Городской класс: потенциал адаптации или готовность к изменениям Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Лев ГУДКОВ Наталия ЗОРКАЯ Адель ОВАКИМЯН

ГОРОДСКОЙ КЛАСС: ПОТЕНЦИАЛ АДАПТАЦИИ ИЛИ ГОТОВНОСТЬ К ИЗМЕНЕНИЯМ

Постановка проблемы

В социальных исследованиях российского общества давно утвердилась мысль, что городское население, прежде всего — население мегаполисов (городов-миллионников), является основным сосредоточием социального и культурного капитала, который может быть источником модернизации и развития страны в целом. Эмпирически такой вывод подтверждался данными репрезентативных социологических опросов, начиная с самых первых, проводимых еще до распада СССР, и многолетними исследованиями экономических географов. Однако в последние два-три года российское массовое сознание под влиянием пропаганды и изменения вектора геополитических интересов руководства страны заметно изменилось — стали весьма ощутимыми неотрадиционалистские и изоляционистские настроения. Сегодня доминируют представления о том, что у «России — свой особый путь», что «тысячелетняя Россия» должна держаться своих собственных начал», а не копировать западный опыт. Сами по себе подобные мнения отражают существенные перемены, произошедшие за последнюю четверть века: от убежденности, что «другого не дано», что «Европа — наш общий дом», что мы возвращаемся на общемировой путь развития, к столь же категорическому утверждению — «нам Запад (мировые развитые страны) — не указ». Отчасти такая самоуверенность оказывается следствием существенного повышения уровня жизни, достигнутого благодаря необыкновенной конъюнктуре цен на нефть и газ, экспортируемых в Европу, отчасти — реакцией на антизападную пропаганду, развязанную подконтрольными власти СМИ в ответ на массовые протесты и требования институциональных реформ. Текущие регулярные опросы общественного мнения, проводимые Левада-Центром, показывают, что в последний год различия между разными социальными группами, включая и между горожанами и сельскими жителями, слабеют, усиливается общий консервативный тренд. Поэтому встает необходимость более

глубокой проверки тезиса о модернизационном и гражданском потенциале жителей мегаполисов, где уровень жизни и тип потребительской культуры резко отличается от остальных поселений.

1) Основные задачи настоящего исследования1 заключаются в 1) определении социальной группы (социальных групп), которая заинтересована в изменении российского общества и государства, приближении его к демократическим и правовым образцам, свойственным развитым западным странам;

2) выявлении и анализе потенциала социальной и политической активности подобной группы.

Предполагаемыми социальными характеристиками данной группы можно было бы считать следующие: а) ориентация на западные модели демократии, гражданского общества и правового государства, б) высокий уровень социального и культурного капитала (образование, статус, информированность, социальная коммуникабельность, проявляющаяся в наличии развитой системы социальных связей, доверии к людям и институтам, что в целом предполагает общее понимание того, как работает демократия и в чем она выражается); в) собственная общественная или политическая активность, высокий уровень ответственности за состояние дел в стране или в месте проживания, г) выраженные политические или идеологические взгляды и убеждения.

1 Исследование проводилось с 4 по 14 июля 2014 года по репрезентативной выборке населения городов-миллионников, опрошено 2000 человек в возрасте 18 лет и старше в 12 городах (Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Самара, Казань, Уфа, Волгоград, Ростов-на-Дону, Екатеринбург, Челябинск, Новосибирск, Омск). Статистическая погрешность данных этого исследования не превышает 3,3%. Рабочая группа Левада-центра - Л.Гудков, Н.Зоркая, А.Овакимян. Левада-центр крайне признателен Немецкому обществу исследования Восточной Европы (DGO) за поддержку данного проекта. Особая благодарность - главному редактору журнала «Osteuropa» Манфреду Заппе-ру и директору DGO Габриэле Фрейтаг по заказу которого проведено исследование, а также Центру ЕС-Россия (EU-Russia centre) и Марии Орджоникидзе, принявшей самое активное участие в разработке этого исследования.

Проведенные ранее исследования, направленные на изучение продвинутых групп российского населения, равно как и ежемесячный мониторинг общественного мнения по социальным и политическим проблемам, показывают, что в российском обществе сформировался некоторый массив прозападно и демократически ориентированных граждан, недовольных нынешней системой власти и встревоженных опасностями, которыми грозит сохранение авторитарного и коррумпированного режима, вынужденного — в силу логики самосохранения — усиливать преследование оппозиции и всех мыслящих иначе, чем это предписывает официозная и ханжеская культура обслуги власти. По своим идеологическим установкам такие люди чаще всего называют себя «социал-демократами», демократами или «либералами». Среди критиков режима есть также некоторая часть националистов (национал-демократов), негативно относящихся к постимперской и великодержавной риторике властей и разделяющих идеи строительства или формирования в России национального государства (по европейским образцам). Проблема в том, что среди всей этой массы нет критического количества убежденных людей, готовых заниматься практической политической и организационной работой и решительно настроенных, то есть четко и серьезно мотивированных заниматься политической деятельностью, даже вопреки усиливающимся давлению и гонениям со стороны власти.

Исследования «среднего класса», проведенные ранее социологами Левада-центра (в 2006, 2009 годах и позднее), равно как и изучение протестных движений в 2011-2013 годах гражданского общества, показывали, что людей с такими характеристиками в российском обществе насчитывается 10-12%. Удельный вес этих групп в общей массе населения может показаться слишком малым. Однако дело не в абсолютном их числе, а в той функции, которую они исполняют или в принципе могут (готовы) исполнять в обществе. Чисто теоретически, эти группы или слои, в силу более высокого уровня образования, социальных компетенций, большей активности и ответственности (за себя и за положение дел в стране в целом), должны были бы представлять собой социальную (но не политическую!) элиту, способную быть авторитетом для других групп и слоев населения, задавать более «высокие», сложные в социокультурном смысле образцы поведения, образа жизни, на которые, в свою

очередь, могли бы ориентироваться, которым могли бы следовать другие социальные группы и категории населения.

Однако в реальности люди с подобными ориентациями и установками составляют слабо организованное, если не сказать — аморфное множество. Их нельзя описать как социальную группу с четко определяемыми параметрами, поскольку у них нет главного — ясной самоидентичности. Такой тип группового сознания базируется на представлениях о своей особо-сти, то есть специфической социальной роли и положении в обществе (функции в распределении труда, престижа, культурного или символического вклада в воспроизводство всего коллективного целого), признаваемой другими действующими лицами. Такое самопонимание, сопровождаемое чувством самоудовлетворения, полнотой собственной значимости или даже гордости, чести, возникает только при условии, когда группа обладает собственными механизмами коммуникации (как внутри самой группы, так и в межгрупповых отношениях), когда у нее есть чувство ответственности за свою социальную роль и вклад в поддержание общего блага (ценностей), желание и готовность отстаивать свои интересы и ценности не только ради себя самих, а исходя из сознания ответственности в обеспечении всего целого. Только при этом условии группа может (начинает) участвовать в политике, влиять на процесс принятия решений, касающихся положения группы или ее отношений с другими членами общества. Но, как неизменно показывают социологические опросы, такого сознания нет или оно крайне ослаблено во всех слоях общества (что указывает на аморфность социальной морфологии), кроме тех, кто кооптируется во власть и, соответственно, монополизирует, оставляет только за собой такое право. Проблема в слабости (или искусственной подавленности) механизмов солидарности, мотивации активности и возможностей самоорганизации. Это эффект наследия тоталитарной системы, но сохраняющейся сегодня лишь в претензиях власти и в используемых нынешним авторитарным режимом технологиях господства, стерилизующего потенциал самоорганизации (гражданского) общества в России. Содержательно такой механизм подавления автономности других частей общества выражается как императив патриотизма, право толкования и определения которого апроприи-рует господствующая сегодня клика.

В таких условиях исследования фиксируют или устанавливают сам факт наличия опреде-

ленных векторов ценностных и политических ориентаций этого довольно аморфного социального множества, но не их политическую или общественную активность — чрезвычайно фрагментированную, разрозненную, а потому — невидимую и несущественную для большинства, не имеющую социально значимого влияния. В идеале такая деятельность конституирует необходимые политические, правовые, коммуникативные и т.п. институты (правила поведения, механизмы организации).

Все усилия правящего сегодня в России режима направлены на подавление возможности участия населения в политических процессах, создания такой обстановки, при которой «обычные люди» считают для себя невозможным, бессмысленным, ненужным или даже опасным стараться влиять на деятельность властей любого уровня, принуждая их тем или иным образом учитывать мнения и запросы широких слоев общества. Такая направленность совсем не обязательно сопровождается масштабными репрессиями или мероприятиями по принуждению людей к тому, чтобы они не «вмешивались в политику», не выступали с акциями протеста или выражения своего недовольства, открытыми требованиями (хотя без умеренного насилия и здесь дело не обхо-Таблица 1

МОГУТ ЛИ ТАКИЕ ЛЮДИ, КАК ВЫ, ВЛИЯТЬ НА ПРИНЯТИЕ

дится). Вполне достаточным оказывается стерилизация общественных условий, в которых только и может происходить формирование и консолидация социальных элит. Основной функцией этих элит является представительство различных групповых интересов и идей, определяющих ценностные («силовые») поля, в которых происходит упорядочение и конфигурация массовых устремлений, представлений и практической деятельности. Как бы сильно ни было социальное недовольство, вызванное несоответствием действий властей массовым ожиданиям, само по себе подобное напряжение не реализуется в какую-то практическую деятельность, оно может прорываться отдельными общественными эксцессами, локальными волнениями или манифестациями, которые власти с большим или меньшим трудом купируют, подавляют или заливают деньгами (как это было в Пикалево, Сагре, Пугачеве или Кондопоге и т.п.). Особым предметом забот кремлевских политтехнологов становятся периодическая манипуляция на выборах (устранение политической конкуренции оппозиции) и систематическая работа по разрушению межгрупповых коммуникативных связей, созданию из населения посредством управляемых СМИ и пропаганды массовид-

ГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ В СТРАНЕ

март 14 1 11

38

■

47

3

март 13 3 10

35

49

4

февр. 12 1 14

39

42

4

февр. 10 2 12

34

2

. 07 3

5

февр. 06 2 13

39

45

2

Щ определенно да В какой-то мере да

Щ определенно нет Щ затрудняюсь ответить

ГОТОВЫ ЛИ ВЫ ЛИЧНО БОЛЕЕ АКТИВНО УЧАСТВОВАТЬ В ПОЛИТИКЕ

март 14 март 13 февр. 12 февр. 10 февр. 06

17

■

13

■

14

■

14

■

14

определенно да определенно нет

39

35

38

30

В какой-то мере да затрудняюсь ответить

скорее нет

36

45

39

46

47

6

5

6

4

4

скорее нет

51

21

31

41

2

31

ной «плазмы», лишенной возможности представления своих идей и интересов, участия в политике, а значит — чувства ответственности за происходящее в стране. Общественная апатия, то есть искусственно привитое сознание социальной беспомощности и отвращение от политики (дополненное в последние три года страхом перед преследованиями или последствиями общественной активности), являются наиболее распространенными характеристиками и населения в целом, и более продвинутых групп российского общества. От 65% до 85% населения раз за разом заявляют, что у них нет возможности влиять на принятие решений властями на уровне города или района, где они живут, не говоря уже о влиянии на федеральные власти, даже если эти решения касаются их собственной жизни. Кстати, большинство из них и при наличии возможности участия в политике не стали бы этого делать.

Исход митингов и демонстраций протеста, проходивших в крупных городах России в 20112013 гг. (и прежде всего — в Москве), показывает, что этот протест имел главным образом морально-эстетический характер, что мотивация сопротивления власти, осуждение нарушений режимом соответствующих законов, Конституции РФ, фальсификации на выборах, избирательности правосудия, введения цензуры и проч., была очень слабой и быстро испарилась под влиянием ужесточения действий властей. Довольно быстро (если не сказать — «слишком быстро») люди с «демократическими убежде-

ниями» пришли к выводу, что «сделать ничего нельзя», что верить лидерам оппозиции не приходится при их полной неспособности не только к формированию ясных и привлекательных для широких кругов населения политических программ, но и даже к простой координации усилий движения, организации общественной работы. Подобный тип сознания характерен для всего населения России1. Ничего похожего на решительность и солидарность гражданского общества в Чехии, Польше, Венгрии, даже — в Украине во время Майдана или ранее — во время выборов 2004 г. и 2009 г. в России не обнаруживается.

Можно предложить несколько гипотез, объясняющих такие особенности российского общества как апатия, аполитичность, атрофия солидарности и общая гражданская недееспособность, но все они требуют своей проверки и подтверждения. Остановимся здесь лишь на двух.

Гипотеза 1. Средний класс в России, как показали исследования, в значительной своей части отличается либерально-демократическими и прозападными ориентациями. Этот класс более других слоев и групп в обществе, кроме высших слоев, приближенных к режиму или группам, обслуживающих его, выиграл от краха СССР и происходящих изменений. Характер распределения государственных доходов (нефтяная и административная рента) обеспечивает доход этих групп, непропорциональный качеству и количеству труда, то есть, если назы-

Таблица 2

ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ХОТИТЕ БОЛЕЕ АКТИВНО УЧАСТВОВАТЬ В ПОЛИТИКЕ (% от тех, кто не хочет; ответы ранжированы по последнему замеру)

март февр. февр. февр. февр.

2013 2012 2010 2006 2014

Все равно ничего изменить нельзя, "плетью обуха не перешибешь" 32 22 34 32 12

Политика не для рядовых граждан, политикой занимаются власти 27 30 24 29 32

Я занят своими повседневными делами, и у меня нет времени

заниматься этим 24 25 23 25 20

Я ничего не понимаю в политике; не знаю, как действуют органы

власти 21 18 17 22 18

Политика - грязное дело, не хочется мараться 15 11 10 15 16

Не хочется выделяться среди других: большинство людей не

интересуются политикой 6 5 5 4 7

Боюсь преследования со стороны властей, лучше держаться от

политики подальше 5 4 5 3 2

Другое 2 3 3 4 2

Затрудняюсь ответить 2 2 3 3 2

1 О «массовидности» российской элиты см.: Гудков Л., Дубин Б., Левада Ю. Проблемы современной элиты в России. М., Либеральная миссия, 2007.

вать все своими словами, продвинутые слои и группы в России сильнее коррумпированы системой власти, нежели низшие слои населения. Поэтому, вопреки своим либеральным, политическим и идеологическим взглядам и убеждениям, этот контингент людей, потенциально наиболее способных к изменениям, в большей степени вынужден приспособляться к власти, чтобы не терять шансов на получение своей доли распределяемых доходов, чем любые другие группы населения (социальные низы, консервативная по своим установкам периферия, социально слабые и зависимые от государства категории населения), действовать вопреки своим принципам применительно к подлости, как говорил Салтыков—Щедрин. Степень удовлетворенности положением вещей (адап-тированностью) в этой группе выше, чем у какой-либо иной группы или социального слоя. Напротив, недовольство выше всего у групп, потерявших прежние статус, привилегии, возможности, у депремированных слоев с государственно-патерналистским образом мысли и сознания. Они дезадаптированы, дезориентированы, встревожены ходом вещей, но настроены чисто реакционно, то есть они хотят возвращения к (идеализированным) отношениям советского времени.

Рисунок1

ИНДЕКС ПОЛОЖЕНИЯ ДЕЛ В СТРАНЕ

Гипотеза 2. Характер коллективной идентичности российского общества в гораздо большей степени подчинен инерции и воспроизводству советских мифов и представлений, определен ценностями и идеологией великой державы, имперского превосходства русских, антизападничеством, чем это имеет место в отколовшихся от России соцстранах и бывших союзных республиках СССР, например, в Грузии или Украине, дистанцирующихся от Москвы и переориентирующихся на Запад.

Состояние общества к моменту опроса

К началу планирования настоящего исследования его авторы исходили из эмпирически установленного факта: вполне различимых признаков социальной и идеологической дифференциации населения, то есть возможности выделения среди массы опрошенных определенных множеств респондентов, объединяемых общностью их отношения к текущим политическим и общественным событиям, к Западу, демократии, советскому прошлому и т.п., а соответственно — общностью их жизненных стратегий и планов на будущее. Объемы таких поддающихся фиксации групп или множеств колебались в пределах 25-30%.

60

40

20

■ 20

■ 40

■ 60

- 100

0 0 0 0

^ с^ п т т ^г 0 0 0 0 0 0

^ ю ю щ щ

со со СП СП О О О

0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0

С^ с^ С^ со СО

2 ^ ^ О

2 ^ ^ о

0

Однако украинский кризис и экстраординарная пропагандистская кампания радикально изменили ситуацию в стране1. Под ее воздействием общество пришло в возбужденное состояние, в котором прежние различия между группами (образованными и необразованными, молодыми и пенсионерами, столицей и периферией и т.п.) практически исчезли, превратившись в аморфную плазму «массового общества». С момента присоединения Крыма все социальные показатели (оценки деятельности власти, экономический оптимизм, доверие к различным институтам, даже ситуация на Кавказе и т.п.) пошли вверх, приблизившись к докризисному уровню 2007 — первой половины 2008 года. Резко подскочили значения индекса положения дел (соотношение общих позитивных и негативных оценок идущих в стране процессов).

Различие между социальными группами, аналитически выделяемыми по признакам типа проживания, доходов, статуса, образования, характера занятости и т.п., практически стерлись или стали малозначимыми. Такое экстраординарное состояние социума не может быть слишком долгим по разным причинам. Тем не менее, его значение нельзя недооценивать — его последствия будут определять положение дел в стране на ближайшие годы при любом сценарии дальнейшего развития: и при вялотекущем экономическом кризисе и ухудшении жизни большой массы людей, и при быстром развитии и углублении кризиса.

Нынешнее состояние российского общества окрашено враждебностью к Западу и сторонникам реформ, облегчением, испытываемым массовым национальным сознанием от избавления необходимости отвечать требованиям Запада (и соответственно, испытывать глубокий комплекс национальной неполноценности, вызванный сознанием недостижимости такого состояния, которое можно было бы сопоставить с развитостью институтов европейских или американского обществ). Прямым следствием российской политики в Украине стала радикальная примитивизация массового сознания, архаизация общественного мнения, приведенного к упрощенной картине отношений «свои-чужие», вытеснившей прежние представления о диспозиции социальных сил в российской общественной жизни и характере социальных проблем, стоящих перед стра-

1 См. пресс-выпуски Левада-центра, посвященные событиям в Украине и реакции российского населения на них, а также материалы на эти темы в настоящем номере журнала.

ной, способах их решения. Это не случайный, а вполне закономерный исторический эффект последовательной политики авторитарного режима. Во-первых, пропаганда «погасила» ценностные значения Запада как фокуса и мотива для модернизации, как ориентира для активных и образованных категорий населения, противопоставив им другое, очень важное, но иное по своей природе идейное основание: «возрождения России как великой державы», восстановление ее «авторитета на международной арене». Антизападный курс и антизападная риторика стали одним из важнейших оснований для восстановления ослабленной протестами 20112012 гг. легитимности путинского режима. Весь смысл нынешней антиукраинской политики заключается в том, чтобы в принципе сделать неприемлемым сам образ демократии, дискредитировать идеи реформ и мирного перехода от авторитарного режима к современному и либеральному обществу, любым образом перенести недовольство российского населения с коррумпированной бюрократии на сторонников права, демократии и европеизации. Задача кремлевских политтехнологов, помимо прочего, заключалась в том, чтобы дать массам устрашающий пример дестабилизации, неизбежной после свержения авторитарного и клептокра-тического режима. Однако большинство либералов (66%), в отличие от сторонников других взглядов, не считает, что западная культура оказывает «отрицательное влияние на культуру и мораль в нашем обществе» (а именно так считают все остальные — от 55% социал-демократов до 60% консерваторов и националистов).

Другой, столь же значимый процесс в массовых настроениях, может быть назван усилением государственного патернализма, соответственно, зависимостью от власти, пассивности как жизненной стратегии, адаптации к изменениям, а не стремление создать для себя благоприятную социальную среду, добиться трансформации самих институциональных правил взаимодействия.

Для проверки выдвинутых ранее гипотез предлагается рассмотрение полученных данных проведенного исследования по следующим проблемно-тематическим блокам:

1. Описание разных типов адаптированно-сти к настоящему положению вещей в России (фиксируемых через эмоциональное состояние, представления о будущем, доверие к людям и институтам), а также социально-демографические и идеологические характеристики полученных типов.

2. Описание активности представителей различных типов адаптированности (их отношение к Западу, к Путину, к режиму — стабильный/нестабильный, их политические ориентации), характер участия в политической и общественной деятельности.

3. Представление респондентов о наборе социальных проблем и ответственности за их решение, их идеологические и политические установки.

4. Уровни и каналы информированности представителей разных типов адаптации (соци-

Рисунок 2

«ЗАПАС ПРОЧНОСТИ» НАСЕЛЕНИЯ

100

альныи и культурный капитал, виды культурного и информационного потребления).

Типы и стратегии адаптации к переменам

Сужение, а затем и полное исчезновение открытой и публичной политики, ужесточение цензуры в СМИ, выдавливание независимых и альтернативных журналистов из информационного и публичного поля (смена собственника, руководителей или состава редакций) привело к тому, что характер адаптации (приспособления) к наличным институтам и социальному поряд-

ДАННЫЕ ОТСУТСТВУЮТ

90 80 70 60 50 40 30 20 10

ТЕРПЕТЬ НАШЕ БЕДСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ УЖЕ НЕВОЗМОЖНО

ЖИТЬ ТРУДНО, НО МОЖНО

ВСЕ НЕ ТАК ПЛОХО, ЖИТЬ МОЖНО

Рисунок 3 ТИП АДАПТАЦИИ

100% 90%

ДАННЫЕ ОТСУТСТВУЮТ

ЖИВУТ, КАК РАНЬШЕ

\

80% 70% 60% 50% 40% 30% 20% 10% 0%

УДАЛОСЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ НОВЫЕ '

СТИ, ДОБИТЬСЯ БОЛЬШЕГО

0

ку стал определяющим для понимания поведения людей. С середины 1990-х Левада-Центр регулярно замеряет динамику социального самочувствия и адаптации к переменам по целому ряду вопросов об эмоциональном состоянии, удовлетворенности жизнью, оценке своей жизненной ситуации, своего самоощущения в обществе. Одним из наиболее показательных в этом плане оказывается вопрос, обращенный к базовому для постсоветского или российского человека ресурсу приспособления, выживания — терпению (подневольность, восприятие перемен, как вынужденных, приспособление к

произволу при готовности к ограничению, примитивизации запросов и жизненных стратегий). Другой — предлагает респонденту идентифицироваться с различными эмоциональными оценками жизненных стратегий адаптации.

В настоящем опросе горожан мы выбрали для построения типологии адаптации второй вопрос в несколько измененной редакции. Распределение ответов позволяет выделить различные типы мотивации горожан, обусловленные характером их стратегии жизненного поведения, то есть судить о готовности к изменениям или возможностях адаптации к су-

Таблица 3

ЛЮДИ ПО-РАЗНОМУ УСТРАИВАЮТ СВОЮ ЖИЗНЬ: ОДНИ СТАРАЮТСЯ ПРОСТО ВЫЖИТЬ, ДРУГИЕ ИСПОЛЬЗУЮТ ЛЮБЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЛУЧШЕ СВОЮ ЖИЗНЬ И ЖИЗНЬ СВОИХ ДЕТЕЙ. А ЧТО ВЫ САМИ ДЕЛАЕТЕ В ЭТОМ ОТНОШЕНИИ, ЕСЛИ ИМЕТЬ В ВИДУ ПОСЛЕДНИЕ 10-15 ЛЕТ?

Россияне в целом Жители крупнейших городов Москва СПБ Другие 10 городов

Число опрошенных 1600 2000 826 352 837

Я никак не могу приспособиться к нынешней жизни* 6 6 7 5 5

Я живу, как и раньше, - для меня в последние годы ничего особенно не изменилось 44 47 45 39 52

Приходится вертеться, подрабатывать, браться за любое дело, лишь бы обеспечить себе и детям нормальную жизнь 32 35 35 37 33

Удалось использовать новые возможности, начать серьезное дело, добиться большего в жизни** 13 10 11 15 8

Затруднились ответить 6 2 2 4 2

*в опросе населения эта позиция суммирована с вариантом «Я свыкся с тем, что пришлось отказаться от привычного образа жизни; жить, ограничивая себя в большом и в малом»

**в опросе населения нет слов «начать серьезное дело», что, видимо, объясняет более высокий процент

Таблица 3а

г р у д о р у н г к

Москва б р е т е П - т к н о г в о 1С й и н жн Волгоград Самара Казань о Д - а н - в о т с о Екатеринбур Челябинск а £ с р и б и с о в о 1С Омск

Са и 1С Р

Число опрошенных 826 352 88 71 83 79 77 94 78 73 104 80

Я не могу приспособиться к нынешней жизни 7 5 11 4 2 6 3 2 3 8 7 3

Живу, как жил раньше, для меня ничего

особенно не изменилось 45 39 39 59 68 60 66 47 49 43 42 54

Приходится вертеться, подрабатывать, браться

за любое дело, лишь бы обеспечить себе и

детям нормальную жизнь 35 37 41 24 28 28 30 37 41 29 33 35

Удалось использовать новые возможности,

начать серьезное дело, добиться большего в

жизни 11 15 7 13 2 6 0 10 5 12 14 5

Затрудняюсь ответить 1 4 2 0 0 0 1 4 3 8 5 4

Таблица 4

СТЕПЕНЬ АДАПТИРОВАННОСТИ/ДЕЗАДАПТИРОВАННОСТИ РАЗЛИЧНЫХ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ГРУППАХ ОПРОШЕННЫХ (в % по строке, без затруднившихся ответить)

Дезадаптированные инертные пассивно адаптированные активно адаптированные

Доля опрошенных 6 47 35 10

Возраст

18-24 лет 2 63 2 СО 10

25-39 2 42 37 18

40-54 2 40 44 10

55 лет и старше 3 50 30 4

Образование

Высшее образование 4 46 33 15

Среднее, среднее специальное 6 47 37 7

Ниже среднего 13 51 30 4

Потребительский статус

Денег не хватает даже на еду 24 34 33 3

На еду и одежду денег хватает, но покупка ТДП проблема 7 51 35 5

Могут приобрести ТДП 2 46 36 14

Могут позволить себе дорогие покупки (машину, квартиру, дачу и т.п.) 2 39 28 30

ществующей социальной и политической системе. Весьма интересным оказалось то, что гипотеза о большей адаптированности жителей крупнейших городов к сложившимся порядкам по сравнению со всем российским населением, похоже, не подтверждается (хотя это потребует дополнительной проверки, поскольку формулировки и количество вариантов ответов расходятся и даны здесь для опроса населения в пересчете).

Менее половины (45%) всех опрошенных жителей российских мегаполисов считают, что они более менее или вполне приспособились к институциональным, психологическим и социальным изменениям последних десятилетий («удается обеспечить нормальную жизнь» и «удалось использовать новые возможности»). Примерно столько же заявили, что живут, как жили, для них ничего не изменилось за последние годы или десятилетия (47%), и лишь 6% говорят, что не могут приспособиться к этой жизни.

Таким образом были выделены четыре типа адаптации, которые будут в дальнейшем в основном использоваться для анализа результатов: активно адаптированные, пассивно адаптированные, инертные и дезадаптированные. Приведем вначале данные по основным социально-демографическим характеристикам групп, представляющих эти типы адаптации.

Перечислим социально-демографические

характеристики, которые оказываются наиболее значимыми для причисления респондентом себя к тому или другому типу адаптации. К «дезадаптированным» чаще среднего причисляют себя самые бедные и необразованные. «Инертными», т.е. теми, кто отказался пытаться что-либо менять в своей жизни или не считает, что это нужно, заметно чаще выступают самые молодые (относительно обеспеченные) и самые пожилые, низкообразованные, ограничивающие свои потребности и привыкшие к этому. Пассивный тип адаптации характерен почти в равной мере почти для всех социально-демографических групп, но в особенности для 40-50-летних — возрастная группа, которая в большинстве своем уже не рассчитывает на существенные положительные перемены, изменения в своей жизни. Наконец, активно адаптирующимися чаще среднего себя считают 25-39-летние, высокообразованные и особенно часто — респонденты с самым высоким потребительским статусом (хотя надо напомнить, что эта группа составляет всего 6% во всей выборке).

Степень и характер адаптации определяется не только личностно-психологическими особенностями (они играют в этом гораздо меньшую роль, чем полагают обычно), но и имеющимися у индивида социальными и культурными ресурсами, определяющими его мотивацию поведения.

Таблица 5

СОЦИАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ ГРУПП С РАЗЛИЧНЫМ ТИПОМ АДАПТАЦИИ (% по столбцу)

Среднее ДИГ Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Число опрошенных 2005 119 941 693 205

Пол

Мужской 44 38 42 46 55

Женский 56 62 58 54 45

Возраст

18-24 14 4 18 9 13

25-39 29 12 27 31 51

40-54 26 21 22 34 24

55+ 31 63 33 26 12

Образование

Ниже среднего 11 24 12 9 4

Среднее, среднее специальное 45 48 44 48 31

Высшее 45 29 44 43 65

Потребительский статус

Не хватает денег на еду + Хватает только на еду 7 26 5 6 2

Хватает на еду и одежду 46 58 50 46 24

Могут позволить покупку ТДП 41 14 40 43 55

Могут позволить покупку авто + Ни в чем себе не отказывать 7 2 Интернет 5 5 19

Пользуются 73 40 72 77 93

Не пользуются 27 60 29 23 7

Род занятий

Предприниматель 3 1 2 3 11

Руководитель 7 3 6 6 15

Специалист 25 8 26 24 36

Военнослужащий 2 1 1 2 5

Служащий 17 9 14 23 12

Рабочий 16 13 13 23 10

Учащийся, студент 5 1 8 2 3

Пенсионер 20 56 22 12 4

Домохозяйка 5 3 5 4 4

Безработный 2 3 2 1 1

Статусная самоидентификация

Высший слой/Верхняя часть среднего слоя 4 0 3 3 9

Средняя часть среднего слоя 56 20 62 51 67

Нижняя часть среднего слоя 28 34 27 33 19

Низший слой 12 47 8 12 6

Маркированные признаки типов адаптиро-ванности

Дезадаптированные (в общей массе опрошенных — 6%): пенсионеры (17%), безработные (12), рабочие (5%), домохозяйки (4%), во всех остальных группах удельный вес подобных ответов — 2-3%, что ниже статистической ошибки, у молодежи — 1%.

Инертные (в общей массе опрошенных — 47%): домохозяйки (56%), безработные (53), пенсионеры (53), специалисты (49%), с ограниченным достатком.

Пассивно адаптированные (в общей массе опрошенных — 35%): рабочие (50%), служащие (48%), предприниматели (36%); у остальных колебания вокруг средних значений — 31-33%; люди преимущественно зрелого возраста (40-54 года); минимальные значения — в группе пенсионеров (21%), домохозяек и безработных (по 29%), исключение — учащиеся (15%).

Активные адаптированные (в общей массе опрошенных — 10%) представлены преимущественно тремя категориями — предприниматели (36%), руководители (23%), специалисты (15%). Особо выделяются образованные респонденты 25-39 лет, успешные, с достатком выше среднего или высоким.

Учащиеся, студенты (их 5% в выборке) выпадают из этой схемы, поскольку чисто по формальным критериям их надо было бы относить в основном к «инертным», что неверно. 75% из этой группы выбрали ответ «ничего не меняет, живу как раньше» (еще 15% — к пассивно адаптированным). Но следует учесть, что для них действительно почти ничего не меняется за последние годы, поскольку нет оснований для сравнения — слишком короткий срок жизни они прожили, оценивать происходящее и социальные изменения по собственному опыту они не могут.

Наиболее дезадаптированные группы — это бедные, малообразованные и пожилые люди, среди которых существенно преобладают женщины. Около четверти из них живет в крайней бедности, а более половины имеет средства только на самое необходимое, ведь 56% этой группы пенсионеры (в среднем по выборке 20%). Почти половина этой группы (47%) относит себя к низшему слою нашего общество, и около трети (34%) — к нижней части среднего слоя.

Группа инертных наиболее близка к средним показателям по выборке, только здесь несколько выделяются самые молодые (у которых нет оснований для сравнения, слишком корот-

кий горизонт прошлой жизни) и самые пожилые, которые свыклись со своей жизнью и не претендуют на большее (при этом — опять-таки чаще малообразованные).

Адаптированность может носить как пассивный, приспособительный характер (увеличивается интенсивность усилий, без изменения самих условий и правил поведения), так и активный, повышающий характер, меняющий «правила игры», то есть изменяющий саму среду и положение индивида в ней.

Пассивно приспосабливаются, «крутятся» в жизни, чтобы обеспечить семью, как правило, люди зрелых возрастов (образование здесь роли не играет). Среди них выше доля людей с невысоким социальным статусом (служащих, рабочих), так что треть из них относит себя к низшей части среднего класса, а половина (51%) — к средней части (оба показателя, особенно второй, ниже средних значений.)

Активно адаптированные — чаще мужчины в своем лучшем возрасте (25-40 лет), образованные (доля лиц с высшим образованием здесь достигает 65%, в среднем — 45%), с относительно высоким удельным весом лиц, занимающих высокие или значимые социальные позиции. Среди них доля предпринимателей, руководителей и специалистов в 1,5-3 раза выше среднего уровня (соответственно, 11 и 3%, 15 и 7%, 36 и 25%). Активно адаптированные представляют категорию индивидов, чье положение характеризуется накопленным, по меньшей мере, за два поколения семьи социальным капиталом (достижениями не только своими собственными, но и продвижением и культурным, социальным, имущественным капиталом родителей, числом связей, образованием, профессиональным статусом и т.п.). У этой группы респондентов выше доля родителей с высшим образованием(42-44% при 9-13% в категории дезадаптированных и 23-27% среди инертных и пассивно-адаптированных). Благодаря всем этим социальным ресурсам им удалось достичь заметно более высокого уровня жизни: почти каждый десятый этой группы относит себя к верхней части среднего слоя или даже к высшему слою (хотя эта группа и составляет всего один процент).

Типы адаптации и идеологические ориентации

В ситуации уничтожения внутренней политики, реальной конкуренции идеологий, политических платформ и позиций, высказывания респондентов о своих политических взглядах не столько говорит о твердых, оформленных по-

литических убеждениях и интересах (которые могли бы представлять соответствующие партии), сколько о некоем общем векторе идеологических ожиданий от политики государства. Несоответствие идеологических ориентаций (или их непроясненность, неоформленность, неартикулированность) и политической реальности особенно видна в электоральных предпочтениях выделенных нами идеологических групп (см. об этом подробнее в разделе «политическое участие»).

Идеологические ориентации фиксировались по самоопределению респондентов (распределение ответов на вопрос: «Каких политических взглядов вы сейчас придерживаетесь?» варианты ответов — коммунистические, либеральные, аграрные, русско-патриотические, консервативные, сторонники режима «твердой руки» и другие давались с пояснениями1. По результатам кросс-табулярного анализа эти варианты были укрупнены затем в три типа — «либералы», «социал-демократы» и «консерваторы» (под этим типом мы объединили сторонников коммунизма, твердого порядка, консерваторов и патриотов — поскольку различия их мнений, оценок и позиций не существенны). Приведем вначале полные данные о распределении идеологических ориентаций в группах с различным типом ориентаций.

Относительное большинство опрошенных считает себя социал-демократами и социалистами (32%). Можно сказать, что это доминантная система взглядов в российском городском классе. Но было бы грубой ошибкой отождествлять их с западноевропейскими социалистами или социал-демократами. Под социал-демократией здесь понимается несколько гуманизированное (в духе Пражской весны) и смягченное, но все еще советское представление о предпочтительности государственного патернализма, освобожденного от репрессивности и тотального закрепления человека в

1 (1) коммунистические взгляды (прежде всего необходимо соблюдать классовые интересы; за государственную собственность на средства производства и государственную систему распределения социальных благ); (2) социалистические и социал-демократические взгляды (государство должно обеспечивать социальную защиту населения в условиях рыночной экономики и частной собственности на средства производства); (3) аграрные взгляды (прежде всего необходимо стимулировать развитие сельского хозяйства); (4) русские национально-патриотические взгляды (прежде всего необходимо соблюдать интересы русского народа); (5) либеральные взгляды (за укрепление частной собственности и развитие рыночной экономики); (6) консервативные взгляды (опора на национальные традиции, противостояние чужим влияниям, ценностям); (7) режим «твердой руки» (вся власть в стране должна находиться в руках сильного политического лидера).

тоталитарном планово-распределительном и уравнительном господстве. Таков был импульс перестроечных реформаторов, и он сохраняется практически без особых вариантов до настоящего времени. Подтверждение этому — максимально выраженная у дезадаптированных прокоммунистическая ориентация, которая не имеет никакого отношения к новым левым, планомерно подавляемым и вытесняемым из публичного пространства властью. (Такая же стратегия используется властью и в отношении националистов, что блокирует процесс формирования цивилизованных форм политического национализма, подобного украинскому или грузинскому, «прибалтийскому»).

Можно сказать, что общество, если говорить о политическом мировоззрении «застряло» в ситуации президентских выборов 1996 г., когда выбор определял — в восприятии политических и социальных элит — либо переход власти в руки «реваншистов, реакционеров» (Зюганова и КПРФ), либо власть оставалась в руках Ельцина, что означало сохранение хотя бы идеи перемен и развития, т.е. будущего. Однако подавляющее большинство людей к этому времени уже (или все еще) не связывало с политикой, со своим политическим участием, гражданской активностью перспективы своего будущего. Более 70% считало, что в жизни можно рассчитывать на собственные силы, а не на государство. Однако это вовсе не означало формирования сильной социальной личности, достижительского поведения, а было проявлением нараставшего партикуляризма — негативной реакцией на отказ государства от своих попечительских функций, т.е. негативом патернализма. Ведь такая же доля людей (около и более 70%) продолжает утверждать, что именно государство должно обеспечивать большинству приемлемую, нормальную жизнь.

Иными словами инерционный патернализм, уходящий корнями еще в крепостничество, был и остается для большинства некой «фикциональной», «идеальной» конструкцией справедливого порядка, при котором именно от власти, начальства зависит благополучие, а подчиненные, демонстрирующие лояльность (в ожидании вознаграждения за нее), снимают с себя ответственность за перемены своей «участи» и живут «как могут», выживают и приспосабливаются. Отсюда и примитивизация жизненных стратегий, и хроническое недовольство происходящим, и подавление социальности, формирования групповых интересов. Фокусом

оценки происходящего в стране для большинства служит именно патернализм.

Таким образом, высказываемые политические ориентации связаны не с ценностями и убеждениями, а в первую очередь с характером адаптации. Социал-демократические ориентации оказываются значимы для тех, кто так или иначе адаптирован к системе (это, прежде всего, «инертные» и пассивно-адаптированные) и испытывает при этом хроническое недовольство. Видимо только среди активно адаптированных социал-демократический выбор свидетельствует в какой-то мере не только об (остаточном) патернализме, но и о запросе на социально ответственное государство, welfare state. Активно-адаптированные (а среди них выше доля «либералов» — 14%) достигли в значительной своей части в своей повседневной жизни (прежде всего в потреблении), условно говоря, уровня жизненных стандартов европейского среднего класса, однако и для них острой проблемой является работа таких социальных институтов как образование и здравоохранение (прежде всего их качество и эффективность).

Именно эти проблемы являются очень существенными при формировании желания эмигрировать из страны (таких среди либералов в два раза больше среднего — 28%, а главным выталкивающим фактором после надежной карьеры выступает социальная незащищенность — 68 и 56%, тогда как ужесточение режима, угроза диктатуры стоит на последнем, хотя и значимом месте — 34%).

Другой важный момент — и либералы, и активно адаптированные в наибольшей мере удовлетворены своей жизнью, своими достижениями. И хотя они испытывают дефицит социальной гратификации (им завидуют и их достижения не уважают, а после протестов «Болотной» и «Сахарова», которые аккумулировали, конечно, именно активно адаптированных, путинская пропаганда начала кампанию яростной дисквалификации этого слоя, начав с унизительных «офисных хомячков» и «гондонов» и придя к пятой колонне и национал-предателям), именно этому слою скорее присуще чувство собственного достоинства и самоуважения — а это и есть необходимая

Таблица 6

КАКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ ВЫ СЕЙЧАС ПРИДЕРЖИВАЕТЕСЬ?1 (в % по столбцу)

Среднее Дезадапти- Инертные Пассивно Активно

рованные адаптированные адаптированные

Удельный вес типа (%) 6 47 35 10

Коммунистические 13 39 12 12 3

Социалистические и социал-

демократические 32 23 33 32 39

Аграрные 3 6 2 3 1

Русские национально-

патриотические 9 5 9 11 5

Либеральные 10 1 11 9 14

Консервативные 6 6 5 6 8

Режим «твердой руки» 10 9 8 12 12

Другое 3 4 3 3 2

Затрудняюсь ответить 15 8 17 13 17

Таблица 7

ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ И ТИПЫ АДАПТАЦИИ (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптиро- Инертные Пассивно Активно

ванные адаптированные адаптированные

Либералы 10 1 11 9 14

Твердые консерваторы,

реакционеры 40 65 37 43 29

Социалисты, социал-

демократы 32 23 33 32 39

Другое /Затрудняюсь ответить 18 12 20 16 18

1 Здесь и далее в таблицах жирным выделены наиболее значимые отклонения.

база для социальности. Именно этот слой отличается большей готовностью к участию в прежде всего социально направленных инициативах, в волонтерстве, благотворительности, благодаря чему в поле внимания (хотя опять-таки ограниченного слоя, активных, относительно молодых горожан, активно использующих независимые источники информации) оказываются проблемы социально слабых и незащищенных групп — детей сирот, инвалидов, детей с особенностями, неизлечимо больных, стариков. Начинает проясняться реальная картина работы социальных институтов — школ, больниц, интернатов и т.д.

Политические взгляды и власть

Приходится констатировать, что никаких серьезных дискуссий о целях политического развития, о природе тоталитарного режима в России, цене сталинской модернизации и т.п. на протяжении всего постсоветского периода не было. В обществе не было ни интеллектуальных, ни культурных, ни критических ресурсов для этого, причем ответственность за подобное положение лежит прежде всего на образованном слое культурной, научной элиты России. Она — сервильна, государственни-чески настроена и не только не могла, но и не хотела предложить иную модель политической и общественной системы в стране, а главное — объяснить людям те или иные варианты и возможности национального развития. Поэтому государственный патернализм был по инерции наиболее привычной, понятной моделью отношений власти с обществом, при котором граждане легко отдавали свои права и ответственность в обмен на самого разного рода обещания господствующих групп (повысить уровень жизни, защищать права населения, создать систему внешней и внутренней безопасности, развивать медицину, образование и т.п.). Понятно, что при такой системе «обмена» публика остается обычно в дураках, не имея системы контроля за властью, не только за политическим руководством, но и за исполнительной бюрократией, механизмов установления ответственности власти за проводимую политику (прежде всего — распределения бюджета). Подмена происходит тем легче, когда власть (режим господства) монополизирует право на представительство национальных ценностей и интересов, оттесняя от публичного поля и возможности альтернативных мнений, позиций, программ существующие в обществе другие течения мысли, группы, политические партии и

движения. В результате только за властью остается право и возможности утверждать коллективные ценности и интересы, говорить от имени всего целого, что при растущем цинизме и вакууме ценностей оказывается очень важным преимуществом — любые активные группы (но не обремененные моралью или культурным багажом критической рефлексии) тянутся к власти как источнику коллективных символов и национальной солидарности, даже если они оказываются символическими суррогатами, служащими исключительно для легитимации позиций самой власти. Именно эту ситуацию (в первую очередь — возвышающее и горделивое чувство причастности, принадлежности к «Великой державе», которую все уважают, поскольку боятся, но и потому что ценят «великую русскую культуру прошлого»), мы и имеем в стране после аннексии Крыма.

Социальные настроения и адаптация: эмоциональный баланс, ожидания на будущее, доверие

Характер и тип адаптации тесно связан с тем, как человек вписан в сложную систему социальных отношений и взаимодействия с другими людьми, какие настроения и оценки в отношении других у него преобладают, насколько он доверяет окружающим, соответственно, насколько он открыт для контактов и достижения взаимопонимания, или — насколько он «социален». В целом положительные характеристики окружающих людей упоминаются чаще, чем отрицательные. После аннексии Крыма мы фиксируем в своих исследованиях значительный рост индекса социальных настроений, который происходит прежде всего за счет резкого подъема поддержки политического руководства в его политике в отношении Украины, обеспеченного стремительным ростом антиукраинских и антизападных настроений, т.е. — негативной мобилизации. Можно предполагать, что на уровне горизонтальных отношений этот сильнейший всплеск враждебности и агрессии, негативизма по отношению к «братской стране» и Западу, как бы компенсируется более дружелюбным отношением к «своим».

Однако характер отношения к окружающим определенно зависит от степени адаптирован-ности респондента, соответственно - удовлетворенности своей жизнью и своими достижениями.

Наиболее враждебно настроены по отношению к окружающим людям — дезадаптированные, при этом именно эта группа обладает минимальным ресурсом социальных связей,

Таблица 8

ЧТО, ПО-ВАШЕМУ, НАИБОЛЕЕ ХАРАКТЕРНО ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА ЛЮДЕЙ, С КОТОРЫМИ ВЫ ВСТРЕЧАЕТЕСЬ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ - НА РАБОТЕ, В ТРАНСПОРТЕ, НА ДОСУГЕ? (в % по столбцу, позитивные и негативные качества ранжированы по частоте упоминаний)

Среднее ^вГьТ- Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Позитивные качества:

Терпение, выносливость, умение переносить трудности 35 29 35 37 40

Отзывчивость, желание понять, помочь 26 10 27 24 41

Энергичность, предприимчивость, деловые способности 24 12 25 21 43

Юмор, жизнерадостность 22 6 24 19 37

Интерес к жизни, готовность воспринять новое 17 8 18 16 26

Порядочность, честность, добросовестность 17 13 18 17 21

Сумма упоминаний 141

Негативные качества:

Равнодушие, безволие, отсутствие интереса к жизни 29 41 27 33 17

Грубость, хамство, агрессивность 26 39 22 32 16

Зависть, недоброжелательность 19 29 15 24 17

Бездуховность, отсутствие идеалов 18 27 15 22 11

Растерянность, страх, непонимание того нового, что происходит в жизни 16 29 12 20 9

Косность, отрицание всего нового 6 12 5 7 8

Сумма упоминаний 114

Затрудняюсь ответить 4 7 5 3 2

больше всего зависит от государства и переносит недовольство тем, что государство не выполняет по отношению к ним свои социальные обязательства и (популистские) обещания, на окружающих людей. Дезадаптированные отзываются об окружающих преимущественно негативно, и соотношение позитивных и негативных характеристик составляет для них 0,4. Неприязненные или отрицательные характеристики других — например, равнодушие, безволие, хамство и т.п. — давались в этой группе окружающим в 2,2 раза чаще, чем среди всех опрошенных в среднем.

Инертные опрошенные, не обладая особыми претензиями и запросами к жизни, потенциально гораздо менее конфликты в повседневной жизни, поскольку более лояльно (или равнодушно) относятся к окружающим людям (именно их ответы ближе всего к средним зна-

чениям, т.е. задают «среднюю температуру»).

Противоположный к дезадаптированным полюс составляют активно адаптированные. Среди них положительные характеристики окружающих выражены значительно сильнее, чем в среднем, и явно преобладают над негативными характеристиками.

В общих оценках эмоционально-психологического состояния себя и «других» (в ответах на вопросы о чувствах, которые окрепли у окружающих и у самого респондента) свернуты представления людей о перспективах на будущее, в первую очередь — об изменениях или стабильности материального положения, об институциональной системе, определяющей устойчивость и неизменность повседневной жизни, а значит — и мотивацию социального поведения.

В целом подавляющее большинство опрошенных сегодня (после аннексии Крыма) оце-

Рисунок 4

КАКИЕ ЧУВСТВА ПРОЯВИЛИСЬ, ОКРЕПЛИ У ОКРУЖАЮЩИХ ВАС ЛЮДЕЙ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ?

60 50 40 30 20 10

1999

2003

2006

2008

2009

2010

2011

2012

2013

Рессентимент, агрессия (ожесточение, страх, обида, отчаяние, зависть) Депрессия, астения (усталость, растерянность, одиночество)

Удовлетворенность, самоутверждение (надежда, достоинство, уверенность, свобода, гордость, ответственность)

нивает свое психологическое состояние и самочувствие скорее положительно (в среднем положительные ответы даются в 1,5 раза чаще), а состояние окружающих — негативно (соотношение первых и вторых составляет 0,86).

Однако и сейчас выделяется группа людей, у которых, напротив, явно проступает комплекс негативных переживаний (и у себя, и у других). Как и в случае с оценками качеств окружающих людей, это более всех присуще группе дезадаптированных, для которых в основной массе характерны консервативные или реакционные идеологические установки (65% при средней 40%, а среди активно адаптированных — 29%).

Рассмотрим баланс настроений в группах различных идеологических ориентаций, поскольку это имеет особое значение для готовности к социальному взаимодействию, соответственно — для потенциальной гражданской и политической активности.

Фиксируются заметные расхождения в оценках респондентами своего ценностно-эмоционального состояния и их мнениями о состоянии ближайшего социального окружения. Респонденты всех типов преуменьшают (в сравнении со своими собственными настроениями) позитивные и преувеличивают негативные составляющие коллективного самочувствия. Сильнее чем у других такая склонность проявляется у «индифферентных» и «либералов» (отличающихся более высоким уровнем удовлетворенности жизнью) — на 19 и 17 пп., менее заметна она у консерваторов (на 16 пп.) и минимальна — у социал-демократов (9 пп.). Консерваторы и индифферентные оценивают состояние окружающих людей преимущественно в черных (депрессивных) тонах.

Такой понижающий фактор определения реальности может быть обусловлен двумя причинами: чувством несправедливости социального устройства и негативным отношением к власти (коррумпированной, эгоистичной, аморальной), от которой зависит характер распределения социальных благ в обществе, осознающем себя преимущественно в категориях государственного патернализма. И то, и другое объяснение характера восприятия социальной среды продиктовано преимущественно негативным отношением к институциональным изменениям в России и определенным мнением о ближайших перспективах.

Степень и тип адаптации значимым образом связаны с доверием к людям и, соответственно, с уверенностью в будущем, своем личном или семейном, с одной стороны, и будущем страны в целом, то есть величиной социального капитала (аккумулированных навыков и компетенций взаимодействия с другими). Социальное доверие определяется: 1) степенью вписанности в существующие институциональные системы и социальные порядки, 2) характером или природой самих социальных порядков и институциональных систем. Чем более формализованы и универсальны институциональные правила, тем выше уровень социализирован-ности и общего доверия к людям. Идеологические установки влияют не прямо на уровень доверия, а опосредованно — через отношение к тем или иным институтам. Другими словами, у консервативно и ностальгически настроенных людей уровень доверия к другим ниже, а значит — степень конфликтности с окружением выше, чем у либералов или индифферентных. Соотношение мнений о позитивных и негативных качествах окружающих людей у носителей

0

разных идеологических установок образуют некоторый континуум, где один полюс шкалы представлен либералами и индифферентными (уровень недоверия здесь составляет 1,2-1,3), а другой — консерваторами и «социалистами» (уровень недоверия — 1,6).

Полярные типы здесь демонстрируют «дезадаптированные» респонденты (к ним близки пассивно адаптированные, не могущие изменить сами условиях существования в своей социальной среде) и «активно адаптирующиеся» (к которым близки в данном отношении «инертные», тоже по-своему хорошо вписанные в существующие институциональные структуры).

Удовлетворенность жизнью и отношение к будущему

От характера адаптации (вписанности в существующую систему институтов с одной стороны и доверия к людям с другой, стабильности Я-человека, то есть внутренней структуры его личности, способности ставить и достигать желаемых целей и планов в жизни) зависит устойчивость социального положения человека и сила его мотивации.

Две пятых дезадаптированных предельно недовольны своей жизнью и подавляющее их большинство страшит будущее, поскольку у них практически нет никаких ресурсов для решения даже самых обычных проблем.

Таблица 9

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ БАЛАНС ЛЮДЕЙ С РАЗНЫМИ ИДЕОЛОГИЧЕСКИМИ ВЗГЛЯДАМИ1 (распределение суммы агрегированных ответов на вопросы «Какие чувства проявились, усилились у окружающих Вас людей, у Вас самих?» в % от общего количества ответов по столбцу)

Либералы (10%)

Консерваторы (40%)

Социалдемократы (32%)

Другие+ЗО 18%)

У окружающих людей

Позитивные чувства Депрессивно-астенический синдром Агрессивно-фрустрационный

52

23 25

41

27 31

51

23 26

45

25 30

У самого респондента

Позитивные чувства Депрессивно-астенический синдром Агрессивно-фрустрационный

69

15

16

57

21 22

60

22 18

64

19 17

Таблица 10

ОПТИМИЗМ И ДОВЕРИЕ К ЛЮДЯМ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ХАРАКТЕРА СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ (в % по столбцу)*

Среднее

Дезадаптированные

Инертные

Пассивно адаптированные

Активно адаптированные

Смотрят в будущее (свое, своей семьи)...

спокойно, уверенно с тревогой, с беспокойством

49 42

10 85

62

31

39 53

84

13

Смотрят в будущее России.

спокойно, уверенно с тревогой, с беспокойством

49 42

12

77

58

32

38

54

70

25

Доверие окружающим

Доверяют людям (в общем и целом) 37 Не доверяют (относятся настороженно) 61

19

79

39 58

31

66

55

42

*В % к числу опрошенных соответствующих типов. Жирным шрифтом выделены значимые отклонения от средних распределений.

1 Список чувств разбивался при анализе на три категории:

1. Позитивные установки: надежды; чувство собственного достоинства; уверенность в завтрашнем дне; чувство свободы; ответственности за происходящее; гордость за свой народ.

2. Депрессивно-астенический синдром: усталость, безразличие; растерянность; чувство одиночества, заброшенности;

3. Агрессивно-фрустрационный и рессантиментный комплекс: страх; обида (за себя; за свой народ); отчаяние; чувство стыда за происходящее; озлобленность, агрессивность; зависть.

Таблица 11

ОЦЕНКА СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНЕННОЙ СИТУАЦИИ И УВЕРЕННОСТЬ В БУДУЩЕМ У РЕСПОНДЕНТОВ РАЗНЫХ ТИПОВ АДАПТАЦИИ (в % по столбцу)

Дезадаптированные

Инертные

Пассивно адаптированные

Активно адаптированные

Какое из следующих высказываний соответствует Вашей жизненной ситуации, жизни Вашей семьи?

Все в полном порядке 2 19 10 50

Все не так уж плохо, можно жить 13 60 42 38

Жить трудно, но можно терпеть 44 18 43 11

Терпеть наше положение уже невозможно 40 1 4 1

С какими чувствами вы смотрите в свое собственное будущее?

Скорее уверенно, спокойно 10 62 39 84

Скорее с тревогой, с опасениями 85 31 53 13

Затруднились с ответом 5 8 39 3

«Инертные» в основной массе спокойны, уверены в будущем и в основном удовлетворены своей настоящей жизнью (поскольку она такая же, как и раньше — критерий оценки здесь — как было, главное — не хуже, принцип стратегии здесь — не выигрыш, а отсутствие утраты, избегание проигрыша), но эта удовлетворенность достигнута за счет либо невысоких запросов, либо за счет снижения своих запросов в сравнении с прошлым или изменением (сменой) прежних референтных групп. Они не ориентированы на изменения, поэтому их тип жизненного поведения чисто конформистский, рутинный и оппортунистический.

Пассивно адаптированные, выбравшие стратегию выживания, интенсификацию прежних тактик (надо больше крутиться, любым образом зарабатывая на жизнь себе и своим детям, браться за любое дело, лишь бы обеспечить себе «нормальную» по их запросам жизнь) — в основной своей части делятся на тех, кто не

слишком доволен, но и автономен, сосредоточен на проблемах своего ближайшего окружения, и тех, кто более или менее справляется со своими жизненными проблемами, но ощущает себя зависимым от внешних инстанций, на которые он не сможет повлиять. Это доминантный тип жизненного поведения в советское и постсоветское время (в сумме — 85% всех пассивно адаптированных).

Те же, кто изменил сам принцип поведения — открыл новые для себя возможности, переделывая сами внешние условия для решения своих проблем (10% от всех опрошенных), в массе своей не просто наиболее адаптированные люди, но, и это оптимисты, ориентированные на позитивные изменения в будущем (более половины из них строит свои долгосрочные жизненные планы в расчете на срок 5 лет и более). В этом отношении эта группа принципиально отличается как от инертных, так и от пассивно адаптирующихся, то есть не меняющих

Таблица 12

ИЕРАРХИЯ СТРАХОВ В РАЗНЫХ ТИПАХ АДАПТИРОВАННОСТИ ОПРОШЕННЫХ (сумма ответов 4 и 5 по шкале от 1 - «совершенно не испытываю страха» до 5 - «испытываю постоянный страх», в % по столбцу, ранжировано по адаптированным)

Дезадаптированные Инертные Адаптированные

Повышения государством цен, налогов, тарифов 84 60 61

Роста насилия, преступности 58 43 45

Потери работы, бизнеса 31 25 40

Потери сбережений 48 34 38

Стихийных бедствий, эпидемий 41 30 31

Потери собственности 40 27 29

Усиление произвола властей 37 23 28

Усиления политических репрессий, подавление гражданских прав и свобод 25 17 21

Изоляции от развитых европейских стран 25 16 19

Сумма всех вариантов ответа (4-я и 5-я позиции во всех заданных вопросах о страхах) 389 275 312

принципов поведения, но лишь экстенсивно увеличивающих затраты своих усилий.

Опасения, страхи и типы адаптации

Неуверенность в своем положении, страх перед социальными силами, которые индивид не в состоянии контролировать или которым он (по его мнению) не в состоянии противостоять, носит континуальный характер, где максимум приходится на дезадаптированных (все страхи выражены сильнее), а минимум — на инертных, наиболее полно (но пассивно) вписанных в существующий социальный порядок и уклад жизни, предъявляющих к жизни минимальные требования. Кроме того, у разных подгрупп опрошенных несколько меняются и «наборы» страхов и беспокойств. У дезадаптированных (у которых наличествует самый полный список тревог) это — повышение цен и на-

Таблица 13

ИЕРАРХИЯ СТРАХОВ У ДВУХ ТИПОВ АДАПТИРОВАННЫХ

логов государством, рост преступности, утрата сбережений, потеря собственности (то, от чего особенно пострадало население в начале 90-х годов и что травматически отразилось на всем отношении к последующим процессам, произвол властей и усиление политических репрессий, ужесточение режима закрытого общества). У адаптированных практически та же структура опасений (выше только — потеря работы или утрата бизнеса), но выраженных гораздо слабее.

Та же закономерность проявляется и в ответах двух разных типов социальной адаптации — более активные респонденты менее тревожны, хотя опять-таки сама структура их ответов не отличается от других групп.

Наиболее тревожно настроены «дезадаптированные» группы, крайне ограниченные в своих ресурсах и возможностях сохранения привычного уровня жизни, дезориентирован-

ОПРОШЕННЫХ (в % по столбцу)

Пассивно Активно

адаптированные адаптированные

Повышения государством цен, налогов, тарифов 65 48

Роста насилия, преступности 46 38

Потери работы, бизнеса 45 25

Потери сбережений 42 24

Стихийных бедствий, эпидемий 33 26

Потери собственности 34 15

Усиление произвола властей 32 16

Усиления политических репрессий, подавления гражданских прав

и свобод 22 15

Изоляции от развитых европейских стран 19 17

Таблица 14

ФАКТОРЫ ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ И ОЦЕНКА ВОЗМОЖНЫХ УГРОЗ СУЩЕСТВОВАНИЮ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТИПОВ АДАПТАЦИИ (сумма ответов «возможны», ранжировано по среднему, в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Глубокий экономический кризис, резкое падение доходов населения 52 68 47 57 44

Военные конфликты с бывшими республиками СССР 44 54 41 50 39

Втягивание в войны с западными странами 40 57 38 42 36

Социальный взрыв, массовые волнения 35 50 31 42 30

Массовые кровавые столкновения на национальной почве, погромы 34 37 31 37 28

Усиление преследований инакомыслящих, оппозиции 23 37 19 26 22

Установление диктатуры 19 32 15 22 19

Сумма ответов 336 222 276 218

ные и ждущие отовсюду неприятностей. Самыми спокойными и уверенными в себе оказываются те опрошенные, кто в состоянии менять «правила игры», добиваясь успеха и подчиняя себе жизненные обстоятельства, получая признание окружающих своим усилиям и достижениям (активно адаптированные). Почти таким же уровнем низкой тревожности характеризуются категория «инертных», но их спокойствие достигается за счет отказа от «сверхвысоких», по их мнениям, претензий — «лучше синица в руке, чем журавль в небе». В оценках факторов угрозы существованию важно принимать во внимание как степень остроты угрозы, так и степень согласованности оценки соответствующей угрозы в разных группах.

Наиболее серьезное беспокойство у городского населения в целом вызывает высокая вероятность приближающегося экономического кризиса и падение уровня жизни (и в этом отношении мнения респондентов с разными типами адаптации весьма схожи — разница между оценками всего 13 пп.; более тесное согласие отмечается лишь в восприятии угрозы этнона-циональных столкновений — 9 пп., хотя степень тревоги по этому поводу ниже).

Следующие по значимости беспокойства вызваны неопределенностью исхода украинского кризиса и конфронтации с западными странами.

Вероятность социального взрыва вызывает у опрошенных наибольшие расхождения, расхождение между крайними мнениями составляет 20 процентных пунктов. Самые адаптированные респонденты не видят здесь существенной угрозы, хотя и не отрицают наличие определенного потенциала для массового недовольства и возмущения, напротив, дезадаптированные, перенося на все население свое состояние, уверены в приближении взрыва, репрессиях и установлении в ближайшем будущем диктатуры.

Как видно из таблицы, общий уровень тревожности выше у дезадаптированных (что понятно) и у тех респондентов, особенности адаптации которых имеют вынужденный, принудительный, «приспособительный» к обстоятельствам характер. В отличие от них инертные и активно адаптированные гораздо более спокойно оценивают вероятность различных катаклизмов и конфликтов.

Спокойнее других оценивают положение дел внутри России активно адаптированные и инертные респонденты (18 и 21% соответственно считает, что происходит «стабильное развитие», а 43 и 42% — «временные затруднения»), дезадаптированные с их повышенной тревожностью и пассивно адаптированные — напротив — высказались за «приближение кризиса» и «нарастание хаоса» (соответственно 58 и 30%, в то время как среди активно адаптированных подобные точки зрения поддерживают лишь 16%).

В целом, сумма негативных оценок происходящего значительно различается по группам: у дезадаптированных — 75%, у пассивно адаптированных — 47%, у инертных — 31%, у активно адаптированных — 27% (!!!), то есть почти в три раза ниже, чем у первых.

Дезадаптированные настроены критически (пессимистически или даже катастрофически) по отношению к настоящему состоянию страны, в то время как активные адаптированные спокойно или даже оптимистически (негативные оценки в сумме у первых составляют 75%, оптимистические — 12%, у вторых, соответственно, 30 и 64%). Дело не только в парализующем воздействии катастрофического негативизма (отсутствие перспективы и средств для понимания будущего), но и в явной «прикорм-ленности» властью самых успешных и ресур-сообеспеченных, образованных. Дело не просто в том, что они живут, как сказал Щедрин, «применительно к подлости», но в потребности

Таблица 15

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ В РОССИИ? (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Стабильное развитие 14 2 18 9 21

Временные затруднения 38 10 42 36 43

Стагнация, застой 13 17 12 17 11

Приближение кризиса 18 35 14 23 13

Нарастание хаоса 7 23 5 7 3

Усиление репрессий, становление

диктатуры 1 3 1 1 3

Затрудняюсь ответить 9 11 10 8 5

идентифицироваться с коллективными ценностями, которые они (ошибочно) отождествляют с позицией власти, аппроприирующей право говорить от имени всего целого, защищая свои интересы как «всеобщие».

Таким образом, подчеркнем, что характер восприятия реальности (а значит — рамки определения будущего и своих шансов в нем) непосредственно обусловлен степенью социализи-рованности к институциональным структурам (которые могут быть как консервативными, диктующими нормы поведения в ограниченном социальном пространстве у инертных, так и сравнительно новыми, как у активно адаптированных, обладающих гибким наборов тактик решения жизненных проблем и задач, достижения своих целей).

Иерархия декларируемых ценностей

Особо значимых различий между носителями разных политических или идеологических взглядов и убеждений в иерархии ценностей нет (между крайними позициями они составляют 5-9 пп., то есть едва превышают допустимые статистические колебания). Они обусловлены, скорее, различием в возрасте или в имеющемся социальном капитале. Это подтверждает наше общее утверждение, что политические взгляды не связаны с ценностями, особенно — современного демократического общества.

Таблица 16

НАСКОЛЬКО ВАЖНО ДЛЯ ВАС..

Контингент, который нас интересует в перспективном плане, — люди с демократическими взглядами, готовые отстаивать свои убеждения, критичные, в большей степени, нежели все остальные респонденты, отличаются некоторыми социальными качествами: они инициативные, энергичные, профессионально-ориентированные люди (предполагающие, что их профессионализм и работоспособность достойны социального признания и соответствующего вознаграждения). Все это не столько личностные и индивидуальные свойства, сколько следствия групповых отличий социального и культурного капитала.

Адаптированные — заметно сильнее, ориентированы в максимальной в сравнении с другими степени на карьеру и профессиональное признание (57% и 69%), на модель открытого и демократического общества (73%) и отстаивание своих принципов (71%). Для них в максимальной степени значимы такие вещи, как «качественное образование, котирующееся в развитых странах» (67%), вообще идея быть «культурным, широко образованным человеком», стремление разбираться в том, что происходит в стране и обществе (кругозор, но не активность!). Но в силу лояльности они реже, чем дезадаптированные, боятся усиления политических репрессий и ограничения гражданских прав и свобод, изоляции от развитых европей-

. (проранжированные ответы «очень важно, % от типа идеологической ориентации)

Среднее Либералы Консерваторы Социал-демократы Другие +ЗО

Иметь крепкую семью 62 58 61 65 63

Жить в безопасности 60 56 58 62 65

Иметь надежных друзей 50 47 47 52 56

Жить в соответствии со своими убеждениями, в ладу со своей совестью 41 39 40 41 44

Жить в полном достатке. Покупать то, что хочется 38 44 36 41 37

Иметь интересную работу 31 36 30 31 33

Иметь качественное образование, котирующееся в развитых странах 29 32 28 27 34

Быть культурным, образованным человеком 29 29 29 29 31

Жить в открытом, демократическом обществе 26 33 25 26 24

Иметь авторитет, признание в своей профессиональной среде 25 32 25 22 27

Возможность отстаивать свои убеждения 24 34 22 25 24

Иметь необходимое и не гнаться за большим 23 17 25 21 26

Достичь высокого положения в обществе. Сделать карьеру 22 26 22 21 23

Разбираться в том, что происходит в стране и обществе 22 23 20 24 21

Защищать интересы, права своей нации, народности 21 21 21 21 20

ских стран, произвола властей и беззакония, распространения насилия в обществе и т.п., даже отъема или потери собственности (квартиры, дачи и т.п.). Но они в то же время боятся потери работы и бизнеса (рейдерства) больше, чем любые другие выделяемые нами категории населения: 40% (для сравнения — инертные — 25%, дезадаптированные — 31%).

Таблица 17

НАСКОЛЬКО ВАЖНО ДЛЯ ВАС..

Значение и функция идеологемы «великая держава» и оценки политической системы

Эффект крымской кампании восстановил у россиян сознание принадлежности к «великой державе», что долгое время, с середины 90-х годов было под сомнением после краха СССР и чувства нарастающей деградации страны. В сравнении с данными общероссийских опро-

. (проранжированные ответы «очень важно, % от типа адаптации)

е е н - о р ие ты е ы н е ы но нн на вв е ы н о н на т 00

д е р я 1 т р е ио ср ^ Я Ё §■

С н И С Ё < Ё

Де а д а а д а

Иметь крепкую семью 62 54 62 65 68

Жить в безопасности 60 54 60 60 68

Иметь надежных друзей 50 38 49 51 62

Жить в соответствии со своими убеждениями, в ладу со своей совестью 41 42 39 39 54

Жить в полном достатке. Покупать то, что хочется 38 43 36 37 53

Иметь интересную работу 31 21 28 34 45

Иметь качественное образование, котирующееся в развитых странах 29 26 26 29 47

Быть культурным, образованным человеком 29 29 27 29 46

Жить в открытом, демократическом обществе 26 19 22 28 40

Иметь авторитет, признание в своей профессиональной среде 25 19 22 25 47

Возможность отстаивать свои убеждения 24 19 22 25 41

Иметь необходимое и не гнаться за большим 23 28 21 24 24

Достичь высокого положения в обществе, сделать карьеру 22 15 19 24 38

Разбираться в том, что происходит в стране и обществе 22 18 19 23 32

Защищать интересы, права своей нации, народности 21 20 17 22 36

Таблица 18

ЧТО, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, ВХОДИТ В ПОНЯТИЕ «ВЕЛИКАЯ ДЕРЖАВА»? (ранжировано по среднему, в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Экономический и промышленный потенциал страны 64 60 64 64 69

Высокое благосостояние граждан 60 61 58 62 64

Военная мощь, наличие ракетно-ядерного оружия 52 46 54 53 53

Великая культура, наука, искусство 26 31 27 26 24

Богатые природные ресурсы 22 24 20 26 19

Уважение других стран и авторитет в мире 17 16 19 16 16

Масштабы страны, просторы 15 19 15 14 14

Свободы и гражданские права 13 10 12 14 14

Героическое прошлое 9 12 9 9 9

Численность населения 8 8 9 8 8

Затрудняюсь ответить 1 1 1 0 0

сов, городское население в настоящем исследовании показывает гораздо более высокий уровень согласия с тезисом «Россия сегодня — это великая держава» (68%).

После краха СССР, то есть на всем протяжении 90-х годов, абсолютное большинство опрошенных (72-74%) считали, что Россия утратила статус великой державы. С приходом в 1999-2000 году Путина во власть население связывало надежды на решение двух главных задач: выход из экономического кризиса и восстановление международного авторитета России как великой державы. С большим трудом, только резко ограничив свободу информации, ему удалось убедить население в том, что вторая проблема решена. Даже еще в 2011 году общественное мнение колебалось относительно того, вернула ли Россия свой статус «великой державы» или нет (мнения разделились здесь ровно пополам: 47%:47%), но после аннексии Крыма сомнения стали исчезать (от 63 до 68% россиян в целом вновь признали свою страну «великой»).

Городской класс (население мегаполисов) ничем в данном плане не отличается от населения в целом. Это, с одной стороны, как показывают общероссийские опросы, является

результатом тотальной пропаганды и всесилия телевизионного промывания мозгов, уравнивающего высокообразованного жителя крупного города и сельского механизатора, с трудом выходящего из многодневного запоя, а с другой — общим идеологическим основанием, воспроизводящимся с советских времен.

В меньшей степени готовы разделять это мнение дезадаптированные респонденты, но это объясняется, в первую очередь, тем, что среди них существенно больше низкообразованных и пожилых людей (в том числе — пожилых женщин), далеких от политики, или другие категории респондентов, медленно реагирующих на изменения в информационном поле.

Связь между идеологическими установками и установками на будущее прослеживается, хотя в целом она не слишком сильная, видимо, потому, что сами идеологические представления (массовые стереотипы) за двадцать лет утратили свою четкость и определенность. Российская смешанная экономика и имитационная демократия делают поле идеальных предпочтений смазанным, а само будущее (как страны в целом, так и непосредственно будущее самого респондента, его семьи) туманным и нераци-онализируемым, плохо просчитываемым, не-

Таблица 19

КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ РОССИЯ СЕГОДНЯ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВОЙ? (в % по столбцу)

Среднее

Дезадаптированные

Инертные

Пассивно адаптированные

Активно адаптированные

Да Нет

Затрудняюсь ответить Соотношение «да» и «нет»

68 22 9

3,1

46 44 10 1,04

73 18 10 4,05

64 27 10 2,4

76 18 7

4,2

Таблица 20

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ОПТИМИЗМА И ПЕССИМИЗМА СРЕДИ ПРИВЕРЖЕНЦЕВ РАЗНЫХ МОДЕЛЕЙ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ (в % по строке)

Уверены в завтрашнем дне Нет уверенности в будущем Позитивные оценки своего положения, жизни семьи* Негативные оценки своего положения, жизни семьи**

Сторонники государственной планово-

распределительной экономики 51 44 57 42

Рыночники 71 26 74 25

Сторонники советской политической

системы 41 54 51 47

Сторонники западной демократии 67 31 68 32

Сторонники нынешней политической

системы (путинисты) 77 19 80 19

* Сумма вариантов «Все в полном порядке» и «все не так плохо, можно жить»

** Сумма вариантов «Жить трудно, но можно терпеть» и «Терпеть наше бедственное положение уже невозможно»

управляемым и потому иррациональным. Оно становится скорее делом веры, нежели рационального политического целеполагания.

Соотношение оптимистов и пессимистов или неуверенных в ближайшем будущем среди приверженцев «социалистической» экономики и рыночников составляет, соответственно, 1,1 и 2,7 (резкое преобладание у рыночников). Аналогичные соотношения среди ностальгирующих по советской системе, среди тех, кто ориентируется на модель западной демократии, и среди «путинистов» — 0,8, 2,2 и 4,0. Уверенность, рождающаяся из адаптированности к действующим правилам игры, к путинской институциональной системе, порождает у респондентов чувство, что они хозяева жизни, что «все

идет так, как надо». Дело здесь не в конформизме (то есть хотя бы отчасти вынужденном приспособлении к репрессивному и коррумпированному государству), а именно в сознании его безальтернативности и «естественности».

Различия между условными демократами и путинистами меньше, чем между ними и консервативными традиционалистами и «коммунистами».

Сама по себе идеологическая ориентация респондента (устанавливаемая по самоопределению) не дает адекватного представления о характере политических и общественных установок и предполагаемом поведении человека: так, даже среди относящих себя к «либералам», большинство не воспринимает себя в качестве

Таблица 21

СООТНОШЕНИЕ ОПТИМИСТОВ И ПЕССИМИСТОВ СРЕДИ СТОРОННИКОВ РАЗНЫХ ВАРИАНТОВ НАЦИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

Соотношение уверенных и пессимистов Соотношение позитивных и негативных оценок своего положения, жизни семьи

Сторонники государственной планово-распределительной экономики 1,1 1,4

Рыночники 2,7 3,0

Сторонники советской политической системы 0,8 1,1

Сторонники западной демократии 2,2 2.1

Сторонники нынешней политической системы (путинисты) 4,0 4,2

Таблица 22

А. В КАКОЙ СТЕПЕНИ ВАС УДОВЛЕТВОРЯЮТ СЛОЖИВШИЕСЯ В РОССИИ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМЫ? Б. А КАКИЕ СИСТЕМЫ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, ЛУЧШЕ? (в % по столбцу)

Среднее

Дезадаптированные

Инертные

Пассивно адаптированные

Активно адаптированные

Политическая система

Удовлетворяет Не удовлетворяет

59 33

33 63

64 27

53 42

75 17

Экономическая система

Удовлетворяет Не удовлетворяет

45 50

15 82

51 43

39 57

63 33

Лучше экономическая система, основанная преимущественно на..

Государственном планировании и распределении

Рыночных отношениях

40 40

60 24

37 40

44 40

28 58

Лучше политическая система.

Советская, которая была до 90-х годов

Демократия по образцу западных стран

Нынешняя политическая система

27

25 31

57

13 17

25

22 34

28

28 27

16

34 42

Путинская политическая система установилась надолго или ситуация может скоро измениться из-за падения цен _на нефть и других непредсказуемых факторов?_

Установилась надолго 65

Ситуация скоро может измениться 20

50 29

67 16

64 24

72 19

принадлежащих к западной культуре (65%; среди консерваторов таких — 80%, среди «социал-демократов» — 79%). Среди либералов больше тех, кто чувствует себя людьми западной культуры (вдвое чаще, чем в среднем — 33%, все остальные — 16%), причем и показатели интенсивной идентификации с Западом (ответы «постоянно помню об этом») тоже вдвое выше, чем в среднем — 8% и 4%.

Абсолютное большинство опрошенных считает, что сформированная Путиным политическая система установилась надолго (в среднем так думает почти две трети опрошенных — 65%, причем особых различий между сторонниками разных политических взглядов нет: 69% — среди либералов, 68% — у социалистов, 65% — у консерваторов, меньше только у

политически индифферентных, среди которых выше доля пожилых и малообразованных женщин, не разбирающихся в политике — 58%). 20% склонны полагать, что ситуация может скоро измениться (но для этой группы характерны именно консервативные иллюзии, то есть предпочтения государственно-плановой экономики и надежды на возвращение к советским практикам управления).

Разберем теперь, какие векторы развития страны представляются в различных группах адаптации и идеологических ориентаций приоритетными.

Обобщим эти типологические сопоставления:

1. На оси «державность / комфорт и безопасность» (а именно, противопоставление

Таблица 23

В КАКОЙ СТРАНЕ ВЫ ЛИЧНО ХОТЕЛИ БЫ ЖИТЬ.? (в % по строке)

А. Распределение ценностных ориентаций в зависимости от типа адаптации

1. приоритетны ..

державность

комфорт и безопасность

Дезадаптированные 71 26

Инертные 71 23

Пассивно адаптированные 69 26

Активно адаптированные 65 30

2. более значим принцип уравнительность достижительность

Дезадаптированные 75 24

Инертные 53 43

Пассивно адаптированные 59 36

Активно адаптированные 44 53

З.приоритетно удовлетворение. материальных потребностей духовных запросов

Дезадаптированные 65 33

Инертные 59 31

Пассивно адаптированные 61 32

Активно адаптированные 68 26

4. более значимы ценности. религиозность общества светскость общества

Дезадаптированные 40 56

Инертные 30 62

Пассивно адаптированные 30 62

Активно адаптированные 25 68

5. более значима ориентация на. этнонациональный традиционализм открытость миру

Дезадаптированные 51 37

Инертные 58 36

Пассивно адаптированные 54 41

Активно адаптированные 49 47

6. более значима идеологическая миссия и экспансионизм изоляционизм и невмешательство

Дезадаптированные 49 51

Инертные 47 44

Пассивно адаптированные 47 48

Активно адаптированные 50 46

Продолжение табл. 23

Б. Распределение политических и идеологических ориентаций в зависимости от типа адаптации 1. приоритетны ..._державность_комфорт и безопасность

Либералы 64 32

Консерваторы, реакционеры 71 24

Социал-демократы 70 24

индифферентные 71 21

2. более значим принцип уравнительность достижительность

Либералы 36 61

Консерваторы, реакционеры 59 36

Социал-демократы 56 43

индифферентные 57 34

3.приоритетно удовлетворение. материальных потребностей духовных запросов

Либералы 62 31

Консерваторы, реакционеры 60 34

Социал-демократы 62 31

индифферентные 60 27

4. более значимы ценности. религиозность общества светскость общества

Либералы 23 72

Консерваторы, реакционеры 34 60

Социал-демократы 31 63

индифферентные 25 59

5. более значима ориентация на. этнонациональный традиционализм открытость миру

Либералы 38 58

Консерваторы, реакционеры 60 34

Социал-демократы 55 40

индифферентные 52 37

6. более значима идеологическая миссия и экспансионизм изоляционизм и невмешательство

Либералы 31 62

Консерваторы, реакционеры 51 44

Социал-демократы 47 48

индифферентные 50 37

ценностных значений — сверхдержава, военно-мобилизационная экономика, государственное распределение, госпатернализм, принудительный аскетизм потребления и т.п. — welfare state, или государство социального благоденствия, сильное правовое государство, высокий уровень социальной защиты, отсутствие экспансионистской идеологии и т.п.) нет значимых различий по возрасту, образованию, доходу и прочим параметрам. Во всех идеологических подгруппах коллективные ценности предшествующего, советского или точнее — тоталитарного периода жизни российского общества — не просто сохраняют свою значимость, но и преобладают в качестве интегрирующих символических механизмов; даже среди либералов эти значения отмечены в качестве прио-

ритетных двумя третями (64%, альтернативный выбор сделали лишь 32%). Это и обеспечивает инерционный порядок воспроизводства советских представлений и, соответственно, общий консерватизм политического режима в России. Этот уровень коллективных представлений практически не затронут эрозией, критической рефлексией, а значит — блокирует возможности модернизации и эволюции российского общества в сторону современной демократии.

2. Уравнительность / достижительность — рассматривая эту ось, следует говорить о значимых различиях между молодыми и старшими возрастными группами (приверженность к уравнительным принципам плавно растет от самых молодых к старшим — 41% => 65%, ориентация на достижительность снижается в та-

кой же последовательности: от молодых (55%) к пожилым (32%));

3. Приоритетность потребительских ценностей в массовом сознании россиян не может быть поставлена под сомнение: абсолютное большинство выбирает приоритет «материальных потребностей» над «духовными запросами», чтобы по этом поводу не голосили идеологи «русской соборности», «особого пути России» или России как «особой цивилизации»: хотя есть существенные различия в этом плане по возрасту (у молодых ориентация на материальные блага выражена сильнее, чем у старших когорт — от 67% у молодых доля таких ответов плавно снижается к 53% у пожилых), но это — различия в степени, они не принципиальны; образование в данном случае не значимо — сильнее всего эти установки выражены у имеющих среднее образование (тут много только что закончившей школу молодежи); потребительский статус не играет существенной роли и т.п. Все это означает, что мы имеем дело с колоссальной инерцией «дефицитарного общества», еще не наевшегося, еще не получившего в полной мере того, о чем мечтало поколение советских людей в эпоху позднего застоя и брежневизма: пожить по-человечески, не отказывая себе в лишнем куске хлеба с маслом, не теснясь тремя поколениями в одной двухкомнатной квартире или в коммуналке, не думая о том, что придется носить детям, когда станет холодно, и т.п.

4. Ось «религиозность / светскость» общества: здесь преобладает во всех идеологических группах ориентация на светское государство (соотношение предпочтений «религиозность / светскость» выше всего у консерваторов, но и тут оно составляет всего 0,57, у социал-демократов — 0,49, у инертных — 0,42, у либералов — 0,32); значимость религии сильнее выражена в старших группах — 31-35%, у молодых — 2827%; она снижается вдоль вектора от малообразованных к людям с высшим образованием; соответственно, предпочтение «светскости» меняется аналогичным образом — от 66% у самых молодых до 59% у пожилых; растет от необразованных — к образованным.

5. Показатели по оси «этнонациональный традиционализм и закрытость миру / открытость миру» изменяются таким образом: «этно-национальный традиционализм и закрытость миру» слабо растет от молодых к пожилым (от 49% к 62%), «открытость» — снижается от молодых к пожилым (45% у молодых, 31-34% — у пожилых); уровень образования при этом практически не имеет значения.

6. На оси «идеологическая миссия и экспансионизм / изоляционизм и невмешательство» возраст и образование роли не играют, однако имеют значение доход и потребительский статус. Чем выше доходы, тем меньше претензий на идеологическое лидерство и экспансионизм (53% за отказ от миссионерской позиции против 37% поддерживающих такую модель государства в группах с высокими доходами; в низкодоходных группах картина обратная — 51% высказываются за идеологическую сверхдержаву, империю, против — 42%; идея антиимперии выражена гораздо слабее, предельные различия между доходными группами составляют 7-9 пп.).

Участие в общественной и политической жизни

Одна из важнейших стратегий режима, сложившегося к середине 2000-х годов, заключается в навязывании обществу сознания безальтернативности сформированного политического порядка. «Национальная идея» как необходимый компонент легитимности системы господства, поисками которой были заняты политтехнологи, политконсультанты и прочая интеллектуальная обслуга, свелась к задачам укрепления централизованного государства и политики «стабилизации» общественной жизни, неявного согласия на отказ граждан от политического выбора взамен на обещания роста потребления, жизненного уровня, реализации крупномасштабных социальных программ поддержки социально слабых или незащищенных групп населения. Эта идеология успешно насаждалась пропагандой и внедрялась в массы. Люди не то что верили подобным заверениям (скептицизм и привычное недоверие населения властям никуда не делось), скорее — хотели верить, а потому одобряли и поддерживали (причем большинством населения). Вменявшееся массовому сознанию и социальным элитам (образованному, специализированному, социально продвинутому классу горожан) чувство безаль-тернативности в сочетании с усиливающимся административным прессингом и давлением на общественные организации, независимые СМИ и оппозицию, оказывало парализующее воздействие на любое политически и социально значимое общественное движение, на активность людей. Оно образовывало устойчивую «эмоциональную» базу для пассивной адаптации к режиму большинства населения. Это было по существу возвращением к несколько измененным формам советского «гарантированного существования», т.е. стабильности без

развития и достижения. Лозунги — «потребляйте» (кто может), но «не лезьте в политику» стали симптомами распространения массового социально-политического эскапизма, аморализма, цинизма, в том числе и в среде прозападно ориентированного обывателя. Но ориентированного не на идеалы «общего блага», демократии, человеческого достоинства, а прежде всего на заимствуемые символы высокого социального статуса, демонстративного потребления и образа жизни. Именно к этим ценностям был особенно чувствителен российский прото- или квази-«средний класс», в нашем случае — категория «активно адаптированных».

Ужесточение законов о выборах (повышение избирательного барьера, запрет политических блоков и т.п.) на фоне этих социальных настроений не только уничтожало шансы на политическую конкуренцию для несистемной оппозиции, но и политически демотивировало и деморализовывало электорат в целом, в первую очередь — избирателей либерального и демократического толка, выбравших в качестве тактики неучастие в режиссируемых выборах.

Значимой частью политической конструкции безальтернативности власти становится в этих условиях полностью вписанная в кремлевский политический порядок «системная оппозиция» (КПРФ, ЛДПР, СР и другие мелкие партии-спойлеры), разыгрывающая спектакль представительства «народных интересов», а на деле — канализирующая социальное недовольство бедной и депрессивной периферии общества, наименее обеспеченной и зависимой от государства части населения. По сути, эти допущенные в ГД партии блокировали возможности публичной артикуляции социальных проблем населения, в том числе — выражения массового недовольства политикой государства, формирования политических интересов и требований.

Другое политически очень важное обстоятельство, вытекающее из самой конструкции безальтернативности, заключается в поддержании (или насаждении) в обществе в целом (и в политически ангажированной среде) представлений, что возможность участия в политике, влияния на принятие важнейших решений, в том числе — участие в избирательном процессе — может быть реализуема только через договоренности с высшей властью. Это приводит к узурпации властью или «государством» представительства интересов «народа» и полнейшей девальвации и дискредитации парламентаризма как института. Доверие к партиям как и оценка их политического влияния среди других

политических институтов на протяжении всего периода наблюдений остается чрезвычайно низким. Весьма низким доверием пользуется и Государственная дума, рассматриваемая как придаток высшей власти, не играющий самостоятельной роли.

Данные регулярных опросов постоянно показывали, что во всех избирательных циклах 2000-х гг. относительное большинство воспринимало выборы, прежде всего, как имитацию борьбы за власть, а не как реальную конкуренцию политических сил. Партия власти (не говоря уже о «кандидате № 1 на пост президента») всегда имела абсолютные преимущества в виде административного ресурса и монополии на СМИ в предвыборном процессе. Люди крайне скептически относились к тому, что выборы могут изменить жизнь их семьи, поскольку полагали сами процедуру отбора кандидатов, организацию выборов непрозрачными, сопровождаемыми непременными фальсификации в пользу власть имущих. Этим, в частности, объясняется, что лозунги и требования протестно-го движения 2011-2012 гг. разделяли и одобряли около 40% россиян.

Но, отметим также, что на протяжении всего путинского правления в массовом сознании наряду с ощущением «нечестности» выборов сохранялось смутное представление об «идеальных» выборах, какими они должны были бы быть: демократических, честных, не манипули-руемых. Все ужесточения избирательного законодательства, направленные на укрепление режима и подавление политической оппозиции, воспринимались относительным большинством россиян негативно, в особенности — отмена прямых выборов губернаторов. Ярким выражением этого размытого недовольства можно считать поддержку идеи восстановления в избирательных бюллетенях графы «против всех» — по данным последнего замера ее одобряли около 70%.

Однако участие в федеральных выборах, несмотря на все это, оставалось на протяжении всего путинского периода на весьма высоким уровне (в среднем от 45 до 60% в зависимости от характера кампании). И, если смотреть сразу после дня голосования, большинство выражало удовлетворение их результатами (картина менялась лишь спустя два-три месяца после выборов).

В условиях полного уничтожения публичной конкурентной политики, публичного пространства дискуссий, в условиях деполи-тизации общества хроническое социальное напряжение может принимать форму лишь

экономических требований, особенно характерных для дезадаптированных или с трудом адаптирующихся групп населения. Однако это недовольство почти никогда не переходит в политические требования (готовность принять участие в митингах и демонстрациях протеста с экономическими требованиями долгое время держалось на уровне 18-20%, но к настоящему моменту упало до 7-8%; готовность выйти с политическими требованиями — фиксировалась за тот же период 2009-2013 гг. на уровне 12-15% и снизилась до тех же 7%). Это характерный тип взаимоотношений с патерналистским государством. Недовольство сложившейся экономической системой в среднем выше, чем недовольство политической системой, а доля людей, «в идеале» поддерживающих государственное регулирование экономикой, даже среди жителей крупнейших городов равна доле сторонников рыночной экономики (среди населения в целом — она превышает последнюю).

Таким образом, выборы, являвшиеся на протяжении 15 лет единственной массовой формой политического участия, предстают как «демократическая» декорация или витрина авторитарного режима. Курс на стабилизацию и закрепление сложившейся системы власти означал укрепление авторитарной формы правления, полностью уничтожившей политическую оппозицию. Выборы превратились в принудительно-добровольную форму легитимации режима и его высшего руководства. Говоря словами Юрия Левады, выборы становятся «электоральным мероприятием».

Из всех групп, выделенных по типам адаптации, только дезадаптированные (представляющие малую и лишенную всяких ресурсов Таблица 24

ЗА КАКУЮ ПАРТИЮ ВЫ ПРОГОЛОСОВАЛИ НА ВЫБОРАХ В

столбцу)

группу горожан) высказывают самую низкую поддержку правящей партии и последовательно голосуют за КПРФ, в то время как самые активные и адаптированные — за партию власти. Это указывает на то, что в большинстве своем они приняли сложившиеся в системе «правила игры».

Доля участвующих / не участвующих в выборах во всех этих группах примерно одинакова (чуть выше участие лишь среди дезадаптированных, для которых голосование, в частности, оказывается единственной формой «заявить о себе» как гражданах, то есть обозначить свою ритуальную принадлежность к коллективному целому, особенно это видно по участию в президентских выборах)

Данные об идеологических ориентациях, весьма условных в нашем обществе, показывают, что в нем почти в сопоставимом количестве представлены как сторонники режима и «консерваторы», так и условные социалисты или социал-демократы. Поэтому именно на системной псевдооппозиционной КПРФ и Справедливой России лежит политическая ответственность за невозникновение социал-демократических партий западного образца.

Значительную часть «консерваторов» составляют сторонники КПРФ, самые недовольные и критически настроенные горожане преимущественно пожилого возраста. Определенную условность этих ориентаций или смутно осознаваемого запроса на те или иные политические идеи или идеологии, с одной стороны, и отсутствие партий, им отвечающих, хорошо иллюстрирует характер голосования этих групп на парламентских выборах. Так, среди «либералов» ЛДПР, партия с ощутимым

ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ В ДЕКАБРЕ 2011 ГОДА? (в % по

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Партия «Справедливая Россия» 10 11 8 13 6

Либерально-демократическая партия России (ЛДПР) 8 0 9 8 10

Партия «Патриоты России» 1 0 1 2 0

Коммунистическая партия (КПРФ) 17 49 15 18 3

Партия «Яблоко» 3 3 2 3 5

Партия «Единая Россия» 51 30 54 46 66

Партия «Правое дело» 1 0 1 1 2

унес(ла), испортил(ла) бюллетень 1 1 1 0 0

не помню / не хочу отвечать 9 6 9 9 8

духом национал-популистскои демагогии, оказывается второй по частоте выбора после ЕР, партии власти.

Однако деление на «идеологические» группы дает примечательную дифференциацию в активности участия в выборах: «либералы» в большинстве своем (видимо, за исключением сторонников ЛДПР) не участвуют в парламентских выборах и демонстрируют (как и «деи-деологизированные») самый низкий уровень активности и участия в выборах, в последнем случае — президентских.

Ю.А. Левада еще в начале 2000-х гг. писал, что неучастие в выборах приобретает политическую окраску. Наверное, это так, по крайней мере, для определенной части «демократического электората», который — до украинских событий — мог составлять потенциально около 25% опрошенных (если судить о нем по про-жективному вопросу: «Если бы демократы объединились, проголосовали бы Вы за них на выборах»?).

Если условно разделить мотивы неучастия в парламентских выборах на «политические» Таблица 25

ЗА КАКУЮ ПАРТИЮ ВЫ ПРОГОЛОСОВАЛИ НА ВЫБОРАХ В

столбцу)

и «неполитические», то мы увидим, что в среднем суммы этих ответов равны.

Чем выше степень адаптированности к действующему режиму, тем меньше доля политических мотивов «неучастия в выборах». Самыми «политизированными» оказываются те, у кого нет каких-либо социальных ресурсов, а также те, кто реализует в своей жизни сценарий пассивной адаптации, предполагающий либо демонстрацию лояльности власти (почти половина этой группы — 46% — голосует за Единую Россию), либо полное отстранение, дистанцирование, отчуждение от политики.

Группа «активно адаптированных», напротив, демонстрирует высокую степень политического конформизма. При том, что именно она обладает наибольшими культурными, социальными и информационными ресурсами, богатым опытом успешных достижений в профессиональной и социальной жизни, карьере, относительной независимостью. Но достигается это путем компромиссов и взаимодействия с утвердившейся системой институтов. В принципе только эта группа могла бы конвертиро-

ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ В ДЕКАБРЕ 2011 ГОДА? (в % по

е ы ы р о ы -т о

е н л а р т а в лат ар СО

д е е б р е ик цо +

Ср и Л с н о К ом Се д Др

Партия «Справедливая Россия» 10 11 9 13 7

Либерально-демократическая партия России (ЛДПР) 8 23 6 8 4

Партия «Патриоты России» 1 0 3 1 1

Коммунистическая партия (КПРФ) 17 3 3 г\э 6 9

Партия «Яблоко» 3 6 2 4 2

Партия «Единая Россия» 51 47 43 59 56

Партия «Правое дело» 1 4 1 1 1

унес(ла), испортил(ла) бюллетень 1 0 0 1 1

не помню/не хочу отвечать 9 6 6 10 21

Таблица 26 ГОЛОСОВАЛИ ЛИ ВЫ..? (в % по столбцу)

Среднее Либералы Консерваторы Социалдемократы Другие + ЗО

На выборах Президента России 4 марта 2012 года

да нет 67 58 71 74 33 42 29 26 53 47

На последних выборах в Государственную думу в декабре 2011 года?

да нет 55 46 60 61 45 54 40 40 37 63

Таблица 27

ПРИЧИНЫ НЕУЧАСТИЯ В ВЫБОРАХ ПО ТИПАМ АДАПТАЦИИ (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Политические мотивы

Не вижу в этом смысла в

сложившихся политических

условиях 14 14 12 20 3

Ни один из кандидатов не

выражает мои интересы 7 8 5 10 5

Моя партия не имела шансов победить 1 2 1 1 2

У «Единой России» не было

реального противника 8 8 7 10 9

Результаты выборов были и так

известны, от моего участия ничего не зависело 16 22 15 18 14

Считаю эти выборы нечестными, не

верю в их результаты 10 25 8 14 5

Это не выборы, а их имитация 8 10 6 11 8

Сумма ответов 64 89 54 84 46

Деполитизированные мотивы

Не верю никому из нынешних

политиков, не интересуюсь политикой 10 18 10 10 7

Не разбираюсь в политике/не интересуюсь политикой 12 6 13 9 16

Никогда не участвую в выборах 6 6 6 7 4

Не смог по той или иной причине 20 10 17 24 25

Не имел права голосовать 9 2 13 3 10

Другое 0 0 1 0 1

Затрудняюсь ответить 8 10 9 7 7

Сумма ответов 65 52 69 60 70

вать свои достижения и опыт в альтернативную политическую программу и политическую силу, но она фактически — из-за оппортунизма или страха, отсутствия, как говорил Макс Ве-бер, «политического инстинкта», отказывается делать политический выбор.

Опыт активной адаптации в российских условиях связан как с приспособлением к системе, так и с сопротивлением ей, но только на «индивидуальном» уровне, в частной жизни или неформальной среде. Поэтому он оказывает сильнейшее разлагающее воздействие на моральные и идеологические ценности. Именно потому протесты 2011-2012 гг., основными участниками которых были активно адаптированные и независимые граждане, имели лишь моральный или эстетический смысл, не трансформировавшийся в политический.

В то же время абсолютное большинство населения оказывается вне политики, сознает это положение, более того, в определенном плане считает такое положение вещей — условием (или гарантией) своей «адаптированности» и безопасности своего существования. Можно сказать, что тем самым подтверждается тезис Х. Линца о том, что политическая пассивность или апатия в авторитарных режимах и составляет основу общественного консенсуса между властью и подданными.

Типы адаптации и культурное потребление, культурные ресурсы

Данные настоящего исследования соответствуют уже ранее описанной тенденции — устойчивого и заметного сокращения потребления культуры, прежде всего — наиболее

сложных ее форм (чтения книг, художественной литературы, искусства и т.п.). Основная масса даже самой продвинутой и образованной части населения мегаполисов перестала читать. Наибольшие различия в частоте чтения продемонстрировали полярные категории населения: дезадаптированные и активно адаптированные. Так, художественную литературу более половины населения мегаполисов читает редко или не читает вовсе; среди дезадаптированных не читают еще больше — 65%. Постоянно читают беллетристику менее пятой части опрошенных. Часто читающих сравнительно больше среди инертных и активно адаптированных — 27 и 28%. Нон-фикшн — научная, научно-популярная, просветительская или практическая ли-

тература — пользуется куда меньшей популярностью, но и здесь отмечается такой же тренд: дезадаптированные почти не читают таких книг, а адаптированные читают больше других.

Такие потребительские практики как чтение отражают уровень культурного капитала разных групп: большинство респондентов выросли в семьях, где домашних библиотек не было, или они были небольшими. Среди активно адаптированных суммарная доля средних и больших книжных собраний составляет около четверти — это в два раза больше чем в среднем среди жителей крупнейших городов. Иными словами, именно в этой группе прослеживается наибольшее культурное накопление. Потребность в чтении относительно чаще

Таблица 28

КАК ЧАСТО ВЫ ЧИТАЕТЕ ..? (по типу адаптации) (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Независимые общероссийские газеты (Новая газета, Независимая, Ведомости, Коммерсант и пр.), в том числе в Интернете

Практически постоянно 1 0 2 1 0

Часто 9 8 8 10 15

Не очень часто 16 12 15 20 16

Редко 24 28 23 25 26

Практически никогда 49 52 52 44 43

Информационные интернет-издания, порталы, типа polit.ru, lenta.ru, gazeta.ru, grani.ru, rbk.ru и пр.

Практически постоянно 4 2 4 5 7

Часто 10 3 10 10 19

Не очень часто 13 5 11 15 16

Редко 18 14 18 18 19

Практически никогда 55 76 57 52 40

Таблица 29

КАК ЧАСТО ВЫ ЧИТАЕТЕ ..? (по идеологической ориентации) (в % по столбцу)

Среднее Либералы Консерваторы

Социал- Другие + демократы_ЗО

Независимые общероссийские газеты (Новая газета, Независимая, Ведомости, Коммерсант и пр.), в том числе в

Интернете

Практически постоянно 1 2 1 2 2

Часто 9 16 11 8 4

Не очень часто 16 18 18 17 10

Редко 24 31 23 2 со 19

Практически никогда 49 35 48 46 65

Информационные интернет-издания, порталы, типа polit.ru, lenta.ru, gazeta.ru, grani.ru, rbk.ru и пр.

Практически постоянно 4 11 3 4 4

Часто 10 21 9 11 7

Не очень часто 13 17 13 12 11

Редко 18 21 18 19 15

Практически никогда 55 30 58 54 63

Таблица 30

ИНТЕРЕСУЕТЕСЬ ЛИ ВЫ ОБСУЖДЕНИЕМ ВАЖНЫХ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ, АКТУАЛЬНЫХ ТЕМ, ЗНАЧИМЫХ ДЛЯ ОБЩЕСТВА СОБЫТИЙ В ФЕЙСБУКЕ (по типу адаптации) (в % по столбцу)

Среднее .. Пассивно Активно Инертные ^ адаптированные адаптированные

Да, пишу посты сам и комментирую посты других людей 31 41 21 13

Да, комментирую чужие посты 10 14 3 13

Да, читаю, что пишут другие, но сам ничего не пишу 36 31 41 40

Нет, не интересуюсь 22 14 35 33

Таблица 31 ИНТЕРЕС К ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ В ГРУППАХ РАЗЛИЧНЫХ ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ ОРИЕНТАЦИЙ, ПОЛЬЗУЮЩИХСЯ ФЕЙСБУКОМ (по идеологической ориентации) (в % по столбцу)

Среднее Либералы Консерваторы Социалдемократы

Да, пишу посты сам и комментирую посты других людей 31 29 39 12

Да, комментирую чужие посты 10 24 3 16

Да, читаю, что пишут другие, но сам ничего не пишу 36 38 39 44

Нет, не интересуюсь 22 10 18 28

Таблица 32 КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, СУЩЕСТВУЕТ ЛИ СЕЙЧАС ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЦЕНЗУРА НА ТЕЛЕВИДЕНИИ? (в % по столбцу)

Среднее Либералы Консерваторы Социалдемократы Другие +ЗО

Определенно да/ скорее да 63 78 63 67 52

Скорее нет/определенно нет 20 16 22 21 15

Затрудняюсь ответить 17 6 15 13 33

Таблица 33 КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ НУЖНА ЛИ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЦЕНЗУРА НА ТЕЛЕВИДЕНИИ? (в % по столбцу)

Среднее Либералы Консерваторы Социалдемократы Другие + ЗО

Определенно да/скорее да 48 48 51 48 35

Скорее нет /определенно нет 33 43 30 38 29

Затрудняюсь ответить 20 9 19 15 37

возникает там, где уже имеется некоторый накопленный в семье культурный капитал, где есть условия для формирования подобных запросов, без которых невозможна или возможна со значительными издержками последующая интеллектуальная деятельность и соответствующая социальная общественная активность, более высокие, нежели собственно потребительские, запросы.

Около трети опрошенных горожан сказали, что не читают книг вовсе, однако если сложить эти данные с ответами «редко», то нечитающих даже художественную литературу оказывается больше половины (55%), ниже этот показатель среди активно адаптированных. Для дезадаптированных чтение давно уже вытеснено телесмотрением, а для активно адаптированных —

разнообразными формами городского досуга и Интернетом.

Новости ожидаемо занимают верхнюю строчку в списке наиболее популярных передач. При явной потребности в информации, но — одновременно — при отсутствии запроса на сопоставление разных точек зрения, жители больших городов довольствуются телевизионными новостями (и в этом они мало отличаются от россиян в целом). Здесь неожиданно похожими оказываются группы дезадаптированных и активно адаптированных — и те, и другие смотрят почти все типы передач реже остальных. Однако объяснения здесь разные: интересы первой группы сосредоточены на проблемах личностного и семейного плана (как можно заметить по «выстреливающим» у дезадаптиро-

ванных российским сериалам и программам о здоровье), а у последних вообще наблюдается общий сниженный интерес к телепередачам.

Четыре пятых жителей мегаполисов не владеют иностранными языками (не могут свободно говорить). Среди дезадаптированных таких абсолютное большинство — 94%, а среди адаптированных значительно меньше — уже только две трети. Из тех, кто свободно читает на иностранном языке, 81% читают на английском и 12% — на немецком; из свободно говорящих — 72% и 13%, соответственно. Владение прочими языками на уровне статистической погрешности.

Активно адаптированные чаще бывают за границей и по работе, и на отдыхе. Среди них чуть менее половины не были за границей ни разу за последние пять лет, в то время как среди дезадаптированных таких 88%!

Среднее количество посещений стран Западной Европы и США демонстрирует ту же тенденцию.

Как можно заметить, «заграница» для группы активно адаптированных ближе к их повседневности, чем для других групп. Именно у активно адаптированных немало эмигрировавших знакомых, с которыми они к тому же поддерживают связь.

Таблица 34

КАКИЕ ИЗ ПЕРЕЧИСЛЕННЫХ ТИПОВ ТЕЛЕВИЗИОННЫХ ПЕРЕДАЧ ВЫ ЛИЧНО СМОТРИТЕ РЕГУЛЯРНО? (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптиро- Инертные Пассивно Активно

ванные адаптированные адаптированные

Новости / аналитические

программы 77 73 76 82 72

Российские художественные

фильмы 50 42 54 48 45

Юмористические передачи 38 27 41 37 32

Зарубежные художественные

фильмы 35 27 36 35 38

Российские сериалы 32 38 33 34 22

Программы о науке / природе /

истории / образовательные 31 24 31 32 28

Развлекательные передачи / шоу 27 24 29 25 25

Музыкальные передачи 24 15 25 25 22

Программы о здоровье 23 35 22 23 17

Кулинарные передачи 17 19 19 15 10

Зарубежные сериалы 14 11 15 16 11

Реалити-шоу 14 8 15 12 14

Передачи о женских, семейных,

моральных проблемах 13 9 13 13 8

Передачи о дизайне, обустройстве

дома, дачи 12 5 11 15 13

Передачи о моде 9 3 11 9 8

Другие ток-шоу 9 8 9 7 8

Детские мультфильмы 6 3 6 7 4

Передачи о детях 4 3 4 4 6

другое 5 3 5 5 4

не смотрю телевизор 4 5 3 3 6

затрудняюсь ответить 2 3 2 2 1

Таблица 35

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, НА КОТОРЫХ ВЫ МОЖЕТЕ СВОБОДНО ЧИТАТЬ, СВОБОДНО ГОВОРИТЬ? (в %

по столбцу)

Среднее Дезадаптиро- Инертные Пассивно Активно

ванные адаптированные адаптированные

свободно читать 16 4 17 13 28

свободно говорить 10 4 11 9 16

нет таких 82 94 81 85 69

Таблица 36

ЕЗДИЛИ ЛИ ВЫ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 5 ЛЕТ САМИ ЗА ГРАНИЦУ (ЗА ПРЕДЕЛЫ БЫВШЕГО СССР)... (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

в деловые поездки 3 3 2 2 7

для участия в научных конференциях,

семинарах 0 0 0 0 1

на стажировку 1 0 1 0 0

на учёбу 1 0 1 0 0

поработать 1 0 0 0 2

погостить у знакомых, родственников 4 3 4 3 6

отдыхать 30 7 28 32 50

не ездил(а) 66 88 68 65 47

Таблица 37

СКОЛЬКО РАЗ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 5 ЛЕТ ВЫ БЫВАЛИ В СТРАНАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ И США? (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Всего значение: 4 3 4 4 5

ни разу 21 64 22 19 15

Таблица 38

ЕСТЬ ЛИ У ВАС ЗА ГРАНИЦЕЙ РОДСТВЕННИКИ, ДРУЗЬЯ? (в % по столбцу)

Среднее Дезадаптированные Инертные Пассивно адаптированные Активно адаптированные

Эмигрировавшие из России 11 11 9 11 22

Уехавшие учиться, стажироваться 3 1 3 3 9

Уехавшие работать 7 3 6 7 13

Нет таких 81 85 84 81 65

Таблица 37

ПОДДЕРЖИВАЕТЕ ЛИ ВЫ С НИМИ КОНТАКТЫ? (в % по столбцу от тех, у кого есть родственники/друзья за границей)

Среднее

Дезадаптированные

Инертные

Пассивно

Активно

адаптированные адаптированные

Переписываюсь по электронной

почте, общаюсь по скайпу 58

Созваниваюсь 37

Бываю в гостях 19

Посылаю книги, подарки и пр. 2

Нет, мы не общаемся 22

17 39 11 6

33

60 33 18 2 22

54 37 16 2

25

68 49 25 1

14

Выводы и заключения

Есть разные сценарии политологов и поли-тэкономических аналитиков, рисующих две базовые версии предстоящего развития России в ближайшие 5-10 лет.

Первый — инерционный: из-за неэффективности государственного управления при авторитарном режиме страна оказывается в состоянии медленной деградации. Авантюризм режима в сочетании с «плохими институтами» оборачивается вползанием экономики в

стагнацию, переходящую в стагфляцию и в глубокий кризис. Попытки стимулирования экономического роста (путем увеличения государственного инвестирования) дают обратный эффект — экономика при этом быстрее вползает в кризисное состояние, будет расти социальное недовольство, но население будет бурчать и терпеть, особенно, если учитывать фактор полной монополии на информацию Кремля, пропаганду и репрессивный полицейско-кгбшный контроль. Общий тренд — медленная деграда-

ция и выталкивание России из группы развивающихся стран.

Второй — катастрофический. Режим втягивается в «водоворот нерешаемых системных проблем»1, усиливающих негативные последствия каждой из них; возникает эффект негативного резонанса и — через довольно непродолжительное время — острый экономический кризис, провоцирующий социально-политический взрыв, раскол правящих элит, а затем — коллапс управления и крах режима Путина.

И в том, и в другом случае социальный кризис рассматривается как фактор национальной динамики, как возможность выйти из состояния путинского застоя и перейти к политике, ориентированной на модернизацию в духе национально-демократического перехода, проведению институциональных реформ, что предполагает реальное разделение властей, независимость суда и парламента, свободную конкуренцию политических партий, разумную и сбалансированную политику децентрализации регионального и местного управления, стимулирование бизнеса, особенного — малого и среднего, судебную реформу и т.п. Но такое представление о кризисе как условии политической динамики не более чем фигура «бог из машины» — свидетельство слабости общественных сил изменения, неопределенности и пассивности общества, подавленного репрессивным режимом и в очередной раз погружающегося в состояние развращающего и парализующего, но привычного конформизма и оппортунизма.

Это означает, что ни тот, ни другой сценарий не видят акторов — действующих лиц, групп, социальных сил, заинтересованных в изменении сложившегося социально-политического порядка и способных на такое изменение. Во всех прогнозных вариантах всерьез во внимание принимается лишь стихийный, почти естественный процесс накопления негативных явлений, способных развалить путинский режим, но практически никто не ставит вопрос: а что дальше? Уйдет Путин по каким-то причинам или его уйдут, что изменится в результате его ухода и прихода кого-то из его окружения?

Задача в том, чтобы определить, какие силы или группы в состоянии не просто демонстрировать альтернативные ценности, представления об ином, желаемом устройстве общества и государства, но быть в состоянии реализовать подобные реформы. Для этого чисто морального протеста не достаточно, нужны деловые

1 Петров Н. Россия в 2014-м: скатывание в воронку // Pro et Contra, 2014, № 3-4, май-август, с. 57-72.

компетенции, опыт практического управления, включая и решения вполне бюрократических проблем и антиномий, авторитет для того, чтобы их готовность принять государственную машину была признана и подтверждена. Это означает, что вместо «революции», в ходе которой власть всегда перехватывается самыми жестокими и циничными авантюристами, необходима параллельная «бюрократия», класс управленцев и специалистов, технократов и практических политиков, которых нужно готовить уже сейчас с тем, чтобы не оказаться в очередной раз «неготовыми», когда открывается окно исторических возможностей реформ.

Парадокс нынешнего развития страны, выявляемый среди прочего и настоящим исследованием, заключается в том, что единственным механизмом изменений в посттоталитарном обществе (обремененным тяжелым бюрократическим наследством) приходится считать лишь некоторые группы (не все!), связанные сегодня с властью и режимом, однако не включенные в «систему» власти, ее легитимации и воспроизводства режима, а лишь ассоциированные с нею. Эти люди вынуждены сотрудничать с режимом по целому ряду причин, в первую очередь — из-за того, что власть контролирует и распределяет бюджет и ресурсы, правовые и социальные инструменты управления обществом, экономикой, культурой, повседневной жизнью огромной массы людей. Поэтому, не углубляясь сейчас в причины такого сложившегося порядка, отметим только одно обстоятельство: важно, что эти люди решили: а) путинский режим надолго, б) от него зависит распределение ресурсов, в) он ведет страну, пусть и не совсем правильным курсом, но все же лучшим, чем другие варианты представленных в публичном поле социальных сценариев (стагнации или дестабилизации в результате действий «радикалов»). В принципе они предпочли бы другую систему социально-политического устройства, более человечную, демократическую, открытую, нерепрессивную, но вынуждены принимать то, что есть, за неимением лучшего. Сегодня готовности радикально «требовать невозможного» ни у кого в России нет, даже у маргинальных радикалов.

Других социальных сил изменения, кроме как компетентных и обеспеченных групп в обществе, наделенных умеренно-националистическим сознанием и несколько более значительным чувством своей ответственности за происходящее в стране, сегодня нет или они исчезли под влиянием сочетанных репрессив-

ных мер и коллективной патриотически-консервативной эйфории. Те остаточные 6-7%, максимум — 10-12%, которые радикально расходятся во взглядах с правящим режимом, сегодня деморализованы, рассеяны и не образуют единства. Они вряд ли смогут стать основой для консолидации против коррумпированного авторитарного государства. Идеологически оппозиция представлена, главным образом, пожилыми людьми, помнящими, что такое «советская власть», в то время как социальные изменения делаются молодыми, готовыми менять окружающие структуры и меняющими свою жизнь.

Надо ясно сознавать степень и глубину человеческой (моральной, интеллектуальной, культурной) исторической деградации и несостоятельности постсоветского общества, воспроизводящуюся поколение за поколением изоляцию от европейского круга идей, накопленного культурного ресурса, служащего гарантией необратимости тоталитарных и агрессивно националистических идеологий (нынешний подъем правых не несет в себе опасность повторения того, что было в начале 30-х годов, это другие социальные силы и движения, с другими целями и проблемами). В настоящее время молодые (и люди среднего возраста — 35-45 лет) изживают свои комплексы коллективной неполноценности в присоединении к заданной властью националистической программе великодержавной реванша. Главная (и в долгосрочной перспективе становящаяся все более важной) проблема заключается в слабых интеллектуальных и моральных ресурсах общества, его неспособности к рационализации настоящего положения вещей, исторического прошлого (явная недооценка его значимости как ценностного ресурса, силы отталкивания от аморального режима). Вся нынешняя оппозиционная фронда сводится к выкидыванию флажков несогласия с властью и довольно пошлой самодемонстрации, в то время как самым необходимым — с точки зрения возможностей изменения социального порядка — следует считать разработку альтернативных практических политических программ, содержащих реальные технические разработки для бюрократии и социальных движений, ясных и понятных для потенциального среднего класса или его аналогов в посттоталитарном обществе.

Из данных настоящего исследования, как и из предшествующих работ Левада-Центра, следует несколько важнейших положений.

1. Мы можем говорить о двух процессах, происходящих в сегодняшней России и прямо противоположно направленных: первый — формирование «общества потребления», представляющее собой негатив брежневского дефицитарного социума (государственно-распределительной экономики, принудительного аскетизма потребления, уравниловки, всеобщей скудости и скучности жизни). Все помыслы людей сегодня заданы преимущественно желанием жить «хорошо», «лучше, чем раньше» — под этим понимается «потреблять больше» и так, как в «нормальных странах». Демонстративное потребление становится признаком высокого социального статуса, эквивалентом социального признания, основанием для уважения, социальной стратификации и демаркации «лузеров» (под которыми обычно понимаются не только низы, но и поколение родителей нынешних успешных молодых). Но поскольку основным источником доходов сегодня оказывается распределение государственных средств, включая и административную ренту, то весь порядок достижения высокого уровня потребления искажается и деформируется. Не интенсивная работа, личная инициатива, компетентность, талант и т.п. определяют уровень благосостояния, а близость к власти. Именно поэтому возникает характерная двойственность всех социальных оценок: почтение к богатым или обеспеченным сочетается с откровенным презрением и неуважением к ним, как к коррумпированному окружению и обслуге власти. Этот цинизм — основа двоемыслия и аморфности социальной структуры российского общества. Но быстрое становление потребительского общества одновременно указывает на острейший дефицит коллективных ценностей, сплачивающих общество и задающих общий уровень коллективной (национальной) идентичности, солидарности, уважения и т.п. Ничего нового в этом плане за прошедшие двадцать лет не появилось, моральная или культурная элита не сложилась или, по крайней мере, не завоевала свой авторитет и признание в обществе. Это не случайная вещь, поскольку элита не может вырасти сама собой — она лишь выражение того, что реально ценит «общество» в виде наивысших своих достижений в самых разных сферах — науке, культуре, искусстве, бизнесе, политике, спорте и т.п. Акцент образованными группами, уходящей советской интеллигенцией делался на критике советского, в меньшей степени — досоветского прошлого. Вещь крайне важная, но недостаточная для вы-

работки новых представлений о будущем, могущих захватить людей и мотивировать их для достижения совместных целей.

2. Второй процесс — эрозия идеологии и коллективной солидарности. Этот дефицит смутно ощущался обществом, в первую очередь — молодежью, но этот комплекс неполноценности оборачивался ростом низового компенсаторного национализма и ксенофобии как самого простого средства самоутверждения. Режим, не сразу, но отозвался на эти дефициты, положив в основу своей легитимности, наряду с государственно-патерналистской демагогией, искусственный традиционализм — «возрождение великой России», «Россия — великая держава» и т.п. Это «Россия встает с колен», собственно, должно было объяснять и недобросовестность критики запада (ревность,

соперничество с усиливающейся Россией), и консолидировать раздраженное коррупцией и неэффективностью власти общество. Все последние годы пропаганда резко усилила эти идеологические лозунги и представления, которые в 90-х годах, казалось, начали уходить, уступая место идеям демократии, свободы личности и права. Поэтому мы на опросах видим, что прежний пласт советских представлений, включая и имперские, остается доминирующим и наиболее влиятельным. Правильнее сказать, что он в последние годы лишь усилился. Украинский кризис — наиболее важное свидетельство сильнейших напряжений на коллективном уровне массового сознания, фрустраций и комплексов неполноценности, выливающихся в одобрение агрессивной политики авторитарного режима.