государства и церкви, а также если речь идет о каком-либо планировании государственно-конфессиональной политики вообще, находится под влиянием как минимум трех правовых традиций - западной, дореволюционной и советской. Каждая из них отличается от прочих собственными особенностями, и ни одна из них, строго говоря, не должна механически заимствоваться - то есть некритически переноситься в современную правовую систему Российской Федерации и социально-правовую практику, как это во многом имело место после
1991 года, когда, например, «западные образцы» слепо копировались, без каких-либо оценок как юридико-технической их «совместимости» со сложившимися и достаточно эффективно функционировавшими институтами отечественного права, так и без учета их социальной обусловленности, обоснования в том числе в плане «совместимости» с теми ценностями, которые традиционно присущи российскому обществу.
В отношении «западной традиции права», помимо сказанного, необходимо подчеркнуть, что в части нормального, то есть социально приемлемого, развития и поддержания отношений государства и церкви, права и религии к настоящему моменту ею была продемонстрирована полная несостоятельность, а тем более как «образца для подражания», множественные свидетельства чему сегодня можно наблюдать непосредственно и практически ежедневно, начиная с деградации вплоть до полного разложения христианской традиции и заканчивая ростом общин, «анклавов» «иноверцев» из стран Азии и Африки, приносящих с собой на европейскую почву свои традиции, культуру, веру и религиозные воззрения, беспрепятственно и некритически воспринимаемые принимающими их правовыми системами, однако вызывающими социальный диссонанс, что, в особенности в последние несколько лет, было существенным образом усугублено миграционным кризисом вследствие наплыва миллионов беженцев и вынужденных переселенцев с Ближнего Востока в Европу.
Иными словами, для современной России в плане развития государственно-конфессиональной политики, как представляется, наиболее ценный пример - это государственно-конфессиональная политика СССР, осуществлявшаяся в период 70-х - 80-х годов XX века, в основании которой в числе прочего лежало следующее понятие о свободе совести, как оно воспринималось исходя из последней действовавшей в СССР Конституции:
«- право исповедовать любую религию и отправлять религиозный культ;
- право не исповедовать никакой религии...
- равенство прав граждан вне зависимости от их отношения к религии;
- равенство всех религий перед законом;
- отсутствие какого бы то ни были принуждения в отношении исповедания или неисповедания религии;
- недопустимость использования религии во вред обществу и государству или отдельным гражданам;
- невмешательство государства во внутренние дела церкви;
- невмешательство церкви в дела государства» [4, с. 7].
И, если для современной России осмысление и переосмысление указанных представлений -очевидная и актуальная задача на ближайшее будущее, современный Таджикистан в основном стремится сохранить приверженность обозначенному подходу в социально-правовой практике и активно действует в указанном направлении.
Так, кардинальные изменения, произошедшие на политической карте мира и в геополитической ситуации в конце прошлого столетия, процесс глобализации, рост числа экстремистских организаций, толкование и использование религии в угоду своим политическим целям прямо стали угрожать светской сущности Центрально-Азиатских государств.
Все это актуализировало осуществление целенаправленной государственно-конфессиональной политики, направленной на сохранение и укрепление светских начал этих государств. Секуляризация общественной жизни и приобщение центрально-азиатских народов, в том числе таджикского народа, к традициям светского государства соответствует периоду установления советской власти на всей территории Средней Азии. При этом признание за советским государством политической организации воинствующего атеизма применительно к среднеазиатскому региону не соответствует действительности. Установление советской власти на территории Таджикистана в 20-е годы ХХ века ознаменовало переход от теократиче-ско-исламского государства с мусульманской правовой системой к светскому государству с традициями сначала российского, а затем и советского права, что заложило основу правовому и светскому развитию среднеазиатских государств на современном этапе.
Сегодня Таджикистан находится абсолютно в новой политической, экономической системе и духовной, геополитической ситуации, которая ставит задачу заново осмыслить исходные начала уклада общественной жизни, выработки новых парадигм не только государственно-правовой системы, но и духовной жизни общества. Коренные перемены в оценке идеологических акцентов на этапе кризиса прежней, советской идеологии и предпринятых в начале 1990-х годов безуспешных попыток практического применения плюрализма в идеологической жизни человека, в конечном счете, привели к утрате духовности, к духовному вакууму.
Именно поэтому особое значение в жизни человека в постсоветском Таджикистане приобрела религия, являющаяся частью духовной жизни населения, которая исторически выполняла ключевую роль в организации жизнедеятельности членов общества. С появлением первых государственных образований религия (вначале зороастризм, затем ислам) всегда занимала особое место в быту таджикского народа, составляла основу его духовно-культурной жизни. Именно религия призывала к справедливости, терпимости. В этом плане приходится согласиться с Р.А. Ромашовым, который подчеркивает, что правовые нормы Авесты и мусульманского права до сих пор не то что составляют, но и во многом определяют основу национальных, культурных и духовно-правовых традиций таджикского народа [5, с. 22]. Религия и восполнила тот вакуум, который образовался после отказа народов от советской идеологии. И с каждым днем она занимает все большее место в духовной жизни общества, отодвигая на периферию другие элементы духовной культуры. Как писал И. Кант, чем более ясной и отчетливой становится какая-то идея, тем более затемняются все остальные [6, с. 132].
На современном этапе в условиях протекающих в мире политических и культурно-духовных процессов, импорта и внедрения с Востока чуждых традиций и конфессиональных течений, сильной тенденции исламизации общества ведение целенаправленной государственно-конфессиональной политики и сохранение светской сущности государства является более чем приемлемым. Эту политику и позицию поддерживает большинство населения. Так, по социологическим данным, сегодня за светскую сущность таджикского государства выступают свыше 89% населения страны [7, с. 124]. Думается, это весомый аргумент в пользу светского характера таджикской государственности и поддержки государственно-конфессиональной политики государства.
Среди научного сообщества бытует такое достаточно спорное мнение: диалог между государством и религией возможен лишь в том случае, если светская власть и интеллектуальные круги светского государства признают ту или иную конфессию духовной основой культурного и исторического развития своего народа. Последнее касается имманентных основ существования любого государства и способно объяснить многие процессы в обществе, равно как и выявить пути решения их на уровне светского права [8, с. 15-16]. Эта позиция потому
является достаточно спорной, что противоречит основному принципу светского государства - его нейтральности по отношению ко всем религиям и течениям. Обеспечение равноправия всех конфессий и течений, конструктивное двустороннее взаимоотношение между правом и религией -вот что было и остается одной из главных целей государства со светским режимом. Светское государство в его демократическом, правовом варианте дает человеку свободу совести и выбора вероисповедания. Ни одна религия, ни одно из течений традиционной религии в светском государстве не могут быть исключительными, даже в культурно-историческом развитии.
О совместимости принципов правового, демократического государства и религии ярко свидетельствует опыт государственно-правового развития современных демократических государств. Религии должна быть отведена своя роль в светском государстве. В первую очередь должны быть выявлены, определены области общественной жизни, где право и религия могут эффективно взаимодействовать друг с другом. По мнению А.И. Косарева, государство и право, с одной стороны, и религия со своими обычаями, традициями и нормами нравственности, с другой стороны, должны быть средствами достижения в обществе стабильности, всячески способствуя его развитию [9, с. 284].
Сегодня государственно-конфессиональная политика Таджикистана основывается на Конституции Республики Таджикистан, Законе Республики Таджикистан от 26 марта 2009 года № 489 «О свободе совести и религиозных объединений». Концептуально-правовые основы светской сущности государства были заложены Конституцией Республики Таджикистан, а дальнейшее нормативно-правовое закрепление они нашли в статьях Закона Республики Таджикистан «О свободе совести и религиозных объединений». Среди ключевых документов, предусматривающих укрепление правовых основ светского государства, в Таджикистане выступает новопринятая Концепция правовой политики Республики Таджикистан на 2018-2028 годы, утвержденная Указом Президента Республики Таджикистан от 6 февраля 2018 года № 1005. Настоящая концепция представляет собой док-тринальную программу на последующие 10 лет правового развития Таджикистана как демократического, правового, и в особенности светского государства.
В настоящее время Таджикистан, несмотря на многочисленные международные и региональные вызовы и угрозы, при строгой гарантии
свободы совести и вероисповедания человека и гражданина сохраняет приверженность таким основным принципам светского государства, как отделение религиозных объединений от государства, равное отношение государства ко всем конфессиям и течениям, подчинение религиозных объединений предписаниям закона, взаимное невмешательство государства и религиозных объединений в дела друг друга, светскость государственного образования и др. Для этого заложены все необходимые политические, экономические, духовно-культурные, правовые и идейно-концептуальные и программные основы.
Примечания
1. Иосиф Дискин: «Религиозный ренессанс — это не выдумка, а реальный социальный процесс». Общественная палата РФ. 31 августа 2017 г URL: https:// www.oprf.ru/press/news/2017/newsitem/41882
2. Law and Religion in Theoretical and Historical Context / ed. P. Cane, C. Evans, Z. Robinson. Cambridge, 2008.
3. Зорькин В.Д. Тезисы о правовой реформе в России (Перепечатано из журнала «Законодательство и экономика», 2004, № 2) // Правовая реформа в России: восемь лет спустя: сборник статей / под ред. В.П. Мозолина; сост. П.Д. Баренбойм. М., 2013. С. 20-37.
4. Куроедов В.А. Религия и церковь в советском обществе. 2-е изд., доп. М., 1984.
5. Ромашов Р.А. Государственная политика Российской империи в сфере правового регулирования опеки и попечительства в среднеазиатском регионе (на примере дореволюционного Таджикистана) // Академический юридический журнал. Душанбе, 2015. № 2 (14).
6. Иммануил Кант. Мысли о вечном / сост. и ред. перевода Т.А. Ермакова. Калининград, 2005.
7. Шарипов С.И. Таджикистану нельзя быть теократическим государством // Традиции и процессы демократизации в Таджикистане. Душанбе, 2011. Т. 2.
8. Дубовицкий В. Диалог государства и религии в свете цивилизационного подхода (на примере России и Таджикистана) // Государство и религия: поиск путей продолжения диалога / отв. ред. П.Д. Шозимов, Р Хай-даров. Душанбе, 2005.
9. Косарев А.И. Историософия государства и права. М., 2009.
Notes
1. Joseph Diskin: «Religious Renaissance is not fiction, but a real social process». Public chamber of Russia. August 31, 2017. URL: https://www.oprf.ru/press/ news/2017/newsitem/41882 (In Russ.)
2. Law and Religion in Theoretical and Historical Context / ed. P. Cane, C. Evans, Z. Robinson. Cambridge, 2008.
3. Zorkin V.D. Theses about legal reform in Russia (Reprinted from the magazine «Legislation and economy», 2004, no. 2). Legal reform in Russia: eight years later: a collection of articles / under the editorship of V.P. Mozolina; comp. P.D. Barenboim. Moscow, 2013. P. 20-37.
4. Kuroedov V.A. Church and Religion in Soviet society. 2nd ed., updated. Moscow, 1984. (In Russ.)
5. Romashov R.A. State policy of the Russian empire in the field of legal regulation of guardianship and trusteeship in the Central Asian region (on the example of pre-revolutionary Tajikistan). Academic law journal, Dushanbe, 2015, no. 2 (14).
6. Immanuel Kant. Thoughts on eternal / comp. and ed. translation by T.A. Ermakova. Kaliningrad, 2005. (In Russ.)
7. Sharipov S.I. Tajikistan cannot be a theocratic state. Tradition and the process of democratization in Tajikistan. Dushanbe, 2011. Vol. 2.
8. Dubovitsky V. Dialogue of the state and religion in the light of the civilizational approach (on the example of Russia and Tajikistan). State and religion: search for ways to continue the dialogue / resp. edited by P.D. Shozimov, R. Khaydarov. Dushanbe, 2005.
9. Kosarev A.I. Historiosophy of state and law. Moscow, 2009. (In Russ.)
