CC BY
166
2002
Вестник Пермского университета
История
Вып.3
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА В 1917 ГОДУ
И.К.Кирьянов
Рассматриваются роль Государственной Думы и отдельных депутатов в политическом процессе 1917 г.
Заседание Думы 25 февраля 1917 г. продолжалось всего 46 минут и закончилось в 12 часов 50 минут. Депутаты разошлись, постановив направить в думские комиссии по городским делам и местному самоуправлению законодательное предположение «О передаче дела снабжения населения продовольствием городским и земским общественным самоуправлениям» для последующего его обсуждения в общем собрании 28 февраля \ Никто из них не мог предположить того, что больше заседаний Государственной Думы четвертого созыва и Государственного Совета не состоится.
26 февраля, в «кровавый день революции», около 200 демонстрантов были убиты и ранены в районе Невского проспекта2. Председатель Совета министров Н.Д. Голицын, получив известие о расстреле, заручился согласием императора на объявление Сенатом указа о перерыве в работе законодательных палат до апреля. Не в последнюю очередь это было сделано для того, чтобы избежать обсуждения и, скорее всего, осуждения репрессивных действий властей с думской трибуны. Впрочем, по свидетельству бывшего управляющего делами Совета министров И.Н. Лодыженского Чрезвычайной комиссии Временного правительства, многие «члены Думы, и притом принадлежавшие далеко не к правым партиям, высказывались за перерыв думских занятий, ссылаясь на то, что "они находятся под давлением улицы" и, конечно, когда вокруг идет стрельба, никакая законодательная работа невозможна»3.
И все же для думцев объявление перерыва оказалось неожиданным. Так, ничего не подозревавший С.П. Мансырев 27 февраля спешил на утреннее заседание бюджетной комиссии. По дороге ему встретился начальник тюремного управления П. К. Гран, который также должен был присутствовать на этом заседании, но почему-то направлялся в сторону от Таврического дворца. Он удивил депутата известием о роспуске Думы, состоявшемся еще накануне. В самой Думе Мансырева поразило то, что «между членами Думы, бывшими во дворце в большом количестве, не было ни одного сколько-нибудь значительного по руководящей роли: ни членов президиума, ни лидеров партий, ни даже главарей Прогрессивного блока. Остальные были столько же осведомлены, сколько и я, и, несмотря на то, что в течение еще, по крайней мере, двух часов во дворец пришло еще много думцев, все они сообщали лишь со слов других, сами не были очевидцами, и потому положение дела в наших глазах ничуть не выяснилось»4.
Тем временем в кабинете М.В. Родзянко шло заседание совета старейшин, на котором было решено формально не демонстрировать свое несогласие с объявленным перерывом, но провести частное совещание членов Государст-
© И.К.Кирьянов, 2002
венной Думы по вопросу «о власти» в Полуциркулярном зале, что должно было подчеркнуть его неофициальный характер5. Всего собралось около 200 депутатов. В «горячих речах» высказывались различные идеи - от непризнания царского указа и продолжения деятельности Государственной Думы до провозглашения Думы Учредительным собранием. В итоге было принято постановление «не разъезжаться из Петрограда» и поручить совету старейшин сформировать особый комитет и определить дальнейшую роль Думы в начавшихся событиях6.
Самим названием нового органа - «Временный Комитет членов Государственной Думы для восстановления порядка и для сношений с лицами и учреждениями» (ВКГД) - подчеркивался ситуационный характер стоявших перед ним задач. М.В. Родзянко намерен был ограничить его деятельность получением от императора согласия на образование правительства, ответственного перед Государственной Думой. После неудачного исхода переговоров по этому поводу он готов был распустить комитет. Но произошло событие, на первый взгляд частное, которое кардинальным образом изменило общую картину.
Во время дискуссии в Таврическом дворце по поводу того, что делать дальше с ВКГД, «кто-то сообщил по телефону, что... охрана казначейства, Государственного банка и винных складов бросила свои посты, учреждения остались без призора. Люди, ответственные за целость этих казенных учреждений, обратились в Думу со слезной просьбой принять меры, чтобы спасти казенное имущество и капиталы от расхищения». Члены Временного комитета принялись уговаривать Родзянко «принять меры охраны, распорядиться об отправке вооруженного караула куда следует». Родзянко поддался давлению и попросил депутата Думы полковника Б.А. Энгельгардта связаться с Преображенским полком, одним из первых в этот день приходившим к Таврическому дворцу выразить свою «революционную преданность», и передать «приказ от имени председателя Думы о немедленной высылке вооруженного караула для охраны казенных учреждений». Революционный полк с энтузиазмом исполнил данное распоряжение. Когда же Родзянко захотел осуществить свое первоначальное намерение и распустить Временный комитет, он встретил резкое сопротивление. Его коллеги стали доказывать, что «он уже встал на революционный путь, отдавая приказы взбунтовавшемуся полку, что он тем самым встал во главе мятежного гарнизона, тем самым отрезал путь отступления и самому себе, и всему Временному Комитету»7. И Михаил Владимирович вновь поддался уговорам. З.Н. Гиппиус упоминает в своих дневниках о «знаменитом вопле Родзянки: "Сделали меня революционером! Сделали!"»8.
У Н.В. Савича в его «Воспоминаниях» есть любопытные размышления о двух типах политиков. К «борцам первого класса» с развитым «политическим глазомером» он относил немногих политических деятелей, «острый и быстро работающий ум которых улавливает основные особенности и свойства событий и обстоятельств, внезапных и неожиданных, но требующих немедленного решения или определения отношения к ним». В годы последнего царствования в России, по мнению Савича, среди политических деятелей преобладали люди, «коим нужно было много раз и подолгу подумать, чтобы разобраться в сложной обстановке... А пока такие люди думали и рассуждали, события неслись с головокружительной быстротой. В результате люди вынуждались принимать решения, непродуманные по существу и опасные по последствиям, за которые потом приходилось тяжело платиться и им самим, и особенно делу, коему они
служили». Именно к этой категории политических деятелей принадлежал и Родзянко, на сознание которого «все внезапное, неожиданное производило... впечатление шока». Ко всему прочему Родзянко не обладал тем качеством, определенным Савичем как «почти животный инстинкт», который предостерегал бы его от совершения опасных в экстремальных политических ситуациях шагов9.
В ночь с 27 на 28 февраля было составлено воззвание к населению и армии, в котором говорилось: «Временный Комитет членов Государственной Думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка. Сознавая всю ответственность принятого им решения, Комитет выражает уверенность, что население и армия помогут ему в трудной задаче создания нового правительства, соответствующего желаниям населения и могущего пользоваться его доверием»10.
Позднее, в августе 1917 г., отвечая на вопрос В.М. Пуришкевича о функциях Временного комитета, М.В. Родзянко указал на следующие: выполнение до созыва Учредительного собрания роли «источника власти», представление Государственной Думы в отношениях с другими учреждениями и населением, замещение совета старейшин, который «расстроился в своем составе», ведение финансовых дел Думы, попечение о нуждах депутатов11. К этому следует добавить и выпуск «Вестника Временного Комитета Государственной Думы». До конца августа увидели свет тринадцать номеров этого издания.
В первые дни своего существования ВКГД развил кипучую деятельность, каждый из его членов исполнял, по выражению В.В. Шульгина, «тысячу одно поручение»12. С.И. Шидловский следующим образом охарактеризовал рабочий темп той поры: «Выехав в Думу 27 февраля утром, я попал снова домой лишь 10 марта; все это время шло заседание Комитета. Когда писался журнал Комитета, то старания разделить все это время на отдельные заседания оказались неосуществимыми»13.
Прежде всего Временный комитет озаботился установлением контроля над аппаратом государственного управления. Им были отрешены от должностей царские министры, которых до образования нового правительства должны были замещать комиссары из состава Думы. Первоначальный список комиссаров включал в себя 25 фамилий14. По подсчетам А.Б. Николаева и О.Л. Поливанова, в период с 28 февраля по 2 марта (до образования Временного правительства) в различные учреждения было назначено 38 комиссаров ВКГД, в том числе 33 - в правительственные инстанции15. В эти первые дни революции «все учреждения умоляли "прислать члена Государственной думы". Авторитет их был высок еще... Чем дальше от Таврического дворца - тем обаяние Государственной думы было сильнее и воспринималось пока как власть»16. В первый месяц своего существования Временное правительство неоднократно прибегало к услугам комиссаров ВКГД, приравняв их по статусу к товарищам министров. Всего же в феврале - марте 1917 г. комиссарские мандаты от Временного комитета в государственные учреждения, войсковые части, губернии, уезды и города получили 122 человека, в том числе 119 думцев четвертого созыва17. Позднее 74 депутата IV Думы получили комиссарские мандаты и от Временного правительства18.
ВКГД явился фактическим источником власти для Временного правительства. Декларация о создании правительства от 3 марта начиналась со слов:
«Временный Комитет членов Государственной Думы при содействии и сочувствии столичных войск и населения достиг в настоящее время такой степени успеха над темными силами старого режима, который дозволяет ему приступить к более прочному устройству исполнительной власти. Для этой цели Временный Комитет Государственной Думы назначает министрами первого общественного кабинета следующих лиц, доверие к которым страны обеспечено их прошлой общественной и политической деятельностью.»19. Первым свою подпись под декларацией в качестве «Председателя Государственной Думы» поставил М.В. Родзянко, полагавший, что Дума существует и стоит выше правительства20. Персональный состав назначенных министров также мог свидетельствовать о думском происхождении правительства21.
И в последующее время думцы и выборные члены Государственного Совета являлись важным источником кадрового пополнения Временного правительства. Должности министров и их заместителей в разных составах правительства получили более 30 парламентариев. Кстати, депутатский корпус Думы, пусть в меньшей степени, но стал таким же источником и для советских органов. Председателем Петроградского совета был избран Н.С. Чхеидзе, его заместителями - А.Ф. Керенский и М.И. Скобелев. В состав ВЦИК 1-го созыва вошли 13 думцев, в состав исполкома Совета крестьянских депутатов - 7 членов Государственной Думы.
Тем не менее противоречия между ВКГД (шире - Государственной Думой) и Временным правительством возникли практически изначально. На первом же заседании правительства 2 марта был поставлен вопрос о его статусе и отношении к Думе. Протокол этого заседания, впервые подробно проанализированный В.И. Старцевым, содержал следующую запись: «Министр-председатель возбудил вопрос о необходимости точно определить объем власти, которой должно пользоваться Временное правительство до установления Учредительным собранием формы правления и основных законов Российского государства, равным образом, как о взаимоотношениях Временного правительства к Временному комитету Государственной думы. По этому поводу высказывались мнения, что вся полнота власти, принадлежавшая монарху, должна считаться переданной не Государственной думе, а временному правительству, что, таким образом, возникает вопрос о дальнейшем существовании Комитета Государственной думы, а также представляется весьма сомнительной возможность возобновления занятий Государственной думы IV созыва»22.
Соперничество проявилось и 3 марта при составлении формулы отказа от престола великого князя Михаила Александровича. В.В. Шульгину удалось внести в нее указание на то, что Временное правительство возникло по почину Государственной Думы. Однако его оппонент В.Д. Набоков, ставший управляющим делами Временного правительства, добился включения в текст документа слов о том, что правительству принадлежит «вся полнота власти», под-
23 г-.
разумевая под этим и законодательную, и исполнительную власть . Эту «теорию» настойчиво проводили в деятельности правительства А.Ф. Керенский, П.Н. Милюков и В.Н. Львов. С усилением позиций правых социалистов во Временном правительстве подобный взгляд приобрел абсолютный характер.
Эволюцию отношений ВКГД и правительства достаточно точно охарактеризовал С.И. Шидловский: «Временный Комитет, создав правительство, никаких дальнейших посягательств на власть не делал, в распоряжения правительства не вмешивался, но считал себя законным держателем верховной вла-
сти, которая могла сменить правительство или отдельного министра, если бы это потребовалось; поэтому он считал себя обязанным следить за действиями правительства и быть в курсе всего предпринимавшегося.
В первое время происходили периодические заседания правительства при участии членов Временного комитета и с известным числом представителей совета рабочих депутатов.
Присутствие последних и их участие было с юридической стороны совершенно неправильно, но вызывалось действительным положением дела, так как совет считал себя представителем народа и приобретал все большее значение.
Правительство против этого не протестовало и весьма скоро очутилось слугою совета, утративши всякую самостоятельность и разорвавши связь с Государственною Думою.
Правительство, обязанное своим происхождением Государственной Думе и ею назначенное, стало считать себя своего рода диктатором и даже при всех дальнейших изменениях в своем личном составе стало сначала испрашивать разрешения Думы, затем только доводить до сведения по собственной инициативе, затем извещать Думу по ее требованию и, наконец, совершать все эти изменения самостоятельно, без всякого участия Думы»24.
Государственной Думе как учреждению в политическом процессе 1917 г. места не нашлось. Временное правительство не устраивал состав IV Думы, сформированный на основе избирательного закона 3 июня 1907 г. «Цензовое» народное представительство оно рассматривало как часть рухнувшей политической системы, признавая утратившими силу Основные государственные законы 1906 г., которые, в конечном счете, и являлись источником легитимности для Государственной Думы. С недоверием к составу IV Думы относились и лидеры Прогрессивного блока, вошедшие в состав ВКГД. Поэтому и родилась идея сохранять Думу «про запас», на случай, когда Временное правительство могло бы лишиться «всенародного признания» и потерять «всякий автори-
25
тет» .
Случайный и непредметный характер «руководящей роли» Государственной Думы в первые дни революции был очевиден для большинства политиков той поры. Но вызывавшей опасения революционной анархии необходимо было противопоставить хотя бы подобие организующего начала. Именно такая руководящая роль в февральских событиях и была присвоена Думе, роль, скорее, воображаемая, чем на самом деле сыгранная. По меткому замечанию И.Л. Архипова, «в мифологии "общенациональной идеологии" Дума выполняла роль символа, связанного с триумфальной победой над цариз-мом»26. Вместе с тем не лишено оснований мнение о том, что Временное правительство первого состава допустило ошибку, не использовав возможный потенциал Государственной Думы в противостоянии с Петроградским Советом. Так, В.А. Маклаков в начале мая заявил: «... я пеняю, что Временное правительство не поняло в свое время, какую поддержку ему могла бы оказать Государственная дума»27.
Сами думцы были не согласны только на пассивное ожидание того момента, когда вновь пробьет их час, и стремились в той или иной форме обеспечить участие Государственной Думы в принятии политических решений. Впервые подобные попытки были предприняты в дни апрельского кризиса Временного правительства. В ночь на 21 апреля в Мариинском дворце состоя-
лось «информационное» совещание членов Временного правительства, ВКГД и Исполкома Петросовета по вопросу о путях преодоления кризиса. Вслед за этим на заседании ВКГД В.В. Шульгин предложил «устройство какого-нибудь органа, который имел бы совещательный характер и дал бы возможность Временному правительству обмениваться мнениями с представителями различных политических партий»28. В тот же день руководители Комитета московских общественных организаций предложили созвать особое Государственное совещание, в состав которого могли бы войти члены Государственной Думы, представители земств, городских дум, советов рабочих и солдатских депутатов крупных городов и других общественных организаций29.
Инициатива Шульгина нашла выражение в организации частных совещаний членов Государственной Думы. С 22 апреля по 20 августа состоялось 14 подобных совещаний, хотя и предполагалось их еженедельное проведение. Для участия в заседаниях приглашались думцы всех созывов, а с июля - и выборные члены Государственного Совета, практически же состав совещаний ограничивался примерно шестьюдесятью депутатами последнего думского созыва. Попутно можно отметить, что Государственный Совет как учреждение в событиях 1917 г. себя никак не проявил. Член Совета по назначению А.Ф. Редигер вспоминал по этому поводу: «Мы вообще ничего не знали друг о друге. А о каких-либо собраниях, хотя бы частных, не было и речи. Единственным связующим звеном был артельщик Почаев, исправно развозивший нам жало-
30
ванье» .
М.В. Родзянко, определяя цель частных совещаний, подчеркнул, что от думцев ждут «указаний на то, как надо вести государственный корабль». Скромнее представлялось назначение совещаний Н.В. Савичу: «Наше дело -формировать общественное мнение»31.
Подсластить горечь бездеятельного положения Государственной Думы должно было юбилейное собрание 27 апреля, на которое приглашались депутаты всех четырех созывов, находившиеся в то время в Петрограде. Для проведения этого заседания пришлось попросить участников фронтового совещания перейти из Большого зала Таврического дворца в другое помещение. На старое место водрузили «куда-то исчезавшее кресло Родзянки; аккуратно завесили холстом зиявшую дыру все еще висевшей рамы от царского портрета». Были приглашены послы союзнических государств, а ложу Государственного Совета «любопытства ради» заняли члены Исполкома Петросовета32.
М.В. Родзянко, открыв заседание, пригласил в сопредседатели Ф.А. Головина и А. И. Гучкова, но последний к началу собрания опоздал. Повестка дня предполагала выступления трех думских председателей, главы Временного правительства, шести ораторов от первой Думы и по одному оратору от каждой фракции 11-^ созывов. Родзянко в своей речи сделал акцент на руководящей роли четвертой Думы в революционном движении. Многие ораторы высказывали озабоченность развитием событий в стране. Ф.И. Родичев по этому поводу заметил, что «республика бесконечно труднее монархии, потому что в республике необходимо повиновение закону всех и каждого, свободное, не вынужденное, не по принуждению, а по доброй воле. Для того, чтобы жить в республике, нужно работать больше, чем работают в монархии. Уметь ограничивать себя во имя права - вот первое достоинство и первая заслуга респуб-ликанца!»33. Из общего хора выбивались голоса думских меньшевиков. Их настроения четко выразил М.И. Скобелев, заявивший: «Государственная Дума
выполнила свою роль, мавр сделал свое дело и, уходя отсюда, мы можем сказать: Государственная Дума умерла, да здравствует Учредительное собрание!»34. Собрание, начавшись в жанре юбилея, завершилось едва ли не панихидой по Государственной Думе. Горькое ощущение того дня Н.В. Савич передал фразой: «. хоронили торжественно знатного покойника, до которого, по существу, собравшимся нет дела, о котором они не жалели в душе»35.
Новый всплеск активности думцев в отстаивании прав народного представительства относится ко времени работы I Всероссийского съезда Советов в июне 1917 г. Вопрос о Государственной Думе не мог не возникнуть в ходе съезда уже потому, что его открытие пришлось на 3 июня, на день десятой годовщины роспуска II Думы и издания избирательного закона, на основании которого и была сформирована IV Дума. А. В. Луначарский от имени социал-демократов интернационалистов предложил резолюцию, содержащую требование роспуска Государственной Думы и Государственного Совета. Резолюция была поддержана большевистской фракцией съезда. На возражение В.М. Чернова по поводу того, стоит ли «убивать покойницу», Луначарский ответил: «Если Дума умерла, давайте ее похороним, потому что ее разложение заражает трупным запахом революционную атмосферу. Надо вбить осиновый кол в подозрительную покойницу, которая имеет тенденцию воскреснуть». В результате дебатов была принята резолюция, в которой констатировалось, что старые законодательные учреждения, как органы государственной власти, уже упразднены революцией вместе со всем старым режимом. Поэтому члены Думы утратили свое звание, и содержание им должно быть прекращено. Заявления же «бывших» членов Думы являются просто «выступлениями частной группы граждан свободной России, никакими полномочиями не облеченных»36.
Вопрос о будущем Государственной Думы должен был рассматриваться на заседании Временного правительства 15 июня, но был снят с повестки дня Г.Е. Львовым. В преддверии этого события М.В. Родзянко провел заседание совета старейшин, на котором обсуждался правовой статус Думы и была принята резолюция, в которой подчеркивалось: «Как бы ни было несовершенно положение о выборах 3 июня 1907 г., тем не менее, до созыва Учредительного собрания члены Государственной думы принуждены сохранять свое значение народных представителей со всеми вытекающими из этого факта последст-виями»37.
С начала июля депутаты стали активно обсуждать вопрос о необходимости возобновления деятельности Государственной Думы как законодательного учреждения. Эти дебаты были спровоцированы фактическим признанием Временным правительством Украинской Рады и его согласием на предоставление Украине автономии, не дожидаясь решения Учредительного собрания. На частном совещании 2 июля нашла поддержку идея В. В. Шульгина об отказе от ответственности за деятельность Временного правительства. Тогда же прозвучали предложения о созыве думской сессии как минимум для обсуждения правительственной политики в отношении Украины. Аналогичные предложения высказывались и в ходе заседания 18 июля, посвященного обсуждению воззвания Временного комитета о необходимости «твердой власти» и восстановления боеспособности армии38.
Первое совещание общественных деятелей состоялось 8-10 августа в Москве. В нем участвовало около 400 человек, представлявших различные политические и общественные организации несоциалистического характера,
включая Государственную Думу. Председателем Совещания был избран М.В. Родзянко. Участники форума поддержали выступление Е.Н. Трубецкого о «создании сильной национальной власти, которая спасет единство России» и обратились с приветствием к генералу Л.Г. Корнилову. Обсуждалась и идея образования правительства под руководством генерала, в состав которого намечались А.Ф. Керенский, В.А. Маклаков, П.Н. Милюков, М.В. Родзянко и др. Совещанию предполагалось придать характер постоянно действующей организации с целью внесения в революционный процесс «смягчающих нот». Был сформирован Совет общественных деятелей, который возглавил Родзянко. В.И. Гурко, впоследствии оценивая значение этой организации, признавал, что «это была обыкновенная политическая говорильня, не имевшая никаких связей в широких слоях населения, и за отсутствием каких-либо средств, не только не проявившая, но и не имевшая ни малейшей возможности проявить какую-либо реальную деятельность»39.
Московское государственное совещание (12-15 августа) оказалось последним мероприятием такого рода в 1917 г., где Дума была представлена как государственное учреждение. Первоначально предполагалось, что в работе совещания примут участие 300 думцев всех четырех созывов. Избранными оказались 488 депутатов из примерно двух с половиной тысяч делегатов. На совещании думская группа не смогла подготовить общее заявление. Только на вечернем заседании 14 августа М.В. Родзянко была предоставлена возможность выступить от имени IV Думы с декларацией, основу которой составили положения, принятые на первом Совещании общественных деятелей. Однако Родзянко не успел прочитать декларацию из-за истечения отведенного ему времени. А.Ф. Керенский великодушно разрешил ему нарушить установленный регламент и огласить думский документ, но Родзянко отказался со словами: «Председатель Государственной думы никогда не позволит себе воспользоваться нарушением закона.». Резолюция была зачитана лишь частично (опять-таки из-за истечения времени для выступления) в последний день работы Совещания40. Расстроенные таким оборотом дела члены ВКГД, присутствовавшие на нем, готовы были тут же созвать заседание IV Думы. Из-за массового отъезда депутатов из Москвы 15 и 16 августа эта затея не удалась41.
На Государственном совещании было достигнуто соглашение о том, что IV Дума завершит свои полномочия в отведенный ей пятилетний срок, т.е. 15 ноября. Но на последнем частном совещании, состоявшемся 20 августа, некоторые депутаты говорили о необходимости продлить эти полномочия до момента открытия Учредительного собрания, полагая таким образом не допустить безвластия в стране42.
Иллюзии думцев оказались утраченными в тот момент, когда выяснилось, что Государственная Дума не получила представительства на Демократическом совещании. В ночь на 28 августа на объединенном заседании ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполкома Совета крестьянских депутатов была принята резолюция, в которой подчеркивалась «необходимость немедленного созыва Временным Правительством совещания, подобного Московскому, но с исключением из него "представителей" 4-х Гос. Дум»43. Более того, в ходе Совещания (14-22 сентября) неоднократно звучали требования формального роспуска Государственной Думы и Государственного Совета. Эти предложения исходили от белорусской военной организации, Украинской Центральной Рады, большевистской фракции и др.44
Временное правительство объявило о роспуске Государственной Думы и истечении полномочий выборных членов Государственного Совета 6 октября. Место Думы с функциями представительного учреждения до созыва Учредительного собрания занял инициированный Демократическим совещанием Временный Совет Российской Республики (Предпарламент), начавший свою работу 7 октября. В его состав вошли 64 уже бывших члена законодательных па-
45
лат .
В период «виртуального» существования Государственной Думы и Государственного Совета (конец февраля - начало октября 1917 г.) правовой статус их членов носил противоречивый характер. Отречение императора породило проблему легитимности членов Государственного Совета по назначению. Министры царского правительства, в том числе назначенные к присутствию в Совете, в первые дни революции были арестованы. Содержался под стражей и председатель Государственного Совета И.Г. Щегловитов. Роспуск Временным правительством верхней палаты привел бы к прекращению полномочий не только назначенных ее членов, но и выборных. А это с неизбежностью усложнило бы положение Государственной Думы: «Почему верхняя палата, включая и выборную ее часть, распущена, а нижняя, сформированная на основе также недемократических норм, сохраняется?» Вряд ли кто из политиков смог бы найти убедительный ответ на такой вопрос.
Не менее сложной была проблема материального обеспечения депутатского корпуса. И в первую очередь она опять касалась назначенных членов Государственного Совета. Император устанавливал размер жалования и пенсии персонально каждому из них. В первые недели после отречения Николая II «наиболее добросовестные и тактичные члены Госуд. Совета почувствовали неловкость своего положения и нравственную невозможность получать крупное содержание, не делая ничего, и возбудили вопрос об уместности подачи в отставку». Немало среди них было и лиц, которые не могли рассчитывать на какой-либо другой заработок, а потому беспокоились по поводу своего будущего. Н.С. Таганцев, известный юрист и государственный деятель, передал прошение об отставке и о назначении пенсии через управляющего делами Временного правительства В.Д. Набокова. При этом он всплакнул и сказал: «Да, голубчик, очень тяжело! Ведь я всю жизнь ждал осуществления нового строя. Все чего я достиг - я, сын крестьянина, записавшегося в купцы 3-ей гильдии, чтобы дать мне образование, - всего этого я достиг только своим трудом, я никому ничем не обязан. И вот теперь - я оказываюсь никому не нужным и возвращаюсь в первобытное состояние». Жалование и пенсии членов Государственного Совета по назначению неоднократно становились поводом для статей в газетах социалистического направления и речей на митингах перед домом Кшесинской, где располагалась штаб-квартира большевистской партии. Возмущение вызывало то, что Временное правительство «расточает народные деньги на слуг старого царского режима»46.
Под давлением Петросовета и революционного общественного мнения Временное правительство постановлением от 5 мая упразднило должности членов Государственного Совета по назначению с 1 мая и вывело их за штат, т.е. оставило без содержания47.
Думцы и выборные члены Совета сохраняли свой статус до 6 октября. Однако удержать всех парламентариев в Петрограде не представлялось возможным. 20 мая М.В. Родзянко сетовал: «Наши ряды тают ужасающим обра-
зом, все меньше и меньше из членов Государственной думы в наличности, хотя мы отпусков не даем». Смирившись с положением, 20 августа он «очень просил», чтобы хотя бы часть депутатов в порядке очередности постоянно находилась в столице48.
Канцелярия Государственной Думы продолжала скрупулезно фиксировать все изменения в составе формально нераспущенной палаты. В начале марта три фракции (русская национальная, кадетская и центра) подтвердили свое участие в работе совета старейшин49. Но встречались депутаты, которые отказывались продолжать свою парламентскую деятельность. Первыми добровольно сложили с себя думские полномочия С.Н. Алексеев, П.Н. Крупенский (оба - 20 марта) и А.С. Посников (19 апреля). Вместе с тем 20 апреля началось оформление личного дела С.А. Дементьева, который должен был занять депутатское место от Екатеринославской губернии взамен умершего М.М. Алексе-енко50. 31 августа было получено ходатайство от сложившего с себя епископский сан Никона о восстановлении в рядах Думы и выдаче депутатских документов на имя Н.Н. Бессонова, что и было сделано в середине сентября51. И.И. Дмитрюкову в день роспуска Временным правительством Государственной Думы канцелярией было выписано удостоверение о том, что он является секретарем Думы52.
Декретом СНК от 14 декабря упразднялись Государственный Совет и Государственная канцелярия, а назначенные члены Совета, оставленные Временным правительством за штатом, считались уволенными с 25 октября53. Через пять дней СНК принял постановление «О прекращении выдачи содержания бывшим членам Государственного совета». Оказалось, что по разным причинам некоторые члены Совета по назначению до сих пор получали жалованье. Бывшим членам верхней палаты предлагалось воспользоваться правом пенсии, для чего надо было подать прошение в народный комиссариат призре-
54
ния с предоставлением сведений о своем имущественном положении .
По инициативе М.С. Урицкого 18 декабря был принят декрет «Об упразднении канцелярий бывшей Государственной думы и ее Временного комитета». Остававшиеся на счетах этих учреждений средства передавались в распоряжение «комиссара над Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссией» для покрытия расходов по организации временной канцелярии и приставской части созываемого форума55. Декретом СНК от 20 января 1918 г. остатки средств по сметам Государственной Думы, Временного Совета Российской Республики и Учредительного собрания с 1 марта должны были быть переданы ВЦИК56.
История Таврического дворца после Февраля 1917 г. - это во многом история о том, чем завершился первый парламентский опыт в России. Сначала Временный комитет Государственной Думы и Временное правительство (до переезда последнего в Зимний дворец) занимали правое крыло здания. В части левого крыла расположился Петросовет, с июня - еще и ВЦИК 1-го созыва. Уже днем 27 февраля к М.В. Родзянко обратился М.И. Скобелев с просьбой предоставить помещение для создаваемого Совета рабочих депутатов, что было поддержано А.Ф. Керенским.
В распоряжение Петросовета выделили большой зал бюджетной комиссии и пустовавший после смерти М.М. Алексеенко кабинет председателя этой комиссии57. Почти сразу же началось завоевание остальной думской территории революционной демократией: «... заняли одну комнату, потом несколько,
потом объявили, что все залы (Екатерининский, Полуциркулярный, Круглый) находятся исключительно в их распоряжении, потом упразднили буфет, почтовое отделение, взяли всю левую половину здания, дальше заняли канцелярии, кабинет председателя, выселили служащих из квартир и, наконец, в распоряжении Думы оставили только библиотеку и маленькую комнату для распорядительного комитета», на которые также едва ли не ежедневно покушались представители Совета58.
4 апреля на заседании большевистской фракции Всероссийского совещания Советов в Таврическом дворце выступил В.И. Ленин с докладом «О задачах пролетариата в данной революции» («Апрельские тезисы»). 5 января 1918 г. здесь состоялось единственное заседание Учредительного собрания, членами которого были избраны 59 бывших членов Государственного Совета и Государственной Думы59. В январе 1918 г. в этом здании проходил 3-й Всероссийский съезд Советов, в марте - VII съезд РКП (б), в июле 1920 г. - II конгресс Коминтерна. После убийства М.С. Урицкого (30 августа 1918 г.) дворцу было присвоено его имя. С 1919 г. в нем размещался Рабочий (или Коммунистический) университет имени Г.Е. Зиновьева, преобразованный впоследствии в Ленинградскую Высшую партийную школу.
Примечания
1 Государственная Дума: Стенографические отчеты. Созыв 4. Сессия пятая. Пг., 1917. Стб. 1741-1758.
2 См.: Пушкарева И.М. Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. в России. М., 1982. С. 163-165.
3 Падение царского режима. М.; Л., 1926. Т. 6. С. 169-170.
4 Мансырев С.П. Мои воспоминания о Государственной думе // Страна гибнет сегодня: Воспоминания о Февральской революции 1917 года. М., 1991. С. 101, 102.
5 Февральская революция 1917 года: Сб. документов и материалов / Под ред. А. Д. Степанского и В.И. Миллера. М., 1996. С. 116.
6 См.: Февральская революция 1917 года. С. 146-148; Милюков П.Н. История второй русской революции. М., 2001. С. 42; Ознобишин Д.В. Временный комитет Государственной думы и Временное правительство // Исторические записки. М., 1965. Т. 75. С. 275-276.
Во Временный комитет Государственной Думы (ВКГД) 27 февраля вошли М.В. Родзянко (председатель), И.И. Дмитрюков, М.А. Караулов, А.Ф. Керенский, А.И. Коновалов, В.Н. Львов, П.Н. Милюков, Н.В. Некрасов, В.А. Ржевский, Н.С. Чхеидзе, С.И. Шидловский, В.В. Шульгин, Б.А. Энгельгардт (приглашен в состав Комитета в ночь на 28 февраля). Уже к 2 марта ВКГД покинули Керенский, Львов, Милюков (министры Временного правительства) и Чхеидзе (председатель исполкома Петросовета). В дальнейшем изменения в составе комитета происходили достаточно регулярно. Так, Милюков после отставки с поста министра иностранных дел вновь был приглашен в ВКГД. 16 июня было принято решение увеличить состав членов комитета до двадцати человек, в связи с чем были проведены довыборы из числа думцев, постоянно проживавших в Петрограде. Всего в работе ВКГД приняло участие не менее 29 думцев. См.: Буржуазия и помещики в 1917 году: Частные совещания членов Государственной думы. М.; Л., 1932. с. 22, 131.
7 См.: Савич Н.В. Воспоминания. СПб.; Дюссельдорф, 1993. С. 205-206.
8 Гиппиус З. Синяя книга. Петербургский дневник. 1914-1918. Белград, 1929.
С. 85.
9 Савич Н.В. Указ. соч. С. 204.
10 Февральская революция 1917 года. С. 119.
11 Буржуазия и помещики в 1917 году. С. 266.
12 Шульгин В .В. Дни. 1920. М., 1989. С. 200.
13 Шидловский С.И. Воспоминания. Берлин, 1923. С. 57.
14 Февральская революция 1917 года. С. 120.
15 Николаев А.Б., Поливанов О.Л. К вопросу об организации власти в феврале -марте 1917 г. // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: От новых источников к новому осмыслению. М., 1997. С. 133.
16 Шульгин В .В. Указ. соч. С. 198.
17 Николаев А.Б. Комиссары Временного комитета Государственной думы (февраль - март 1917 г): Персональный состав // Из глубины времен. СПб., 1995. Вып. 5. С. 46-74. О полномочиях и деятельности комиссаров ВКГД см.: Николаев А.Б. Комиссары Временного комитета Государственной думы (февраль - март 1917 г.) // Революция 1917 г. в России. СПб., 1995. С. 13-20; Архипов И.Л. Российская политическая элита в феврале 1917: психология надежды и отчаяния. СПб., 2000. С. 231-238.
18 Николаев А.Б., Поливанов О.А. Парламентская элита России в 1912-1917 гг. // Из глубины времен. СПб., 1994. Вып. 3. С. 60.
19 Цит. по: Революционное движение в России после свержения самодержавия: Документы и материалы. М., 1957. С. 419.
20 См.: Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1990. Т. 2. С. 303.
21 В состав «первого общественного кабинета» вошли Г.Е. Львов, П.Н. Милюков, А.И. Гучков, Н.В. Некрасов, А.И. Коновалов, А.А. Мануйлов, В.Н. Львов, А.И. Шингарев, А. Ф. Керенский, М. И. Терещенко, из них только последний не имел парламентского опыта. Обращает на себя внимание отсутствие в составе Временного правительства М.В. Родзянко. В этом «повинен» П.Н. Милюков, изначально стремившийся вывести правительство из-под думского контроля.
22 Цит. по: Старцев В.И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава. Л., 1980. С. 116.
23 Набоков В. Временное правительство // Архив русской революции. М., 1991. Т. 1, кн. 1. С. 21.
24 Шидловский С.И. Указ. соч. С. 64-65.
25 См.: Буржуазия и помещики в 1917 году. С. 224-225.
26 Архипов И.Л. Указ. соч. С. 223
27 Буржуазия и помещики в 1917 году. С. 17.
28 Речь. 1917. 23 апр. Подробнее см.: Николаев А.Б. «Парламентский» проект
B.В. Шульгина // Россия в 1917 году: Новые подходы и взгляды. СПб., 1994. Вып. 2.
C. 37-66.
29 См.: Утро России. 1917. 25 апр.
30 Цит. по: Власть и реформы: От самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 649.
31 Буржуазия и помещики в 1917 году. С. IV.
32 Суханов Н.Н. Записки о революции. М., 1991. Т. 2, кн. 3. С. 136.
33 РГИА. Ф. 1278, оп. 5, 1917 г., д. 292, л. 120-121.
34 Там же. Л. 115.
35 Савич Н.В. Указ. соч. С. 230-231.
36 См.: Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. М.; Л., 1930. Т. 1. С. 294; Суханов Н.Н. Указ. соч. Т. 2, кн. 4. С. 265-266.
37 Цит. по: Владимирова В. Революция 1917 г. М.; Пг., Б.г. Т. 2. С. 72.
38 См.: Буржуазия и помещики в 1917 году. С. 155-192, 192-230.
39 Цит. по: Бортневский В.Г. Избранные труды. СПб., 1999. С. 314. О дальнейшей судьбе этой организации см.: Красная книга ВЧК. М., 1989. С. 22-27, 65-79.
40 Государственное совещание: Стенографический отчет. М.; Л., 1930. С. 107, 163-165.
41 См.: Буржуазия и помещики в 1917 году. С. 273.
42 Там же. С. 265-267.
43 Меньшевики в 1917 году. М., 1996. Т. 3, ч. 1. С. 17.
44 См.: Руднева С.Е. Демократическое совещание (сентябрь 1917 г.): История форума. М., 2000. С. 127, 137 и др.
45 Источник расчета: Список членов и кандидатов в члены Временного Совета Российской Республики (Предпарламента) // Политические деятели России. 1917: Биографический словарь. М.,1993. С. 386-390
46 См.: Набоков В. Указ. соч. С. 28-29. Кстати, Н.С. Таганцев в скором времени был назначен сенатором.
47 Вестник Временного Правительства. 1917. 17 мая.
48 См.: Буржуазия и помещики в 1917 году. С. 50, 266.
49 См.: РГИА. Ф. 1278, оп. 5, д. 1158, л. 21, 23, 24.
50 РГИА. Ф. 1278, оп. 9, д. 13, л. 22; д. 488, л. 23.
51 Там же. Д. 560, л. 22.
52 Там же. Д. 237, л. 9.
53 См.: Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 231.
54 Там же. С. 265-266.
55 Там же. С. 252.
56 Там же. С. 383-384.
57 Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М., 1993. С. 162.
58 Мансырев С.П. Указ. соч. С. 119.
59 Источник расчета: Всероссийское Учредительное Собрание. М.; Л., 1930. С. 116-138.
THE STATE DUMA IN 1917
I.K.Kirianov
The author explores the role of the State Duma and some members of it in the political process of 1917.
