CC BY
169
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2011. № 3. С. 146-154.
УДК 930 О. В. Чудаков
ГОРОДСКОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ В ТОМСКОЙ ГУБЕРНИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (ИЮЛЬ 1914 - ФЕВРАЛЬ 1917 ГГ.)
Рассматриваются основные направления деятельности органов городского самоуправления Томской губернии в годы Первой мировой войны (1914 - февраль 1917 гг.). В частности, организация помощи семьям призванных в армию, размещение военнопленных и беженцев, борьба с дороговизной жизни.
Ключевые слова: Первая мировая война, городское самоуправление, военнопленные, беженцы, дороговизна жизни.
Вступление России 19 июля 1914 г. в войну вызвало серьезные изменения в деятельности органов местного самоуправления, что, главным образом, выразилось в расширении их компетенций. Их деятельность всё больше распространялась на выполнение задач общегосударственного значения. В частности, с проведением мобилизации в обязанности городских самоуправлений было включено оборудование сборных пунктов, размещение по квартирам нижних чинов, создание питательных пунктов и др. В этом деле им оказывали помощь как общественные организации, так и простые граждане.
С началом войны широкие слои населения стали ощущать на себе ее отрицательное влияние. Одними из первых, кто почувствовал это на себе, были семьи призванных в армию нижних воинских чинов и ратников государственного ополчения. На помощь семьям призванных пришли органы государственной власти, городские самоуправления, благотворительные комитеты, церковные попечительства и различные общественные организации. Призывы оказывать помощь семьям призванных на войну встретили энтузиазм в среде томской просвещенной публики. В октябре 1914 г. в «Сибирской жизни» сообщалось: «Горячо, живо откликнулся Томск на нужды войны... Город покрылся сетью комитетов, попечительных советов и дамских кружков, вышедших на помощь жертвам войны»[1].
29 июля 1914 г. в Томске возник городской комитет по оказанию помощи семьям запасных и ратников ополчения. Помимо обследования экономического положения семей запасных и оказания им необходимой материальной помощи путем выдачи пособий комитетом было решено взять на себя заботу о детях-сиротах, оставшихся без всякого надзора и попечения, принять меры к сбору пожертвований, организовать трудовую помощь семьям запасных и с этой целью обратиться в торговые фирмы и общественные учреждения с просьбой, чтобы несложные работы отдавались семьям запасных [2]. На нужды этого комитета из городских средств думой на заседании 2 сентября
1914 г. было ассигновано 100 тыс. руб. [3]. В смету на 1914 г. по статье «Общественное призрение» городским самоуправлением была
© О.В. Чудаков, 2011
внесена новая статья «На пособие семьям запасных нижних чинов и ратников государственного ополчения за время с 19 июля по 31 декабря 1914 г.» и расход по этой статье утвержден в размере 49 303 руб. 09 коп. [4]. К 1 января 1915 г. на попечении Томского комитета по оказанию помощи семьям призванных состояло 3663 человека, включая взрослых и детей [5].
В Барнауле с сентября 1914 г. по апрель 1915 г. городским попечительством о семьях призванных на войну было обследовано материальное положение более 2000 семей. Оно же, по мере возможности, подыскивало нуждающимся работу, оказывало бесплатную медицинскую помощь через посредство местных врачей, выдавало бесплатно лекарства, снабжало учащихся обувью, одеждой и учебными пособиями, предоставляло юридические консультации [6].
К началу 1915 г. органы городского самоуправления начали испытывать недостаток в финансовых средствах, что ограничивало их возможности по оказанию помощи семьям запасных. В связи с этим выдачу пособий в некоторых городах временно прекращали, что вызывало большое недовольство в семьях призванных. Выступления женщин-солдаток, или, как их еще называли - «бабьи бунты», -представляли специфическую для того времени форму протеста против войны, тяжелого материального положения, дороговизны жизни и несвоевременной выдачи пособий семьям мобилизованных. Такие выступления имели место в Барнауле, Бийске, но, пожалуй, наиболее массовыми они были в Новониколаевске. 5 июня 1915 г. большая группа солдаток и городских обывателей (примерно 500 человек) собралась у здания городской управы и потребовала у городского головы выдачи пособий [7]. В декабре 1916 г. волнения солдаток в Новониколаевске повторились, что было связано с длительной невыдачей продовольственного пайка. К солдаткам присоединялись бывшие фронтовики и ратники ополчения [8].
Одной из примет сурового времени были прибывающие в тыл с театра военных действий раненые солдаты. Для оказания помощи раненым и больным воинам на железнодорожных станциях в Та-тарске, Каинске и Новониколаевске образовывались питательные пункты. В некоторых городах Томской губернии в годы Первой мировой войны начали действовать комитеты Союза городов, отделения
общества повсеместной помощи, отделения общества Красного Креста, церковноприходские попечительства, которые действовали исключительно на благотворительные средства. Городские власти предоставляли больным и раненым воинам свои городские больницы и амбулатории, военное ведомство - лазареты. Правда, не во всех городах было сделано всё самое необходимое. Так, например, в Новонико-лаевске имелись питательные пункты и приюты, где раненые и больные снабжались бельем и одеждой и доставлялись к месту жительства. По данным на 1 марта
1915 г. раненых воинов в Новониколаевске было 1060 [9], а израсходовали на помощь им около 20 тыс. руб.[10].
После начала военных действий в июле 1914 г. уже осенью в Сибири появились военнопленные (немцы, австрийцы, чехи, венгры и др.), которые концентрировались в городах и отчасти в селах. К 10 апреля 1915 г. в Западной Сибири было размещено около 150 тыс. военнопленных, в том числе в Томске - 7491, в Ново-николаевске - 14 000, в Каинске - 833, в Мариинске - 531, в Барнауле - 5648, в Бийске - 2959 [11]. Впоследствии количество военнопленных несколько увеличилось, но не значительно.
С прибытием военнопленных на органы городского самоуправления легла задача по их размещению, но скромный жилищный фонд городов не был в состоянии дать приют столь огромному числу военнопленных. Из-за недостатка казарм у военного ведомства пленных размещали в гражданских помещениях. Но этих помещений было недостаточно, и поэтому городские власти были вынуждены предоставлять для размещения военнопленных здания учебных заведений, но только «по прекращении в них занятий»
[12]. Так, Барнаульской городской думой было решено предоставить для размещения военнопленных реальное училище (на 1000 чел.), казенные женские гимназии (на 600 чел.), два мужских городских высших начальных училища (на 1000 чел.), Николаевскую школу (на 200 чел.), школу Общества попечения о начальном образовании (на 200 чел.) и другие помещения (всего на 4900 чел.)[13]. Но в связи с тем, что военнопленные по-прежнему прибывали в большом количестве, а помещений для их расквартирования не хватало, некоторые органы местного самоуправления приступали к строительству бараков на территории лагерей для
пленных на средства, предоставляемые военным ведомством. В Барнауле городской управой было получено уведомление
о переводе из государственной казны 50 тыс. руб. аванса на постройку за городом бараков для военнопленных [14].
В Томске городское общественное управление с началом войны прилагало все усилия к размещению в городе нижних чинов мобилизуемых воинских частей, а затем и прибывающих военнопленных, для чего летом 1914 г. были заняты две гимназии, духовная семинария, уездное училище и часть зданий университета, технологического института, казенного винного склада и несколько частных домов. На заседании городской думы
24 апреля 1915 г. было решено построить за лето 1915 г. бараки на 10 тыс. военнопленных за счет средств военного министерства [15]. И уже в июне началось строительство лагерей [16]. Всего в конце 1917 г. для содержания военнопленных на территории Омского военного округа использовалось 25 лагерей [17].
Содержание военнопленных сильно сказывалось на состоянии городских финансов, так как требовались большие средства на строительство бараков, питание, одежду, отопление, обеспечение охраны и борьбу с эпидемическими заболеваниями. Только на расквартирование военнопленных (постройку бараков, приспособление помещений и пр.) органы самоуправления израсходовали довольно значительные суммы. В частности, Томским городским самоуправлением до февраля 1915 г. на отопление помещений для войск и военнопленных было израсходовано 54 500 руб., на оборудование помещений для военнопленных -
27 662 руб., на освещение помещений для войск и военнопленных - 11 тыс. руб., на оборудование 200 кроватей для больных пленных - 10 тыс. руб. и др. [18]. Новони-колаевск израсходовал на эти цели более 33 тыс. руб. [19]. Несмотря на значительные затраты городскими властями, они так и не получили положенный им квартирный оклад, в связи с чем некоторым из них приходилось прибегать к заключению обременительных для городских финансов займов.
С прибытием военнопленных в городах участились эпидемические заболевания. Не приспособленные к сибирскому климату, плохо одетые и обутые, не получая достаточного питания и находясь в антисанитарных условиях, военноплен-
ные становились жертвами различных эпидемических заболеваний (сыпной тиф, холера, чесотка, дизентерия и др.) и вполне понятно, что среди них была большая смертность. За первые 10 месяцев с начала прибытия военнопленных в Новониколаевске в апреле 1915 г. ежедневно умирало в лагере для военнопленных от 70 до 85 человек [20].
Первая мировая война, с сопутствующими ей явлениями, поставила перед органами городского общественного управления и такую весьма сложную задачу - организовать помощь беженцам, т. е. создать подходящие условия существования тысячам людей, выбитых из налаженной жизненной колеи условиями военного времени.
С июля 1915 г. началась эвакуация беженцев в Сибирь, в сентябре-октябре она достигла максимума, а завершилась в ноябре-декабре того же года. К началу
1916 г. в Западной Сибири беженцев насчитывалось 81,5 тыс. человек, из них в Томской губернии - 38,5 тыс. [21]. Эти сведения являются приблизительными, так как по ряду причин количество беженцев постоянно менялось. В последующее время движение беженцев в Сибирь было незначительным и к тому же примерно с середины 1916 г. начали создаваться комиссии по их обратному возвращению.
В Томской губернии, куда устремился поток беженцев, органы городского самоуправления, не ожидавшие такого большого наплыва, оказались первое время не готовыми должным образом оказать содействие этим людям. Беженцы оставались без крова и пищи на вокзалах и под открытым небом, в лучшем случае помещались скученно в самых антисанитарных условиях в тех немногих зданиях, которыми располагали органы городского самоуправления. Как отмечал один из гласных Новониколаевской городской думы Жернаков «беженцы - это всероссийская беда, свалившаяся на голову народа, мы должны расхлебывать эту беду, и с толком распределять беженцев, а не как попало» [22].
С августа по ноябрь 1915 г. крупным распределительным пунктом по оказанию помощи беженцам являлся Томск, через который прошло свыше 25 тыс. человек
[23]. С самого начала беженцами в Томске стал заниматься особый комитет под председательством городского головы, организованный на заседании городской ду-
мы 2 октября 1915 г. Дума приняла предложение гласного С. М. Богашева о немедленном поручении новому комитету приступить к практической работе: выяснить, по возможности, сколько можно разместить беженцев в Томске, определить размеры примерного содержания каждого беженца. Городская дума постановила просить губернатора отпустить аванс на нужды по обустройству беженцев в размере 50 тыс. руб., чтобы эти деньги возмещались по мере получения сумм, которые будет переводить правительство на содержание беженцев [24]. Основные средства из этого аванса предполагалось израсходовать на устройство для беженцев инфекционной больницы, бараков для их размещения, столовой. По данным на
28 сентября 1915 г., на станции Томск II в 165 вагонах-теплушках находились 2469 беженцев, не считая детей [25]. К 11 октября 1915 г. беженцы в Томске были размещены в городском участковом попечительстве о бедных - 1250 человек, в еврейском обществе - 420 чел., в Римско-католическом обществе - 234 чел. и в благотворительном обществе - 420 чел., а всего было устроено для проживания в помещениях 2053 беженца [26].
Вторым крупным регистрационным пунктом в Томской губернии являлся Но-вониколаевск. С 1 августа по 31 декабря 1915 г. через него прошло 67 940 человек
[27]. В связи с этим 23 сентября 1915 г. городской думой был образован комитет для оказания помощи беженцам, которых к этому времени насчитывалось в городе более 200 человек [28]. В помощь беженцам в Новониколаевске Томским отделом Сибирского общества помощи больным и раненым воинам и пострадавшим от войны были организованы: регистрационное бюро; медицинский и санитарный осмотр прибывающих беженцев; питательный пункт; наем помещений для прибывающих беженцев; продовольственная помощь; бюро труда и бюро по оказанию нуждающимся беженцам юридической помощи [29]. К 23 ноября 1915 г. в Ново-николаевске осело уже около 4000 беженцев, из которых одна часть размещалась в квартирах горожан, а другая - в бараках, без всякого присмотра со стороны врачей, что грозило санитарному состоянию города [30]. Среди них большое число составляли дети, для которых в мае 1916 г. начал функционировать приют, открытый Татьянинским комитетом и рассчитанный на 25 человек [31].
В Барнауле всё дело по призрению беженцев, прибывавших в город, принятию их и размещению, сосредоточилось в ведении местного комитета о беженцах, функционировавшего под председательством городского головы Лесневского [32]. В Бийске 9 октября 1915 г. в соответствии с законом 30 августа 1915 г. «Об обеспечении нужд беженцев» были организованы городской и уездный комитеты по оказанию помощи беженцам. Кроме них помощь беженцам оказывали: комитет духовного ведомства, комитет Бий-ского отдела Сибирского общества помощи больным и раненым воинам и благотворительный кружок дам духовного звания [33]. Городские власти Мариинска из 600 прибывших беженцев смогли к концу 1915 г. разместить по квартирам только 220 человек, вследствие отсутствия в городе свободных помещений, а также нежелания домовладельцев сдавать квартиры для беженцев. Остальных же пришлось устроить в вагонах [34]. Но даже те имевшиеся в городах помещения, в которых удавалось разместить беженцев, находились в неудовлетворительном состоянии. По данным на 1 января 1916 г., при Бийском городском комитете по оказанию помощи беженцам числилось 429 чел., при Томском комитете - 7970 чел., Каинском - 3972 чел., Мариинском - 1502 чел., Барнаульском - 4464 чел., при Новониколаевском - 5471 чел., а всего по Томской губернии - 35513 беженцев[35].
К концу 1915 г. почти все нуждающиеся беженцы обеспечивались государственными пособиями на продовольствие и прочей социальной помощью. Так, например, 27 октября 1915 г. на заседании Бийского комитета по оказанию помощи беженцам была установлена ежедневная норма казенного довольствия для беженцев в размере 2 руб. 30 коп. взрослому и 1 руб. 15 коп. на детей до пятилетнего возраста. Но ввиду повышения цен на продукты продовольственный паек был затем немного повышен до трех рублей взрослому и до 1 руб. 50 коп. для детей до 5 лет. Пособие на наем квартиры с отоплением исчислялось по 1 руб. 50 коп. на человека [36]. С весны 1916 г. правительство распорядилось выдавать пайковую помощь лишь 90 % призреваемых беженцев, а с осени того же года - только 50 % из них, что было связано со свертыванием политики государственного призрения беженцев в сочетании с принуждением их к трудовой деятельности, прежде всего
в сельском хозяйстве. Более того, нормы выдаваемых пайков вплоть до конца
1917 г., несмотря на рост дороговизны, оставались для большинства беженцев без изменений.
Таким образом, помощь беженцам, признанная по закону обязанностью государства, на самом деле постепенно перекладывалась на плечи органов городского самоуправления, что, в свою очередь, требовало от них всё больших расходов, а финансовых ресурсов для этого не хватало. Лишь в связи с уменьшением числа людей, прибывающих в сибирские города из прифронтовых районов Европейской России, в 191б г. проблема беженцев не приобрела еще более острого характера.
В числе многочисленных вопросов, поставленных перед городскими самоуправлениями Томской губернии военным временем, продовольственный приобрел наиболее серьезное значение. Война сильно сказалась на торгово-промышленной жизни городов вследствие недопоставок сырья и изделий промышленности. Нарушение торговых связей, оскудение рынка промышленных товаров очень скоро привели к росту цен на товары народного потребления. К тому же, в крупных городах Томской губернии располагались многочисленные военные гарнизоны, было размещено значительное число раненых, беженцев и военнопленных. Численность населения в некоторых городах Томской губернии увеличилась почти в 1,5 раза. Приток продуктов питания из деревень по прежним низким ценам был невозможен, а переход части промышленных предприятий на выполнение военных заказов еще более усугубил ситуацию на потребительском рынке.
Признаки надвигавшейся катастрофы стали заметны еще с начала войны. В Новониколаевске в первые дни войны началось подорожание продуктов и других товаров народного потребления. Так, местные мукомолы повысили цену на муку на 20 коп. за пуд, владельцы керосиновых складов подняли цены на свой товар на 45 коп. за пуд [37]. С лета 1915 г., а особенно зимой 1915-191б гг. начинаются сбои в работе местных рынков, что проявилось в недостатке или полном отсутствии таких товаров, как ржаная мука, крупчатка, сахар, керосин, спички, кожа и др. Совершенно исчезли к концу зимы такие необходимые продукты, как картофель, морковь, лук и др. Их можно
было достать лишь случайно по ценам, превосходящим нормальные на 200300 % [38].
В Томске первые признаки повышения цен проявились в мае 1915 г., когда мукомолы неожиданно подняли цены на муку на рубль за мешок. Тогда же стал заметен и общий рост цен. Правда, печеный хлеб продавали по неизменным ценам, а мясо, сливочное масло и молоко стали даже дешевле, но ненадолго [39].
Сложившаяся с начала войны острая ситуация на рынке выдвинула задачу регулирования торговли продовольствием. Создание продовольственных комиссий поначалу внушало определенный оптимизм и рождало надежды на перемены в решении продовольственного вопроса. Однако вскоре обнаружилось отсутствие у них какой-либо реальной власти и возможности повлиять на ситуацию. Их деятельность ограничивалась сбором сведений о ценах и запасах продуктов.
Согласно циркуляру министра внутренних дел от 31 июля 1914 г., губернаторам надлежало озаботиться изданием постановлений, регулирующих цены на предметы первой необходимости [40]. Одним из первых мероприятий в этой сфере стало установление городскими думами такс - фиксированной цены товаров и продуктов. Стоит отметить, что ранее действующим законодательством была предусмотрена возможность установления такс лишь органами городского самоуправления и только на хлеб и мясо
[41]. В Томске в июле и августе 1914 г. городской думой были установлены таксы на печеный хлеб и мясо и со своей стороны гласные просили губернатора «воздействовать» на мукомолов, с целью понижения ими цен на муку [42].
Однако эти административные меры мало способствовали устранению проблемы дороговизны, имевшей объективный характер. Таксируемые предметы исчезали с рынка или переправлялись в места, где такс не было, или их ставки были больше. Введение в Томске в 1915 г. таксы на муку стало причиной того, что местные мукомолы повезли хлеб в Новони-колаевск, где цены не были ограничены. Вследствие этого таксу в Томске пришлось отменить [43].
Городские общественные управления не смогли справиться с дороговизной с помощью установления таксы на предметы первой необходимости также и потому, что в большинстве случаев таксу оп-
ределяли исходя из учета интересов торговцев. Гласные многих городских дум легко шли на повышение ранее установленных цен. Журнал «Городское дело» отмечал, что в Кузнецке (Томская губерния) губернское правление отменило таксу на муку. В тот же день на рынке сразу появилась мука. Вместо 6 3/4 коп. за фунт первого сорта муки (цена по таксе) стали назначать за эту же муку 9 1/2 коп. за фунт. Но население всё же осталось удовлетворенным отменой таксы на муку: хоть и дорого, но зато можно было купить муку без обязательства покупать другой, нетаксированный товар [44].
Недостаток рабочих рук в сельском хозяйстве и на транспорте - с одной стороны, расстройство железнодорожного сообщения - с другой, неурегулированность, наконец, закупок для армии - создали благоприятную атмосферу для спекулятивного взвинчивания цен. Разрозненные и необъединенные в продовольственном деле действия административной власти не способствовали нормализации положения с продовольствием. Сыграло свою роль и запрещение вывоза ряда продуктов из одной губернии в другую. «Это была крупная несуразица», - говорил один из гласных Новониколаевской городской думы - «при этой мере оказалось, что товар в одном месте задерживается и обесценивается, в другом месте цена его повышается в несколько раз» [45].
Запрещение вывоза и установление произвольной таксировки цен на предметы потребления привело к исчезновению товаров с рынка, а местами и к полному товарному голоду. Поэтому, высказываясь за отмену такс и сознавая, что только свободная конкуренция является рычагом установления действительно нормальных цен, городские самоуправления признали за неотложную необходимость выступить на борьбу с дороговизной путем организации муниципальных заготовок предметов первой необходимости для продажи их населению по заготовительным ценам. Почти повсеместно были учреждены городские продовольственные организации, на которые возлагалось проведение продовольственных операций. В распоряжение городских управ и специальных комиссий передавались солидные средства, отпускаемые Особым продовольственным совещанием или получаемые от займов, заключенных в частных кредитных учреждениях под гарантию государственного казначейства. Органы городского само-
управления Томской губернии стали продавать заготовленные продукты из городских лавок и из лавок потребительских обществ.
Новониколаевская городская дума в августе 1915 г. признала необходимым организовать продовольственной комиссией продажу мяса и муки дешевых сортов (сеянки, пшеничной и ржаной), потребляемых малообеспеченными слоями населения, а также сахара, чая, соли, керосина и др. На организацию продажи предметов первой необходимости в размерах, предложенных комиссией для урегулирования цен на эти предметы, городская дума подсчитала, что потребуется
1 млн 354 тыс. руб., в связи с чем и ходатайствовала перед Главным продовольственным комитетом [46]. В феврале 1916 г. была предоставлена гарантия государственного казначейства Барнаульскому городскому общественному управлению по займам в частных кредитных учреждениях на сумму не более 500 тыс. руб. для заготовки не только хлеба и мяса, но и других продуктов [47].
Мариинский городской голова в донесении томскому губернатору отмечал: «Вследствие неурожая всех хлебов и трав в 1915 г. в пределах Мариинского, Ачинского и Томского уездов, цены почти на все предметы первой необходимости растут с небывалой быстротой... Поэтому дороговизна предметов потребления, в связи с сокращением работ на приисках, призывом многих работников в ряды армии и снижением торговли, буквально вызывает стоны среди населения» [48]. Городские власти в связи с этим приняли решение заключить заем в размере
25 тыс. руб. для городских закупок предметов первой необходимости [49].
В Томске деятельное участие в преодолении дороговизны жизни приняли гласные городской думы. На совещании 9 сентября 1915 г. они обсудили состояние потребительского рынка в городе и наметили ряд мер. По материалам этого совещания городская дума постановила приступить к открытию городских складов дров, муки, крупы, соли, сахара, чая и других необходимых продуктов [50]. На заседании городской думы 22 сентября 1915 г. было принято решение открыть городские хлебопекарни, выделив на эти и другие мероприятия 400 тыс. руб., а также возбудить ходатайство перед Главным продовольственным комитетом о выдаче городу ссуды в размере 200 тыс. руб.
на мероприятия по борьбе с дороговизной жизни, а другие 200 тыс. руб. занять в Общественном Сибирском Поповых банке в г. Томске [51].
В марте 1916 г. было начато обсуждение возможности введения карточной системы на предметы первой необходимости. Городское самоуправление Новонико-лаевска, например, уже 15 августа 1915 г. ввело карточки на сахар; в одни руки продавали не более 2 фунтов, а в начале января 1917 г. были введены карточки на отпуск муки [52]. К июлю 1916 г. по сравнению с июлем 1915 г. цены в городе на многие продукты и товары повысились достаточно сильно: мука ржаная - на 150 %, мука пшеничная - на 158 %, крупа перловая - на 100 %, гречневая - на 45 %, овсяная - на 221%, мясо скотское - на 87 %, мясо баранье - на 96 %, картофель -на 153 %, капуста квашенная - на 137 %, яйца - на 158 %, сахар - на 45 %, дрова -на 119 %, обувь - на 300 %, ситец - на 170 % [53]. Ввиду неэффективности действий продовольственной комиссии, Томская городская дума в июне 1916 г. также решила ввести карточки на сахар для более равномерного распределения между горожанами. В январе 1917 г. появились карточки на муку [54].
Муниципальные заготовки, несомненно, сдерживали резкое повышение цен, но действия городов были далеки от того, чтобы своей планомерностью и решительностью внести значительные коррективы в местную торгово-промышленную жизнь. Городские продовольственные организации, представленные в большинстве цензовым элементом, далеким от настойчивой борьбы с дороговизной, страдали отсутствием инициативы, столь необходимой в деле обеспечения продовольствием народных масс. В результате складывались процессы, вызывавшие у населения всё большее недовольство и тревогу: прекращение выпуска товаров первой необходимости, перебои с продовольствием. На рынке изо дня в день усиливалась спекуляция, а реальные доходы рабочих снижались. На этой почве с
1915 г. в России отмечался рост стихийного недовольства малоимущего городского населения, прежде всего женщин-солдаток, а с весны 1916 г. в Томской губернии широкий размах приобрели продовольственные «беспорядки», которые выражались в погромах магазинов и сопровождались столкновениями с полицией и войсками. «Голодные бунты» приняли
широкий характер в Барнауле, Бийске и других городах [55].
Некоторые формы протеста против дороговизны жизни сочетались с экономическими требованиями и носили стачечный характер. Недовольство против дороговизны перерастало в протест против войны. Барнаульский исправник делал вывод: «Нарождается новый вид междоусобного недовольства неимущих по отношению к имущим». Томская губерния явилась одним из районов наиболее сильных «продовольственных беспорядков». К 20 мая 1916 г. в Бийске по случаю призыва мужского населения в армию собралось 8-10 тыс. крестьян и солдаток. Собираясь в толпы, они требовали снижения цен от купцов и местных властей, «насильственным путем» забирали товары
[56]. 9 ноября 1916 г. в Новониколаевске произошло крупное волнение. Возмущенные спекуляцией и очередным сокращением нормы выдачи сахара, объявленным в этот день, у городской продовольственной лавки собрались сотни горожан, главным образом женщины и подростки, которые разгромили продовольственную лавку [57].
В условиях стремительного роста цен на продовольствие и другие товары повседневного спроса всё большее число сторонников находила потребительская кооперация. На 1 июля 1914 г. в Томской губернии функционировало 193 потребительских общества. Во второй половине 1914 г. местной администрацией было разрешено к открытию еще более 20 обществ. Общая годовая закупка товаров всеми обществами превышала 2 млн руб., всего было объединено в этих кооперативах около 10 тыс. чел. [58].
Таким образом, развиваясь как элемент рыночного хозяйства, кооперация в годы войны играла роль своеобразного буфера. Она попыталась восполнить вызванный войной пробел в рыночных механизмах регулирования экономики налаживала разрушенные связи, организуя сбыт и закупку определенных товаров. Помимо того, кооперация способствовала защите тех социальных слоев, которые не могли самостоятельно выстоять перед лицом растущей дороговизны и прогрессирующего развала экономики.
Городским общественным управлениям, лишенным права делать фактические проверки товарных запасов и определять себестоимость продуктов, заготовляемых частными предпринимателями, осталась
лишь узкая сфера деятельности: производить собственные заготовки и распределять их между потребителями.
Но несмотря на все принятые меры, к концу 1916 г. ситуация с продовольствием заметно ухудшилась. Действия городских самоуправлений, направленные, главным образом, на таксировку продуктов и на их закупку для перепродажи городскому населению, сталкивались с препятствиями, связанными с отсутствием дееспособного центрального продовольственного органа, с расстройством транспорта, недостатком городских финансовых средств, необходимых для закупочных операций, неприспособленностью к борьбе с дороговизной жизни органов городского самоуправления, ограниченных в своей компетенции Городовым положением 1892 г. Попытки же усиления государственного вмешательства в рыночные механизмы, недоверие со стороны властей к обществу привели к тому, что свободный рынок принял искаженные формы и стал восприниматься населением негативно.
Таким образом, Первая мировая война с сопутствующими ей явлениями отразилась на всех сторонах деятельности городских самоуправлений в Томской губернии. Финансовые затруднения городов переплелись с новыми задачами, возложенными на них переживаемым моментом. Растущая дороговизна жизни, граничащая местами с продовольственным кризисом, громадный наплыв беженцев и военнопленных, помощь раненым и больным воинам, призрение семейств призванных воинов, материальное содействие делу обороны страны и многое другое, взятое вместе, помимо напряжения финансовых сил городских самоуправлений, потребовали приспособления их к новым формам общественной работы, к признанию того, что органы городского самоуправления не в состоянии в должной мере справиться с неожиданно надвинувшимися задачами.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Сибирская жизнь. 1914. 17 окт.
[2] Известия Томского городского общественного управления. 1914. № 31-32. С. 94.
[3] ГАТО. Ф. Ф-233. Оп. 3. Д. 1181. Л. 101.
[4] Известия Томского городского общественного управления. 1914. № 27-28. С. 194.
[5] Отчет о деятельности городского комитета по оказанию помощи семьям запасных и ратников ополчения за 1914 год // Известия Томского городского общественного управления. 1915. № 1. С. 127.
[6] Жизнь Алтая. 1915. 3 мая.
[7 Горюшкин Л. М. Революционное движение в Новониколаевске в годы первой мировой войны // Бахрушинские чтения, 1976 г. Новосибирск, 1976. С. 94.
[8] Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Новосибирск, 1993. С. 107.
[9] Вестник Омского городского общественного управления. 1915. № 6-7. С. 7-8.
[10] Клячкин В. Е. Меры оказания помощи больным и раненым воинам, возвращающимся с театра военных действий, по городам Западной Сибири // Вестник Омского городского общественного управления. 1915. № 6-7. С. 31.
[11] Омский вестник. 1915. 14 апр.; Жизнь Алтая. 1915. 24 апр.
[12] ГАОО. Ф. 172. Оп. 1. Д. 248. Л. 64; Жизнь Алтая. 1915. 10 апр.
[13] Жизнь Алтая. 1915. 5 апр.
[14] Жизнь Алтая. 1915. 30 апр.
[15] Известия Томского городского общественного управления. 1915. № 6. С. 66.
[16] Известия Томского городского общественного управления. 1915. № 8. С. 40.
[17] Йожа А., Милей Д. Венгерские интернационалисты в борьбе за победу Октября. М., 1977. С. 35.
[18] Известия Томского городского общественного управления. 1915. № 2. С. 105.
[19] Клячкин В. Е. О военнопленных // Вестник Омского городского общественного управления. 1915. № 6-7. С. 41.
[20] Вегман В. Военнопленные империалистической войны // Сибирская советская энциклопедия. Т. 1. Новосибирск, 1929. Стб. 517.
[21] Большаков В. Н. Источники пополнения рабочей силы в промышленности Сибири в годы первой мировой войны // Промышленность и рабочие Сибири в период капитализма : материалы к «Истории рабочего класса Сибири». Новосибирск, 1980. С. 164.
[22] Митрич В. Д. Беженцы в Томской губернии // Омский вестник. 1915. 28 окт.
[23] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 29. Л. 7.
[24] Омский вестник. 1915. 15 окт.
[25] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 48. Л. 54.
[26] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 45. Л. 2.
[27] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 57. Л. 62.
[28] Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Ново-
сибирск, 1993. С. 98
[29] Копылов В. А., Милюхин В. П., Фабрика Ю. А. Сибирский военный округ. Первые страницы истории (1865-1917). Новосибирск, 1995. С. 206.
[30] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 64. Л. 1.
[31] Известия Томского городского общественного управления. 1916. № 6. С. 68.
[32] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 59. Л. 2.
[33] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 38. Л. 12
[34] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 32. Л. 14
[35] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 5. Л. 9 .
[36] ГАТО. Ф. Ф-7. Оп. 1. Д. 68. Л. 12
[37] Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Новосибирск, 1993. С. 89.
[38] Сибирские записки. 1916. № 2. С. 128.
[39] О влиянии войны на некоторые стороны экономической жизни Сибири. Пг., 1917. С. 127.
[40] РГИА. Ф. 457. Оп. 1. Д. 262. Л. 182 а.
[41] Городовое положение 11 июня 1892 г. со всеми к нему приложениями, узаконениями, касающиеся городских управлений, разъяснения по городским делам по март 1910 г. Сост. А. А. Колычев. СПб., 1910. Ст. 63. С. 130.
[42] ГАТО. Ф. Ф-127. Оп. 1. Д. 2969. Л. 467, 470.
[43] Там же. Л. 920, 931.
[44] Городское дело. 1916. № 7. С. 346.
[45] Цит. по: Николаев В. Городское дело в Сибири // Сибирские записки. 1916. № 2. С. 120.
[46] РГИА. Ф. 457. Оп. 1. Д. 844. Л. 5.
[47] Там же. Л. 71.
[48] Там же. Л. 166.
[49] Там же. Л. 180.
[50] Там же. Л. 17.
[51] Там же. Л. 18.
[52] Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Новосибирск, 1993. С. 97, 107.
[53] Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Новосибирск, 1993. С. 103.
[54] Известия Томского городского общественного управления. 1916. № 4. С. 47-76; № 6. С. 91.
[55] Мухин А. А. Рабочие Сибири в эпоху капитализма (1861-1917 гг.). М., 1972. С. 314.
[56] Очерки истории Алтайского края. Барнаул, 1987. С. 89.
[57] Горюшкин Л. М. Революционное движение в Новониколаевске в годы первой мировой войны // Бахрушинские чтения. 1976. Новосибирск, 1976. С. 94
[58] Омский вестник. 1915. 25 янв.
