CC BY
0
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
Научная статья
УДК 94 (470.6)"18"
doi: 10.18522/2687-0770-2024-1-53-60
ГОРЦЫ НА СТОРОНЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ВООРУЖЁННОМ ПРОТИВОСТОЯНИИ НА КАВКАЗЕ
Алексей Николаевич Кувшинов
Пятигорский государственный университет, Пятигорск, Россия Prof. kuvshinov@yandex. ru
Аннотация. Раскрываются обстоятельства привлечения горцев Северного Кавказа для службы в рядах российской армии в период распространения в крае имперской власти. Российское правительство видело в такой практике способ уменьшения их враждебной воинственности, которую старались использовать в собственных интересах. Анализируется мотивация людей, согласившихся присягнуть на верность государству и с оружием в руках сражаться против её недругов. Сложность выбора была обусловлена тем, что в качестве противника в этом случае могли выступать единоверцы, не желавшие признавать новые порядки, устанавливаемые Россией. Часты были случаи перехода на сторону неприятеля. Это касалось как тех горцев, которые присягали империи, так и их соперников. У российского командования не сформировалась однозначная оценка эффективности такого рода мероприятий. Были те, кто выражал неуверенность в лояльности привлечённых милицейских частей. Другие, напротив, видели в этом серьёзную помощь, усиливавшую возможности регулярной армии. Представляется, что главным результатом такой практики стало постепенное формирование у горцев нового восприятия реальности, и они со временем стали ощущать себя частью имперского сообщества.
Ключевые слова: горцы, Российская империя, армия, набег, мюридизм, власть, политика, конфликт, милиционеры, союзники
Для цитирования: Кувшинов А.Н. Горцы на стороне Российской империи в вооруженном противостоянии на Кавказе // Изв. вузов. Сев.-Кавк. регион. Обществ. науки. 2024. № 1. С. 53-60.
Статья опубликована на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC-BY 4.0). Original article
HIGHLANDERS ON THE SIDE OF THE RUSSIAN EMPIRE IN ARMED CONFRONTATION IN THE CAUCASUS
Alexey N. Kuvshinov
Pyatigorsk State University, Pyatigorsk, Russia Prof. kuvshinov@yandex. ru
Abstract. The article reveals the circumstances of recruiting highlanders of the North Caucasus to serve in the ranks of the Russian army during the period of expansion of imperial power in the region. The Russian government saw this practice as a way to reduce their hostile belligerence, which they tried to use in their own interests. The motivation of people who agreed to swear allegiance to the state and fight against its enemies with arms in hand is analyzed. The difficulty of the choice was due to the fact that the enemy in this case could be co-religionists who did not want to recognize the new order established by Russia. There were frequent cases of going over to the enemy's side. This applied both to those highlanders who swore allegiance to the empire and to their rivals. The Russian command has not formed an unambiguous assessment of the effectiveness of such measures. There were those who expressed uncertainty about the loyalty of the police units involved. Others, on the contrary, saw this as serious assistance, strengthening the capabilities of the regular army. It seems that the main result of this practice was the gradual formation of a new perception of reality among the highlanders, and over time they began to feel themselves part of the imperial community.
Keywords: highlanders, Russian Empire, army, raid, muridism, power, politics, conflict, policemen, allies
© Кувшинов А.Н., 2024
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
For citation. Kuvshinov A.N. Highlanders on the Side of the Russian Empire in the Armed Confrontation in the Caucasus. Bulletin of Higher Educational Institutions. North Caucasus Region. Social Science. 2024;(1):53-60. (In Russ.).
This is an open access article distributed under the terms of Creative Commons Attribution 4.0 International License (CC-BY 4.0).
Весьма аморфный в своих политических пристрастиях «горский мир» неоднозначно воспринимал российскую власть, влияние которой с каждым десятилетием только усиливалось. У неё были сторонники и противники, причём эти позиции могли меняться в зависимости от складывающейся ситуации. Никогда не существовало только негативного восприятия империи, выгода от покровительства которой была сразу оценена частью местной элиты. Случаи принятия горцами присяг на верность не были искусственно инспирированы властями, а являлись инициативой самих обществ, видевших в России покровителя и выгодного исторического партнёра. Отсюда и желание помогать царской администрации в борьбе с её противниками, даже если к их числу относились представители горской среды. Военно-политические события рассматриваемого периода не раз демонстрировали участие горцев в боевых действиях на стороне русских. Без анализа этого союзничества нельзя понять всех нюансов формирования феномена соотечественников, которым предстояло стать жителями осваиваемого фронтира.
Среди горцев было немало тех, кто далеко не сразу согласился подчиниться власти империи. Некоторые не смогли смириться с новыми реалиями и либо пали в боях с царской армией и её союзниками, либо были вынуждены покинуть землю предков. Но даже те, кто в конце концов сложил оружие, не сделались изгоями, а их прежнее нелояльное поведение было предано забвению. В итоге и союзники, и временные противники стали полноправными соотечественниками в многонародной стране.
Спустя полстолетия после завершения противостояния на Северо-Восточном Кавказе Наказной атаман Терского казачьего войска подведёт следующие итоги этого длительного и драматического процесса: «... русская верховная власть, сохранив в неприкосновенности самое дорогое для них (горцев. - А.К) - веру, шариат и обычаи, а также обеспечив их, помимо того, гражданским правоустройством, тем самым доказала, что покорённые племена не пасынки России, а такие же, как и сами русские, равноправные члены великого русского Царства. С этого момента Россия стала новым отечеством для горцев сначала только по названию, но затем. большинство горских племён полюбили это Отечество не за страх только, но и за совесть.» [1, л. 193 об.].
Мотивация тех, кто сражался на стороне России, была различной. Нередко присутствовал вполне корыстный интерес, когда руками русских пытались расправиться со своими местными соперниками. Но и такие способы в конечном счёте работали на общее благо, расширяя число российских союзников.
Отметим, что задолго до активизации России на Кавказе существовала практика наёмничества, и местные удальцы могли предложить свои услуги на договорной основе. Конфессиональная принадлежность нанимателя роли не играла, поэтому в дружинах грузинских царей можно было встретить горцев из Дагестана, храбро сражавшихся даже со своими соплеменниками [2, с. 23]. Не прочь были использовать их воинский потенциал в Персии и Турции [3, с. 269, 359]. К сожалению, не удалось обнаружить информацию, которая позволила бы реконструировать «моральный кодекс» таких людей, но то, что он существовал, сомневаться не приходится. Институт наёмничества сложился и действовал длительное время, а потому без некого идейного обоснования обходиться не мог.
Россия, заинтересованная в умиротворении своей новой окраины, постаралась использовать эту практику в собственных интересах. Такого рода подтверждение лояльности оговаривалось в присягах, которые давались горцами русскому правительству. Уже при Петре I местные владельцы, присягая, обязывались: «.против наших великого государя неприятелей со всеми при тебе сущими людьми, где мы укажем, служить нам верно.» [4, с. 558]. В дальнейшем на наём местных ополчений выделялись специальные средства. В этом случае можно было не рассчитывать на колеблющихся в своём политическом выборе представителей горской верхушки, а
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
материально заинтересовывать непосредственно предлагавших свои услуги воинов-наёмников. В частности, Екатерина II повелевала: «...для содержания в зависимости горских кавказских жителей, навербовав из них по некоторому числу войск, иметь оные на жалованье...», которое определялось «до 50 000 рублей на год» [5, с. 577].
Таким образом, к рассматриваемому нами периоду был накоплен опыт по привлечению горцев к участию в военных акциях на стороне империи. На такую практику можно смотреть и как на социальный лифт, предлагаемый новым подданным. В этом случае они не отказывались от привычных занятий, но вектор их воинственности направлялся в нужную российскому государству сторону.
Однако оптимистичные прогнозы на скорую нейтрализацию негативных горских обычаев, связанных с набегами или, как писали в документах того времени, «хищничеством», скоро показали свою несостоятельность. К регулярной службе горцы были не готовы. И даже материальное стимулирование не могло изменить менталитет и предпочтения этих людей.
Показателен в этом смысле проект И.В. Гудовича, рассчитывавшего с помощью чеченцев, тагаурцев и карабулаков создать стражу для охраны стратегической Военно-Грузинской дороги. При этом особенные надежды граф связывал именно с чеченцами, так как, по его словам, они не раз приходили к нему и убеждали в своём миролюбии и верноподданничестве. Это был пример политики так называемых «ласканий», которые порой давали временный результат, но зачастую воспринимались самими горцами как слабость властей и лишь провоцировали их удальство.
На это и указывал критиковавший данное предложение генерал А.П. Тормасов, заявив, что «по собрании всех сведений о нравах народа, называемого мирными чеченцами, ни в чём не различествующих с нравами немирных или горных чеченцев, не предвидится никакой возможности учредить из них конвойную стражу для безопасного сообщения Кавказской Линии с Гру-зиею, ибо сии чеченцы не составляют никакого общества, живут в разных малых селениях, одно от другого независимых, и хотя присягали на верность и подданство России и дали аманатов, но за всем тем связи единоверия и родства, существующие между ими и горными чеченцами, не позволяют полагаться на их верность.» [6, с. 4]. Он назвал одну из основных причин, почему власти с подозрением относились к своим горским союзникам. Тем приходилось нередко выступать против сородичей, что не могло не сказаться на желании сохранять верность взятым на себя обязательствам. Они гораздо охотнее сражались во внешних войнах, чем участвовали в «репрессалиях».
Не встречала отторжения и практика привлечения отрядов из местных жителей для обороны их собственной территории. В этом случае они получали дополнительную мотивацию, которую могли усилить выплатами из казны. Так, одного из владельцев обязали: «Когда встретится надобность в ополчении, то имеете выставить, куда назначено будет, 500 человек конно-вооружённого войска и даже более; но в случае неприятельского нападения на ваше владение, вы можете поставить на месте для охранения собственных границ ваших и до 3000 человек» [7, с. 68].
По мере усилившейся опасности нападения со стороны приверженцев мюридизма число сторонников России стало возрастать. И речь шла не только о представителях «старой знати», которые опасались за свой статус. Рядовые общинники также далеко не всегда разделяли навязываемую им идеологию и не соглашались нести серьёзные издержки в войне против «неверных». В этом случае они зачислялись в лагерь врагов, и против них действовали столь же безжалостно, как и против русских. Для многих пророссийский выбор имел вынужденный характер, так как приходилось рассчитывать, кого сделать своим покровителем в противостоянии, не предусматривавшем нейтрального статуса.
Новый российский фактор позволял решать старые проблемы, которые своими силами нейтрализовать не получалось. Империя постоянно усиливала прессинг на «немирные» общества, повышала эффективность обороны и обеспечивала безопасность жизни и имущества верных ей племён. Особенно это заметно на примере Грузии, которая ранее сполна испытала на себе все ужасы «лекианобы» - набегов горцев Дагестана [8, с. 110-123]. Они имели сезонный характер, но теперь их результативность существенно уменьшилась. «Армированные» регуляр-
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
ными частями местные ополчения довольно успешно стали пресекать массовые вторжения, хотя полностью избавиться от их угрозы долго не удавалось. Достаточно вспомнить набег имама Шамиля в 1854 г. во время Крымской войны, стоивший грузинам многих убитых и пленных жителей и разорённого хозяйства [9].
Исследователи обращают внимание на то, что точно подсчитать численность милицейских формирований не представляется возможным. Они могли призываться для решения конкретной задачи, а потом распускались. Учёт добровольцев вёлся некорректно, а потому быть уверенным в достоверности заявленных в приказах цифр не приходится. Расхождения можно исчислить десятками раз. Даже такое понятие, как сотня, могло трактоваться весьма вольно, и нередко под ним понималось несколько десятков всадников. Во время боевых действий милиционеры покидали часть по своему усмотрению, но также и могли возвращаться в строй [10, с. 339].
Российские власти, воюя с внешним неприятелем, старались использовать сложившуюся ситуацию, чтобы нейтрализовать собственный проблемный контингент. Желающим заработать на войне предоставлялась такая возможность, и вчерашние «разбойники» становились под знамёна империи [10, с. 340].
Одним из наиболее удачных примеров может считаться факт службы русскому престолу известного чеченского бяччи (военного предводителя) Бейбулата Таймиева. Он не раз устраивал нападения на Линию, «освящение» войны с русскими, которую объясняли религиозным долгом верующих в борьбе с «неверными». Тем не менее российским властям удалось договориться с ним о мире, и Бейбулат прибыл в действующую в Закавказье армию вместе со своими сторонниками. Он стал союзником вчерашнего противника [11, с. 132], хотя и ранее пытался наладить контакты с властями, но из-за ссоры с генералом Н.В. Грековым продолжил воевать против России. Лишь И.Ф. Паскевичу удалось примириться с ним, что позволило снизить накал напряжённости в чеченском пограничье.
Надо отметить, что переходы из одного политического лагеря в другой были довольно частым явлением. Горцы могли годами жить среди русских, служить имперской власти, но затем в силу разных причин переходить к своим «немирным» соплеменникам. Вот что писал И.Т. Ра-дожицкий об одном из таких случаев: «Племянник шамхала Тарковского, Амулат-бек, заметивши, что наследство после дяди ему не достанется, посеял возмущение между жителями, а сам своеручно убил нашего полковника Верховского... и ушёл в горы к аварскому молодому хану, надеясь взбунтовать всё ханство и горцев по-прежнему. Этот Амулат имеет отличные способности и довольно долго жил между русскими, чтобы открыть их слабости, а потому его можно опасаться» [12, с. 120].
Это событие получило широкий общественный резонанс и даже легло в основу повести А. Бестужева-Марлинского «Аммалат-бек», имя героя которой сделалось нарицательным [13]. Не без сарказма один из современников отмечал, что «горцы, которые в те блаженные времена учились чему-нибудь и как-нибудь в Петербурге, - сами всячески подделывались под Аммалат-беков...» [14, с. 5]. На наш взгляд, это лучше всего иллюстрирует неоднозначность выбора горцев, которые должны были определиться, чьей стороны придерживаться. Для таких людей и русские, и мюриды из числа земляков были часто лишь ситуативными партнёрами, и по мере изменения обстоятельств они легко меняли сторону конфликта. Не следует трактовать это как беспринципность. Был поставлен вопрос о выживании, и подобная модель поведения в глазах современников выглядела оправданной и не вызывала осуждения. Перебежчиков легко прощали и старались создать для них такие условия, чтобы они вновь не поменяли своего решения.
Весомым аргументом были военная сила и возможность своевременно предоставить защиту союзнику. Недаром те горские общества, которые могли стать жертвой нападения мюридов, предпочитали поддерживать имама. Тем, кто был уверен в своевременной помощи со стороны российских войск, легче было сделать выбор в пользу имперской власти.
Вот, как об этом на примере Дагестана поведали министру иностранных дел Нессельроде: «Владения их расположены в таких местах, где наши войска имеют постоянное пребывание, или куда оные легко могут проникнуть, через что владельцы сии, будучи поддержаны нашим правительством, имели средство сохранить повиновение между своими подвластными и не допускать их к соучаствованию в восстаниях обще с прочими лезгинами. Отношения же Аварии
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
совсем иные: ханство сие.. .находится в местах весьма трудных и где русские войска ещё никогда не бывали, и если бы мы пожелали иметь полное влияние над аварцами и ханом их, то необходимо нужно, углубясь в горы, там утвердиться» [15, с. 120]. Таким образом, численность пророссийской партии колебалась в зависимости от военно-политических успехов царских сил. Аналогичная ситуация была и в стане её оппонентов.
Активная позиция немалой части горского населения позволила впоследствии депутату Государственной Думы III созыва от Дагестанской области и Закатальского округа И.И. Гайдарову с трибуны обратиться к своим коллегам со словами: «.я не могу не указать ещё на одно обстоятельство. Тут часто, в особенности в третьей Государственной Думе, громко говорят о том, что Кавказ завоёван русским оружием. Господа, это прежде всего неправильно. Кавказ присоединён к России благодаря исторически-естественным условиям; наравне с русским оружием, я утверждаю, с самого начала появления на Кавказе русских вместе действовали также туземные войска» [16, стб. 2408-2409].
Депутат подчёркивал, что они сражались даже против своих соплеменников, и, делая исторический экскурс, вспоминал союзников Петра Великого из числа дагестанских владельцев. Напомнил он и о том, что при взятии аула Ахульго среди победителей были и горские милиционеры. «Вы знаете картину на Марсовом поле; вы там видите, что с одной стороны входят в аул русские, а недалеко виднеются всадники кавказской милиции, образованной из самих кавказцев», - говорил И.И. Гайдаров [16, стб. 2408-2409]. По его мнению, Шамиль контролировал лишь малую часть Дагестана, а основная масса горцев сочувствовала и помогала российской власти. Общим выводом стали слова о совместной победе русского и кавказского населения в процессе присоединения края к империи. Безусловно, автор несколько приукрашал действительность, но в целом можно согласиться с тем, что в регионе всегда присутствовали силы, которые в своём историческом выборе поддерживали Россию.
Значительная часть данных разведки поступала к российскому командованию от горских лазутчиков. Для них это был способ поправить материальное положение либо рассчитаться со своими кровниками, попытаться руками русских остановить сторонников войны либо получить право на приобретение земли на контролируемой Россией территории и т.п. [17, с. 166]. Таких людей ненавидели и порицали, но в целом, с точки зрения сложившихся тогда нравственных императивов, они действовали, не нарушая существовавших в горах морально-этических принципов, так как отстаивали собственные интересы, защищали свои семьи. Уровень этнической сплочённости не достиг того уровня консолидации, при котором индивид чувствовал своё единство с людьми, принадлежавшими к его этносу. Племенное деление сформировало вполне чёткое понимание принципа «свой - чужой», а потому привести силы русских к аулу, который не являлся твоим собственным, было вполне приемлемо.
Не следует думать, что в лазутчики шли люди «подлого» сословия. По этому поводу генерал Г.И. Филипсон, который не раз сталкивался с такими людьми в силу своих служебных обязанностей, вспоминал: «Цель вторжения партии составляла безусловную тайну и, вероятно, известна была одному предводителю; иначе нашлось бы немало желающих продать эту тайну Зассу (один из наиболее успешных в партизанской войне на Кавказе российских военачальников. - А.К.) или другому кордонному начальнику. Это составляет характеристическую черту черкесов. У всех них была общая ненависть к русским и жадность к рублям. Лазутчик, изменнически выдавший тайну партии, летит опять к ней и дерётся против нас с самоотвержением. Лазутчиков мы имели во всех сословиях, начиная от князей до последнего пастуха» [18, с. 81].
Отношения к горцам-союзникам в официальных кругах было неоднозначным. Ими восторгались и им не доверяли. Были откровенно негативные высказывания, как, например, у Н.А. Волконского. Так, рассуждая о «мирном» горце, офицер утверждал, что «.он стремился или вступить в милицию, где проводил время с полною бесполезностью для службы... Умнейший из кавказских генералов, покойный граф Евдокимов, отлично изучил и понимал неблагонадежность горцев и вследствие этого никогда, даже с избранными и чиновными из них, не говорил искренно, а пользовался ими лишь в то время, когда нужно было довести до сведения неприятеля какое-нибудь мнимое положение или направление наших войск» [19]. При этом следует вспомнить, что А.И. Барятинский - непосредственный начальник генерала Н.И. Евдо-
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
кимова - многими своими успешными операциями обязан именно горцам, перешедшим на русскую службу [20, с. 39].
Противоположную оценку кавказским милициям давал Д.А. Милютин. Он отмечал, что благодаря горцам-добровольцам удаётся снизить военную нагрузку на казаков. Кроме того, как уже говорилось, многие местные удальцы, которые не видели себя нигде, кроме как на военном поприще, теперь вместо набегов на русских подданных служили в армии, и это «дисциплинировало... тех бездомных сорванцов» [21, с. 262].
Для таких противоречивых оценок имелись основания. В качестве промежуточного вывода можно сослаться на рассуждения А.Ф. Риттиха, который анализировал возможность привлечения местных кавказских народов к военной службе. Он считал, что народы региона сильно отличаются друг от друга. Среди них есть те, кто в состоянии «немедля встать в ряды» армии и служить на общих основаниях с русскими. Другая группа «может быть употреблена на службе теперь же, но не иначе как внутри России, при преобладании русских в разных частях армии, смотря по способности и наклонности каждого наречия». Что касается горцев и кочевников, условно обозначенных как третья группа, то она, по мнению автора, «только со временем, при окончательном водворении цивилизации, при перемене жизни этих диких и кочующих людей, может сделаться полезною в рядах армии; в настоящее же время им трудно понять характер благоустроенного войска.» [22, с. 338].
В данном случае А.Ф. Риттих рассуждал исключительно как военный. Но следует понимать, что кавказская администрация смотрела на эту проблему гораздо шире. Для неё важен был сам факт совместного участия горцев и русских в деле «умиротворения» края. Шёл нелёгкий процесс формирования общности соотечественников, и горцы-союзники постепенно начинали ощущать себя частью имперского социума.
Что касается неоднозначности в оценке этих людей, отметим схожие характеристики, данные им противной стороной. Так, имам Шамиль считал большую часть милиционеров изменниками, хотя некоторые части и заслужили его искреннего восхищения. Он отмечал, что «покорные туземцы» нередко переходили на противоположную сторону и, служа русским, без угрызений совести вставали на сторону их противника, если речь шла о защите кровных сородичей [23, с. 1454].
В горском обществе не было единого отношения к российской власти. Всегда находились те, кто считал себя союзником империи и готов был с оружием в руках сражаться с её врагами. Другие, напротив, вели бескомпромиссную борьбу с ненавидимой ими силой, считая, что шаги, предпринимаемые царской администрацией, губительны для привычного и традиционного для них уклада, завещанного предками.
Список источников
1. Центральный государственный архив Республики Северная Осетия - Алания. Ф. 11. Оп. 52. Д. 1066.
2. Хапизов Ш.М., Абубакарил М. Сведения о дагестанцах в сочинении Омана Херхеулидзе «Царствование Ираклия Второго» // Вестн. Дагестанского науч. центра. 2018. № 68. С. 20-31.
3. Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор: мировоззренческие аспекты культуры и социальный опыт горцев Дагестана. СПб.: Петербургское востоковедение, 2007. 656 с.
4. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. V: 1713-1719. СПб., 1830. 781 с.
5. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. XXII: С 1784 по 1788. СПб., 1830. 1168 с.
6. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / под ред. А.П. Берже. Тифлис, 1870. Т. IV. 1113 с.
7. Колониальная политика российского царизма в Азербайджане в 20-60-х гг. XIX в. Ч. I: Феодальные отношения и колониальный режим 1827-1843 гг. / сост. и подгот. Н.Г. Богданова и Я.М. Притыкин. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1936. 463 с.
8. Гамрекели В.Н. Социально-экономическая почва развития «лекианоба» в XVIII в. // Вестн. отделения общественных наук АН ГССР. 1972. № 1. С. 110-123.
9. Мерлио Э. Воспоминания французской пленницы Шамиля. Нальчик: Эл-Фа, 2005. 238 с.
10. ЛапинВ.В. Армия России в Кавказской войне XVIII - XIX вв. СПб.: Европейский дом, 2008. 400 с.
11. Колосов Л.Н. Славный Бейбулат: ист.-биогр. очерк. Грозный: Книга, 1991. 176 с.
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
12. Письма с Кавказа к Павлу Петровичу Свиньину Ильи Радожицкого // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. М., 1874. Кн. II. С. 113-128.
13. Бестужев-МарлинскийАА. Кавказские повести / изд. подгот. Ф.З. Канунова. СПб.: Наука, 1995. 704 с.
14. Услар П. Кое-что о словесных произведениях горцев // Сборник сведений о кавказских горцах. 1868. № 1, ч. V. С. 1-42.
15. Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-х гг. XIX века: сб. док. Махачкала: Дагестанское кн. изд-во, 1959. 785 с.
16. Государственная Дума. Третий созыв. Стенографические отчёты 1912 г. Сессия пятая. Ч. IV: Заседания 120-153 (с 30 апреля по 9 июня 1912 г.). СПб., 1912. 4336 стб.
17. Матвеев О.В. Кавказская война: от фронта к фронтиру: ист.-антропол. очерки. Краснодар: Эдви, 2015. 272 с.
18. Филипсон Г.И. Воспоминания. 1837-1847 // Осада Кавказа. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века. СПб.: Журн. «Звезда», 2000. С. 76-197.
19. Волконский НА. Лезгинская экспедиция (в Дидойское общество) в 1857 году // Кавказский сборник. 1877. Т. II. URL: https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1840-1860/Volkonskij_N_A_5/text2.htm (дата обращения: 04.09.2022).
20. Муханов В.М. Покоритель Кавказа А.И. Барятинский. М.: Центрполиграф, 2007. 428 с.
21. Милютин Д.А. Воспоминания. 1860-1862. М.: Редакция альманаха «Российский архив», 1999. 559 с.
22. Риттих А.Ф. Племенной состав контингентов русской армии и мужского населения Европейской России. СПб., 1875. 352 с.
23. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1904. Т. XII. 1552 с.
References
1. Central State Archive of the Republic of North Ossetia-Alania. Fund 11. In. 52. File 1066. (In Russ.).
2. Khapizov Sh.M., Abubakaril M. Information about the Dagestanis in the work of Oman Kherkheulidze "The Reign of Heraclius the Second". Vestnik Dagestanskogo nauchnogo tsentra = Bulletin of the Dagestan Scientific Center. 2018;(68):20-31. (In Russ.).
3. Karpov Yu.Yu. A look at the highlanders. View from the mountains: Worldview aspects of culture and social experience of the highlanders of Dagestan. St. Petersburg: Peterburgskoe vostokovedenie Publ.; 2007. 656 p. (In Russ.).
4. Complete collection of laws of the Russian Empire since 1649. Vol. V: From 1713 to 1719. St. Petersburg, 1830. 781 p. (In Russ.).
5. Complete collection of laws of the Russian Empire since 1649. Vol. XXII: From 1784 to 1788. St. Petersburg, 1830. 1168 p. (In Russ.).
6. Berger A.P., ed. Acts collected by the Caucasian Archaeographic Commission. Tiflis, 1870. Vol. IV. 1113 p. (In Russ.).
7. Bogdanov N.G., Pritykin Ya.M., comp. Colonial policy of Russian tsarism in Azerbaijan in the 20-60s of the 19th century. Part I: Feudal relations and colonial regime of the 1827-1843. Moscow; Leningrad: USSR Academy of Sciences Press; 1936. 463 p. (In Russ.).
8. Gamrekeli V.N. Socio-economic basis for the development of "lekianoba" in the 18th century. Vestnik otdeleniya obshchestvennyh nauk AN GSSR. = Bulletin of the Department of Social Sciences of the GSSR Academy of Sciences. 1972;(1):110-123. (In Russ.).
9. Merlio E. Memoirs of the Shamil's French captive. Nalchik: El-Fa Publ.; 2005. 238 p. (In Russ.).
10. Lapin V.V. The Russian Army in the Caucasian War of the 18th - 19th centuries. St. Petersburg: Evro-peiskii dom Publ.; 2008. 400 p. (In Russ.).
11. Kolosov L.N. Glorious Beibulat. Historical and biographical sketch. Grozny: Kniga Publ.; 1991. 176 p. (In Russ.).
12. Letters from the Caucasus to Pavel Petrovich Svinin by Ilya Radozhitsky. Readings in the Imperial Society of Russian History and Antiquities at Moscow University. Moscow, 1874;II: 113-128. (In Russ.).
13. Bestuzhev-Marlinsky A.A. Caucasian stories. Edition prepared by F.Z. Kanunova. St. Petersburg: Nauka Publ.; 1995. 704 p. (In Russ.).
14. Uslar P. Something about the verbal works of the highlanders. Collection of information about the Caucasian highlanders. 1868;1(V):1-42. (In Russ.).
15. Movement of the highlanders of the North-Eastern Caucasus in 20-50s of the 19th century: collection of documents. Makhachkala: Dagestan Book Publishing House; 1959. 785 p. (In Russ.).
16. State Duma. Third convocation. Verbatim reports of 1912. Fifth session. Part IV: Meetings 120-153 (from April 30 to June 9, 1912). St. Petersburg, 1912. 4336 col. (In Russ.).
17. Matveev O.V. Caucasian War: from front to frontier: historical and anthropological essays. Krasnodar: Edvi Publ.; 2015. 272 p. (In Russ.).
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2024. No. 1
18. Philipson G.I. Memories. 1837-1847. Siege of the Caucasus. Memoirs of participants in the Caucasian War of the 19th century. St. Petersburg: Journal "Zvezda" Publ.; 2000:76-197. (In Russ.).
19. Volkonsky N.A. Lezgin expedition (to the Didoi Society) in 1857. Caucasian collection. 1877;II. Available from: https://www.vostlit. info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1840- 1860/Volkonskij_N_A_5/text2. htm [Accessed 4th September 2022]. (In Russ.).
20. Mukhanov V.M. Conqueror of the Caucasus A.I. Baryatinsky. Moscow: Tsentrpoligraf Publ.; 2007. 428 p. (In Russ.).
21. Milyutin D.A. Memories. 1860-1862. Moscow: Almanac "Russian Archive" Publ.; 1999. 559 p. (In Russ.).
22. Rittich A.F. Tribal composition of the contingents of the Russian army and the male population of European Russia. St. Petersburg, 1875. 352 p. (In Russ.).
23. Acts collected by the Caucasian Archaeographic Commission. Tiflis, 1904. Vol. XII. 1552 p. (In Russ.).
Информация об авторе
А.Н. Кувшинов - аспирант кафедры исторических и социально-философских дисциплин, востоковедения и теологии.
Information about the author
A.N. Kuvshinov - Postgraduate Student of the Department of Historical and Social-Philosophical Disciplines, Oriental Studies and Theology.
Статья поступила в редакцию 21.10.2023; одобрена после рецензирования 25.01.2024; принята к публикации 12.03.2024. The article was submitted 21.10.2023; approved after reviewing 25.01.2024; accepted for publication 12.03.2024.
